Мудур ползучий

Глава 1. Тундра – рядом

Конференция оказалась ужасно скучной. Собственно, «Краевой конференцией сельских музеев» называлось собрание плохо одетых усталых тётечек, съехавшихся из дальних сёл. Заметно было, что большинство попали сюда по принуждению начальства и лишь некоторые имели изначальную цель повысить свои невеликие знания о музейном деле. Организаторы мероприятия, по-видимому, также люди подневольные, отнеслись к делу достаточно формально, как говорится, для «галочки».

Юрий Сергеевич тяготился долгим сидением в полупустом зале. С трибуны тоскливыми голосами вещали ораторши. Интересное, увлекательное музейное дело расчленялось на культурологические составляющие с нелепой терминологией, от которой большинство «повышающих квалификацию» невольно зевали и клевали носом.

Юрий Сергеевич давно бы ушёл, если бы не был связан обязательством. Он был в списке докладчиков, и его очередь была в самом конце. Он в который раз перечитал название своего доклада в голубенькой программке: «Высотная поясность уссурийской тайги, возможности её показа в экспозициях малых краеведческих музеев и в экскурсионных прогулках со школьниками». Ему было стыдно за такое название, которое само по себе отвращало от желания вникать в смысл предстоящего рассказа. Но организаторы советовали назвать именно так, «солидно, по-научному», поскольку предполагалась публикация «Тезисов конференции».

– А сейчас выступит известный краевед Крошин Юрий Сергеевич с докладом…
У Юрия Сергеевич мгновенно сжалось «под ложечкой» и колени стали ватными. Он вздохнул глубоко, как когда-то учили, резко поднялся и энергично пошёл к трибуне. Отступать было некуда.
– Уважаемые коллеги-краеведы! А скажите мне, пожалуйста, как мне проехать в тундру? – начал Юрий Сергеевич совершенно не так, как планировал начать, и с полуулыбкой посмотрел в зал.
После некоторой заминки из зала донеслось робкое:
– Только самолётом можно долететь…
– Вот именно! Именно такой ответ и заложен у нас всех со школьных времён – тундра на Севере, за Полярным кругом. А если я скажу вам, что я десятки раз бывал в настоящей тундре на выезжая за пределы нашего, в общем-то, южного края? Да, да! И практически каждому здоровому человеку доступна эта восхитительно красивая, удивительная – Сихотэ-Алинская тундровая физико-географическая зона. И прямо сейчас я расскажу, как вам туда добраться.

Юрий Сергеевич говорил о том, что видел собственными глазами и о том, что читал по этому поводу в книгах. Он рассказал, что в любом районе имеется своя сопка Лысая, или Голая, названная по внешнему её виду и если её вершина находится на высоте восьмисот метров над уровнем моря и выше, то можно быть абсолютно уверенным, что на вершине – тундра. Среди местных краеведов или охотников, всегда найдётся человек, который покажет подходы и согласится провести экскурсию. Принесённые с вершины образцы высокогорных растений, мхов, лишайников легко засушиваются и могут лечь в основу экспозиции музея о высотной зональности растительности. Юрий Сергеевич перемежал рассказ показом на экране фотографий из своих походов: тундра весенняя цветущая и тундра осенняя не менее красочная, кедровый стланик, мхи, лишайники и завораживающие виды с вершин. Его восторг передался эмоциональным женщинам, они засыпали его вопросами, и ведущей с трудом удалось завершить конференцию со значительным опозданием, лишь сообщив, что время работы буфета заканчивается, а там гостей ожидает «шведский стол».

Проголодавшиеся музейщицы подхватили свои вещички и двинулись на выход, но несколько энтузиасток сопровождали Юрия Сергеевича и продолжали засыпать вопросами. Пока все торопливо жевали, запивая холодным чаем из одноразовых стаканчиков, Юрий Сергеевич всё говорил и говорил, осаждаемый пытливыми дамами.

Организаторы, наверно потому и называются так, что могут организовать не только само мероприятие, но и его завершение. Практически никто ещё не собирался покидать буфет, но ведущая непостижимым образом с помощью нескольких слов и улыбок побудила всех завершить «фуршет», и неожиданным образом дамы, а с ними и Юрий Сергеевич оказались на вечерней улице в центре города с ревущим потоком машин и сверкающей рекламой.

Столь резкая перемена обстановки быстро привела людей в чувство. Они вдруг вспомнили, что тундра на самом деле всё-таки далеко, а уже вечер, и они в чужом городе, и практически голодные, и нужно организовать собственный ночлег или отъезд к «родным пенатам».


Глава 2. Гостья из Ясенёвки

Достаточно быстро все рассосались. Рядом с Юрием Сергеевичем осталась лишь одна женщина, которая вцепилась в его локоть и продолжала задавать вопросы по поводу консервации и хранения растений. Юрий Сергеевич тоже «протрезвел» и теперь, отвечая на вопросы, размышлял, как бы уже отвязаться от почитательницы. Наконец, он прямо спросил:
– А вам сейчас куда?
Женщина растерялась, немного задумалась.
– А вы знаете, проводите меня до вокзала, пожалуйста. Здесь ведь недалеко?
– Да, конечно. На поезд?
– Да. Утром.
– А где же ночевать будете?
– На вокзале, – она засмеялась, видя удивление Юрия Сергеевича. – Да не беспокойтесь, мы из деревни, привычные.
– Так вокзал, кажется, закрывают на ночь.
– Да вы что? Я не знала. Ну, ладно, не зима, перебьёмся. Вы лучше ещё расскажите…
– Послушайте, ну что же вы, в городе на лавочке ночевать будете? Поехали ко мне. Тут недалеко.
Она замахала руками.
– Нет, неудобно…
– Да что вы… Я же вас не сватаю. Жена меня с ужином ждёт, с пирогом. Она у меня мировая, без глупостей в голове. Поехали! Переночуете нормально, а утром на поезд. Вас как зовут?
– Тамара Ивановна.
– Пошли, Тамара Ивановна, не будем время терять, – Юрий Сергеевич взял её за руку, ладонь в ладонь и повёл к автобусной остановке, по пути набирая номер жены.

Вечерний полупустой автобус за двадцать минут домчал до дома. Жена Люба встретила в дверях приветливой улыбкой и сразу повела гостью в дальнюю комнату, затем в ванную. Юрию Сергеевичу хватило двух минут, чтобы умыться и переодеться.
– Кто она? – шёпотом спросила Люба, кивнув на ванную.
– С конференции. Приезжая, издалека. Поезд утром, вокзал закрыт. Пусть переночует… – сказал Юрий Сергеевич, прожёвывая кусок пирога.
– Конечно, я просто спросила… Ну, подожди тогда, все вместе и поужинаем.
Тамара Ивановна не слишком задержалась в душе, появилась с мокрыми волосами, в Любином халате, несколько просторном для её ещё стройной фигурки, загорелая и улыбающаяся. И Юрий Сергеевич неожиданно прозрел, что она молоденькая, наверно, лет тридцати пяти, и весьма женственна.

Люба выставила на стол бутылку вина из дикого винограда собственноручного сбора и приготовления. Юрий Сергеевич разлил в рюмки тёмно-красный напиток. На этом его функция закончилась. Теперь говорили женщины, а он поедал пирог.

Тамара Ивановна бесконечно восторгалась обширными познаниями Юрия Сергеевича и его умением выступать публично. Юрию Сергеевичу было немного неудобно, тем более что жена с серьёзным видом подтверждала «Да, Юра говорить может…» Наконец, Люба сжалилась над мужем и перевела тему на саму гостью.

Выяснилось, что Тамара Ивановна живёт в селе Ясенёвка, «недалеко, всего четыре часа поездом, а там встретят на машине и через два часа уже дома». На конференции она представляла школьный музей, который сама и организовала три года назад. Работает она учительницей английского, работу свою любит, и природу любит, и историю, потому и взялась за музей. И школа, и районное начальство поощряют воспитательную работу и музейную тоже, и всячески содействуют, и вот, даже на конференцию командировали.
– Только у нас музей слабый, – сказала она грустно. – Мы же ничего в этом не понимаем. Собрали там прялки-утюги по чердакам, ну, ещё что-то. А как правильно работу поставить, как сами экспонаты разложить – никто не знает. Есть у нас в селе краевед, дядечка старенький уже очень. Он нам столько всего натащил – и черепки какие-то, и чучела всякие, а мы даже определить не умеем. Учительница истории ещё историю как-то знает, а в черепках совсем не разбирается, говорит, надо археолога приглашать. А по биологии девушка местная, та вообще «вялая», ничего не хочет. Нам бы такого энтузиаста как вы, Юрий Сергеевич, вот бы у нас музей стал – краевого значения!
– Забирайте! – засмеялась Люба. – А то он уже года полтора в застое. Даже в походы свои перестал ходить.
– Да ладно тебе… – обиделся Юрий Сергеевич. – А кто сегодня в конференции участвовал? В краевой, между прочим! И тезисы напечатают!
– А правда, Юрий Сергеевич, поедемте! Я вас очень прошу, серьёзно, мы вам там всё обеспечим: и жильё, и питание, и что хотите… Ну, пожалуйста! Вы же действительно музей на ноги поставите.
Юрий Сергеевич растерянно взглянул на жену.
– Конечно, Юра, поезжай. У тебя столько опыта, подскажешь людям, и новое хоть что-то увидишь, развеешься. Хорошее же дело. Сам ведь туда не поедешь, а тут довезут и устроят.

Юрий Сергеевич вдруг понял, что он действительно застоялся как старая лошадь, что надо пошевелить копытами, встряхнуть гривою, хоть и седою. Он понял, что хочет этой поездки, хочет свершений, хочет быть нужным и полезным.
– А как же… да я и не знаю, что одевать, что с собой брать…
– Ура-а! – как девчонка возрадовалась Тамара Ивановна. – Одевайтесь как угодно, у нас чисто, на главной улице асфальт даже.
– А связь, телефон есть?
– Всё есть. И сотовая связь, и телевизор, всё есть, конечно. А теперь и музей настоящий будет! – она захлопала в ладоши.


Глава 3. Кто в доме хозяин

В поезде Юрий Сергеевич дремал. С вечера долго собирался, не зная, как одеться. Наконец остановился на походной форме – камуфляжный костюм, ботинки, небольшой рюкзак. Так привычнее. Встали рано. Поезд в семь двадцать. Понятно, что не выспались.

Поезд часто останавливался. Люди входили, выходили, разговаривали, где-то плакал ребёнок. Плацкарт есть плацкарт. В конце концов, он крепко отключился, и проснулся лишь, когда его разбудила Тамара Ивановна.
– Подъезжаем.

На станции вышли только они вдвоём.
– Ну, вот мы и дома, – сказала Тамара Ивановна и помахала кому-то – Мы здесь!
Подошёл мужчина, поздоровался с учительницей по имени отчеству, протянул Юрию Сергеевичу медвежью пятерню:
– Вадим.
– Юрий.
«Не муж, хотя они ровесники» – отметил Юрий Сергеевич.

Уселись в УАЗ-фургон, Вадим с места придавил газ. Сразу за станционным посёлком асфальт закончился, началась пыльная грунтовка. Выкручивая баранку, Вадим оборачивался и громко переговаривался с учительницей. Разговор ни о чём, как обычно говорят старые знакомые после недолгой разлуки. Юрию Сергеевичу сначала было страшновато видеть, что водитель смотрит в салон, когда машина несётся на бешеной скорости сквозь облако пыли в неизвестность. Но Тамара Ивановна рассказывала о своей поездке в город весело, смеялась, и Юрий Сергеевич успокоился. О нём не говорили, видимо Вадима это не интересовало. Ну, и хорошо.

Несмотря на скорость, ехали долго. Юрий Сергеевич устал трястись на жёсткой лавке, а учительница всё смеялась, иногда поглядывая на него.
– Скоро приедем, – кричала она сквозь грохот.
«Когда уже это твоё «скоро» – думал он, вцепившись в поручень и распёршись ногами.

Внезапно жёлтая пыль расступилась, грохот колёс по камням сменился шелестом шин по асфальту, и среди густой чистой зелени проявились аккуратные сельские домики с палисадниками в цветах и огородами, а за ними двухэтажные дома из силикатного кирпича.
Выбираясь из машины, Юрий Сергеевич невольно крякнул от боли в затёкшей пояснице.
– Спасибо, Вадим Петрович! – улыбнулась Тамара Ивановна.
– Да ладно… – махнул лапой в ответ водитель и с визгом колёс рванул с места.

