Маятник

Константин Меликян
ПРОЛОГ
     Октябрь сорок четвертого на Балтике выдался на редкость холодным. Лейтенант Оттон фон Зольц, зябко ёжась, закутался в теплую куртку и сквозь моросящий дождик стал вглядываться в неспокойное море. Капли косого дождя тоненькими ручейками стекали по окулярам бинокля, которые приходилось постоянно протирать.
     Тяжелый крейсер «Принц Евгений»* в сопровождении нескольких кораблей уже неделю рыскал в прибрежных водах между Клайпедой и Кёнигсбергом в поисках русской подлодки, изрядно досаждавшей германским морякам своей дерзостью и неожиданными выходками. Казалось, русские не признавали классических правил ведения войны на море и просто издевались над противником.
     За ее уничтожение командование пообещало «Железный крест» второго класса всему офицерскому составу крейсера,  и молодой лейтенант мечтал об этой награде, которая так красиво смотрелась бы на его черном мундире морского офицера.
     Он все время вспоминал тот знаменательный день, когда в начале войны крейсер посетил  рейхсминистр пропаганды доктор Йозеф Геббельс. Министра сопровождали командующий военно-морскими силами рейха на Балтике и другие высшие офицеры флота.Личный состав замер вдоль борта. Рейхсминистр,прихрамывая, двигался перед строем, пожимая руки офицерам. Дойдя до фон Зольца, он остановился, невольно  залюбовавшись  красивым лейтенантом в ладно сидящей форме.
    - Вот истинный ариец и сын Германии. Жаль, что фюрер не видит Вас сейчас. Ему это было бы приятно и он согласился бы со мной. Я хочу с Вами сфотографироваться.
    Фотограф сделал несколько снимков, а затем сфотографировал фон Зольца, стоявшего у фальшборта  крейсера, но уже без Геббельса.
Фото с рейхсминистром было напечатано во всех газетах рейха. Визит Геббельса показывали в кинохронике, и граф Оттон фон Зольц Лаубах второй стал одним из символов нацистской Германии.
    Свою фотографию молодой офицер отослал младшей сестренке Эмме, которая обожала своего брата и очень гордилась им.
    Но с приятными воспоминаниями пришлось заканчивать. Нужно было наблюдать за морем. Лейтенант изучал обстановку на море лично сам, не особенно полагаясь на вахтенных матросов. В такую погоду немудрено было прозевать противника.
    Посмотрев  в сторону берега, он с ужасом увидел торпеду, несущуюся прямо на крейсер. Эти русские находились вблизи суши, а их ждали с моря. Опять не по правилам. Но возмущаться было некогда. До крейсера торпеде оставалось пройти около трех кабельтовых, и вахтенный офицер фон Зольц прокричал в переговорное устройство:
    - Полный назад! Торпедная атака! Крейсер резко остановился, и торпеда лишь слегка зацепила носовую часть. Раздался взрыв. Корабль сильно тряхнуло и фон Зольц, не удержавшись на мостике, полетел за борт.
    Несмотря на пробоину, крейсер сохранил плавучесть и двинулся на свою базу в Клайпеду. Офицера, спасшего корабль, хватились через полчаса, когда командир корабля  капитан первого ранга  Ганс Юрген Рейнеке приказал вызвать его к себе. Фон Зольца нигде не было. Стало ясно, что лейтенанта выбросило за борт, и искать его в бурном море при плохой видимости уже не  имело смысла. Фон Зольца посмертно наградили «Железным крестом» первого класса.
    Через час совершенно окоченевшего и обессилевшего моряка подобрала русская подводная лодка, специально всплывшая для этого. Риск был очень велик, но морские законы и традиции русские моряки соблюдали неукоснительно.
Корабельный врач долго возился с фон Зольцем, прежде, чем тот открыл глаза и попытался сообразить, где он. Последнее, что сохранилось в его памяти,  был длинный высокий борт уходившего крейсера.
    Лейтенанту объяснили, что он находится в плену, и допросили. Вначале фон Зольц отказывался отвечать на вопросы, затем понял всю бессмысленность своего поведения и рассказал все, что знал. А знал он только  то, что было известно русским и без него. Матросы с любопытством заглядывали в медпункт посмотреть на живого фрица да еще и графа.
    Старый боцман все посмеивался, объясняя молодым матросам, что к чему:
    - Графья считают, что у них голубая кровь. А вот я в восемнадцатом видел, как конармейцы порубили одного. Так кровушка его была такая же красная, как у всех. Но держался он как мужик. Плюнул в рожу конвоиру. Ни разу не вскрикнул от боли и не попросил пощады. Только  страшно матерился.
    Пленного доставили на базу в Мурманск, а затем в лагерь для военнопленных. После карантина граф фон Зольц попал в бригаду лесорубов и в течение пяти лет валил лес в Карелии, а после неудачной попытки побега через финскую границу был отправлен в Восточную Сибирь, где  пробыл до  весны 1952 года. Суровый сибирский климат и скудная пища подорвали его здоровье, и граф скончался от пневмонии в возрасте  тридцати трех лет на руках своей возлюбленной, русской женщины.
     Похоронили его на окраине сельского кладбища, отметив могилу деревянным крестом с фанерным щитком и надписью, сделанной химическим карандашом:
               «Военнопленный  Антон  Зольц  1923-1952»
     Со временем надпись смыли дожди, крест подгнил и упал, а холмик зарос бурьяном и постепенно сравнялся с землей.
Так канул в небытие граф Оттон фон Зольц Лаубах второй, лейтенант военно-морского флота нацистской Германии, кавалер Железного креста первого класса, очень недолго побывший всеобщим любимцем третьего рейха.

*Один из лучших военных кораблей Третьего рейха. Был уничтожен американцами в 1947 году во время испытаний атомного оружия в атолле Бикини.


Глава1. МЕЧТА

    Ужасно не хотелось просыпаться. Под мягкой периной было уютно  и тепло. Ласковый голос отца разбудил  Антошку:
- Вставай, сынок, в школу пора.
    В деревне Нижние Пупки было всего двадцать дворов и своей школы не было. Приходилось тащиться по расхлябанному проселку в соседний совхоз с затасканным названием «Путь Ильича». Почему-то это странное название давалось по всей стране многочисленным колхозам и совхозам.
    Антошка, осоловевший от сна, стал одеваться, не открывая глаз, чтобы продлить мгновенья сладкой утренней дрёмы. Отхлебнув из крынки холодного молока, он окончательно проснулся, схватил краюху хлеба и  отправился в слякоть под мелкий моросящий дождик. Добравшись до школы, он  сдернул в сенях промокший мешок, некое подобие накидки с капюшоном для защиты от дождя, уселся на свое место и стал ждать начала занятий. Поскольку ученики собирались из нескольких окрестных деревень, урок всегда начинался с опозданием.
    Учиться Антошка любил. Ему было интересно. Он замучивал вопросами учителя, который терпеливо отвечал на них, поощряя любознательного паренька. Родители тоже старались. Из нечастых поездок в город отец обязательно привозил книжки. Одна из них - «Что я видел» Бориса Житкова стала его любимой книгой, перечитываемой по нескольку раз. Особенно ему нравились рассказы о Москве. О том, что в номере гостиницы «Москва» на стенке была дощечка с рисунками и кнопками. Нажмешь на кнопку с изображением тетки со шваброй и  в номер прибегает горничная. А если на кнопку, где дядька с подносом, то прибегает официант. Чудеса, да и только. Антошка мысленно представлял, как он будет жить в этой замечательной  гостинице и вместо ватника, доставшегося ему от старшего брата, у него будет настоящее кожаное пальто, как у самого Валерия Чкалова*, и он каждый день будет ходить в кино, цирк и зоопарк.
    Мать всегда говорила:
    - Учись сыночек, учись. Вот выучишься, станешь счетоводом как хромой Порфирий. Не будешь горбатиться на полях. Сиди себе в конторе и щелкай костяшками на счетах, да еще и зарплату будешь получать деньгами, а не палочками-трудоднями**.
    Антошка молча слушал и не возражал. Счетоводом быть ему совсем не хотелось. Он мечтал поехать в Москву, Ленинград и другие города, которые видел на карте в виде звездочек и кружочков.
    Но однажды произошло событие, взволновавшее неокрепшую душу будущего счетовода. В Нижние Пупки приехал на каникулы внук соседки - студент горного факультета Ленинградского Государственного университета. Он был неотразим в студенческой форме и квадратными погонами с золотыми галунами и фуражке с молоточками. Пупковские девки бывали вне себя от счастья, если он вдруг заговаривал с кем-нибудь из них. Да и взрослые почитали за честь побеседовать с ученым человеком.
    Антошка решил, что и он, во что бы - то ни стало, поедет учиться в Ленинградский университет.
    Как-то через забор он услышал разговор студента с бабкой.
    - А что ты будешь делать, когда отучишься?- спросила бабка.
    - Вообще-то я должен буду отработать три года по направлению, скорее всего где-нибудь на Севере в отдаленных районах. Но мне этого совсем не хочется. Я думаю остаться в Ленинграде и продолжить учебу в аспирантуре. Антошка не понял, что означает это слово, но оно его буквально заворожило своей необычностью.
    - А как же ты останешься, если тебя пошлют на работу в другое место? Да и где ты будешь жить?
    - Я женюсь на дочке нашего профессора и буду жить у них.
    - А что, ты уже сговорился с ней?
    - Пока еще нет. Она не особенно красива, но девушка хорошая. Единственная дочь. И я чувствую, что нравлюсь ей. К тому же у них большая квартира и машина.
    - Но ведь ты ей не пара. Не забывай, что ты из глухой деревни и без роду, без племени.
    - Бабуля! О чем ты говоришь. Сейчас не те времена. Даже если ее родители будут против, мы все равно поженимся. В крайнем случае, я сделаю ей ребенка и тогда посмотрим, кто кого будет просить. Я их или они меня.
    - Как это? До свадьбы?! Да она что, гулящая?
    - Почему? А вы что с дедом до свадьбы ни-ни?
    - Ах ты, бесстыжий. Слышал бы тебя покойный дед. Отодрал бы ремнем за милую душу. Не посмотрел  бы  на твою  ученость. Да и  как можно жениться не любя. Ведь это же на всю жизнь.
    Антошка не дослушал окончания беседы и отправился в хлев напоить скотину. Таская ведра с водой из колодца, он мысленно видел себя студентом, окруженным профессорскими дочками, умоляющими взять их замуж. А он, неприступный, в студенческом мундире, похожий на артиста Кадочникова***, стоит и в упор их не видит, ожидая пока появится дочка самого главного профессора. Увлекшись, он оступился и упал, вылив на себя оба ведра. Холодная вода немного остудила его, и Антошка отправился в избу, чтобы переодеться и обсохнуть. Так как переодеваться было особенно не во что, он развесил мокрую одежду и залез на печь. Укрывшись стареньким тулупом и зажмурив глаза, стал предаваться сладостным мечтам о недалеком будущем, очень заманчивом и вполне достижимом.
Такое времяпровождение стало его любимым занятиием. Участившийся пульс молоточками стучал в висках, низ живота холодел, и этот холодок поднимался к сердцу. Антошка настолько вжился в свою мечту,  что даже стал несколько высокомерен со своими приятелями. Он уже ощущал себя профессорским зятем за рулем «Победы». Зато для достижения своей мечты стал учиться с большим рвением и преуспел настолько, что окончил школу с серебряной медалью.
    Для поступления в университет ему нужно было сдать только два экзамена. Один письменный, а другой - устный. Сдаваемый предмет зависел от выбранного факультета. Антошка выбрал юридический. Уж очень ему понравилось название.

* Знаменитый советский летчик, совершивший беспосадочный перелет из СССР в США через Северный полюс.
** В колхозах заработок начислялся за количество отработанных дней. Учет велся бригадирами в специальных журналах, где каждый день отмечался единичкой (палочкой). Оплата  осуществлялаь продуктами, производимыми колхозом.
*** Известный советский артист, популярный в 40-50 годы.


Глава2. НАЧАЛО

    Сойдя с поезда, в котором он провел более десяти суток, Антошка поначалу испугался привокзальной суеты. Кругом все куда-то неслись, что-то кричали, искали, спрашивали. В густой толпе шныряли карманники. Носильщики с криком расчищали себе дорогу. Милиция свистела и требовала соблюдать порядок. Тетки с бидонами молока и корзинами яблок, прибывшие на пригородной электричке, галдели и переругивались. Несколько подвыпивших военных, отправлявшихся по месту службы, плясали под гармошку. Полная женщина, прижав к груди фибровый чемодан, звала какую-то Галю. У стены молодая парочка, не отрываясь, смотрела в глаза друг другу.  Девица поминутно всхлипывала и бессознательно скручивала кончики вылинявшей косынки, а парень нервно теребил свою шевелюру.
     Наконец, людской поток  вынес Антошку из этого бедлама на Невский проспект. Невский поразил его своей своим величием и строгостью
 Спросив у милиционера, как проехать в университет, Антошка сел на трамвай и отправился в свое будущее.
    Университет встретил его с вежливым безразличием. Никто на Антошку не обращал внимания, хотя он выделялся из общей массы абитуриентов своей черной косовороткой и  яловыми* сапогами - предметом его особой гордости. В Пупках все парни ходили в кирзачах**.
    Антошка успешно сдал экзамены и был принят  в университет. Первым делом он поинтересовался, где можно купить студенческую форму и ужасно расстроился, когда узнал, что форма полагается только студентам горного факультета.
До начала занятий оставался целый месяц, и его нужно было как-то прожить. Из общежития его «попросили», объяснив, что пустят после начала занятий, если оно будет ему официально предоставлено.
    Растерянный Антошка стоял в вестибюле главного корпуса со своим фанерным чемоданом и ватником, свернутым в скатку по-солдатски. Сморщив лоб, он напряженно думал, куда податься. Грустные мысли прервал знакомый парень из Благовещенска - Пашка, который провалился на последнем экзамене, но уезжать домой не собирался.
    - Ты чё? Ведь тебя же приняли.
    - Да вот, турнули из общаги. Не знаю куда податься.
    - Это не беда. Хочешь поработать дворником? Я уже был в соседнем ЖЭКе***.
    Они примут, если я найду напарника. Зарплата сорок пять рублей  в месяц и комнату дают служебную на двоих. Работа с шести до восьми утра и вечером с десяти до двенадцати.
    Так Антошка стал дворником ЖЭК № 15 на Университетской набережной. Комната в полуподвале была с мутным  длинным окном, выходившим на тротуар, в которое можно было увидеть только ноги проходивших мимо людей.
    Через некоторое время парни уже узнавали по ногам некоторых жителей  близлежащих домов. Особенно их заинтересовали точеные щиколотки одной из обитательниц квартала. Выскочив из дому, они бросились ее догонять, чтобы посмотреть, что у нее еще есть кроме ног, и были сильно разочарованы, увидев изможденную женщину лет сорока, похожую на гладильную доску.
Вскоре они полностью освоились с новым жильем и работой, которая в летние месяцы была необременительной. Из первой же получки отметили новоселье, выпив целую бутылку дешевого портвейна «Агдам». Антошку, не привыкшего к  алкоголю,  до самого утра выворачивало наизнанку, и он весь день пролежал с головной болью, решив никогда больше не брать в рот вина.
    Прошло немного времени, и Антошка стал иногда употреблять спиртное, курить и даже завел роман со своей прямой начальницей техником-смотрителем Клавдией. Она была старше лет на десять, успела овдоветь и выплеснула на смазливого паренька всю нерастраченную нежность.
    У Антошки совсем не было опыта общения с женщинами. С пупковскими девками дальше неуклюжих поцелуев и тисканья сисек дело не заходило. С этим в деревне было строго. Поэтому первый опыт вызвал противоречивые эмоции. Запах возбужденной плоти и пота, жаркое изголодавшееся тело Клавдии и ее влажный жадный рот свели на нет всё удовольствие. У Антошки было ощущение, что он с ног до головы в чем-то вывалялся, и ему хотелось срочно все это смыть. Но Клавдия долго его не отпускала, возбуждая то руками, то ртом. И Антошка  снова и снова брал ее. Когда она, наконец, ушла, обессиленный Антошка зарекся иметь дело с женщинами. Однако на следующее утро он уже стоял перед конторой в надежде встретить ее.
    -  Ну что, Соколик, соскучился? – спросила Клавдия, подойдя сзади и потрепав его за  волосы.
    - А то, как же,–грубовато, чтобы скрыть смущение, ответил он.
    – Когда придешь?
    - Прям щас! - ответила сияющая Клавдия.
Их роман длился все пять лет учебы в университете. Продолжился он и после.
На курсе гражданского права студентов было двадцать человек. Двенадцать парней и восемь девушек. В основном все ленинградцы из «хороших семей». Приезжих было пятеро и в их числе Антошка, единственный деревенский. Поначалу «городские» относились к нему со сдержанной вежливостью. Разговаривали только в случае необходимости и то на темы, связанные с учебой. На вечеринки и к себе в гости не приглашали.
    Все изменил случай. Как-то раз после комсомольского собрания студенты гурьбой двигались к остановке трамвая. В это время трое плотных подвыпивших парней подошли к ним и один из них, схватив за руку девушку с Антошкиного курса, потащил ее в сторонку. Он давно положил на нее глаз и собирался излить свои чувства. Стоявшие рядом однокурсники стали возмущаться (достаточно осторожно, чтобы не рассердить хулиганов). Кто-то стал говорить, что надо вызвать милицию, но никто не проявлял активности. И тут Антошка  с разбега, как молодой бычок, врезал головой обидчику в лицо. Да так, что в лепешку разбил ему нос. «Ухажер» взвыл и, заливаясь кровью, выпустил девушку. Дружки подбежали к нему, попытались остановить кровь, но ничего не получалось. Тогда один остался с пострадавшим, а второй помчался к таксофону вызывать скорую. Студенты потихоньку ретировались, а Антошка отправился провожать спасенную девушку. По дороге они разговорились, и девушка решила, что возьмет над ним шефство. Сонечка  рассказала, что ее отец один из авторитетнейших адвокатов города, юрист в третьем  поколении. Дед и отец его были присяжными поверенными. Жили они у Троицкой площади неподалеку от особняка Кшесинской****. Доведя девушку до дома, Антошка попрощался и хотел уйти, но Сонечка настояла,чтобы он обязательно зашел к ним.
    Адвокат с супругой были дома и весьма приветливо встретили Антошку.
    - Ба! Да это же вылитый Александр Блок в юности. Такие же выразительные  глаза и непокорные волосы. Сонечка, где ты его нашла?
    - Это мой однокурсник-Антон. Он спас меня от хулиганов.
    И Сонечка рассказала о происшествии. Антошку горячо поблагодарили и усадили пить чай с вареньем и пирожными. Затем  стали расспрашивать кто он и откуда. Когда он сказал, что приехал в Ленинград из Нижних Пупков, Борис Моисеевич не смог сдержать восторга и все время повторял:
    - Нижние Пупки! Это ж надо! До чего же богата фантазия у нашего народа. Вот это название! А что? Есть еще и Верхние Пупки?
    - Фантазия вашего народа, господин адвокат, дальше названий Житомир, Балта, Бердичев и Бобруйск не распространилась.- Съязвила супруга.
    - Мама! Опять ты за свое? - Вмешалась дочь.
    Антошка ничего не понял из этой легкой словесной дуэли, но не подал вида. Он еще не разделял людей по расовым и религиозным признакам.
Откланявшись, он отправился к себе на Университетскую набережную.
    -  Сонечка, я надеюсь, ты понимаешь, что он человек не нашего круга? – Сказала мать.
    - Ну и что? Мы учимся на одном курсе с другими парнями и девушками, и они даже не подозревают о наличии каких-то наших и не наших кругов.
    - Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Мне кажется, что лавры Пигмалиона тебе не дают покоя.
    Сонечке было неприятно, что мать догадалась о миссии, которую она собиралась возложить на себя и ничего не ответила. Затем стала мысленно составлять план перевоплощения Антошки в интеллигентного человека. Первым делом нужно его переодеть. Но на это нужны деньги. У Сонечки были свои деньги, накопившиеся от щедрот отца, и их должно было хватить. Затем его нужно приобщить к культуре. Сначала театры: Кировский, БДТ и Оперетты. Затем Эрмитаж, Русский музей и прогулки по Ленинграду. Кроме того, нужно определить круг чтения и составить список книг, которые нужно прочитать в первую очередь. С этими мыслями она заснула. Если бы кто-нибудь спросил, зачем она все это затеяла, Сонечка вряд ли смогла бы ответить вразумительно.
    Антошка долго вертелся в постели, не мог заснуть. Перед его глазами стояла роскошная адвокатская квартира с хрустальными люстрами, старинной массивной мебелью, тяжелыми бархатными портьерами и потемневшими от времени картинами на стенах. Но самое большое впечатление произвели ванная комната, отделанная сверкающим кафелем, и большая стопка разноцветных махровых полотенец, возвышавшаяся на никелированной решетчатой полке. У себя в деревенской бане, которую топили по-черному***** раз в неделю, семья пользовалась не полотенцами, а бязевыми простынями. А еще Антошку впечатлила серебряная пепельница в виде раскрытой женской ладони.
    «Живут же люди», - думал он.- «Все у них по-особенному. Красиво и богато. И неизвестно, которая из невест будет более подходящей. Профессорская дочка или Сонечка».- Он уже считал Сонечку почти своей невестой.
После зимних каникул Антошке предстояло прослушать курс лекций помеждународному праву, который должен был читать известнейший профессор Борис Моисеевич Калинин.
    Каково же было удивление Антошки, когда в профессоре он узнал Сонечкиного  отца.  Ему и в голову не приходило, что адвокат и профессор вполне совмещались в одном человеке.
    «Вот это да! Удача так удача» -  подумал он.
    Прошел год. Молодые люди продолжали дружить. Сонечкины труды не пропали даром.Антошка научился повязывать и носить галстук и уже не поворачивался всем корпусом, когда нужно было повернуть голову. Он научился пользоваться ножом и вилкой, не есть с ножа, не втягивать со свистом суп с ложки и не прихлебывать чай из блюдца, оттопыривая мизинец. Перестал носить солдатские подштанники, так что брюки уже не закручивались вокруг ног. Но это были мелочи. Главное, он научился интеллигентно и содержательно излагать свои мысли. Мог поддержать беседу о живописи, литературе и музыке. С пониманием судил об архитектуре, вскользь упоминая Райта, Гауди, Нимейера и Шехтеля. Мог процитировать строки Ахматовой и входившего в моду Андрея Вознесенского. Говорил с легким питерским акцентом и благодаря приятной внешности и умению носить одежду вполне мог сойти за человека «из общества».
    Естественно, Сонечка, как и подобает Пигмалиону, влюбилась в свое творение. В один прекрасный весенний день она взволнованно сказала Антону, что хочет подарить ему свою невинность. Антон удивился и сухо ответил, что порядочные девушки дарят невинность своему мужу в первую брачную ночь. Сонечка вспыхнула от унижения и убежала. Несколько дней она не появлялась в университете, и Антон забеспокоился. Стал названивать, но Сонечка  к телефону не подходила. Тогда он отправился к Калининым.
    Мать Сонечки открыла ему дверь, и, не предложив войти, сказала, что дочь плохо себя чувствует и не может его принять. Антон вежливо пожелал ей здоровья, распрощался и ушел искать утешение в объятиях Клавдии, которая всегда чутко реагировала на настроение Антона.
    Соседки по коммуналке завидовали Клавдии и сурово осуждали ее роман с «мальчишкой». Клавдия же не обращала внимания на это. Она очень привязалась к Антону, к которому испытывала и материнские чувства тоже.
    - Ты что это не в себе, Соколик? - Ласково спросила она. И Антон рассказал ей о случившемся.
    - Вот дура - девка. Эти барышни вечно из всего устраивают цирк. Подарок ей вздумалось сделать. Отберет у нее это добро какой-нибудь бессовестный кобель. И вся недолга.
    - Ты не права, Клава. Она очень чистая и романтичная девушка. Мне не следовало так грубо себя вести, нужно было как-то помягче.
    - Не горюй. Все образуется.Через недельку-другую наведайся к ним и помирись.
Антон послушался совета и,вооружившись огромным букетом, отправился к Калининым.
    Дверь открыла Сонечка. Увидев Антона, она разревелась.
    - Уходи! Не хочу тебя видеть! Как ты посмел придти. Я, я, я ему… А он! Ничего не понял и не оценил, чурбан деревенский!
    Антон бросил букет, обнял девушку и стал нежно гладить и целовать. Сонечка обвила его шею руками и, всхлипывая, повторяла:
    - Я люблю тебя! И никому тебя не отдам! Ты мой, мой, мой!!!
    Услышав всхлипы, в прихожую вошла мать Сонечки. То, что она увидела, заставило ее схватиться за сердце и медленно опуститься на пол…
    Поздно вечером Антон пришел к Клавдии и рассказал, что они с Сонечкой женятся. Родители. хоть  и были не в восторге, но скрепя сердце согласились, опасаясь нервных срывов у дочери.
    Клавдия была искренне рада, но грустно спросила:
    - А как же я?
    - Ты моя любимая женщина, а Сонечка - только мое будущее. - Ответил Антон и обнял ее.
    Через два месяца Антон  и Сонечка зарегистрировали брак. Антон переехал к Калининым.
    Родители Сонечки уступили молодым  свою спальню. Борис Моисеевич радостно перебрался на диван в свой кабинет, а теще пришлось довольствоваться Сонечкиной комнатой и девичьей кроваткой.
    Первая брачная ночь оказалась для Антона и Сонечки сущей пыткой. Мало того, что Сонечка в испуге сжалась в комочек и забилась в угол огромной двуспальной кровати, отчаянно сопротивляясь всем попыткам мужа хотя бы обнять ее, а тут еще теща постоянно спрашивала из - за двери:
    - Деточка моя.  Как ты там? Он тебя не мучает? Тебе не страшно?
    Кончилось тем, что Антон выскочил из спальни в одних трусах и заорал:
    - Хватит, в конце концов, торчать под дверью.  Если уж так невмоготу, идите к нам,составьте компанию.Может,даже поможете дочери советом или личным примером.
    - Борюсенька, ты слышишь, что говорит этот развратный тип, этот хулиган? Ты слышал, что он предложил твоей супруге? Он предложил составить им компанию и помочь Сонечке личным примером!
    - Антон, ты поступаешь опрометчиво! Что ты будешь делать, если она примет твое предложение? Ты сильно рискуешь. А Вас, мадам,  я попрошу вернуться к себе.
Теща в слезах ушла к себе, и Борис Моисеевич  со смехом запер дверь ее комнаты на ключ.
    Кончилось тем, что Антон отправил Пашку к подруге, а сам с Сонечкой на недельку поселился в своей бывшей комнате. Хоть ванная была без кафеля и махровых полотенец, но зато никто не действовал на нервы.
    Сонечка быстро вошла во вкус супружеской жизни. В разгар занятий она писала Антону записки с предложением отправиться домой и немедленно заняться любовью к большому удовольствию Антона.
    Через три месяца выяснилось, что Сонечка ждет ребенка. Это был звездный час тещи. Она отправила Антона спать в гостиную, а сама переместилась в супружескую спальню на раскладушку.
    Вскоре Антон оказался за рулем новенького «Жигуля». Это, конечно, была не «Волга», но все же своя машина.
    Антон написал домой о женитьбе и не пожалел красок, расписывая в какой роскоши он теперь живет. Отец и мать были обижены, что сын не счел нужным заранее сообщить им о своем намерении. Мать плакала, тоскуя о сыне, которого не видела два с лишним года, а отец ворчал:
    - Вот уж не думал, что мой сын пойдет «в зятья». Подумаешь, попал в богатый дом. Родня жены всю жизнь будет тыкать его носом в это богатство.
Он был недалек от истины. Теща постоянно напоминала ему, что он Сонечке не ровня. Антон  же не обращал внимания на ее подковырки. Он добился своего, и это главное.
    Через три года  Антон  и Сонечка окончили с отличием университет и поступили в аспирантуру. Успешно защитив диссертации, молодые люди решили продолжить занятия наукой, совмещая их с преподавательской деятельностью.

