Бывало ли у Вас такое? Чувство тревоги входит как наважденье и сковывает члены. Почему-то кажется, что кто-то прячется в углу. Или в шкафу? Или в простенке у окон? Но нет мужества, чтобы заглянуть туда. Нет сил, чтобы встать и посмотреть, кто там, за шторой?
Анжеле 10 лет. За общим столом на дне рождения старшей сестры ей позволили посидеть со взрослыми за ужином. Но потом отправили в папин кабинет, потому что это самая дальняя комната в квартире, разрешив немного почитать перед сном. Анжела еще днем сделала все уроки, позанималась по фортепиано, спела оба заданных упражнения из толстой книги « Сольфеджио» и теперь могла снова взяться за тяжелый том Конан Дойля и окунуться в мир необычайных и таинственных приключений. Она открыла заложенную закладкой « Пеструю ленту» и приготовилась к чтению, остались всего три страницы, которые вчера ей не дали дочитать, ссылаясь на поздний час, но странное чувство, что она не одна в комнате, сковало её. Она подняла глаза и поглядела перед собой. Напротив её кресла, стоящего спинкой к окну, возвышается огромный папин шкаф орехового дерева, где хранятся среди книг и бумаг какие-то редкости и ценности, доставшиеся от дедушки, маминого отца, о которых папа говорил почтительным шепотом:
- Рисунки самого Павла Петровича Чистякова! Подлинники!
Папа Анжелы - художник. Художники чаще бывают бедны, потому что не хотят или не могут «продавать свой талант», или не находят на него покупателей, но Вадим Андреевич богат. Он очень хороший портретист, и заказчиц у него много. Сколько бы ни спорили, доказывая, что фотография вытеснит краски – он твердо знает, что этому не бывать. Каждая женщина, которая может себе это позволить, предпочтет иметь свой портрет, написанный мастером.
Вот папа сажает перед собой портретируемую. Конечно, она постаралась наряднее одеться, уложить прическу, сделать хороший макияж и даже благоухать самым изысканным ароматом, но сидит перед папой обыкновенная женщина, наша современница, на лице которой читаются простые повседневные заботы.
Папа пишет, сеанс за сеансом, и в конце происходит чудо: с портрета на вас смотрит - Женщина-мечта. То же лицо, но освещенное каким-то неземным светом, и глаза, в которых - глубина бездонная…Портрет как будто говорит: вот какою Вы могли бы быть или, еще убедительнее: вот какая Вы в глубине Вашей незаурядной натуры! И ей, глядя на себя такую, хочется распрямить спину, поднять глаза к небу или скромно опустить их долу – стать немного лучше. Стать и быть!
Так пришла когда-то к Рафаэлю Форнарина, дочка булочника. А на картине - ступает легкими стопами по невесомым облакам вселенская женщина. Богородица и Богоматерь. И хочется встать перед ней на колени, даже если вы не фанатик веры.
Анжела глядит на папин шкаф. Какой-то шорох за её спиной? Или показалось? От ужаса она вдавливается в кресло и вдруг замечает, что в стеклянном вольере, устроенном в нижнем отсеке папиного шкафа – пусто!
Там всегда сидит блестящая красивая змейка. Папа говорит, что она ядовита и охраняет всё, что находится в шкафу. Змейка часами лежит неподвижно, а иногда заходишь – а её почти не видно: наверно, она уползает тогда в темный уголок вольеры поспать. Но сейчас её нет совсем!
Анжеле становится страшно. А если змея сумела вылезти из своего укрытия на свободу?
Не она ли шуршала где-то позади кресла?
Как пружина Анжела вскакивает и вылетает в коридор. До комнаты с гостями так далеко! «За мной гонятся!». В дальнем темном углу коридора стоят, тесно прижавшись друг к другу, две фигуры. Анжела не поняла, кто это, в страхе она бежит дальше, минует по пути дверь в ванную и уже отчетливо слышит за собой чьи-то шаги. Оглядывается. Это новый Анин друг Сергей. Наверно, он мыл в ванной руки, потому что сейчас он деловито вынимает из кармана платок и промокает себе рот. Вместе они входят в гостиную, только Анжела от страха не может отдышаться:
- Папа! Змея уползла!
Вадим Андреевич начал было:
- Она не могла…
Но Анжела перебивает его:
- Точно! Её в вольере нет!
Тогда побледневший Вадим Андреевич говорит твердым голосом:
- Я звоню в полицию!
