Предатель народу

 
     Пожилая чета, Дед Петр и баба Зина, были соседями моей бабушки. Старики прожили вместе более шестидесяти лет, без любви и согласия, в постоянных скандалах и ссорах. Когда мы приехали в Кагул, соседям уже перевалило за шестьдесят, но крепкий старик продолжал работать. 

    Дед Петро был участником второй мировой войны, причем воевал в румынской армии на стороне фашистов. В девяностые годы их уровняли с советскими ветеранами в правах, наградили юбилейными медалями и льготами. Дед Петр любил выпить, а по пьянке одинаково злобно ругал и румынов и советскую власть.
 
   - Коммунысти  прокляты! - орал старик на весь двор. И через минуту тем же тоном добавлял: - румуны  прокляти!!! - Старуха его давно привыкла к выходкам мужа и участия в пьяных дебатах не принимала.
 
    Баба Зина занималась торговлей лекарственными травами, что помогло ей пережить все политические и экономические потрясения своего непростого времени. Старуха никогда нигде не работала и даже трудовой книжки не имела. Вставала она очень рано и уходила торговать на базар, либо собирать травы в поля. Продавала она все что есть в природе и что другим лень или некогда собирать. Возле ворот их дома росли большие кусты хрена. Старуха делала тертый хрен со свеклой, разливала по баночкам и несла на рынок. Она солила виноградные листья для голубцов, собирала грецкие орехи, шиповник и боярышник и из всего делала деньги. Соседи рассказывали про нее, что однажды баба Зина даже продала куриный помет в качестве удобрения. С той поры укрепилось за ней прозвище "торговки дерьмом".
 
    Старуха знала множество рецептов народной медицины и потому никогда не ходила по врачам, даже карточки в поликлинике не имела. Прожила она, с Божьей помощью, восемьдесят семь лет, на несколько лет пережив своего старика.   

    Дед Петро продолжал работать после достижения пенсии, а каждые выходные напивался и дебоширил. Так как мои родные занимали вторую половину саманного дома, через стену было все отлично слышно. Старики соседи держали гусей, которые тоже принимали участие в скандалах, сопровождая громкие выкрики деда дружным гоготом.

   Звучало это примерно так: баба Зина всегда молчала, а дед Петр громко самовыражался:
     - Спекулянтка проклятая! - выкрикивал дед.
     - Га - га - га! - дружно поддерживали гуси.
     - Пре-да-тель-ница! - продолжал дед.
     - Га - га - га - га! - вторили гуси.
     - Пре - да - тель  на - ро - ду ! - заканчивал дед Петро свою тираду.
     - Га-га-га!
     - Предатель народу! - настаивал дед.
    
   Я удивлялась, почему-же баба Зина "предатель народу"?
Старики пережили вторую мировую войну, а там всякое могло случиться. В Кагуле стоял памятник героям - комсомольцам, замученным фашистами в те страшные годы.
 
   Разыгравшееся воображение рисовало мне следующую картину: молодая баба Зина идет к полицаям и выдает фашистам группу подпольщиков. Я решила узнать правду и расспросить свою бабушку, которая общалась с соседкой и могла знать страшную тайну, кого-же предала безобидная с виду баба Зина.

   Каково - же было мое удивление, когда выяснилось, что предательницей дед называет ее за то, что баба Зина  не сберегла свою девичью честь до свадьбы. До деда Петра у нее был любовник, что она пыталась скрыть и этим нанесла урон мужскому самолюбию старика.
 
   Все последующие шестьдесят с лишним лет совместной жизни, дед упрекал ее этим и регулярно напивался под предлогом, мол, как же мне не пить, когда жена такая стерва?
   
   Так не прощенная вовремя обида, отравила им все долгие годы семейной жизни. А может быть, старик этим просто оправдывал свою тягу к алкоголю. Во всяком случае, мне эта история запомнилась и показалась поучительной. Меня вообще удивляло отношение старшего поколения к вопросам женской чести. 

    Ещё в детстве впечатлила история бабушкиной приятельницы из села, фельдшерицы Анны Ивановны. Эту женщину регулярно оскорблял муж и называл грубым синонимом слова "шлюха" только за то, что согрешила с ним-же до свадьбы.

    - Ты же у меня первым был! -  восклицала несчастная женщина, - я же по любви тебе отдалась!

    - Все равно б...! - отвечал неумолимый муж, - надо было потерпеть!  А потом эта женщина заболела раком груди. Рассказывала, что во время ночных ласк, пьяный муж грубо ущипнул её за грудь, воскликнув с восторгом: - "Экая ты сисястая!"  На груди образовался синяк, а потом и затвердение. Несчастной удалили одну грудь, а муж продолжал издеваться над своей жертвой. 

    Прошло около пятидесяти лет и сейчас подобные вещи, к счастью, кажутся дикостью. Отношение к женской чести изменилось до противоположного. Нынче добрачный секс уже считается чуть ли не нормой. Произошел перекос в другую сторону. Участилось количество разводов. Институт семьи оставляет желать лучшего. Может быть пришло время выработать "золотую середину" в сознании общества?