К 95-летию Декрета о массовом терроре против казачества.
«У террористов всюду были тайные мастерские по производству бомб, они всё взрывали на своём пути: памятники, церкви, убивали полицейских, всех и вся… Бомбы находили в почтовых бандеролях, в карманах пальто, на митингах и даже на церковном алтаре». Описание России наших дней? Нет, слава Богу: 1906-1907 годы. В то время стараниями террористов-р-революционеров было убито 768 высокопоставленных чинов и кроме них тысячи простых граждан, солдат, полицейских и казаков. Пётр Николаевич Краснов писал: «Не один казак пал жертвой людской злобы, не один вернулся домой калекой на всю жизнь. Погибали при терактах, охраняя начальников. Погибали при «эксах», охраняя банки и денежные конвои». Уральская организация боевиков-террористов под руководством Свердлова регулярно организовывала охоту на казаков и полицейских – мешали делу мировой революции. Да ещё и Император всея Руси в своей Всемилостивейшей грамоте указал: «казаки своей службой явили пример всем верным сынам Отечества». Как таких не уничтожать благородным р-революционерам-террористам?
Может быть, казаки отличились какими-то особыми жестокостями в январе 1905 года? В известной революционной песне пелось: «Нагаечка, нагаечка, нагаечка моя, помнишь ли, нагаечка, девято января? Помнишь ли, нагаечка, казачью плеть…» Плеть, а не шашку – казакам приказано было восстанавливать порядок плетями, разгоняя толпы бунтующих – больно, конечно, но не смертельно. Вместе с казаками лейб-гвардии действовали и другие кавалерийские части. Но именно на казаков обрушилась мировая и российская «общественность»: «палачи!», «опричники!», «нагаечники!». И превозносили убийц-террористов. Тех, кто защищал общество от бомб террористов, клеймили палачами, а настоящих палачей-убийц выставляли жертвами царского режима…
И вот грянул 1917 год. Следом за ним исполнилась заветная мечта Ленина: война империалистическая превратилась в войну гражданскую. Чем она окончилась всем известно, но конец мог быть совсем иным, если бы после октябрьского переворота в России воцарилась гласность и действия власти большевиков стали прозрачными. Но большевиков спасло то, что далеко не все их документы были доступны народу, «за счастье» которого они боролись.
Вот что писал офицер-деникинец С.Мамонтов: «Массу нашей конницы составляли казаки: донцы и кубанцы. Они были в плохом состоянии. Донцы были деморализованы потерей своей территории и были небоеспособны. Они потеряли дисциплину, бросали пики и винтовки, чтобы их не посылали в бой… Совсем иначе вели себя кубанцы. Они были сплочены, собирали брошенные донцами винтовки. Но они были к нам определённо враждебно настроены. Драться с красными не желали и приказов главнокомандующего генерала Деникина не выполняли».
Настроения казаков менялось то туда, то сюда. После близкого знакомства с советской властью враждебность к белым менялась на желание воевать на их стороне. Но часты были случаи, когда казаки своим бездействием помогали красным. Ничего подобного не было бы. Если бы казакам был известен Декрет ВЦИК 11 (24) ноября 1917 г. «Об уничтожении сословий и гражданских чинов» - всего через месяц после победы «социалистической революции»! Этот декрет дал начало ликвидации сословий, к которым и казачество относилось, вплоть до реквизиции домашнего скота и сельскохозяйственной продукции.
Следующим «звоночком» прогремел декрет III Съезда Советов о социализации земли от 27 января 1918 года – об «уравнительном переделе» земли в пользу иногородних. Но этот очень тревожный сигнал казаков за их самостийным занавесом не обеспокоил. Это, мол, нашей, казачьей, земли не касается, а только помещичьей. На стороне красных тогда находилось не мало казачьих частей, разделявших красные идеи, но и склонности к братоубийственной войне не имевшие. В стычках с казаками противоположного лагеря особого рвения не проявляли, отпуская пленных по станицам. С оружием. В письме Ленину Сталин сетовал: «Казачьи части, именующие себя советскими, не могут, не хотят вести решительную борьбу с казачьей контрреволюцией и превратились в базу контрреволюции».
Значительная масса казаков не хотела воевать ни за белых, ни за красных, хотя и состояли в войсках тех и других. Всевойсковой казачий атаман Пётр Краснов был враждебно настроен к Деникину – мечтал о создании суверенной казачьей республики при помощи немцев. А это не вызывало симпатий многих казаков. Казаки красной стороны возмущались тем, что натворили коммунисты за три месяца существования советской власти на Дону и их отношению к казачеству: грабежи и разбой. Возмущение это дальше пара в свисток не пошло, но и большевикам не понравилось. Казачество и к этому отнеслось спокойно – никак не думали, что красный террор может ударить и по ним. Но всех казаков уже занесли в разряд контрреволюционеров со всеми кровоточащими последствиями.
