Знаю его не один десяток лет и все-равно не просто отстраниться от мысли, что он землю пахать начал раньше, чем научился по ней ходить, а кабину трактора покидает только на ночлег, да и то - не каждый вечер. Шутка дружеская, но солидная доля истины в ней сохранилась.
В поле встречались чаще, чем на досуге - и всегда он появлялся на коне. Стальном.
Александр Николаевич Морозов три десятка лет назад перенял руководство звеном механизаторов, от Героя труда - Евгения Алексеевича Яковлева. Звено на обгонки со звеном Анны Ивановны Гуриной работало. Анну Ивановну знали не только в Тверской земле. Она с родни Паше Ангелиной была. Лауреатом Государственной премии была пожалована.
Нет в поле дела, какое бы не спорилось в руках Саши. А его трудолюбию и знанию крестьянского дела могут поучиться многие.
Когда Торжокские крестьяне направили Сашу в районный Совет своим делегатом, его народ стал чаще называть Александром Николаевичем.
Упорства и крестьянской настырности ему не занимать. Другой человек оробеет трудное дело ладить, а он - не смутится. За это и правительственными наградами пожалован.
До сих пор живет в памяти эпизод средины девяностых годов прошлого века:
" Как-то в начале сенокоса два Шурика затеяли скирду ставить. Один из них был у трактористов звеньевой, другой – полевым бригадиром.
В то лето сенокос трудно начинался. Не давала погода сено высушить. Всякий день дождики налетали. Сено в валках едва ли не до липового лыка измочалили. Без конца сырым боком к редкому солнышку переворачивали.
Уже листочков на стеблях едва не половина осталась, еще повертишь несколько раз и придется зимой коров не сеном, а сушеными прутьями кормить. Уже и косилки пришлось останавливать, чтобы поваленную траву в луговину дождями не вбило. Прорастет отавой подкос, слез не оберешься выцарапывать его да в валки собирать.
Но, выдался погожий день. Заладилась сушка. С пяти часов пополудни уже можно было сухие валки собирать. Прессовать такое сено нельзя, не досохло до нужного, а вот первую скирду поставить можно рискнуть.
Рискнули.
В скирде сено рыхлее лежит, да и пока с валка на воз, а с воза на обмет его подадут, еще провеется, почти вокурат и выйдет. В таких случаях спортсмены говорят – на грани фола.
Покивали согласно друг другу два Шурика да и за дело взялись. Один полез в кабину своего трактора, и стал по полю валки собирать, а другой подался на скирду в помощники к Николаю Нестеренкову.
Саша с Мишей клевер собирают; Михаил Смирнов стогометом на скирду сено подает; два укладчика на скирде пласты на место ладят. Все привычно и знакомо.
Гудят и напрягаются машины, пыхтят и напрягаются люди. Изредка перекинутся привычной половиной фразы, да и опять за дело.
А тут, как на беду, по краю неба, с закатной стороны туча крадется. В скирде сена еще только половина, а затеяли более двадцати тонн собрать. Самое опасное место ладить начали, когда и до верха далеко и выше человеческого роста зарод вырос. Завершить скоро не получится.
Испортит ливень сено. Придется завтра многие пласты, в какие смока вопьется, по полю растаскивать да все заново пересушивать. Маяты больше чем работы и всему другому делу помеха.
А туча притаилась невдалеке и за старателями наблюдает. Видимо еще не решила – сейчас это поле умыть или чуть позднее. Висит, не частыми сполохами о себе напоминает, да время от времени чего-то недовольное буркает.
А мужики торопятся скирду сверстать. На тучу оглядываются, в ладони плюют да еще яростнее пласты мечут. Так до самого верха с оглядкой и пластались.
Трактора от натуги ревут. По звериному рявкают. Но не вывернуться им из привычной крестьянской хватки. И Шурик и Михаил и Володя и другие ребята на трудах не семечки плюют.
Скирдоправы упрели, а не жалуются. На край неба взглядывают, подвоха от погоды ждут.
А дело движется. Растет скирда. Толстеет. Дородные бока все выше вздымает. Вот уже и вершить пора.
– Много еще?! – кричит оглушая шум мотора Шурик-звеньевой.
– Еще два вези! – Так же громко ухает в ответ Шурик со скирды.
Из кабины сомнение:
– Не много будет?! –
– Как раз в пору! – Убеждают скирдоправы, а сами новые вороха сена по спине скирды растаскивают. – Вези, не сомневайся, скирда широкая, разом не свершишь. –
А стогомет новые пласты на рогах вздымает. Зависнет стрела над скирдой и спихнет сено на самую средину обмета. Теперь края подравняй, подтяни или на край припусти и принимай новые пласты.
А закатная заря на краю неба догорает. По лощинам туман ползет, по замежью расстилается. И на луговине сено уже не сохнет, а того и гляди тягостной сыростью напьется. Тяжелеет сенцо. Еще сильнее скирду давит. Такое в средину зарода не смей положить, согреется и сгорит. Белой плесенью покроется. Сытая его суть - пылью развеется. Вместо надоев и привесов скотина хворью измается.
А вот на верх скирды такого волглого сенца возок, другой расстелить можно. До утра не загорит, а на другой день солнышко да ветер досушат и провеют. А случись непогода, так верхним пластам на любой скирде лихую погоду первыми встречать.
– Вези еще воз, с него управимся… – Неопределенно проорали в очередной раз скирдоправы и зашуршали вилами.
Шурик привез еще воз. И его уложили в скирду и еще половину воза. Вот тогда и стало как раз.
На другой день Николай Иванович, заглянув на поле, похвалил ребят:
– Вот молодцы. Не потеряли день. Скирду поставили. Больше двадцати тонн будет. Ни у кого нет, а у вас уже счет открыт. –
Глянули Шурики друг на друга. Развели взоры по сторонам. Согласно покивали председателю.
Эх, знать бы ему, какими нервами этот счет открыт… "
Удачи и благополучия тебе и твоим близким, Саша - добросовестный труженик, умелый руководитель, хороший товарищ, замечательный семьянин.