*Сапоги пошитые из кожи молодой коровы.
** Сапоги с голенищами из кирзы (прорезиненной ткани)
*** Жилищно-эксплуатационная контора.
**** Балерина Мариинского театра. Любовница Николая второго.
***** Крестьянская баня без специального дымохода.


Глава3. ПРОФЕССОР

    Антон уже собрал достаточно материала для докторской диссертации и попросился в докторантуру. Просьба (не без помощи тестя) была уважена, и Антон стал преодолевать очередную ступень своего карьерного восхождения. Необходимо было совершить еще один прорыв - вступить в КПСС. Он очень сожалел, что не сделал этого, будучи еще студентом. Тогда его рабоче-крестьянское происхождение было в самый раз. Теперь же он числился в интеллигентах, на прием которых  в партию выделялась очень маленькая квота при огромном количестве желающих. Опять потребовалось вмешательство тестя, который, в свое время, помог с кандидатской секретарю парткома университета. На факультет, специально для Антона было выделено дополнительное место.
    Защитив докторскую диссертацию с небольшим перевесом положительных голосов, Антон через два года получил звание профессора и стал заведующим кафедрой.
    Итак, Сонечкины труды увенчались полным успехом. Ее супруг - красивый и обаятельный доктор - профессор, член партии, культурный человек, интеллектуал  и любящий  муж  и  отец. К тому времени у них уже была восьмилетняя дочь, очень похожая на отца. Сонечка не замечала сдержанно-холодного отношения коллег к ее мужу, которые не без оснований считали, что залогом его успешной карьеры была выгодная женитьба.
    Антон время от времени встречался с Клавдией. Ей уже было под сорок, но она выглядела молодо. С ней он обретал душевный покой и позволял себе немного расслабиться.
    Домой он так ни разу не поехал. Не поехал он и на похороны отца, ограничившись первым за все время скромным денежным переводом и телеграммой соболезнования. Сам того не сознавая, он инстинктивно старался стереть из памяти свои крестьянские корни. Он даже сочинил свою версию дворянского происхождения, рассказывая, что его прапрабабка с материнской стороны сожительствовала с ссыльным декабристом, гвардейским офицером. Хотя преданий о том, что в Нижних Пупках когда-либо отбывал наказание ссыльный декабрист, в народной памяти не сохранилось.
    После тяжелого инсульта скончался Борис Моисеевич. Антон настолько привык к активному вмешательству тестя в свою карьеру, которое избавляло от многих проблем, что испытал легкое беспокойство и даже некоторую неуверенность. Он поделился своими опасениями с Клавдией.
    - Не бери в голову, Соколик. Ты уже прочно стоишь на ногах, а твой Моисеич, Царство ему небесное, сделал для тебя все, что мог. Если Господь его прибрал, значит, он тебе больше не мог пригодиться.
    Антон с грустью подумал, что отныне он должен надеяться только на себя.
В начале сентября на кафедру пришла новая аспирантка. Очень раскованная, немного вульгарная и довольно интересная, хотя постоянно поджатые губы и злые глаза выдавали ее недобрый нрав. Дорого одетая, но не отличавшаяся тонким вкусом, она смутила покой Антона. Через некоторое время он почувствовал, что увлекся.
    Сонечка стала казаться ему пресной и неинтересной, теща же вовсе стала невыносимой. Она постоянно пресекала все попытки Антона уделять больше внимания воспитанию дочери.
    - Чему  ты   можешь  ее  научить? Предоставь  девочку мне, а сам занимайся своими делами. После смерти  отца Сонечка полностью попала   под влияние матери и  во всем ей поддакивала.
    Антон разобиделся и перебрался из супружеской спальни в кабинет тестя на диван.
    Перемену в настроении Антона первой заметила Людмила, новая аспирантка. Она стала специально задерживаться на кафедре после рабочего дня. Антон часто засиживался допоздна, так было удобно работать без помех, не слыша постоянного тещиного брюзжания. Как-то он вышел из кабинета и увидел Людмилу, погруженную в прошлогодние отчеты кафедры по хоздоговорным* темам.
    - Вас интересуют столь скучные дела? Вы, такая молодая и красивая,  могли бы найти себе более интересное занятие.
    - Я хотела понять, с какими организациями можно было бы заключить договора на выполнение близкой мне тематики. А для дел поинтересней нужны деньги.
    - Деньги не проблема. Я скажу, чтобы Вас взяли на один из хоздоговоров. На полставки младшим научным сотрудником. Это все, что разрешено аспирантам очного обучения.
    - Ой, спасибо огромное, Антон Александрович! Я даже не знаю, как Вас отблагодарить.
    - А я знаю. Вы позволите мне прогуляться с Вами и проводить до дома.
    - Мне так неудобно. Меня еще никогда не провожал такой импозантный мужчина, как Вы. А вдруг кто увидит нас вместе?
    - А что, нам разве есть что скрывать?
    - Пока еще нет, - лукаво улыбнулась девушка.
    Услышав столь обнадеживающие слова, Антон вдруг, как в юности, ощутил холодок внизу живота. Проводив Людмилу, он отправился прямо к Клавдии. Все ей рассказал и, получив свою долю ласки, поехал домой, в  ставшую постылой тещину квартиру.
    «А ведь неплохо было бы поменять имя Антон на более интеллигентное. - Подумал он. - Хотя, впрочем, Антонами были и Чехов и Деникин и Рубинштейн. Видимо имя не такое уж простонародное».
На следующий день он надел свой любимый костюм, светло серый в темную полоску и помчался на кафедру. Людмилы еще не было. Не пришла она и позже. Телефона ее он не знал, а спросить у секретаря  не решился. Не выдержав, он после работы отправился к ее дому.
    Людмила с довольным видом наблюдала из окна, как он меряет шагами улицу.
    - Что ты там высматриваешь?  -  Спросил ее молодой человек, развалившийся в кресле.
    - Да так, ничего.
    - Тогда иди ко мне.
Она задернула занавеску и, усевшись молодому человеку верхом на колени, стала расстегивать ему рубашку.Когда через час Людмила выглянула в окно, Антона уже не было.
    Он пришел домой во взвинченном состоянии. Пнул ногой кошку, попытавшуюся приласкаться,и рявкнул на Сонечку,когда она спросила, почему он так задержался.
    Профессор даже не почувствовал, как из охотника он превратился в дичь.
Людмила была довольна результатом и решила продолжить обольщение Антона. Из сплетен лаборанток кафедры она узнала, что он не очень дружен с супругой, однако ни в чем предосудительном замечен не был.
    Дня два после ее отсутствия Антон, казалось бы, не замечал Людмилу, но на третий день не выдержал и попросил показать материалы, собранные для диссертации.
    Ознакомление  с материалами  затянулось  до вечера и когда все сотрудники разошлись, он стал осыпать ее упреками за то, что она даже не позвонила, чтобы предупредить, что не придет и что он чего только не передумал и чуть не сошел с ума от беспокойства. Девушка была несколько удивлена. Вроде бы уже не мальчик, а ведет себя, как влюбленный гимназист. Разве только стихов не читает. Она не ожидала, что Антон так глубоко заглотает наживку.
Стихи  он ей  почитал. Надсона и Северянина пока провожал домой. В этот вечер они впервые поцеловались, и Антон помчался к Клавдии, чтобы поделиться своей радостью.
    - А она не охмуряет тебя, Соколик? Уж что-то ты очень завелся.
    - Она сама чистота и невинность. – Заявил Антон. – Ты просто ее не знаешь.
    - Ее нет, но таких девок повидала.
    - Она не девка! – Вспылил Антон.
    - Да, видать, она тебя всерьез зацепила.
    Все закончилось как обычно к немалому удовольствию Клавдии.
    На пятнадцатый день этого платонического романа Антон заявил, что он больше так не может.
    - У Вас семья Антон Александрович. И я не хочу быть причиной Ваших семейных трагедий. Я увлечена Вами, но у меня есть близкий человек, за которого я собираюсь замуж. Так что ничего у нас с Вами не выйдет.
    Избитый прием провинциальных соблазнительниц сработал на удивление эффективно. Антон заявил жене и теще, что уходит из семьи. Собрал свои вещи и перебрался к Клавдии. Через несколько дней она подыскала ему однокомнатную квартиру в аренду, сделала там легкий ремонт, и Антон переселился в свое новое жилье. Людмила ничего не требовала, но и не соглашалась стать его любовницей.
    Когда Сонечка узнала, что он живет один, то решила, что это всего лишь временный протест против тещиных происков, и успокоилась. Она была немало удивлена, когда муж вскоре предложил ей развестись. Как ни странно, это ее не очень огорчило. Сонечке показалось, что она любила не самого Антона, а тот образ, подобие которого сама же и создала. Они развелись.
    Через три месяца после долгих уговоров Людмила переехала к Антону, и вскоре они поженились. Прошел год. У них родилась дочь.

* Работы, выполнявшиеся на договорной основе для различных предприятий и организаций.


Глава4. «ВЕТЕР  ПЕРЕМЕН»

