Днём рождения советской милиции (а теперь уже российской полиции)считается 10 ноября. Именно в этот день (28 октября по старому стилю)в 1917 году наркомом внутренних дел Российский Советской Федеративной Социалистической Республики Рыковым было подписано специальное постановление, которое звучало так:
1. Все Советы рабочих и солдатских депутатов учреждают рабочую милицию.
2. Рабочая милиция находится всецело и исключительно в ведении Совета рабочих и солдатских депутатов.
3. Военные и гражданские власти обязаны содействовать вооружению рабочей милиции и снабжению ее техническими силами вплоть до снабжения ее казенным оружием.
4. Настоящий закон вводится в действие по телеграфу.
Добежало по телеграфу постановление и до Балакова. Однако этот документ лишь подчинил милицию Советам, а сама милиция заменила царскую полицию ещё в марте 17-го по распоряжению Временного правительства.
ОТ ПОЛИЦИИ К МИЛИЦИИ
К тому времени полицейский штат в селе Балаково состоял из пристава, полицейского надзирателя,3-х полицейских урядников и 32-х полицейских нижних чинов. У последних в подчинении находились ещё и караульщики, или квартальные, которые ночью дежурили на углах кварталов. Содержалась полиция за счёт земства, а когда в 1913 году село Балаково получило статус города, частичное финансирование осуществляла городская администрация. Крупных преступлений тогда практически не совершалось. В основном мелкие кражи, которые раскрывались очень быстро. Ещё в Балакове существовал жандармский пункт, состоявший из двух унтер-офицеров дополнительного штата Самарского губернского жандармского управления. К тому пункту были приписаны сёла Балаково и Екатериненштадт (теперь город Маркс) с волостями. Унтер-офицеры должны были контролировать работу полиции и следить за благонадёжностью населения (этакий прообраз советского Комитета государственной безопасности - КГБ). В своих донесениях в Самару они сообщали обо всём, что, по их мнению, могло заинтересовать вышестоящее начальство. Вот один из таких документов, датируемый 13 февраля 1899 года:
«Во исполнение личного приказания доношу Вашему Высокоблагородию, что я вместе с унтер-офицером Жосаном совершил объезды участков по волостям Балаковского и Екатериненштадтского уездов, и, по собранным мной негласным сведениям, оказалось следующее. Лиц, состоящих у нас в выписях, подлежащих розыску, на жительстве в сёлах нами нигде никого не обнаружено. Слухов политического характера или какого-либо особо заслуживающего внимания среди населения, могущих возбудить беспорядки и волнения, не обнаружено. По поводу выдачи продовольственной ссуды из местных общественных магазинов, некоторые крестьяне зажиточные, коим ссуда не выдаётся, обижаются на такое распоряжение земства, говорят, что земство ихним (так в тексте) собственным хлебом кормит тех ленивых людей, которые никогда хлеба в общественные магазины не засыпали и засыпать не будут, потому что они таковое не сеют, а придётся опять же засыпать им, так как приговоры были составлены обществом круговою порукою, ссуда продовольственная как из местных, так и равно из Губернского земства выделяется хорошего качества.
В селе Балакове на мясном базаре местными торговцами вывозится мясо несвежее, заплесненное-лежалое в подвалах давнишней резки, нехорошего качества, которое в таянном виде издаёт зловонный запах. Местная полиция плохо обращает на это внимание».
А накануне Февральской революции ситуация в Балакове обострилась. Здесь появилось много беженцев, дезертиров и обездоленных женщин, потерявших своих мужей на фронтах первой мировой войны. Поначалу их как-то удавалось сдерживать от открытого выражения недовольства складывающейся в России обстановкой, когда, прежде всего, не стало хватать питания: срабатывало привычное чувство страха перед казавшейся сильной царско-полицейской властью. Однако после отречения императора-самодержца Николая II от власти поднимающуюся волну анархии сдерживать становилось всё труднее.
Милиция, заменившая полицию, авторитетом не пользовалась. Как правило, в её ряды вступали люди недалёкие, которые надеялись на получение каких-либо льгот. Но льгот, кроме разрешения на ношение оружия, никаких не было, и милиция разлагалась на глазах. Вот, к примеру, один из рапортов исполняющего обязанности начальника милиции Логинова от 20 августа 1917 года:
«Рапорт
Господину Городскому Голове г. Балакова.
19 августа с. г. милиционеры Балаковской городской милиции Бумагин и Макаров, будучи в пьяном виде, ходили по базару, производили беспорядок, которые старшим милиционером Романовым были взяты и в Управление милиции посажены для вытрезвления. Причем Бумагин и Макаров производили бесплощадную ругань и угрожали убить начальника милиции Логинова и старшего милиционера Романова. При обыске у Бумагина найдена записка, в которой написано, что увольняйтесь, пока вы живы, а если не уволитесь, то будете убитыми. На вопрос милиционера Константинова: «Это кого вы хотите убить?», Бумагин ответил, что начальника Логинова. На это составлен протокол для привлечения их к ответственности и увольнение со службы Балаковской городской милиции с 20 августа с. г., о чём и довожу до вашего сведения».
Неизвестно, чем «насолил» Логинов своим подчинённым и какие к ним были предприняты меры, но, как видно из рапорта, неуправляемость в милицейских рядах достигла своей критической точки. И ещё одно подтверждение отсутствия авторитета у милиции - рапорт, отправленный всё тем же Логиновым городскому Голове накануне истории с Бумагиным и Макаровым:
«Рапорт.
18 августа с. г. в 5 часов вечера произошел следующий случай. На пароходной пристани «Русь» торговка и пассажирка с теплохода «Христофор Колумб» за что-то между собою поссорились. Дежурный по пристани милиционер Карулин подошел к ним, чтобы разобрать дело. В это время из названного парохода вышли солдаты 155 полка, едущие из Царицына, набросились на милиционера Карулина и стали его трепать, а некоторые наносили удары и затем хотели вынуть у Карулина из ножны шашку. Затем приподняли и понесли его к Волге, и хотели бросить в Волгу. В то время я был на Волге и зашёл в эту толпу солдат, и стал отстаивать Карулина от самосуда, но озлобленная толпа солдат подхватила и меня вместе с Карулиным. С великим трудом мне удалось уговорить их и защитить от самосуда милиционера Карулина, а также и себя.
Выяснить причину ссоры торговки и пассажирки не удалось, а также фамилию кого-либо из солдат или офицеров узнать не представлялось возможным и куда они едут также не выяснено.
И.о. начальника милиции Логинов».
Ко всей этой неразберихе прибавлялась и проблема с выплатой жалованья, которое должно было поступать из казны земства. К началу ещё одной революции - Великой Октябрьской - задержка по ней составляла уже два месяца. Однако это не помешало уже упоминаемому Логинову быстро отреагировать на события, которые разворачивались в Петрограде:
«Господину Балаковскому Городскому Голове.
С сегодняшнего дня (точная дата этого рапорта неизвестна) будут приняты самые решительные меры по отражению большевистских организаций. Весь состав милиции твёрдо и бесповоротно стоит за Временное Правительство и с нетерпением ждет созыва Учредительного Собрания, которое должно дать всему народу твёрдую почву к будущей светлой жизни. Приняты все меры к восстановлению в городе порядка, тишины и спокойствия. Желательно было бы узнать настроение солдат местной караульной команды, с которой и желательно было бы работать общими усилиями».
Но о каких мерах могла идти речь, когда жалованье по-прежнему задерживали. При существующем в первые месяцы после Октябрьской революции двоевластии - Дума (Учредительное собрание) и Советы - даже неясно было, с кого нужно требовать милицейскую зарплату. И посланная Балаковской городской управой в ноябре 17-го телеграмма в Николаевск (ныне Пугачёв) - в земскую управу и начальнику уездной милиции - ушла буквально в никуда, хотя содержание ее было более чем тревожным:
«Убедительно просим перевести жалованье милиции за сентябрь, октябрь, ноябрь. Городская касса пуста. Милиция предъявила категорические требования. Возможны вооруженные беспорядки».
А на охрану общественного порядка заступает ещё и Красная Гвардия, созданная при заводе «Муравей» (ныне старый судремзавод) в дни Корниловского мятежа в сентябре 1917-го. У неё был свой штаб и даже свой комиссар внутренних дел - большевик-украинец Автоном Гемма.
Боевое крещение красногвардейцы получили, отразив нападение группы бандитов на казначейство, где хранились все городские деньги.
Несмотря на едва ли не военную организованность Красной Гвардии, брожение в её рядах наблюдалось серьёзное. Именно красногвардейцы приняли самое активное участие в мятеже 19 февраля 1918 года (4 марта по новому стилю), когда некий «штаб представителей народной власти при местном бюро социалистов-революционеров» (эсеров) призвал балаковцев в день освобождения крестьян от крепостного права собраться всем вместе и свергнуть ещё не окрепшую советскую власть.
Во время мятежа был убит брат Николаевского (Пугачевского) военкома Василия Ивановича Чапаева Григорий. Мятежников усмирили довольно быстро. При помощи большевистски настроенных красногвардейцев и при поддержке красногвардейских отрядов Чапаева и Шкарбанова. Однако примирения не наступило. В России началась гражданская война.
В БОРЬБЕ С БАНДИТИЗМОМ
Балаково белогвардейцы занимали всего один раз - в июле 1918-го на несколько дней, но ситуация в городе всё равно была взрывоопасной. Милиция, понятно, со всем этим справится не могла, и будущие милиционеры мужали в боях за Советскую власть, вступая в красногвардейские отряды. От различных банд, терзавших Балаковский и соседние уезды, пришлось отбиваться несколько лет.
Бандиты отнимали у населения всё, что попадалось под руку, громили волостные советы, убивали большевиков и им сочувствующих. Доставалось и милиционерам. Так волостной милиционер из Каменной Сармы тов. Пугачёв, судя по докладу тогдашнего начальника милиции А. Кузнецкого, «трижды подвергался разным нападениям с лишением свободы и другим опасностям, также у него всё отобрали, оставив только то, что на нём; с собой его увозили, но случайно он бежал». От греха подальше Пугачёв переехал в Балаково со всем своим семейством.
В июле 1921-го года угрожающе близко к Балакову подступила банда Серова численностью до 150 всадников и при двух пулеметах. Против бандитов из города выступил отряд из 25 конных милиционеров, 10 всадников из отпускных солдат и 60 большевиков-добровольцев. У села Большой Кушум «серовцам» был дан жестокий бой, в ходе которого балаковский сводный отряд потерял трёх человек и из них одного конного милиционера Александра Герцева. Балаковская газета «Красный набат» от 10 августа, сообщая о похоронах погибших красноармейцев, которые состоялись 8 августа, рассказывает об Александре Ивановиче Герцеве:
«Товарищ Герцев пал смертью храбрых под селом Большой Кушум. Он убит будучи в разведке. Покойному 36 лет от роду. Он уроженец Самарской губернии Новоузенского уезда села Звонарёка, беспартийный. Несмотря на то, что он не принадлежал партии, Герцев с самого начала революции понял свои классовые интересы и встал в ряды пролетариата.
Он идёт добровольцем в ряды Красной Армии кавалеристом, участник Уральского фронта. У покойного остались жена и трое детей совершенно без средств к существованию и не имея родственников».
В том же номере «Красного набата» сообщалось о гибели при исполнении служебных обязанностей в ночь на 3 августа начальника речной милиции Курылина и милиционера Шестакова. У коммуниста Курылина остались жена и ребёнок. А про Шестакова сказано, что он только что приехал из Камышина. Об обстоятельствах их гибели газета своих читателей не извещает.
