Клубника для Маркиза

Людмила Лунина
 

 
Мужчина, прикрыв козырьком ладони глаза,   долго смотрит на дом:
- Слушай,  великая женщина, а  он  на тебя   похож!   Ты  создала собственную копию в стекле и кирпиче!
- Заходи уже, фантазер.  Хотя...

За пять лет  Майя  вколотила в строительство  массу нервов,  сил и   кучу своих и родительских   денег. Да, и Марк помог. Потому и появилась  она -   серо - голубая двухэтажная мечта. Как   вся   её жизнь —  учеба, работа,  карьера - точно по плану и собственному выбору.
Майя в совершенстве владела     современными   методами    достижения     успеха.
Американцы и европейцы учат четко - сначала    постановка цели.      Конкретной, измеримой, ориентированной на результат, вдохновляющей и мотивирующей.    Затем переход к составлению плана с указанием этапов, сроков, а также всех необходимых действий, ведущих к победе.     А дальше - упорная, кропотливая работа.  И тогда ты обязательно будешь лучшим. 
Личную жизнь она тоже     тщательно спланировала. Сама    выбрала своего мужчину, и через год или чуть позже в этом доме у них  должен родиться ребенок.    Тогда    придет время   отдохнуть  от бешеной гонки. Пусть рулит муж -  она будет работать мамой. А пока   они проведут здесь  долгожданный отпуск.

    Неторопливая возня  на новой кухне  возвращала в детство, где  смешная глупенькая   девочка расставляет  на игрушечном столике  кукольный  сервиз и угощает чаем  с  пирожными нарядную     куклу.  Потом  с удовольствием полощет посуду в блестящей мисочке.
Светленькая,  длинноногая и худая,  Майя   и в жизни  выглядела лет на десять младше  себя самой. Впрочем, всевозможные чудеса косметики и модные  спортивные изощрения возраст полностью не скрывали.  Выдавали глаза с пристальным  взглядом  пожившего человека. И четкий голос - с    нередкими административно-твердыми  нотками.               

...Река  переливалась  тягучим  ртутным блеском.  Вместе с ними на волнах качалось выгоревшее от жары небо. Звуки голосов ударялись о воду и растекались в ширь и безграничную высоту.
Закутавшись в полотенце, она   смотрела,  как  мощно и красиво   плывет к берегу   Марк с  пучком водных лилий  в  поднятой руке.
Он смешно запрыгал на песке,  поочередно наклоняя голову то вправо,  то влево.
Подошел близко, взял её на руки, прижал к себе и  медленно покачал. В  колыбельке   было тепло и дремОтно. Через стенку тела   слышался гулкий стук  сердца и  прерывистое дыханье. 
Словно не дождавшись от Майи чего-то,  мужчина глубоко выдохнул и  осторожно  поставил  её  точно  в смешные голубые шлёпки. 
- Стой смирно, -  прикрикнул шутливо,   старательно вплетая   в её влажные волосы змеящиеся стебли с  восковыми чашами цветов,- Ты  теперь русалочья царевна!

За время их отсутствия дом  ничуть не изменился -  он  по-прежнему парил над  щеткой газона с пирамидками туек по краям. Ничего лишнего и пестрого, как и любила хозяйка, — только жемчужно-серый, голубой и зеленый.
Ей было хорошо.  Очень.   Но Марк   остановился и даже походил возле  потемневшей от времени  рубленой   избушки  рядом:
- Какая  прелесть! 
На белый свет весело таращились окна в резных наличниках. Клумбы в низком палисаднике манили  запахом и     ярким разноцветьем. Широкая скамья в зарослях сирени   приглашала присесть.
Скрывая  возникшее беспокойство,  Майя    повторила вопросительно:
-  Прелесть? Я уж жалею, что на этом месте  построилась. Хозяйка — бабка древняя, вон она, в окно подглядывает — любопытное  старушечье личико  тут же исчезло за занавеской.  Внук её утонул на реке  в грозу, оставив жену Ираиду и  двух мальчишек.  От них   постоянный ор и грохот  на улице и в саду. Да еще Ираидины клиентки с утра до ночи шастают возле моего дома -  она  тут лучшая портниха.  Вон,  опять газон     потоптали. Мало того, мой прораб - нахальный,  конечно, мужик,    с Ираидой загулял.   Так,  когда она забеременела,  приехала его законная,  поскандалила   и увезла блудного муженька. У   меня стройка на    месяц встала. А  бабка  теперь всем   жалуется,  что  "глупая шалава Райка"  собралась  рожать от моего родственника.  Денег,  наверное,  хотят получить. Придется дать, чтоб не портить отношения.
 Вздохнула:
- Я ведь перед покупкой участка узнавала про соседей. Ираида-то - приезжая, до гибели мужа учительницей истории в школе  работала. Хвалят её местные. И семья у них хорошая была. А теперь... Да, что говорить?  Одно беспокойство.               
               