    В воздухе запахло покойником. Это был запах умирающей Великой страны. Антон понимал, что что-то нужно делать, чтобы остаться наплаву. Увидев по телевидению демарш Анатолия Собчака на съезде народных депутатов, реакцию Горбачева и участников съезда, Антон понял, что коллега по университету его обскакал.
   Псевдодемократическая демагогия вошла в моду, и единственный искренний голос Андрея Сахарова потонул в потоках словоблудия, свойственного российским
 «реформаторам» всех времен.
    Не сумев убрать Горбачева, которого съезд народных депутатов назначил Президентом СССР, Ельцин «убрал» Советский Союз. Бывшая Российская империя, собранная трудами нескольких поколений российских самодержцев, превратилась в некую, большую по площади, неравномерно заселенную территорию, потеряв при этом важнейшие морские порты, значительное количество плодородных земель, природных ресурсов и более трети работоспособного населения. Даже гордость свою национальную, космодром Байконур и Севастополь, отдал казахам и украинцам.
    Чего только не сделаешь  ради  удовлетворения личных властных амбиций.
Получив абсолютную власть, Борис Николаевич «первый всенародно избранный» стал ее усиленно охранять даже от малейших посягательств. Показателен пример политической карьеры Владимира Шумейко, бывшего в то время спикером Совета Федерации (по сути, третьим лицом в стране). Когда во время телевизионного интервью Шумейко спросили «не собирается ли он баллотироваться в президенты», тот не задумываясь, ответил, что «потенциал у него, конечно, есть», проявив при этом полное отсутствие политического чутья. Наутро Владимир Филиппович проснулся безработным. Ответь он, что вопрос некорректен и его не следует задавать верному члену команды действующего президента (каковым он и был на самом деле), никаких  серьезных последствий не было бы.
    Насмотревшись на часто сменявшихся министров и наслушавшись речей карьеристов и авантюристов всех мастей и оттенков, Антон  пришел к  выводу, что необходимо начать действовать и немедленно.
Поскольку во власть пробрались младшие научные сотрудники и лаборанты, солидные ученые степени и звания, которых они не имели, лишились своей значимости.
Нужно было научиться делать деньги. Именно делать, а не зарабатывать.
Как всегда в трудную минуту он отправился к Клавдии, которую не видел несколько месяцев.
    Увидев Антона, она слегка смутилась, но в комнату впустила. На  кровати мирно спал  подвыпивший жековский прораб Анисим.
    - Не обращай внимания. Это так. Без души.
    Антона захлестнула обида и ревность. Он никак не ожидал, что  делит Клавдию с   кем -то еще. Повернулся и, насупившись, вышел.Клавдия его не остановила и не проронила ни слова. Она понимала, что когда-нибудь их отношения с Ан-тоном должны были прекратиться окончательно.
    В политической жизни страны происходили любопытные  вещи, зачастую необъяснимые. Один из главных демократов первой волны, Гаврила Попов, вдруг сложил с себя полномочия московского градоначальника, просидев в этом кресле всего год. Его место занял Юрий Лужков, бывший руководитель Мосагропрома. Был расстрелян парламент. Охранники и массажисты высокого начальства стали решать кадровые вопросы федерального уровня. Бывшие комсомольские функционеры, фарцовщики и просто авантюристы выбились в олигархи. Многие достойные люди оказались не у дел. Криминалитет стал открыто вмешиваться в управление финансами страны.
    Антон внимательно следил за событиями и пытался определиться, к кому примкнуть. Его прагматичная супруга активно помогала ему в решении этой проблемы. После непродолжительного раздумья Людмила четко сказала:
    - Необходимо попасть в серьезную команду. Я думаю, что нужно вступить в партию Российскогй свободы. Коммунисты успеха не добьются, уж очень они негибкие. Да и лидер у них как монумент, без должной харизмы. Новоиспеченные выскочки - демократы  и прочие маменькины сынки тоже бесперспективны. Самые правые скоро  перессорятся, не поделив  несуществующую власть. Надо  хорошенько  подумать, как попасть в партию не просто в качестве рядового члена.
    Антон поморщился. Он считал, что все эти новоиспеченные партии созданы лишь для удовлетворения коллективных амбиций, поскольку ни за одной из них не числилось никаких подвигов, направленных на улучшения политической и экономической ситуации в стране. Одна сплошная риторика, зачастую безграмотная.
    Антон, привыкший советоваться с  Клавдией, теперь обрел новую няньку в лице жены, у которой был широкий круг знакомых. С несколькими солидными мужчинами ее связывали не только дружеские  отношения, и она обратилась за советом к одному из них.
    Они встретились в ресторане «Охотник» под Сестрорецком.
Ее знакомый уже был крупным бизнесменом, сумевшим использовать ранее имевшийся в его распоряжении административный ресурс с максимальной выгодой для себя.
    - Золотце, сейчас все решают деньги. Есть они у твоего благоверного?  Если он сможет помочь партии материально, то в депутатский список наверняка попадет.
    - Откуда? Ведь он всего лишь доктор юридических наук, профессор.
    - А чего ты так понеслась за него замуж? Если бы он был практикующим юристом, то смог бы прилично зарабатывать. А так. Профессор – сегодня это почти бомж.
    - А как же Собчак? Ведь он тоже юрист и профессор.
    - Собчак появился в нужное время и в нужном месте. Сказал правильные слова и обратил на себя внимание и руководства страны и оппозиционно   настроенных депутатов. Если будет себя умно вести и дальше добьется очень многого.
    - Так что же делать?
    - Есть у меня в Москве один человечек с хорошими связями и очень деловой. Познакомлю. Но учти, он большой любитель красивых женщин, хотя не брезгует и мальчиками.
    - Это не проблема! Думаю, я справлюсь.
    - Я и не сомневаюсь. Деньгами я помогу. На «партвзнос» не хватит, но для представительства будет вполне достаточно. Вернешь, когда сможешь.
    - А ты очень похорошела. - Добавил он и погладил ее коленку.
Людмила  вернулась домой лишь следующим утром. Сказав, что не сумела найти такси и переночевала в гостинице в Сестрорецке. Она показала мужу гостиничный счет, но Антон не обратил на это внимания. Его мысли были далеко и вертелись вокруг главной проблемы - что делать дальше.
    - Через несколько дней супруги прибыли в Москву. Поселились они в «Президент - отеле» и, когда Людмила расплачивалась в ресторане кредиткой  «VIZA», Антон удивленно спросил:
    - Откуда это?
    - У тебя уже есть спонсор, который связывает с тобой определенные надежды в будущем.- Ответила она.
    - А кто он? Я его знаю?
    - Скоро познакомишься.
    На следующий день супруги отправились в модный тогда ресторан «У дяди Гиляя»,  что в Столешниковом переулке. Они ждали гостя – одного из известных московских тусовщиков.
    Гость оказался кругленьким шумным господинчиком в роговых очках, одетым в отлично сшитый костюм. Бывший московский «мажор»*, он везде чувствовал себя свободно и по-хозяйски. Внимательно оглядев Людмилу и Антона, он остался доволен. Ужин прошел весело и приятно. Алекс (теперь уже не Алексей)  говорил витиеватые тосты за женскую красоту, рассказывал тонкие фривольные анекдоты, слегка поратовал  за свободу взаимоотношений между полами, и вручив свои визитки, со словами «звоните, не стесняйтесь», удалился.
    Антон позвонил ему через два дня. Алекс обрадовался и пригласил супругов в казино. Антон никогда не бывал в казино и охотно принял приглашение.
    В казино было роскошно и интересно, но плохо кормили. Людмила выиграла несколько сотен долларов и хотела прекратить игру, но Антон настоял на продолжении, сказав, что сегодня ей везет. В результате она спустила весь выигрыш и еще пару сотен в придачу. Антон не на шутку расстроился. Алекс потрепал его по плечу и сказал:
    - Не расстраивайтесь, профессор. Игра - есть игра, и совокупный проигрыш клиентов неизбежен. Иначе для чего держать казино, если оно будет приносить убытки.
    - Да, но тогда зачем же играть, если проигрыш неизбежен?
    - Чтобы иногда выигрывать. Неизбежен только совокупный проигрыш.
    Два дня спустя Людмила с Алексом нежились на широченной тахте в VIP апартаментах модного  SPA клуба. Выпив шампанского и заев его черной икрой, они снова занялись друг другом. Несмотря на полноту и некоторую потрепанность, Алекс оказался неутомимым любовником и большим выдумщиком в постели. Людмиле с ним было очень хорошо. Антон всегда отдавал инициативу ей.Здесь же было все наоборот. Алекс ее брал сам, а она лишь с удовольствием  подчинялась. Улегшись на бок, он сказал:
    - Я придумал, что делать с твоим профессором. Ввести в первый эшелон какой-либо партии я его не смогу, да это и ни к чему. Антон Александрович вступит в одну из Ленинградских организаций, а затем мы его устроим либо в мэрию, либо в аппарат губернатора на солидную должность. Он станет прилично зарабатывать, и можно будет подумать о депутатском кресле в Ленинградском законодательном собрании, а там видно будет.
    Через неделю Антон уже был членом партии Российской свободы и, оставшись на своей бывшей кафедре профессором на полставки, он перебрался в небольшой, но уютный кабинет в Смольном. Сейчас Антон назывался советником комитета по внешним связям Ленинградской мэрии. В его обязанности входило проведение юридической экспертизы контрактов на импорт продовольственных товаров для нужд города. Импортом продуктов питания занималось ограниченное количество компаний и в их числе несколько иностранных.
    Первый же контракт на поставку сливочного масла из Новой Зеландии принес Антону массу переживаний и кругленькую сумму в 60 000 долларов США.
    А дело было так. В кабинет вошел безукоризненно одетый молодой человек. Выложив на стол папку с документами, он поинтересовался, когда ему зайти за результатом и, получив ответ, вежливо распрощался.
    Открыв папку, Антон с ужасом обнаружил помимо документов три обандероленные пачки стодолларовых купюр. Покрывшись липким потом, он стал лихорадочно стирать отпечатки своих пальцев с банковских упаковок, ожидая, что сейчас в кабинет ворвутся представители закона в камуфляже и масках. Но никто не ворвался. Немного успокоившись, Антон стал думать, что делать с этими деньгами дальше. Домой нести нельзя. Оставлять здесь тоже. Хорошо бы отнести к Клавдии, но они давно не общались. А что, если к Сонечке? Даже если там найдут, можно будет сказать, что это деньги Бориса Моисеевича. Но этот вариант тоже был нереален. «Отнесу ка я их к Пашке и там спрячу» - подумал он. С Пашкой Антон время от времени виделся, иногда помогал деньгами и дарил свою надоевшую одежду, Пашка так и остался дворником, ценя свою свободу превыше всего. Семьи не завел, но зато подруг имел множество.
    Пашки дома не оказалось, и Антон вынужденно поехал домой. Спрятав деньги в машине под ковриком у заднего сиденья, Антон поднялся к себе. Он даже Людмиле ничего не сказал о случившемся. Проворочавшись в постели всю ночь без сна, он, как только рассвело, ринулся к машине проверить на месте ли деньги. Все было в порядке, но Антон решил, что брать взятки слишком опасно и поэтому он их вернет. До прихода молодого человека он не находил себе места, вздрагивал на каждый шорох,  часто выходил из кабинета, много курил и пил воду. Когда тот пришел за результатом, Антон встретил его с хмурым лицом и процедил сквозь зубы:
    - Я предлагаю сократить срок действия контракта вдвое. Если вы согласны, то сейчас перепечатаем страничку и я его завизирую. А деньги заберите.
    - Понял. - Сказал владелец контракта. Он достал из кейса еще три пачки долларов и невозмутимо попросил оставить все как есть.
Антон так растерялся, что машинально поставил свою подпись. После ухода посетителя он стал обладателем шестисот новеньких стодолларовых купюр. Когда Антон разглядывал банкноты, ему показалось, что один из Бенджаменов Франклинов ему заговорщически подмигнул.
    Страх все еще его не отпускал, и Антон вышел из мэрии и поехал домой. Слушая его и нежно поглаживая банкноты, Людмила сказала:
    - Ничего не бойся, дурачок. Если так пойдет, мы всегда сумеем справиться с любыми неприятностями. Но ты должен позвонить Алексу и узнать, с кем нужно делиться.
    Поток денег все увеличивался, и жизнь стала казаться легкой и безоблачной. Антон регулярно передавал определенный процент «наверх» и вскоре взятки стали казаться ему естественным атрибутом чиновничьей жизни. Людмила время от времени ездила в Москву, встречалась с Алексом, спрашивала советов.
    Наконец  наступил  день, когда Антон  внес требуемую сумму в партийную кассу и вскоре стал членом областного законодательного собрания, получив депутатский иммунитет. Наличие нескольких десятков миллионов долларов на закодированных счетах в банках Лугано и Лихтенштейна позволяли Антону с Людмилой вести широкий образ жизни и баловать дочь. У Антона даже изменилось выражение глаз. Оно стало безразлично пресыщенным, как бы не видящим вокруг  ничего, заслуживающего внимания. Его глаза приобретали живость только при общении с себе подобными и вышестоящим начальством. Он перестал общаться со старыми знакомыми. Стал завсегдатаем нескольких элитарных ночных клубов и увлекаться молоденькими проститутками и дорогим алкоголем.
    Однажды, у подъезда своего дома Антон столкнулся с Клавдией, которая явно ждала его. Она сильно сдала. Как-то потускнела и увяла. Клавдия сказала, что в связи с сокращением ее уволили, а до пенсионного возраста не хватает нескольких лет и попросила куда-нибудь устроить на работу.
    - Нам, ответственным работникам мэрии, запрещено заниматься такими вопросами. - Сказал Антон. Сунул ей в карман несколько стодолларовых бумажек и прошел в подъезд.
    Огорошенная женщина стояла в растерянности и, заливаясь слезами, думала, что за столько лет не разглядела Антошкиной сущности. Вышедший консьерж попросил ее удалиться, и она неуверенной походкой  пошла к остановке трамвая.
    Все бы ничего, но вскоре разразился скандал с бартерными контрактами на импорт продовольствия, в который оказались втянутыми многие высокопоставленные городские чиновники, в том числе и Антон Александрович. Начались утомительные беседы с работниками прокуратуры и специально созданной комиссией  Ленсовета. Но повезло. Мэр остановил, активизировавшийся было процесс. Антон понял, что рано или поздно все может закончиться печально и решил уйти на «более спокойную» работу. Он поделился с Людмилой своими соображениями.
    - Дорогой! Волков бояться - в лес не ходить. Назови мне хоть одного солидного человека, которого привлекли к ответственности по какому - либо поводу. А потом, ведь у тебя же есть депутатская неприкосновенность
Антон промолчал.
    - Вот видишь? Не можешь. А это значит, что таковы правила игры. Не переживай. Вот съезжу в Москву, переговорю с Алексом и затем что-нибудь решим.
Роман Людмилы с Алексом давно уже не был секретом для Антона. Но они оба были ему нужны, и он закрывал глаза на их взаимоотношения.
Выслушав Людмилу, Алекс сказал:
    - Твой профессор так и не стал деловым человеком. Антон труслив и может с перепугу наломать дров. Он стал опасен для многих, и это может для него плохо кончиться.
    - Господи! Он преднамеренно никогда не причинит вреда никому. Но заложить кого-нибудь со страху вполне может.
    - Я думаю, что его нужно припугнуть. Пусть сбежит за  границу. Я вытащу  его  в Москву. Пообщаюсь, а затем решим, что  делать дальше.
Алекс  прекрасно  понимал, чем  это  все может закончиться для Антона. Ему его не было жаль. Но от мысли, что он лично рекомендовал его многим солидным людям и, что с него тоже могут спросить, неприятно засосало под ложечкой.
    … Алекс и  Антон   сидели  в глубоких креслах вестибюля закрытого частного клуба, где праздновался «двухлетний юбилей» одного из модных глянцевых журналов.
Собралось много народа. Это была странная мешанина из «бизнес вумен» не первой свежести, сопровождаемых молодыми людьми, жаждущими бесплатных удовольствий, гомосексуалистов и ставших легальными бизнесменами бандитов. Время от времени мелькали сытые дамочки, транжирящие  деньги своих богатых мужей на тряпки и стриптизеров.
      Настойчиво прорисовывались основательно приевшиеся лица представителей шоу-бизнеса, не слезающих с экранов телевизоров. Иногда попадались молодые девицы, вызывающе одетые и искательно заглядывающие в глаза богатым мужчинам, с улыбками, обещающими самые невероятные удовольствия.Алекс комментировал каждого входящего в клуб.
    - Вон смотри, видишь нагловатого старого козла с прической, напоминающей бороду Навуходоносора и лошадиными зубами. Он вечно вертится возле успешных исполнителей, впаривая им свои «произведения». Мужик может и не лишен способностей, но уж больно примитивен и много халтурит. А вон тот, в белом смокинге – ушлый продюсер, который прославился тем, что из абсолютно бездарного провинциального парня на спор сделал популярного поп - певца. А вот эти две ухоженные светские шлюхи вечно конфликтуют на людях, чтобы привлечь к себе внимание. Кстати папашу одной из них ты знаешь. А эта толстуха – переводчица. Еле ходит, но не пропускает ни одного сборища, боясь, что о ней забудут. Еще парочка: «чудовище и красавица». Они недавно узаконили свои отношения.
А вот и «девушка с усами» - композитор, возомнивший себя певцом. Его бабья рожа  постоянно  мелькает  на  всех телеканалах. Он продвигает смазливых деревенских девочек в шоу-бизнес за что получает плату натурой.
    В клуб размашистыми  шагами вошла высокая статная женщина со змеиной головкой и глазами Медузы Горгоны*. Алекс   встрепенулся.
    - Эта холодная красавица смутила мой покой, но она предпочитает более богатых и «зрелых» мужчин, постоянно создает вокруг себя скандальные ситуации, чтобы нарисоваться в прессе и на телевидении. В своей профессии она не очень преуспела, поскольку при ее скромных способностях, слишком высоком росте и большом весе это просто невозможно.
    Тот рыжий - великий юморист и телеведущий. Юморит только на сортирно - генитальные темы, широко используя обыкновенный мат. А ведь парень достаточно культурен и образован. Короче, вся эта гламурная дешевка, которая мнит себя российской элитой и вызывает патологический интерес у пустоголовой публики мне давно обрыдла. Но что делать, такова теперешняя жизнь.
    Давай лучше сыграем в популярную игру. Называется «Угадайка». Мы с тобой будем угадывать, в тряпки какой фирмы кто одет, кто с кем спит и что будет здесь сегодня ловить.
    - Я вряд ли смогу, поскольку здесь ничего и никого не знаю.
    - Пора становиться светским человеком, Антон Александрович.Все очень просто. Вон тот безвкусно одетый боров в костюме от “Cherutti”, рубашке от “Zilli” и галстуке от “Versache” - любопытный тип. Полосатые костюм, рубашка и галстук – это явный перебор. Он наверняка ищет богатого «Буратино», чтобы попросить денег на очередной, как ему кажется, сверхприбыльный проект. Затем подложит ему свою секс-бомбу жену.
    Сказал и запнулся, мельком покосившись на Антона. Затем постарался переключить его внимание на вновь пришедшую высокую женщину в простеньком светлом коротком платье с вырезом, демонстрирующем тощие ноги с мосластыми коленками и подвисшую грудь. Главным ее украшением была крупная волосатая родинка, которая придавала некоторую  индивидуальность ее простоватому лицу.
    - Это почти пушкинский Пимен**. Гламур - летописец. Много пишет и, представь себе, пользуется успехом у всей этой шушеры.
    - Алекс, за что ты их так ненавидишь и презираешь?
    - За пустоту, жадность, невежество, безнравственность, продажность  и лживость.
    - Но ведь мы с тобой не очень отличаемся от них.
    - Мы, по крайней мере, не мним себя пупами земли, никому не навязываем свой дурной вкус и сексуальную ориентацию, не пьем  коньяк «Реми Мартен», смешивая его с кока-колой и закусывая селедкой. Но главное отличие в том, что мы с тобой достаточно образованные и более или менее культурные люди.
«Вот и я попал в «большие забияки». Подумал Антон.
    – Но я не вижу здесь ни одного из известных людей, имеющих серьезный вес в обществе. - Продолжил он.
    - А что  им здесь делать?  Общаться с этим отстоем? Есть дела поважнее. Первое время некоторые из персонажей журнала «Форбс», еще не привыкшие к внезапно свалившемуся богатству,  иногда появлялись на таких тусовках. Кстати, у них тоже проблемы. Деньги - это еще не все. Наших «Рокфеллеров» западные толстосумы в свой круг не допускают, поскольку они не умеют себя вести так, как подобает по-настоящему богатым людям. Психология нищего и большие деньги несовместимы.
     В это время в клуб в сопровождении предводителя Петербургского дворянства вошли  мэр Санкт-Петербурга и его жена.
    - Смотрите, кто пришел! Воскликнул Алекс, и они с Антоном устремились навстречу. Мэр с неприязнью покосился на них и, не ответив на приветствие, прошел вглубь зала, щедро раздаривая белозубые улыбки остальным присутствующим.
    - Этот деятель пока упивается своим положением, но, так или иначе, поймет, что здесь ему не место. Чувствуется желание казаться аристократом. Даже доморощенного предводителя привел с собой. Но ведь аристократом нельзя казаться, им нужно родиться.  Плебейский комплекс провинциала будет переть из него еще долго, он изживается не просто и не сразу.- Сказал оскорбленный Алекс. - Пошли из этой помойки, профессор.
    Когда Антон открывал дверцу Мерседеса, раздался приглушенный хлопок и он, хватая ртом воздух, сполз на асфальт. Алекс  выскочил из машины, пощупал пульс и увидел, как по правой стороне груди Антона расплывается алое пятно. Антон  пришел в  себя  довольно скоро. Рана оказалась не смертельной. Пуля прошла навылет. Алекс до утра просидел в больнице рядом с ним.Профессор не мог понять, кому он помешал и был склонен считать, что стрелять собирались в Алекса. Но спутать их не мог даже очень близорукий стрелок, до того они были разные.
Наутро прилетела Людмила. Увидев Алекса, встречавшего ее в коридоре больницы, она спросила:
    - А нельзя было как-то иначе?
    - Решение принимал не я. - Ответил он.
    Ближе к вечеру Людмила с Алексом ушли. Через некоторое время кто-то тихонько поскребся  в дверь, и в палату вошла Клавдия. Она застыла в нерешительности, держа в руке пакет с апельсинами и еще чем-то.
    - Я  вот тебе  пирожков  напекла с  капустой  и яичком, как ты любишь. И вот еще апельсины.
    У Антона из глаз брызнули слезы. Клавдия приехала из Ленинграда, чтобы проведать его. Денег у нее нет и видимо, что-то пришлось продать. Он понял, что ближе и роднее Клавдии у него здесь никого нет и никогда, наверное, не будет.
    - Подойди и обними меня.
Она осторожно прижала его к своей груди и тихонько заплакала.
    - Клавочка, прости меня, если можешь. Я очень виноват перед тобой. Я испортил тебе жизнь. Из-за меня ты не вышла больше замуж.
    - Все не так, Соколик. Я в этой жизни любила только тебя, но уж очень мы с тобой разные. Я простая баба, старше тебя почти на десять лет, а ты…
Антон не дал  ей договорить.
    - А что я. Простой деревенский парень, всеми правдами и неправдами попытавшийся выбиться в люди. И вот результат.
    - Ничего. Пройдет и это. Ты мне вот что скажи. Есть кто-нибудь, кто должен тебя остерегаться? Или кто-то, кто тебе должен много денег?
    - Есть.
    - Наверное, они и устроили все это.
    «Неужели Алекс?» Подумал Антон. Не далее как месяц назад он передал ему крупную сумму для своего нового трудоустройства.Но это вряд  ли он. Если бы это было из-за денег, то меня бы запросто убили, не ограничиваясь только одним выстрелом. Здесь, что-то другое. Скорее это предупреждение о необходимости держать язык за зубами».
    Когда  Антон  немного окреп, начались бесконечные допросы, которые ни к чему не привели, равно как и безрезультатные поиски киллера.
    В больничной палате супруги  и Алекс совещались, что делать дальше.
    - Мне кажется, тебе нужно взять отпуск и уехать за границу. Отсидишься  месяц - другой, а там видно будет. – Сказал Алекс.
    - А что, идея  неплохая. Заодно и подлечишься. Мы с дочкой приедем навестить тебя. Пока не поймем, кому это было нужно, здесь оставаться опасно.
    - Все бросить?- спросил Антон.
    - Да! - Хором  ответили  Алекс и Людмила.
   «Да они никак сговорились»,- подумал Антон. Ему до боли захотелось оказаться рядом с Клавдией, зарыться в ее ласковую  грудь и успокоиться. Он не мог себе простить недостойного поведения во время их последней встречи в Ленинграде.
Через месяц Антон, осунувшийся и похудевший, приехал в Ленинград, теперь уже ставший  Санкт-Петербургом. 
    Первым делом он купил и обставил Клавдии двухкомнатную квартиру с большой лоджией на Московском проспекте, рядом с парком Победы. Затем устроил ее на работу менеджером в крупный универсам поблизости от дома. Клавдия преобразилась. От сгорбившейся увядшей женщины, которую он так обидел несколько месяцев назад, не осталось и следа. Она выпрямилась, глаза зажглись прежним блеском. Главное, что ее Соколик снова был возле нее.
    Закончив все дела, связанные с устройством Клавдии, Антон взял отпуск и уехал в Италию. Поездив около двух недель по стране, он снял небольшую виллу  возле озера Гарда.
    Отдыхалось прекрасно. Ни одного российского туриста (Антон на всякий случай опасался соотечественников). Прекрасная погода и чистейший воздух в сочетании с превосходной едой быстро привели его в порядок.
    Отпуск подходил к концу, и Антон решил вернуться несколько раньше, чтобы разведать обстановку. Прилетев в Санкт-Петербург, он отправился не к себе, а к Клавдии. Для нее это был приятный сюрприз. Сюрприз ожидал и его. Клавдия словно помолодела на десяток лет. Визиты в косметические салоны сотворили чудо. Это была новая, незнакомая ему красивая женщина, но при этом очень родная и близкая. Антон был в восторге. Он никак не мог понять, как он раньше не замечал, что Клавдия настоящая красавица.
    Побездельничав несколько дней, Антон позвонил Алексу:
    - Ты где? В Питере? - Услышал он голос приятеля.
    - Да. А что?
    - Нет ничего. Ты почему не позвонил, прежде чем приехать? Давай сделаем так. Сегодня я вылечу в Питер и загляну к вам с Людмилой. Дома мы обо всем и поговорим.
    - Я не дома. Я пока остановился у друзей.
    - У тебя есть друзья, кроме меня и Пашки? - удивился Алекс.- Представь себе, да. - Ответил Антон. – Но вечером я буду дома.
Алекс  явился, притащив  много всевозможной вкуснятины. Антон достал бутыль полюбившейся ему граппы****.
    - Хочу тебя поздравить. Вопрос твоей дальнейшей работы решен положительно.- Заявил Алекс.
    - Какой работы? Я что уволен с прежней должности?
    - Пока еще нет, но это скоро произойдет. После ухода Собчака и гибели вице-мэра Маневича, в Смольном многое изменилось. Тебя во время отпуска уволить не могли, так что готовься.
    - И что же я буду делать?
    - Ты ведь знаешь немецкий и французский. Так что поедешь в Париж советником посольства, а там видно будет.
    - Но ведь я же не дипломат? Что я там буду советовать?
    - Не волнуйся, - вмешалась Людмила, - тебе предстоит помогать твоему первому спонсору, помнишь, как все начиналось?  Кстати, за очень неплохие деньги.
    - Но ведь я с ним даже не знаком. Да и откуда ты все это знаешь?
    - Познакомишься. Завтра днем он ждет тебя на ланч в своем офисе. И, пропустив мимо ушей, вопрос Антона, вдруг неожиданно спросила с едкой усмешкой:
    - А как поживает Клавдия?
    - Отлично. Машинально ответил Антон.
    - Ну что же. Если тебя устраивает такой расклад, то и я не против.Но в Париж я с тобой не поеду. Скорее всего, переберусь в Москву. Что скажешь, Алекс?
    - А что тут говорить? Мы все друг друга прекрасно поняли и пришли к консенсусу.
    Встреча со спонсором состоялась на следующий день. Антон очень удивился, когда узнал в своем спонсоре одного из бывших руководителей Ленинградского УКГБ СССР. Отставного, но не старого еще генерала. Они познакомились, когда Антон Александрович, самый молодой профессор ЛГУ, читал сотрудникам Лен. УКГБ лекции по социалистическому хозяйственному и имущественному праву. Генерал тогда вступил в полемику с Антоном, проявив отличное знание предмета лекции и недюжинные аналитические способности. В разгар перестройки Горбачев стал планомерно разрушать КГБ. В результате некогда могучая структура лишилась большинства профессионалов. Владимир Михайлович тоже уволился из органов и принял на себя руководство крупнейшим холдингом, объединяющим несколько успешных компаний.
    За три года до увольнения он создал несколько коммерческих  структур,  которые  возглавили   бывшие  старшие офицеры КГБ, получившие прекрасную экономическую и финансовую подготовку, так как их готовили для работы за границей. Почти все ключевые сотрудники этих структур были кадровые офицеры госбезопасности, уволившиеся по разным причинам. Весь этот букет вырос в мощный конгломерат, в роскошном офисе которого сейчас находился Антон. Главным оружием руководства, позволившим достичь серьезных успехов, было наличие огромных информационных ресурсов по всем сегментам экономики страны и людям, живущим в ней и за ее пределами.
    - Рад Вас видеть, Антон Александрович. Алекс мне много о Вас рассказывал, хотя и без этого мы Вас знали достаточно хорошо. Давайте вместе отобедаем, а за кофе перейдем к делу.
    На десерт подали отборные армянские персики и виноград, ароматный бразильский кофе, великолепный коньяк и восхитительные кубинские сигары.
    - У нашего холдинга  весьма  широкое поле деятельности. Что же касается страны вашего будущего пребывания, то нас интересует установление тесных личных контактов с некоторыми сотрудниками посольств Азиатских и Африканских стран с авторитарными режимами. Постарайтесь завести с ними дружеские отношения, войдите в доверие.
    - Что я должен буду делать дальше?
    - Сделайте пока это. И не волнуйтесь. Никакой политики, разведки или контрразведки. Коммерция в чистом виде. Подробные досье на нужных нам людей Вы будете получать с этого Интернет-сайта. - Генерал протянул ему маленький листочек.
    - Да, вот еще что. Откройте  счет во Внешторгбанке. Обзаведитесь платиновой кредитной картой «мастер» и тратьте на операцию сколько хотите. У Вас будет неограниченный кредит. Вы будете у нас получать зарплату  250 тысяч долларов США в год для покрытия текущих расходов Ваших близких. А по завершении каждой из торговых сделок - определенный процент от прибыли. Эту часть мы уточним позднее. Я понимаю, что Вы привыкли к другим цифрам. Зато никакого риска.