– Ну, вот, приехали… Смотрите, какая у нас тут красота!
– И тишина, – сказал Юрий Сергеевич, с удовольствием вдыхая вкусный воздух и оглядывая окружающие посёлок действительно живописные горы. – А знаете, Тамара, я никогда в этих местах не бывал. А вон, смотрите, на той сопке должна быть тундра!
– Я о ней сразу вчера подумала, когда вы объясняли. Она Змеиной зовётся.
– Почему? Змей много?
– Не знаю. О змеях здесь редко говорят. Спросим у Пришельца.
– У кого?
– Да у краеведа нашего. Пойдёмте в дом, потом поговорим.
Они поднялись на второй этаж. Квартира двухкомнатная, с небольшой кухней, балкон. Уютно. Юрий Сергеевич оставил рюкзак в прихожей, осмотрелся.
– А где же ваши… домочадцы? – нашёл он форму вопроса.
– Дочь где-то шляется, у подруг наверно. Придёт.
– А?...
– Я не замужем, – просто сказала, наверно, чтобы сразу исключить все вопросы. – Дочери тринадцать, зовут Даша, возраст дурацкий, поэтому не обращайте внимания, если что, хорошо?
Юрий Сергеевич кивнул.
– Располагайтесь, вот ваша комната. Дочь перебьётся, со мной поспит. И не спорьте, – я тут хозяин! Ванна, туалет. Да, тут у нас немножко проблема, воду в унитаз каждый раз надо открывать вот этим краном, а потом закрывать. Разберётесь. Полотенце. В общем, устраивайтесь, я приготовлю чего-нибудь перекусить. И пожалуйста, Юрий Сергеевич, будьте как дома. Я ведь у вас ночевала, вот и вы не стесняйтесь.

Вынимая из рюкзака принадлежности, Юрий Сергеевич думал, что он всегда готов предложить любому помощь и удивляется, когда люди отказываются, явно стесняясь. А сам сейчас и вправду стесняется, хоть и нет причин.

Умыться после пыльной дороги хотелось. Он скинул рубаху, крутанул кран, труба завибрировала со звуком пулемёта. Пришлось немедленно перекрыть. Тут же появилась хозяйка.
– Ой, простите. Я забыла предупредить: холодную можно открывать только немного, чуть-чуть, а то она вот так делает…
– Понятно, – вздохнул Юрий Сергеевич. – Инструменты у вас есть?

Инструментов не было. Зато, к удивлению Юрия Сергеевича, в этом селе работал магазин сантехники. Магазином это можно было назвать с натяжкой – маленькая комнатка в полуподвале, совершенно без окон, товар разложен и развешен в свободном доступе в пределах досягаемости вытянутой руки. Продавец, он же, по-видимому, хозяин, курил на крыльце, пока Юрий Сергеевич осматривался и выбирал, затем осведомился, что и для чего, выложил товар, взял деньги и сказал, что если что-то не подойдёт, можно заменить.

Довольный, Юрий Сергеевич толкнул дверь. Из кухни доносились женские голоса.
– Ма, ты додумалась, привести мужика в квартиру! Завтра всё село трепать будет.
– Прекрати! Он не мужик, а специалист, будет помогать с музеем.
– Вот и пусть в музее твоём живёт. А чего в моей комнате?
– Я человека еле уговорила, а теперь в школе на полу его поселю? Не обсуждается! Поспишь у меня.
– Не хочу я у тебя! Пусть он у тебя спит.
Юрий Сергеевич с силой хлопнул дверью. На кухне затихли, потом вышла рослая девица в майке выше живота, сказала «Здрасть» и выскочила за дверь. Тамара прислонилась к кухонному косяку.
– Слышали? – спросила.
Он кивнул:
– Я понимаю, это возраст. Наша такой же была. Пройдёт. Года через три.
Хозяйка усмехнулась:
– Утешили. Спасибо. Пойдёмте обедать, Юрий Сергеевич.
– Нет уж, сначала кран отремонтирую.

Сменить кран-буксу не составило труда. С регулировкой унитаза пришлось повозиться, но тоже не слишком долго. Затем он «провёл испытания» - умылся по пояс и позвал:
– Принимай, хозяин!
Она улыбнулась благодарно, когда он как мальчишка, бахвалясь, отвернул на полную кран, эффектно дёрнул ручку унитаза – всё работало!
– Спасибо! Теперь давайте обедать. И отдыхать.
– А разве мы не пойдём в ваш музей? Ещё до вечера далеко.
– Вы думаете? Ну, что ж, я только за.


Глава 4. Пришелец

Школа была большая, двухэтажная. В неё, оказывается, съезжались учиться дети из нескольких соседних сёл. Но теперь были каникулы. Шаги гулко отдавались в пустых коридорах.

Музей занимал две смежных комнаты метров по двадцать квадратных и ещё маленькое помещение, служившее одновременно кладовкой и кабинетом. Один «зал» был отдан под историю, представленную множеством чугунных утюгов, прялкой, корытом, витриной с фотографиями и стеллажом с черепками и камнями. Второй зал традиционно занимала «Природа родного края», представленная чучелом дикого кота, шкурой енота, несколькими чучелами птиц и плакатом с рисунками речных рыб, явно не этого региона. В кладовке было полно хлама, из которого кое-что могло ещё подойти для экспозиции.

Юрию Сергеевичу не хотелось огорчать энтузиастку музейного дела, и он создавал вид творческого осмотра.
– А что это у вас сойка вниз головой висит? – не удержался он.
– Ой, а это – сойка? Точно? А мы её ржавкой называем.
– Как? Ржавкой? – засмеялся Юрий Сергеевич. – Откуда такое название? Никогда не слышал.
– Так нам её Пришелец назвал. Ну, краевед наш. Он и подарил нам чучело, сам делал. У неё голова коричневая, наверно потому – ржавка.
– А чего же она вниз головой-то?
– Задумка художника! Он интересный дядечка, только старенький уже. Я вас познакомлю.
– Странное имя какое-то, или фамилия?
– А мы привыкли, все его так называют. Да он на это только и отзывается.
– А почему, откуда такое?
– Я точно не знаю, училась тогда в городе. Он терялся. Исчез в тайге и всё. Искали с милицией, с вертолётом, не нашли. А через месяц, говорят, появился. А где был, не знает – не помнит и всё. Говорит: «Наверно, меня пришельцы забрали, память стёрли, а потом отпустили». Тогда, помните, было время, пришельцы космические в моде были. Вот и прилипло к нему – Пришелец. Но он умный, и знает много. Только странный иногда, начинает о каких-то необычных вещах говорить, но никто внимания не обращает, привыкли.
– А кто вам керамику определял, черепки?
– Он же. А что, неверно?
Нет, наоборот, на удивление грамотно: культурная принадлежность, датировка – всё правильно. Ну, может быть я не стал бы вот эти два фрагмента однозначно причислять к неолиту, но это дело специалистов. Для школьного музея – превосходно.
– Вот, видите, он умный! Но, вот этот камень он называет орудием атлантов… Мы его пока без подписи держим и говорим «орудие неопределённого назначения». Не хочется обижать человека.
– А эти наконечники стрел?
– Тоже Пришелец нашёл. Он несколько древних поселений тут отыскал. А ещё землянки староверов девятнадцатого века нашёл, вот утварь оттуда, правда, немного. Он отчёты куда-то посылал, всё грамотно делает. А в сейфе у меня в баночке шерсть хранится, Пришелец сказал, что это снежного человека волосы.
– Вы меня заинтриговали. Хочу познакомиться с Пришельцем.
– Хорошо. Только я сама к нему сначала схожу, договорюсь. Он прибаливает последнее время. Побудете здесь пока сами?
– Конечно. Подумаю, что можно сделать полезного.

Много придумать Юрий Сергеевич не успел. Первым делом позвонил Любе, сообщил, что доехал, и что дел тут не меряно, но сразу ничего не получится, кроме как обдумать, поэтому вернётся скоро, дня через два. Прошёлся ещё по залам, подумал, что надо бы сделать план экспозиционных площадей с точными размерами. И тут вернулась Тамара Ивановна.
– Всё, договорилась. Он ждёт нас. Хворает, но держится, крепкий старик. Пойдёмте?
– Надо, может, купить что, как мы с пустыми руками? Как думаете, что ему лучше? – спросил Юрий Сергеевич. Сам он терпеть не мог, когда гости приходили с гостинцами, а идти с пустыми руками к кому-то считал неудобным, хотя всегда не знал, что купить.
– Он орехи любит.
– Орехи? Какие?
– Да любые. Говорит, в них «космическая энергия возрождения».
Купили орехов. Разных. Сейчас всё продаётся везде, даже в Ясенёвке.

Дом пришельца был старенький, и это заметно было во всём. Но на крыше лежал новый шифер, двор был выкошен, на огороде цвела окученная картошка, и виднелись несколько грядок с простецкими овощами.
– Помогают родственники?
– Он один. Крышу как ветерану перекрыли, дрова завозят, а по хозяйству он сам ещё как управляется. Пытались шефскую помощь организовать от школы – прогнал. Только не обижайте его, – вдруг попросила Тамара Ивановна, – если глупость какую скажет, ладно?
– Ну что вы, Тамара Ивановна…

Не успели подняться на крыльцо, дверь отворилась. Невысокий сухой старикан очень коротко стриженный, с глубокими глазницами, большим носом и ещё большими ушами и широким ртом улыбался в дверном проёме.
– Ну-у, заходите, гости дорогие, заходите. Ожидаю вас.

В комнате потолки низкие, но светло от двух окон. Посредине круглый стол со стульями, на свежей клеёнке чайные чашки и заварник, сахарница. У стены высокая металлическая кровать с никелированными шариками, старинная, пятидесятых годов. Над ней ковер тех же лет, с рогатым оленем.
– Здравствуйте, – протянул руку Юрий Сергеевич. – Меня зовут Юрий. Приехал, вот, помочь советом в обустройстве музея.
Пришелец, – теперь Юрий Сергеевич видел, что прозвище абсолютно точно подходит этому человеку, – взял его ладонь и всмотрелся в лицо гостя. Пауза затянулась.
– Ну-у, – протянул старик, – здравствуй, коль не шутишь, – руку он при этом не выпускал. – Ну-у, не зря тебя Тома ко мне привела. Парень ты любознательный, но знаешь не широко. А если где широко, то неглубоко. Поэтому хорошо, что пришёл ко мне. Я тебе знания углублю.
Юрий Сергеевич вспыхнул: «Какой нахал!», хотел выдернуть руку, но встретился с отчаянным взглядом Тамары и смягчился: «Может, правда слегка чокнутый».
– Я за знаниями и пришёл к вам.
– Ну-у, тогда прошу к столу. О, мои любимые орешки! Вот за это спасибо вам. Томочка всегда обо мне заботится. Давайте, присаживайтесь. Чай только что, к вашему приходу заварил.

Хозяин сам налил в чашки, при этом Тамаре разбавил вполовину кипятком, а Юрию Сергеевичу налил чистой заварки. Юрий Сергеевич вызов понял, но он и так любил покрепче, потому сделал пару глотков сказал:
– Хорош чаёк! Давно настоящего не пил.
Тамара благодарно посмотрела.
– Ну-у, если чай мой понравился, тогда будем беседу вести, – удовлетворённо сказал хозяин. – Что спросить хотели?
– Про тундру, – как школьница, подняв руку, сказала Тамара.
– Да про тундру, – подтвердил Юрий Сергеевич. – Скажите, есть тут поблизости горы, на вершинах которых тундровая растительность?
– Ну-у, тундра только на Змеиной. А вам для какой цели?
– Экскурсии школьников водить, показывать высотную поясность.
– Школьников, только старших, можно по западному гребню водить, там проходимо почти везде, и не круто. Если тропу подготовить, можно водить. Наверху красиво! Там плоская вершина, – посадочная площадка пришельцев. Стланика немного, брусничник, мхи, карликовая берёзка, а с севера голец, осыпь. Красиво! Ну-у, можно, конечно, и по южному отрогу подниматься, но там густой кустарник, потом пихта частая – руку не просунешь, в двух местах скалы нехорошие, – Пришелец кинул в рот пару орешков, пожевал, отхлебнул чаю. – Сбегай по обоим маршрутам, пока погода подходящая, сам увидишь, – как-то боком посмотрел он на Юрия Сергеевича.
– Каково же расстояние до вершины? – спросил Юрий Сергеевич, чтобы сразу не отказываться. «Посадочная площадка» поколебала его доверие к Пришельцу. Раньше он попытался бы поскорее свернуть разговор, но в последнее время стал относиться к подобным заявлениям терпимее, особенно после «того» случая на Кеме.
– Ну-у, ты о расстоянии заговорил! Ты же сам ходовой, знаешь, что расстояние не в километрах, а в трудностях. Я по западному гребню за день туда-обратно бегал, а по южному с ночевой приходилось. Ты молодой, может, и быстрее обернёшься.
– Да уж, молодой… я тоже уже на пенсии.
– Я уже двадцать три года на пенсии, а до прошлого года по тайге шастал. Может и ещё пойду… На пенсии он! Томочку постесняйся.
Юрию Сергеевичу и вправду стало стыдно – нашёл, чем хвастать!
– Вот, давай, сбегаешь, разведаешь, мне расскажешь, тогда я тебе ещё чего интересного открою. У меня ещё много чего таинственного! Ну-у, счастливого пути! Нет, постой, я тебе карту дам. Держи – километровка, генштаб! Сам знаешь. Теперь удачи!


