Моя молодость в Лондоне заметки синестета

   
Вместо предисловия.

Я синестет. Это не диагноз. Нас таких немало - людей, у которых во младенчестве не произошло полного разделения чувств. Одни "слышат" цвет, другие "видят" музыку, я лично "вижу" буквы, цифры и звуки речи. У синестета в жизни - свои печали, непонятные другим, но и свои радости. Судите сами.
                *
      

   - Какая затянувшаяся молодость! - воскликнула соотечественница, встреченная мною в обществе дружбы "Великобритания - Россия". Она имела в виду меня. -  Решиться на переезд в чужую страну в таком возрасте! Да и приехали-то вы поздно: Лондон сейчас не тот. Вот в 60-х, когда нас обменяли на***(она назвала неизвестное мне имя), - это был Лондон!
Имя соотечественницы было неприятно-чернильного цвета.  Я с ней не согласилась. Во-первых, моя молодость не затянулась - она просто попридержала для меня свою свободу и возможность быть легкомысленной; она меня ждала, пока я вершила очень взрослые дела: растила детей, боролась со школьными учителями, кормила обедами мужа - и все это без отрыва от учебы, а потом - работы. И Лондон меня тоже ждал. И дождался.  Филиппика чернильной дамы просвистела мимо моих ушей и в цель не попала. 

Про Лондон  в моем дошкольном детстве мне рассказывала бабушка - тихо-тихо, почти шепотом: потеряв отца и мужа в один и тот же проклятый год она - одновременно - потеряла и голос. Девочкой, перед Первой Мировой ее возил в Лондон отец. Я слушала зачарованно: "В Лондоне всегда туманы - серые, даже коричневые, руку вытянешь - своей ладони не увидишь". Я возражала, "тыча в книжку пальчик": "Бабушка, в Лондоне не может быть серых туманов: он же "О-Н" и еще раз "О-Н", а посередке - "Д". Все это желтенькое, а желтенькое - это солнышко". (Я рано выучила алфавит). 

Шли годы. Дети росли. Муж не докучал мне своим присутствием. Я начала позволять себе некие, хоть и обдуманные, но не очень практичные поступки и тратить собственные деньги на себя - чего не было в моей календарной молодости!

Первой большой тратой оказалась поездка в Лондон - на автобусе через Европу и Ла Манш. К моему удивлению, город оказался совсем не "желтеньким". Правда, и туманов не было (топить углем перестали), но не было и теплого цвета - только серый в черно-красный горошек в виде кэбов, автобусов, телефонных будок и почтовых тумб. Никакого дежавю.
 
Лондон - город-мужчина. Гордый англо-сакс с романскими корнями. И я наивно рассчитывала, что моё "вИдение" - залог будущих панибратских отношений с ним?! Синестет во мне приуныл.

Подоспела рыночная экономика, музей, где я работала, чуть-чуть разбогател и стал посылать сотрудников в командировки заграницу. Меня в том числе.    Целых десять лет я навещала Лондон "по делу, срочно" за казенный счет: конференции, музеи, архивы... Света белого не видела, встречалась с "саксом"  мельком по ночам.

И тут случилось! Мой давний лондонский приятель по переписке сделал мне предложение руки и сердца, Я подозревала, что он просто устал переписываться, но, как бы то ни было, шанс решила не упускать  (что меня, разведенную женщину, в скором  будущем пенсионерку, ждало в Москве?!)  Я приехала в Лондон, чтобы "навеки поселиться".  Муж-домосед  не способствовал моему сближению с городом. Что еще хуже -  на третьем году нашей семейной жизни я стала видеть его в самом нелюбимом цвете - бордовом.  Таким для меня было русское слово  "жадный". После того, как в мой день рождения бордовый муж пригласил меня в кафе за углом (там мы чокались чашками кофе) а уходя бросил бармену: "Кофе у вас дороже, чем в "Старбаксе", а чашки маленькие", я пришла к окончательному выводу, что цвет моего мужа надоел мне хуже горькой редьки. Следующий день рождения я праздновала в гордом одиночестве.

Впрочем, я не права: одинокой я не осталась. В мою жизнь вернулся  ненадолго оставленный мной по семейным обстоятельствам "коллектив" (цвет "твидовый" с переплетением оттенков коричневого, телесного и хаки - пушистый такой). Сначала - это был коллектив магазина модной женской одежды, потом - исторического королевского дворца в Кью, а потом и  самого  Букенгемского дворца. Членам коллективов я симпатизировала, они мне тоже, хотя были и неприятные исключения. Вспоминаю:

- Это ваша ошибка, девушка! - строгая дама-менеджер (ее имя и должность складывались для меня в темно-фиолетовый цвет) отчитывает меня, одетую в форму смотрителя королевского музея. Я пропустила в музейный туалет пожилую женщину, которая показалась мне умирающей. - К вашему сведению, первый общественный туалет в Лондоне появился в 1421 году, и с тех пор, уверяю вас, их стало только больше. 
Я намотала себе на ус - правила писаны для всех без исключения! - но задумываться было некогда: смена постов - каждые полчаса.

После рабочего дня в переполненном вагоне подземки меня накрыла догадка: а что если менеджер имела в виду не оплошность, а ошибку в жизни?! Размышляя над этим, я чуть не пропустила свою станцию «Kilburn"(цвет нежно-фиалковый). Выскочив из вагона на платформу и шагая плечом к плечу с усталыми людьми, я вдруг почуствовала неодолимую тягу утвердиться на этой земле - прямо здесь и сейчас. Ничтоже сумнящеся я заявила во всеуслышание: "Да, я слилась с массами лондонских трудящихся! Я всегда этого хотела!" Люди, шедшие рядом, конечно,ничего не поняли, но, как всегда, улыбнулись по-доброму. Русское слово "улыбка" для меня приятного абрикосового цвета, а английское "smile " - цвета киви. Я люблю и то, и другое.
      
В моей жизни началась светлая полоса. Я безостановочно влюблялась. Направо и налево. В величественные имперского облика здания, облицованные портлендским камнем элегантного серого-бежевого цвета (дома побеленные, а также кирпичные я тоже полюбила), в уютные скверы и парки с вечнозеленой травой,  в короля Георга Третьего и его жену королеву Шарлотту, в молодого коллегу, в начальника-гея и наконец...наконец я влюбилась в первого встречного!  Он встал за моей спиной в музее, когда я рассматривала портрет одной из жен короля, невезучего в семейной жизни, и как бы про себя спросил по-английски: "Кто это?" Я повернулась и увидела: человек, а внутри "человека" чудесным образом поместилось английское слово на три... звука - "лав" - все разного цвета, а вместе - алые паруса на голубом горизонте.
От смущения во мне проснулась экскурсоводка (это как прививка оспы - на всю жизнь) и я рассказала. В недели и месяцы, последовавшие за этим, я рассказала англичанину про его родной город Лондон, в котором он мало что знал из-за постоянной занятости, потом о Шекспире, которого он не читал, потому что в одиннадцдать лет в школе выбрал "науку", а не "искусство". Так мы и говорим с ним без умолку уже целых семь лет, даже по ночам - ведь в награду за труды  как честный человек  он обязан был  на мне жениться. И женился!
      
И я познала счастье синестета. Город оказался совсем не суровым, и совсем не серым: он открылся мне в том самом цвете, который я и "видела" с самого начала. Сейчас, когда я  думаю о двенадцати годах, проведенных в Лондоне, мне кажется, что здесь всегда светило солнце
В реальности дождь, конечно был, но что реальность?! У меня она своя, и я счастлива!