* Представитель московской золотой молодежи.
** Мифическая гидра,  взгляд  которой обращал человека в камень.
*** Персонаж из драмы Пушкина «Борис Годунов».
**** Итальянская домашняя виноградная водка.


Глава 5. ДИПЛОМАТ

    Антон приехал в Париж в конце весны. Буйно цветущие каштаны и акации, перебивали своим ароматом автомобильные выхлопы. В ожидании, пока освободится казенная квартира в посольском жилом доме, он временно поселился в недорогом маленьком отеле в самом центре на улице Сент-Оноре. Чтобы чувствовать себя настоящим парижанином, он снял небольшой номер в мансарде. Это было и недорого и приятно, поскольку в доме напротив, тоже под самой крышей жили три молоденькие девушки, студентки по виду, которые увидев, что Антон смотрит на них, приветливо помахали ему.
    Обязанности его в посольстве были не обременительны - юридическая экспертиза исходящих посольских документов от обычных писем до нот и меморандумов. Представительство на приемах, встречах и совещаниях в соответствии с его рангом.
    Антон отправился пешком на Вандомскую площадь в магазин “Стоклюкс”*, где купил себе парочку легких костюмов, джинсы и несколько цветных рубашек с коротким рукавом от самых известных кутюрье, но со споротыми лейблами и по умеренным ценам.  Для ощущения полной свободы такая одежда была просто необходима.
    В посольстве Антону сказали, что его бывший шеф лечится в американском госпитале в Париже. Антон решил нанести ему визит и, связавшись по телефону, попросил о встрече. «Бывший» обрадовался звонку Антона. В ближайшую же субботу Антон отправился к нему с визитом.
    Бывший мэр выглядел уставшим и обеспокоенным, но принял Антона приветливо.
    - Вы, наверное, слышали, что Генеральная прокуратура инспирировала против меня уголовное дело с обвинением в коррупции и взяточничестве? Это чисто политический трюк, и я даже знаю, кто это все организовал.
    Антон прекрасно помнил подробности этого дела, поскольку сам привлекался по нему как свидетель. В этом деле было много неясностей и фигурантов из властных структур города. Политикой там и не пахло, а было банальное присвоение государственных средств.
    Бывший мэр продолжал жаловаться:
    - Я очутился в полной изоляции. Коллеги и знакомые сами не звонят и не отвечают на мои звонки. Не шарахаются только члены семьи и парочка близких друзей. Ну и, естественно, друзья, проживающие в Европе. Вот недавно позвонила Ее Императорское Высочество Великая Княгиня Леонида Георгиевна Романова, поинтересовалась моим самочувствием. Я был тронут августейшим вниманием.
Нам, потомкам старых дворянских родов, такое внимание особенно дорого.
    «Ого!» Подумал Антон, «даже так!». Антон вспомнил, как мэр вальсировал во фраке на благотворительном балу в Павловском дворце. Не забыл он и его более чем невежливое  пренебрежение во время последней встречи на тусовке в Москве и ему захотелось поскорее уйти.
    «Красиво сидящий фрак из человека делает не только аристократа, но и официанта, и различить их можно только умея распознать признаки истинно благородного происхождения, которые проявляются в поступках.» Вспомнил Антон Патера Брауна**. «Как хорошо, что я во время остановился в придумывании дворянских корней, иначе выглядел бы полным олухом, как некоторые публичные люди, с серьезным видом получающие грамоты о пожаловании дворянских титулов из рук различных самозванцев. Те, кто при царе-батюшке вынуждены были бы жить в черте оседлости*** вдруг стали именоваться «Великими князьями Российской империи».
    - О чем задумались, коллега?
    - Да так.  О суетности  жизни.  Так  или  иначе, все преходяще.
    - Да, к сожалению, а может и к счастью, это так. Но ничего, как говорил великий вождь всех народов: «И на нашэй улыцэ будэт праздник». Посидев некоторое время, Антон откланялся, пообещав зайти еще.
    Больше визитов бывшему мэру Антон не наносил. Он созвонился с  Клавдией и велел ей купить тур в Париж и приехать на несколько дней. Денег он ей оставил достаточно. Клавдия очень обрадовалась и сказала:
    - Да как же это, Соколик! Я и в Париж? Я ведь дальше Москвы никуда не ездила, да и на самолете не летала. Но раз ты так хочешь, пусть будет по - твоему.
    Через две недели Клавдия прилетела с  туристической груп-пой. Антон встретил ее в Орли и, представившись братом Клавдии, договорился с руководителем группы о том, что несколько дней она поживет у него.
    - А как же программа? Версаль и прочее?
    - Ничего страшного. Считайте, что она с Вами.
    Клавдия никак не могла успокоиться.
    - Я с тобой и в Париже! С ума сойти! «Пустили Дуньку в Европу». Никогда бы не поверила. Ой, не к добру все это.
    - Не боись, Клавочка. То ли еще будет.
Через неделю Клавдия улетела. Несколько вечеров Антон бесцельно слонялся по городу. Одиночество его угнетало. Придя к себе, он выглянул в окно и увидел улыбающиеся мордашки своих соседок из дома напротив.
    Антон взял большой кусок бумажного полотенца и фломастером нарисовал телефон, поставив рядом жирный вопросительный знак. В ответ в окне выставили плакат с номером телефона.
    Через   полчаса  он  с тремя подружками отправился на прогулку. Девушки оказались очень милыми студентками Сорбонны, а одна из них изучала русский язык на славянском факультете. Нагулявшись всласть, они посидели в уличном кафе и отправились домой. Девушкам русский понравился, и они поспорили, кого же он из них троих выберет себе в подруги. Антону понравились все три, и он был не прочь свести знакомство поближе со всеми тремя подружками. В свои сорок лет он мог себе это позволить без особого ущерба для здоровья.
    Клавдия звонила ему несколько раз и восторженно благодарила за чудесную неделю в Париже.
    - Наши бабы чуть не поумирали от зависти, когда увидели, какие шмотки ты мне накупил.
    - Пусть привыкают. Это только начало.
    Но все, и  хорошее и  плохое, имеет свой конец. Казенная квартира освободилась, и Антон переехал в скучный посольский дом, оставшийся еще со времен СССР, на повороте шумного шоссе, неподалеку от длиннющего подземного тоннеля. Хоть и близко от центра, но в сильно загазованном и непривлекательном месте. Квартира была неуютная, обставленная  дешевой мебелью из “ИКЕЯ”. Две маленькие комнатки и кухонька, в которой можно было поместиться только вдвоем.  Антон решил оставить за собой полюбившийся ему номер в отеле. Тем более, что щедрые чаевые расположили к нему обслуживающий персонал, что было весьма полезно, поскольку как-то  днем  позвонили  из посольства и спросили Антона. Портье  ответил, что  месье Емельянов покинул отель неделю назад.
    Месье купил дорогой ноутбук, подключился к скоростному Интернету и принялся изучать первое досье, присланное ему генералом.

«Халед  Аль-Фурис. 39 лет. Помощник военного атташе посольства Ливийской Джамахирии во Франции. Полковник авиации.

Образование: Военная школа летчиков в Салон де Прованс, затем Центр высших военных исследований в области вооружений мини-стерства национальной обороны Франции.

Карьера: Генеральный штаб Ливийской армии. Офицер для особых
поручений. С 1995 года сотрудник аппарата военного атташе, с 1997 года помощник военного атташе  в посольстве Ливии во Франции.

Семья: Отец араб из богатой  и влиятельной семьи, владеющей несколькими нефтяными скважинами. Мать - американка, дочь университетского профессора.Женат. Жена моложе его на 15 лет. Имеет четверых детей.

Привычки: Гурман. Предпочитает итальянскую и тайскую кухни, щотландский односолодовый виски, любимая марка “Glenmorange”. Часто по субботам посещает престижный клуб “Миллиардер” на Елисейских полях. Играет в теннис в спортклубе ВВС Франции.

Дополнительные сведения: Очень привязан к родителям и детям. Любит оперу и классическую музыку.Имел  несколько  непродолжительных романов в Париже. Два из них с гражданками России. Предпочитает блондинок до 25 лет».Трижды посещал Мокву и Санкт-Петербург.

    С фотографии на Антона смотрел смуглый красавец. Брюнет с голубыми глазами.
Антон задумался и стал прикидывать план знакомства с полковником. Скорее всего, нужно будет изобразить плейбоя, но не совсем типичного, а «обремененного» достаточно развитым интеллектом. Ненавязчиво продемонстрировать полковнику совпадение их вкусов и интересов.
    Проще всего будет познакомиться в клубе, который он часто посещает. Антону в голову пришла еще одна неплохая мысль. Можно сводить в клуб милых студенточек. Они наверняка будут счастливы и помогут сблизиться с Халедом. Но для этого придется их приодеть, поскольку в этот клуб могут не пустить. Уж очень строгий там «фейс» и «дресс» контроль.
    Антон предложил девочкам пойти с ним в клуб. Девочки были обрадованы, но с грустью сказали, что студентов туда не пускают из-за несоответствия гардероба.
    - Ну, это дело поправимое, - сказал Антон и отвел их в небольшой, но модный магазин женской одежды на улице Риволи.  В магазине хозяйничали две  пожилые  ухоженные  дамы,  которые  на  свой вкус подобрали девушкам стильную экипировку. Когда троица услышала, сколько это все стоит, одна из них тихо шепнула Антону, что это им не по карману. Антон улыбнулся и шепнул в ответ, что это подарок. Выйдя из  магазина одежды, Антон  повел их в обувной бутик.
    В ближайшую субботу успевшая подружиться четверка отправилась прожигать жизнь в клуб на Елисейские поля.
    Антона ждало легкое разочарование. Полковника там не оказалось. Не пришел он и в следующую субботу. Антон засомневался было  в точности полученной от генерала  информации, но потом отбросил все сомнения, памятуя о том, с кем имеет дело.
    Девушкам пришлось докупить одежду, так как в одном и том же «прикиде» в престижные клубы ходить не принято.
    Наконец в четвертое посещение Антон увидел полковника. Смуглый красавец оказался невысок ростом и слегка располневшим. Он чем-то напоминал Алекса. Полковник сидел с приятелем и мирно потягивал виски.Увидев усаживающегося за соседний столик вальяжного русского с тремя молоденькими модно одетыми девицами, он несколько оживился.
    В танцевальном зале оркестр заиграл старый добрый блюз. Дипломат подошел к столику Антона и попросил разрешения пригласить на танец одну из его спутниц. Девушка вопросительно взглянула на Антона, и тот слегка кивнул в знак согласия. Халед протанцевал по очереди со всеми тремя подружками.
    В следующую субботу они уже встретились как хорошие знакомые. Полковник был один и попросил разрешения сесть за их столик.
    Подружки  недоумевали. Их  русский друг истратил на них кучу денег, но ничего не просит взамен. Это было необычно. Наконец,  самая бойкая спросила Антона об этом. Антон ответил:
    - Я сильно привязался ко всем вам. Мне с вами очень комфортно, а дальше время покажет.
    - Я надеюсь, что время покажет в мою сторону. - Промурлыкала она.
    - Я тоже хотел бы на это надеяться. - Улыбнулся Антон.
    Через несколько встреч Антон и Халед уже были на короткой ноге. Они побывали на выставке архитектурных шедевров знаменитого Райта старшего и его сына. Выяснилось, что вкусы у них совпадают. Оба неплохо разбирались в архитектуре, а совместный поход в оперу на «Норму» с солистами «Метрополитен опера;» еще больше сблизил их.
    Антон сообщил генералу о выполнении задания.
    - Я в курсе, Антон Александрович. Мы же не могли оставить Вас на произвол судьбы. Побеседуйте с ним о коммерческих операциях, которыми Вы якобы занимаетесь. В частности, о торговле российским оружием по приемлемым ценам через некоторые страны СНГ. Эта, по сути невинная, контрабанда может его заинтересовать, поскольку очень прибыльна.
    Халед в серьез заинтересовался этим бизнесом.
    - А я все думал, откуда приличные деньги у скромного русского дипломата? Я посоветуюсь с кое - кем и думаю, что мы с успехом могли бы поработать вместе.
Первая же операция принесла Антону полтора миллиона  долларов, отправившихся в оффшорную зону на Вирджинские острова.
    Дальше все пошло своим чередом. Появились новые партнеры из других стран. А партнерство с  Халедом переросло  в дружбу.
    Отношения с Клер, пожелавшей, чтобы стрелки времени по-вернулись в ее сторону, вылились в бурный роман. Ласковая и уже достаточно опытная Клер ловила малейшие его желания, пуская в ход весь арсенал известных ей средств, доводя его до исступления. Роман с истинной француженкой был для Антона в новинку, и он переживал вторую молодость, с нетерпением дожидаясь конца рабочего дня.
Халед тоже добился взаимности с ее подружкой, а третью девушку пристроили к приятелю Халеда, тунисскому дипломату.
    Как-то Клер спросила Антона, показав ему на фотографию Клавдии, стоявшую на каминной полке:
    - Кто эта женщина? Я все хотела спросить, но стеснялась.
    - Это мой ангел-хранитель. Ответил Антон.
    - А почему вы не вместе?- Потому, что я дважды женат и у меня две дочери. Старшая из них почти твоя ровесница.
    - Ты сразу ответил на все вопросы, которые я тебе собиралась задать.
 Срок пребывания Антона в посольстве подходил к концу, и он должен был вернуться в Россию, чтобы получить новое назначение. За прошедшие несколько лет он домой ездил только в отпуск, чтобы повидать дочерей и побыть с Клавдией. Обычно они отправлялись в санаторий на какой-нибудь известный курорт. Кисловодск или Сочи. Здесь Антон и Клавдия чувствовали себя очень счастливыми.
    Как-то раз зимой Клавдия позвонила ему и сказала, что один солидный мужчина сделал ей предложение.
    Антон спросил:
    - Я его знаю?
    - Нет.- Ответила Клавдия.- Он бывший военный моряк, капитан первого ранга и вдовец. Старше меня на пять  лет. Познакомились мы в универсаме, где я работаю.
    - Ты что, влюбилась?
    - Дурачок. Соколик мой, ты же знаешь, кого я люблю. Он мне просто нравится. Меня ждет старость, и я не хочу провести ее в одиночестве. Ты же молод и у тебя еще все впереди.
    - Тоже мне, нашла молодого! А как же мы? То есть я.
    - Если хочешь, я ему откажу. Но если ты не возражаешь,  я выйду за него, но встречаться мы с тобой тогда уже не будем. Я не смогу обманывать достойного человека.
    - А меня, значит, можно было. - Напомнил он ей Анисима.
    - А ты вспомни то времечко и чем ты был занят. Ты был женат и доволен жизнью. А я… Даже вспоминать тошно.
    - Ладно. Выходи за него раз тебе так приспичило. Но помни. Ты все равно моя. Дороже и роднее тебя у меня никого нет. Помогать, как  и сейчас, я тебе буду.
    -  Это  не  обязательно, Соколик. - Всхлипнула Клавдия. У меня же все есть благодаря тебе. Да и у него приличная пенсия. Ты и так сделал столько, что я и мечтать не могла.
    В эту ночь он был особенно нежен с Клер. Она  это оценила и любила его без оглядки. Клер заметила отсутствие фотографии Клавдии, но ничего не спросила.

