Маруся прислуживала в доме Ивана Дронова. Иногда утешала его потихоньку, чтобы никто не знал. Жила она в комнате для прислуги с отдельным входом. Время шло. Жена Ивана умерла, дети разъехались. И он отписал Марусе эту комнату, сделал на нее дарственную. И она стала владелицей части дома и сада. По-прежнему прислуживала ему. А когда Иван умер, его сын продал отцовскую половину. А мои родители ее купили. И Мариша , так ее звал хозяин, вместе со своей собакой Пальмой стала нашей соседкой.
Дом для нас оказался маловат, хотелось побольше. И папа начал строительство. Из маришкиной комнаты сделали зал. И пристроили еще две комнаты, чтобы выровнять прямоугольник. Одну новую комнату отдали соседке, вместо ее старой. А из второй получилась родительская спальня. И мы стали жить в большом, просторном, замечательном доме с огромны садом. Где и прошло мое детство. А Мариша была вечным смешным приложением к нашему дому.
Она была забавная, вечно в саже, как Золушка, платочек домиком. А личиком похожа на актрису Пельцер. Птичий носик, маленькие глазки и рот щелочкой, как прорезанный, с тонкими губами. Складывалось впечатление, что она никогда не мылась. Правда платочки она иногда меняла, не часто. Но главный, у нее всегда были румяные щеки. Они всегда были ярко красные. А наводила она такой макияж обыкновенной красной копиркой. Такой смятый красный бумажный комочек она постояно носила с собой в кармане. И несколько раз в день освежала свой макияж. Наблюдать за ней было очень весело.
Мы Марусю не обижали. Напротив мы ее очень любили, хотя за глаза и потешались. Особенно, когда приезжал мамин брат Саша, известный пересмешник. Он расспрашивал ее про жизнь, про женихов. Она с ним кокетничала и повизгивая, смеялась. Из-за границы, где он работал, он обязательно ей привозил небольшие подарочки – платочек или какую-нибудь брошку. Маришка была счастлива, но все-равно не мылась. Когда она уходила, вот тогда начиналось веселье. Мы вспоминали все ее действия - и как она сидела, и как она ела , и как она модничала и втихоря подкрашивала щеки. А как мы научились рисовать на нее шаржи! За одну секунду- как точка точка запятая... Очень просто - рисуешь платочек домиком с хвостиками, две точки – глазки. Клювик – носик, ротик черточкой, красным карандашом щечки – и все. Получилась Маришка. На ее портретах мы в детстве учились рисовать. И прекрасный результат – все хорошо рисуют.
В общем Маришка ( мы ее так между собой называли, а в глаза тетя Маруся) очень украшала и разнообразила нашу жизнь. Если скучно становилось, всегда можно было Маришку пригласить, чаем напоить с пирожками или домашним печеньем. Поговорить с ней, о жизни распросить, а потом дня два пересказывать и рисовать на нее шаржи и сочинять всякие смешные стишки. Мама ее всегда подкармливала. Если что пекла, обязательно нас посылала отнести Марусе пирожков или котлет. Отдавала ей всякие вещички, заставляла ее прибраться в своем доме. А то и сама заходила к ней, пристыдить ее за грязь и убедить навести порядок к празднику. Мама моя была очень добрая и беспокойная. И раз Маришка жила одна, мама ее не бросала, опекала. Она ее лечила. У Маруси было высокое давление, но к врачу она идти не хотела. Лечилась сама пиявками. Иногда просила маму помочь поставить пиявок. Но бедные твари даже не хотели к ней присасываться – такая она была грязная.
Она вообще никогда не мылась. Воду она брала в нашем дворе, сколько угодно. Но мыться не хотела, даже к праздникам. Было такое впечатление, что она дала зарок воздержания от воды. «Не могу» говорила она. «МокрО», с ударением на второй слог. Папа на маму ворчал за то, что она Маришку приваживает. «Хоть за общим столом ее не корми, потом есть не возможно» . Он частенько говорил ей – Маруся, ты бы в баньку сходила, да помылась, да платишко поменяла бы». «Что вы, что вы, не могу – мокрО»(с ударением на второй слог). Но платочки она меняла, халат редко, но стирала. А вот щеки красной копиркой натирала регулярно.
И что вы думаете – Маришка вышла замуж. Привела старичка, такого же, как она. Но почище. Даже начала что-то готовить, кормить его. Ходила к нам реже. Наверное муж ревновал. Они даже иногда вдвоем ходили на рынок. Но чаще он один. Мы ее расспрашивали – как семейная жизнь, как муженек, хороший ли, ласковый? «Ой хороший. Обнимает, а как салуить (значит целует), аж сок идя». Мы счастливы – потом подыхаем от смеха. И копируем. (Кстати, до сих пор)
Надумала как-то Маришка с мужем ремонт делать. Штукатурка от потолка отвалилась – надо было залатать. Пришла она к маме узнать, как глину замесить. Мама рассказала, помогла, дала инструменты ( у нас остались после стройки). И супруги начали ремонт.
Это надо было видеть. Мы же, конечно, пошли смотреть на процесс. Вот стоит ее старичок на столе и пытается прилепить кусок глины к потолку. Маруся внизу дает советы. Он прилепит – глина отпадает. И прямо ему на лысину. Он ее с головы соскребает и опять к потолку лепит. И так все время. Нам опять жутко весело. Но кое-как залепил потолок. И таких смешных случаев было много.
А потом старичок умер. И опять Маришка осталась одна. Пальма ее собака попала под машину и ей отдавило ногу. Жива осталась, но бегала хромала. Маришка еще больше стала болеть. Но в баню все-равно не ходила. Стало все как прежде. Мама ее подкармливала, пиявок ставила, давление мерила.
К Пасхе мама все же решила уговорить Маришку помыться, решила искупать ее в нашей ванне. И пока папы дома не было, налила теплой воды в ванну ( а ванна у нас была старинная, большая) и с шампунем, с мылом намыла соседку. Правда долго пришлось отмывать ее вековую грязь. А когда отмыла – поразилась. Тело ее было белоснежное, гладкое, молодое, как у девчонки. Да и сама прямо симпатичная. Бедненькая, она сама себя в зеркале не узнала, прямо расплакалась. «Ой, Васильевна, что же вы сделали со мной. Что же я раньше вас не слушалась. Оказывается так легко и приятно. Это прямо не я».
Правда папа долго оттирал ванну, по-моему даже бензином после маришкиной грязи. Но это мелочи. Главное Маришка наконец увидела новую, чистую жизнь.
Но через неделю с Маришкой случился удар и она умерла. Мы переживали – не от того ли, что она стала чистой. А может хорошо – чистая ушла... А потом приехали ее племянники и продали ее жилье. Маришкину часть дома купили мои родители. И весь дом стал нашим. Родителей наших уже нет. Там живет брат Женя с женой и ее стареньким отцом. Мы каждый год приезжаем проведать наш родной, любимый дом нашего детства. Вспоминаем всех, кто жил там, все смешные истории этого дома, и, конечно, нашу милую соседку Маришку. Теперь-то я понимаю, что может быть мы не очень красиво поступали по отношению к соседке, подшучивая над ней, но детство немного жестоко, и готово смеяться и веселиться по любому поводу. Ну а маришкина комната навсегда осталась «Маришкиной комнатой». И даже дети наши и внуки иначе ее не называют.
29 января 2012г.
К.Вары
А.Вершкова