Лабытнанги! Название этого города мне написала бабушка Рая в мою записную книжку. Этот город находится на самом севере Урала, даже за Уралом. Дальше сплошная тундра. От него до Салехарда километров сто по тундре, но он расположен на правом берегу Оби, а дедушка проживал на берегу Обской губы в рабочем посёлке "Новый порт". Чтобы до него добраться, нам необходимо было ещё идти на пароходе от Салехарда, до места, а это ещё севернее километров на двести пятьдесят, если не больше.
- Кошмар! И угораздило же! - думал я и улыбался своим мыслям.
Вот такой маршрут нам предстояло преодолеть, чтобы добраться до моего деда. Но для нас, молодых и здоровых, это путешествие не страшило, а, наоборот, возбуждало и радовало.
Арик с отцом приехали около шести утра, мы с бабушкой ещё спали, но она сразу поднялась и встретила гостей. Я, разбросав своё молодое и сильное тело, беззаботно спал, когда Арик появился в дверях моей спальни. Потом он вышел, набрал в ковш воды и выплеснул её на меня и кровать.
С ошалевшими, от неожиданности, глазами, я вскочил с постели, но, тут же, попал в объятия Арика. Сообразив что к чему, я схватил его и поволок во двор, где, с удовольствием, мокнул в бочку с водой. Арик хохотал и даже не пытался вырваться из клещей, которыми я его наградил. Его отец, Салик Рахимович, стоял рядом с бабушкой и улыбался, как и бабушка, глядя на друзей.
Арик, весь мокрый, так заразительно смеялся, что невозможно было спокойно на него смотреть.
После завтрака, который начался практически сразу после приезда гостей и продолжался до девяти часов утра, я, посадив всех в свою "шестёрку", отвёз на кладбище. Садик Рахимович привёз с собой две корзиночки с цветами, которые он и установил на обеих могилках.
Человек он был душевный и светлый, от бабушки не отходил ни на шаг, говоря ей. - Раиса Петровна! Пусть молодёжь веселится, а мы с тобой чайком побалуемся, да побеседуем по-стариковски!
В общем, так оно и было. По приезду домой, я увёл Арика на своё место, показал ему свой шалаш и мостик, с которого всегда нырял, чтобы плыть к своей Маше. Там он увидел и Машин дом, где, когда-то, она проживала. Рассказывать про все события я ему не стал сказав, что у нас ещё будет время наговориться в поезде, пока будем добираться до Арктики, с чем он сразу согласился. Да он, собственно, всегда со мной соглашался.
Решили до Москвы лететь самолётом, а дальше уже поездом до Лабытнанги. Дальше нас должен встретить дед и это уже его проблемы, как и на чём мы будем добираться. Мы и не заморачивались по этому поводу.
На следующий день, поднявшись около шести утра, и, перекусив, мы двинулись в путь. Бабушка тоже очень хотела съездить, но потом отказалась от этой затеи. Я её уговаривал весь вечер, но бесполезно. Попросила, чтобы привезли с собой деда повидаться.
- Ваня, умру и не увижу его больше! - сказала она перед отъездом, прослезившись.
- Ну что ты в самом деле! - произнёс я и, ласково, её обнял. - Мы ещё обязательно сделаем тебе правнуков! А деда мы с Ариком привезём, постараемся и тётку Аню приволочь, пусть хоть немного погреется, да и тебя проведает!
- Да куда там Анечка-то сможет поехать? - заволновалась баба Рая. - У неё же семья, детки, муж оленевод, вечно в тундре! Слава Богу, что хоть сама в посёлке живёт с детьми! Так что она вряд ли поедет, но деда привези, внучок! Я его на зиму не отпущу отсюда, что мне здесь одной делать? Умереть что ли, и от тебя я никуда не уеду пока не женишься!
- Да ладно тебе, бабуля! - воскликнул я. - Снова ты тоску нагоняешь!
- Ой, Ванечка! - схватившись за голову, произнесла она. - Прости ты меня, дуру старую, больше не буду!
- Ну ладно вам там тараторить! - крикнул с улицы Арик, прохаживаясь возле машины. - Давай Ваня быстрее, а то точно на самолёт опоздаем!
Я поцеловал бабушку, прижал её к груди и чуть приподнял от земли.
- Сумасшедший! - произнесла бабушка с улыбкой и добавила. - Ладно, ступай, а то и в самом деле опоздаете!
Следом за мной, она вышла со двора и, перекрестив нас трижды, ещё долго стояла и смотрела нам вслед.
- Вот и снова я одна! - произнесла она вслух и, пройдя несколько метров по двору, добавила. - Обязательно заведу себе какую-нибудь скотинку, да птиц, а то точно сойду с ума от безделья! Вот дура старая, и чего это я раньше не сделала этого? Мало ли что Ванюша запрещал мне? Не ему же здесь сидеть в одиночестве! Завтра же пойду на рынок и куплю курочек, пусть бегают по двору!
С этими словами она вошла в дом и, взяв телефон, позвонила соседке, чтобы та пришла к ней поболтать, да попить чайку.
- Ну вот! - сказал я Арику, уже в самолёте. - Мой день рождения будем отмечать в поезде.
- Прекрасно дорогой! - воскликнул Арик, потирая руки. - Отметим и ещё как! Главное чтобы проводницы были молоденькими.
- Да ну тебя! - пробурчал я и отвернулся от него к окну, но через пару минут, добавил. - Прекрасный у тебя батя, Арик! Настоящий мужик и человек, он и бабушке очень понравился! Я вот всё у тебя хотел спросить, а сколько ему лет?