Глава 5. Космодром

Весь путь до дома перед Юрием Сергеевичем маячил образ Пришельца: выпуклый лоб, огромные уши, длинный нос, широкий рот и глубокие, почти бесцветные глаза. Отказываться было нельзя. Пришла мысль, что разведка маршрута к горным тундрам может стать реальной, может быть единственной реальной пользой от этой поездки. Ведь он сам так горячо ратовал за подобные маршруты с трибуны конференции. Значит, надо идти. А потом снова к Пришельцу - что-то в нём необыкновенное…

Дошли молча, думая каждый о своём. Зашли в магазин. Юрий Сергеевич попросил хлеба и банку тушёнки.
– А нам хватит? – спросила Тамара Ивановна.
– Вы что, идти собираетесь? – опешил Юрий Сергеевич.
– Безусловно! Мне же потом экскурсии водить. Как я поведу, если не буду знать дорогу? Да вы не бойтесь, мы в походы часто ходим и у костров ночуем. Я могу.

Конечно, резон в её словах был. Чтобы водить детей, надо знать тропу – это факт. Юрий Сергеевич заказал ещё тушёнки, шоколадку, орехов. Подумал, взял ещё банку сгущёнки. Продавщица изучающе разглядывала незнакомца, с которым известная всем учительница собирается идти в поход с ночёвкой у костра.
– Приятного путешествия, – попрощалась она с улыбкой.
– До свидания, – ответила Тамара Ивановна.
– Стерва? – спросил Юрий Сергеевич. – Разнесёт по селу?
– Конечно. На самом деле, люди здесь хорошие, им просто занять себя нечем. Пускай говорят. Даже передача такая есть для подобных людей. Так мы завтра идём?
– А чего время терять? Если вы не возражаете.

Весь вечер собирались. Юрий Сергеевич настоял, что рюкзак будет один, у него. Заставил  Тамару взять лишний свитер, лыжную шапочку, ветровку. Котелок, кружка, ложка, нож, компас, спички, аптечка – всегда жили в рюкзаке как непременные атрибуты. Загрузили две двухлитровых бутылки воды, и рюкзак сразу стал увесистым.

Разложили карту, рассмотрели маршрут. Километров пять до начала подъёма можно было пройти по дороге, далее лесом по пологому гребню – никаких видимых сложностей. Общее расстояние туда и обратно двадцать восемь километров. Не проблема.

– А я сейчас Вадиму позвоню, он нас подвезёт – Тамара набрала номер, и через две минуты вопрос был решён. – Только он рано может, до половины восьмого, ему на работу.
– Нам и лучше, если раньше. Любят вас тут, Тамара Ивановна.
Она не ответила.
Вечером пришла Дарья, поскандалила с матерью на кухне и ускакала, хлопнув дверью.
– Перебесится. К подружке ночевать пошла.


Оказывается, за день утомились, спалось замечательно. Утром не успели позавтракать, под окнами заурчала машина. Сразу и поехали. Пять километров – пять минут с таким водилой.
– Счастливый путь! – пробасил Вадим и пошевелил ручищей. «Даёт же Бог людям силушку» – позавидовал Юрий Сергеевич. Сам-то он никогда не выделялся фигурою.

Подъём давался легко. Утро было прохладным, и на открытых участках росным, но шли под деревьями, посуху. Кустов мало, трава не высокая.

Юрий Сергеевич жестами обращал внимание спутницы на интересные выходы скал или растения, иногда поглаживал, проходя, кору дерева, спрашивал:
– Знаешь?
Тамара чаще отрицательно качала головой. И он называл породу и пояснял, если знал, их свойства и отличия от других. После двух «перекуров» вошли в пихтарник. Такой лес был совершенно необычен для Тамары, и она впитывала новые ощущения и информацию. А Юрий Сергеевич был рад стараться. Он засовывал в мох палку и показывал удивлённой спутнице полуметровую толщину моховой подушки, указывал на изящные резные листья колючей заманихи, давал понюхать растёртую в пальцах хвою пихты: «Из неё пихтовое масло!»

Выше лес стал реже, ниже, светлее, под ногами захрустели жёсткие листочки брусники, местами перемежавшиеся широкими блестящими листьями бадана. Начались осыпи, покрытые подушкой реликтового хвойника микробиоты и куртинами кедрового стланика.

Солнце было в зените, припекало. Спина давно мокра от пота. Но в организме бушевала энергия, как в молодости. Юрий Сергеевич давненько не испытывал подобного подъёма сил, и всячески отгонял мысленные предположения о виновности в этом учительницы. «Весьма вероятно, – согласился он, наконец, с собой, – что женщина в непосредственной близости от мужчины является как бы катализатором его активности. Не будь её, я, может, и не стал бы сюда подниматься вовсе…». «Катализатор», между тем, двигался вполне прилично и пока не проявлял признаков сильной усталости.

Пришлось обходить по каменной осыпи обширную рощу стланика, потом ещё вверх по голым камням и внезапно – открылась великолепная плоскость вершины, покрытая разноцветной тундровой растительностью!
– Ура-а! – закричала Тамара, как девочка.

С камня неподалёку взлетела крупная птица, взмахнула замедленно огромными крыльями, поймала восходящий поток и пошла кругами вверх.
– Ой, смотрите, орёл!
– Беркут. Редкая птица. Повезло нам увидеть.

Они присели на краю площадки и любовались видом внизу. Хребты и долины речек лежали под ногами, очень далеко видны были малюсенькие строения села. Средняя часть уплощенной вершины была несколько вогнута и покрыта лишь мхом. Юрий Сергеевич сходил туда. Понижение было сырым, камни по краям оказались вообще без растительности и были гладкими, будто шлифованными. Вполне вероятно, во время дождей здесь собирается вода.

Подъём занял чуть меньше пяти часов – хорошее время для похода такого рода. Перекусили орешками и шоколадкой. Выпили водички. На подъёме Юрий Сергеевич сам не пил и спутнице не давал – питьё на ходу силы отнимает.
Побродили по вершине, собрали немного растений для образцов, чтобы определить. Коллекцию для музея, решили, надо собирать вместе со школьниками, так пользы больше будет. Юрий Сергеевич сфотографировал окрестности, Тамару Ивановну, цветочки-травинки.

– А давайте обратно другим гребнем пойдём? – предложила Тамара Ивановна.
– Рискованно, Тамара. Пришелец говорил, там сложнее. Да и дальше получится на несколько километров.
– Но мы же вниз пойдём. Всё равно быстрее, чем вверх. Ну, давайте! Без вас я туда не пойду. Так и останется маршрут неизведанным.
Юрий Сергеевич всмотрелся в соседний гребень. Ну, вроде бы ничего опасного. В одном месте, посредине спуска виднелись скалы, но, казалось, небольшие, да и гребень там был пологим. Небо ясное, ветра нет, кажется, непогода не предвидится. Наверно, можно попробовать.


Об этом решении он пожалел на первой же сотне шагов. После отдыха ноги отказывались слушаться, а спуск здесь был крутым и небольшие камни осыпи лежали непрочно, иной раз сползая целым пластом вместе с человеком. Юрий Сергеевич держал Тамару за руку, идти постоянно вполоборота было неудобно и болезненно для спины. В конце осыпи Тамара высвободила руку.
– Здесь уже я сама…
И тут же съехала вбок и с размаху шлёпнулась назад. Вскрикнула и притихла, сжав губы и испуганно глядя на Юрия Сергеевича. Он тут же оказался рядом, попытался поднять.
– Нет! Подождите… я себя протестирую, – она стала тихонько шевелить ногой, рукой, морщась. – Кажется, косточки целы. Давайте руку…

Сначала Юрий Сергеевич испугался – Тамара почти не могла наступить на ногу. Он посмотрел на вершину – очень круто, о возвращении не могло быть и речи. Пошли потихоньку вниз. Тамара постепенно разошлась и когда вошли в лес, двигалась вполне уверенно. Здесь уже нельзя было идти рядом из-за густых елей, растущих так плотно, что с трудом удавалось протиснуться. Зато грунт не сыпался под ногами, а сам хребет имел покатую поверхность. Шли молча, лишь иногда Юрий Сергеевич предупреждал о возможной опасности для глаз или для ног. Он всё поглядывал то на солнце, клонящееся к горизонту, то на часы, то оглядывался на спутницу – на долго ли её хватит? Одно дело просто терпеть усталость, другое дело с каждым шагом преодолевать боль. А что ей больно было очень даже заметно.

Стволы стали толще, деревья реже, идти – комфортнее. Юрий Сергеевич обрадовался, попытался прибавить шагу, но спутница опустилась на валежину, вытянула больную ногу.
– Давайте немного отдохнём. Пожалуйста.
Юрий Сергеевич присел рядом.
– Может, посмотреть? У меня бинт есть, пластырь…
Она улыбнулась:
– Смотрины не помогут, бинт тоже, крови нет. Ушиб просто. Отдохнём немного и пойдём.

Юрий Сергеевич по опыту знал, что при сильном утомлении после отдыха почти невозможно себя заставить двигаться, и в подобных случаях он просто отказывал себе в остановке. Но тут женщина…
Так и вышло. Она попыталась встать, застонала и сказала: «Ещё чуть-чуть», через десять минут: «Ещё немного…»
Юрий Сергеевич тем временем вырезал для спутницы длинную палку.
– Подъём! – Юрий Сергеевич рывком поднял её за руки. Она вскрикнула «Что вы делаете!» но устояла, вцепившись за него сделала, шаг, другой… Опёрлась на палку. Пошли потихоньку.

Лес понемногу сменялся лиственным, колючих еловых ветвей перед глазами больше не было, но появился подлесок, кустарник в рост высотой, колючки и лианы. Для Тамариной больной ноги было мучением перебираться через заросли и валежник. Хребтик стал заметно уже, в несколько метров, борта его всё круче, и места для манёвра всё меньше. В конце концов, они обнаружили, что находятся на узком пространстве между двумя отвесными обрывами. И это было очень плохо.

Юрий Сергеевич оставил спутницу и пошёл осматривать обрывы. Слева обход был практически невозможен – подножье скалы завалено валунами, валежником.
– Ой, смотрите! Юрий Сергеевич, идите сюда!
Он подошёл. Тамара Ивановна, опираясь на палку, стояла у края западного обрыва, смотрела вниз.
– Смотрите: трон пришельского вождя! Или вождя атлантов… Правда?

В нескольких метрах ниже в скале была прямоугольная ниша, будто стул или кресло, врезанное в каменную стену. Спинка, слегка изогнутая назад, углублена в стену, сиденье трапециевидное, с расширением наружу, нечто вроде подлокотников, ниже – уступ для ног с углублениями в камне, будто протоптанными гигантскими ступнями, и на сиденье были «помятости» как на старом кресле. Высота «трона» была метра два с половиной. А обращено оно было в сторону обширной долины, окружённой сопками. Где-то в этой долине было собственно и село Ясенёвка, но его сейчас видно не было. Низкое солнце светило прямо в лицо, а в долинах лежали острые контрастные тени, придающие ландшафту космической таинственности.

– Я хотела бы на нём посидеть!
– Конечно, замечательная мысль. Прыгайте, посидите, полюбуйтесь пейзажем, а я пока за спасателями сгоняю.
– Ну, зачем вы… А представляете, если Пришелец прав, и тут действительно были «иные», из другой цивилизации, и в этом кресле сидел их вождь и наблюдал за нашей планетой, и удивлялся её красоте. А потом они улетели, а дома, на другой планете сочиняли стихи о далёкой Земле и её красотах!
– Хорошая идея, на самом деле. Если окажется, что сюда несложно добраться снизу, то разрабатывайте экскурсию на тему иных цивилизаций. Отбоя от желающих не будет! А пока надо возвращаться. Очень грустно будет, если придётся ночевать у «трона иноземца». Как нога?
Тамара отмахнулась:
– Какая разница? Идти-то всё равно надо.

Вернулись. Спустились вдоль подножья, заваленного камнями и переплетённого лианами, но с западной стороны всё же пробраться представлялось возможным. Ушли ещё ниже, в лес и «поймали» оленью тропку. Это – большая удача, знал Юрий Сергеевич, олени всегда выбирают наиболее проходимый путь. Пошлось веселее.

Тропка вывела на гребень ниже скалы. Если бы не травма Тамары Ивановны, они бы успели. Но теперь тащились медленно, она часто отдыхала. А солнце садилось…
Юрий Сергеевич уже прикидывал, есть ли возможность спуститься к ближайшему ручью. Но склоны хребта были по-прежнему довольно круты и завалены упавшими деревьями – штурмовать себе дороже. Впереди показалась ещё скала. Они пробрались вдоль обрыва довольно далеко, но путь преградил провал. И вариантов, кроме возвращения, не было.