Гости вскакивают со своих мест. Один Сергей – какой смелый и хладнокровный! Или хочет таким казаться перед Анной, за которой уже почти полгода ухаживает - не теряет присутствия духа и заявляет:
- У меня есть друг – змеелов. Только он сегодня собирался уезжать в Каракумы. Надо его задержать. Я побежал!
- Не надо! – папа даже хватает его за руку, но Сергей не принимает его отказа:
- Мне не трудно, главное – успеть, пока он не уехал.
Папа твердо запрещает ему уйти, но вдруг Ие Саввичне – жене Вадима Андреевича – становится плохо, и он едва успевает ее подхватить, пока она не упала. Он укладывает ее на диван прямо в гостиной, держит за руку, то ли считая пульс, то ли просто боясь отпустить. А дочери велит вызвать скорую.
Сергей стремительно выскакивает, объяснив в дверях:
- Надо успеть застать.
- Приезжайте, сердечный приступ! - старается не кричать в трубку Анна, - Приезжайте быстрей! Адрес… Код… Этаж… Лифт? Есть!
- А давайте мы встретим! Вдруг они код набрать не смогут… - Анины однокурсники Павел и Галя выбегают на площадку. Внизу они встречают врачей, вызывают им лифт, но с ними не поднимаются в квартиру.
- Там обойдутся без нас, не будем мешать, - объясняет врачам Павел и увлекает Галю на остановку городского транспорта.
- Я вызываю полицию! Никто не уходит! – приказывает гостям отвернувшийся на минуту от жены Вадим Андреевич.
- А если нас змея покусает? – спрашивает кто-то.
- Покусссает? - Вадим Андреевич сам шипит как змея. Он страшно бледен. Светлана, подруга Анны, робко предлагает:
- Может, и Вам « скорую»?
- Полицию! – строго обрывает её Вадим Андреевич и набирает 102.
С трубкой он уходит в соседнюю комнату и что-то объясняет по телефону дежурной. К этому времени «скорая» сняла кардиограмму больной, и теперь врач записывает её данные и предлагает ей госпитализацию.
Ие Саввичне после уколов стало лучше, только слабость во всем теле.
- Нет, я не поеду, - решительно заявляет она.
- Вы рискуете! Я Вас предупреждаю! Распишитесь об отказе – говорит врач.
Но муж больной неожиданно поддерживает её:
- Пусть остается. Ведь это не инфаркт. А с сердцем после такого известия хоть у кого стало бы плохо! Уколы сделали, лекарства у нас есть. Спасибо.
Дочери провожают маму в ее спальню.
Приезжает полиция, и Вадим Андреевич дает распоряжение:
- Всех обыскать! Я требую, чтоб вы всех обыскали! Я никого не выпускал. Значит, украденное здесь! Только у кого?
- На обыск нужна санкция прокурора… - начинает молодой лейтенант. Его вежливо, но твердо прерывает Вадим Андреевич:
- А мы без санкции. Тот, кто не виноват, тому и бояться нечего, не так ли? На воре шапка горит.
- Чтоб меня не обвиняли – пожалуйста, я согласна! – восклицает с краской возмущения на лице Светлана, - но пусть обыскивает меня Аня!
Вадим Андреевич смотрит так властно и вид имеет столь внушительный, что лейтенант тушуется под его взглядом:
- Добровольно – не запрещено…
Света с видом оскорбленной добродетели отправляется в бывшую детскую с Аней.
Вадим Андреевич оглядывает оставшихся. Их шестеро – трое парней и две девушки, в углу сидит маленькая Анжела. Она понимает, что её обыскивать не будут, но взгляд отца столь страшен, что у нее падает сердце. Девушки – Марина и Татьяна - покорно ждут своей очереди на обыск.
Юноши - Виталий, Николай и Лев - возмущенно переглядываются. Кто посмеет? Сам Вадим Андреевич или этот молодой лейтенант, почти их ровесник? Необходимо избежать этого позора, но Вадим Андреевич так хитро повернул: « На воре шапка горит».
Их невольно спасает Аня. Она приходит из спальни, растерянная и смущенная:
- Света начала передо мной раздеваться.
- Да! У нас обыск!
- А что мы ищем? И потом, мои друзья – студенты Гнесинки, у нас консерваторская программа! Нельзя же, как простых пэтэушников...
- Да, действительно! – как будто очнулся Виталий,- Вы хоть объясните, что пропало? Змея? Может, она и ценной породы, но как красть змею?!
