Льды и люди

Игорь Караваев 2
          Атомная ракетная подводная лодка вернулась из очередной автономки. Большая часть её пути пролегала под арктическими льдами. Каждый, кому приходилось там бывать, знает, насколько это серьёзно.

          Подлёдное плавание значительно отличается от плавания в районах, не покрытых льдом. В том числе, и потому, что всплывать в Арктике надо всегда медленно и аккуратно - но всё равно трудно при этом уберечь лодку хотя бы от минимальных повреждений. А ледяные глыбы и просто крупные льдины, оставшиеся на палубе, могут помешать подводникам выполнить какую-нибудь важную задачу - например, ракетную стрельбу.

          Очищать палубу ото льда в разное время пытались по-разному - и просто сталкивали его за борт, и дробили разными способами. А в том походе экипаж лодки выполнял интересный эксперимент: после продавливания льда корпусом лодки и всплытия в надводное положение убирал оставшиеся на ракетной палубе глыбы, подрывая их с помощью небольших тротиловых шашек.
 
          Для того, чтобы что-то взрывать, когда понадобится, на каждой подводной лодке есть специальное нештатное подразделение - корабельная подрывная команда, куда обязательно входят и торпедисты.
 
          В том экипаже один из торпедистов был страстным рыбаком. Правда, скорее всего, не из тех, чьё сердце волнует игра поплавка, который вот-вот скроется под водой - а  прагматиком, преследующим на рыбалке конкретную цель: любым путём получить максимальный улов. Похоже, не раз ему доводилось и глушить рыбу взрывчаткой. Маленькие аккуратные тротиловые шашки запали в душу «промысловику», и он путём нехитрых комбинаций заполучил себе несколько штучек.

          Тротил - вещество своеобразное. По идее, можно бить его молотком и даже простреливать пулями - без детонатора не взорвётся. Можно его даже поджигать - и опять взрыва не будет, просто сгорит - и всё. Лишь бы только в этом месте не нарастало давление, иначе...

          Но в жизни не всегда и не всё в точности соответствует теории. Бывало, на надводных кораблях боевые торпеды, снаряженные тротилом, при случайных выстрелах из торпедных аппаратов влетали то в собственную дымовую трубу, то в помещение камбуза. Или вообще пикировали с высоты корабельного борта на бетонную причальную стенку. И ничего! А вот почему в 1962 году в Полярном на подводной лодке «Б-37» сдетонировал торпедный боезапас - никто до сих пор точно не знает и, видимо, уже не узнает...

          Наш герой, мечтая о будущих рекордных уловах, спрятал заветные тротиловые шашки в самом укромном и надёжном, с точки зрения торпедиста, месте - в своём отсеке, рядом с боевыми торпедами...

          Скорее всего, ничего страшного из-за этого всё-таки бы не произошло - и после возвращения в базу запасливый парень благополучно утащил бы свой трофей домой вместе с сэкономленными за поход разовым бельём, шоколадом и консервами.
 
          Но при неблагоприятном стечении обстоятельств вполне могло бы случиться и иначе - и тогда бесследное исчезновение ушедшего в подлёдное плавание атомохода стало бы очередной страшной загадкой прошедшего века...

          Не произошло ни того, ни другого.
 
          Командир подводной лодки при своём очередном осмотре отсеков наткнулся на спрятанный тротил - и началось служебное расследование, перешедшее потом в уголовное дело (чтобы впредь другим неповадно было).

          Когда командир дивизии оглашал перед строем приговор, вынесенный незадачливому браконьеру военным трибуналом, он сказал:
 
          - Нескоро ещё этот человек в следующий раз будет ловить рыбу - причём, скорее всего, на удочку!

          Но даже и без такого вольного обращения со взрывчатыми веществами подлёдные плавания непросты и небезопасны.

          А ведь ещё сравнительно недавно людям казалось, что арктический ледовый покров - это примерно то же самое, что лёд на каком-нибудь хорошо знакомом им пруду или на озере, только в Арктике его немножко больше.

          В наших краях, где бывает настоящая зима, каждый мальчишка знает, что по замёрзшим водоёмам можно кататься на коньках. За пару недель до этого - пока первый лёд всё ещё тонок, но уже держит кое-какой вес - можно аккуратно, потихоньку сползать на него с берега и, лёжа на прозрачной, как стекло, поверхности, с любопытством следить за жизнью подводного мира, как сквозь стенку аквариума. Можно стукнуть по льду камнем или какой-нибудь железкой - и тогда от белой отметины, оставшейся после удара, разбегутся радужные трещинки, а потом из пробитой дырки появится и спрячется обратно фонтанчик воды.

          Повзрослевшим мальчишкам на льду ещё интереснее.

          Можно пробурить там лунку - и, поудобнее расположившись перед ней, опустить в манящую темноту леску с наживкой - вдруг да повезёт. А можно сделать прорубь и окунуться туда самому. Неописуемое удовольствие - влететь в ледяную воду прямо из парилки!

          Особо горячие парни, нырнув в прорубь, могут рискнуть своей бесшабашной головой, двигаясь не только вверх-вниз, но и сделав подо льдом несколько гребков в сторону. Если отчаянным смельчакам хватает воздуха в лёгких, чтобы всё-таки найти обратный путь и вылезти наверх, они, придя в себя, обычно вспоминают, что снизу лёд столь же ровен и гладок, как и сверху.