Тамара Ивановна опустилась на камень, смотрела жалобно.
– Совсем плохо? – спросил Юрий Сергеевич, чтобы что-то сказать. И так всё было ясно.
– Конечно, с философской точки зрения совершенно неважно, жив ты или нет, – ответила она.
– Да вы что, с ума сошли? Вам невозможно умирать, по крайней мере, сейчас!
Она неожиданно заливисто рассмеялась:
– Это же муми-тролль! Это его выражение, вы что, не помните?
Юрий Сергеевич с облегчением улыбнулся.
– Это жена детям читала. Мне в то время не до муми-троллей было. Но, припоминаю, они там всегда выбирались из передряг?
– Да, они отважные на самом деле, – она серьёзно посмотрела на него. – Я постараюсь.


Глава 6. Спаситель

Показалось, что скалу будет легче обойти слева, с востока. Тем более, туда со склона вела тропка, правда, необычной формы, не как пробивают копытные, а гладкая, будто укатанная. Уже на спуске Юрий Сергеевич подумал, а не медведь ли тащил добычу? Вдруг он там, под скалой сидит себе и жуёт, а тут мы к нему на десерт… Мороз пробежал меж лопаток. Он громко кашлянул, нарочито звонко спросил:
– Ну, как идётся?
– Кое-как…

С этой стороны скалы солнца уже не было, наступали сумерки. Надо было искать место для стоянки. Под скалой нашлась относительно ровная, умятая площадка. Вероятно, лёжки оленей или косуль, может, и мишка валялся. Но теперь никого не было. А где ещё в этих дебрях найти ровное место?
Юрий Сергеевич потоптался, прощупывая ступнями под травой, отбросил несколько камней, какую-то старую кость.
– Тамара Ивановна, вам на сегодня амнистия. Располагайтесь на отдых.
Она опустилась на четвереньки – на колени и вытянутые руки, и стояла так довольно долго, потом завалилась набок, перевернулась на живот и простонала:
– Я думала, это никогда не кончится… – и уткнула лицо в изгиб локтя.
Юрию Сергеевичу амнистия не полагалась в связи с его «статьёй», в которой крупными буквами значилось: «МУЖЧИНА».

Пока ещё было видно, он первым делом развернул карту и отыскал на гребне малюсенькое обозначение скального обнажения с цифрой «15», что означало максимальную высоту обрыва. Отсюда до долины было не менее восьми километров, да по долине ещё километров семь. Без дороги – очень много! Ладно, надо организовать ночёвку.

Он ринулся собирать дрова, притащил валежину для сиденья и крупное сухое корневище для ночного долговременного костра. Нарезал, сколько смог, прошлогодней сухой травы, несколько хвойных лап, устроил лежанку под скалой, перед ней разжёг костерок. Приспособил котелок, вылил бутылку воды. Бросил хвои, когда закипело – заварки.

С трудом растормошил спутницу. Она, конечно, отключилась прямо на камнях. Усадил у костра, вручил кружку с чаем.
– Пейте! Поднимает настроение.
– Я спать хочу…
– Сначала ужин, – вскрыл тушёнку, дал ложку, ломоть хлеба. – Это обязательно – лекарство.
Она пожевала без аппетита, запила глотком, потом вошла во вкус, съела больше половины.
– Ой, а вам? Нет, нет, я больше не буду. Вам тоже надо! А чай вкусный!
– Вот, ещё шоколадка, – он подал кусочек.

Остальное завернул и убрал. Шоколад, орехи и вторая бутылка воды – «НЗ». Доел остатки тушёнки, подложил дров, уселся рядом. Вокруг уже была ночь. Искорки иногда вырывались из синеватого пламени и, извиваясь, улетали вверх. Появились комары, они пели свои назойливые песенки, иногда подлетали вплотную к лицу, но кусали редко, лениво.
– Ой, смотрите, звёзды! – Тамара подняла голову, передёрнула плечами.

Ночная прохлада незаметно подкралась и обняла сырые от пота спины. Пора одеваться. Тамара с благодарностью приняла свитер и шапочку. Юрий Сергеевич просушил у огня её мастерку от спортивного костюма, заставил надеть всю имеющуюся одежду, а поверх – ветровку. Затем просушил носки и обувь. Помог обуться, одна нога распухла и не хотела влезать в кроссовок. Потом уложил женщину на подстилку. Она с признательностью посмотрела на него.
– А как же вы?
– Я привычный, не первый раз. Зимой труднее.
– Вы и зимой вот так ночевали?
– Было… Постарайтесь уснуть, надо отдохнуть. Завтра ещё долго идти.

Юрий Сергеевич просушил и свою обувь, надел свитер. Похвалил себя за предусмотрительность и за то, что ещё из дома оделся по-походному. Он сидел у огня, похлёбывал чай и думал о том, как придётся завтра. Было ясно, что утром учительница не встанет.

От пищи стало тепло и уютно. Он сидел, расслабившись, над огнём, смотрел на угли и проворачивал в голове пройденный маршрут. Мысли текли вяло. Пора было подложить дров, но он всё откладывал, шевелиться не хотелось. Потом возникло лицо Пришельца. Интересно, почему у него такое лицо? Что в нём не так? Ну, большие уши и нос – не в диковинку. Что же, что? Лицо смотрело, строило гримасы, что-то говорило, даже смеялось. Двигались губы, брови, даже уши. А-а-а! Он не мигает! Вот: он – никогда не мигает! Он – Пришелец!

Камни посыпались неподалёку, шум! Юрий Сергеевич вскочил, обернулся на звук, чуть не упал. Сверху, откуда они спускались вечером, что-то двигалось с сильным шорохом, сыпались камешки. Мозг взорвался воображаемыми монстрами: медведь! Он тащит добычу и не видит, что мы тут, костёр потух, ветер в другую сторону, он не чует. Он уже рядом. А может тигр? Нет, медведь. Вот, толстый, чёрный, идёт юзом – точно тащит. Сейчас учует и сразу бросится. Медведи – такие. Что делать? Что?!!! Ни черта не видно… Нащупать камень или палку, ну хоть что-нибудь… Он сворачивает вниз. Три метра, неужели не заметил? Или испугался? Тогда бы рыкнул… Не шевелиться! Пятится вниз по склону, тащит… что же он тащит такое толстое и длинное, как бревно, длинное, гладкое чёрное бревно. Ну, конечно, ствол, вот он утоньшается и – всё, кончился, утащил вниз…

– Юрий Сергеевич, что это? – прошептала Тамара из-под скалы.
Он очнулся от шока, немедленно принялся раздувать угли, подкладывать палочки, забросил почти все заготовленные дрова. Пламя вырвалось на человеческий рост. Схватил кружку и принялся колотить по камню. Звук ужасом отдавался между лопаток… Прислушался. Тишина. Может, он затаился в нескольких метрах? Надо ещё шуметь!
- А-а-а-а! О-го-го! О-о-о-о!
Тишина… Опустился на бревно. По спине щекотно стекала капля.
– Кто это был, Юрий Сергеевич?
– Не знаю. Показалось, наверно, спросонку. Задремал, а тут камни посыпались, подумал, медведь.
– Я тоже видела что-то чёрное и такое длинное-длинное…
– Правда? На бревно похожее?
Тамара кивнула.
– Мне страшно.
– Теперь не вернётся. Костёр горит, мы шумим. Точно не вернётся. Спите.

Она лежала молча, смотрела в огонь. Потом села, опёрлась спиной о скалу, стала массировать ушибленную ногу.
– Не холодно? – спросил Юрий Сергеевич как можно спокойнее.
– Нет, – покачала головой. – Давайте разговаривать. Всё равно не спится, – она помолчала. – Расскажите, как вы с Любовью Петровной познакомились? Представляю, в те времена это было романтично!
– Да уж, вы угадали – романтично! Мы тогда на биостанции работали, на острове. Молодёжь, энтузиасты… Новый год там же встречали, в бараке. В те времена мало выпивать было неприлично. После шампанского спирт, чистый конечно.
– А женщины, они-то вино пили?
– Вино в те времена не достать было. Спирт они пили. Люба очень изящно это проделывала: локоток отставит, крикнет «За Фортуну!» – и мелкими глоточками – до дна, а после выдохнет глубоко и так улыбнётся, что аплодируют все. А после уже водой запивает.
– Ой, ну это же вредно, чистый спирт!
– Нет, сказки всё это. Вон мы с ней какие здоровые, и детей вырастили здоровых. Тогда и пища вся здоровая была. Закуска – крабы! Сами варили в морской воде. Лапу съёшь – и сыт. Эх, времена…
– Так вы там и познакомились?
– Ну, да. Работали, конечно, рядом, да там все друг друга знали. Ну вот, встретили мы по дальневосточному времени, потом каждый час в соответствии с часовыми поясами, традиция такая была: за Читу, за Иркутск, за Новосибирск и далее до Москвы, до самого утра. Танцевали, дурачились. И где-то после Тюмени, уже под утро решили проветриться, прогуляться по свежему воздуху. Ну и понесло нас, дураков, на бухту.  Лёд перед Новым годом только встал, но снежком припорошило. И так получилось, идём мы с Любой впереди, наши сзади горланят, скользко, она меня под руку – и вместе мы ух! – в полынью. И представьте картину: наши вмиг протрезвели, на краю суетятся, что-то там с себя снимают, связывают, а мы плаваем в проруби и беседуем. Она говорит: «Дай мне руку», а я : «Отдам руку только вместе с сердцем!»
– Ужас какой! Как вы не замёрзли?
– Так я же говорю, под утро уже дело было, выпили-то сколько! Вот, если бы вино сухое пили, точно утонули бы. Ну, вытащили нас, конечно. Бегом в помещение, каждому по стопке чистого, раздели – переодели в сухое, тут уж не до стеснения было. Кровать – к печке, нас двоих в кровать, тулупами завалили. И всё. Пошли отмечать наше спасение. Ну, а мы пригрелись рядышком и… тоже отметили по-своему. Проснулись уже мужем и женой. А зарегистрировались через год только.
– Здорово! Я бы так хотела…
– Сейчас сложно – спирт не купишь. Доставайте спирт, ждите зимы и ищите, с кем к проруби прогуляться.
– Вот. Это последнее – проблема… Тонуть не с кем.
– Мне кажется, я знаю одного.
– Вадим? Нет. Это исключено.
– Я видел, как вы при нём меняетесь, и он явно неравнодушен.

Тамара долго молчала.
– Налейте мне ещё чаю, если можно. С Вадимом я сама виновата. У нас любовь была ещё со школы. Он в армию, я – в педучилище. В городе там всё иначе, казалось – жизнь настоящая, свобода! Ну, вот, вернулась с доченькой… А он назло женился. Ну, не женился, а так, живёт... детей нет.
 – Тамара, он вас любит. Видно же.
– Да сама я знаю! Но не могу же я… как последняя, отнять его у другой! И не за что ему меня любить, не достойна я его. Забудем. Давайте о другом.
– Любят не «за что», а потому, что любят. Это не объясняется. Он там страдает, вы тут. Вам надо просто решиться.
– Не знаю, я ещё не готова. Может быть, со временем.
– Время ничего не решает, решают – действия. А Время просто наблюдает со стороны, как проходит впустую человеческая жизнь… Простите. Давайте лучше подремлем.

Юрий Сергеевич положил в костёр корневище, придвинулся ближе к огню, прикрыл глаза и, делая вид, что дремлет, чутко вслушивался в тишину тайги. Уснуть он, конечно, себе не позволил.

Ближе к рассвету потянул с горы холодный воздух. Пламя вспыхнуло яркими язычками из-под притухшего корневища. Цыкнули в ветвях синички. Листва в кронах зашелестела. Тайга просыпалась. Стало ощутимо зябко. Очень хотелось забраться под одеяло, свернуться калачиком и спать.

Юрий Сергеевич поднялся, присел раза четыре, помахал руками. Подогрел чай. Разбудил Тамару.
Она не хотела просыпаться: «Ещё чуть-чуть, ну хоть капельку». Жалко было её, как ребёнка. Но, растормошил. Поднялась вдоль скалы, ступила – и охнула, чуть не упала. Испуганно посмотрела на спутника.
– Я вас подвела?
– О чём вы говорите! Пейте вот, – подал кружку. – Шоколадку возьмите. У вас телефон есть?
– Да.
– Звоните Вадиму. Да, да. Звоните Вадиму! Я вас не донесу. Он организует.
Тамара отрицательно замотала головой.
– Хорошо, давайте вызовем спасателей. Прилетит группа, правда это будет дольше, зато намного дороже, и вы прославитесь, по крайней мере, на весь регион.
Она вынула из кармашка телефон, выбрала номер.
– Тут связи нет. Совсем.