    Марк  проснулся от невероятной, забытой с бабушкиного детства  предутренней тишины. Прикрыл привычно откровенную наготу  Майи, ещё поворочался — нет,  сон пропал. Вышел на пахнущее лаком крылечко, присел на ступеньку:
-Господи! Красотища-то!

Вдруг тишину нарушили близкие голоса:
- Ахти,  Райка!  А ежели  не поспеют? - тревожный старушечий.
- Да я же давно позвонила,  бабусь!  Вот тут на лавочке подожду,  у меня и сумка с  собой.  Ты только за ребятишками смотри Христа ради!  -  молодой женский.
Через мгновение   раздался  крик, истошный и испуганный:
- Господи!  Началось, кажется!  Опоздают  ведь!  Ой-ой-ой-ой!  Мамочка моя!

Он     бросился   к избушке. И  замер, как вкопанный.

...В утреннем  мареве прямо по  росистой траве к     нему медленно плыла похожая на огромную  розовую  ладью женщина,  зажимая рот руками.
Скорая встретилась им на повороте      к городу. Он помогал  перегружать  полубеспамятную роженицу, а  бестолковая фельдшерица все приставала с вопросами о её группе крови и резус-факторе, упрямо называя его папашей.

   Вечером Майя ехидно  поздравила  Марка с пожалованием ему наследственного дворянского титула, находящегося на иерархической лестнице средневековой Европы между герцогом и графом. В сельском торговом центре с гордой вывеской "Всё для вас" она узнала,  что  её мужик  в красном  бабском халате с кисточками  ночью  прибежал к Ираиде  и отвез её в роддом.     Вид у него был, как у маркиза какого.   Да и имечко-то.
- Девочку она родила.  Позвонить что ли этому идиоту-прорабу? Как  думаешь? - повернулась к нему Майя.  
Поймала его отсутствующий взгляд и опять встревожилась:
- Что с тобой?  Ау!
 
Марк не слышал — он был в далеко.  В том далеко, где снова плавало и струилось неотвязное видение -  розовая женщина - ладья,  распластанная на заднем сиденье  машины. Её мутные от боли глаза. Сложенные накрест ладони, запечатавшие рот. Розовые ногти,   обрезанные очень коротко,  почти до мяса.               
               
    Работа отвлекала. Острая лопата послушно врезАлась в  землю. Черные жирные пласты, переплетенные  корнями,   быстро укладывались в ровные рядки.   
Опять утро и опять  этот   голос:
-Здравствуйте, сосед! Бог в помощь! -  Ираида шла к их общему  забору с  миской, полной свежей клубники.
Верхняя пуговка на тесноватом халатике не застегивалась, открывая  белизну пухлых округлостей, прошитых  тонкими голубыми нитями. Туда было боязно смотреть, и он поднял глаза вверх. Косынка плотно прятала волосы, - он забыл, какого они цвета. Бледное лицо с полными губами и задорно вздернутым носиком  приветливо улыбалось. Улыбались и круглые яркие глаза в  светлых ресницах.
- Не поспела бы в больницу,  если б  не Вы, - протянула ягоды.
- Доброе утро, Ираида! Спасибо.
- Вы уж извините!
- За что?
- Да,  неуёмные  наши  Маркизом Вас нарекли!- она хихикнула.
- Ничего. Забавно даже.

