Вот заводило, Сашка, а. Прошло три часа, как поднялись с постелей, чтобы «Ниву» раскопать из снега, да сюда по еле видной колее добраться, а он все гнет и гнет свою политику: в феврале на реке Эсс никогда не было даже ерша, а о язе, или горбаче с щукой вообще разговора нет.
Ну и что? Я это хорошо знаю. Хотя тесть поговаривал, что эта река в шестидесятых и в начале семидесятых рыбной была. За полчаса, двух-трех язей вытягиваешь. Да каких, от полутора до трех килограммов. Жирных! Посолишь, все вылетает из головы, и работа, и домашние дела, все в голове одна мысль бурлит, как с этой рыбины жир капает. Наверное, врал тесть, как и его товарищи. Нет там сейчас ничего, ни в октябре, ни в ноябре, ни в декабре, в феврале тем более. Только иногда кто-то из ветеранов похвастается, в апреле, кода лед тронется.
Почему? Мелкая река, кругом завалы. Говорят еще в те времена и травили её, взрывали геологи, нефтяники, И кому нужно было в ней что-то искать. Хотя Малая Умытья, Большая…, ручьи яндырские, еще меньше Эсски, а там уж нефтяники своих таких дел понаделали! Все пахнет «черным золотом» на километры от реки. Ну и что? А с декабря по февраль там такой язь ходит, и щука! А ёрш какой! Грамм стопятьдесят – двести. Но туда ехать, это около двухста километров с гаком, да, извините, через три-пять гаишных поста нужно ехать. А когда от тебя несет после «вчерашнего» не хуже, как от Ендыря «черным золотом», то уж извините, сами меня и везите на рыбалку. А на Эсску, вон, полчаса по лесу, и никого!
Сашка оттолкнул Колькину руку со стаканом самогонки, и зло посмотрев на меня, сказал:
- Если ничего, три дня проставляться будешь! Всё!
Я, как положено, послал его к лесному зверю, и следил за Колькой, ищущим место, где по-маленькому сходить. А у самого желваки на скулах туда-сюда ходят, только бы он до конца по моему следу не пошел, да на рюкзак с вчерашней магазинной щукой с язем, да двумя «горбачами», не налил. Но повезло, сделал Колька всего два шага, и Сашка так же.
Фу-у-у!
- Я с тобой по одной тропке не пойду, - стал дальше наезжать на меня Сашка.
Сказал, и почесав ладонью свои прокуренные до ржавчины усы, смотрит на Кольку.
- Я – тоже, - из под бровей смотрит на меня Колька.
Ему хорошо, чарочкой настроение себе поднял.
Ну и, правильно! Когда, парочка нудных рыбаков скрылась в лесу, разметал снег, достал рюкзак с рыбой, и потелёпал к реке по еле видной, закрытой свежим снегом, тропке.
…Река здесь опасная, петля на петле, течение сильное. И куда идти? Спасибо кому-то, толстую палку – сосновую, оставил воткнутую в снегу, еще и не вмёрзлась.
У берега глубина с полметра. Дальше опасно идти, палка тут же воду находит. А вот у завала, похоже, вода крутится, да и, скорее всего, там омуток, да и ледок хороший.
Пробурился, обманку (рыбу) выбросил на снег, и сам насмотреться не могу, язь серый, с килограмма полтора. Щука кровавая, как будто только сейчас выловил ее.
Поверят мужики. И два горбача – полосача. С килограмм каждый окунь. Молодец сын, жена уху сделает, ложка в бульоне стоять будет. А что еще нужно после баньки, а?
Выбрал на всякий случай удочку с большой мормышкой, глубина метра с два, радует, только бы не попасть ей на бревно.
Затаился и думаю, может еще пару удочек забросить? Да рядом, чтобы не стукать унтами по льду, а то вдруг клюнет что-нибудь? Сказал и давлюсь от смеха, насочинял.
Бур хорошо идет, лед суховат. И согрелся заодно. На часах двадцать минут как здесь. Блин, договорились до трех рыбачить, это еще пять часов болтаться по Эсске. Томительно посмотрел на солнце, висящее на нижней ветке березы. Облака разошлись, греть начинает, можно и позагорать.
