Песни смолкли в тот час, когда на озере появился в старой телеге бывший хозяин Васиной поляны. Появился не по христовым обычаям. Приветливого слова не сказал. В дом не вошёл. Выкликал внука на улицу и стал увещевать бросить это болото и поселиться у него. Долго бился над упрямым внуком старый злодей. Не однажды вскрикивал и пришёптывал: «Ну смотри, Ванька, попомнишь…»
Завалился в телегу да и был – словно не было.
С той поры минула не одна неделя. Обитатели лесного уголка стали забывать этот чёрный день, и жизнь их снова потекла по назначенному судьбой руслу. Так было и в тот роковой самый длинный в году день… Старик отдыхал в тени, внуки купались в озере, оленёнок дожидался на берегу. Заслышав в недалёких кустах черёмухи потаённый шорох, оленёнок вскочил и отбежал от опасного места. Долго ли коротко ли плескалась в воде счастливая пара, а когда вышли они на берег отдыхать устроились на горячем песке, на своём излюбленном месте, неподалёку от того самого черемухового куста…
Через некоторое время ветки зарослей снова шевельнулись. Оленёнок подбежал с Зайке и стал тормошить её, оглядываясь на подозрительный куст. Убаюканная теплом берега и уже задремавшая, Зайка приоткрыла глаза и погладила малыша. Но он не успокаивался и продолжал докучать ей, теребя губами тесёмку её крестика, словно напоминая, что ей грозит большая беда…
Зайка, не чувствуя никакой угрозы и желая успокоить малыша, не открывая глаз, сняла крестик, и одела ему на шею. Оленёнок прижался к её боку и задремал, а спустя некоторое время сон сморил и его.
Старый злодей выглядывал из своего укрытия и прикидывал, как ему лучше свершить своё чёрное дело.
«Вот уже старый хрыч вылез из своей конуры… Сети собирает. И Ванька-змеёныш, шевелится… И краля его уже потягивается. Так… А оленёнок спит. А крестик на нём ». Помнил старый злодей, что это Зайкина оберега и оберега не простая... Помнил с тех пор, когда переодетым юродивым, собираясь обнести храм, топтался неподалёку от новокрещеной. Слышал вещие слова. Запомнил до буковки. Теперь пригодилось…
Иван встал первым и подал руку Зайке. Оленёнок сладко посапывал во сне, глубоко вздохнул и потянувшись, ещё слаще заснул. Зайка взглянула на серебряный крестик и не желая тревожить сон малютки, прыгнула в воду.
Старик выгребал уже на средину озера, неподалёку от шалящих в воде внуков, когда костлявая рука злодея вцепилась в тесёмку серебряного крестика…
И именно в этот миг на небе полыхнуло страшное зарево. Раздался неслыханной силы свист и в озеро врезался огромный небесный камень. Качнулись берега озера. Вздыбилась в воде высокая волна. Закипела. Ринулась по озеру жутким валом. Закружилась круговертью. С рёвом ворвалась в водяную яму на средине озера, и провалилась в зияющую бездну, унося с собой всё живое.
Небо потемнело и на землю легла непроглядная ночь. А когда рассветало, на воде было тихо, как на погосте.
Птицы перестали прилетать на это гиблое место. Никогда больше не слышали окрестные леса звуков волшебной песни. Только старый глухой филин иногда ухал за озером, пугая тишину ночи.
Люди снова стали уставать в дальних дорогах. В кринки с молоком опять вернулись скользкие лягушки. Берега озера осели. А в болото наползли ядовитые гады. В народе это разоренное место получило прозвание места гиблого. Никто сюда из людей долго не ходил. И зверь сторонился этих мест.
Только, когда приходила пора белых ночей и наступал самый длинный в году день, на берегу озера, неведомо откуда, появлялся невиданной красоты олень и до самой полуночи стоял на берегу.
На шее этого оленя ленточкой светлых бусинок светилось перламутровое ожерелье. Он стоял неподвижно, словно каменный, и ни один зверь не смел приблизиться к нему в эти завораживающие всё живое, минуты…