Глава 6
После гнетущей, но непродолжительной паузы, плеер информационную работу продолжил.
«… Да куда же ты просишься, милая-а …» Голосом начальницы отдела кадров вдруг запричитал плеер. И перед глазами Самохина возник образ работницы. Это была высокая худая женщина пятидесяти лет, пахнувшая нафталином сквозь дешёвенькие духи. Свои пепельные волосы она забирала под ободок, и постоянно носила белые блузки и такие же строгие, тёмные юбки. Никакой косметики и никаких излишеств. Короче, воплощение мудрости и аскетической сдержанности.
«Принять-то мы тебя, Маришка, примем, но захочешь ли сама через неделю работать?..»
«Да не уж-то, всё так плохо, тёть Зин?» В молодом женском голосе проскальзывало вежливое недоверие. Кому он принадлежал, Самохин не знал.
«А ты как думала, девонька? Премий уж года два как не видим, зарплата ма-а-а-
-аленькая и, ту, с задержкой выплачивают. Зато уж дисциплина строжает и строжает.
Всё это приводит к большой текучести кадров. Работнички сбегают на другие предприятия, и это дорого нам обходится. Ведь в обучение даже одного работника вкладываются немалые средства. Наша фабрика просто кузница кадров для других предприятий. Однако директора никак не убедить в том, что нужно срочно повышать оплату труда. Мне, порой, кажется, что он заведомо установил такую низкую заработную плату, считая, что это всё равно выгоднее, чем создавать стабильный коллектив …
Ведь до чего, послушай, дошло?.. В нужник, пардон, уже лишний раз не сходишь. Три раза за смену и контроль стр-ррожайший! Работать нужно, а не по туалетам расхаживать, так наше руководство считает. Вот так-то, милая …»
«А кто же за этим следит, тёть Зин? Ну-у … за посещением туалетов?»
«Электроника всё это отслеживает, Маришка, электроника. По указанию директора кодовые, электронные замки в туалетах повставлены. Пройти можно в санузел только по персональной магнитной карточке. Вот такой …» И было слышно, как открыли выдвижной ящик стола. Потом его задвинули обратно. Шорох какой-то. И снова удивлённый женский возглас: «Вона как! И что же?..»
« А то же… Карточку в магнитный замок вставляешь, он открывается, а информацию о твоём визите в нужник, компьютер считывает. А в конце недели разбор «полётов». Если перебрала с посещениями туалетов, то штраф заплатишь. Вычтут его из зарплаты».
«А штраф велик?»
«Мало не покажется, Маришка, ты уж поверь. Пятьсот рубликов за каждое лишнее посещение отхожего места. Такие, вот, дела».
« Ну, зачем же, зачем – это фригидное существо, так подробно ей всё рассказывает?.. – Подумал Самохин, скривив рот в презрительной усмешке. – Рассказывает человеку, ещё не принятому на работу?»
«А если у тебя, пардон, регулы и в туалет заглядывать нужно чаще, то на этот случай тебе красный браслет полагается». И снова было слышно, как кадровичка выдвинула ящик и что-то положила на поверхность стола.
«Браслетик красный», - догадался Самохин. Да, он давал поручение на покупку полсотни таких браслетов, и остался доволен сделанным приобретением.
«Одеваешь эту штучку себе на запястье …» Тем временем продолжала начальница отдела кадров. «…в журнале я делаю об этом отметку. А дальше идёшь работать на своё рабочее место. Твой непосредственный начальник будет знать, что ты имеешь право на льготное посещение туалета».
« Да это же дикость, тёть Зин! Д и к о с т ь!!.. Работаете тут, как всё равно негры при рабстве!.. Вот мужики будут ржать, увидев на руке эту браслетку …» Голос у женщины, чувствовалось, задрожал, и, казалось, вот-вот сорвётся из-за возмущения.
«Фу-ты ну-ты, какие мы барыни!.. Дикость, ни дикость, но захочешь работать – будешь браслетку носить». Нравоучительным тоном, констатировала кадровичка.
« Согласна я, что наш директор, - моральный урод; вернее сказать, - нравственный извращенец. И всё-таки он здесь х о з я и н!»
«Что-то меня уже тошнит от ваших порядков, тёть Зин…
И пошёл бы он в ж…пу с такою работой! Вот так хозяину своему и передай. А я, пошла устраиваться на обувную …
Всё, прощевай, тёть Зин! Пока». И было слышно, как шаркнул стул, и молодая женщина прошла к двери.
А Вадим Павлович по-прежнему в кресле сидел, скрестив на груди руки. Его изысканно очерченные губы, кривились в усмешке, Во всём его внешнем виде чувствовалось презрение, … открытое презрение аристократа по отношению к этим плебейкам, вынужденным себе добывать хлеб насущный работой по найму. Ему, привыкшему к лести уже много лет, ещё не доводилось слышать о себе подобное.
«Спокойно, спокойно, - внушал он себе, пряча за фальшивою улыбкой своё волнение. – Не стоит обращать внимание на злобу двух обиженных жизнью существ. В своих суждениях они субъективны. Ко мне всё это – отношения не имеет». Но вслед за этим слабым внушением, в его сознании прорвался вскрик: «О, ч-чёрт! Да что они себе позволяют?!.. Как можно т а к о е говорить о человеке, который даёт людям работу?.. Фактически даёт право на ж и з н ь!..
Не-ет, кадровичка, явно, сошла с ума, или у неё возникло психическое расстройство, если она решилась такое сказать обо мне. Корякин, пожалуй, оказался прав, - пора, пора начинать обновление кадров …»
В какой-то неизъяснимой тоске, Самохин поднял глаза к потолку и несколько раз глубоко вздохнул, словно ему не хватало воздуха, потом снова опустил взгляд на плеер.