ПОЭТ УНИКАЛЬНОЙ СУДЬБЫ
(ПРЕДИСЛОВИЕ К ПОДБОРКЕ СТИХОВ СЕРГЕЯ БЕЛОЗЁРОВА)
Мне выпала честь по поручению издателей представить вам здесь, в «Дне тульской поэзии», одного из самых интересных и ярких поэтов моего послевоенного поколения. Поэта необычно трудной, уникальной судьбы. И хоть, наверное, каждый поэт по-своему интересен и судьба его уникальна, всё-таки Сергей Белозёров в нашей тульской поэзии — явление совершенно особенное.
Начну с того, что в недавней хрестоматии «Три века тульской поэзии» сказано: Сергей Белозёров родился в Туле. Это, конечно, не так. В Интернет–пространстве существует две версии места рождения поэта. Одна из них на сайтах «Биография.ру» (Биографическая энциклопедия) и «Академик.ру» (Большая биографическая энциклопедия), видимо, дана где-то в начале 90-х годов прошлого века самим Белозёровым, потому что в конце этой биографической справки стоит: «живёт в Туле» и «по материалам анкеты». По этой версии поэт родился в Белоруссии в Могилёвской области.
Вторая версия места рождения, неоднократно озвученная в разных источниках Андреем Коровиным: поэт родился на Дальнем Востоке, где в лётном полку служил его отец. В одной из публикаций местечко это называется: село Хороль Приморского края. А далее уже семья переезжает в Белоруссию, в Могилёв.
Какую версию мы ни посчитали бы истинной, ясно одно, что с Белоруссией Сергея Белозёрова очень много связывает, прежде всего то, что и сами его родители — белорусы.
И только потом обе эти версии начинают совпадать: после Могилёва и развода его родителей, Сергей вместе с матерью, завербовавшейся на стройку, приезжает в нашу Тульскую область в город Советск. Затем Серёжа Белозёров после восьмилетки поступает в Тульский горный техникум. Техникум этот, увы, так и не заканчивает. Работает на стройке в Советске. Очень спешит жить — влюбляется, женится, рожает детей: дочь и сына. И, чтобы обеспечивать семью, сначала работает на заводе слесарем (см. ниже стихотворение «Я годы зачислил в утраты…»), а потом занимается журналистикой. Одновременно много читает и, выбрав себе в литературные наставники поэтов–фронтовиков: Самойлова, Слуцкого, Смелякова — пишет стихи. Стихи замечательные! Многие их них, на мой взгляд сегодня, настоящие шедевры.
И вот, как и родившийся в Луцке, почти на границе Российской империи и Австро-Венгрии, знаменитый поэт Ярослав Смеляков, ставший классиком советской поэзии, столетие которого мы отмечали совсем недавно, белорус с могилёвскими корнями Сергей Белозёров здесь, у нас в Туле, постепенно становится, если уж не классиком, то, на мой взгляд, одним из лучших наших тульских поэтов. Однако, в процессе изучения этого «становления» не перестаёшь удивляться тем самым уникальным, о чём говорилось выше, биографическим «завихрениям». Это непонятная история с побегом из Казани, куда он вместе с семьёй был направлен собкором «Комсомолки» (весьма успешная ступенька журналистской карьеры), потеря семьи, оставшейся без кормильца, преследующие его алименты, от которых он, видимо, прячется…
Новая любовь — встреча с выпускницей пединститута, юной романтической поэтессой Ольгой Подъёмщиковой. И, несмотря на возражение её родителей, женитьба этих двух, как потом станет ясно, блестящих поэтов. Кажется, ну наконец-то: вот оно, счастье!
И тут, как гром среди ясного неба, из-за невыплачиваемых алиментов — суд и ссылка Сергея в Сибирь, на станцию Зима, уже давно знаменитую тем, что там родился поэт Евгений Евтушенко, но от этого факта вовсе не ставшей курортом. Некоторые, однако, убеждены, что алименты здесь лишь повод: просто власть предержащие таким образом сводят счёты с неугодным журналистом. Что было первично: алименты или месть власти — сегодня уже не понять.