Наверное,  чтобы её задержать,  спросил:
- Как же Вы  будете с троими -то управляться? Тяжело.
- Да, что там!  Я привыкла уже.  Как люди говорят?  - Есть  Дашка, будет и кашка.
Засмеялась, открыв крупные и  ровные зубы: 
- Я дочку Дашей назвала.
Смешливая розовая женщина  неторопливо  уносила от него  своё спелое тело,  легко отталкиваясь  от земли ровными ногами в стоптанных рыжих чувяках.  Словно плыла.
                ***

Три года назад Марку было очень мерзко. Не от потерянной любви — от пережитого унижения. Его бросила жена. Элементарно.  Вытерла его душой ноги  и шагнула  в новую жизнь.
Он  уехал. С единственным желанием однажды обязательно вернуться.  Счастливым. С  новой   семьей, где он - любимый муж и отец.  Пусть все увидят.

Образцово безупречная Майя  окружила   приезжего    одиночку вниманием и заботой.  И   прочно   поселилась в   его жизни.  С собой   принесла  всегдашнюю  сдержанность в чувствах и поступках. И прохладу послушного тела.   Он думал, что эта женщина - навсегда. 
Вот и сейчас рядом. Бесстрастно сидит за столом  с прямой спиной, аккуратно   одетая и причесанная, и неторопливо черпает малюсенькой ложечкой йогурт,  запивая глотками кофе из миниатюрной чашечки. Неужели ничего не замечает?  Или не хочет замечать?
               
    Майя, конечно,  всё заметила и поняла раньше Марка. Сначала то, что они с  домом  не приняли друг друга. Мужчине было не по себе  в  чужом  комфортном пространстве, хотя он изо всех сил этого не показывал. Дом же явно обиделся за нелюбовь к своей персоне и мстил. Скрипел       дверью,  если её открывал Марк. Заставлял воду  недовольно фыркать, когда  человек   хотел умыться. Приказывал  газовым горелкам на плите не зажигаться, если их зажигала не Майя.

Родившаяся внутри боль разрасталась и опутывала каждую клеточку. А внешне всё было обычно -  Майя  ела ягоды. Медленно обрывала зеленые плодоножки,  раскусывала   и  долго сосала алую  мякоть.

Про Ираиду тоже  ясно.  Достаточно было  видеть  глаза  Марка в то утро и сегодня. Майю  же соседка  всегда раздражала:
- Красивая и неглупая, как она  может прозябать в жалкой деревенской хибаре? Рожать и растить нищих детей?  Круглосуточно строчить на идиотской машинке?   И    при этом радоваться своей убогой жизни!?
А теперь и пугала -  ведь и Марк такой же:
- Компьютерщик от Бога, всегда довольствуется лишь самым необходимым. Радуется   нелепостям вроде солнца или снега.  Иногда пишет дурацкие  восторженные стихи.
Считает,  что нужно было  обязательно рожать ребенка,  даже если  не построен дом.
Майя беспечно не обращала внимания на такие мелочи. А получается, что  это - главное.  Теперь и  Марк  понял.  Поэтому с Ираидой ей не справиться.
- Мне нужно в город, - Марк  так  спешил, что  не услышал её ответ.
Она вздрогнула от звука закрывшейся двери. Сжала виски ладонями. Потом сделала один звонок, собрала сумку и встала у окна.

    Машина остановилась у соседского домика. Из дверки  показался огромный плюшевый медведь. За ним — Марк,  увешанный пакетами.
Чуть погодя, из     калитки      вышла Майя. На столике в холле  белел листок с несколькими торопливыми строчками.               

    В турагенстве волокиты не было, рейс тоже не задержали.  Женщина слушала ровный гул моторов, закрыв глаза и крепко сцепив дрожащие пальцы.
Пусть  всё идет как идет.  Через пару недель  будет понятно, что делать дальше...



фото из интернета.