* Магазин, где продается одежда от самых лучших кутюрье, но со споротыми лейблами и по умеренным ценам.
** Священник-детектив из рассказов Г.К.Честертона.
*** В Российской империи границы, за пределами которых не разрешалось проживать евреям.



Глава 6. СНОВА В РОССИИ

    В России произошли серьезные перемены. Премьером стал бывший коллега Антона по Санкт-Петербургской мэрии, и уголовное дело на опального  мэра  быстро закрыли за отсутствием состава преступления.
    «Но пятно-то ведь осталось», - подумал Антон. Хотя в наше время даже судимость не считается чем-то предосудительным. Некоторые депутаты и высокие должностные лица имели по две, а то и по три судимости. Но ведь снятая судимость  не  делает  человека  другим, она  всегда  будет напоминать о его сомнительном прошлом.В советское время такой человек никогда бы не сделал карьеру.
    Антон встретился с Алексом. Они с Людмилой съехались и теперь жили вместе в Москве. Обе дочери Антона учились в Швейцарии в закрытом пансионе для девочек. Сводные сестры, несмотря на разницу в возрасте, очень быстро сдружились.
Алекс  продолжал  заниматься лоббированием интересов крупных дельцов, как «вольный стрелок». Это приносило больше доходов, поскольку не было никаких политических и корпоративных ограничений.
    Антон встретился с генералом.
    - Ну как Вам Россия? - Спросил он.
    - Да вроде бы ничего не изменилось.
    - Это так только на первый взгляд. Скоро произойдут весьма важные события. И все в нашу пользу. Так что готовьтесь к новым подвигам. Со своими задачами Вы справились отлично. Из Вас вышел бы хороший разведчик.
    - Я уже слишком стар, чтобы осваивать новую профессию.
    - А Вы ее уже освоили. - Засмеялся генерал. - Единственная просьба. Ограничьте общение с Алексом. Лучше бы постепенно прекратить совсем. И вот что, займитесь-ка нефтегазовой отраслью. Почитайте, поизучайте рынок, познакомьтесь с нужными людьми. Я помогу Вам войти в этот закрытый круг.
    В декабре 1999 года Б.Н. Ельцин ушел с поста Президента Российской Федерации и его место занял В.В.Путин.
    А в феврале 2000 года не стало А.А. Собчака. То ли от переживаний, то ли от физической перегрузки отказало сердце. «Так вот о каких важных событиях говорил генерал», - подумал Антон.
    Он стал постепенно осваиваться в совершенно незнакомой ему области. Его ввели в круг нефтегазовых воротил и затем назначили советником Правления Топливно-энергетической корпорации. Должность была солидная, зарплата и бонусы тоже.
    Клер несколько раз приезжала к нему в Питер. Он искренне привязался к ней, хотя понимал, что рано  или  поздно они  расстанутся. С Клавдией он не виделся и не звонил. Просто положил на ее счет в Сбербанке солидную сумму.
    Антона все время тянуло на родину. Он очень хотел повидать мать и братьев, которым помогал материально. Но что-то его удерживало от поездки. Он неоднократно просил мать приехать в Петербург, но она не соглашалась.Антон поделился своими сомнениями с генералом.
    -Я бы не советовал Вам ехать. Вы будете разочарованы. Пусть все остается так, как есть.
    - А в чем дело? Объясните, пожалуйста.
    - Не хотелось бы, но, видимо, придется. Ваш младший брат осужден пожизненно за двойное убийство в пьяной драке. Мы ничем помочь не смогли. Все произошло средь бела дня в присутствии большого количества свидетелей. Старший же год назад ушел на охоту в тайгу и не вернулся. Ваша мать живет с обеими невестками и внуками. С ними все в порядке.
    - Но почему она мне ничего не сообщила?
    - Не хотела Вас травмировать и лишать уверенности. Ваша мать поступила очень мудро.
    - Не по Вашему ли совету?
    - Нет. Так решила она сама.
    Антон не смог сразу переварить новости, которые ему сообщил генерал. Он не спал всю ночь. Выкурил множество сигарет и утром был совершенно разбит. Но тут позвонил Алекс и стал напрашиваться на встречу. Антон сказал, что встретиться не сможет, сославшись на плохое самочувствие. Алекс предложил встретиться на следующий день. Антон, не дожидаясь следующего дня,  уехал в «Дюны» на бывшую базу отдыха обкома партии. Там на свежем воздухе он немного пришел в себя. Поплавал, а затем долго гулял по парку.
    Алекс приехал к нему на следующий же день.
    - Ну, рассказывай. Я ведь ничего не знаю. Чем занимался в Париже?
    - Рассказывать особенно нечего. Читал и перекладывал бумаги из одной корзины в другую. Пил всякую дрянь на скучных приемах и был очень осторожен с коллегами.
    - А что Владимир Михайлович? Он ничего от тебя не требовал в обмен на покровительство?
    - Потребовал. Просил, чтобы я присмотрел за его племянником, который учится в Париже в Высшей Политехнической школе. Вот я и присматривал. Делать-то после работы было нечего.
    - А как же та молоденькая телка, что несколько раз приезжала к тебе?  Мне сказала  Людмила. Она все о тебе знает.
    - Вот и спроси у нее, раз все знает.
    - Не дуйся. Я же как друг спрашиваю.
    - Ни хрена себе друг! Соблазнил и увел любимую жену, а теперь ему, видите ли, интересно.
    - Я могу порвать с ней, и она вернется к тебе.
    - Нет уж. Обжегшись на молоке, я теперь дую на воду.
    - А как поживает старушка Клавдия?
    - Старушка  Клавдия вышла замуж. Слушай Алекс, а не слишком ли ты много вопросов задаешь? Пошел бы тыкуда подальше со своим неутоленным любопытством.
    - Ах, вот  ты  как?  Я  уйду. Но ты еще приползешь ко мне на брюхе с извинениями. Ты  что,  думаешь, я не знаю, что ты торговал оружием в обход «Росвооружения».  Алекс ушел, и Антон с облегчением вздохнул.
     Утром  позвонил Владимир Михайлович.
    - Вы действуете на редкость оперативно. Алекс очень разобижен, но все отнес на счет ухода Вашей супруги к нему. Кстати он уже не прочь с ней расстаться.
    -  На здоровье. Я - то тут причем?
    - Ладно, ладно. Не кипятитесь. Не могли бы Вы заехать ко мне завтра на ланч. Нужно пошептаться.
    На следующий день, встретившись с генералом, Антон рассказал ему, что Алекс в курсе его работы в Париже.
    - Он не в курсе, а всего лишь предполагает. Ему известны некоторые схемы наших, скажем так, не совсем аккуратных сделок, поскольку он был их соавтором. Но он забыл о законе обратной пропорциональности: «чем длиннее язык, тем короче шея». Кстати, этот закон придумали иезуиты 300 лет тому назад, но он актуален и в наше время.
    От интонации, с которой были сказаны эти слова, у Антона вдоль позвоночника побежали мурашки.
«Ничего себе», подумал Антон,»в веселую я попал компанию».


Глава 7. НОВЫЕ ДЕЛА

    Владимир Михайлович был, как всегда, подтянут, безукоризненно  одет и распространял восхитительный тонкий аромат дорогущего одеколона “Clive Christian №1”.
    Закончив трапезу, за десертом генерал перешел к делу:
    - Как Вы  знаете, ежегодно из  России за рубеж уходит несколько десятков миллиардов долларов США и эти деньги работают на экономики любых стран, кроме России. Когда речь идет о капиталах, нажитых за счет торговли продукцией, производимой в России - это еще терпимо. Но когда утекают капиталы, полученные за счет торговли природными ресурсами – это уже совсем плохо. Прибыль от торговли нефтью, газом, металлом и другими естественными богатствами страны должна инвестироваться в Российскую экономику. Тогда нам не придется заигрывать с западными инвесторами, выслушивать их нравоучения и выполнять несуразные  требования. Господа, отхватившие в свое время жирные куски, потеряли чувство реальности и поверили в свою неприкасаемость. Сейчас они переводят деньги по накатанным оффшорным схемам, подробно описанным в учебниках по банковским и финансовым аферам. Есть такие, для подготовки сотрудников спецслужб. Новая власть скоро их основательно прижмет, и они начнут искать новые пути-дорожки. Вот тут-то мы их и встретим.
    - Все это очень интересно. Но при чем тут я?  Это абсолютно незнакомая мне сфера деятельности. – Сказал Антон.
    - Для таких людей, как МЫ с вами, незнакомых сфер не бывает по определению.
Это подчеркнутое «МЫ» сильно расстроило Антона. Он понял, насколько глубоко увяз в хитросплетениях генерала и что обратной дороги нет.
    - Вот и ладненько. Улыбнулся Владимир Михайлович, как бы читая его мысли.
    - Поскольку Вы обзавелись обширными связями в нефтегазовой сфере и обслуживающих ее банках, мне думается, что можно будет им помочь, разумеется, за приличную плату. Лично меня интересует только информация - кто, сколько, куда и в какой банк прячет свои капиталы. Новые схемы мы Вам дадим. Они довольно сложные, но Вы, я думаю, разберетесь. Откройте посредническую фирму где - нибудь в Гибралтаре, а лучше в Дубае или Бейруте и начните помогать страждущим. Сейчас США и Евросоюз сильно давят на Европейские и Американские банки с требованием предоставить доступ к секретным счетам интересующих их граждан. Я думаю, что Ваши будущие клиенты скоро зашевелятся и начнут перетаскивать свои денежки в другие места. Кстати, я слышал, что Ваша знакомая Клер закончила учебу в университете и ищет работу. Предложите ей место референта или секретаря.
    - Вы необыкновенно добры. Владимир Михайлович. – Грустно усмехнулся Антон.
    - Возможно. Но мою доброту не следует переоценивать. Она далеко не бескорыстна. – С холодной улыбкой ответил генерал.
    Антону опять стало не по себе. Вскоре  он  распрощался и уехал.
Антон тщательно прокручивал в уме  весь разговор  с генералом  и понял, какому риску его собирается подвергнуть Владимир Михайлович. То, что новое поручение уже из области экономической разведки, сомневаться не приходилось.
    Если клиенты дознаются об истинной роли Антона - ему не  сносить головы. В случае отказа его ожидает то же самое.
    - Вот я и доигрался. – Сказал себе Антон. Ну ничего. «Двум смертям не бывать, а одной не миновать». - Вспомнил он старую пословицу. Ему до боли захотелось увидеть Клавдию. Он позвонил ей:
    - Клава, мне очень плохо.
Она примчалась буквально  через полчаса и успокоила Антона, как и прежде. Она временно забыла о своем статусе верной жены…
    Через два месяца Антон сидел в уютном со вкусом обставленном офисе  в Бейруте. Из окна кабинета можно было любоваться  «часами  негра»*, стелой стоящей посреди площади Звезды,  и недавно восстановленным русским православным храмом Св. Георгия Победоносца, В приемной хозяйничала счастливая Клер.
    Первый клиент не заставил себя долго ждать. Как Антон и предполагал, раньше всех откликнулись провинциальные нефтяные заправилы. Этот был из Башкортостана.
Антон поинтересовался:
    - Откуда информация о нашей фирме?
    - Земля слухами полнится. - Ответил клиент.
    «Генерал даром время не терял. Использовал все возможные способы оповещения - вплоть до «сарафанного радио»,- подумал Антон и предложил клиенту несколько  вариантов, на выбор.
    - Я бы не советовал «складывать все яйца в одну корзину». Будет правильнее завязать партнерские отношения с несколькими банками и даже в разных странах.
    - Но ведь это будет дороже.
    - Дороже, но вероятность неприятностей уменьшится в несколько раз.
    - А что, возможны неприятности?
    - Естественно. Неприятности возможны всегда.
    - А почему в Швейцарских банках никогда об этом не предупреждают?
    - Тогда чего же Вы пришли от них к нам?
    - На них оказывают давление.
    - Это и есть один из видов неприятностей.
    Дело потихоньку сдвинулось с места. Количество заключенных посреднических сделок росло, гонорары тоже.
    Однажды Владимир Михайлович подослал ему одну из своих дочерних фирм. Убедившись, что Антон работает чисто, генерал успокоился.
Позвонила Людмила и сообщила, что Алекс разбился насмерть, врезавшись в грузовик. Был пьян и не справился с управлением.
    « В соответствии с законом обратной пропорциональности», с  ужасом подумал Антон.
    - Я теперь свободна и мне очень тяжело. Я хочу приехать к тебе. Мы, все - таки муж и жена.
    Антон оторопел от такой наглости и бессердечности.
    - Если тебя это обременяет, давай разведемся. - Сказал он, с трудом сдерживая гнев.
    - На это не надейся. Я тебя никогда не выпущу из рук. - С издевкой заявила Людмила. - А если дело дойдет до развода, то я меньше, чем на 90% совместно нажитого капитала не соглашусь.
    - А как суд определит размер капитала и компенсации? Неправедно нажитые деньги могут и отобрать. Может быть, я просто переведу тебе два-три миллиона?
 Людмила  ничего  не ответила. «Вот когда пригодился бы Алекс,» подумала она.  Но его уже не было.
    Антон сообщил о состоявшемся разговоре Владимиру Михайловичу. Через несколько дней позвонила присмиревшая Людмила и сказала, что согласна на предложение Антона.
    Вскоре Антон стал отправлять генералу не всю информацию. Это делалось на случай, чтобы подозрение сразу не пало на фирму Антона, если у кого-то из клиентов возникнут сложности. Он даже стал разводить по времени контракты с банками, чтобы изначально переданная информация полностью совпадала с текущей ситуацией.
    После долгих  раздумий  и, памятуя  о том, что рано или поздно все тайное становится явным, Антон решил рассказать генералу о своей подстраховке. Во время очередной встречи, Антон все подробно рассказал Владимиру Михайловичу и передал придержанную информацию.
    - Скажите Антон Александрович, что повлияло на Ваше решение сообщить мне обо всем, страх или желание остаться честным и надежным партнером?
    - И то и другое. - Честно ответил Антон.
Генерал долго молчал, затем внимательно посмотрев Антону в глаза, сказал:
    - Спасибо. Я рад, что не ошибся в Вас.
Через год Антон был введен в состав совета директоров холдинга и возглавил департамент юридической поддержки и сопровождения всей его деятельности. Раньше этим занимался один из самых известных и ушлых московских адвокатов. Но уже само его  присутствие  наводило  окружающих на мысли о чем-то неправедном  и нечистом.
    Антон  был рад осесть в Питере, устав от кочевой и беспокойной жизни.
    Клер уехала домой, получив щедрую компенсацию, позволявшую открыть собственное дело. Она с нежной грустью  вспоминала своего патрона, но уже пора было устраивать собственную жизнь.
    Антону тоже было пора позаботиться о своем будущем.
    Как-то раз он позвонил Сонечке. Та была  удивлена и обрадована. Она все же любила Антона, несмотря на все, что пришлось пережить.
    Антону захотелось с ней встретиться, и он пригласил  Сонечку  в один из закрытых клубов, славящийся великолепной кухней.
    Сонечка мало изменилась внешне, была все такая же стройная и тоненькая, с большими наивными глазами. Возраст выдавали только мелкие морщинки вокруг глаз и в уголках рта. Она вела уединенный образ жизни. Парочка романов, которые у нее были, продолжались недолго. Сонечка никак не могла привыкнуть к чужим мужчинам рядом с собой, и была с ними еще более скованной, чем с Антоном.
    Антон же изменился сильно. Посолиднел. Стал настоящим джентльменом, свободным и утонченным мужчиной с легкой ленцой в жестах и безразличной мягкостью во взгляде. Сонечка всегда мечтала видеть его именно таким.
    - Ты знаешь, мама скончалась. Месяц назад. На похоронах было мало народа. Только близкие родственники. Антон не удивился. Эту маму мало кто любил. 
    - Мне очень жаль. А ты что, сейчас совсем одна?
    - Да. Совсем. Но давай не будем о грустном.
    После изысканного ужина Антон проводил Сонечку домой и, не удержавшись, поцеловал ее у подъезда. Сонечка зарыдала и уткнулась ему в шею.
    - Ты меня еще хоть чуточку любишь? Ну совсем чуть-чуть? Или совсем забыл?– всхлипнула она.
    Это была Сонечка его юности - романтичная,  восторженная и чистая. На Антона нахлынули воспоминания.
    - Как я могу тебя совсем забыть? Ведь это ты меня сделала таким, какой я сейчас.
    - Я  должна  тебе признаться. Я  тебе  изменяла после развода. Целых три раза. Ты простишь меня? Она уже рыдала всерьез.
    - Глупенькая. Ты же свободная женщина и не обязана была хранить мне верность.
    - Нет! Обязана! Обязана! - И снова зашлась в рыданиях. - Они! Они все были мне противныыы…
    Антона захлестнула волна нежности. «Господи! До чего же она не похожа не теперешних женщин из «общества». Честь и хвала покойной теще за то, что она воспитала такую дочь», подумал он и, бережно подняв на руки, отнес Сонечку на третий этаж.
    Сонечка немного успокоилась и, размазав платком тушь на глазах, грустно сказала:
    - Извини за истерику. Но все было так неожиданно. Ничего, если я тебя не приглашу в дом. У меня не убрано и потом, это было бы… не совсем прилично.
    - Наверное, ты права.
    Антон опустил ее на пол и подождал, пока она возилась с ключами,  открывая дверь, затем крепко обнял и поцеловал снова. Не отпуская объятий, они  вместе протиснулись в дверь.
    Вот так, обнявшись, они добрались до спальни и упали на кровать. Антон пытался освободиться из Сонечкиных рук, чтобы раздеться, но не тут-то было. Она исступленно прижималась к нему, целовала в губы, шею, глаза, мешая раздеть себя. Наконец, с трудом избавившись от одежды, Антон осторожно вошел в нее. Сонечка замерла, выгнулась дугой и, вскрикнув, расслабилась. Они любили друг друга до утра и опустошенные уснули, когда за окнами уже появились первые лучи солнца.
    Антон проснулся первым и попытался встать, но сильная  Сонечкина ручка крепко держала его. Пришлось ждать, пока она проснется. Открыв свои огромные карие глаза, она улыбнулась и спросила:
    - Ты куда это собрался? Сбежать хочешь. Ничего не выйдет, даже не надейся.
Антон засмеялся, нежно погладил ее вдоль спины и стал покрывать поцелуями каждый кусочек ее тела. Она немного посопротивлялась (для приличия), даже попыталась кусаться и царапаться,  шептала, что сейчас позовет на помощь, затем  закрыла глаза и отдалась со всем пылом истосковавшейся по мужской ласке женщины.
    Встав далеко за полдень, они обнаружили, что даже не  удосужились плотно прикрыть входную дверь.
    Так началась новая жизнь Антона Александровича Емельянова. Ничто не предвещало серьезных перемен. Но они произошли.
    Внезапно ушел из жизни Владимир Михайлович. Несчастный случай на охоте. Антон был уже достаточно опытен, чтобы не верить в подобные случайности.
    В руководстве холдинга началось брожение. Каждый хотел занять место генерала. Всем казалось, что они справятся с такой махиной, как их компания. Многие не имели понятия о широчайшем диапазоне деятельности холдинга. Каждый знал только свой участок работы. В конечном итоге, чтобы не парализовать работу компании, совет директоров решил избрать Антона своим председателем, полагая, что он, будучи всего лишь юристом, «покараулит»  это  место до тех  пор,  пока  остальные не придут к соглашению. Они даже не предполагали, какую школу прошел Антон за несколько лет общения с генералом.
    Антон не ожидал такого поворота событий. Когда в присутствии всех членов совета директоров и руководителя службы безопасности полковника Воронова вскрыли сейф генерала, то в нем обнаружили несколько конвертов.


