Сто лет с зерном на коньяке
(Отрывок из романа "Сердце бройлера")
Судьба сводит людей порой никак не сводимых друг с другом: с совершенно противоположными принципами, жизненными установками, всем образом жизни. Побеждает при этом, как правило, более здоровая позиция, а победителем оказывается наиболее гнилая.
Селиверстов был старый холостяк и трудоголик, вследствие чего застрял на должности ведущего конструктора. Он всю жизнь жил на отшибе от столбовой дороги социального прогресса и связанных с ним социальных катаклизмов, и ему было наплевать на все, кроме своей работы и своего здоровья.
В рабочее время он работал над работой, а в нерабочее время — над собой: бегал, плавал, ходил рысцой и приседал по сто раз на дню. Разве что не летал, за неимением крыльев. («Это только я могу», — похвастал Дерюгин).
Все знали его и почитали за человека, ведущего исключительно трезвый и здоровый образ жизни. То есть за ненормального.
Последний год Селиверстов (как нарочно!) стал страдать мучительными запорами. Опробовал массу диет, но ни одна не помогла. Однако же веру в здоровый образ жизни не утратил. Достал несколько книг культового оздоровителя Малахова, прочел их на одном дыхании. Уринотерапию, как человек брезгливый, отверг, но остальные методы стал пробовать.
Коллеги, разумеется, всех нюансов не знали. Знали, что он чего-то там жует. Жует и жует. Жив, и слава богу! Признаться, надоел своими причудами.
Как-то утром Селиверстов сказал:
— Сегодня загубил много семени.
Коллеги не знали, что и подумать. Тут заходит начальник и машинально спрашивает у Селиверстова: «Как дела?» А тот со вздохом отвечает ему:
— Погубил уйму славных мальчиков и девочек!
Ну, тут уже и женщины захлопали глазами, и мужчины стали ухмыляться. Все решили, что Селиверстов грешен рукоблудством, для подтверждения чего всякого новенького, заходившего в комнату, где сидело тринадцать конструкторов, тут же подначивали:
— Спроси у Селиверстова о делах.
— Зачем?
— Спроси, спроси!
— Как дела? — спрашивал новенький.
— Погубил уйму славных мальчиков и девочек! — вздыхал простодушный Селиверстов.
Женщины розовели от удовольствия, а мужчины, пользуясь разрядкой, шли курить на площадку и делиться анекдотами. Их дружный смех слышен был даже в приемной, а дымом провонял весь корпус.
Селиверстов же о догадках коллег не подозревал ни сном, ни духом. Утром он съел горсть проросших зерен пшеницы — это и был весь его завтрак. Эти зерна он и имел в виду, когда говорил: «мои славные мальчики и девочки». А вечером Селиверстов подлил еще масла в огонь — поглаживая себя по животу, как некогда Диоген, он добавил:
— Все во имя здоровья!
В конце работы, когда уже все разбежались кто куда, конструктор первой категории Оксана Пятак вдруг сказала Селиверстову:
— Оздорови и меня! — и посмотрела на Селиверстова в упор и многозначительно, близко придвинув свое лицо к его лицу. Оксана пользовалась славной репутацией девушки «ищущей», но чертежница была шустрая и аккуратная. Коллеги ее ценили за это.
— Серьезно?! — обрадовался Селиверстов и отодвинулся от Оксаны, чтобы лучше рассмотреть еще одного сторонника здорового образа жизни. — Ты тоже решила вести здоровый образ жизни?
— Я давно уже его веду! — призналась Оксана. — С тринадцати лет.
— Так давно?
— Подумаешь, десять лет!
— О, для меня это целая вечность. Я перед тобой совсем младенец.
— Посмотрим, — пообещала, как терапевт, Оксана.
— Денек надо подождать, — сказал Селиверстов. — Чтоб проросло.
— Неужели надо целый день ждать? — не поверила Оксана.
— Да, сутки, если в тепле. А то и все двое.
— Двое?
— Нет, мы за сутки справимся. В тепле. Надо, чтобы корешок вырос на один-два миллиметра, не больше.
— Как на один-два миллиметра?
— Иначе вся жизненная энергия уйдет в корень.
— Ну и что?
— И никакого эффекта не будет!
Оксана озадаченно посмотрела на Селиверстова. В чем же тогда эффект, как не в корне?
Когда же Селиверстов сказал ей, что ждет ее дома послезавтра перед работой, она и вовсе озадачилась.
— Может, все-таки лучше оздоровляться на ночь? — спросила она.
— Нет, это такая инъекция всей иммунной системе, что не заснуть до утра.
— Это же прекрасно!
— А на работе что будешь делать? Спать? Ведь все это для того и делается, чтобы повысить эффективность нашего труда.
