«Рэничка, мне кажется, что ты ошибся этажом».
Я открыла входную дверь, и увидела у порога кота Рэньку. Он внимательно посмотрел на меня, отступил несколько шагов назад, посмотрел на мою дверь, потом – вверх, как-то необычно дернул плечиками, что на человечьем языке означало бы: «Ну как знаешь», - и спокойно прошествовал к себе на этаж. Меня позабавил этот эпизод и как-то отвлек от грустных мыслей.
Я была дома одна, настроение желало быть лучшим. Вокруг меня была такая тишина, что ее резать можно было на кусочки, настолько она была осязаемой. Мои собственные мысли и эта тишина создавали какую-то атмосферу абсолютной пустоты, словно моя прошлая жизнь стянута была в одну точку, как бывает стянута в одну точку материя, когда погибает одна вселенная и рождается новая. Одна вселенная погибла, но возникнет ли на ее месте другая, я не знала. Сейчас была только я, погибшая вселенная и эта гнетущая тишина. Рэнька вывел меня ненадолго из этого состояния.
Рэнька – это соседский кот, он жил надо мной. Я всегда считала, что кошки – самые мудрые создания среди домашних животных, но мой сосед был как бы и не совсем кот, а если и кот, то особенный. Хоть с виду он вроде и не отличался от своих собратьев, но взгляд его говорил о невероятной уверенности в себе и властности. Еще он отлично понимал человеческую речь, и мне иногда казалось, что сам он не говорит не потому, что не умеет этого делать, а оттого, что ему этого вовсе не хочется. Я много раз наблюдала за ним, когда он сидел на улице, греясь на солнышке и лениво поглядывая на прохожих. Выглядел он таким разнеженным и безразличным ко всему, словно и не замечал никого вокруг себя. Потом я слышала, как звала его хозяйка: «Рэнька, нагулялся уже, поздно, пора домой». Так обычно зовут мамы своих загулявшихся чад. Он неторопливо поднимался, смотрел на третий этаж, откуда раздавался голос хозяйки, неопределенно мотал головой, словно говоря: « Я и сам это знаю, и не стоит мне напоминать об этом», - и уставшей походкой отправлялся домой.
Была у Рэньку еще одна особенность, он не выносил несправедливости. Каким-то особым чутьем он улавливал, когда кому-то было плохо. Если во дворе назревал какой-нибудь конфликт среди мальчишек, Рэнька вставал тут же на защиту обиженного. Он прохаживался с гордо поднятой головой между конфликтующими сторонами и произносил какие-то непонятные звуки, все время поворачивая голову к тому, кого считал виновным. Со стороны это выглядело так, словно строгий учитель дает нагоняй нерадивым ученикам. И так у него это весомо и уверенно получалось, что мальчишки, глядя на Рэньку, даже забывали о чем спорили.
И вот этот Рэнька заглянул сегодня ко мне. Я не очень была уверена в том, что он перепутал этажи, с этим удивительным котом просто произойти такого не могло. Наверное, он что-то почувствовал своими усиками-антеннами. Не успела я об этом подумать, как снова услышала требовательное: «Мя». Я опять открыла дверь и посмотрела на моего гостя. Конечно, на пороге был Рэнька. Он сидел на задних лапках и смотрел на меня. Потом отворачивал свою мордочку к окну подъезда, опять поворачивал её, снова смотрел на меня и молчал. Я тоже молчала, настроение было такое, что не хотелось говорить даже с котом, но он поднял свою лапку и застыл так, словно говоря: «Я же уже здесь, тебе придется с этим считаться». Я молча отошла в сторону, как бы пропуская его, и он вошел в квартиру. Боже мой, образец независимости, гордости и грации. Рэнька прошел сразу на кухню, легко вскочил на подоконник, и начал с осмысленным интересом наблюдать за мной. Я ходила по кухне: то чайник ставила, то доставала что-то из холодильника, то споласкивала посуду под краном, погрузившись опять в свои грустные мысли, и вдруг услышала требовательное: «Мя...». «Ты есть хочешь?» - спросила я у Рэньки. Взгляд, которым он меня одарил, был настолько осуждающим, что я даже смутилась. Его взгляд говорил: «Не хочу я ничего есть, ты давай, рассказывай». «Сумасшествие какое-то», - подумала я, и, не отдавая себе отчета в том, что это смотрится как, действительно, определенное сумасшествие, начала ему рассказывать.
