Ликвидации Курляндской группировки немецко-фашистских войск в Латвии, всё ещё представляющей серьёзную военную силу была назначена на конец первой майской декады 1945 года. Эстонский корпус находился в движении для занятия исходного рубежа по линии Мазанте — Поде.
Группа разведчиков из взвода пешей разведки 917-го стрелкового полка численностью в шесть человек во главе с бывалым ефрейтором Николаем была отправлена поздней ночью с целью определения точного местонахождения передовых позиций противника.
Весна давно вступила в свои права, раскрасив нежной зеленью окружающую местность, и ничто не напоминало о войне. Вокруг щебетали ранние птахи, а весенние запахи просто пьянили молодых солдат.
А последние сводки с фронтов и, особенно из Германии, где пал гарнизон Берлина, радовали и расслабляли предсказуемостью скорого окончания войны молодых красноармейцев, следующих ускоренным шагом в сумерках по грунтовой дороге.
— Ну, что бойцы, может, сойдём с дороги на всякий случай, а то не дай бог, немцы обнаружат и из пулемёта причешут, — ещё не привыкший к роли командира отделения поинтересовался ефрейтор у сотоварищей.
— Да, ладно командир, им сейчас не до нас, бегут на кораблях в Германию, а там прячутся по норам. Да и в болото лезть не хочется. Сам знаешь, недавно гимнастёрки выстирали, и сапоги подремонтировали, — возразил политически подкованный разведчик, недавно возвратившийся из госпиталя после ранения на эстонской земле.
— Тогда всем двигаться по обочине и быть готовым… — не успел завершить фразу доблестный командир отделения, как над головами разведчиков с воем пронеслось несколько снарядов в предрассветных сумерках и тотчас взорвались позади, на дороге и в окружающем её болоте, глухо ухнув и забрасывая грунтовку болотной жижей пополам со мхом.
— Ложись!!! — прокричал бравый ефрейтор чуток запоздавшую команду растерявшимся бойцам, мгновенно соскочил с дороги и плюхнулся на заболоченную землю.
Одновременно с криком-командой опытного разведчика несколько снарядов взорвались спереди, почти рядом. Раздались стоны раненых солдат вперемешку с матом. Последовали несколько секунд тишины, и ещё один снаряд разорвался на грунтовке, а другой с устрашающим воем…
Нет, взрыва сразу не последовало. Снаряд упал в двух метрах спереди и справа от головы разведчика Коли, обрызгав болотной водицей замершего и сжавшегося бойца, и зашипел, вздымая маленькие клубы пара.
Время, словно режиссёр вечности и судьбы одного человечка прекратило свой ход, как бы размышляя, как завершить эту сцену последнего акта войны, жизнью или смертью маленького второстепенного героя фронтовых эпизодов. Затем извлекло из его памяти предсказание мадонны войны, молодой цыганки с грудным ребёнком и неспешно продолжило неумолимый ход, оставив в живых распластавшегося в болотной жиже солдатика, наивно защищающего голову руками.
Вопреки многочисленным воспоминаниям боевых друзей и знакомых, побывавших в смертельных переделках и выживших, прожитая жизнь, как в замедленной съёмке не пронеслась перед взором разведчика, лишь на мгновение вспомнилась молоденькая цыганка, кормящая младенца в средине лета 1942-го года.
Дальнейший обстрел обнаруженной группы разведчиков на грунтовой дороге по непонятной причине немцы прекратили. Пролежав более пяти минут, разведчик Николай осторожно приподнял голову и увидел неразорвавшийся снаряд, на три четверти погрузившийся в болото, затем с трудом поднялся на подкашивающихся ногах. Медленно приходя в себя, и постепенно уняв подлую дрожь, едва переступая ногами, чтобы случайно не потревожить взрыватель снаряда, отправился к подчинённым сослуживцам.
Трое из команды бойцов были ранены, из них двое легко, а одного пришлось нести обнаруженным противником разведчикам более десяти километров на самодельных носилках, возвращаясь после не удачного выполнения задания.
За несколько сотен метров до расположения полка утреннюю тишину внезапно взорвали сотни одновременных выстрелов из винтовок и пистолетов и очередей из автоматов. В небо над местом дислокации полка взлетело несколько осветительных и сигнальных ракет зелёного и красного цветов.
— Непонятно, что там происходит, фашисты незаметно пробраться и напасть с тыла на полк не могли. В нашу сторону выстрелов нет, а скорее всего, в небо палят, — рассуждал вслух бывалый разведчик вместе с подчинёнными, боясь вспугнуть явно напрашивающуюся и такую долгожданную мысль-мечту.
Уже на подходе пальба начала утихать, а перед вернувшимися разведчиками возникла неописуемая панорама праздника, обнимающихся и пожимающих руки бойцов с радостными лицами, разведённых костров, а вокруг солдат, сержантов и младших офицеров, прикладывающихся к флягам и закусывающих нехитрыми солдатскими припасами. Заработали полевые кухни. Радостно с переборами зазвучала гармонь.
Спрашивать никого не понадобилось — долгожданной ПОБЕДОЙ была пронизана вся атмосфера празднования конца войны.
Около трёх часов ночи радиостанции корпуса приняли официальное сообщение Советского Правительства о безоговорочной капитуляции фашистской Германии, в полку об этой новости стало известно позднее, когда группа разведчиков уже была отправлена в ночной рейд, а затем попала под обстрел, который внезапно прекратился.
Докладывать о результатах ночной вылазки не понадобилось, раненные разведчики были отправлены в госпиталь, а ефрейтор Николай с двумя бойцами присоединились к компании разведчиков своего взвода, расположившейся у костра на удобной полянке под молоденькими берёзками, распустившими молодые нежно-зелёные листочки над уставшими воинами. Впервые почти за три года фронтовой жизни красноармеец Коля выпил положенные сто грамм спирта за ПОБЕДУ, мысленно возблагодарив судьбу за то, что чудом остался жив в последнюю ночь войны.
Молох войны закончил основную работу, замедляя ход, но продолжая по инерции выборочно прихватывать в жернова десятки, и даже сотни жертв и подбивать кровавую статистику.
PRIBALTIEZ
P.S. Миниповесть опубликована в альманахе "Атланты", Москва - 2015 год.