Это было плохо. Юрий Сергеевич налил себе остатки чая, самую крепость, проглотил, посидел, глядя в огонь. Небо уже посветлело. Поднялся, подошёл к месту, где ночью видел «медведя». Действительно, будто бревно провезли. Но не тащили, а катили. Дёрн, мхи не содраны, а примяты. Следов, задиров не заметно. Ладно, это после. Что делать-то?

– Давайте телефон. Попробую сверху позвонить. Тут, возможно, скала экранирует.
Забрался на седловину. Глянул на часы – без десяти семь. Ладно, случай не рядовой, поймёт, если не дурак. Позвонил, очень кратко объяснил: у Тамары травма, идти не может, находимся на южном отроге горы Змеиной, под нижней скалой, с востока.
– Ясно, понятно, место знаю, бывал. Ждите.
Сказал – как отрезал. Можно быть уверенным. На душе стало веселей.

– Дозвонились?
– Вот это мужчина! Вот с ним – да, в прорубь можно без страха. Сказал, сейчас будет.

Теперь можно было не жалеть продуктов. Юрий Сергеевич заварил свежий чай, вытащил остатки хлеба, шоколад, орехи.
– Будем праздник праздновать, Тамара Ивановна. Подтягивайтесь к костру.
Она не отвечала. Он обернулся. Женщина, в положении полулёжа, облокотившись о скалу, гляделась в зеркальце и подкрашивала губы. Обалдеть!
– Попейте прежде чаю. Он часа через два только доберётся.
– Да ну вас! – порозовела Тамара и спрятала принадлежности в карман. – Давайте ваш чай.

После завтрака снова повело в сон, и они оба задремали. Юрий Сергеевич и во сне сканировал все звуки, ожидая в первую очередь приближения людей снизу. Камни посыпались снова сверху, как прошлый раз. Мгновенно открыл глаза, и при свете солнечного утра фантазия немедленно нарисовала картинку: медведь, громадный медведь на задних лапах спускается к ним с гребня. Но тут же медведь преобразился в Вадима, тоже огромного и медведеобразного, одетого в бурую энцефалитку и сопящего не хуже зверя.
– Где она? – просипел он, сам же отыскал глазами, подбежал. – Как ты, Тома? Где болит?
Юрий Сергеевич отвернулся и занялся упаковкой рюкзака.


Спускались западным склоном, перебравшись обратно через скалу по той же тропе. Вадим сказал, что вдоль восточного обрыва прохода нет. Юрия Сергеевича он лишь спросил: «Сам-то как?» – «Нормально». Тамару просто поднял на руки как ребёнка и понёс. Возражения не слушал и не отвечал, просто нёс до самой машины, перешагивая валежник, спрыгивая с камней, приминая кусты, как вездеход. Машина стояла непосредственно у подножья. Тут был лесовозный волок, ниже недавняя лесовозная дорога, «убитая», но для УАЗа «самое то».

Усадил Вадим Тамару аккуратно, бережно, прямо с рук на сиденье. Она не сразу расцепила руки на его шее.
– Ты – мой спаситель, – прошептала.
А он прыгнул на своё место, как ковбой на мустанга и сразу надавил на газ. Свою дверцу Юрий Сергеевич захлопнул уже на ходу.


Глава 7. Знаки внеземного разума

Вадим подкатил прямо к приёмному покою, не принимая Тамариных протестов, отнёс её в больницу. Вышел через пятнадцать минут.
– Положили. Сказали обследовать. На вот, ключ от квартиры, Тома передала. Садись, до дома подкину.

Дверь оказалась незапертой. Юрий Сергеевич сунулся в «свою» комнату. На постели спала, раскинувшись навзничь, совершенно голая Дашка. Он обалдел, поспешно закрыл дверь, получилось громко. Прокрался на кухню, включил чайник. Через минуту ворвалась чуть прикрытая халатом Дарья.
– Вы меня видели!
Он отвернулся, насыпая заварку. Она вцепилась в рукав, повернула его к себе.
– Вы меня видели, да? Вы педофил, да?
– А ты спала голая при открытых дверях в ожидании именно педофила? Извини, я не сообразил. Собери: халат, тапки, бельишко, зубную щетку, что там ещё, отнеси матери в больницу.
– Ой! Что с мамой? Что вы с ней сделали? Я ей говорила, что зря она с вами связалась!
– Иди, умойся, истеричка. И сделай, что тебе говорят. Мама ждет. С ней ничего страшного. Повредила ногу, положили на обследование. Давай, давай! Со мной ещё успеешь поругаться. А маму не напрягай, она устала.

Дашка сопела, шуршала, красилась, собиралась, ушла, вернулась, снова ушла. Юрий Сергеевич, наконец, разделся, принял душ, выпил чашку чая и завалился спать на Тамариной кровати. А что было делать?

Сквозь сон слышал, как вернулась Дарья, как бахала нарочито дверями, гремела кастрюлями, но проснуться так и не смог. Потом всё стихло. Потом в дверь постучали, негромко.
– Да!
Дверь приоткрылась, показалась Дашкина рожица, размалёванная как попугай.
– Вставайте обедать, а то остынет. Я жду, жду, а вы всё спите…
Он глянул на часы: семнадцать! Вот это отдохнул! Вскочил, умылся, заправил постель, пошёл в кухню. Даша сидела, подперев щёку кулаком перед накрытой полотенцем кастрюлей. Тут же вскочила, налила большую тарелку супа с фрикадельками, поставила тарелку с нарезанным хлебом, стопку и бутылку с водкой.

Юрий Сергеевич был ошарашен.
– Чего это ты?
– Мама сказала вас накормить. И ухаживать.
– И водкой поить мама сказала?
– Нет, я сама. Вы же мужчина, обедать надо со стопкой.
– Интересные понятия. Ну, спасибо, Даша. А знаешь, я, пожалуй, действительно выпью.
Он налил полстопки. Дарья поставила рядом вторую.
– И мне!
– Ты как меня утром обозвала? Утром была дитём, а к вечеру повзрослела?
– Думаете, я не пила? Ещё как пила! Мы же за мамино здоровье. Она мне рассказала, как вы её спасали.

Юрий Сергеевич был несколько озадачен таким сообщением, сам он считал, что спасал её Вадим, но развивать тему не стал.
– Ладно, только капельку, хорошо? И не скажи кому-нибудь, а то меня ещё посадят за растление.
Они чокнулись:
– За маму. За её здоровье.
– Да, она у тебя отважная и очень терпеливая. За неё! – Юрий Сергеевич выпил, принялся есть. – Вкусно! Ты сама готовишь?
– Конечно! Кто бы тут ещё готовил?
– Умница, Даша, молодец!
– Правда? – ребёнок расплылся от похвалы. – Я ещё пельмени могу, и пирог могу печь. Честно!
– Да я верю. Давай, завтра пельмени сварганим и маме отнесём.
– А её завтра домой обещают отпустить.
– Ну, значит, встретим её вкусным обедом.


Дарья после обеда снова ускакала к подругам. Юрий Сергеевич побрился, почистил ботинки, привёл в порядок камуфляжный костюм. Вот, придумали одежду: сутки в тайге, на земле, у костра, и хоть в ресторан иди – ни грязи не видно, ни помятостей. До ночи было далеко. Решил сходить к Пришельцу.

Пришелец открыл дверь в трусах, пожал руку и сразу лёг, натянул одеяло до подбородка.
– Ты, это, сам там чайку завари. Прихворнул я маленько.
– Может, врача вызвать?
– Не-а, врач тут не поможет. Тут иноземный разум поработал – не земному лечить. Давай, давай, хозяйничай. И рассказывай, как сходил.
– Хорошо. Но с приключением. Тамара Ивановна ногу повредила, в больнице сейчас.
– Ну-у, ты что, Тому на вершину таскал? Ай-ай! Уж не по южному ли гребню?
– Туда по западному, назад по южному.
– И на южном она ногу поранила, – утвердительно заявил Пришелец.
– Откуда вы знаете?
– А тут и знать нечего. Не людское это место. Наблюдательный пункт видел?
– Это «кресло», что ли?
– Ну-у, кресло, стул, какая разница. Наблюдательный пункт пришельцев. Оттуда видно сопку в тридцати километрах к западу, она с особенной вершиной. Видел?
– На сопку не обратил внимания.
– А зря! Вот на той сопке у них тоже наблюдательный пункт. И дальше – так по всей Земле.
– А вы на той, другой сопке бывали?
– Нет, не успел. Да и так ясно – система наблюдения и связи. У нас только теперь по этому принципу сотовую связь изобрели, а у них тысячи лет назад было.
– Это, конечно, спорно, – не удержался Юрий Сергеевич. – Мало фактов для доказательств.
– Ну-у, ты совсем Фома неверующий! На вершине посадочную площадку видел?
– Это углубление посредине?
– «Углубление!» Ты хоть подходил? Камни по краю видал? Они же плазмой ракетных двигателей отшлифованы, на них до сих пор даже лишайники не держатся. Тут говорить не о чем – место стартов и приземлений!
– И даже если так, как это связано с травмой Тамары?
– Да так. Это место охраняется.
– Но пришельцев-то там нет.
– И откуда же ты это знаешь? Если ты не видел, значит, нет?
– Наука пока отрицает их присутствие.
– Ну-у, наука! Наука – нагромождение ошибок; опираясь на предыдущие ошибки, они строят новые гипотезы. Почему мы должны следовать тем же путём, закрывая глаза на неоспоримые факты, лежащие на поверхности лишь потому, что они не сходятся с теорией ошибок? Хотя среди учёных случаются гении, признающие явления, которые наукой отрицаются.
– Это, наверно, так называемые, «непризнанные учёные».
– Ну-у, конечно! А Эйнштейна не желаете? Это он заявил, что есть только два способа прожить жизнь:  так, как будто никаких чудес никогда не бывает, или так, будто всё на свете является чудом. Ага! Ты, конечно, предпочитаешь первый. А я руководствуюсь вторым! И благодаря этому очень многое познал и открыл даже тут, в Ясенёвке! Тут вокруг полно чудес! Только люди отказываются их видеть. Отказываются – и всё! И ты туда же.

Юрий Сергеевич слушал страстную речь больного Пришельца, прижимавшего узловатыми пальцами одеяло к подбородку, и наблюдал за удивительной мимикой: широкий рот с узкими губами растягивался и сжимался, губы очень подвижны, брови поднимались и опускались, в такт словам шевелились огромные уши, а бесцветные глаза смотрели не моргая. За всё время он не моргнул ни разу! Точно – «Пришелец!»
– Наверно, я ещё мало тут чего видел, чтобы безоговорочно поверить вашим рассказам.
– Да видел ты! Видел. Не верю, чтобы ты и не видел. Нижние скалы как проходил? Влево сунулся?
– Угу. Откуда знаете?
– От верблюда. Туда тропа ведёт. А оттуда не ведёт. Там западня, ловушка. Как выбраться удалось?
– Назад и затем по правой стороне.
– Ну-у, значит, везучий ты. И Тамара с тобой. А может, он её пожалел, потому и тебя отпустил.
– Кто?
– Хранитель. Мудур. Он оставлен пришельцами охранять тайные места и знаки до возвращения хозяев.
– И какой же он, этот хранитель? Дух невидимый?
– Вполне видимый, когда надо. Ты тропу смотрел? Заметил, какая тропа? Заметил? Это – не тропа! По ней не ходят. Никто не ходит! А кто ходит, тот не возвращается. А тебе повезло.

Юрий Сергеевич судорожно пытался связать воедино повествование старика и ночное видение под скалой.  До поры не хотелось раскрывать свою информацию.
– И кто же это? Медведь? Вы его видели?
– Не видел. Ну-у, и рад этому. А там и так понятно, по следу – змей это Горыныч, по-местному, по-удэгейски Мудур.
– Почему Горыныч-то? Горынычи на Руси водились, а отсюда до Руси – десять тысяч вёрст! – усмехнулся Юрий Сергеевич.
– Ишь ты, умник! Да причём тут вёрсты? Горыныч – от слова «гора», в горе он живёт. Вот там его нора и есть, куда тропа ведёт. Там он и охраняет секреты и тайные знаки. Кто его видит, обязательно умирает. Не сразу, так потом, недолго живут.
– Откуда же вам это известно? Змей сказал? Так вы его не встречали.

Пришелец подскочил на кровати, свесил босые ноги, уши его поднялись, казалось, прижались к макушке.
– Мне известно! Мне так ещё известно! Я сам умираю. Год уже как…
– Ну, понятно, что вы болеете, но как это связано с этим Горынычем?
– А вот так, – Пришелец вдруг умолк, снова лёг, укрылся до подбородка. – Секрет. Я знак его видел.
– Какой знак?
– Ну-у, не скажу. Секрет. Ты увидишь, тоже заболеешь.
– Так, где вы его видели? Там, на скалах?
– Какая разница? Кто увидел знак или самого Мудура – умрёт. И вылечить нельзя никак.

