О пафосе без пафоса
Они шли понурые и неразговорчивые, шаркая ногами по неровному льду вчерашнего тротуара. Человек пятьдесят выплеснулось из дверей проходной завода. За неуплату на предприятии отключили электроэнергию. Людей отправили по домам, оформив вынужденный простой. Я шла в последних рядах и видела спины жизнерадостных, в общем-то, людей. Многих из них я знала с детских лет, с кем-то познакомилась, работая. Все они, да и я тоже, понимали – это удар по заводу, не первый и не последний, просто новый.
Больше всего резануло, когда незнакомая женщина (в лицо, конечно, я её знаю, все мы здесь друг друга, так или иначе, знаем), подошла и спросила: «Всё? По домам отправили? Неужели всё?» Столько тоски было в её голосе! По инерции и профессиональной привычке попыталась что-то разъяснить, явно понимая при этом: ни к чему. Мне, возможно, как никому другому, была понятна тоска, сформированная из ошмётков былого величия, гордости и утраченной уверенности в завтрашнем дне.
Я выросла на Химмаше. Бабушки жили далеко, тысячи километров мешали отправлять меня к ним на выходные и каникулы. Поэтому родители, пренебрегая техникой безопасности, брали малявку с собой на завод, что, впрочем, никого не удивляло.
На моршанском заводе химического машиностроения работали мои мама с папой, старший брат, соседи, родители подружек и друзей, одноклассников, словом, долгие годы Химмаш казался целым миром. Да он практически и был таковым. Семьи работающих получали квартиры в заводских новостройках. Детишки ездили в заводской пионерский лагерь, молодёжь отдыхала на заводской турбазе. Наверное, только в таких условиях было возможно появление особой породы людей: химмашевцев.
Задумалась, парадоксально или напротив, закономерно произошедшее: люди, приехавшие в маленький городок из разных концов Советского Союза, не только остались здесь, но и образовали своеобразное сообщество. Так, мой папа приехал из Ленинграда, а папа подружки из Кемерова. У моей одноклассницы мама - донская казачка, а соседи по улице приехали из Алтайского края. В основном попадали в Моршанск по распределению после ВУЗов. Молодые специалисты приезжали поднимать завод: из маленького канифольного заводика строить Лесхиммаш, а затем Химмаш, возводя его на новые невиданные высоты, обзаводились семьями и врастали корнями накрепко в тамбовский чернозём. Пожалуй, от этих самых корней и пошла благородная поросль настоящих химмашевцев. Люди жили с заводом одной жизнью. Осваивали новое, росли, развивались, верили, строили планы, испытывали гордость. Поверьте, Химмаш был для них огромной частью жизни, знаю, общалась с представителями разных категорий и профессий. Друзьями папы были грамотнейшие начальники цехов, а друзьями брата – молодые водители из транспортного цеха, моими крёстными стали главбух и сварщик-сосед. Журналистское шило уже тогда не дремало и заставляло меня задавать вопросы людям, по их ответам я понимала, что причастна к чему-то уникальному.
Спустя годы, когда эти люди видели уже не только рождение, рассвет, но и угасание завода, ставшего родным, они не изменили кардинально своего к нему отношения. Знаете, на что похоже отношение сегодняшних химмашевцев к заводу? На отношение к близкому человеку, больному алкоголизмом, временами невменяемому, но всё-таки любимому и дорогому.
Я закругляюсь. Возможно, будет продолжение, если будет свет.