Глава 8. АНТОН АЛЕКСАНДРОВИЧ

    Конверты были адресованы каждому из членов совета директоров. Антон,получив свой конверт, спрятал его в карман. Его конверт был самым  тонким, что вызвало снисходительные улыбки у остальных членов совета. Кроме этих конвертов и уставных документов холдинга, больше ничего в сейфе не было.
    Антон отправился домой. Дома ему было очень хорошо. Супруги были очень нежны друг с другом. Вновь вспыхнувшее чувство захватило их целиком. Они были счастливы.
    Антон вскрыл конверт и обнаружил два небольших ключика от банковских сейфов в Новопеределкинском отделении Сбербанка, на самой окраине Москвы. Поехав с Сонечкой на ее машине, он попросил забрать их содержимое, резонно посчитав, что не стоит засвечиваться самому. О том, что он вернулся к Сонечке, пока никто не знал.
    В сейфах находились две одинаковые  флешки, объемистый пакет с акциями холдинга и дарственная на имя Антона. На одной из флешек черным фломастером было помечено – «копия».
    Загрузив флешку,он увидел одиннадцать  папок с файлами, по одной накаждого из членов Совета директоров и руководителя службы безопасности холдинга. Раскрыв наугад одну из них,Антон обнаружил подробнейшее досье схронологическим описанием всех деяний, не совсем законных и совсем незаконных, включая  видеозаписи контактов, фотографии и документы. "Прямо дело Корейко", какое-то», подумал Антон. В остальных папках была аналогичная информация по каждому из персонажей. В папке Воронова, кроме досье, содержалось личное письмо генерала, в котором сообщалось, что Антон станет его преемником с приказом всячески помогать Антону и оберегать его от всяких неожиданностей.
    Антон поразился. Неужели Владимир Михайлович так далеко и точно просчитывал возможные события. Вот это был профессионал! В своей папке Антон обнаружил подробную структурную схему холдинга с фамилиями ключевых сотрудников,к которым можно было относиться с дозированным доверием,направлениями деятельности каждой из компаний и другой подробной информацией, включая финансовую. Было еще и личное письмо генерала, в котором говорилось:
    «Дорогой Антон. Ничего, что я без отчества? Обстоятельства сложились так, что мне, видимо, осталось недолго. Я не могу отдать созданный мной холдинг кому-то на растерзание. Надеюсь, ты продолжишь начатое дело. Будь крайне осторожен с коллегами и никому из них не доверяйся. Деньги их сильно испортили. Воронов, который мне обязан всем и жизнью в том числе, будет тебе помогать. Но и с ним тоже держи ухо востро. Не расслабляйся. Твое досье я уничтожил. Все, что там было, ты знаешь и так. Я просто не хотел, чтобы оно попало в чьи-то руки. Оставляю тебе все свои акции. Это контрольный пакет. Прощай и не поминай лихом».
    Антон позвонил Воронову и пригласил его к себе домой. Тот немного удивился, но не подал виду и через некоторое время приехал на метро, сменив свой элегантный  костюм на джинсы и легкий свитер. Антон раскрыл файл с письмом генерала, скопировал его на «Рабочий стол» и вышел из кабинета тестя, оставив полковника наедине с компьютером, предварительно забрав обе флешки и стерев излишнюю информацию.
    Полковник задумчиво смотрел на Антона.
    - Я всегда считал Вас случайным человеком в окружении генерала. Однако вижу, что ошибся. Любой приказ генерала, даже покойного, для меня закон. Я постараюсь в ближайшее время подготовить подробные досье на всех руководящих сотрудников. Возможно, они понадобятся в будущем. А сейчас, с Вашего разрешения, я пойду. Мне нужно обеспечить Вам и супруге круглосуточную охрану. Она будет не навязчива и корректна.
    Воронов удалился. В тот же вечер в подъезде появился новый консьерж. Вместо вечно дремлющего в закутке старичка в пенсне, за столом сидел суровый молодой человек с пистолетом. Соседи были приятно удивлены.
    Через две недели полковник принес Антону «полные» досье на руководителей холдинга.Антон скрупулезно сравнил их с полученными от генерала. Информация совпала примерно процентов на восемьдесят с одним только исключением. В документе, принесенном Вороновым, первый  заместитель Председателя совета директоров Цыбин выглядел более приличным и законопослушным, чем в досье от Владимира Михайловича.Внимательно сравнив данные на Воронова и Цыбина, Антон обнаружил, что они в одно и то же время учились в школе КГБ в Минске и были женаты на сестрах. Вместе служили на Дальнем Востоке. Ему стало понятно - досье с купюрами, следовательно, Воронову полностью доверять нельзя.  Проанализировав  остальную информацию, Антон вычислил, кто с кем в каких отношениях, кто соперничает между собой и у кого есть общие пристрастия. Антон нарисовал схему взаимосвязей и остался доволен своей работой.Теперь нужно было составить алгоритм «разборок» с  членами  совета  директоров  и  обеспечить требуемый результат.
    Антон пригласил к себе Цыбина.
    - Виктор Алексеевич, зайдите, пожалуйста, ко мне.
    - Я сейчас занят. Зайду попозже. - ответил Цыбин небрежно, показывая, что он не воспринимает Антона в качестве своего начальника.
    - Хорошо, я подожду,- спокойно ответил Антон.
    Цыбин пришел через полчаса. Он был занят соблазнением собственной секретарши, что при генерале было категорически запрещено. Наливая себе виски из графина, стоявшего на маленьком круглом столике, он, не поворачивая головы, небрежно спросил:
    - Ну что там у Вас?
    - Вы присядьте, пожалуйста. Устраивайтесь поудобнее вот в это кресло.
    Антон пододвинул Цыбину мягкое кресло, подождал, пока тот усядется и включил CD плеер. На огромном экране встроенного в стену телевизора появилось четкое изображение пикника с участием Цыбина и известного ленинградского авторитета, деловито обсуждавших план нейтрализации одного из неудобных депутатов. Сомневаться в подлинности записи не приходилось.
    - Как Вы это прокомментируете?
    - Эта встреча была вызвана оперативной необходимостью. - Решил вывернуться Цыбин, считая Антона штатским лохом.
    - А вот эта?
    Антон прокрутил диск и на экране появились те же персонажи. Только на этот раз в помещении какого-то  роскошно отделанного ресторана. Авторитет  протянул Цыбину кольцо с большим камнем.
    - Это для Вашей супруги. Бриллиант в  четыре карата. Надеюсь, ей понравится.
    - Спасибо огромное. Балуете нас.
    - Ты заслуживаешь большего, Виктор Алексеевич.
    Следующий сюжет был посвящен подписанию договора о сотрудничестве с крупной коммерческой структурой, занимающейся производством водки и контролируемой бандитами. В этот раз Цыбину был вручен объемистый пакет с пачками долларов и евро в банковской упаковке, которые он пересчитал под объективом скрытой камеры.
    Цыбин сидел бледный, с ненавистью глядя на Антона.
    - Надеюсь, Вы понимаете, что если эти материалы попадут в прокуратуру, у Вас будут крупные неприятности. Я, как юрист, могу подробно рассказать какие именно. Но мне не хочется позорить нашу весьма респектабельную компанию на всю страну. Поэтому, если Вы исчезнете с горизонта куда-нибудь подальше, я все это спрячу и мы забудем о нашем разговоре. Есть еще немало интересного, тоже связанного с Вашими деяниями, например, по лоббированию интересов одной любопытной личности во время прохождения конкурса по антикризисному управлению Северо-Западным пароходством. Не думаю, чтобы Вы стремились к встрече со своим клиентом.
    «Любопытная личность» уже «мотала» длительный срок в колонии строгого режима.
    - Откуда это у Вас? - Выдохнул Цыбин. - Вы что, тоже из наших? Я что-то не припомню.
    - Какая Вам разница.  Это еще не все, есть еще.
    - Хорошо! Ваша взяла. Я выхожу из игры.
    - Ну,  вот  и ладненько. -  Процитировал Антон Владимира Михайловича.
    - Только не вздумайте наделать глупостей. - С жесткой улыбкой добавил он.
 Эта улыбка окончательно добила Виктора Алексееви-ча Цыбина, теперь уже бывшего первого заместителя председателя совета директоров холдинга.
«Я становлюсь иезуитом, похлеще генерала», подумал Антон. Уход Цыбина и его поспешный отъезд за границу вызвал панику у некоторых руководителей холдинга и недоумение у остальных сотрудников.
    Разобравшись аналогичным образом еще с двумя серьезно запачкавшими себя директорами, Антон почувствовал перемену в отношении к себе. Иронические улыбочки и шушуканье по углам прекратились. Прекратились и подчеркнуто вежливые возражения при получении заданий. Через некоторое время все стало как при генерале.
    В память о покойном он стал пользоваться  любимым одеколоном Владимира Михайловича. Знакомый «аромат начальства», исходивший от Антона, оказывал магическое воздействие на подчиненных, которые становились сосредоточенными и очень внимательными и старались не допускать даже мельчайших просчетов во время общения с ним.
    Позвонила Клавдия. Она сказала, что Пашке очень плохо и ему нужна помощь. Антон попросил Клавдию дать Пашке номер его мобильного телефона.
    - Да какой там телефон, он не в том состоянии, чтобы звонить.
Приезжай ко мне. Вместе поедем к нему в клинику.
    Пашка лежал в онкологии с диагнозом «рак легких». На все вопросы Антона врачи только пожимали плечами.
    - Ну так все же, что можно сделать?- Спросил Антон заведующего отделением?
    Заведующий - упитанный мужчина лет пятидесяти, уже с брюшком и тщательно прикрытой зачесом лысиной  долго потирал пухлые ручки, и наконец, произнес:
    - Нужно сделать операцию, затем химию. Но это будет стоить денег. Плюс оплата за пребывание в клинике.
    - Это не проблема. Сколько это все будет стоить?
    - Смотря кто будет оперировать и какие препараты будут использоваться после операции, отечественные или импортные. А если импортные, то чье производство. Есть множество вариантов.
    - Давайте по самому высшему разряду.
    - По самому высшему все обойдется тысяч в двадцать пять–тридцать, естественно, не рублей.
    - А есть какие-нибудь гарантии на успех?
    - Гарантий мы дать не можем, сами понимаете – это не аппендэктомия. Но нужно надеяться на лучшее. Иногда больные выкарабкиваются.
    - Понятно. Можем мы повидать больного?
    - Да, да. Конечно. Я вас провожу.
    Пашка лежал в четырехместной палате с двумя соседями. Четвертая кровать была не застелена.
    Уловив удивленный взгляд Антона, один из соседей сказал:
    - Утром унесли, Царство ему небесное.
    Палата имела затрапезный вид с протертым до дыр линолеумом нп полу и облупившейся масляной краской серо-зеленого цвета на стенах. Застиранное белье с прорехами пахло дезинфекцией.
    Пашка выглядел неважно. Ввалившиеся щеки, потухший взгляд и трехдневная щетина тоже не способствовали хорошему виду.
    - Что же ты это братец? - Спросил Антон. Почему раньше не дал знать?
    - До тебя достучаться не легче, чем до президента. Хорошо хоть Клавдия помогла. А то я уже неделю лежу здесь и никому до меня дела нет. Только нянечка измеряет температуру.
    - А анализы какие–нибудь делали?
    - Кровь брали и сделали рентген.
    - И на основании этих двух процедур был поставлен диагноз? - Обратился Антон к заведующему.
     - Большего мы не могли сделать. Он ведь у нас проходит по госзаказу, а каждое обследование стоит денег и не малых.
     Антон чувствовал, что еще немного и он даст господину доктору в упитанную физиономию.
    - Ладно, Пашка. Дай мне два дня. Хорошо?
    - Вы должны принять решение. В противном случае мы его выпишем. – Вмешался заведующий отделением.
    - Я же сказал. Через два дня.
    Весь следующий день Антон консультировался у лучших врачей, каких только смог найти. Не получив обнадеживающих ответов он связался с Израильской клиникой в Хайфе.
    Израильтяне предложили привезти Пашку на обследование, после которого можно будет принять решение о дальнейших действиях. Обещали ускорить получение виз и сделать солидную скидку на проживание в гостинице при клинике и  все медицинские процедуры.
    Стоимость услуг получилась существенно меньше, чем в питерской больнице. Качество же было несоизмеримо выше.
    Антон договорился с Клавдией, что она будет сопровождать Пашку и присматривать за ним. Антон же подъедет позже, когда будет принято решение о дальнейших действиях врачей.
    Через три недели после успешной операции Пашка вернулся в Петербург значительно окрепший и полный радужных надежд на выздоровление.
    Антон встречал их в аэропорту. Пашка не мог сдержать эмоций. Он крепко обнял Антона и сказал:
    - Ты спас мне жизнь и этого я никогда не забуду.
    - Да будет тебе. Я сделал то, что должен был сделать. Ведь кроме тебя и Клавдии у меня и друзей-то настоящих нет.
    После увольнения Цыбина Воронов замкнулся в себе. Он понял, что Антон раскусил его трюк с досье и со дня на день ждал увольнения.Наконец, не выдержав напряжения, он отправился к Антону с заявлением об уходе.
    - В чем дело, полковник? В чем причина такого решения?
    - Вы сами знаете.
    - Не знаю и знать не хочу. - Отрезал Антон. Стыдно! Подберите сопли и идите работать.
    «Да. Этот парень явно ученик Владимира Михайловича. А ведь с виду эдакий сибарит, красавчик-плейбой», - подумал Воронов.
    - Ну вот и все. - Сказал себе Антон. – Теперь только вперед. Пора было думать о дальнейшей судьбе империи, созданной генералом.