Я рассказала ему о погибшей вселенной, о той пустоте, что сейчас находится на ее месте, о своих неосуществленных надеждах, о наказании, за что-то же наказала меня судьба. Наказание это было бесконечным и, наверное, я не буду никогда прощена, а значит, счастья не достойна. Я рассказала ему, что совсем запуталась в своих мыслях, ведь я сильная, и силы воли мне не занимать, но если судьба обладает такой все разрушающей властью, что не поспоришь с ней, то сила воли, это что, способ спасения? Иногда мне кажется, что да, и тогда я успокаиваюсь, думая, что справлюсь с собой, со своими чувствами и сомнениями. Потом я прихожу к мысли, что жизнь моя и все, что произошло в ней, это ничто иное, как результат только моих действий, что я собственными руками слепила то, что сейчас имею, а то, что я имею, это совсем не то, чего бы я очень хотела. А это что значит, что моя жизнь прожита зря, не так, напрасно? Но это уж совсем страшно, ведь прожита большая ее часть. Думая так, я опять возвращалась к исходной точке, к своим сомнениям, без надежды, что-либо исправить и распутать нить моей жизни. А может, это и не нить совсем, а кованая цепь?
Вот так я размышляла, переводя свои мысли в вербальную форму. Удивительно, но Рэнька понимал меня и даже спорил со мной. Если он был не согласен с ходом моих рассуждений, то вставал на задние лапки, поднимал высоко лапку переднюю и возмущенно говорил: «Мя». Столько недовольства и гнева было в его взгляде, что я останавливалась и, обращаясь к нему, спрашивала: «Ты не согласен со мной?» На что он говорил гневно и басовито свое: «Мя», - и, надувшись, долго молчал, отвернувшись к окну. А если он был со мной согласен, то спрыгивал со своего места, подходил ко мне и с одобрением терся мордочкой о мои ноги. Удивительный, просто удивительный кот. Он получал информацию по всем четырем каналам: глазами, ушами, носом и усами, а после получения информаци в его голове начинался синтез. Результат этот синтез выдавал такой, что дипломированному психологу и не снилось. Я выдохлась, присела на кухонный «уголок» и надолго замолчала. Рэнька тут же соскочил с подоконника, забрался ко мне на колени, положил свои лапки на мои руки и долго смотрел мне прямо в глаза. Вот кто скажет, что это просто кот?!
Не могла я понять, то ли мне легче стало, то ли присутствие кота оказало такое влияние на меня, но я вдруг поняла, что все время слишком строго подхожу к разуму, намертво заглушая голос сердца. Понимание этого требует тишины, которое я и получила в полной степени, и еще я получила возможность высказаться молчаливому, но внимательному слушателю. Я ведь хорошо понимала, что, несмотря на то, что мое существование на земле есть запутанное и жуткое сплетение стремлений, обстоятельств, обязательств и долга, оно имеет одно очень важное преимущество. В моей жизни был свет. Свет, который дарил цельность, легкое безумство, вдохновение, тайну, преданность, свободу и уверенность в том, что плеча моего коснулся однажды творец, подарив мне и это чувство, и эти ощущения. Пусть это чувство было мучительным, болезненным и неразделенным, но именно оно придавало смысл всей моей жизни. Я была счастлива тем, что свет этот есть, а чувства живут со мной, во мне, и именно это обстоятельство давало мне возможность понять и принять то, что я поднялась до самой высокой точки на своем жизненном пути. Может, кто-то скажет, что слишком поздно, но ведь понимание зависит не от возраста, а от того пути, который проходит каждый, а мой путь был слишком сложным. Чувства мои – это мой стержень, моя опора и никто на свете не смог бы столкнуть меня с этой точки. Видимо, Рэнька в моих глазах увидел какую-то горделивую уверенность человека, который, наконец, понял все. Он спрыгнул с моих колен, а потом молча и спокойно пошел к входной двери, с сознанием того, что он выполнил свою миссию. У дверей он остановился, обернулся и посмотрел на меня. «Спасибо тебе, Рэничка», - сказала я. На что услышала в ответ привычное: «Мя». На этот раз, в переводе на язык человеческий, это означало: «Не стоит»...