Юрий Сергеевич поднялся, стал готовить чай. Он бы и закурил сейчас, наверное. Понятно было, что это полубред, полудомыслы, но убеждённость Пришельца в том, что все, кто видел змея, умрут, повлияла на настроение. В одном Юрий Сергеевич был со стариком согласен: в горе живёт змей, больше быть некому. Теперь всё сложилось. Кроме одного: в природе таких змеев нет.

Он придвинул стол к кровати, налил чай в чашки. Пришелец сел на койке, отхлебнул, посмотрел немигающим взглядом.
– Хорошо заварил. Сахар там возьми, в серванте. Ага, там.
Помолчали. Юрий Сергеевич хотел всё-таки выудить, что скрывает старикан. Что-то было, чувствовалось, хотелось узнать. Тайны всегда притягивают и цепляют, от них трудно отвязаться, пока не раскроешь.
– Расскажите про знак. Пожалуйста! – Юрий Сергеевич избегал называть пожилого человека Пришельцем, а имени не знал и стеснялся теперь спрашивать.
– Я же тебе объяснил: заболеешь, умрёшь.
– Умирать не в моих правилах! Тем более что я в это не верю. А каждому – по вере его. Кто не верит – не умрёт.
– Ну-у, не верит он! А я верю. А умирать мне жалко. Хоть и прожил много, а мне мало. Я хорошо жил, интересно. Я по своим правилам жизнь прожил, потому и счастлив. А ещё бы многое хотел сделать. Вот, музей еще доделать, задумки у меня есть по разделу природы, да и по археологии тоже. И с пришельцами тоже не до конца разобрался. Ты же не знаешь, да никто не знает: я книгу пишу. Да! Вот, смотри, – он вскочил, прошлёпал тапками до комода, вытащил две толстых папки с завязками. – Вот, здесь материалов на два тома!

Он снова улёгся. Замолк.
– Во-от, понимаешь, жил себе и жил, а теперь понял, что не так жил, медленно. Ленился жить. Вот так-то. Люди и не знают, что они счастливы, просто только потому что живут, и начинают это понимать, когда смерть уже рядом.
Пришелец опять вскочил, завернулся в одеяло, стал семенить туда-обратно по комнате.
– Понимаешь, ну-у, какая несуразица в жизни! Люди постоянно погружены в себя, в сиюминутность бытия. Им некогда, у них болит голова, им сегодня скучно и неохота напрягаться, им не создали подходящие условия… Они не видят Истории, не замечают хода времени, не хотят видеть чудеса! Они не думают о том, что вот сейчас, совсем скоро всё это может кончиться, оборваться… и от них не останется ничего! Я имею в виду не материальное. Не останется ну-у ни-че-го! Не потому, что так устроен мир, а оттого, что человек не успел ничего сделать, хотя всю жизнь мечтал, собирался совершить нечто, но вот, из-за «нехорошей» судьбы не успел… И я не успел. Хочу хоть с книгой закончить, может, успею.
– Я видел Горыныча, – сказал Юрий Сергеевич. – Да, там, под скалой. Мы там ночевали. Он рядом прополз. Очень длинный, толстый, чёрный.
– Томочка тоже видела?
Юрий Сергеевич кивнул.
– Ну-у, ты, ну-у! Ну-у, Томочку жалко как! Ну-у… А он вас видел?
– Нет, наверно. Темно было. Он проскользил вниз, не останавливаясь, я толком и не рассмотрел, теперь только с ваших слов понял, что змея очень крупная.
– Ну-у, ты, да-а! Может и не умрёте, если он не заметил. Не знаю. Это у Нэликэ надо узнавать.
– У кого?
– Нэликэ. Знахарка. Она там в распадке у ключа живёт. Она понимает в этом.
– Интересно, что старуха может знать о змеях?
– Вот ну-у, зачем ты так? Она молодая, весёлая, умная. Наши из Ясенёвки к ней лечиться ходят и из других сёл приезжают. Просто она травы знает и старинные приёмы лечения. И меня она в сознание вернула, когда пришельцы меня отпустили. Ты же знаешь, меня забрали, три недели держали, потом память стёрли. А она меня выходила и вот я живу.
– Это она про смерть от змея сказала? Да бред всё это! Никто ещё не умер.
– Ну-у, не умер! Я сам видел, нашёл сам! В прошлом году зимой приехал сюда искатель кладов. Сказал ему кто-то, что змей тут живёт. Попёрся ровно на ту скалу. Ну и всё. Исчез. Розыск объявили, людей привлекли. Я тоже принял участие. Пошёл сразу в распадок ниже скалы вашей. Плохое там местечко, трудное, и грустное. Ну-у, вот и лежит он, как живой в снегу. Только мёртвый.
– Так он мог и со скалы упасть или там, инфаркт.
– А никаких признаков. Так, вроде шёл человек и упал. Правда, три недели прошло, как исчез. Не знаю, что там милиция выяснила. А Нэликэ сразу определила: Мудура он видел и оттого даже из лесу выйти не смог, быстро умер. Ну-у, ты не думай, я тоже не всему доверяю. Я весной на то место сходил. Побродил, полазил, нашёл, где парень тот лежал, и что ты думаешь? – Пришелец прытко сбегал до комода, принёс коробку от конфет, извлёк тряпицу, развернул. – Ну-у, вот, любуйся, если так настаивал.

Он положил перед Юрием Сергеевичем плоскую металлическую ажурную пластину в половину ладони размером. Судя по цвету, это была отливка из бронзы, но очень тонкая, изящная, качественная работа. По-видимому, это была часть, примерно половина треугольного панно, разломанная по высоте треугольника. Ажурный орнамент был животно-растительным. В первую очередь бросался в глаза толстый змей с зубастой головой в нижней части, он был очень натуралистично изогнут в форме английской S. Напротив, через среднюю часть симметрично просматривался фрагмент спины зеркально изображённого такого же змея. По боковой поверхности треугольника вверх бежали какие-то зверьки, по всему полю вился растительный орнамент. Изделие было выполнено мастерски, с высокохудожественным вкусом!
– Ух, ты! Какая прелесть! А второй половины не было?
– Нет. Зато другое было. Я эту-то сразу в сапог сунул, у меня изнутри к голенищу пришиты кармашки – под нож, или для ложки, или так что сунуть, чтоб рюкзак не снимать. Вот, я это в сапог, а ещё поискал и нашёл вот такую, – он растянул ладони сантиметров на сорок, – вот такую змею. Блестела, наверно, золотая! Красивая! Вот и доказательство! Он, этот парень у Мудура, видно, знаки эти украл, да и помер сразу. А зимой их не заметили под снегом.
– А змея золотая где же?
– А её нету. Пропала. Наверно, пришельцы забрали, когда меня взяли. А эта в сапоге так и сохранилась. Вот, ну-у, с тех пор я и болею, уже больше года, скоро, наверно умру.
– А место это можете мне показать? На карте?
– Ну, давай, посмотрим. Ну-у, вот, смотри, вот твоя скала, где ночевали, а вот, к востоку, где-то тут. Только ты не ходи, а? Зачем тебе? Ты молодой ещё, поживи пока.
– Ладно, спасибо, я подумаю. Интересного много узнал от вас. Выздоравливайте.
– Ну-у, ты это, если вернёшься, приди, расскажи, ладно?
Пронзительный немигающий взгляд проводил Юрия Сергеевича до порога.
– Расскажу. Если пойду.


Глава 8. Любопытство – не порок

Дома был раскардаш: шкафы нараспашку, повсюду одежда, спальные принадлежности, бельё, на кухонном столе насыпана горкой мука, рядом скалка. Юрий Сергеевич освободил для себя пространство на краю стола, заварил чаю. Сидел без света, смотрел в окошко на контуры сопок на фоне светло-синего неба с первыми звёздочками. В голове был такой же беспорядок, как в квартире: пришельцы, Горыныч, «все, кто видел знаки, умрут», стёртая память, плазма ракетных двигателей, молодая знахарка по имени, кажется, Нэликэ, тропа – не тропа, а тупик-ловушка, мёртвый искатель кладов, золотая змея, «секретный знак» в виде обломка металлического орнамента, сотовая связь пришельцев… Хотелось разобраться.

В первую очередь, надо отсортировать бред от действительности. Из всего этого нагромождения реальна только металлическая пластина – она материальна. По-видимому, был и мёртвый турист, надо бы спросить у местных. Ну, и всё. Хотя, «тропа – не тропа» тоже есть, сам видел, но она не о чём не свидетельствует. Наверняка и знахарка живёт где-то на окраине, почему бы нет, сейчас этих знахарей-экстрасенсов в городах больше, чем гастарбайтеров – имеется спрос среди населения. А если через более мелкое сито пропустить, остаётся из материальных фактов только бронзовая вещица с изображением змеи. И своими глазами виденное нечто вроде огромной змеи. Но это тоже под вопросом. Ну, вот, и сразу стало грустно – сказка кончилась вся!

Ну, а что же это такое проползло ночью под скалой?
Юрий Сергеевич глянул на часы – половина десятого, ещё не слишком поздно. Поискал в списке абонентов старого знакомого, специалиста по всем ядовитым кусучим тварям, человека сложной судьбы и феноменальной памяти, доктора биологических наук Володи Хромова. Тот ответил с первым же гудком, очень обрадовался, говорил весело, с прибаутками. Значит, «под этим делом», а это хорошо, так как у Володи мозг работает лучше любого компьютера, но исключительно только «под этим делом».
– Володя, проконсультируй, как специалист, могут ли в нашем регионе встретиться очень большие змеи. Да, я знаю, что тут они не зафиксированы, самая большая – амурский полоз. Но теоретически, только теоретически?
– Нет, дорогой Юра, в том-то и дело, что они тут не живут не потому, что их выбили или они не смогли переселиться в этот регион. Они тут отсутствуют по объективным причинам, из-за невозможности жить в данных климатических условиях.
– Но другие змеи живут?
– Мелкие обитают, а крупные – исключено. Это доказано. А что, ты нашёл труп питона или откопал скелет динозавра? Почему возник интерес?
– Да, я тут в деревне, местные байки рассказывают о супер-змее. На всякий случай решил спросить у тебя. Ты – авторитет!
– Скажи местным, пусть пьют меньше. Если бы были такие змеи, их давно бы обнаружили. Это не насекомые или иная мелочь скрытная. Такое «шило» в мешке не утаишь. Приезжай, поболтаем, я тебе подробно разложу все причины невозможности жизни крупных рептилий на Дальнем Востоке нашей родины. Ну, давай, за тебя поднимаю!

Ладно, чтобы закрыть тему, ещё один «звонок другу».
– Здравствуйте, Ирина Семёновна! Это Крошин, Юрий Сергеевич. Помните, я у вас по поводу Летающего Человека консультировался? Я не слишком поздно звоню, можете уделить мне пару минут? Обрисуйте, пожалуйста, в общих чертах, что говорит наука этнография о гигантских змеях в нашем регионе?
– Здравствуйте! Да-да, я вас помню очень хорошо. Я не специалист в этой области. Вот Паша Лемехов вам бы рассказал! Но, конечно, мне в общих чертах известна мифология дальневосточных народов – публикации по специальности я, безусловно, все читаю. Змеи – обширная тема! Практически у всех народов мира существуют предания о гигантских змеях. Это и ползающие по земле, и летающие, и живущие под водой. Как правило, они соотносятся с нижними мирами, что в позднейшей мифологии под влиянием мировых религий связалось с силами зла. У народов юга Дальнего Востока России записано множество фольклорных текстов, повествующих о крупных змеях. У удэгейцев это гигантский змей Мудур или иначе Мудули. Причём, есть Мудули речной, есть морской, есть живущий на земле в пещерах или глубоких норах. По преданиям именно гигантский змей создал своим телом речные русла среди первичных безводных гор. Так, что же вам ещё сказать?.. Да, считается, что змей является хранителем воды и тепла. Странно, правда? Холоднокровное животное – хранитель тепла? Они, эти народы я имею в виду, сохранившие первобытные воззрения на природу, видите ли, они не делают различий между мифическими и реально существующими вещами. Они понимают пространство многомерным, у них несколько параллельных, но связанных между собой миров, а объекты, в том числе и животные, могут перемещаться между этими мирами. При определённых условиях, конечно. Поэтому, для них вполне реальна версия, что змей живёт в нижнем мире, а в наш, средний мир выходит по делам. Вот примерно так к этому и нужно относиться. Я вас не сильно заболтала?
– Спасибо вам огромное, Ирина Семёновна, очень подробно и информативно.
– Ну и ладненько. Да, ещё. Орнамент со змеями, именно гигантскими змеями достаточно часто встречается. Да. Как обычно, конечно, там присутствуют и прочие твари, и растения, и на их фоне змей выглядит именно несоразмерно большим. Вот такая хистори. Да вы заходите в институт, я вам прорисовки покажу, публикации. Чайку попьём.
– Приду непременно, Ирина Семёновна.