- Объясню. Потом. А где Сергей? И эта парочка, как их…
- Паша с Галей? Так они пошли врачей встречать… Нет, провожать.
- Ты их упустила! А Сергея? Тоже!
Аня испуганно оглядывается:
- Я не знала, что им нельзя выходить…
Вадим Андреевич тяжело опускается на диван. Маленькая Анжела не выдерживает и убегает в спальню к маме. Парни, которые только что хотели протестовать, готовы добровольно дать себя обыскать, настолько у Аниного отца убитый вид.
- Не надо, - тяжело выдыхает он.- Идите.
Он сидит, закрыв глаза. Аня дает знак всем уйти. На цыпочках, как в доме тяжелобольного, гости выходят в холл. Лейтенант выходит последним, как бы говоря всем своим видом: я не тороплю события.
Аня запирает двери и возвращается к отцу. Она смотрит на его помертвевшее лицо, и страшная догадка посещает её:
- Папочка! Змея? Она укусила тебя?
Отец молчит.
- Папа!
Вадим Андреевич открывает глаза:
- Нет.
- Ты уверен? Она еще в кабинете? А дверь там закрыта?
- Да, - вспоминает отец, - давай-ка сходим в кабинет.
Аня боится идти и боится в этом признаться.
- Ладно, я один.
- Папа! Не ходи!
Но он уходит.
Аня сидит теперь на диване одна и её бьет озноб. Она боится за отца, но надеется, что он научился обращаться со змеей. Но почему он так разозлился на ушедших Сергея и Павла с Галей? Зачем вызвал полицию?
Аня встает с дивана и идет в мамину спальню. Там тихо. При свете ночника она различает свернувшуюся в кресле Анжелу. Однако Анжела не спит, она сразу приподнимается и тревожно смотрит на сестру.
- Анжела, милая, ты была так испугана.
- Мне сначала показалось, что в папином кабинете кто-то есть. А потом смотрю: в вольере пусто.
- Успокоилась? Всё позади.
А мама, кажется, уснула. Ей столько лекарств накололи, наверняка и димедрол с анальгином. Аня погладила уставшую малышку и шепнула ей, чтобы ложилась рядом с мамой на широкой кровати и спала.
Во всей большой квартире тишина. Аня выходит в коридор, но в свою комнату идти и страшно, и тоскливо. Она идет к папиному кабинету и тихо стучит в дверь. Никто не отвечает. Тогда она поворачивает ручку и входит. Отец сидит на пуфичке перед шкафом и выгребает оттуда разные вещи. На ковре перед ним – уже целая пирамида книг, альбомов, бумаг, а он всё продолжает свое занятие.
- Её нет.
Аня сразу понимает, о чем речь и ужасается:
- Как же ты не боишься! Она убежала!
- Она не бегает.
- То есть, я хотела сказать – уползла.
- Нет. Её унесли. Вот только – кто?
- Как – унесли? Подожди, а почему тогда ты всех отпустил? Поверил?
- А разве они меня в чем - то уверяли?
- Почему же тогда?
- У них есть чувство собственного достоинства, а это – признак честной натуры.
- Чувство достоинства? Так они же добровольно согласились на обыск! Раздеваться!
- Опять же из этого чувства! Чтоб доказать мне, что они невиновны: дескать, обыскивайте меня, я пойду на любые ваши требования, лишь бы доказать, что честен! Воры, те обычно встают в позу: да как вы смели, да я не позволю. А честный человек скажет: посмотрите и убедитесь, мне скрывать нечего.
- Но если ее кто-то унес – то кто? И что ты сейчас ищешь?
Аня стоит, пораженная внезапной догадкой:
- Рисунки Чистякова?
- Рисунки я не ищу…
Но говорит он про них таким похоронным тоном, что Аня спрашивает шепотом:
- Их украли?
- Аня, ну сама подумай, КАК их можно вынести при всех? Толстые листы мелованной бумаги. Они на месте. Украли змею. За пазуху – и готово! Вспомни, кто в чем одет? Мальчишки, коих я отпустил – в брючках-дудочках, пиджак всего у одного, и тот кургузый, остальные в тонких рубашках, но при галстуках. Все ж люди искусства! Девчонки – в платьях, где насквозь всё видно не только художнику. Вот эти, что убежали… Догнать-то можно. Кто они?
- Павел с Галей народники…
-???
- На отделении народных инструментов. Баянисты.
- Ну, эти попроще. Фамилии знаешь? Где живут?