Тем временем банда Серова отступила. Балаковцы, соединившись с пугачёвским эскадроном под командованием начальника Пугачёвской уездной милиции Сурова, преследовали её по пятам и наконец добились своего. В Марксштадтском уезде (теперь Марксовском районе) банда была разгромлена, а 25 вражеских всадников во главе с Серовым позорно бежали.
СТАНОВЛЕНИЕ
В сентябре 1921-го начальником Балаковской уездно-городской советской рабоче-крестьянской милиции назначают чапаевца Архипа Майорова.
Храбрый вояка, Майоров, отслужив в царской армии, отвоевав на фронтах 1-й мировой, встретил революцию в Питере (говорят, даже лично разговаривал с Лениным). Вернувшись в родное село Малое Перекопное, он, уже вступив в партию большевиков, организовал красногвардейский отряд, сражался у Чапаева, с которым был очень дружен, и быстро стал командиром полка. После гибели Чапаева Майоров продолжал воевать, прошёл всю Польскую кампанию 1920 года. Семь раз был ранен и награждён орденом Боевого Красного Знамени.
Майоров с необыкновенной самоотверженностью принимается за новое дело. После гражданской войны нехватка ощущалась во всём: от хлеба до чернил, от плугов до станков. В милиции считали каждый лист бумаги, каждую портянку, каждый патрон, и за «расточительность» могли запросто уволить со службы.
Но проблемы возникали не только с материальным обеспечением, но и с кадрами. Подавляющее большинство сотрудников милиции прошло через две войны: 1-ю мировую и гражданскую. Очень показательна в этом плане автобиография старшего милиционера Акима Ларионовича Туркова:
«Я родился в 1884 году 7-го сентября в с. Большая Сарма Берёзовской волости Пугачёвского уезда от бедного крестьянина. Лишился отца и матери на 3-м году своей жизни. Воспитывался в чужих людях.На 9-м году поступил в сельскую школу, по окончании каковой поступил в Липовскую второклассную школу, по окончании каковой был учителем школы грамоты, через 3 года из которой уволился по личному желанию, не сходясь с политикой существовавшего строя, после чего был служащим. В 1906 году был взят на военную службу, по пути следования на каковую был арестован в городе Саратове за возмущение новобранцев. Вернувшись со службы был служащим по хлебному делу до начала германской войны, во время которой попал в плен, где пробыл 4 года 3 месяца, т.е. до 1919 года. Вернувшись из плена 12 июля 1919 года, я 1-го августа поступил в Пугачёвский уголовный розыск. В октябре месяце поступил в РК партии. В 1920 г. окончил Пугачевскую партшколу, по окончании каковой был начальником Пугачёвского уголовно-розыскного отделения (УРО), в каковом служил до 1921 года по 20 октября. Служил в Балаковском УРО по декабрь 1921 г. С декабря месяца 1921 г. служил в Балаковском политбюро уполномоченным по военным делам, после чего обратно поступил в Балаковский угрозыск и был назначен заведующим Криволучье-Сурским уголовно-розыскным столом (УРС). По упразднении Криволучье-Сурского УРС с 15 декабря стал волостным милиционером».
Однако, несмотря на боевой опыт сотрудников милиции, наладить среди них дисциплину оказалось делом не из легких. Майоров был строг и спуску не давал никому. Он мог отправить под арест (правда, с исполнением служебных обязанностей) за «произнесение площадной брани», за «небрежное исполнение возложенных обязанностей при командовании пешей милицией во время пятилетнего юбилея Красной Армии», за «неявку на вечернее собрание» и т.д. Увольнение следовало и за более серьезные провинности: чаще всего за выпивку. В одном протоколе было даже записано: «за уничтожение вещественного доказательства - двух четвертей самогонки». Впрочем, во время регулярной чистки милицейских рядов не менее часто, чем выпивка, встречались и другие аргументы: «слабый исполнитель по службе» и «чуждый элемент Советской власти и присосавшийся ради наживы». Словом, текучесть кадров была огромная. Зато тех, кто работал добросовестно, награждали по тем временам щедро: кого шинелью, кого ботинками, кого ещё какими-нибудь вещами, необходимыми в хозяйстве.
Архип Майоров немало уделял внимания и повышению культуры и образованности своих подчиненных. В ноябре 22-го он подписал приказ, регламентирующий порядок занятий с сотрудниками милиции:
«Занятия с малограмотными милиционерами производить два раза в неделю по субботам и понедельникам.
Занятия по политграмоте производить один раз в неделю.
Делать доклады и «обзор текущих событий» два раза в месяц.
Производить профессиональную подготовку милиционеров два раза в месяц.
Производить строевому обучению милиционеров два раза в неделю.
Разъяснения уголовно-процессуального кодекса один раз в неделю». И даже
«Не меньше восьми раз в месяц ставить спектакли в клубе милиции любительским кружком для милиционеров».
Следует сказать, что в конце 22-го в балаковской милиции по штату должно было быть 90 человек. Это такие отделения: сам начальник и его помощник, канцелярия (5 человек), политсекретариат (2 человека), хозяйственное отделение (11 человек), адресный стол (2 человека), городское отделение (21 человек), так называемый конный резерв (5 человек), 1-й район милиции (12 человек), 2-й район милиции (11 человек) и 3-й район милиции (11 человек). Однако уже в феврале 23-го штат сократился на 6 человек, а из трех районов осталось лишь два (кроме самого города).
Первый - сёла Криволучье, Пылковка, Кунья Сарма, Сухой Отрог, Новая Бельковка и Быков Отрог; Криволучье-Сурская, Никольско-Казаковская, Мало-Перекопновская, Сулакская, Кормеженская, Казенно-Сарминская и Малобыковская волости.
Второй: село Николевка, Николаевская, Натальинская, Горяиновская и Хлебновская волости со всеми прилегающими к ним сёлами, деревнями и хуторами.
Задачи перед балаковской милицией ставились такие же, что и сегодня: бороться с преступностью, самогоноварением, проституцией и … саранчой. Последний «нарушитель порядка», по нынешним меркам, кажется смешным. Но что поделаешь, если тогда крестьяне, по всей видимости, не могли без помощи со стороны сражаться с этим насекомым-вредителем.
Призыв к борьбе с саранчой в документе звучал так:
«Мы обязаны выставить свою организованную мощь и должны показать, что действительно мы есть рабоче-крестьянская Советская милиция, которая борется в интересах трудящихся масс».
А тем, кто пытался уклониться от такой полевой службы, приказ грозил:
«В случае же если последует ко мне донесение как на командный состав, а также на старших и младших милиционеров об их бездействии и халатном отношении к делу по борьбе с сельскохозяйственными вредителями, то на таковых мною будут налагаться административно-дисциплинарные взыскания, вплоть до отстранения от должности и предания суду».
БЕЗ СТРАХА И УПРЕКА
Было ещё одно подразделение, которое поначалу не входило в штат Балаковской милиции, но работало в тесном с ней взаимодействии, это - уголовный розыск. В разное время он назывался уголовно-розыскным столом и уголовно-розыскным отделением.
Постановление городской Думы о его организации появилось 22 ноября 1917 года. Через несколько дней этот вопрос обсуждался на заседании Балаковской управы. В архиве сохранился отчёт об этом заседании.
«Обсудив это вопрос совместно с начальником милиции, мы пришли к заключению, что уголовно-сыскное отделение можно было бы организовать следуюшим образом: отделение будет состоять из трёх лиц, причём два лица могут быть со штатов старших милиционеров, одно лицо следует пригласить сверх штата, причём это лицо должно иметь некоторый опыт в уголовно-сыскном деле и инструктировать своих помощников.
Образование этого отделения вызовет новые расходы на наём заведующего отделением - 200 рублей в месяц, на расходы по открытию преступников - также 200 рублей, всего 400 рублей в месяц, а в год 4800 рублей. Кроме того, отделению понадобится вооружение револьверами.
Ввиду того, что городская милиция содержится на счёт Земства, мы полагаем, что расходы по содержанию уголовно-сыскного отделения и по его вооружению должны бы лежать также на Земстве, и в этом смысле нужно возбудить перед Земством ходатайство.
Заместитель Городского Головы.
Члены Управы.
Секретарь».
Однако совсем скоро Земство, как устаревшая форма уездной власти, было упразднено, и содержание уголовного розыска, как, впрочем, и милиции, легло на плечи власти новой - Советской.
Одним из первых начальников уголовного розыска был Василий Дундуков. Он заступил на этот пост с июня 1919-го года. Какими способностями он обладал как сыщик, неизвестно, зато чиновник, судя по личному делу, был отменный. Образование он по тем временам получил неплохое (закончил в Балакове министерское двухклассное училище), а потому был грамотен и умел красиво заполнять официальные бумаги. Это-то и способствовало продвижению Дундукова по служебной лестнице.
Призванный на 1-ю мировую войну, он попал в Заамурский пехотный полк и прослужил там писарем продовольственного склада. По всей видимости, ему приходилось принимать участие и в военных действиях, поскольку он получил два ранения в руку.
В партию большевиков Дундуков вступил за три года до революции - в апреле 1914 года, но о его партийной деятельности сведений не имеется. Накануне октября 17-го его перевели в Саратов, в 141-й пехотный полк, где он занялся привычной писарской работой. Вернувшись после демобилизации в родное Балаково, Дундуков стал секретарем народного суда, потом делопроизводителем при милиции, наконец, в 1919-м был назначен начальником угрозыска. Менее, чем через 2 года, он вошел по совместительству в состав балаковского политбюро, где являлся во времена активной "деятельности" банды Серова уполномоченным по борьбе с бандитизмом.
О нравственных качествах Дундукова сказать уже некому, а о его деловитости говорят документы. Вот лишь один отрывок из его доклада начальнику Самарского губернского управления уголовного розыска:
«...Так как по штату не положено ни одного канцелярского сотрудника, потому вся канцелярская работа всецело легла на меня и выполнение последней требует максимальной затраты времени на исполнение всех поручений и распоряжений.
С открытием же навигации по р. Волга преступному миру открывается широкий простор для совершения грабежей у мирных жителей города путем попутных налётов в Балаково и, совершив преступление, т.е. сделав скачок, тут же исчезнуть из такового без всякого наказания. Ибо уловить таких преступников не представляется возможным, что и подтверждается на фактах.
Высылать же сотрудников на дежурства на дебаркадеры р. Волги к приходу и отходу пароходов не всегда представляется возможным, ввиду малочисленности штата сотрудников».
Да, сотрудников в угрозыске действительно тогда было маловато: 13 человек и только 6 из них оперативники или, как их тогда называли, агенты. И на финансовое содержание их деятельности денег выделялось очень мало, что, по мнению Дундукова, не давало «никакой существенной пользы изъятию преступного мира, и последние остаются безнаказанными и продолжают обделывать свои грязные делишки и тем самым наносят вред как населению, равно и республике в целом».
Жаловался Дундуков и на текучесть кадров:
«Принимая во внимание мизерную оплату жалования и необеспеченность сотрудников, последние часто заявляют о нежелании продолжать службу в органах уголовно-розыскного стола и стараются подыскивать более обеспеченные места, куда и поступают. Заменить же последних новыми и подходящими силами очень затруднительно, ибо приходится массу труда и энергии тратить для информирования и обучения правильному ведению сыскного дела и расследования».
И все же преступления раскрывались. Без фотографа, дактилоскописта и секретных агентов. Судя по записям в журнале учёта заявлений граждан о преступлениях 1923-го года, работы агентам уголовного розыска хватало. Вот несколько типичных случаев, взятых из этого документа.
Некая Загуменнова сообщает, что у неё из дома похищен отрез чёрного сукна. Она подозревает двух своих квартиранток, которые, съехав на новую квартиру, купили себе новые полуботинки и запаслись дровами. "Откуда у них деньги, если они обе не работают?" - вопрошает пострадавшая.