Хлопнула дверь, ворвалась Дашка, включила свет.
– Ой! Здрасть! А чё вы без света?
Заглянула в кастрюли.
– А ничего нет?
– Так я не знал. Написала бы, хоть записку, я бы сварил чего.
– Да ладно…
– А чего у тебя такой беспорядок? Ты же пельмени собиралась стряпать. Мать завтра вернётся, а у тебя тут черт ноги поломает.
– А я уборку затеяла, и пельмени начала, а мама позвонила, её до понедельника оставляют.
– Ну, и что? До понедельника в этом жить?
– Да что вы привязываетесь? Некогда мне! Почему всем взрослым хочется нотации читать? Вам заняться больше нечем?
– Дарья, не груби, я тебе не мама, схлопочешь! Скажи мне лучше, правда у вас тут живёт какая-то лекарка.
– А, эта Нэликэ? Ну, да, живёт. Но не в селе. Она на речке в лесу живёт, как дикарка.
– Ты её видела?
– Видела. Одета как чукча, типа шаманку из себя корчит. Приходила к соседке, типа порчу снимать или вроде того.
– Молодая?
– Фу-у, старая, за тридцать точно.
– Понятно. А скажи, Даша, говорят, тут у вас человека убили где-то год назад?
– Да, уже полтора года. Тогда всех мужиков мобилизовали на поиски. Нашли мёртвого. Говорили, он клад золотой нашёл, за то и убили, а золото пропало. А кто говорил, что заблудился и замёрз, а золота у него не было, просто турист. Вы же знаете, как люди выдумывают.
– Ну, ладно. Давай тогда перекусим чего-нибудь.


Полночи Дашка шуршала и хлопала дверями. Спалось беспокойно, снился Пришелец с немигающими глазами и маленькими антенками над макушкой, и Юрий Сергеевич удивлялся, как же их раньше не заметил – вот он главный признак пришельцев!

Проснулся перед рассветом. Видимо во время сна мозг продолжал обрабатывать информацию и к утру вынес вердикт: надо идти! Умылся. Вывернул рюкзак, перебрал содержимое. Забрался в хозяйскую кладовку, где ранее искал инструмент. Там был поварской топорик с металлической ручкой для рубки и отбивания мяса, тупой, зазубренный, но в качестве оружия самообороны подойдёт. Перекусил, дождался времени открытия магазина. Растолкал Дарью. На этот раз она спала в ночнушке.
– Даша, я в лес пойду. На весь день.
– Зачем?
– Гербарий собирать. Ты слышишь?
– Угу.
– Если не вернусь к вечеру, значит, заночую в лесу. Поняла?
– Угу.

В магазинчике взял хлеб, чай, тушёнку, карамель – обычный набор.
По утреннему холодку легко, даже с удовольствием добрался до лесовозного волока, пошёл в гору. К нижней скале подошёл через два с половиной часа, и почти не устал. Хорошо.

Вот и «тропа – не тропа». При солнечном освещении видно, что конкретное выражение она получает непосредственно на самом узком гребне, в седловине и далее вниз по осыпающемуся склону. С другой стороны она собирается из нескольких малозаметных троп. То есть, этот самый Горыныч ходит по тайге в разных направлениях, а тут, где других вариантов прохода нет, он всегда проползает одним и тем же путём. Вопрос – зачем? Ответ – домой, в родное змеиное логово. Других версий не просматривается.

Юрий Сергеевич спустился на площадку с кострищем от предыдущей ночёвки, осмотрелся, полез, почти съехал по тропе, которая здесь представляла собой жёлоб размером как раз для того места, на котором съезжают с горы. Далее над тропой нависал скальный уступ, было очень низко, пришлось ползти под уклон по этой нише. Выбрался на поверхность скального мыска над пропастью. Тропа, вернее, ошлифованный, без растительности, след уходил по скале почти отвесно в обрыв. Юрий Сергеевич уцепился за корневище, вытянулся над пропастью, насколько смог и понял, что спуститься здесь без альпинистской страховки нельзя. Он обошёл валун справа, заглянул в провал с этой стороны. Метрах в четырёх-пяти ниже в скале была заметна ниша, но виден был лишь её край. А перед ней имелась небольшая, с метр шириной, площадка – «балкон Горыныча», – подумалось. Действительно, вид на восток отсюда был прекрасный: тайга на сопках, долина речки, облачка на востоке. Привиделось, как мудрый Горыныч сидит на своей веранде росным утром и, слегка расправив, сушит зелёные перепончатые крылья под лучами алого восходящего солнца – хоть картину пиши!

На площадке валялись небольшие камни и ещё что-то. Фантазия разыгралась, предоставив изображения изделий рук человеческих, чуть ли не россыпи монет и украшений. Чушь конечно.

Юрий Сергеевич отдохнул на камне, съел карамельку. Ну, вот и удовлетворил любопытство, которое не удовлетворилось. Теперь осталось сфотографировать что можно: нишу, «тропу змея», чтобы потом показать Володе Хромову. Интересно, что он скажет?

Вытянувшись над обрывом, отснял площадку. Посмотрел кадры, в резкости ли. Увеличил… Обалдеть! На площадке чётко просматривалась треугольная пластинка с орнаментом! Юрий Сергеевич мог голову дать на отруб, что это вторая половина того бронзового орнамента, который вчера показывал Пришелец.

Он ещё раз сфотографировал площадку по частям при максимальном увеличении. Конечно, на весу, с руки получилось размыто. Но орнамент, несколько присыпанный песочком и щебнем, был хорошо различим. На фотографиях соседних участков площадки видны были тёмные кругляшки, вполне интерпретируемые как монеты, целые винтовочные патроны и другие неопределяемые вещицы. О-бал-деть!

Мозг теперь работал автоматически: тонкий шнурок, хранимый в кармашке рюкзака «на всякий случай» и никогда раньше не пригодившийся, его метра три; привязываем к палке. Где палка? Вот, подходящая, метра два с половиной, прочная, сучки обломим. Так, чем цеплять? Есть рыболовные крючки. Малы и лёгкие слишком. Что? Палку-рогульку? Нет, не подцепит. А! Чудак! Дужка от котелка – прекрасная сталистая проволока. Есть! Удочка – что надо! Юрий Сергеевич в такие моменты гордился своей сообразительностью!

Наличие удочки, даже самой хорошей, ещё не гарантия удачной рыбалки. Юрий Сергеевич битый час елозил на животе, уцепившись ногами за камни и свесившись с обрыва. Отдавил себе всё что можно, но пластинка ловиться не хотела: крючок скользил по ней, не цеплялся. Наконец усовершенствованная конструкция в виде граблей с дополнительным грузом сработала, пластинка повисла и, покачиваясь, стала подниматься. В этот момент тёмный продолговатый валун около входа в нишу стал на глазах изменять контуры, уменьшаться и, сделавшись совершенно тонким, исчез. Юрий Сергеевич чуть не свалился! Это хвост! Хвост гигантской змеи, которая уползла, растревоженная поднятым предметом – другого объяснения не приходило, ведь виден был только участок длинного тела. О-бал-деть! Мудур-Мудули-Горыныч собственной персоной. Юрий Сергеевич со страхом огляделся: не появится вдруг голова потревоженного чудовища? Змей не соизволил. К счастью. «Рыболов» вспомнил об удочке, поднял добычу благополучно, отцепил. Сомнений больше не было – это половинка от общего целого с фрагментом, который у Пришельца. Ура!

И что теперь со всем этим делать?


Глава 9. Эти знают, что делать

Юрий Сергеевич упаковал рюкзак, спрятал добычу в нагрудный карман, и довольный, мурлыча победную мелодию, полез обратно. В прямом смысле полез по-пластунски по нише, после – на четвереньках по тропе. Вверх, безусловно, проделывать это было легче.

– Угу-гу-гу! Тру-лю-лю-лю! – напевал он, выбираясь на гребень, и вдруг чуть не свалился назад: прямо перед ним, нос к носу стояла большая собака и, молча, скалила зубы. Юрий Сергеевич замер. Медленно поднял голову. В нескольких шагах выше стоял человек с маской на лице и держал наизготовку кавалеристскую винтовку послевоенного образца. Он что-то буркнул, собака мигом оказалась у его колена, но глаз с Юрия Сергеевича не спускала.
Человек стволом показал: «вылезай»!
Юрий Сергеевич выбрался на гребень. «Вперёд», – жестом скомандовал «бандит».

Юрий Сергеевич, то и дело спотыкаясь, двинулся вниз. Сначала был шок. Он даже не позволял размышлять. Чуть позже подумалось, что можно было бы рискнуть бежать – в лесу не просто попасть в движущуюся цель. Но тут собака. Да и калибр «семь шестьдесят две» вызывает уважение. Да что ему надо? Ограбить? Так мог бы сразу. Кто он, беглый зек, или бандюга из города? Оружие больно уж не современное.

– Что вам от меня нужно? Скажите, я отдам. Что я вам сделал? – Юрий Сергеевич попытался остановиться.
Собака вмиг оказалась в полуметре с оскаленными клыками. «Вперёд!» – показал стволом «бандит». Приходилось подчиняться, хотя ноги слушаться не хотели. Поскользнулся, чуть не упал – собака не позволила. Ух ты! В пот бросило…

Добрались до волока, пошли по дороге. Юрий Сергеевич прислушивался, вот бы машина! Но, нет, тишина. Собака забежала спереди, пришлось остановиться. Оглянулся – конвоир указал на тропу, в лес. Подумалось: вот так собаки зверя гонят на стрелка. Но если хотел убить, мог бы ещё там, в лесу. Значит, я нужен живой. Зачем? На органы? Тьфу, да какие с меня органы? Чушь в голову лезет.

Вообще вся эта ситуация выглядела полнейшим абсурдом. Приходилось просто идти. Шли часа два, наверное. Тропка чуть просматривалась, но тут собака бежала впереди и, останавливаясь, поджидала, чтобы не сбились – вела.

Неожиданно выбрались на поляну. Посредине было кострище, горел огонь, рядом на бревне сидела женщина, по виду из местных национальностей, Юрий Сергеевич не больно-то в них разбирался, все на одно лицо. Одета была в пёстрое платье, на голове цветастый платок, на ногах сапоги, на плечах наброшена обыкновенная телогрейка советского образца. Курила. Видно, давно ждала.

Собака подбежала к женщине, ткнулась мордой в колено, вильнула хвостом и, бросившись обратно, остановила Юрия Сергеевича в нескольких шагах от хозяйки. Юрий Сергеевич осторожно поднял руку, растёр пот на лбу вместе с насосавшимися комарами.

– Отдай, что не твоё, – сказала чётким русским языком женщина.
– У меня нет ничего.
– Отдай. У тебя есть.
– Вас Нэликэ зовут, правда? У меня нет ничего такого. Есть немного денег – возьмите. Что я вам сделал?

Женщина дала знак собаке, та кинулась, свирепея, с лаем, щёлкая зубами в сантиметрах от колен. Юрий Сергеевич задрал руки, попятился… и упёрся спиной в ствол. Оборачиваться было не нужно, он ощутил это всем телом. Как в кино!!!
– Я отдам!

Повинуясь еле слышной команде, собака уселась в трёх шагах, наклонив голову, следила за рукой Юрия Сергеевича, которая медленно расстегнула нагрудный карман и извлекла пластинку.
– Собачке отдай, – приказала «бандитка».
– Укусит…
– Отдай, мущчина, не будь трусом. Если не отдашь – укусит, – она так и сказала «мущчина».
Юрий Сергеевич медленно опустил руку с пластинкой. Собака приблизилась очень мягко, взяла аккуратно, одними передними зубами, легонько потянула из рук и бегом отнесла хозяйке.

– Ещё что брал там?
– Ничего, честное слово! Совсем ничего!
Она заговорила на своём наречии с конвоиром: Бур-бур-бур, гыр-гыр-гыр.

– Снимай вещи. Снимай одежду.
Пришлось повиноваться.
Собака относила каждую вещь хозяйке и после осмотра возвращала. Похоже было, что собаке эта игра нравилась. Юрию Сергеевичу – не нравилась.

Нэликэ, а он был почти уверен, что это она, ничего не взяла из карманов и из рюкзака, кроме фотоаппарата. Аппарат ловко включила и методично просмотрела все кадры, похоже, и за вчерашний день тоже. Затем извлекла носитель памяти и швырнула в огонь. Аппарат бросила в рюкзак.
– Одевайся. Рассказывай, откуда приехал, зачем вчера с училкой на гору ходили? Что под скалой делали, что видели? Как догадался, кто живёт там?

Юрий Сергеевич рассказал всё, только соврал, что Тамара Ивановна ничего не заметила, и Пришельца не выдал, объяснил, будто сам догадался, что зверь под скалой необычный.
– Видел, кто там, под скалой?
– Чуть-чуть, хвост только. Издалека.
– А сегодня что училке сказал, когда в тайгу пошёл?
– Гербарий собирать.
– Гербарий? – Неликэ неожиданно расхохоталась, и собака развеселилась, стала прыгать лапами на хозяйку и вилять хвостом. – Мущчина, нехорошо женщине врать! Пойдём теперь ко мне в гости, мущчина. Ты всё не твоё отдал, теперь ты хороший человек. Бояться не нужно. Отдыхать будешь, потом домой пойдёшь.