В 1918 году красное Донбюро постановило:
- «Во всех станицах, хуторах немедленно арестовать всех видных представителей данной станицы или хутора, пользующихся каким-либо авторитетом, хотя и не замешанных в контрреволюционной деятельности. И отправить, как заложников в районный революционный трибунал. (Уличённые, согласно директиве ЦК, должны быть расстреляны).
- При опубликовании приказа о сдаче оружия объявить, что в случае обнаружения по истечении указанного срока у кого-либо оружия, будет расстрелян не только владелец оружия, но и несколько заложников.
- Составить по станицам под ответственность ревкома списки всех бежавших казаков (то же относится и к кулакам) и без всякого исключения арестовывать и направлять в районные трибуналы, где должна быть применена высшая мера наказания».
Но всё это было ещё только цветочками.
24 января 1919 года товарищ Яков Свердлов (чей бюст торжествующе красуется до сих пор напротив старинного здания Дворянского собрания в Нижнем Новгороде) подписал секретную директиву:
«Циркулярно, секретно…
Признать единственно правильным самую беспощадную борьбу с верхами казачества путём поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы. Поэтому необходимо:
1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению во всем (вообще) казакам, принимавших какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью.
2. Конфисковать хлеб и заставить высыпать все излишки в указанные пункты.
5. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи.
8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагать проявить максимальную твёрдость и неуклонно проводить настоящие указания.
ЦК Российской коммунистической партии».
У всех казаков испокон веков всегда хранилось личное оружие.
Ужасающе страшная картина расстрела казаками пленных красноармейцев-коммунистов показана в фильме «Тихий Дон». Но это были всё-таки военнопленные. Коммунисты после получения вдохновляющей на убийства директивы расстреливали всех: и стариков, и женщин, и детей. «Победы Красной Армии вдохнули уверенность в крестьян и они начинают расправу с казаками», - восторженно писал большевик Сырцов. Но в это же время казаки, родственники уничтожаемых казаков, сражались в рядах побеждающей Красной Армии! Вот ещё в чём проявилась чудовищная подлость большевиков. Безрассудные казни невиновных творили и днём наглядно – на глазах станичников – пачками в несколько десятков человек за раз… (Показали бы такое в том кинофильме – для полной и справедливой картины происходившего. Да куда там…). Но в это же время, по свидетельству деникинского офицера, донские и кубанские казаки, численностью около 5 000 сабель, отказывались драться с Красной Армией. Знали бы они, что эта армия, покрасневшая от крови, творит в своём тылу – клочья бы полетели от палачей. Вспомним слова красного командира Подтёлкова из кинофильма «Тихий Дон» перед казнью его, обращённые к белым казакам: «Обманутые!» Да – казаки были обмануты: но кем? Теми, кто потом расправился со всем казачьим сословием.
На Кубани, Дону, Ставропольи красные в 1918-1919 годах расстреляли 5 598 человек. Сожжены были многие терские станицы, выселено 11 000 станичников. И в конце февраля 1919 года, через месяц после Декрета об их уничтожении, казаки, недавно надеявшиеся на мирный исход, поднялись на бой с теми, кто их уничтожал – терпежу не стало. На этот раз нежелающих сражаться с красными не было. Страстно желающих набралось свыше 15 000 – отчаянных, опытных и умелых рубак. Положение красных усугубилось ещё и тем, что у казаков оказались тексты большевистских директив – они знали что их ждёт в «светлом будущем». Несмотря на все попытки переговоров и старания 9-й армии красных, в более чем сорок тысяч штыков, даже через полгода после начала восстания казаков не удалось покорить. Фронт против красных держало всё население станиц – естественная реакция самосохранения. При этом сами восставшие наивно утверждали, что они за советскую власть, только без коммунистов.
Коммунисты же стояли на своём: за социализм – без казаков. И преуспевали в этом, гребли под кровавую метёлку всех, кого могли и успели, живших на Дону, и казаков и не казаков: из 4 428 846 (на 1 января 1917 года) человек к 1 января 1921 года осталось 2 252 973. В 1926 году на Дону сохранилось лишь 45% от былого казачьего населения. Поголовно истребить всё же не удалось. Но стремление к этому продолжалось и во время коллективизации, и во время голода 30-х годов. Всё это в начале Великой Отечественной войны 1941-1945 годов и послужило причиной перехода на сторону гитлеровцев около 150 000 казаков. «Ничто на земле не проходит бесследно».
Сейчас казачество, кажется, восстанавливается и дай Бог, чтобы оно сохранило в себе то, что имело до октября 1917 года: «пример всем верным сынам Отечества».