Некто Махов, приехавший в Балаково из села Куликовка Саратовской губернии, жалуется, что его обманули на 3 тысячи рублей. Мол, попался ему незнакомый человек, вызвавшийся помочь в выборе лошади. По дороге на базар они нашли свёрток с деньгами. Спутник Махова пообещал разделить с ним находку. Однако скоро их догнал человек, который якобы эти деньги потерял. Осмотрев сверток, он признал, что деньги не его, и потребовал посмотреть деньги Махова. Тот, ошеломленный, доверчиво показал. "Тоже не мои", - разочаровался "пострадавший" и, передав деньги спутнику Махова, начал кричать горе-покупателям, что сообщит в милицию, как они пытались прикарманить чужие деньги. Перепуганный Махов схватил свои кровные и заковылял побыстрее прочь, от греха подальше. Только спустя некоторое время его словно что-то стукнуло в голову. Он достал свой свёрток с деньгами и обнаружил в нём самые обычные бумажные обрезки. Эти прохвосты свёрток подменить успели, пока зубы заговаривали. И остался мужик и без денег, и без лошади.
И ещё один пример мошеничества. Некая Куликова, проживавшая на ул. Ленина, видимо, очень хотела выйти замуж. И когда на пороге ее родительского дома появился неизвестный красавец-мужчина, представившийся Василием Голиковым из Вольска, и предложил девице руку и сердце (любовь с первого взгляда!), та сразу доверчиво согласилась. Не стали возражать и родители. Сговорившись, что невеста поедет с суженым в Баку и по дороге они обвенчаются в православной церкви, собрали родители доченьку в свадебное путешествие, снабдив её самыми необходимыми и наверняка самыми лучшими вещами, и погрузили её вместе с избранником на пароход. Во время остановки в Саратове жених отправил невесту на пристань купить дыню, а сам скрылся с её вещами в неизвестном направлении. Так Куликова и вернулась в Балаково ни с чем. Она бы и не сообщила в милицию, да спустя месяц снова увидела обманщика на балаковской пристани.
Какими способами раскрывались эти и многие другие преступления, неизвестно. Журнал учёта заявлений граждан ход расследования не фиксировал. Однако в архиве сохранились подробные рапорты о раскрытии самого громкого преступления 23-го года.
3 февраля на санной дороге через реку Волгу из Вольска в Балаково были убиты Учаев и Галкин, которые возвращались из Петровского уезда. Бандиты угнали лошадей и сани, а с Галкина сняли всю одежду. Заподозрил неладное брат Учаева. Когда вернулись балаковцы Богомолов и Кормишин, которые выехали из Вольска даже позже Учаева и Галкина. Богомолов и Кормишин рассказали, что по дороге им встретились трое незнакомцев, которые, порасспросили их, кто они, куда и откуда, и умчались в сторону Балакова на санях, показавшихся Богомолову и Кормишину очень знакомыми. На следующий день сотрудники уголовного розыска трупы задушенных несчастных нашли в четырёх верстах от Балакова, в стороне от дороги.
На раскрытие преступления понадобилось две недели. Благодаря совместным действиям уголовного розыска и милиции преступники были найдены. Ими оказались некие Евсеев и Большаков. В доме последнего был обнаружен хорошо запрятанный кафтан одного из убитых. Эти двое указали ещё на двух соучастников - Липатова и Терёхина. Все четверо были арестованы и преданы суду.
Агенты уголовного розыска 20-х годов, несмотря на постоянную задержку зарплаты, работали самоотверженно, что называется, «денно и нощно». И уж если агент оставался работать, то он становился предан делу борьбы с преступностью беззаветно.
Одной из самых приметных фигур в уголовном розыске был Михаил Ткачёв. Его посылали на самые сложные дела. Это был настоящий "рыцарь без страха и упрека". Работая без выходных, жил он скромно. Во время первой волны раскулачивания, когда можно было бы разжиться экспроприированным "буржуйским" добром (никто бы и не осудил), Ткачёв довольствовался скромным жалованием агента и на все просьбы жены принести хоть одеяльце, чтобы сынишку заворачивать было во что, неизменно отвечал: "Обойдёмся".
Ткачёв проработал в уголовном розыске недолго - до 1927 года. Дольше не вышло: разбил паралич. И проболел доблестный агент целых 46 лет, до самой кончины. Всё это время он боролся с болезнью. Едва начав тихонечко ходить и заново научившись управляться только правой рукой, он пошел работать. Фотографом. Так и скончался он незаметно, всеми забытый.
Ещё одной легендарной личностью в уголовном розыске был Сергей Кибиткин. Простой рабочий. Воевал на фронтах 1-й мировой войны. Активный участник февральской революции 1917-го года. Вернувшись в Балаково, выступил перед рабочими в народном доме с пламенной речью о значении революции. Работал на заводе "Муравей". По заданию большевиков организовал первый отряд красногвардейцев, затем стал начальником его штаба. В 1918-1919 гг. воевал в дивизии Чапаева. Однажды оставался у белых с каким-то спецзаданием. Вернувшись с фронтов гражданской войны, пришёл в уголовный розыск агентом 1-го разряда и, вероятно, проявил себя как очень ценный оперативник. По крайней мере, он вместе с Ткачёвым был отмечен премией за раскрытие разного рода преступлений. В сентябре 1923-го стал инструктором секретной части уголовного розыска. С созданием на базе завода "Муравей" судоремонтного завода ушёл на свое родное предприятие рационализатором. В 1927-м году на 10-летие Советской власти получил в награду Серебряный знак с правом ношения, а затем не раз награждался Почётными грамотами за доблестный труд. В своей автобиографии, написанной в 1932 году, о работе в уголовном розыске почему-то не упоминал. По всей видимости, потому, что писалась она для членов комиссии по делам красноармейцев и красных партизан. Умер в Балакове.
В 20-х годах берет свое начало формирование и участковой службы. 17 ноября 1923 года приказом начальника милиции РСФСР была утверждена первая инструкция участковому надзирателю города. Ему было предоставлено право проводить дознание и контролировать работу постовых милиционеров. В этот период на одного участкового надзирателя по норме приходилось по 5 тысяч человек. Более сложным и длительным был период становления участковых в сельской местности. Их функции выполняли волостные милиционеры и подчинённые им младшие милиционеры. Начало созданию в сельской местности участков и прикреплению к ним милиционеров было положено в 1924-1925 годах в ходе укрепления волостей. Но только после введения нового административно-территориального деления (район-округ-область) большинство сельских районов было поделено на участки. В феврале 1930 года участковые надзиратели городов и сельские милиционеры получили полное название - участковые инспекторы милиции.
НАКАНУНЕ ВОЙНЫ
Завершились бурные 20-е годы. Старые милицейские кадры постепенно заменялись новыми. Бывший начальник милиции Архип Майоров, проработав несколько лет в Самарском ревтрибунале, вернулся в родной уезд. Сначала он работал в уездном комитете партии в Балакове. Затем переехал жить туда, где родился, - в село Малое Перекопное. Здесь он сначала возглавлял парторганизацию, потом мельничный трест. К тому времени он уже имел две награды: орден Боевого Красного Знамени и Орден Ленина. Его звали на партийную работу в Москву, но он не согласился. В суровом 37-м Майоров был арестован по доносу и отправлен в Саратов, говорят, за то, что раскритиковал за недостоверность ставший тогда знаменитым фильм "Чапаев". Впрочем, по другой версии, его обвинили в слишком мягком отношении к раскулачиваемым в 30-е годы середнякам. Но, видимо, авторитет Майорова был настолько высок, что его не продержали в саратовской тюрьме и месяца и выпустили, не обнаружив в его действиях состава преступления.
А в начале 30-х годов балаковское районное управление милиции (РУМ) возглавлял Фёдор Михайлов - родом из села Сулак. Эстафету от него принял некто Мингалёв, о котором ничего неизвестно. Им и их подчинённым приходилось несладко. В городе и уезде значительно увеличилось количество краж как государственной, так и частной собственности.
Наиболее громким экономическим преступлением 1934 года, которому была дана широкая огласка, стало дело работников затонского рабочего комитета водников. По этому делу к уголовной ответственности было привлечено 22 человека. Их обвиняли в массовом расхищении фондов рабочего снабжения. В обвинительном заключении, озвученном во время публичного рассмотрения дела, которое слушалось в клубе водников, говорилось:
"В продолжение ряда лет речники водного торгово-промышленного объединения (ТПО), при участии председателя ТПО Мочалова, директора хлебзавода Дементьева, директора коопхоза (кооперативного хозяйства) Егорова, их заместителей, помощников, весовщиков и некоторых руководящих работников партколлектива, затонкома и затонуправления занимались самоснабжением и разворовыванием муки, печёного хлеба, сахара и промтоваров, предназначенных для рабочих затона.
Хищениям и разбазариванию способствовали попойки, круговая порука, бесконтрольность. Работников, которые пытались разоблачить преступные действия руководителей, увольняли, приклеивали им отметку чужаков. Так плановик Папин был уволен якобы за прогул. Настоящая причина увольнения заключалась в том, что Папин был рабкором, разоблачал в местной газете Мочалова, Славина и других.
Все "операции" проводились через кулака и белогвардейца Дегтяренко - начальника транспортного двора. Дегтяренко развозил по домам самоснабженцам продукты и хлеб, за что получал соответствующее вознаграждение.
Имели место и такие случаи, когда отдельные работники (Некрасов, Купцов) заявлялись в магазины и базы по ночам, под угрозой оружия заставляли молчать сторожей и выносили из магазинов, что им приглянется.
Установлено,что за 1933 год разбазарено не по назначению 65 тонн муки, 82 тонны печеного хлеба, 1,5 тонны сахара, 6 тонн овощей и уничтожено 118 голов скота на пригородном хозяйстве".
За это преступление 4 человека, в том числе и упоминаемый выше Дегтяренко, было приговорено к высшей мере наказания, остальные - к различным срокам заключения.
В том же году в Балакове публично рассматривалось дело о работниках Заготзерна. "Шайка воров" во главе с Драгуновым менее, чем за один год, присвоила с использованием подложных документов около 300 пудов хлеба. Приговор в этом случае оказался более мягким: практически всех расхитителей народного добра приговорили к 10 годам лишения свободы и только зав. мельницей отделался пятью.
Государственное воровство в Балакове достигло таких размеров, что Саратовский крайком партии (тогда область называлась краем) издал специальное постановление, в котором раскритиковал работу Балаковского райкома. В вину местным партийцам было поставлено то, что они не вели решительную борьбу с систематическим расхищением работниками затона (судоремзавода) и Заготзерна остродефицитных товаров и продовольственных фондов и допустили снабжение районного актива и некоторых районных учреждений за счёт этих фондов, создавая тем самым благодатную почву для дальнейших хищений. Самое интересное, что несмотря на столь тяжкое обвинение, партийная верхушка не пострадала: секретарь райкома партии Сороковой отделался строгим выговором, а председатель райисполкома Анкудинов лишь обычным выговором; ну, и, конечно, им обоим приказали исправить ошибки.
Милиция сражалась и с расцветающими спекуляцией, самогоноварением и хулиганством. В 30-х годах у блюстителей порядка появились помощники: это - дружинники, или члены бригады милиции (бригадмильцы), уличные комитеты, а на селе - группы "лёгкой кавалерии", состоящие из пионеров, строго следящих за сохранностью колхозного урожая. Последние ловили так называемых "парикмахеров", которые срезали на государственных полях колоски. Партия "кавалеристов" хвалила, а народ недолюбливал: уж слишком прыткими были эти юные борцы за социалистическую собственность.
Ну, а милицейские кадры не только омолаживались. Работать в милицию стали приходить и женщины. Если в 20-х годах они в лучшем случае могли получить должность секретаря-машинистки, то в 30-х им стали доверять охрану хлебных амбаров, стратегических объектов, конторы Заготзерно и даже привлекали к оперативной работе.
