Визит одноглавого лысого стервятника к двуглавому

Лариса Бау
(Перевод: это мы в Генеральное Консульство Российской Федерации в городе Нью Йорке пошли за нотариальным заверением)
От повезло-то, от повезло! И день не жаркий, и очередь невелика. Пара негров, пара международно-брачующихся, пяток граждан неизвестного происхождения, три еврейские старухи-отказанки в панамках и нарядный дедок весь в белом - в решетчатом коридоре за визой, а с другой стороны - за паспортом стоят: кавказская семья из небритых мужиков в купальных трусах, футболках и шлепках и ихних женщин в рубиновых кольцах с волосатыми ногами, пара-тройка старых евреев-патриотов с двойными паспортами, и за нотариальностью оставшегося на территории наследницы сссрушки чего-нить всякие, в том числе и мы - это ухоженый мужчина одетый формально как-ему-тут-нехорошо-на-лице-написано-но-крепится, муж то есть,
и я, дамочка средней элегантности, по случаю с браслетом (железный, накаляется на солнце, сволочь), подходящим к босоножкам и пояску, духи невинные, типа флердоранж, в целом паскудные предатели-отщепенцы-космополиты.

Улица отгорожена на коридоры с решетками по бокам, как в суде для уже-врагов, посередине - узорна чугунна дверь, возле нее толпятся хитрые-пролезть-без-очереди, блатные-от-Васи, важные-назначенные.
- Я профессор Ройтблат, - надрывается по-английски трясучий старичок: босоножки с носками неопределенного цвета, мешковатые штаны и грязная торба, достойная бездомного, - я вас не понимаю, говорите ясно, у меня встреча!
Выходит охранник видный-приятный: не кричите, мужчина, люди стоят  с апойнтментами*, и вы стойте. Я вас приглашу.
В очереди обмениваются страданием:
- Я на той неделе пришел - очередь до конца квартала, ушел сразу.
- А почему этих столько? цыгане?
- Это Северный Кавказ, они входят.
- Куда?
- В Федерацию-наследницу.
- И зачем негры ездят - их ведь бьют там.

Однако, после двух часов стояния на солнце заходим.
Встречает двуглавый гербом, а двуумвирата портретами нет. Или хотя бы Самого - кроткого милашки. Нету портретов, не как в других странах, не встречают персонально. Чтоб видели, к кому лично пришел и не балуй тут.
Охрана слабовата. Мало ли кто прибежит, недовольный порядком вещей, с решительностью.

Дальше - эффективно, профессионально, вежливo.
- Наш паспорт не имеете? не обращались?
Как можно смиреннее говорю: нет, не имеем, не обращались, нам бы нотариальное заверение. Не осудил, родимый, бровью не повел, Штирлицовой выдержки господин. Но и сам не патриот - у него в каморке календарь с Эйфелевой башней.
Подкузьмилось: оказалось дороже, чем написано, надо было бежать в сберкассу за маниордером - такой бумажкой, как бы безналичной деньгой. Бежим обратно, имеем право без очереди, а у ворот - толпа.
Тут я навыки вспомнила. Муж у меня -интеллигент с детства, жизнь на мне. Оценила толпу: тихие евреи, не зарежут. Пру, помахиваю бумажкой: мы тут были, с утра стояли, нам сказали без очереди. Просачиваюсь за выходящими, никто даже не проверяет, может, я еще в сумку пару гранат положила вместе с маниордером. Чай не Скандинавия бывшая, надо бы построже. Вон, новости читаешь - скоро в Дагестане ни одного милиционера не останется, стреляют пачками каждый день. Эх, фаталисты Лермонтовские.
Протыриваюсь к кассе. Кассирша - родная прям, такие медузы зарплаты на заводах выдают.
За окошками снуют внутренние сотрудники, старухи-кгбэшые-рожи, мальчонки-душки в итальянских пиджачках в обтяжку, ихние внуки.
Обидно мне стало в коридоре - ни фотографий Василия Блаженного, ни картин Левитана, ничего чарующего. А я бывала в разных консульствах, имею с чем сравнить. Стены масляной краской бледного цвета. В углах вороватые каракули типа "Киса и Ося были здесь".
Но в главном зале имеется утешительный приз:
на стене - огромная картина в стиле Палех-Кустодиев-Неумелыйпаскуда-Глазунов:
"...под голубыми небесами великолепными коврами, блестя на солнце, снег лежит, негр в санках, торжествуя, бразды пушистые взрывая, морозной пылью серебрится его бобровый воротник, ямщик сидит на облучке в тулупе, в красном кушачке,  шалун уж отморозил пальчик, шла баба через задний двор белье повесить на забор, среди церквей и колоколен, и все оттeнки зимних нег..."
Негры-студенты-за-визой мечтательно смотрят на картину. "Cолнце русской поэзии", родной, эфиопный. Стоят они, и думают: вот и мы выучимся в Воронежских университетах, женимся на Натальях Николаевнах, бакенбарды заведем, стихами изойдем,
И с нами так же будет....

* апойнтмент - когда назначено время для приема, а не просто пришел-авось-пропустят