          Вот примерно на таком уровне и были познания людей об арктических льдах, когда начиналось освоение Северного Ледовитого океана из-под воды. Наш «вероятный противник» при подготовке своей первой арктической подлёдной экспедиции приладил на рубку атомной подводной лодки полозья - точно такие же, как на санях, только перевёрнутые «вверх ногами» и размером побольше. Замысел был гениально прост: погрузиться, приледниться, упереться снизу полозьями в ледяную крышу - и поехали!

          Ничего из этого проекта не получилось. Гипотеза о том, что арктический лёд снизу ровен, оказалась ошибочной. Лодка вернулась в базу повреждённой - и хорошо ещё, что вообще вернулась.
 
          Я не раз бывал под «полярной шапкой» - и частенько вспоминал о том неудавшемся эксперименте, когда глядел на показания эхоледомера - прибора, измерявшего толщину льда, царственно и величаво проплывавшего над нашими головами. Ровным это бескрайнее поле почти никогда не было: перепады в метр-два, а то и в десятки метров, были рядовым явлением. Самописец эхоледомера то и дело рисовал на ленте длинные острые зубья, направленные вниз, в нашу сторону. Но даже тогда, когда они менялись на безобидные с виду бугорки или вообще на относительно ровную плиту, было видно, какой мощный многометровый лёд преграждает лодке путь на поверхность.
 
          Если бы нам вдруг понадобилось во что бы то ни стало всплыть, подходящее место для этого - полынью, разводье или просто «окошко», затянутое относительно тонким льдом - искать, возможно, пришлось бы очень долго. Но найти такое место - это лишь полдела. Нужен точный манёвр, чтобы остановить подводную лодку строго под найденной «отдушиной» (учитывая, что лёд ещё и дрейфует). А потом надо долго-долго и медленно всплывать, не давая многотонному кораблю разгоняться - чтобы он не ударился о лёд. То эффектное всплытие, которое совершила компьютерная «К-19» в американском фильме, хорошо лишь для кино. В действительности оно привело бы, скорее всего, к гибели или тяжёлому повреждению лодки...

          По своей сложности всплытие подводной лодки в полынье похоже на посадку самолёта на корабль. Главное отличие - в том, что у подводников, как правило, есть возможность в любой момент прервать неудавшийся манёвр, а у лётчиков - далеко не всегда... Ну и, конечно, в том ещё, что самолёт тратит на это минуты и секунды, а подводная лодка - несколько долгих часов.

          Суровые арктические районы лишь на первый взгляд кажутся безжизненными. Даже сам лёд живой, он постоянно движется и дышит, то расширяясь, то сжимаясь. Жизнь вовсю кипит под ним - рыбы, креветки, медузы и тюлени постоянно попадали в объективы наших глубоководных телекамер. Жизнь есть и наверху - мы знали, что по ледяным полям постоянно бродят в поисках пищи вечно голодные белые медведи. Я много раз слышал о том, что эти звери нередко вплотную подходят к появившимся во льду кораблям, но увидеть их в Арктике мне долго не удавалось.

          И однажды всё-таки увидел!

          После очередного всплытия я стоял на мостике, с наслаждением дыша свежим и холодным арктическим воздухом. Пробившиеся сквозь туман солнечные лучи отражались от белизны заснеженного льда (вот уж действительно ослепительной!) и заставляли щуриться. Горизонт из-за тумана не был виден, но зато можно было любоваться тем, что было рядом с нами. Между нашим корпусом и ближайшей кромкой была полоска воды - чистейшей, сине-зелёной, под которой угадывалась многокилометровая глубина. Наша палуба была почти полностью завалена искрящимися на изломах кусками льда. Некоторые глыбы были значительно выше человеческого роста!

          Захватывало дух от гордости за свою подводную лодку (сокращённо называемую в наших флотских документах «пл»), за всю советскую технику и за людей, которые ею управляют. Настроение было отличным! Наш могучий корабль, подняв на себе тонны льда, снова всплыл вблизи Северного полюса! На память вдруг пришли сами собой знакомые с детства строки Баратынского из стихотворения о весне:

          Шумят ручьи! Блестят ручьи!
          Взревев, река несёт
          На торжествующем хребте
          Поднятый ею лёд!

          Поддавшись своему праздничному настроению, я немного изменил две строчки. Получилось так:

          Свершилось всплытие, и вот
          Взревев, пл несёт
          На торжествующем хребте
          Поднятый ею лёд!

          Улыбнувшись этой нечаянной литературной поделке, я вновь огляделся вокруг - и вдруг увидел какое-то движение метрах в трёхстах от себя. Там, то и дело скрываясь за ледяными торосами, бежал вразвалку какой-то грязно-белый зверь - как мне сначала показалось, очень большая собака. Вскинув бинокль, я присмотрелся - «собака» оказалась хозяином этих мест, белым медведем! Вот мишка повернул свою крупную башку, глянул в сторону лодки чёрными внимательными глазами - и побежал дальше...
 
          Конечно, трудными, но всегда очень интересными были наши подлёдные плавания в Арктике. Очень жаль, что, скорее всего, больше мне там побывать уже не придётся...

(фото любезно предоставлено О.А. Антохиной)