В 1931-м в милицию пришла племянница Архипа Майорова Мария. Восхищённая геройской жизнью своего дяди, она решила пойти по его стопам и почти сразу по собственной инициативе стала работать в паре с опытным оперативником Василием Вельдяевым.
Вельдяев личностью был легендарной. Преступники его боялись - люди уважали. Он находил подход к любому человеку. Бывало, надо ему выведать какую-либо информацию, так он то на лавочке с кем-нибудь поболтает "за жизнь", то на гармошке на уличной молодежной вечеринке поиграет, то с мальчишками зимой на салазках с горки покатается, глядишь - что-то важное незаметно и выведает. Кроме того, Вельдяев очень много возился с несовершеннолетними. Он любил приводить "шалунов" большими группами в милицию. Тогда там становилось настолько шумно и тесно, что начальник иногда не выдерживал и говорил Вельдяеву: "Ну, зачем ты этот детский сад разводишь?" На что опытный работник отвечал: "Это нужно для профилактики." Зато впоследствии вельдяевские подопечные становились хорошими информаторами: что может для оперативника быть лучше зорких мальчишеских глаз, замечающих всё казалось бы самое незаметное.
Так что Марии было чему у Вельдяева поучиться, но самостоятельно ей работать не позволяли. Зато помощницей она считалась отличной.
Однажды, например, Мария помогла раскрыть жуткое преступление. На Садовых выселках муж и жена устроили подпольную мыловарню. "Сырьём" для неё служили дети, которых для "мыловаров" выкрадывала нянечка одного из детских садов. Помогал ей в этом врач того же детского сада. Преступники таким образом переварили четверых детей.
Вскоре Мария вышла замуж за военного и уехала вместе с ним на несколько лет к его месту службы на Дальний Восток. Вернувшись в Балаково перед самым началом войны, она снова помогала милиции, но уже как нештатный сотрудник.
В 30-х годах было положено начало и паспортно-визовой службе. С 1932-го года в Советском Союзе вводились трудовые книжки. В связи с этим при управлении милиции и был создан паспортный стол. Его первым начальником стал Михаил Анисимов. В его подчинении находился всего один человек - паспортист, - и тот из вольнонаемного состава.
В СУРОВЫЕ ГОДЫ
Когда началась война, балаковская милиция перешла почти на казарменное положение. Сотрудников призывного возраста забрали на фронт. Порядок остались охранять "старички". Начальник Михаил Терёхин, опытный оперативник, несколько участковых и двое опреуполномоченных уголовного розыска: упоминаемый уже Василий Вельдяев и Александр Сорокин, пришедший в милицию накануне войны. Сорокин получил ранение еще в 1934-м во время службы на границе с Ираном при задержании контрабандистов и поэтому был признан негодным к строевой.
Работы во время войны хватало с лихвой. К своим доморощенным преступникам добавились "гастролёры" и дезертиры. Бороться с ними приходилось и днём, и ночью. Особенно донимали воровские шайки, которые, совершая налёты на Балаково, исчезали в окрестных лесах и оврагах. Поначалу преступники чувствовали себя хозяевами положения. В преступном мире поговаривали, что Балаково - городок маленький, "опера" здесь неопытные и скрыться от них не представляет труда.
Однако расчёт уголовников на безнаказанность оказался ошибочным. Опыт нарабатывался быстро, и к середине войны раскрываемость преступлений приблизилась к 100%. И те, кто хотел поживиться за чужой счёт, в Балаково предпочитали уже не соваться.
Такого результата балаковская милиция достигла благодаря самоотверженной работе своих сотрудников. Их жизнь часто подвергалась риску, потому что большая часть преступников была хорошо вооружена. Однако это оперативников не останавливало. К счастью, за всё время войны ни один из балаковских милиционеров не погиб, хотя в соседних районах такие случаи были. Только однажды во время задержания преступников был ранен Александр Сорокин.
Это произошло ночью. Сотрудники милиции, узнав о местоположении логова одной из воровских банд, терзавшей население, устроили облаву. Но бандиты тоже не лыком были шиты. Они, на всякий случай, уже припасли лодки, чтобы скрыться на другой берег Волги. И когда их окружили, они ими и воспользовались. Оперуполномоченный Сорокин в отчаянии попытался достать их выстрелами из пистолета, но не смог. А вот ответная бвндитская пуля угодила ему в ногу. Ранение оказалось лёгким и не вывело храбреца из строя. Уже через день он принял участие в задержании всё той же банды. На это раз операция прошла успешно: бандитов задержали.
Порой сотрудникам балаковской милиции удавалось не только раскрывать преступления, но и предотвращать их. Однажды им стало известно, что вооружённая бандитская группа под предводительством некоего Ваньки Жука готовится ограбить единственную в городе сберегательную кассу. План преступников был дерзок. Один из них должен был прийти в кассу незадолго до её закрытия, спрятаться где-нибудь в укромном месте, а ночью, убив женщину-сторожа, открыть дверь для своих сообщников. Брать грабителей на месте преступления было опасно: это могло привести к неоправданным жертвам. Поэтому решили арестовать их на "блатхате". Так и сделали. Появление сотрудников милиции для преступников оказалось столь неожиданным, что они даже не смогли оказать сопротивления. Налёта на сберкассу не произошло.
Во время войны совершались и убийства. Но очень редко. Убийцей, как правило, оказывался кто-то из заезжих, и раскрывались такие преступления быстро, потому что чужак сразу бросался в глаза.
Однажды убили одинокую старушку и выкрали из её дома незначительную сумму денег, позолоченные ложки и вилки и более или менее приличные вещи. На след преступника удалось выйти уже на следующий день. Конюх рыбзавода сообщил, что на сеновале конюшни уже несколько дней ночует неизвестный человек. Оперуполномоченный Сорокин получил задание за ним проследить. Чтобы подозреваемый не заметил слежки, Сорокину пришлось нсколько раз переодеваться. Таким образом он довёл незнакомца до одного из домов на ул. Чернышевского, где проживал известный оперативникам барыга - скупщик краденого. Там Сорокин его и задержал. Поначалу убийца свою причастность к убийству старушки отрицал, но улики были очевидны: на рубашке, которую преступник не успел постирать, обнаружилась кровь убитой.
Ещё более страшное убийство произошло в самом голодном военном году - 1943-м. Из детского сада пропала девочка, пошла домой и пропала. Балаковские милиционеры патрулировали город день и ночь, но поиски ребенка не увенчались успехом. Лишь через неделю одна женщина сообщила о подозрительном поведении своей соседки, эвакуированной окуда-то в Балаково вместе с 10-летней дочкой. Оперативники установили за ней наблюдение и через несколько дней увидели, как подозреваемая привела домой ещё одну девочку. Сотрудники милиции сразу же произвели у женщины обыск и обнаружили среди мусора - человеческие кости, а в печке чугунок с варевом из человеческого мяса. Людоедку арестовали и отправили в Саратов.
Одной из важнейших задач милиции в годы войны была борьба с расхитителями государственной собственности и спекулянтами. Они, используя затруднения в снабжении населения необходимыми промышленными и продовольственными товарами, преступным путем добывали вещи и продукты и продавали их втридорога на местных рынках.
Самым большим спросом пользовался хлеб: стоимость одной буханки на базаре доходила до 500 рублей. Поэтому воровали в основном зерно и муку. Так в колхозе им. Сталина (с. Николевка) была раскрыта группа зернорасхитителей человек в 20. Замешанным оказался сам председатель хозяйства. Преступная цепочка выглядела просто. Зерно по подложным документам увозили с тока, размалывали на мельнице, распределяли между собой и продавали. Таким образом государство потеряло несколько сотен пудов хлеба. Расхитителей наказали сурово: двух человек расстреляли, остальным дали различные сроки заключения.
В раскрытии преступлений неоценимую помощь оказывали сами балаковцы, особенно члены уличкомов - уличных комитетов. Они сообщали обо всём подозрительном. Благодаря им было задержано немало дезертиров и преступников.
Помогала и разветвленная сеть сексотов - секретных сотрудников. Они, как правило, в преступной среде считались своими, и для встреч с некоторыми из них была организована специальная явочная квартира.
Но не только в тылу воевали балаковские милиционеры. Многие сражались и на фронтах войны. Милицейские ряды редели дважды. Зимой 41-го, когда формировался Саратовский лыжный милицейски батальон, и весной 42-го, когда на фронт отправилось 6 человек: трое из военизированной охраны водников и трое участковых, один из которых Иван Озернов вернулся домой целым и невредимым в 1946-м.
А вот бывший начальник балаковской милиции Архип Майоров ушёл на фронт добровольцем в первые же дни войны и пропал без вести не то в 1942-м, не то в 1943-м. Только одно письмо от его подчиненных и пришло: солдаты писали, как их командир заботится о них и первым идет в атаку.
КОГДА ОТГРЕМЕЛИ ЗАЛПЫ
После войны оперативная обстановка в Балакове и Балаковском районе, как и во всей Саратовской области, не улучшилась. Со второго полугодия 1945-го года уголовная преступность стала расти почти по всем наиболее опасным видам преступлений - убийства, грабежи - и к 1948-му году достигла наибольших за послевоенные годы размеров. Это произошло, во-первых, потому, что органы милиции не учли сложившихся после войны особенностей и мало уделяли внимания профилактике преступлений, а во-вторых, потому, что в милицейские ряды из-за нехватки кадров принимали людей, совершенно не подготовленных к борьбе с преступностью и имевших за спиной лишь боевой опыт Великой Отечественной войны.
Но милицейская "молодёжь" cдаваться не собиралась и быстро постигала азы оперативной работы, ориентируясь на опыт ветеранов милиции, таких, как Александр Сорокин. На его счету было самое большое количество раскрытых преступлений, и его имя занесли на областную Доску почета Управления внутренних дел.
Зимой 1947-го Александр Сорокин едва не погиб от рук преступников. В районный отдел милиции поступило сообщение о том, что в селе Быков Отрог двое неизвестных, связав сторожа и припугнув его пистолетом, ограбили зернохранилище. Начальник послал на место преступления младшего лейтенанта милиции Сорокина. Поиски и опрос быковоотрогцев оказались безрезультатными: никто ничего не видел, - и только санный след указывал, что преступники направились в сторону Балакова. Возвращаясь в отдел уже в сумерках, Сорокин встретил по дороге двух парней с пустыми санками, идущих из Балакова. Подозрительного в них вроде ничего не было, но, на всякий случай, он решил прихватить их с собой и посадил сзади на розвальни. На одном из спусков сани вдруг опрокинулись, и ездоки вывалились. Во время этой неожиданной суматохи один из задержанных в Сорокина и выстрелил. Оглушённый сильной болью младший лейтенант из последних сил дотянулся до кармана, достал пистолет и выстрелил в преступника. Парни, испугавшись, убежали. А Сорокин почти в бессознательном состоянии добрался до фермы, которая, к счастью, была недалеко, и рассказал обо всём сторожу. Тот и привел милиционеров. Опытный оперативник назвал приметы грабителей, и через несколько часов их задержали.
Сорокин лечился долго. Пуля, чиркнув по голове, прошла через шею и плечо навылет. Получив вторую группу инвалидности, оперативным работником он быть уже не мог, но в строй все равно вернулся - в 1950-м. Поставили Сорокина начальником паспортного стола. Работа вроде непыльная, однако и на этом месте бывший оперативник умудрялся помогать в раскрытии преступлений, а иногда и сам розыск вёл: по приметам и документам.