- В этом году, в январе, шестьдесят отмечали! - произнёс Арик и, чуть помолчав, добавил. - Да они с твоим-то почти ровесники были. Мой тоже поздновато на маме женился, на пятнадцать лет старше её, но им это никогда не мешало!
- Нет! Моему отцу пятьдесят три года только было бы! - сказал я и снова загрустил.
До Москвы, дальше, летели не разговаривая, больше дремали. Да и лететь-то было всего два часа с небольшим, поэтому нам не удалось и подремать как следует, когда объявили посадку.
Самолёт приземлился во Внуково, а уж оттуда, на автобусе, добрались до Москвы и, сразу же, отправились на Ярославский вокзал. Билеты взяли в спальный вагон на вечерний поезд. А в спальный взяли для того, чтобы нам не мешали спокойно поговорить в дороге, поговорить на было о чём!
Тронулись мы в одиннадцать вечера, на улице ещё не совсем потемнело, закат продолжал освещать небо красным багрянцем, но с востока, уже натягивала своё покрывало ночь во всей своей красе. Проводницы, в нашем вагоне, действительно были молодые и озорные. Арик застрял возле них, а я ушёл в своё купе, которое располагалось почти в центре вагона. Как только тронулись, Арик, посидев немного у окна, принялся накрывать стол, доставая из огромной сумки, домашние прелести. Первое на стол явилось их собственное вино в литровой бутыли. Следом баночка чёрной икры и копчёная осетрина. От неё шёл такой пряный запах, что, через несколько минут, к нам заглянули обе проводницы, управившись со своими делами. Одна из них была белобрысой, совсем такой волос, как у Маши, но пониже ростом и очень симпатичная, а другая, с крашенными под каштан, волосами. Белобрысую звали Зоя, а крашенную, Сима. Она была уроженкой северов, оттуда и имя.
- С такими запахами как у вас, мы тут спать не сможем! - произнесла, смеясь Зоя. - И что же это такое у вас?
- Проходите, гости дорогие! - вскочив со своего места, воскликнул Арик и пригласил её к себе, усадив возле окна, сам устраиваясь возле неё, таким образом, отрезав ей путь к отходу.
Сима пристроилась возле меня, но с точностью наоборот, то есть, я сел у окна, а Сима со мной рядом.
Настроение моё хоть и было приподнятое, но на сердце, всё равно, было тоскливо.
- Как было бы хорошо, если бы со мной, в этом купе, ехала Маша! - подумал я и, сразу же, выкинул эту мысль из головы, отчего даже повеселел и улыбнулся Симе.
Арик всё очень быстро разложил на столе, девочки принесли с собой стаканы и прочую утварь для стола, в виде вилок, тарелочек и ложечек.
После этого, Арик, разлив по стаканам вино и, посмотрев на часы, произнёс. - Попрошу всех встать!
Лицо его сияло очаровательной улыбкой. Мы были вынуждены подчиниться его просьбе и поднялись.
- Друзья мои! - начал он свою речь, продолжая улыбаться. - Настал тот день, а уже десять минут, как он настал, когда моему лучшему другу, Ване Петрову, исполняется восемнадцать лет!
Девочки захлопали в ладоши, а я опешил, в суматохе, напрочь, забыв про это событие.
- Секундочку! - оборвал всех, дурачась сам, Арик. - Ванюша! Друг! Я от всей души поздравляю тебя со столь знаменательной датой и хочу чтобы ты знал, что я всегда приду к тебе на помощь при любом жизненном раскладе! Вот тебе моя рука!
После этого он протянул мне руку, которую я, с удовольствием, пожал.
- Ой, ребяточки! - произнесла Сима нежным голоском. - Какие вы умнички, что сели в наш вагон, а то к нам садятся вечно старые и нудные!
- Вот это ты правильно подметила! - подхватил её слова Арик. - Но давайте теперь выпьем, а потом уж всё остальное!
Проследив за тем, чтобы девочки выпили, выпил и сам. Закуска была цимус и к трём ночи, мы уговорили и бутылку вина, и баночку икры, и почти весь огромный кусок осетрины, порезанный тонкими ломтиками. Арик всё делал аккуратно и с любовью. Продолжения не получилось так как девочек вызвал к себе бригадир поезда, но не по поводу посиделок, а по работе, а мы с Ариком, навели порядок на столе и, с удовольствием, растянулись на своих местах.
- А всё-таки как здорово, что мы решили с тобой ехать! - произнёс Арик, потягиваясь. - И без разницы куда мы едем! Я бы поехал с тобой и на Дальний Восток, да хоть к чёрту на кулички! Понимаешь? Мы с тобой одни и никто нам не указ! Да я бы с тобой и на фронт, и в разведку, да куда угодно!
В тот момент, конечно же, никто не мог и предположить, что насколько его слова стали провидцами. Наша страна втягивалась во времена грандиозной смуты. Смуты, в которой им пришлось бороться за своё место под солнцем. Смуты не просто политических игр определённой прослойки нашего общества, подверженного влиянию западных жизненных устоев, но и смуты людских душ, которым предстояло выстоять в тяжёлой и неравной борьбе со всеми и с самим собой.
Но этого мы ещё не могли знать. Да наши молодые умы и энергия, в тот момент, этого бы и не поняли. Мы стояли на пороге грандиозной и глобальной ошибки, которую совершили наши тогдашние руководители!
14.02.2014 год.
Продолжение! http://www.proza.ru/2014/02/15/1217!