Выделка кож – непростое занятие. Учатся ему обычно у родителей или родственников. Настоящие умельцы в кожевенном деле редки. В счет, разумеется, не идут так называемые «мастера», что лепят халтуру. Хотя… халтура сейчас и правит бал. Отгуляла шапочка сезон, а после хоть выкидывай. Другое дело, когда вещь служит долго и от потёртостей становится лишь благороднее на вид. Кожу тщательной выделки гладишь, словно живую, и кажется она тёплой на ощупь. Жаль, не богаты ей базарные прилавки. Не спешат предлагать искусные кожевники свой товар, работая в основном под частный заказ или для себя.
Коля Житкин тоже работал для себя. Когда и как снизошло на него великое умение, он уже не помнил, забылись со временем и долгие стояния в холодном вонючем сарае, и отцовские теории, обильно сдобренные матюками, и обиды большие и малые, осталась лишь высокая сноровка и чутьё в «железных» пальцах.
Судьба Колю удачами не баловала: детство в пригороде, больше напоминавшем деревню, школа, армия, танцы по выходным в клубе «Локомотив», где ему дважды проламывали череп, знакомство с городской девушкой, переезд, несчастливый бездетный брак, обоюдное пьянство, смерть жены от самоутопления в ванной в неполные сорок лет.
Странно, но трагически начавшееся одиночество пошло Коле на пользу. Он реже стал кланяться бутылке, устроился, наконец, на постоянную работу, откуда однажды и принёс украдкой заготовку, которую тут же принялся тщательно мездрить фамильным инструментом. Далее следовало квашение – полузабытый процесс деревенских житкинских предков, неудобный и не скорый. Но Коля не торопился, ему был важен конечный результат.
Невообразимая вонь воцарилась тогда в квартире, проползла в подъезд, лишив покоя его обитателей. С ужасным запахом не смирился ветеран Попков, живший на той же площадке. Собрав соседей сверху и снизу он пошёл на Житкина с грозным выговором, но получил в ответ лишь несколько матерных слов и заявление, что от него, старого придурка, воняет не меньше. Потом приходил участковый, ничего, кроме смрада, не зафиксировал и посоветовал вовремя выносить мусор.
Зато какая получилась вещь! Однажды, придя с работы, Коля снял со стены её, готовую, осторожно ущипнул податливый бархатистый верх, погладил, легко помял, провёл губами, небритой щекой и… неожиданно кончил.
Потом вонь ещё много раз тревожила соседей, но ликвидировать её не помогли ни угрозы, ни конкретные действия в виде порчи двери надписью «здесь живёт засранец». Коля не обращал на это внимания, восстанавливая и оттачивая полузабытые навыки в тихом одиночестве.
Кончилось это безобразие неожиданно и случайно. Однажды житкинская дверь перестала закрываться – переклинило замок – и Коля, кое-как замкнув её на четверть оборота, отправился в магазин за новым. В глазок за Колей внимательно следил измученный вонью ветеран Попков. Выждав немного, он легко высадил ненавистную дверь с позорной надписью и принялся тщательно и быстро ревизовать чужое помещение. Беглый осмотр туалета и кухни выявил лишь переполненные мусорные вёдра и подозрительную ёмкость, которую ветеран не смог открыть. В спальне Попков нетерпеливо распахнул гардины и через мгновение, показавшееся ему вечностью, вылетел на площадку, визжа из последних сил «засранец – убийца! засранец – убийца!», чем встормошил всех жильцов. Пережитого старик не выдержал и помер на глазах у собирающейся толпы.
Следующим зрителем загардинного ужаса стал полицейский Сидоров, который нехорошо при этом отрыгнул, но быстро взял себя в руки и вызвал подкрепление. Стена сверху донизу была увешана совершенно натуральными женскими грудями разных форм и размеров. Сосками всех мыслимых оттенков – от бледно-розового до вишнёвого – они торчали в будуарном интерьере, призывая к ласке. Неожиданно рядом возник Коля Житкин с непонятными претензиями. Сидоров молча заломил ему руку за спину и надел наручники.
В финале этой истории Коля довольно быстро вернулся домой. Правда, коллекция его была конфискована, и остался неприятный осадок от объяснений с психиатрами. Инкриминировать ему могли лишь издевательства над покойниками, которых он подряжался обмывать и одевать, будучи в морге санитаром. Раздевать умерших у нас не принято, поэтому похороны шли своим чередом, а срезанные с них «трофеи» творчески обрабатывались.
Соседи было запротестовали, но быстро успокоились. Вонять-то перестало, а неприятный сосед порядок не нарушал и уже ходил на новую работу в центр реабилитации наркоманов. Житкин устроился туда вахтёром и уборщиком по совместительству. Приходилось и ловить беглых пациентов, обычно не далее живописного леска, окружавшего постройки. Иногда они убегали насовсем. В такие дни Коля приходил домой счастливый, быстро ужинал, а после доставал фамильный инструмент и принимался за дело. Дедовский метод был с жалостью заброшен. Зато пикелевание не заявляло о себе дикой вонью. Изредка от самого Коли пахло перегаром, но это считалось делом обычным.
Мездрение, квашение, пикелевание – операции, выполняемые при обработке натуральных кож.