В ГОДЫ ВЕЛИКИХ СТРОЕК
С 1956 года областные, городские и районные органы милиции стали подчиняться по вертикали вышестоящим отраслевым органам, что обеспечивало единство руководства охраны общественного порядка. Спустя три года было принято постановление "Об участии трудящихся в охране общественного порядка в стране" и положение о добровольных народных дружинах. Согласно этим документам создавались районные, городские штабы народных дружин из представителей общественных организаций, отдельных начальников штабов и командиров дружин. Однако дружинники далеко не сразу стали реальной силой в борьбе с преступностью.
К тому времени в Балакове началось грандиозное строительство: ГЭС, комбината химволокна и других крупных промышленных предприятий, - и в город стали приезжать строители из разных уголков страны, в том числе и работники "Куйбышевгидростроя", некогда входившего в систему Министерства внутренних дел. Среди них было немало тех, кто имел по две, а то и по три судимости. Бывшим уголовникам в Балакове было раздолье. В городе, как грибы после дождя, появлялись строительные участки, строительные палаточные городки и магазинчики и столовые при них. Эти-то объекты общепита и торговли и становились лакомыми кусочками для нечистых на руку "строителей". Вскрыть их не представляло никакого труда: здания, как правило, были деревянными, не обремененными ни хитрыми замками, ни железными дверями, ни массивными решётками. Не решило проблему и создание в 1954 году при районной милиции бригады сторожей, которое поначалу насчитывало всего семь человек, а спустя два года уже 42. Но поставить сторожа или милиционера у каждого объекта, нуждающегося в охране, не было возможности. Оперативная обстановка осложнялась. Количество преступлений с каждым годом увеличивалось, и к 1960-му году Балаково оказалось в ряду самых неблагополучных городов Саратовской области.
Раскрытие преступлений давалось с трудом. Не хватало ни кадров, ни материального обеспечения. Не было автомобилей (только один грузовик ГАЗ-51 у начальника), и сотрудникам милиции приходилось пешком преодолевать довольно большие расстояния. Не было своего эксперта, и приходилось ждать, когда его пришлют на место преступления из Саратова. Чтобы хоть как-то усилить работу райотдела милиции, в городке строителей управления "Саратовгэсстрой" (теперь жилгородок) в начале 1959 года было создано поселковое отделение из десяти человек, которое возглавил Пётр Китов, переведенный сюда из Балашова, появилось и отделение дознания из четырех сотрудников во главе с Виктором Мушонковым, что заметно облегчило работу оперативников. Однако этих мер оказалось явно недостаточно. За каких-то четыре года с небольшим население в Балакове выросло в три раза, а Саратовское УВД неоправданно медлило с решением вопроса об увеличении штата балаковской милиции.
Коренные изменения начались в 60-х годах. 1 марта 1961 года райотдел и поселковое отделение объединились в городской отдел внутренних дел, который возглавил Аркадий Елисеев. В том же году, в связи с увеличением количества транспорта, была создана госавтоинспекция. Её первым начальником стал Иван Овченков, работавший до этого старшим госавтоинспектором. Тогда же начал работать и отдельный взвод наружной службы (впоследствии рота патрульно-постовой службы), которым командовал Николай Мазуркевич. У патрульных уже были мотоциклы, а у начальника милиции - легковой автомобиль ГАЗ-21. С 1962-го при взводе создали отделение по охране госбанка, которое вскоре стало отделом ведомственной, а затем вневедомственной охраны (ОВО). Первым начальником ОВО был майор милиции Дмитрий Быков. К 1964 году численность охраны составляла 70 человек, а в 1968 году был образован пункт централизованной охраны и в штат введено 4 должности милиционеров.
В 1963-м в штате Балаковского ГОВД было создано следственное отделение, которое возглавил Александр Игнатьев. До появления этого отделения все следственные действия проводили сами оперативники, теперь этим стали заниматься следователи, а оперативным работникам необходимо было собрать лишь первичный материал.
Появился в балаковской милиции и свой эксперт-криминалист - Юрий Татаринов. Он обслуживал все ближайшие районы. Хотя значительная часть экспертиз по-прежнему отправлялась в Саратов, это все равно намного ускорило работу по доказательству состава преступления.
Вследствие такого усиления работа балаковской милиции заметно улучшилась. Ходил в отличниках участковый уполномоченный Фёдор Корниенко. Почётное звание "Подразделение отличной службы" получило отделение ведомственной охраны. Отмечало Саратовское начальство за отличные показатели в борьбе с преступностью и взвод наружной службы. Его командир Мазуркевич даже был награжден орденом "Знак Почёта". В книге о саратовской милиции "Вехи трудных будней", вышедшей в конце 60-х годов о нем писали:
"Шесть часов вечера. Окончился инструктаж, и милиционеры идут на посты, отправляются на маршруты патрулирования. Склонился над рулем мотоцикла командир взвода горотдела лейтенант милиции Н.В. Мазуркевич.
Для него эти вечерние дежурства давно стали привычными. Участник Великой Отечественной войны, он, после её окончания, сменил солдатскую шинель на милицейскую. Годы службы научили Николая Викторовича безошибочно распознавать преступников, принимать нужное решение.
Однажды был такой случай. Николай Викторович поздно вечером выехал проверить, как несут службу его подчинённые. Перед столовой "Волжанка" подбежали к нему два подростка:
- Около гастронома какой-то с белой повязкой на голове напал на мужчину, - перебивая друг друга, рассказывали они. - Который с повязкой побежал в сторону котлована, а раненый там.
Раненого доставили в больницу, а Мазуркевич отправился на поиски преступника. Он догадывался, кто это мог быть, и хорошо представлял себе внешность хулигана с перевязанной головой. Дня три назад он обратил на него внимание у магазина, где тот топтался весь вечер. Лейтенант поинтересовался, что он тут делает. Тот объяснил, что просто хочет с кем-нибудь выпить. Лейтенант предупредил его, а сегодня вот этот случай...
"Ошибки быть не может, это тот самый", - думал Мазуркевич, направляясь к котловану. Он не ошибся, и преступник был задержан".
Николай Мазуркевич пришел в балаковскую милицию в 1946 году и проработал здесь 37 лет. За это время он не раз награждался почётными грамотами, получил множество благодарностей от областного и местного руководства милиции, являлся участником Всесоюзного слёта отличников и наставников милиции и помимо ордена "Знак Почёта" был награжден медалью "За боевые заслуги" за задержание особо опасного преступника. Николай Мазуркевич ушёл на пенсию в 1983 году с должности командира отдельного мотовзвода.
К концу 60-х годов балаковский горотдел милиции по раскрываемости преступлений стал одним из лучших в области. Этих показателей удалось достичь благодаря самоотверженному труду его работников. Больше всего доставалось сотрудникам уголовного розыска. В дни работы над раскрытием какого-либо особо сложного преступления они дневали и ночевали в отделе.
Так, например, было с делом об убийстве шофёра завода имени Дзержинского Кергеля. Его тело с бутовым камнем килограммов в 11 на поясе и пулей в затылке было найдено рыбаком на берегу Большого Иргиза. В ходе предварительного следствия выяснилось, что Кергель выехал несколько дней назад на рыбалку вместе с инженером того же завода Гузениным. У них были резиновая лодка и сети, и они надеялись хорошо отдохнуть. По словам Гузенина, когда сети были поставлены, он поехал на машине за их женами, а когда вернулся вместе с ними к месту рыбалки, уже не было ни Кергеля, ни лодки, ни сетей. Однако подозрение все равно пало на Гузенина. У него в туалете нашли спил ложи мелкокалиберной винтовки, а веревка на поясе убитого полностью соответствовала той, что была привязана к лодке. Кроме того, на предположительном месте преступления в результате тщательных поисков была обнаружена пустая бутылка из-под водки с отпечатками пальцев Гузенина и пуговица с одежды Кергеля, наверняка оторванная в ходе борьбы с вероятным преступником. Словом, все улики были против Гузенина. Его арестовали, но он свою вину не признавал. Наконец обвиняемый сдался и пообещал обо всём рассказать на следующий день. Но признанию так и не суждено было состояться: через нсколько часов Гузенин повесился в камере предварительного заключения. Дело прекратили из-за смерти обвиняемого.
Пришлось всерьёз повозиться и с убийством в посёлке Дзержинского некоего Мошошина. Он привёз домой дрова и только закрыл за собой железные ворота, как кто-то стал кидать в них камнями. Мошошин выбежал на улицу и увидел группу парней, удаляющихся прочь. Обидевшись на столь беспардонную выходку, он бросился вслед за обидчиками и, когда их догнал, кто-то из парней ударил его ножом прямо в сердце. Найти преступников не удавалось несколько дней. Применение служебно-розыскной собаки сразу после совершения преступления не принесло никаких результатов: собака след взять не смогла. Ничего не дал и опрос соседей: никто ничего толком не видел, тем более парни были в масках. Тогда участковым в посёлке была распространена информация об опасных бандитах. Уже на следующий день в милицию пришла женщина, работавшая кондуктором автобуса, и рассказала о том, что незадолго до убийства, когда она возвращалась домой с работы, ей преградило дорогу пятеро парней в масках. Они потребовали деньги, но одного из них женщина узнала по голосу, назвала его по имени, и налетчики, по-видимому, испугавшись, убежали. Подозреваемых задержали. Они под тяжестью улик во всём признались, однако называть того, кто именно ударил ножом Мошошина, не хотели. На помощь балаковским оперативникам приехал даже заместитель начальника уголовного розыска области. Он-то и "расколол" парней. Убийцу назвали, а орудие преступления вместе с ножами других налётчиков отыскали под досками в уличном туалете, куда молодые преступники спрятали их после убийства.
Впрочем, много хлопот доставляли не столько убийства (они-то как раз совершались не так часто), сколько магазинные кражи. Некоторые из них "зависали" на несколько месяцев, и порой их раскрытию помогала простая случайность.
Однажды в милицию пришёл некий мужчина и заявил о том, что у него в поселке Сазанлей украли мотоцикл. Поиски пропажи успехом не увенчались, и тогда потерпевший сам занялся "расследованием". Он попросил список всех сазанлейских жителей, у которых были зарегистрированы подобные мотоциклы, и стал ходить по домам. Во дворе одного из домов он и обнаружил мотоцикл, похожий на свой. Когда сотрудники милиции пришли в этот дом с проверкой, то они обнаружили там целый склад вещей и продуктов. Как оказалось. хозяин дома, ранее судимый, в течение нескольких месяцев совершал кражи из магазинов, и таких эпизодов оперативники насчитали девять. К сожалению, всё, пропавшее из магазинов, где побывал вор, обнаружить не удалось: преступник не сказал, где прятал остальное.
Ко времени 60-х относится ещё одно событие, которое переполошило не только местную, но и областную милицию.
Это случилось в !962-м году. На берегу будущего судоходного канала в строительных вагончиках проживала большая группа парней с Западной Украины. Ребята были горячие и хулиганистые. Как-то раз одного из них в пьяном виде задержали на танцах дружинники. Его друзья бросились на выручку и стали громить штаб дружины. Вызванному по телефону наряду милиции сразу усмирить буянов не удалось. "Бунтовщики" перевернули и разбили вдребезги машину, на которой приехали милиционеры, избили шофёра и только после этого успокоились, отправившись спать в свои вагончики. Начальник милиции сообщил в Саратов о массовых беспорядках. Оттуда на подмогу приехали начальник областного управления внутренних дел и областного уголовного розыска. Ранним утром милиционеры совершили облаву на вагончики и задержали зачинщиков - человек 30. Однако на этом дело не кончилось. Их земляки, оставшиеся на свободе, на следующий день взяли отдел милиции в осаду и поставили ультиматум: либо вы всех освобождаете, либо мы милицию разгромим. Конфликт грозил перерасти в настоящий погром. Милиционеры заняли оборону. Как вспоминал потом Михаил Сопин, бывший в то время заместителем начальника балаковского горотдела милиции по оперативно-розыскной работе, они даже автоматами вооружились. Тем временем в городе было организовано усиленное патрулирование милиционеров и дружинников, что не позволило хулиганам собираться вместе. Благодаря принятым мерам ненужного кровопролития удалось избежать. А зачинщиков массовых беспорядков судили потом в Саратове.