Глава 9. БОЛЬШОЙ  БИЗНЕС

    Электронное письмо из Ирака от некоего Мухтара Хуссейна Бабана, владельца нефтеперерабатывающего завода в провинции Саллах-эд-Дин, полученное на корпоративный адрес, встревожило Антона. Письмо было адресовано Владимиру Михайловичу и содержало краткий  отчет о финансовом состоянии завода за прошедший год.
    В конце письма была фраза «До скорой встречи в Санкт-Петербурге». Но в финансовых и прочих документах холдинга не было даже намеков на сделку с нефтеперерабатывающим заводом в городе Байджи. Ни финансовый директор, ни директор по внешним связям ничего об этом  не смогли вспомнить.  Антон решил связаться с заводом по телефону.
    На просьбу соединить с господином Бабаном, было сказано, что господин Бабан в данный момент времени летит в Санкт-Петербург. Узнав, когда прибывает рейс из Багдада,Антон отправил в Пулково Воронова и поручил встретить Бабана и привезти его в офис. Каково же было удивление полковника, когда среди  встречающих он увидел своего свояка Цыбина, который в настоящее время должен был находиться где угодно, но только не здесь.
    Воронов решил понаблюдать, как будут развиваться события дальше. Он срочно вызвал в аэропорт двоих сотрудников и поручил им наблюдение за Цыбиным и его гостем. Но Цыбин встретил не Бабана, а полноватую красивую женщину средних лет, одетую по-европейски. Женщина довольно бегло говорила по-русски, и полковнику удалось расслышать несколько фраз. Цыбин что-то тихо спросил и она ответила:
    - Сам не смог. Он проводил меня в аэропорт. В офисе все уверены, что шеф летит сюда, но в последний момент он передумал. Что-то его остановило. Я не знаю.
    Цыбин отвез гостью в гостиницу «Гранд отель Европа», бывшую «Европейскую». Воронов поехал следом. Его сотрудники проследили, в какой номер поселили гостью, и  доложили Воронову. В советское время большинство дорогих номеров в гостиницах, где селились иностранцы, прослушивалось. Воронов не сомневался, что это возможно и сейчас, но решил пока не обращаться в службу безопасности отеля.
    Устроившись в соседнем номере, он приложил чувствительный микрофон к стене, приклеил его скотчем, и включил диктофон. Одел наушники и стал слушать. Слышимость была так себе, поскольку в стенах была звукоизоляция, но разобрать можно было почти все.
    - Как долго я ждала встречи с тобой, любовь моя. - Затем что-то сбивчиво на  арабском.
    Через несколько минут раздался крик, полный звериной страсти, боли и восторга, затем громкое учащенное дыхание, прерываемое заглушаемыми стонами. Любовные игры продолжались довольно долго. Наконец любовники угомонились.
    - Ты просто бесподобен, Виктор! Как мне хорошо! Если ты согласен связать свою жизнь со мной, я готова убить моего опостылевшего мужа, которому подавай только молоденьких мальчиков, и отдать тебе себя и все его состояние.
    - Не надо никого убивать. Нам и так хорошо.
    - Мне скоро сорок, - приврала она этак лет на пять в свою пользу, - а виделись мы всего раз десять.
    - Это ничего. Чем реже встречи, тем больше радости они приносят.
    - Иди ко мне любовь моя! Я так хочу тебя!
    - Сначала расскажи, что передал Мухтар.
    - Он сказал, что подробный отчет отправил по электронной почте твоему боссу, а тебе велел передать номера счетов в Арабском банке Бахрейна, куда перевели ваши комиссионные.
    Виктор пришел в ужас.
    - Зачем вы отправили отчет? Я же предупреждал,что электронная почта ненадежна. Ты должна была привезти его с собой.
    - Я привезла, но секретариат отправил письмо как обычно. Их, видимо, не предупредили. Ну  иди же ко мне, - томно проворковала она.
    - Отстань, пожалуйста. Не хватай меня руками!
    - Что с тобой, любовь моя? - В голосе женщины послышались слезы.
    - Мне срочно нужно идти. Встретимся завтра.
    Виктор вышел из  номера и, порвав ненужный ему отчет, бросил его в урну в коридоре отеля. Подождав, пока он подойдет к лифтам, Воронов быстро вытащил из урны клочки бумажек и зашел обратно к себе в номер. Виктор, решив, что избавляться от ненужных документов необходимо все же иначе, вернулся. Не обнаружив отчета в урне, он лихорадочно проверил еще две и, не найдя ничего, быстро прошел к лифту и съехал вниз. В лобби он уселся в кресло и, прикрывшись газетой, стал наблюдать за всеми выходящими из лифтов.
     Воронов увидел кучки мусора возле урн в коридоре и понял, что Цыбин возвращался, чтобы исправить свою недопустимую для чекиста ошибку. Полковник спустился по аварийной лестнице и вышел через черный ход. Вернувшись в офис, он позвонил в отель и выяснив, что в номер 504 поселилась гражданка Ирака, Сания Салим аль Хуссейн, отправился с докладом к Антону.
Антон не удивился, когда полковник ему подробно рассказал о Цыбине и обо всем, что видел и слышал.
    - Странно, что Ирак нигде не упоминается, никто из сотрудников ничего о заводе в Байджи не слышал, а Цыбин не только в курсе, но и получил оттуда деньги. Что бы это значило? И чем, кроме любовных утех с Цыбиным, она занимается.
    - Я утром представлю Вам подробный доклад. Мои ребята запишут все ее разговоры, правда только то, что будет говорить она. Телефон на прослушку можем поставить только завтра к вечеру. Гостиница солидная и обязательно потребует соответствующего разрешения. И еще может понадобиться  переводчик с арабского, на всякий случай. Завтра будет.
    - Идите отдыхать. Встретимся завтра утром.
Утром Антона в приемной ждала финансовый директор холдинга Виктория Борисовна Клигман. Стройная красивая женщина лет тридцати с небольшим, одетая  со вкусом,  необыкновенно умная и четкая.
    - Антон Александрович, я подняла все финансовые документы и нашла Иракский след. В прошлом году, когда Владимир Михайлович и я были в США, замещавший его Цыбин подписал финансовое поручительство Торговому банку Ирака на выделение краткосрочного кредита нефтеперерабатывающему заводу в городе Байджи в объеме 100 миллионов долларов США. Кредит завод не вернул. Закрывать его пришлось нам. Взамен мы получили 310 000 баррелей высокооктанового бензина по цене 322 доллара, который смогли реализовать с помощью того же завода   только по 290 долларов за  баррель. В результате потеряли более 10 миллионов долларов.
    - Кто-нибудь доложил об этом.  Владимиру Михайловичу? И объясните, пожалуйста, почему Вы не знали об этом.
    - Видимо Цыбин сделал это сам. Если бы у шефа появились вопросы, он бы меня обязательно вызвал. А документы по сделке я нашла в личной папке Цыбина в его сейфе.
    Антон отпустил Викторию Борисовну и вызвал Воронова.
    - Чем порадуете?
    - Особенно похвастать нечем. Госпожа Сания, закончила университет в Гренобле, владеет несколькими языками и занимается внешними связями. Цыбин тоже занимался этим направлением, несмотря на наличие специального сотрудника в ранге директора. Они с Санией познакомились на заседании ОПЕК в Катаре, где присутствовали в качестве наблюдателей. Муж Сании близкий приятель и партнер Бабана по бизнесу.
    Сания сделала два звонка в Ирак и один Цыбину на мобильный. Разговор с ним удалось записать полностью.
    Воронов включил аудиоплеер.
    - Что с тобой, любовь моя. Почему ты меня бросил одну в этом отеле? Я так ждала встречи с тобой.
    - Обстоятельства изменились и требуют моего присутствия  на Дальнем Востоке. У меня через два часа самолет. Ты же возвращайся домой. Отчет и номер счета я передал боссу.
    - Я тебе надоела? Скажи мне правду!
    - Не создавай проблемы. Их и так хватает.
    - Тогда возьми меня с собой. У нас есть еще целых пять дней.
    - Не могу. - И Цыбин, не попрощавшись, дал отбой.
    - Что скажете, полковник?
    - Я думаю,что дамочку стоит пригласить к нам. Нужно послать в  «Пулково» несколько человек, чтобы перехватили Цыбина и тоже доставили сюда. Вот Вам восстановленный финансовый отчет. Номера счетов  и пароли остались у Цыбина.
Но Цыбина найти не удалось. Оставался еще один вариант - перехватить его на финской границе, если он выехал поездом, либо в порту. Шансов на успех было мало.
    Во время завтрака к расстроенной Сании подошел симпатичный молодой человек.
    - Госпожа  Сания Салим аль Хуссейн?  Виктор Алексеевич прислал за Вами машину и просит проехать в офис. Он собирается в командировку и хотел бы перед отъездом повидаться с Вами. Я в машине буду ждать Вас у подъезда.
    У женщины поднялось настроение. Она улыбнулась и сказала:
    - Я буду через десять минут.- Затем достала из сумочки телефон и набрала  номер Цыбина. Номер не отвечал.
    Антон встретил гостью стоя у письменного стола и поприветствовал  её на хорошем французском языке.
    - У Вас парижское произношение, босс! Надеюсь, я не ошиблась? - Спросила она.- Я ведь окончила университет в Гренобле.
    - Вы правы, я несколько лет прорабоал в Париже. Кофе, чай? Или что – нибудь  еще?
    - Я бы предпочла глоточек виски, несмотря на утро. Мне нужно справиться с волнением.
    Антон произвел на выпускницу Гренобльского университета сильное впечатление. Таких мужчин она видела только на обложках глянцевых журналов для женщин.
    - Госпожа Сания Салим аль Хуссейн, Виктор Алексеевич видимо не успеет встретиться с нами. Но мне хотелось бы поподробнее поговорить о наших делах.  Мы еще не встречались с господином Бабаном и, честно говоря, я ждал его, а не Вас. Хотя должен заметить, что  замена оказалась боле, чем приятной.
    Сделав  изрядный   глоток  пятидесятилетнего “Macallan Lalique” и зажмурившись от удовольствия,  Сания  выдала  свою самую обольстительную улыбку, от  которой лет  двадцать  назад  мужчины становились совсем ручными.
    - Не надо меня добивать. Я и так очарован Вами. Я всегда считал, что восточные женщины - это верх совершенства. А женщины зрелые, особенно.
Незатейливые комплименты притупили бдительность перезрелой красотки. Она забыла про Цыбина, предвкушая более интересное продолжение своего визита в Санкт-Петербург. Слегка потупившись и кокетливо посмотрев на Антона из под опущенных ресниц, она спросила:
    - Что Вас интересует, босс?
    - Не босс, а Антон Александрович, или Антон.
    - А можно просто Тони? Так мне будет еще приятнее. Ведь мы же уже почти друзья. - Сказала она, выстрелив очередную чарующую улыбку.
    - Почему почти? Похоже, что уже. - Улыбнулся Антон. Он тоже умел стрелять улыбками.
    - Расскажите, пожалуйста, о месье Бабане. Ведь мы с ним знакомы только заочно.
    - О! Месье Бабан из знатного и очень богатого рода. Их семья единственная не эмигрировала после свержения короля. Он окончил  Ноттингемский университет, а затем Высшую школу бизнеса в Лондоне. Сейчас это один из самых процветающих бизнесменов в Ираке. Он, полагаю, прислал все как договаривались. Так что ваши условия по этой сделке выполнены. Надеюсь, что будет продолжение, - кокетливо улыбнулась Сания.
    - Мы можем связаться с господином Бабаном?- Спросил Антон.
    - Конечно. У меня есть номер его личного мобильника.
    Сания набрала номер. Поздоровалась с Бабаном и  сказала, что Тони, то  есть босс, хочет поговорить с ним.
    - Я имею честь говорить с господином Мухтаром Хуссейном Бабаном?
    - Да. Но зачем же так официально. Называйте меня просто Мухтар.
    - Спасибо. Я Антон Емельянов, новый глава холдинга.
    - Я надеюсь, что Виктор уже Вас обо всем проинформировал?
    - В том-то и дело, что нет. Он уже несколько недель у нас не работает. Встретив Вашу посланницу, он исчез. Я получил Ваш отчет по электронной почте и ознакомился с ним. Но есть вопросы.
    - Я понял. Я сейчас пришлю сообщение с номером Вашего счета на телефон Сании. Она Вам его передаст.
    - Спасибо. Но мне хотелось бы познакомиться с Вами поближе и обсудить варианты дальнейшего сотрудничества. Найдется ли у Вас время встретиться со мной  в любом удобном месте?
    - Я Вам отвечу завтра, если Вы не против.
Через некоторое время «бибикнул» мобильник Сании. Хитрый Бабан прислал номера обоих счетов.
    Во время этого разговора Сания сидела с отрешенным лицом, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Виктор попытался обмануть всех и ее в том числе. Ну ничего. Она ему отомстит. Он еще не знает, что такое месть восточной женщины.   Но мстить уже было некому.
    В кабинет вошел Воронов и положил перед Антоном записку.
«Утром возле дома отдыха «Дюны» обнаружен труп ограбленного до нитки Виктора Цыбина. Смерть предположительно наступила около 23 часов от единственного выстрела в затылок».
    Антон попросил секретаря связать его с Арабским банком Бахрейна и дал поручение заблокировать оба счета.
Вошел секретарь и доложил, что к Антону просится водитель Владимира Михайловича.
    - Пусть подождет, Я скоро освобожусь.
    Сания вопросительно уставилась на Антона. Она так надеялась на продолжение встречи.
    - Вас сейчас отвезут на прогулку по городу. Затем обедать. Машина с водителем весь день будет в Вашем распоряжении. Вечерком созвонимся.
    - Тогда я не прощаюсь,- улыбнулась Сания.
    В кабинет вошел высокий худощавый мужчина лет сорока. Вытянулся по-военному и отрапортовал:
    - Старший сержант запаса Василий Котлов прибыл из отпуска.
    - Так вот почему я Вас не видел, товарищ Котлов. Как долго вы проработали с Владимиром Михайловичем?
    - С конца марта 1980 года. Мы вместе воевали в Афгане. Меня и Воронова, тяжело раненых, он вытащил из под  огня. Сам тоже был ранен, но доволок нас до своих. С тех пор мы вместе. Были. – Нахмурившись, добавил он. В глазах этого сурового человека стояли слезы.
    - Я Вас понимаю. Я и сам очень тяжело переживаю гибель генерала.
    И вдруг Василий глухо сказал:
    - Это все Цыбин! Сволочь неблагодарная. Змея подколодная. Это он выстрелил во Владимира Михайловича. В спину! Генерал никогда не показывал спину врагу. Василий крепко сжал  кулаки, а глаза его налились ненавистью.
    - С чего Вы это взяли?
    - Генерал перед кончиной сам мне сказал в машине, когда я его вез в ближайшую больницу. Он приказал ничего не говорить никому, кроме Вас. Владимир Михайлович никогда не ошибался. Царство ему небесное. - И Василий перекрестился двумя перстами.
    - Вы старовер?
    - Да. Я из Сибири.
    - Я тоже. - Сказал Антон.- Работать со мной будете?
    - А то, как же. Генерал приказал присматривать за Вами, как за дитём. Так что куда Вы, туда и я. Да вот еще. - И он протянул Антону листки с паролями и номерами счетов в Арабском банке Бахрейна.
    Антон не поверил своим глазам. Это были бумаги Цыбина. Он все понял и не спросил у Василия, где он их  взял. Тот с признательностью взглянул на Антона.
    После долгих раздумий Антон пришел к выводу, что амбициозный и трусливый  Цыбин, очень боялся, что всплывет афера с Иракским кредитом. Узнав о серьезной размолвке генерала с влиятельными людьми из президентской команды, он застрелил его на охоте. Охота была затеяна с целью примирения и нахождения компромисса, и в ней участвовало несколько чиновников из администрации президента. Цыбин надеялся, что подозрение падет на них,  а он займет место Владимира Михайловича как его первый заместитель.
    «А может это  была  не первая и  не  последняя сделка такого рода. Надо бы проверить. Вот такая пошлая и подлая история», - подумал Антон.
В том, что Василий прикончил Цыбина, инсценировав ограбление, Антон не сомневался. Но он уже принял решение, и менять его не собирался, получив при этом верного помощника в лице Василия, который уже был серьезно обязан ему.
    Позвонив Сании, Антон извинился, что не сможет вечером уделить ей внимание. Так что пылкой красавице пришлось довольствоваться услугами молодого водителя, который к утру совершенно обессилел и даже не смог выйти во время на работу.
Санию, невзирая на протесты, отправили на родину.
    С Бабаном они договорились встретиться через месяц в Париже, а Виктории Борисовне Антон поручил провести комплексный аудит холдинга.
    Секретарь доложила Антону, что с ним хочет встретиться жена  Цыбина, которая собирается  передать какие-то документы.
    Это были пароли и закодированные номера счетов в оффшорных банках Кипра, Гибралтара и Лихтенштейна.
    - Я не знаю, что с этим делать, - сказала она.
    - Виктор ничего мне не говорил. Я нашла их в его бумагах. И вот это тоже.
Это были контракты и финансовые документы всех несанкционированных сделок, проведенных Цыбиным.
    - Эти документы являются собственностью холдинга. Поэтому оставьте их нам. Вы же будете получать зарплату Виктора Алексеевича до совершеннолетия Ваших девочек. Вам будут выплачиваться также дивиденды с капитала Вашего супруга, который через шесть месяцев перейдет в собственность прямых наследников, а их определит суд.
    Воронов слушал и никак не мог понять. Что это, благородный жест, или мудрый ход достойного преемника Владимира Михайловича.
    Все деньги, полученные Цыбиным от Бабана, были возвращены холдингу.
Такой  поворот событий  вызвал  много  споров среди руководящего состава холдинга. Все пришли к однозначному выводу: Владимир Михайлович в аналогичной ситуации поступил бы точно также.
    Время шло. Обстановка в компании стабилизировалась.
    Однажды к Антону пожаловал бывший сотрудник Владимира Михайловича, который сейчас занимал его место в УФСБ Санкт-Петербурга.
    - Уважаемый Антон Александрович, Владимир Михайлович очень Вас ценил и всецело Вам доверял. Поэтому я буду с Вами предельно откровенен.
    «Начало разговора наводит на грустные мысли. Еще не родился тот человек, которому бы генерал всецело  доверял, да и в предельную откровенность гостя верится как-то не очень», - подумал Антон.
    - Я весь внимание, господин генерал.
    - Ну, какой же я Вам господин. Называйте меня просто Аркадий Владимирович. Дело в том, что после гибели Владимира Михайловича мы не получали информации по той деятельности, которую Вы осуществляли в Париже и в Бейруте.
    «Положим, по Парижским  делам  вы  вообще никакой информации не получали. Это был личный бизнес генерала. Следовательно, Бейрут тоже пронесли мимо вашего рта». - Подумал Антон.
    -Это дело поправимое. По Парижским делам я должен спросить разрешение в МИДе, поскольку это касается моей работы в посольстве.  Владимир Михайлович к ним не имел никакого отношения, а по Бейруту я подготовлю справку, это в моей компетенции, поскольку я там занимался своим частным бизнесом.
    Гость был несколько разочарован, но постарался не подать вида.
    - Нас интересует не эта часть Вашей деятельности, а та, кото-рую Вы осуществляли с полковником Халедом  Аль - Фурисом. - Многозначительно сощурился генерал.
    -  Вам как? С подробностями или без?
    -  Естественно, с подробностями. - Хихикнул гость.
    - Подробности изложены в «Камасутре», которой я пользовался в качестве справочного пособия. Чем пользовался Халед, я не знаю. У восточных людей по части секса свои заморочки. - Сказал Антон с невинной улыбкой.
    - Не понял! Причем тут секс?
    - Как причем? Мы с Халедом были близкими приятелями и состояли в романтических отношениях с двумя подружками-студентками. Вот и все.
    - И никаких других дел? Что Владимир Михайлович  отправил  Вас в Париж за тем, чтобы Вы там завели себе любовницу?
    - Простите, но в Париж меня отправил Евгений Максимович  Примаков,  который тогда был министром  иностранных  дел,  для  выполнения  вполне конкретной рутинной работы.
     В глазах Антона было столько наивной искренности и простодушия, что гость почти поверил ему.
    - Допустим, что все так, как Вы говорите. К этой теме мы еще вернемся. Пожалуйста, подготовьте справку по Бейрутским делам в течение недели, если можно.
     Аркадий Владимирович уехал, отказавшись даже от кофе, что  по его разумению,  должно  было  послужить признаком объявления войны и повергнуть Антона в священный трепет.
     Слова Антона подтвердили информацию, полученную от па-рижского резидента, поэтому генерал должен был либо принять их на веру, либо продолжать копать глубже. Но такой возможности у него не было. Агентурная сеть во Франции, в которой были задействованы  представители различных национальных диаспор, сильно ослабла в связи с развалом СССР. Появились сложности в управлении, поскольку  потоки  информации  переместились в  некоторые из бывших союзных республик.
     Последствия от визита Аркадия Владимировича  не заставили  себя ждать. В  холдинг нагрянула налоговая инспекция с внеплановой проверкой.Налоговиками занялась Виктория Борисовна.
     Антон все еще оставался членом партии, хотя давно потерял связь с организацией и уже несколько лет не платил членских взносов. Ему позвонил координатор партии  в Санкт-Петербурге и спросил, не хочет ли он баллотироваться в Госдуму или какой-либо другой законодательный орган.
    - Я как-то не думал об этом, но скорее, всего, нет.
    - Но ведь, кроме почета и повышения престижа, такое положение дает депутатскую неприкосновенность!
    - А зачем мне она? Я человек законопослушный. Не ворую. Не совершаю никаких иных противоправных действий. А вот членские взносы, которые я задолжал партии за несколько лет, я обязательно заплачу.
     - Хорошо. Но Вы все же подумайте.
    Насчет членских  взносов  Антон  погорячился. Один процент с объявленного дохода за несколько лет выливался в солидную сумму. «Черт с ними, с деньгами. В конце концов, моя карьера не состоялась бы без поддержки партии»,- подумал он.
Антон подготовил справку по работе в Бейруте. Указал несколько крупных торговых контрактов, освещавшихся в СМИ, в которых участвовал в качестве посредника.
Справка  Аркадия Владимировича  не удовлетворила, и он поручил своим людям взять Антона в разработку,  решив вывести его на чистую воду. Никто еще не  выскальзывал из рук Аркадия Владимировича, да еще таким детским способом, как это позволил себе Антон. За это он должен быть наказан. И хотя времена могущества КГБ прошли, не все осталось в прошлом.