Привалился головой к толстому бревну, торчащему изо льда, и «ушел». Бывает же, видно сильно вымотался вчера-сегодня, что сон за сном идут, через каждые пять минут. Да не простые. То в прорубь попал, то машина слетела с колеи, то – шатун вышел на меня...
Дернулся с испугу в очередной раз, и понять не могу, что это? А-а, это ко мне нагнулась Сашкина «мор…».
- И чего молчим? – тихо шепчет он и смотрит на меня своими «буравчиками», как сверлами в глаза лезет.
- Да, - отмахнулся от него, вспомнив про свою покупную рыбу, да на лунки глянул вскользь, ни одной удочки нет. Вот так дела.
«Блин, своровал их ты, Санька, что ли?», - и на всякий случай молчу, чтобы впросак не попасть.
- Чего, такой рыбак, что удочек больше нет? Рыба увела? Внимательным надо быть, - началась новая Сашкина опера. - На, - и сует мне свою удочку. – Какая мормышка была у тебя?
- «Капля» вот такая, с полсантиметра диаметром, свинцовая, - сочиняю я.
- А где лучше брало? – аж рот от любопытства открыл, не сводит с меня глаз.
Показываю на лунку, расположенную ближе к нему:
- В той.
- Можно я в ней буду ловить? Ты уж и так взял вон каких…, - слезу вот-вот пустит.
- Да, садись, только…, - держу указательный палец у губ.
Забросил его удочку и вспоминаю, а доставал ли я все те три удочки, которых у лунок нет. Если смотреть по следу на снегу, оставшемуся от них, то, да.
Молчим.
Наблюдая за двумя сороками, прыгающими с ветки на ветку. Они ждут, видно, когда позавтракаем.
- Через полчаса Колька к машине пойдёт, - тянет свою заунывную песню Санька.
«Вот хитрец, а!? Как же на публику любит поиграть. Но ничего, и таких обламывали, Сашенька».
Тянусь к удочке, а она тут же в лунку от меня. Спасибо уперлась сторожком в лёд, этой секунды и хватило, чтобы удержать её. Что ж там за рыбина? Ох, как тянет? Язь? Не ошибся, грамм на восемьсот.
- Вот везет, - злится усатый.
-Надеваю нового короеда, и тихонечко опускаю леску в лунку. И тут же снова рывок. Борьба приятная, водит рыба сильно. Снова язь, чуть побольше первого. А за ним и третий. Да что самое интересное, словно в очереди стоят они за моей мормышкой.
- Дай мне эту удочку, возьми мою! – начинает поддавливать Саня.
Меняемся, но история та же. Вокруг моей лунки лежит шесть подъязков и два язя, больше килограмма каждый. Душа поет, танцевать хочется.
- Ладно, Саня, - укладываю рыбу в рюкзак, - в четыре уезжаем. Полтора часа тебе даю, - и пошел к машине.
Колька тоже оказался счастливчиком в этот день, два язя у него и пять подъязков. Можно и посолить, и пожарить их, и уху сделать.
Сидим у «Нивы», хвастаемся. Солнце уже спряталось, ночь – в несколько звезд, половинка луны вот-вот поднимется по сосновым веткам.
- Надо за Сашкой идти, а то? – и завожу машину.
К счастью, его фонарик тут же блеснул.
- Ну что? – в один голос спрашиваем у усача. - Что наловил? Показывай.
- Да пошли вы, - забросив в машину сложенный бур с ящиком, он залез на заднее сиденье. – Хоть бы одна клюнула. Мужики, поделитесь, а? Жена же такого вставит за вчерашнее.
- А вся беда в том, Саня, что ты как не верующий Фома. Куда не придешь, все тебе не таки не эдак… - наконец-то дал ему сдачи.
- Ну, мужики, ну, - пустил Сашка слезу.
- Проставишься, тогда и посмотрим, - похлопал по плечу товарища Колька.