ОБНОВЛЕНИЕ
В 60-е годы в Балаковской милиции начальники менялись очень часто. Областное Управление внутренних дел таким образом пыталось повлиять на улучшение оперативной обстановки, не вкладывая никаких дополнительных средств. После первого начальника балаковского горотдела Аркадия Григорьевича Елисеева, служившего в Балакове с 1957 года, в ноябре 1961-го пришел Иван Михайлович Попов, следом - с ноября 1964-го - Олег Иванович Назаров, потом - с июня 1966-го - Яков Иванович Дорофеев, затем - с октября 68-го - Владимир Петрович Теплов и, наконец, с мая 1971-го - Александр Иванович Киселёв. С именем последнего связывают начало коренных преобразований в балаковской милиции.
Впрочем, к тому времени о коренных преобразованиях в правоохранительных органах задумалось и правительство. Восстановление разрушенного в годы войны народного хозяйства, строительство новых грандиозных промышленных предприятий на какое-то время отодвинуло решение большинства социальных поблем, в том числе и проблему усиления борьбы с преступностью, на второй план.
Ещё в 1956 году управления внутренних дел были переданы в ведение областных и краевых Советов депутатов и получили права отделов исполкомов этих Советов. То же самое произошло и в низовых подразделениях. В такое преобразование правительство вкладывало глубокий политический смысл. От милицейских подразделений требовалось, чтобы они, руководствуясь в своей повседневной деятельности предписаниями вышестоящего ведомства, вместе с тем, более последовательно, обстоятельно и конкретно увязывали общегосударственные и местные интересы, тщательнее учитывали весь комплекс социально-экономических, национальных, территориальных особенностей того или иного района, города, области, края, республики.
Кроме того, признавая заслуги органов внутренних дел перед народом и государством, 26 сентября 1962 года Указом Президиума Верховного Совета СССР был установлен праздник - День советской милиции, который стал ежегодно отмечаться 10 ноября.
К концу 60-х советское правительство издало целый ряд постановлений, направленных на усиление борьбы с преступлениями и нарушениями общественного порядка и на улучшение материальной базы органов внутренних дел. Словом, государство решительно взялось за милицию. В это время и был назначен начальником балаковского горотдела внутренних дел фронтовик Александр Иванович Киселёв.
В милицию он пришёл сразу после войны. Начинал с должности участкового инспектора в Краснокутском районном отделе милиции, потом стал помощником оперуполномоченного отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС), затем оперуполномоченным ОБХСС и наконец старшим инспектором наружной службы. В 1949 году за обезвреживание бандитской группы Киселёв был награждён медалью "За боевые заслуги". В 1951 году его перевели в город Балашов начальником ОБХСС. В 1954-м Киселёва наградили орденом Красной Звезды за успешное окончание дела по группе расхитителей из мельуправления. В это время Балашов был центром огромной Балашовской области, созданной в 1953 году, и Александр Иванович возглавлял одно из отделений ОБХСС облуправления милиции. После того как Балашовскую область ликвидировали, Киселёв вернулся в Красный Кут теперь уже на должность заместителя начальника райотдела внутренних дел, а вскоре и начальника. 6 мая 1971 года на выездной коллегии УВД Саратовской области, которая проходила в Балакове, Киселёв был утвержден на должность начальника Балаковского горрайотдела внутренних дел.
К тому времени общая раскрываемость преступлений здесь составляла 53%, а раскрываемость особо опасных преступлений - всего 46. В отделе служило 88 сотрудников, которые не справлялись с возложенной на них задачей. Человек в милицейской форме авторитетом не пользовался. В отделе хромала дисциплина. Дела велись кое-как. А некоторые из них и просто укрывались.
Перед новым начальником ставилась довольно сложная задача - усилить работу по борьбе с преступностью и поднять авторитет балаковской милиции перед жителями города. Предстояло ещё и улучшить не только материальную базу отдела, но и социально-бытовые условия сотрудников. Для более успешного выполнения этих задач в Балакове был создан штаб, в состав которого входили 1-й секретарь горкома КПСС А. Дёгтев, председатель горисполкома Г. Касаткин, прокурор В. Селиванов, председатель нарсуда П. Бурцев и сам Киселёв. Помогло и областное управление. Из Саратова на усиление прислали 120 человек из милицейского батальона, 9 патрульных машин и 25 опытных оперативников.
Прежде всего Киселев стал наводить порядок на улицах. За полтора месяца совместного балаковско-саратовского патрулирования было задержано около 6 тысяч человек, либо совершивших преступления, либо нарушивших общественный порядок. Стала создаваться специальная картотека на них. Было возбуждено более двухсот уголовных дел.
Всерьёз принялся Киселёв и за наведение порядка в рядах милиции. Он буквально заставлял своих подчиненных постоянно носить форму, чтобы балаковцы чувствовали, что их есть кому защитить. С бездельниками и грубиянами в милицейской форме начальник расправлялся беспощадно: за каких-то полгода он уволил из рядов милиции почти 50 человек. Одновременно Киселёв подбирал хорошие опытные кадры, считая, что только таким образом можно одолеть преступность. Если кому-то из молодых, подающих надежды сотрудников не хватало знаний, он посылал их учиться.
При Киселёве значительно расширилась спецкомендатура, которая усилила контроль за условно освобождёнными, посылаемыми на стройки страны для отбывания наказания. Для этого неспокойного контингента было построено три общежития в одном месте, чтобы контроль оказался более действенным. В Балакове это было особенно необходимо, потому что через него проходило в год самое большое количество "условников" - более 5 тысяч.
Оживил Киселёв и работу дружин. Взаимодействие с ними тоже позволило улучшить оперативную обстановку. Особенно помогали дружинники управления Саратовгэсстрой и комбината химволокна.
Спустя год после того, как Киселёв возглавил балаковский горрайотдел милиции, началось строительство нового здания для отдела: в старом двухэтажном бараке стало уже тесно. Над проектом корпели сам начальник и его заместители. Взятый за основу проект одного из отделов милиции Ленинграда ими был значительно переработан. На чертежах появились изолятор временного содержания, гараж, над которым были "пририсованы" два дополнительных этажа для отдела вневедомственной охраны, просторный спортивный зал и тир. Только после этих дополнений план был утверждён архитекторами, и строительство началось.
Оно длилось не очень долго. 9 августа 1974 года Киселёв подписал акт о приёмке, и балаковские милиционеры переселились в новое здание, которое стало для них вторым родным домом. Оно стал местом не только работы, спортивных тренировок и отработки навыков стрельбы, но и отдыха. Здесь соратники по борьбе с преступностью не раз собирались на домашние праздничные посиделки, которые организовывал женсовет, состоящий из жён сотрудников милиции.
Теперь Киселёву нужно было решить ещё одну проблему: разделить горрайотдел на городской и районный. Работы в городе было так много, что на район порой не хватало времени, да и самому начальнику приходилось разрываться между городскими и районными комитетами партиями, исполнительными комитетами, судами и прокуратурами. Киселёв обратился в областное управление внутренних дел с просьбой поддержать его предложение о разделе отдела, тем более что это не требовало увеличения штата. Руководство УВД согласилось, и в 1976 году был создан районный отдел внутренних дел (с 19-ю сотрудниками), первым начальником которого стал капитан Модин.
Балаковский район численностью в 19 тыс. человек относился к разряду сельскохозяйственных, поэтому основная масса преступлений - это кражи скота, как общественного, так и личного, квартирные кражи, кражи из торговых точек, хулиганство, грабежи и другие преступления, которые не относились к разряду тяжких. Количество умышленных убийств было незначительным, чаще на бытовой почве, и в основном они раскрывались.
Киселёвские нововведения привели к тому, что к 1977 году Балаковский горотдел милиции стал одним из лучших в области, обрёл определённую стабильность в результатах работы по раскрываемости преступлений, которая в отдельные периоды составляла 90-93% (по линии уголовного розыска).
Одно из самых громких преступлений середины 70-х годов, которое удалось раскрыть сотрудникам отделения по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС), - это сокрытие от государства клада делопроизводителем горторга Л.В. Замотаевой. Тогда за подобное преступление полагался серьёзный срок. На след укрывательницы оперативники вышли через зубных техников: один работал в городской стоматологической поликлинике, другой - в здравпункте завода имени Дзержинского. Сотрудникам ОБХСС стало известно, что они ставят золотые коронки из незарегистрированного металла. Кроме того, выяснилось, что зубные техники использовали в работе золотые монеты царской чеканки, приобретая их в разрубленном состоянии. Оставалось узнать, откуда они к ним поступают. В ходе расследоваения выстроилась целая цепочка, которая и привела к делопроизводителю горторга Замотаевой. Когда сотрудники ОБХСС пришли к ней на квартиру, они были поражены той роскошью, которая предстала перед их взором. Кругом ковры, хрусталь и дорогая мебель. Во время обыска было найдено множество золотых монет и украшений дореволюционного производства. Вышли оперативники и на "компаньона" Замотаевой Жукова: у него тоже нашли драгоценности.
Как выяснилось, в 1972 году после смерти одной старушки купеческого происхождения остался клад золотых и серебряных монет и украшений, о чём узнала Замотаева, ухаживавшая за этой старушкой. Однако чугунок с сокровищами находился в подвале одного из старинных домов, в котором жили Жуковы, и. чтобы добыть припрятанное купеческое богатство, Замотаевой пришлось договариваться с хозяевами о разделе клада. Раздел произошёл. Каждому досталась своя доля. Но если Жуковы этой долей не воспользовались в корыстных целях, а потом в самом начале следствия и вовсе отдали правоохранительным органам, то Замотаева неплохо старушкиными драгоценностями поживилась.
В ходе работы по кладу следственная группа провела шестнадцать очных ставок, шесть обысков и семнадцать выемок ценностей. В общей сложности было изъято более двух килогаммов золота и золотых украшений и более 32 килограммов серебра. Досужие делопроизводители УВД подсчитали потом, что усилия по возвращению балаковского клада государству потребовали допроса около ста свидетелей, нескольких сложных экспертиз и следственных экспериментов с использованием самых современных технических средств и приборов.
Ещё одно громкое экономическое преступление 70-х - раскрытие группы высокопоставленных расхитителей государственной собственности из Северо-восточных электрических сетей. По этому делу проходило более десяти человек. Семеро наиболее злостных оказались на скамье подсудимых.
В мае 1977 года Киселёв уходит на пенсию с прекрасным послужным списком. За время службы в милиции он не раз был отмечен премиями и почётными грамотами УВД и МВД и званием Заслуженный работник МВД СССР.
БУДНИ
Балаковский ГОВД возглавил ученик Киселева Николай Водополов. Спустя два года после его назначения прокуратурой области была проведена в отделе серьёзная проверка. Проверяющие пытались выявить факты нарушения социалистической законности, в основном укрытия преступлений. Подобные нарушения происходили либо по незнанию всех тонкостей предварительного расследования, либо из желания улучшить показатели своей работы. Тогда, в 79-м проверялось большинство районных и городских отделов внутренних дел Саратовской области. В ряду наиболее отстающих оказались Саратовский, Балашовский, Краснопартизанский и некоторые другие РОВД. Их работники одни - получили взыскания, другие были уволены со службы, третьи и вовсе попали под суд. Прокурорская комиссия на славу потрудилась и в Балакове. Прокурорскими работниками было проверено полторы тысячи отказных материалов, и только 23 из них вызвали нарекания, да и то по многим из них довольно быстро разобрались. Работники прокуратуры остались довольны работой балаковских стражей порядка: придраться им было не к чему.
