(Сенчин Р. В. Елтышевы: Роман. — М.: Эксмо, 2011. — 288 с. — (Pocket book)
«Елтышевых», лучшую на сегодня вещь Романа Сенчина, критики назвали «книгой о смерти русской деревни», «русской провинции». Самое парадоксальное, мне кажется, в том, что она не оставляет ощущения безнадеги. Пусть и над свежими могилками, но это бодрое причитание!
Хотя сюжет сводится к тому, как семья экс-капитана милиции Елтышева теряет казенную квартиру в районном городе, вынужденно переезжает в деревню и пытается начать все сызнова. Но деревня спивается и гниет, в миазмах этой жизни погибают экс-мент и оба его сына.
Параллельно идут всякие «ужасы», которые заставили критика Л. Данилкина назвать Елтышева «серийным убийцей». Впрочем, хотя капитан угробил трех человек, включая престарелую тетку жены и собственного сына (а косвенно, и второго сына тож, сам не желая того — но поучаствовал), искусство Сенчина в том-то и состоит, что читатель не ощущает, будто его оседлал типа триллер или прибила к земле голимая злыдня-чернуха. Он, читатель, искренне сочувствует даже и Елтышеву, и этому семейству, и всем, кто в деревне Мураново догорает от прожитых лет, нищеты, спирта, тоски. Автор именно этого сочувствия, этого понимания, этого смирения перед роком добивается от читателя.
Очень широкое, полнокровное, очень «по делу» течение жизни у Сенчина заставляет забыть о тесных предрассудках любого жанра, будь то площадной «триллер», «трешак» или традиция высокой классики с ее «неизбывными» штампами — нашей «деревенской прозы», в частности. Кто-то посчитал роман «отповедью» этой самой беловско-распутинской классике, идеализации прежней деревенской жизни. Но думается, Сенчин лишь простодушно констатировал положение дел, не идеализируя, но ничего и не пытаясь «низвергнуть». Такова «погода в доме» (здесь: «в избе») — на сегодня.
В романе довольно много природы и здорового чистого воздуха, а также авторского «себе на уме», которые сильно разбавляют общий мрачняк темы: социальную деградацию и вымирание средней постсоветской семьи, а с ней и целого слоя бывших советских людей. Авторское «себе на уме» проявляется как в замысле, так и в построении вещи.
Повествование настолько предметно (фирменное у Сенчина!) и неторопко объективно, что читатель да — заражается ощущением будничного течения жизни персонажей, и тогда лишь реакция постороннего или внезапное, на миг, пугливое озарение показывают герою и рядом дышащему читателю, насколько же этот тип человечески деградировал. Все, как в жизни, короче, — психологически предельно, но без нажима, но не пафосно ДО-СТО-ВЕР-НО.
Почему автор не разбодяжил повествование в пухлую семейную сагу? Думаю, именно благодаря дисциплинирующему «лукавству» замысла, ведь, сдается мне, обобщение здесь концентрированно и неприятнейшим образом злободневно. Нет, не только о деревенском «загибалове» этот роман и не только о том, что полулузером в нашем обществе перекантоваться не получится: остановишься в этом состоянии — и покатился вниз, и падению дна не будет. Это, если можно сказать, лишь психологический и социальный аспект темы.
Но есть аспект исторический, ибо полулузером с запредельными диспропорциями в экономике и социальной сфере зависла над грядущим вся наша страна, как бы она там ни распальцовывалась. Такой она вступила в 21 век, и что нас ждет в нем, можно только гадать.
Вы скажете: эк хватил! Не стучи на автора — на такое он не замахивался. Но Сенчин сам, с сибирским упорством, дает ключи для такого прочтения. И эти нечастые, но ударные сравнения нынешней безнадеги «низов» и советского житья (более, якобы, светлого), и этот «молодой, энергичный и в каждой ноте решительный» радиоголос президента, вещающий о демократическом выборе России — зачем они возникают здесь, если от политики персонажи дальше, чем от луны?..
Нет, не к бытовизму и беллетристике — а уж если на то пошло, к символизму тяготеют «Елтышевы». С удивлением прочитал у Данилкина, что роман лишь доказывает: без государства, сплачивающего и организующего людишек, россиянский космос распадается. Между тем, нравственная деградация Елтышева началась аккурат на посту, почти честным «государевым человеком». В деревне правоохранитель Елтышев, становится «серийным убийцей» вовсе не с перепою (только), а еще и потому, что поставлен в условия жестокого выживания и одновременно нестроения того сегмента россиянского бытия, который испечен не просто нате вам «людьми», а — в первую очередь — родимым государством: и царским, и советским, и пост-.
«Серьезная» российская словесность как-то упорно в последнее время окучивает тему лузерства в нашем обществе. Елтышевы встают в один рядок, да и на правом фланге (первым по времени был Сенчин тут) с героями А. Дмитриева (роман «Пастух и тинейджер», Букер-2013), Д. Гуцко («Бета-самец»), С. Шаргунова («1993»). Тема оказалась до ужаса актуальной. Не только потому, что литература и ее творцы нынче — да, похоже, как бы не «винеры». Дело в том, прежде всего, что вопрос о жизненном успехе из сферы частной жизни перекочевал в сферу общественную, стал вопросом, куда ж нам плыть, всем?..
Итоги 20-летнего бытия «новой» России не особенно утешительны, перспективы мутны и тревожны, заделы на будущее грустно невелики. Говорить об отдельных «успехах» (уже?.. пока?..) можно, но провозглашать итогом 20-летия — «успех» в целом, вещать о решительном рывке историческом?..
Тем не менее, изо всех перечисленных романов «Елтышевы», повторю, показались мне самой оптимистической вещью. Хотя как раз здесь «все умерли», но ощущение горькой полноты жизни российской передано автором настолько — опять повторюсь — ДОСТОВЕРНО и без позднеастафьевской бессильной истерики, а задумчиво и достойно, что подумалось: нет, все-таки может пока… И Платонов, и Невтонов, и всяких Плющенков собственных. Ну и Сенчиных!..
19.02.2014