И Ольга Подъёмщикова, его жена–красавица, едет к нему в ссылку, получив за это у нас в Туле в кругу её коллег–журналистов «титул» «последней декабристки». В Зиме Сергей — кочегар, подсобный рабочий: больше ссыльного никуда не берут. Далее рождение дочери–инвалида, долгие безуспешные попытки её вылечить — и, отчасти из-за этого, наверное, назревающий распад новой семьи. Ольга с больным ребёнком возвращается в Тулу, Сергей по-прежнему ещё в ссылке…
Возвращается он в Тулу в 1987-ом. Снова журналистика, стихи — в активе автора публикации: в газетах, в журнале «Сибирские огни» ещё 60-х годов во время его службы в Сибири, и в журнале «Нева» в 1986 году. Наконец в 1989-ом долгожданная первая книга стихов в Приокском книжном издательстве. Поэту 41 год — сейчас это был бы нонсенс, а тогда для первой книги периферийного поэта этот возраст почти норма. И вот жизнь вроде бы налаживается: важная публикация в «Огоньке» в 1990 году, уважение коллег, руководство литературным объединением «Мастерская»…
Но — Беловежье, распад Союза, межнациональные конфликты, командировка на войну в Приднестровье, плен, угроза расстрела, тяжёлое ранение, мучившее Сергея уже до конца его жизни. Дальше, наверное, можно и не продолжать — для тех, кто жил в «эпоху перемен», и так всё ясно. Одним словом — ельцинские и гайдаровские людоедские «реформы». Где уж тут место для поэзии, и как вообще выжить поэту? Даже и нет уже в государственном реестре профессий такой профессии: писатель, поэт — а значит, и нет ни материальных, ни даже моральных стимулов стремиться в Союз писателей и вообще к литературному профессиональному мастерству. У литератора, у поэта нет никаких перспектив — и не осталось никаких надежд…
Итак: ощущение собственной ненужности, безденежье, пьянство, потеря жилья, потеря паспорта, бездомность… И под самый конец — гибель в пожаре его бывшей жены, навсегда близкой ему по духу и поэтическому творчеству, нашей замечательной тульской поэтессы Ольги Подъёмщиковой, его «ласоньки».
Ольга сгорела в октябре 2000-го года, а Сергей умер в ноябре 2002-го. Именно в период этого двухлетия — хотя, разумеется, я знал Сергея как поэта ещё с 70-х годов прошлого века — я и познакомился с ним лично. И что бы теперь ни говорили, могу лично констатировать: это был много переживший — но вовсе не сломленный, и, разумеется, не спившийся человек. Человек выстоявший, не потерявший человеческого достоинства, человек сумевший остаться человеком. Видимо, талант Белозёрова был настолько огромен, что даже в аду ельцинских «реформ» весь его погубить было невозможно.
И Сергей продолжал писать, готовить свою вторую книгу стихов, мечтал и даже вёл разговор с нашим Ответственным секретарём Пахомовым Виктором Фёдоровичем о вступлении в Союз писателей. Я свидетель этого разговора. Об этом и многом другом я написал в своей большой статье, посвящённой Сергею Белозёрову. Её при желании можно прочитать на моей странице сайта «Проза. ру» (см. http://www.proza.ru/avtor/airi2 ).
Сергей Белозёров, Владимир Суворов, Николай Завалишин, Пётр Митрохин, Софья Киселёва, Ольга Подъёмщикова, Ирина Извольская, Алексей Дрыгас, Валентина Колесникова… (прошу простить, если кого-то забыл!) — вот он, тульский поминальный список литературной элиты моего послевоенного поэтического поколения.
«Вспомним всех поимённо…», — сказал поэт–классик. Сказал вроде бы совсем о другом поколении, о фронтовиках Великой Отечественной. А теперь я вижу, что и о нас, о моём послевоенном поколении. Учились жить в одном обществе, по одним правилам: любви, дружбы, равенства, братства — и жили, и были по-своему счастливы. Но, как всегда нежданно, случилась новая Война, развязанная беловежским сговором — и пришлось жить в другом обществе и в других реалиях. Где белое — стало чёрным. И где настоящие поэты, говорящие правду, оказались не нужны новой власти. Выбор у поэта был прост: либо молчание и любое занятие, приносящее доход — либо стихи, творчество, но при этом нищета, голод, лишения. Если говорить образно, то, чтобы оставаться поэтом, нужно было писать кровью. И вот один за другим, как тяжелораненые, истекая кровью, уходили мои друзья–поэты…
…Верю я: в Эпоху Нежности
Бредящий литературою
Следопыт — найдёт подснежники
Строк, не сгинувших под Тулою, —
И поймёт, что беспризорная,
Может, нежность бы не выжила —
Без Серёжи Белозёрова
И без Коли Завалишина…
Тула. Июнь 2013 года: 65-летие Сергея Белозёрова
Валерий Савостьянов,
поэт, член Союза писателей России
Опубликовано в альманахе "День тульской поэзии - 2013"