Традиция честной, без дутых цифр в угоду начальству службы была заложена ещё Киселёвым. Показатели Балаковского ГОВД порой бывали ниже среднеобластных, зато они всегда отличались правдивостью.
Водополов прослужил в Балакове до июля 81-го. Он был направлен на учёбу в Академию МВД СССР, после окончания которой через два года стал работать в УВД Саратовской области.
А в ГОВД до конца 80-х сменилось ещё три начальника: Юрий Рогачёв - сентябрь 81-го - март 83-го; Валерий Прошин - апрель 83-го - июль 87-го и Пётр Стрелков, который пробыл в кресле начальника Балаковского ГОВД с августа 87-го по декабрь 93-го.
Начало 80-х было отмечено двумя уголовными делами, всколыхнувшими всё Балаково, и прежде всего делом Юрпалова. Юрпалов (это условно освобождённый, работавший на балаковских стройках). В июне 80-го он изнасиловал и убил одну девушку, в августе - другую, в октябре на дачах задушил 14-летнего мальчика, а в ноябре вместе со своим дружком - водителя в Саратове. Над этим делом оперативники работали с особой тщательностью. Балаковцы были напуганы: за такое короткое время - два зверских и, как говорят в подобных случаях сотрудники уголовного розыска, неочевидных убийства да плюс исчезновение мальчика (никто поначалу не знал, что он убит). Поэтому на раскрытие преступлений были брошены лучшие силы во главе с начальником отделения уголовного розыска Виктором Тросюком и его заместителем Анатолием Курышевым.
На Юрпалова вышли всего спустя четыре месяца после первого убийства. Под тяжестью неопровержимых улик убийца во всем признался. Он рассказал страшные подробности убийства мальчика: как остановил его,проезжающего мимо на велосипеде, на дачах, затащил в один из дачных домиков и, пытаясь изнасиловать, придушил, но перестарался - мальчик дышать перестал. Тогда преступник, чтобы скрыть следы преступления спрятал тело мальчика в старый диван, который стоял в том же домике. За раскрытие этого особо тяжкого преступления оперативная группа получила благодарность.
И ещё непривычное для того времени дело. В сентябре 83-го одна женщина объявила о пропаже своей 12-летней дочки: она пошла к знакомым и не вернулась. Спустя несколько дней после её заявления на оросительном канале рыбаки выловили туловище пропавшей без ног, а чуть позже недалеко от того места нашли и ногу. И опять город забурлил: "расчленёнки" здесь ещё не было. Особенно волновались жильцы заводского квартала ПО "Химволокно": ведь там девочка и проживала с мамой и братиком. Но преступник недолго гулял на свободе. Балаковские сыщики подключили общественносить и совсем скоро узнали, что в день пропажи девочки несколько работников "Химволокна" видели на остановке своего сослуживца с мокрой головой. На недоуменный вопрос "почему?" он спокойно ответил, что купался на канале. Это показалось подозрительным: в такой холод не купаются. Подозреваемого задержали и, как оказалось, не напрасно. Некий Вася сожительствоал с одной женщиной, чьей подружкой являлась мама погибшей девочки, и они не раз вместе отмечали праздники. В тот злополучный день мама попросила дочурку отнести этим знакомым какую-то вещь. Дома был только Вася. У него взыграла похоть, и он изнасиловал гостью, а чтобы скрыть преступление, убил несчастную, для удобства отрезал у неё ноги, сложил всё это в сумку и отнёс на оросительный канал, где и выбросил в воду частями в разных местах.
Через десять лет убийства, совершённые с особой жестокостью станут делом не столь исключительным и уже не будут так шокировать общественность.
В ЭПОХУ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ
В 1991-м распалась огромная империя - Советский Союз. Рождение новых государств из прежних союзных республик осложнило не только политическую, но и криминогеннную обстановку. Свобода предпринимательства, которую подарила людям перестройка Горбачёва в конце концов привела к образованию множества бандитских и мафиозных группировок. И если поначалу они были характерны лишь для крупных российских городов, то со временем криминалитет закрепился и в провинции. От правоохранительных органов потребовалась мобилизация сил. Однако милиция была ослаблена. В то время, как криминальный мир поднимал голову, советское, а затем и российское правительство мало что делало для укрепления органов внутренних дел. Чехарда со сменой руководителей МВД, нелепая попытка объединения министерства внутренних дел и комитета государственной безопасности и недостаторчность финансирования приводили ко всё большей потере авторитета защитников правопорядка.
В декабре 1993-го происходит объединение администраций города и района. В связи с этим отдел получает статус управления. На смену Петру Стрелкову приходит новый начальник Алексей Иволгин из города Маркса, где он возглавлял местный отдел УВД.
Его приход совпал с обострением обстановки на Северном Кавказе, которая породила такую разновидность преступления, как терроризм. Впервые правоохранительные органы Балакова столкнулись с этим весной 1994-го. В ночь с 9 на 10 апреля в дежурную часть УВД позвонил неизвестный и сообщил, что у обелиска балаковцам, погибшим в годы Великой Отечественной войны, находится очень важное сообщение. Когда оперативная группа приехала на указанное место, она обнаружила письмо, заврнутое в целлофановый пакет. В письме - угроза: если городские власти не заплатят 30 миллионов, то в наиболее многолюдных местах прогремят взрывы, которые приведут к человеческим жертвам.
Подобное происходило в Балакове впервые, но правоохранительные органы к этому были уже готовы. Террористическая волна, вызванная национальными конфликтами, уже захлестнула Россию, и незадолго до случившегося вышел Указ Президента России об усилении борьбы с терроризмом.
Немедленно был создан антитеррористический штаб во главе с прокурором города, начальниками УВД и ФСБ. О каждом шаге штаба докладывали главе балаковской администрации. Преступник потом звонил ещё дважды. Во время переговоров он подтвердил, что идёт на преступление сознательно. По голосу специалистам удалось создать довольно точный портрет террориста: уроженец Украины, некоторое время жил в Нальчике, сидел за насильственное преступление и недавно вышел на свободу. Впоследствии всё это подтвердилось.
Тем временем все места, наиболее вероятные для совершения теракта, были оцеплены сотрудниками УВД в штатском. Штаб постарался исключить даже самую малейшую вероятность взрыва. А через день во время переговоров с террористом было определено место передачи денег. Им был выбран многолюдный универмаг "Новинка". Курьер должен был держать в одной руке сумку с деньгами, а в другой - газету. Время передачи - 12 апреля, полдень.
Подозреваемого вычислили ещё до того, как он вошёл в магазин. Теперь оперативники следили за каждым его шагом. Сотруднику ФСБ при передаче денег удалось усыпить бдительность преступника, и тот, совершенно успокоившись, вышел из универмага, встретился со своим сообщником. и они пошли в сторону магазина "Детский мир". Террористов задерживали в безлюдном дворе. Во время захвата они признались, что их ожидает еще два сообщника на углу улиц Факел Социализма и Ленина. Оперативники задержали и их.
Во время предварительного следствия выяснилось, что организатор преступления, некто Асауленко, действительно был знаком с основами подрывного дела, а на его квартире были обнаружены некоторые детали и вещество, с помощью которых не составляло труда изготовить взрывчатку.
Вскоре состоялся суд. Асауленко получил 8 лет, его сообщник - 5, а те двое, что были задержаны позже, отделались легким испугом.
Похожая ситуация повторилась спустя несколько месяцев, но на этот раз угроза взрыва оказалась не столь серьёзной. Лжетеррористов задержали быстро, но это дело так и окончилось ничем. Затем в "моду" вошли телефонные звонки, предупреждающие о предполагаемых взрывах в основном в учебных заведениях. Чаще всего звонили ученики-хулиганы, вычислить которых, к сожалению удавалось не всегда.
С 1994 года во всех сложных операциях стал принимать участие только что созданный отряд милиции особого назначения, первым командиром которого стал бывший начальник Балаковского ГОВД Пётр Стрелков.
Необходимость в создании такого подразделения была обусловлена обострением не только криминальной обстановки в стране и городе, но и ситуации на Северном Кавказе, где поднимали голову местные сепаратисты. В январе 1995 года балаковский ОМОН в составе саратовского сводного отряда отправился в свою первую командировку в зону Чеченского конфликта. Отряд дислоцировался в станице Червлёная в 70 километрах от Грозного. Несмотря на то что бои шли в Чеченской столице, обстановка здесь всё равно была тревожной. Уже через день в соседней деревне плоявился БТР без опознавательных знаков. Во время разведки, в которой балаковцы участие не принимали, погиб один из саратовских омоновцев. Это произвело тяжёлое впечатление на балаковцев, но никто не струсил. Вскоре омоновцев перебросили в Грозный. Перед ними была поставлена задача прочёсывать освобождаемые от боевиков районы, и балаковцы с ней справились успешно. так балаковский ОМОН получил боевое крещение.
В течение 1995 года балаковцы командировались в Чечню ещё четыре раза, и всегда командировка оказывалась сложной. Например, у села Первомайское они неделю находились в засаде, и всю эту неделю голодали и замерзали, пролежав буквально на земле, а в Шали, где балаковцы охраняли комендатуру и сопровождали коменданта и советников, омоновцы оказались почти в плену. Кругом боевики с автоматами, танки и каждый день угрозы: "Сегодня вы умрёте". Психологически было очень тяжело. Но ребята выстояли. Помогли стойкость, выдержка и поддержка федеральных войск.
Всего балаковский отряд ездил в Чечню и Дагестан 14 раз (данные 1999 года).
За это время балаковские омоновцы получили 29 боевых наград. Вот история только об одной из них.
В ночь с 5 на 6 марта 1996 года чеченские боевики пытались штурмом овладеть городом Грозный. Федеральные войска и отряды спецназа несли в боях огромные потери. Боец балаковского ОМОНа Алексей Краснянов сопровождал одну из колонн грузовиков и БМП с тяжелоранеными солдатами и милиционерами. Боевики начали обстреливать колонну. Несколько боевых машин пехоты и грузовиков загорелось. Алексей находился на одной из БМП, и с каждой минутой шансов вырваться из-под шквального огня становилось все меньше и меньше. И всё же через 15-20 минут БМП с Красняновым на борту вырваться из огненного кольца удалось. Сам Алексей в этом бою был тяжело ранен, но даже раненый, находясь на броне БМП, он продолжал вести огонь из автомата, не давая тем самым боевикам уничтожить раненых солдат и сжечь БМП. За этот бой Краснянов был награждён орденом Мужества.
Тем временем, количество тяжких преступлений в Балакове росло. Балаковская милиция всё чаще стала сталкиваться с таким видом преступлений, как заказные убийства. В связи с этим в 1994 году в Балаковском управлении внутренних дел была создана специальная группа по раскрытию тяжких преступлений против личности, которая впоследствии получила название "Удав". 94-й год и стал для сотрудников "Удава" настоящим боевым крещением. За этот год только заказных убийств было совершено семь, а бытовых почти сорок.
Впрочем, всё началось двумя годами раньше. "Удавовцы" ведут отсчёт с покушения на одного из известных в городе тренеров по боксу в октябре 1993-го. К счастью, он остался жив. Через несколько месяцев, в августе 94-го, из автомата в своем подъезде был убит один из криминальных авторитетов, который вместе со своей командой хотел взять под контроль один из рынков города. Через месяц пропал директор этого рынка. Как потом выяснилось, это был акт мщения за гибель "авторитета", в которой он и был повинен. Его вывезли за город в лесопосадки, там задушили и закопали. Раскрыть это преступление было бы очень трудно. Но спустя две недели на выходе из спортзала "Корд" было расстреляно из автомата ещё три человека, которые входили в команду убитого "авторитета". Оперативники сразу вышли на его младшего брата. Тот под давлением неопровержимых доказательств и рассказал, как он отомстил за брата и где закопал труп директора рынка. Передел собственности в криминальном мире продолжался. На одного из его представителей покушались даже трижды. 1994-й год оказался самым "урожайным" на заказные убийства. Потом их совершалось намного меньше. Однако раскрывать их от этого легче не стало. Сложность заключалась в том, что в криминальном мире все друг друга знали и выдавать кого-либо, пусть даже и из противоположного лагеря, не собирались. А доказать без официальных признаний вину предполагаемого заказчика убийства невозможно. Тем более отыскать исполнителя. Поэтому большая часть заказных убийств до сих пор не раскрыта.