У Юрия Сергеевича подогнулись колени, он добрался до бревна и сел. Ничего не хотелось. «Конвоир» присел рядом, достал «приму», прикурил угольком. Маску он закатал вверх, обнаружив скуластое, загорелое и вполне не злодейское лицо. Карабин, стоявший между его колен, был очень стар, но ухожен, и явно исправен. Нэликэ тоже закурила. Когда сигарета кончилась, поднялась и сказала «Пошли!»

Шли недалеко, полчаса, не больше. Под горой на берегу горной речки стоял домик из брёвен под шиферной крышей, вполне приличный. Неподалёку надворные постройки, сараи. На солнцепёке – несколько ульев. На поляне роются куры. Простор, красиво, спокойно. От построек вниз по берегу речки дорога, наезженная.
– Это в Ясенёвку? – спросил Юрий Сергеевич, начиная приходить в себя.
– Да. По ней пойдёшь. Двенадцать километров. Недалеко. Сейчас, чай попьёшь, отдохнёшь, и пойдёшь тихонько. Хорошо, мущчина?
– Хорошо. Очень хорошо.
– У нас там чай летом пьют, – махнула рукой Нэликэ, и повела за сараи. Там, на отшибе, на отдельной поляне стояла постройка в форме чума: каркас из жердей обтянутый старым заплатанным брезентом.

Нэликэ откинула полог. Вошли. «Конвоир» и собака остались снаружи. Юрию Сергеевичу сразу полегчало; с женщинами он всегда проще находил контакт. И теперь было так же. Хозяйка усадила его в неожиданное в таком помещении кресло-качалку. Разожгла в ту же минуту костёр, повесила на свисающий сверху крюк закопченный чайник. Было спокойно и как-то даже уютно. «Всё-таки нужно иногда переживать встряски, чтобы слаще жилось», подумалось Юрию Сергеевичу.

Нэликэ тем временем, налила ему чай в обычную эмалированную кружку.
– Пей, это добрый чай, силы даёт. Вкусно?
Он кивнул. Напиток был необычный, даже несколько приторный, но его хотелось пить, организм принимал. Он с удовольствием выпил до дна, поставил кружку. Откинулся на спинку – благодать!
– Ты видел, как горит огонь? – спросила Нэликэ из-за спины и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Присмотрись, как играет пламя, как оно скачет, смотри, как дышат огнём угли. Правда, красиво?

Он хотел ответить, но засмотрелся на эту завораживающую пляску цветов и лишь кивнул.
– Смотри, как огоньки переходят один в другой и обратно: туда-сюда, туда-сюда, жёлтый-красный, жёлтый-красный. Так можно смотреть постоянно, так хорошо себя чувствовать, когда они так пляшут. Тебе хорошо от этого?
– Да, очень приятно, – прошептал Юрий Сергеевич, ощущая, как просто растворяется в этих огоньках и в словах милой женщины.
– И тебе приятно при этом слышать мой голос, правда?
– Да… да, приятно.

Это неуловимо напомнило что-то пережитое, нечто очень глубоко забытое пыталось вырваться в сознание. Но добрый женский голос успокаивал мозг, как снотворное. Думать не хотелось. Может, так влияла физическая усталость и стресс от испуга?
– Сейчас для тебя нет в этом мире ничего кроме угольков и моего голоса, правда?
– Да, сейчас я слышу только твой голос.
И вдруг в мозгу отчётливо и громко: «Молодой человек, покиньте зал!» Вот оно, прорвалось: ещё пацанами пошли на сеанс гипнотизёра. Генка Журков хотел узнать, как загипнотизировать продавщицу, чтобы она с рубля давала сдачи как с десятки. И вот так же примерно начался сеанс, а потом его выгнали, вернее, вывели, и с ним ещё одного мужика, сказали, что они «негипнабельны», и деньги за билеты вернули. Было обидно. Но сейчас… вот оно что, вот она почему ласковая такая! Хочет загипнотизировать. А-а, она сотрёт мне память, и я стану «пришельцем». Ха-ха! Спокойно, продолжим сеанс.

– Такие красивые огоньки, ты слушаешься моего голоса, и тебе это нравится, правда?
– Да, мне нравится.
– Ты сейчас отдохнёшь и пойдёшь домой, правда?
– Да, я пойду домой.
– Тебя спросят, где ты был. И ты скажешь, что гулял по лесу. Тебе нравится гулять по лесу. Что ты скажешь людям, когда тебя спросят, где ты был?
– Я скажу, гулял, мне нравится гулять по лесу.
– Тебя спросят, видел ты змея или что-то подобное, а ты ответишь: никогда не видел ничего подобного, всё это чепуха. Что ты скажешь, когда тебя спросят, видел ты змея?
– Я скажу: чушь собачья!
Нэликэ вдруг резко выкрикнула несколько слов. Почти немедленно появился оскаленный пёс и следом «конвоир» с карабином в руках.
– Гыр-гыр, бур-быр-гыр! Ты врал мне, мущчина! Я не говорю с тобой больше. Уходи навсегда!
«Конвоир» передёрнул затвор, показал стволом «на выход!»

Всё кончилось! Застрелит как зайца – иное в этом жесте не читалось. Юрий Сергеевич затравленно оглядывался, что-то лопотал о прощении, о неразглашении, клялся, упал на землю «не станут же они убивать в своём доме». Собака быстро исправила положение: все должны вести себя только так, как приказала хозяйка!

Юрий Сергеевич шёл как можно медленнее, но пёс подгонял, а молчаливый «конвоир» держал палец на спусковом крючке. Шансы подходили к нулю. Понятно, если бы удалось стереть память, его бы отпустили «дурковать» среди живых, а если он «негипнабельный», один выход – в расход. Видать, они крепко берегут свою тайну. Свято берегут, запрет у них на знание посторонними о существовании Мудура. Табу это. Сонгдо!

– Я видел Дэгдэчи! – заорал он, чтобы услышала Нэликэ.
Пёс тут же с разбегу одним ударом сбил на землю, навис над лицом жёлтыми клыками. «Конвоир» направил ствол в лоб.
– Что ты видел?
– Дэгдэчи, – прошептал Юрий Сергеевич, косясь на собачью пасть, – Летучего Человека.
– Гыр-гыр Дэгдэчи быр-тур-мын, – крикнул «конвоир» в сторону дома.
Послышался ответ.
– Вставай, поворачивай обратно.


Глава 10. Амнистия

Его снова привели в чум, посадили.
– Говори, мущчина, что ты знаешь о Дэгдэчи. Смотри, насквозь тебя вижу. Соврёшь – жить не будешь!
– Я правду говорю. Два года назад, в Тернейском районе, на Кеме.
– Как ты его видел?
– Рядом, как тебя.
– Врёшь! Убью тебя сейчас! Никто Дэгдэчи так рядом не видел!
– Это женщина была. Женщина-Дэгдэчи. Она связана была, я её отпустил.
– Кто тебе такое рассказал? Говори, от кого слышал? Этого никто не мог рассказать.
– Там Петр Каляндига был, он и спас Дэгдэчи. И меня тоже.

Нэликэ отвернулась, быстро-быстро заговорила с «конвором», они немного поспорили на повышенных тонах, потом оба повернулись к Юрию Сергеевичу.
– Амнистия тебе, мущчина! Не бойся. Не будем тебя обижать.
– Вы знаете Петра?
– Я сама из рода Каляндига. Замуж вышла вот, за него, – кивнула на «конвоира», который поставил карабин на предохранитель и закинул на плечо. – Я мало Петра знаю, раз только видела. Говорили наши, когда малая была, что он Дэгдэчи стережёт. Значит, говоришь, он тебе доверял?
– Да. Я ваши законы понимаю. Сонгдо! Я никому не скажу.
– Ладно. А если понимаешь, зачем это забрал у Мудура? – она показала металлическую вещицу.
– Я знаю, где вторая половина. Хотел соединить. Отпустите, я вам вторую принесу.
– Говори, мущчина! Где половина?
– Пришельца знаешь?
Она кивнула, усмехнулась.
– У него.
– Пусть принесёт!
– Он не сможет, болеет. Я вчера был у него. Он умирать собирается. Думает, что болезнь его из-за того, что он знак змея у себя держит.
– Пришелец о Мудуре помнит? На него тоже не подействовало?
– Нет, – теперь усмехнулся Юрий Сергеевич, – он считает, что был у инопланетян, а на пластинке знак змея из параллельного мира, который охраняет космодром. Ну, что-то вроде этого. А половинку пластинки он нашёл, когда человек тут погиб. Пришелец теперь умирать собирается, говорит, уже скоро.

Нэликэ вышла, отсутствовала минут двадцать. Принесла пол-литровую банку некоей жидкости, густой как масло.
– Отдай Пришельцу. Пусть пьёт по чайной ложке три раза. Поживёт ещё, скажи ему.


В село Юрий Сергеевич не шёл – летел! Вспомнилось по ассоциации чувств возвращение с Кемы:
«Свободу попугаям!». А как же теперь? «Свободу рептилиям»? Нет, здесь иначе:
– Свободу Горынычу!


В селе сразу зашёл к Пришельцу. Тот обрадовался. Сам посуетился с чаем, порезал колбаски, того-сего. Юрий Сергеевич вручил банку со снадобьем, объяснил, что случайно забрёл к Нэликэ, и что она пообещала, что он будет долго жить ещё, если выпьет это лекарство и вернёт то, что ему не принадлежит.
Уши, брови, губы Пришельца пришли в движенье:
– Я так и знал! Я же говорил тебе, болезнь от знака Змея! И как же я теперь его верну, и куда? Я же и не дойду никуда.
– Да не беспокойтесь вы! Я отнесу.
– Честно? Ты сам? Не боишься, а заболеешь, как я?
– Сам отнесу. Нэликэ сказала, что мне можно. Она знает.


Дома неожиданно оказалось всё прибрано, везде горел свет, пахло вкусным. В прихожую выскочила, как коза, Дарья и принялась строить рожи в сторону кухни. Юрий Сергеевич разулся, бросил в угол рюкзак.

За кухонным столом сидели рядышком Тамара и Вадим. Сидели так, что двух толкований быть не могло.
Тамара обрадовалась, сделала попытку встать, но Вадим придержал, усадил. И был прав. Нога Тамары была в гипсе до бедра. Вадим поднялся сам, сразу поглотив всё кухонное пространство, подал руку, взялся накладывать в тарелку пельмени. Тамара, несколько смущенная, стала объясняться:
- А я сама сбежала. В субботу и воскресенье врачей всё равно нет, чего там лежать. А дома лучше. Давайте к столу, Юрий Сергеевич, пельмешки у нас. Дашенька сама стряпала!

Было понятно, что пора закруглять свою экспедицию. Юрий Сергеевич так и заявил: утомился, хочу домой. Оказалось, что поезд в час ночи и Вадим запросто может доставить на станцию.

Сборы были недолги. С Тамарой Ивановной договорились перезваниваться. Юрий Сергеевич пообещал подготовить литературу и собрать кое-какие материалы для музея.
– Вы меня простите, Юрий Сергеевич, что я вас так подвела. Будь на моём месте мужчина, всё обошлось бы без происшествий.
«Мущчина» – повторил про себя Юрий Сергеевич, улыбнулся.
– Конечно, с мужчиной  было бы легче, но удовольствия от этой поездки я наверняка получил бы гораздо меньше.

Собрались выходить, и тут Юрий Сергеевич вспомнил: вернуть пластину!
– Вадим, успеем к Нэликэ заехать, а? Очень-очень надо! Без этого уехать не могу.
– Ну, ты даёшь, – он оглянулся на Тамару. – Ладно, попробуем!

Другой бы не успел. Юрий Сергеевич уже пожалел о своей поспешности, думая, что предсказание о смерти владельцу «знака» имеет под собой полные основания. Успели.
Нэликэ приняла реликвию с поклоном.
- Мущчина! Мы вернём это Хозяину. Никому не говори. Сонгдо!
К поезду успели тоже.


Ближе к зиме почтальон принёс заказное письмо. На красочном бланке очень красивым почерком было выведено:
«Дорогие Любовь Петровна и Юрий Сергеевич! Приглашаем вас на нашу свадьбу, которая состоится… Ваши Тамара и Вадим».
И в уголке приписка коряво: «И Дашка)))!!!»


Эта повесть опубликована в сборнике «Погладить запретного зверя». Его можно скачать в любом формате на ваши электронные устройства, а также приобрести бумажной книгой по адресу: https://ridero.ru/books/pogladit_zapretnogo_zverya/
Электронная версия - бесплатно.