- Знаю, конечно. Они точно ни при чем. Змею красть Пашке и в голову не придет! А Галка только на него одного смотрит, ничего вокруг не замечает.
- Галка твоя не так проста. Понимает всё о себе. Потому и торопится.
- Ты имеешь в виду?..
- Да это просто в глаза бросается. Повисла на этом Павле. И ведь добьется своего. Да, она вряд ли сообразит про змею. Но про себя она все понимает: у нее тот тип внешности, который в юности свеж и sexy, но быстро увядает. Да ты знаешь такую актрису. К старости – пародия на саму себя, девочка 70 лет. А вот твой Сергунчик. И одет не как все – видно, что из другого круга. Худи oversize. Кстати, что он тебе подарил?
- Папа! Это при чем? Я еще не смотрела. Что-то в коробке.
- Не кольцо ли?
- В коробке, а не в коробочке! У нас не те отношения. Он скромный и хороший. На него не думай. Он первый вызвался помочь! Не забывай!
- Ага, змеелов. Давай-ка о нем подробнее. Он не первый раз у нас?
- Н…нет…
- Что-то я его не запомнил. Когда он приходил? И кто был дома?
- Ну, ты был в мастерской, мама в консерватории.
- Сколько тебе говорил, чтоб не водила черт знает кого с улицы.
- А я водила? Дома была Анжела! Я его одного не оставляла.
- Ах, Анжела… Это меняет дело. Охранник!
- А вот и да! Не успел он обомлеть, как она как бы невзначай сообщила, что охрана у нас есть, и почище овчарки. Ядовитая змея!
- Показала ему?
- Так, немного. Мы же сами ее до смерти боимся. Ну, как после этого ты можешь его подозревать! Мы знакомы уже 4 с половиной месяца! И он ничего себе не позволял. Даже намека. Много в наше время таких парней найдешь?
- Да уж, в консерваториях они не водятся. Ты хоть телефон его знаешь?
- А как же! Только говори с ним сам. Девушке первой звонить неудобно.
Однако ответил робот: Телефон абонента выключен…
- Где он живет, знаешь?
- Я к нему в гости не ходила! Ты сам запрещаешь такие рандеву!
- Ну хоть фамилию?
- А как же! Васильев!
- Да, это большая редкость в Москве. Где ты его нашла?
И вот пришло время Ане заступиться!
- Он меня через дорогу на руках перенес! Помнишь, что было под новый год? На проспекте Мира, в центре, невозможно было ходить от гололеда, а после дождя в самом конце декабря все растаяло, дорогу не перейдешь, по щиколотку! Люди в резиновых сапогах как в деревне!
- А ты, конечно, в своих замшевых сапожках, дождь – не дождь, а синтепончик не наденешь.
- У меня его нет! И не будет! Я не из толпы!
- Ну, и он…
- Да, он единственный, кто просто взял и перенес! И не думай, что я как Галочка, как…
- Ни в коем случае.
- Да, дала свой сотовый, и всё. И распрощалась!
- Я тебя не осуждаю.
Аня передохнула. А потом несмело посмотрела на отца, и ей стало его жалко. Он как будто постарел на 10 лет. Сколько на него свалилось за сегодняшний вечер! И это, видимо, еще не всё, что она знает. Но тяжелые предчувствия уже неприятно холодят грудь.
- Аня, ты уже большая, 20 лет. Ты должна понять. Мама из такой семьи! Я благоговел. Савва Мефодьевич был мой кумир с юности. Мама не переживет. Она привыкла жить на широкую ногу.
- Но подлинники Чистякова не пропали. Книги на месте. Картины в мастерской. Что она не переживет? Конечно, мама испугалась. Но только за тебя, что змея могла укусить. Но в доме ее точно теперь нет?
- Увы, нет. Аня, мне придется тебе многое рассказать, но ты должна мне помочь. Полиция тут не поможет. Я говорил, и даже вам, дочкам, что это - ядовитая змея, для охраны. Ведь многие знают, что мы не бедные. Но это была ложь.
- А мы – бедные? У тебя долги?
- Ложь была в этой змее. Она не охраняла богатство. Она сама и была нашим главным с мамой богатством, поэтому маме и стало плохо. Я, когда это придумал, надеялся всех потенциальных грабителей обмануть. Эта змея – искусная имитация. Она из золота, только прикрытого сверху под змеиную кожу. И вся на шарнирах. Берешь в руки – а она вся извивается, как настоящая.
- А! – только и смогла выдохнуть Аня.