У Оксаны в ее двадцать три года сложились несколько иные приоритеты, но со старшим коллегой хотелось не спорить, а доказать ему свою точку зрения на практике.
— И потом, Оксана, с утра организм, как струна. Натощак — самое то! Звонкая струна!
Селиверстов жил один в двухкомнатной квартире (завидный жених!), имел при себе кота и был какой-то малахольный. На него сотрудницы отдела уже давно махнули рукой и забавлялись тем, что спрашивали каждый день о том, сколько раз он присел или сколько пробежал километров.
Проснувшись утром, Селиверстов, как всегда, пытался убедить кота Гришу, что только терпение делает из неразумных тварей тварей разумных.
— Терпи, Гриша. Вот видишь, я приседаю, потом займусь водными процедурами, потом выпью стакан воды, пропылесосю квартиру, и только через час приступлю к трапезе. Я же терплю! — приводил он главный свой довод.
Кот терся у ног, и в глазах его, поднятых к Селиверстову, как к богу, не было, однако, никакого почтения. Клизму тебе поставить из того пылесоса, которым ты достаешь меня под диваном, да прочистить от всякой заразы башку! — говорили его желтые глаза.
Селиверстов показал Оксане проросшие зерна. Они лежали тоненьким слоем на влажной тряпке, накрытые такой же влажной салфеткой. Поднос стоял на табурете возле горячей батареи центрального отопления.
— Вот они, корешки-росточки, один-два миллиметра! — любовался Селиверстов завтраком. — Тут, Оксана, и твоя порция, ровно половина подноса. По Малахову!
«То-то он такой малахольный!» — подумала Оксана. Но делать нечего. Все-таки вдвоем с одиноким мужчиной, хоть и с утра в рабочий день, да глядишь, поклюет зернышек, петушок, и на нее клюнет.
— Чудесно! — забила она в ладоши и скинула кофточку, оставшись в коротенькой майке, обнажившей пупок. — А запить будет чем?
— Запивать надо минимум через час.
— А по глотку?
— Ну, разве что по глотку.
Оксана открыла холодильник.
— Закусить-то будет чем?
— Ты шутишь, Оксана. Кто же зерна закусывает?
— Я читала у Брэгга, у Поля Брэгга, — вспомнила Оксана фамилию натуропата, о котором вчера прочитала в газете, — что зерна надо запивать обязательно коньяком. И именно утренние порции.
— А где ты читала об этом? Я не встречал.
— Новый перевод последней книги Брэгга «Сто лет с зерном на коньяке».
— Да? Не слышал. Так что, коньяк нужен?
— Обязательно.
— У меня стоит еще с советских времен бутылка армянского. По чайной ложке?
— Там горка: пять зерен — чайная ложка коньяка, потом десять зерен — две ложки, и так до двадцати пять зерен и пяти чайных ложек, а потом так же вниз. Это все в один день.
— Давай попробуем, — нерешительно сказал Селиверстов. Получалось многовато: так, одна, да две, да... Двадцать пять ложек!
На пике горки, после пятнадцати ложечек коньяка, Селиверстов стал смеяться: ему показалось, что Оксана сидит напротив него голая. Оксана действительно сидела напротив него голая, так как успела скинуть с себя все, что ей мешало для проведения оздоровительного сеанса, и тут же начала его.
Не успел Селиверстов и глазом моргнуть, как был раздет и вовлечен в процесс. Сеанс закончился рассыпанными по полу проросшими зернами и крупными, «на допивание», глотками коньяка, по очереди, прямо из горлышка. Селиверстов в этот день начисто забыл про работу. Первый раз в жизни.
На следующий день Селиверстов с Оксаной взяли еще по два дня за свой счет, а к ним по бутылке молдавского коньяка «Белый аист». Эти дни пролетели у них быстрей, чем два аиста над головой. А через неделю они, совершенно обалдевшие от счастья, подали заявление в ЗАГС. На свадьбе первый тост был за Поля Брэгга, и одиннадцать конструкторских глоток дружно рявкнули:
— Зерна на коньяке! Горько! Зерна на коньяке! Горько! Сто лет зернам на коньяке!
И весь отдел поддержал их. Пили и ели страшно много — за здоровый образ жизни и новую ячейку общества.
* * *
— Прошло больше года, — сказал Дерюгин. — Селиверстов поправился на семь килограммов, а Оксана родила прелестное дитя, глазенками и попкой «в папочку». И после этого Селиверстова назначили руководителем группы. Вот так-то. А вы говорите: нравы портятся!
http://yandex.ru/images/#!/images
Это был отрывок из главы СБ. 3.9. «Сто лет с зерном на коньяке» (http://www.proza.ru/2013/08/27/333) романа «Сердце бройлера».
Спасибо.