Другое дело - так называемые бытовые убийства. Они чаще всего раскрываются. С каждым годом такие преступления становились все более жестокими.
Так, например, зимой 96-го в детском парке нашли голову мужчины. Зацепиться оперативникам было не за что. Оперативный обход ближайших домов не принес никаких результатов. Казалось, дело "зависнет" навсегда. Но через год его все-таки раскрыли. Помогла случайность. В дежурную часть доставили пьяную женщину. Она бормотала всякую пьяную несуразицу и что-то о каком-то убийстве. Услышавший это сотрудник уголовного розыска привёл её в кабинет, и там у неё выведали все подробности преступления годичной давности. Как выяснилось, группа мужчин и женщин гуляла в одном частном доме. Один из собутыльников начал грубить хозяину, возникла пьяная ссора. Она и привела к тому, что задиру убили, отрезали ему голову, которую затем ночью выбросили в детском парке, а труп утопили в туалете, который находился во дворе дома.
Другое убийство того же года стало поводом для многочисленных публикаций и телесюжетов в центральных средствах массовой информации. Журналистов привлекло не само преступление, а убийца - дагестанец Гаджиев, который, как выяснилось в ходе следствия, оказался вампиром. А началось все с трупа 19-летней девушки, который нашли 2 марта 1996 года у мусорных ящиков в одном из новых микрорайонов. Сотрудники группы "Удав" на убийцу вышли быстро. Поквартирный обход показал, что убитая заходила накануне в квартиру, которую снимал Гаджиев. Из опроса соседей стало известно, что он часто водил к себе женщин. Оперативники сразу же устроили на квартире подозреваемого засаду. Когда Гаджиева арестовали, он не хотел признаваться в убийстве. Однако вскоре объявилась девушка, которая заявила, что Гаджиев её изнасиловал и даже пытался убить. Преступнику ничего не оставалось, как признаться в содеянном. Странное же его "увлечение" кровью проявилось спустя несколько дней. Неожиданно во время допроса Гаджиев со страстью наркомана попросил свежей крови. Пришлось оперативникам ехать на мясокомбинат за требуемым "напитком". Напившись крови, Гаджиев разговорился. Он рассказал, что в вампирах ходит давно. В первую чеченскую войну. в 1995 году он принимал участие в боевых действиях и пил кровь у раненых. Кроме того, Гаджиев признался, что совершил ещё несколько убийств в Санкт-Петербурге. Балаковцы созвонились с петербургскими оперативниками и получили подтверждение всему, сказанному Гаджиевым. Вскоре вампира отправили в Петербург, где его и осудили.
За последние годы прибавилось работы и сотрудникам отдела по предупреждению правонарушений и преступлений среди подростков. В начале 60-х в подростковой службе работало всего два человека. Сегодня их уже 17.
Увеличение штата потребовалось в связи с омоложением преступности. Раньше подростки совершали в основном мелкие преступления. Их сдерживала школа и общественность. Например, к каждому подростку, стоявшему на учёте в комиссии по делам несовершеннолетних, приставляли по шефу, который регулярно отчитывался о своей работе с подшефным. Регулярно проводились и лекции перед сеансами в кинотеатрах, перед концертами во дворцах, на агитплощадках. Теперь о таких формах работы забыли. Поэтому, как считают ветераны милиции, подростковая преступность растёт. Жестокость и цинизм, с какими подростки совершают преступления, порой не поддается объяснению.
Летом 1999-го года у села Плеханы в небольшом овраге были обнаружены трупы десятилетних мальчика и девочки. Детей изнасиловали, задушили и присыпали песком. Бессмысленная жестокость, с какой было совершено преступление, позволила предположить, что преступники - подростки. Опрос в оздоровительном лагере, расположенном поблизости, никаких результатов не дал: отдыхавшие там подростки были задействованы в день убийства на внутрилагерных мероприятиях и никуда не отлучались. Однако удалось выяснить, что в этот день в гости к своим родственникам приезжало пятеро подростков из Балакова. На них-то и пало подозрение. В ходе предварительного следствия это подозрение подтвердилось. Однако родителям не хотелось верить в то, что совершили их дети: они утверждали, что на них оказывалось давление со стороны следствия. Но улики были неопровержимы, а биологический анализ, сделанный в Москве, только подтвердил причастность подростков к преступлению.
Ещё одна проблема, с которой пришлось столкнуться милиции, - это распространение наркотиков и сваязанный с этим рост наркомании и числа преступлений, совершенных наркоманами. Балаково оказалось как раз на середине пути наркотических веществ с Юга в европейскую часть России, и поэтому огромная их часть здесь и оседала. Наркотик стал общедоступен, хотя и дорог. Ну. а наркоман. "севший на иглу", способен ради грамма опиума или героина практически на любое преступление.
Одно из них было совершено братьями-наркоманами Горячевыми в 1996 году. Они по наводке своей знакомой ворвались в квартиру Романичевых, которые недавно вернулись с Севера и, как считали преступники, хранили дома большие деньги и, пытаясь выведать у них, где эти деньги спрятаны, убили молодых супругов, нанеся им 18 ножевых ранений. Затем убийцы скрылись, оставив умирать без родителей семимесячного ребенка. К счастью, ребенок выжил. А Горячевых отыскали достаточно быстро и после окончания расследования они предстали перед судом.
Наркомания породила и ещё одну социальную проблему - стремительное распространение вич-инфекции. Чтобы хоть каким-то образом бороться с рынком наркотиков, при Балаковском УВД было создано отделение по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.
Работы у сотрудников отделения с каждым годом прибавлялось. Прибавлялось и опыта. Ежегодно в Балакове возбуждалось до двух с половиной сотен дел по фактам хранения и сбыта наркотиков, изымалось до 10 кг различных видов наркотических веществ и, кстати, не только у местных торговцев опасным зельем. Например, в 1997 году с 200 г опия-сырца был задержан житель Ирана, приехавший в Балаково торговать яблоками. В августе 98-го в Балакове к "привычным" опиуму и марихуане прибавился более грозный наркотик - героин. Он и доходу приносит больше, и к перевозке более приспособлен. Потому и "работа" сбытчиков стала изощрённее и хватать их за руку делом оказалось не из простых. Бывало так, что "продавец" раскладывал наркотики по почтовым ящикам, которые сейчас чаще пустуют, а сам поджидал на улице клиентов. Взяв с них деньги, он сообщал только номер ящика, а при малейшем подозрении просто покидал свой "пост".
Но поначалу сложности были не столько с недостатком оперативной информации, отсутствием опыта и задержанием преступника, сколько с отсутствием судебной практики по наркоделам. В результате случалось так, что сотрудники ОНОН заводят уголовное дело, направляют его в суд, а подследственного отпускают восвояси. Но со временем законодательство стало более жёстким по отношению к сбытчикам наркотиков, и суд выносил весьма суровое и справедливое наказание.
Ещё одна проблема, которая казалась неразрешимой, - это отсутствие своей лаборатории по определению вида наркотического вещества. Каждый грамм изъятого наркотика приходилось возить в Саратов, и это затягивало следствие. С появлением в Балаковском УВД лаборатории расследование уголовных дел по этому виду преступлений стало завершаться за более короткий срок.
23 апреля 1992 года при УВД Саратовской области была создана организация ветеранов правоохранительных органов и внутренних войск. Примерно в то же время провели свое первое организационное собрание и ветераны Балакова. Первым председателем Совета ветеранов являлся А.Т. Григорьев. Сегодня его возглавляет Заслуженный работник МВД СССР подполковник милиции М.М. Столь.
Сегодня в балаковской ветеранской организации состоит на учёте около 300 человек. Это люди, которые отдали службе в правоохранительных органах по несколько десятков лет. Многие из них работали на самых опасных участках и не один раз рисковали жизнью. Большинство ветеранов ушло на заслуженный отдых из балаковского управления внутренних дел. Но есть и те, которые, уже будучи на пенсии, приехали в Балаково из разных уголков бывшего Советского Союза. У ветеранов нет деления на своих и чужих. К каждому относятся одинаково, каждый чувствует внимание и заботу со стороны руководства УВД как в моральном, так и в материальном плане. Не случайно в 1997 году накануне празднования 80-летия российской милиции начальник Балаковского УВД Геннадий Шатков стал лауреатом премии имени майора милиции Н.Г. Короткова Саратовского областного совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск, которая ежегодно присуждается за активное участие в ветеранском движении и за внимание к ветеранам.
А у Балаковского УВД тоже есть своя премия - имени полковника Тросюка.
Виктор Андреевич Тросюк родился в 1948 году в Липецкой области. После окончания средней школы он, по комсомольской путёвке, приехал в Балаково на строительство Саратовской ГЭС. После службы в армии в 1969 году, по направлению трудового коллектива управления "Саратовгэсстрой", Тросюк пришл работать в милицию. Начав свою милицейскую биографию с должности милиционера вытрезвителя, он вскоре был назначен на должность участкового инспектора,а затем был переведен в уголовный розыск. Здесь он добился огромных успехов и через несколько лет возглавил это подразделение. В 1982 году его назначили начальником Балаковского райотдела внутренних дел. В сентябре 1992 года Тросюка берут в областное управление внутренних дел на должность заместителя начальника управления уголовного розыска Саратовской области, а вскоре он становится и его начальником. В 1995 году жизнь Виктора Андреевича Тросюка трагически оборвалась: во время охоты в него угодила шальная пуля одного из охотников.
А спустя три года на офицерском собрании Балаковского УВД было принято решение об учреждении ежегодной премии имени Тросюка. Ей награждаются сотрудники УВД г. Балаково и Балаковского района за образцовое выполнение служебных обязанностей, профессиональное мастерство, примерную дисциплину и достигнутые высокие результаты службы. Премия вручается по итогам работы за год к дню празднования годовщины со дня рождения милиции.
В августе 1998 г. в УВД Саратовской области был подписан приказ о ликвидации Балаковского РОВД и образовании УВД г.Балакова и Балаковского района. Начальник РОВД Николай Тренбак возглавил Вольское ГРОВД, а во главе объединённого Балаковского УВД встал начальник УВД г. Балаково Геннадий Шатков.
Службу в рядах милиции он начинал после окончания Саратовского юридического института в 1974 году участковым инспектором во Владимирской области в Кировском ОВД. Геннадия Шаткова почти сразу назначили следователем того же отдела. С июля 1975 года он - в Балакове, в следственном отделении местного ОВД: сначала - следователь, потом - старший следователь. В декабре 1983 года Шатков возглавил отдел вневедомственной охраны. В сентябре 1986 его назначают заместителем начальника Балаковского ОВД по службе, а спустя 8 лет в конце 1994-го года начальником управления внутренних дел г. Балаково и Балаковского района.
ПРИМЕЧАНИЕ.
Короткая история балаковской милиции была написана автором наануне XXI века, когда закончилась Ельцинская эпоха. Заметно постаревший и едва не спившийся лидер Российского государства Борис Ельцин передал эстафету молодому политику Владимиру Путину, который немало лет отдал службе в другом "органе" - КГБ...
На фото: здание балаковской (теперь уже) полиции