- У меня была в детстве такая игрушка, только крашеная деревянная. Но кто в Москве видел настоящую змею! Все боялись! И вот вопрос: кто догадался? Я ведь почему отпустил этих мальчишек и Светлану с Мариной и…
- Таней,- подсказала Анна.- Почему?
- Да всё равно настоящий преступник был к этому времени уже далеко. Ты наконец поняла, про кого я?
- Про него? Но ведь трое ушли раньше… А других ты вообще не стал обыскивать!
- Это кто-то из них. Что ты про Павла знаешь?
- Баянист. Они оба с Галкой – народники…
- Это я помню. А откуда он? Деревенский? Он -то , может быть, и смог бы отличить настоящую от поддельной.
- Они простые. Бесхитростные.
- Да? Ты как в башне из слоновой кости. Анжела и то что-то почувствовала! Она первая прибежала. А Галя! Не такая она бесхитростная. Ей нужно торопиться замуж, и она это понимает. Но по-своему.
Аня впервые задумалась о друзьях и Сергее. Что же, никому не верить?
Павла она знает только со слов Гали. Галя влюблена по уши. С Галей они на разных факультетах, познакомились случайно на концерте, где сидели рядом. А Сергей? Он учится не с ними. Он говорил о своем будущем дипломе экономиста, но только о дипломе, а не о ВУЗе. А теперь чуть не в любом институте учат на экономистов.
- Ты их обоих подозреваешь?
- Они выходили, и надолго. А потом вообще сбежали. Хотя я всем велел оставаться.
- По-моему, ты велел уже позже…
- Дай вспомнить. Но почему они сбежали?
- Они встречали « скорую».
- И не вернулись. Кто еще выходил? Сергей!
- Он умыться пошел. Я смотрела на него, когда он вошел с Анжелой, он рот носовым платком вытирал. Папа! Я вспомнила! Анжела сказала мне перед сном, ЧТО напугало её в твоем кабинете. Ей показалось, что она не одна там. И из-за этого чувства она и стала озираться и заметила уползшую, то есть пропавшую змею.
Вадим Андреевич посмотрел на дочь немигающим взглядом и тоже стал озираться. У него, как у любого профессионального художника, была хорошая зрительная память. Он оглядел свой любимый кабинет. Конечно, он никогда здесь не писал, для этого у него есть мастерская, но любил делать карандашные наброски, просто сидеть в тишине и думать.
Гардина! Тяжелая гардина на окне! Он её так никогда не оставлял. Концы, слишком длинные, подметают пол, а он всегда клал их на два пуфика у окна. Ия всё никак не могла собраться подшить покороче, а потом заявила, что так и нужно, по рекомендациям какого-то модного дизайнера! Гардина была опущена.
- Анжела не ошиблась. Здесь кто-то прятался за гардиной. Как она почувствовала!
- Она мне сказала в маминой спальне, что когда выбежала, видела в темном коридоре две фигуры. А Сергей шел за ней как будто из ванны.
- И ты мне будешь говорить о хорошем воспитании! Одни уединяются прямо в гостях. Другой не знает, что из-за стола во время трапезы не выходят.
- Папа, ну его ты еще будешь подозревать! И вспомни, он убежал за змееловом, значит, и мысли не держал, что это – не змея!
- Убежать-то убежал, но до сей поры не прибежал. С кем он живет? В каком вузе учится? Кто родители?
Аня тревожно посмотрела на отца. Она с ужасом подумала, что ничего толком о нем не знает. И как же она любила его?
- А знаешь, папа, что я вспомнила. Однажды мы рассматривали с ним старинные французские миниатюры, и я сказала, что причина такой невероятной смертельной любви в Средние века – то, что возлюбленные часто почти не знали друг друга и могли воображать себе всё что угодно. Он – рыцарь, уходящий в поход, она – его Дама сердца, дает ему свой платок на память. Она – принцесса, живущая в башне за синим морем, а ему привозят её портрет- миниатюру и локон её волос.
- Молодец! Грамотная ты у меня, дочка! Сама его всему и научила...
Аня чуть не плакала. Причин для слёз было много. К чему их все называть!
Отец посмотрел на её измученное лицо и неожиданно добавил бодрым голосом:
-…Да ладно, не переживай ты так. Не всё же он тебе наврал. Я вот думаю, может быть, этот друг- змеелов, ездящий в Каракумы, существует на самом деле? Иначе, как бы Сергей узнал про нашу тайну, как бы догадался?
А змей-искуситель, враг человеческий, не только вашу сестру обольщает!