Глава 10. ЛЮБОВЬ ВТРОЕМ

    Теплым майским днем  Антон отправился в Париж на встречу с Бабаном. Он не был в Париже после отъезда в Бейрут. Сонечка вылетела в Швейцарию повидать дочь и ее сводную сестру. Из Лозанны она должна была прилететь  в Париж, где они с Антоном  собирались   провести  вместе  несколько дней.
    Антон поселился в «своем» отельчике на улице Сент-Оноре, в том же номере под крышей. Он снял также президентские апартаменты в отеле “Вандом”, для представительства. Поднявшись в мансарду, в которой он провел  немало счастливых часов с Клер, Антон выглянул в окно. Окно девочек было зашторено, но свет горел.
    Антону захотелось увидеть Клер. Ощутить аромат ее нежной кожи и прикосновение маленьких упругих грудей. Нахлынувшие воспоминания разбередили его, и он спустился в гостиничный бар. Антон забыл, что он уже не в той социальной категории, которая может довольствоваться нехитрой выпивкой недорогих баров. Он взял такси и отправился в “Миллиардер” на Елисейские поля. Охранник узнал его, приветливо поздоровался и распахнул дверь. Столик, за которым Антон обычно сидел со своими друзьями, был свободен. Официант, не спрашивая, принес ему двойной “Macallan” восемнадцатилетней выдержки и вазочку с фисташками.
    - Месье к нам надолго?
    - Нет. Всего на несколько дней. А что, кто-нибудь из моих друзей появлялся здесь?
    - Да. Недавно  был  ваш друг, мистер Халед, с высоким молодым человеком. Это было в прошлую субботу. Он интересовался Вами и на всякий случай сказал, что остановился в отеле “Сент-Мориц”. Антон оставил щедрые чаевые и пошел к себе пешком. Уже поздно вечером ему удалось связаться с Халедом.
    - Здравствуй, брат!
    - Антуан! Ты ли  это? Я как  будто  чувствовал, что  увижу тебя. Где ты  остановился  и как  долго пробудешь в Париже?
    - Отель “Вандом”. В Париже пробуду дней десять. Из Швейцарии должна приехать моя жена. Самая первая. Мы опять вместе.
    - Очень хорошо. Я здесь со старшим сыном. Он закончил колледж в Бостоне и собирается поступать в университет в Париже. Так что давай завтра вместе пообедаем. Съездим в Дурдан, это километрах в сорока от Парижа модный загородный ресторан. О, аллах! Что я тебе рассказываю. Ведь мы же там бывали вместе с Клер и Мари.
    - Кстати как они? Есть у тебя с ними связь.
    - С Мари я виделся. А у Клер есть сын. Ему два года.
    - Так она вышла замуж? Кто он?
    - Насколько я понял, нет.
    Антон прикинул. Они расстались два с половиной года назад. Значит, она забеременела еще в Бейруте. Не может быть!
    - Халед, я должен ее увидеть. - Судорожно выдохнул он.
    - Я узнаю у Мари ее телефон и адрес и сообщу тебе.
    - Пожалуйста, прямо сейчас!
    Халед позвонил через десять минут:
    - Записывай. Улица Сент-Оноре…
    Дальше Антон не слушал. Он швырнул трубку на стол и помчался в дом напротив.
Дверь ему открыла Клер. Увидев Антона, она прислонилась к стене, чтобы не упасть от неожиданности. Они обнялись и, уткнувшись ему в шею, она тихо шептала что-то очень нежное. Из этого состояния их  вывел  плач  малыша, который тянул мать за юбку, пытаясь оторвать ее от незнакомца.
    - А это мое счастье. Маленький Антуан.
    - Кажется не только твоё, - возразил Антон, поднимая малыша на руки и целуя. Малыш доверчиво обнял Антона за шею, а второй ручкой притянул к себе мать. 
    - Что ты наделала! Почему не сказала мне, что забеременела?
    - Не хотела тебя связывать.
    - У мальчика должен быть отец! Что ты ему сказала?
    - Я сказала, что папа уехал далеко, но скоро приедет. 
    - Вот я и приехал. - Сказал Антон и помрачнел, вспомнив,что через несколько дней приедет Сонечка. Антон остался ночевать у Клер. Малыш сбежал из своей кроватки и улегся между ними, поворачивая сияющую рожицу то к матери, то к Антону. Наконец он уснул. Антон отнес его в детскую и лег рядом с Клер. У них было такое ощущение, что они и не расставались.
    Антон не спал до утра. Он мучительно думал, как ему быть. Второй его уход Сонечка не переживет. А здесь сын! И еще любимая женщина. Хотя и Сонечку он любил, да и Клавдию тоже. Каждую по-своему. Антон вспомнил, что отпустил Клер из-за советского стереотипа мышления. Ему тогда казалось, что свяжи он свою судьбу с иностранкой, было бы неуютно жить в России. Да и Владимир Михайлович тоже не советовал. Но у него, очевидно, были свои планы в отношении Антона.
«Утро вечера  мудренее», - подумал Антон. Но утро уже наступило, а мудрые мысли о том, как же жить дальше, так и не появились.
    Вечерм в Дурдане,когда Антон с Халедом вышли в курительную и запалили по сигаре, Антон рассказал другу о своей проблеме.Халед задумался, а потом совершенно серьезно сказал:
    - Прими ислам. Будешь иметь право на трех законных жен. Сейчас многие так делают.
    Антон был атеистом. Такая мысль показалась ему дикой, хотя и не лишенной смысла. « А может и в самом деле стать мусульманином? Какая разница, если Бог есть, то он у всех один и тот же», - подумал Антон.
    Ночью они с Клер долго не спали, обсуждая сложившуюся ситуацию.
    - Я не могу сделать Сонечку несчастной во второй раз. Она просто этого не вынесет. Но и тебя с малышом я оставить не могу. Я просто умру от тоски. Может и в самом деле послушаться Халеда и принять ислам?
    - Я католичка. - Ответила Клер. Это был ее ответ на предложение Антона. - Познакомь меня с Софи.
    - А что это даст? Она увидит тебя и малыша, и что дальше?
    - Не знаю. – Промурлыкала  Клер  и прижалась к Антону. – В том, что я потеряла тебя, виновата я сама. Мне тогда показалось, что  ко мне ты испытываешь только сексуальное влечение и не более того.
    -  А у тебя есть кто-нибудь?
    - Нет. После тебя никого. Такая уж я дура. Я же из Нормандии. Мои суровые прадеды были рыбаками. Наши женщины ждали своих любимых мужчин  годами,  даже  тогда, когда  уже совсем не было никакой надежды. А у меня надежда была.
    Днем Антон встретил Сонечку на Лионском вокзале. Сонечка выпорхнула из вагона и, роняя свои вещи, повисла на нем.
    - Как же я по тебе соскучилась. – И, как не раз бывало в молодости. - Скорее домой!
    Антон растерялся. Он заготовил целую речь и несколько вариантов решения своих проблем, но уже было ясно, что все это впустую.Они взяли такси и поехали в отель. Сонечка всю дорогу что-то щебетала. Антон слушал в полуха, занятый своими мыслями. Увидев апартаменты, в которых ей предстояло жить, Сонечка пришла в восторг.
    - Признавайся, сколько парижских красавиц ты соблазнил на этом роскошном ложе под балдахином.
    -  Здесь ни  одной. – Ответил Антон. Это  было бы кощунством. В этих апартаментах останавливались Папы Римские,  Католикос  всех  армян  Вазген  Первый  и даже Сестра Тереза.
    - Ну что ж! Значит, ляжем на диване. Все равно я тебе спать сегодня не дам. Они лежали обнявшись. Антон мысленно представил рядом с ними Клер. Ему стало не по себе. Он мягко освободился из объятий жены и встал.
    - Ты куда?
    - Курить хочу.
    Антон закурил сигару и стал думать, с чего начать предстоя-щее объяснение. И решил начать с главного.
    - Сонечка. Я узнал, что у меня есть сын. Здесь, в Париже. Ему два года, и он очень похож на меня.
    Сонечка побледнела:
    - Кто его мать?
    - Молодая женщина, с которой я общался, когда работал здесь и в Бейруте. Когда она уезжала из Бейрута, то уже была беременна. Но ничего мне не сказала. О ребенке я узнал случайно от моего ливийского друга. Я видел малыша. Это просто чудо!
    - А ее ты тоже видел?
    - Да. Я узнал, где они живут, и зашел к ним.
    - И все?
    - А что еще?
    - Нет, ничего. А знаешь, познакомь меня с ними. Я хочу видеть и малыша и его мать.
    Антон опешил:
    - А тебе это зачем?
    - Но это же твой сын. Он твой и будет твоим всегда. От этого никуда не деться, да и ни к чему. И потом мне интересно, как она выглядит. Она, наверное, красива, если ваш роман длился несколько лет. И ты видимо ее любил или все еще любишь.
    Антон промолчал. Ему нечего было сказать, а врать не хотелось. Да и Сонечка сразу почувствовала бы ложь.
    На следующий день они днем встретились в ресторане отеля. Маленький Антуан сразу  проникся доверием к Сонечке. Взобрался к ней на колени и попытался снять с нее сережки. Малыш разрядил напряженную обстановку. Взрослые смотрели на него, и весь разговор вертелся вокруг его шалостей. Время от времени женщины мельком бросали друг на друга изучающие взгляды. И вдруг Сонечка совершенно искренне сказала:
    - Клер, Вы мне очень понравились.
    - Вы мне тоже. – Ответила Клер и смутилась.
    Бедняга Антон не знал,как себя вести. «Что это? Соревнование в благородстве, или спектакль»? - Подумал он. Но Антон достаточно хорошо знал обеих.  «Похоже, что из соперниц они готовы превратиться в подруг». Но женщины не чувствовали себя соперницами. Они любили одного и того же мужчину, и каждая из них получала свою частицу любви. Здесь не было места обычной ревности. Здесь была нечто другое, похожее на настоящую любовь, глубокую и способную на самопожертвование.
Вскоре явились Халед с сыном. Их Антон вызвал себе в помощь. Увидев идиллию за столом, Халед спросил:
    - Ну что решили? Принимаем?
    - Что принимаем? – удивилась Сонечка.
    - Как что? Ислам. - Ответил Халед.
    Сонечка изумленно подняла брови, а затем расхохоталась:
    - Нет! Вы только посмотрите на этого брачного афериста. Он решил стать официальным многоженцем. Каков гусь! Ай да Антон Александрович!
Халед ничего не понял из этого набора слов.
    - Какой аферист, какие гуси? Что это все значит? Ислам позволяет официально иметь три жены.
    - Так, значит есть еще и третья?! - Хором воскликнули Клер и Сонечка.
    - Вы что, совсем спятили? - Разозлился Антон. - Тут не знаешь, что делать, а они еще издеваются.
    - А ничего не надо делать. Пусть все остается как есть. – заявила Сонечка. -    - Я не хочу совсем потерять Антона и не против, чтобы Антон поддерживал отношения с Клер. В конце концов, она мать его сына, который,  как я чувствую, стал для него самым дорогим существом на свете. Главное, чтобы мы не обманывали друг друга.
    Клер с удивлением смотрела на Сонечку. Она была с ней и согласна и не согласна. Любовь втроем – это не ново. Но такая любовь обычно заканчивалась весьма печально. Когда-то приходится сделать окончательный выбор. И выбор обычно делается в пользу более молодых. Сонечка понимала это. Но она решила, что пусть лучше так, чем снова остаться одной.
    Клер засобиралась домой. Малышу пора было ложиться спать. Халед взялся отвезти их домой.
    Антуан захныкал: - А папа? Хочу с ним. - Малыш уже рыдал в полный голос.
Сонечка сказала:
    - Езжай с ними.
    - Нет.- Ответил Антон.
Супруги долго не засыпали. Антон пытался читать, но он не понимал смысла написанного. Мысли его путались.
    - Сонечка. Ты убила нас всех своим благородством и великодушием. Как ты себе это представляешь?
    - А никак. Как будет, пусть так и будет. Я очень люблю тебя. Очень. Клер тоже тебя любит. И малыш тоже. Нельзя, чтобы кто-то из нас был несчастен. Это будет несправедливо.
    - А что делать мне?
    - Не знаю. Думай сам.
    В эту ночь они нежно и долго любили друг друга.
    Клер не могла заснуть. Она все время представляла, как Антон и Сонечка занимаются любовью, и у нее было отвратительно на душе. Она понимала, что это нонсенс, но ничего не могла с собой поделать. Она даже не могла понять, что ее больше удручало. То, что Антон спал с Сонечкой, или то, что Сонечка спала с Антоном. Хотя, в принципе, разница была невелика. «Может это пройдет со временем, и я привыкну», - думала она. Ее относительно спокойная жизнь кончилась. Антуан всхлипнул во сне, и Клер пошла к нему. Успокоив малыша, она села в кресло рядом с его кроваткой и уснула.
    Утро выдалось неприветливым. Нагоняя тоску, накрапывал дождик. Через час в бизнес - центре отеля у Антона была назначена встреча с Бабаном.
    Бензиновый  король  оказался толстым  лысым коротышкой лет пятидесяти с масляными глазами. Он был одет в легкий костюм, петлицу его шелкового пиджака украшала розовая  гвоздика. Туфли из крокодиловой кожи были подобраны в цвет с ремнем из того же материала, а белоснежная жаккардовая  рубашка оттеняла  его смуглое, не лишенное привлекательности лицо. Вместо галстука на нем красовался пестрый шелковый шарф сдержанных расцветок. Бабан был не один. Его сопровождала красивая высокая молодая женщина восточного типа, одетая в светлые джинсы и свободную льняную рубашку навыпуск. Под рубашкой проглядывали аппетитные груди, которые норовили выпрыгнуть наружу. Она кого-то напоминала Антону.
     Бабан представил девушку:
    - Мой референт - Айша. С ее матерью, Санией,  вы уже знакомы, господин Емельянов.
    Айша лучезарно улыбнулась, стрельнув в Антона быстрым взглядом из - под длинных ресниц.
    «А вот и третья претендентка», подумал Антон. Ему стало смешно. «Господи, не успев разобраться с двумя своими женщинами я нацелился на третью».
    - Господин Емельянов, Айша в Париже впервые, и я хотел Вас попросить, если это не вызовет затруднений, познакомить ее с этим великолепным городом. Ведь Вы здесь жили достаточно долго и хорошо его знаете.
    «А товарищ неплохо информирован». Подумал Антон. «Интересно, кто ему помогал? Вот и барышню красивую подсовывает. Ничего, приеду  домой разберусь».
    - Вернемся к этому вопросу позже. А сейчас давайте о деле. У Вас есть   какие-то соображения   по дальнейшему сотрудничеству?
    - У меня есть вопрос, который меня беспокоит. Почему Вы вернули холдингу заработанные Вами и покойным Цыбиным деньги?
    - Потому, что это деньги корпорации.
    - Ведь Вы же  не единственный  владелец холдинга, и теперь эти деньги будут поделены между всеми. Пять миллионов  долларов –  это приличная сумма даже для нас с Вами. И вообще, целое лучше части. Это аксиома.
    - Видите ли, я не считаю возможным обкрадывать собственную компанию. Если я буду так поступать, то что останется делать моим подчиненным? Руководитель корпорации должен быть чистым. Иначе можно потерять лицо.
    - Впервые вижу такого щепетильного русского. - Ухмыльнулся Бабан.
    - Вам, видимо, просто не везло на знакомых.
    - Я полагаю, продолжения не будет. И видимо, это наша первая и последняя встреча.
    - Похоже на то.
    - Ну что же. Не смею отнимать у  Вас время. Только хочу предупредить. Вами очень интересуются весьма могущественные люди. Будьте аккуратны.
    - Спасибо и прощайте. Антон приветливо улыбнулся и собрался, было, уйти, как раздался мелодичный голосок Айши:
    - А как же Париж?
    - В следующий раз, - ответил Антон с улыбкой.
    Он связался с Вороновым и попросил выяснить, откуда у Бабана информация и о каких могущественных людях он говорил.
    Несмотря на неустойчивую погоду, Сонечка и Клер отправились по магазинам, а Антон взял малыша в Венсенский зоопарк. Парижский зоопарк, расположенный на окраине Венсенского леса, устроен так, что создается полная иллюзия свободы животных. Никаких тесных, дурно пахнущих клеток. Антуану больше всего понравились жирафы и бегемоты. Он все тянул ручки, чтобы  погладить  жирафа, но  никак не мог дотянуться. Тогда он заявил:
    - Папа, давай возьмем его с собой. Пусть он живет у нас.
    - Но он же не поместится в квартире.
    - А он пусть стоит на улице, а я ему в окошко буду давать травку и листики.
    Антону пришлось пообещать, что жираф обязательно придет к Антуану завтра. Антон завез малыша домой, а сам отправился на бульвар Османн покупать  жирафа. Жираф  был очень симпатичный, с грустными глазами и почти в человеческий рост.
Утром, обнаружив жирафа возле своей кроватки, Антуан пришел в восторг.
    - Мама! Смотри, кто к нам пришел! Его зовут Бебе. Он девочка.
    - Девочка, так девочка. Но тогда это не он, а она.
    - Нет. Это он. Это такая девочка, которая он. Ведь жираф – это он. А БеБе девочка. Скажи, Бебе, а то мама не верит.
    - Верю, верю, - быстро согласилась Клер.
    Через день Антон и Сонечка должны были улетать. Последний вечер они решили провести вместе и собрались у Клер. Сонечка сказала Антону:
    - Если хочешь, можешь остаться  здесь до утра. Это будет справедливо.
    - А ты?
    - А я в отель. Соберу чемоданы и, наконец, высплюсь.
    После ужина с рюмочкой коньяка в руке Сонечка подошла к Клер и сказала:
    - Давай выпьем на брудершафт.
    - Но ведь мы же и так на ты.
    - Все равно. Давай выпьем.
    Обе женщины были слегка навеселе.
    За ужином было выпито немало «Шато-Марго», вина хоть и благородного, но довольно коварного.
    Скрестив свою руку с рукой, Клер Сонечка лихо опрокинула коньяк. То же самое сделала  Клер. И объявила:
    - А сейчас надо поцеловаться.И вдруг Клер почувствовала, что Сонечкин язычок проник глубоко ей в рот и ищет там партнера. Клер ответила на этот жаркий и сексуальный поцелуй с не меньшим пылом. Женщины не могли оторваться друг от друга. Они лихорадочно ласкали друг друга. Шею, ложбинку между грудями, руки. Все покрывалось поцелуями. Обе женщины почувствовали необыкновенное возбуждение. Их соски напряглись и затвердели, а рты жадно впитывали влагу друг друга.Они не заметили, как в комнату вошел Антон. Вошел и остолбенел от увиденного. «Ну и ну. Ничего себе поворот событий. Мог ожидать всего, но только не этого. Неужели все эти годы я жил с женщинами гомосексуальной ориентации», - подумал он.
    - Барышни! Вы что? Прекратите это непотребство.
    - А когда это с тобой, то это романтично и красиво?
    - По крайней мере, естественно.
    - Для нас это тоже естественно. И чтобы доказать тебе, что это так, мы сейчас уйдем в спальню, разденемся и будем ласкать друг друга. - Сказала Сонечка.
    - А я?
    - А ты что хочешь, то и делай. - Сказала Клер и женщины со смехом убежали в спальню, сбрасывая одежду на ходу.
    Немного помедлив, Антон разделся и ринулся вслед за ними. Он ворвался в спальню в тот момент, когда Клер, лежа на животе с упоением проникала языком в лоно сидящей Сонечки. Антон резко вошел в нее сзади, и Клер, обезумев от наслаждения, стала кусать Сонечкин живот.
    - Прекрати! Мне больно, взмолилась Сонечка.
    Антон оттащил Клер, а сам занялся Сонечкой в миссионерской позе. Клер пробралась вперед и уселась на лицо Сонечки своей промежностью, получая свою долю греховной женской ласки. Антон стал гладить маленькие груди Клер руками, пощипывая и покручивая готовые выскочить из кожи соски.
    Это  коллективное безумство закончилось лишь к рассвету. Обессиленный Антон лежал между женщинами, которые положили свои головки ему на грудь и мирно спали.
Антон задумался: «Похоже, вот оно решение всех  проблем. Но насколько это правильно»?
    Его гетеросексуальное воспитание протестовало против  бисексуальных  утех, но  протест был какой-то вялый и неискренний.
Проснувшись, женщины смущенно прятали глаза от Антона. Он вел себя так, как будто ничего не произошло. А затем вдруг подмигнул и сказал:
    - А здорово было вчера. Повторить бы надо. Приезжай в Петербург, Клер. И Антошку привези на родину предков.
    Сонечка ухмыльнулась и сказала Клер:
    - Я тебе обещаю, что до твоего приезда этому развратнику ничего не обломится.
    Антон возмутился:
    - Кто бы говорил. Это я развратник? Или может быть кто-то еще?
    - Хорошо, хорошо! Не будем уточнять.- Сказала Клер.
    Супруги вернулись домой. Их отношения приобрели новый вкус, доселе им неведомый. Антон был удивлен метаморфозой, произошедшей с его сдержанной женой.
    … Когда Антон появился в офисе, его уже ждал Воронов и еще несколько сотрудников.
    - Заходите, полковник. Что новенького?
    - Кое что есть.  Информацию о Вас Бабан получил из ведомства Аркадия Владимировича, а ему, в свою очередь, настучал либо заместитель главного бухгалтера, либо правая рука Цыбина – сотрудник, отвечающий за организацию переговоров с иностранными компаниями.
    - И много у нас таких?
    - Хватает. В основном это люди, попавшиеся на всякой мелочевке. Будем избавляться?
    - Ни в коем случае. Будем им сливать удобную для нас информацию.
    - Дэза – это опасно. Можно проколоться, а это уже статья.
    - Никакой дезинформации. Информация только правдивая и подтверждаемая документально, но нужная нам. А как движется следствие по убийству генерала?
    - Несчастный случай. Дело закрыто.
    - Вот как! Видимо прокуратура всерьез подозревает кого-то из «команды». Хотя я не думаю, что это они. А что по Цыбину?
    - Его в тот вечер видели с каким-то мужиком, по описанию похожим на Васю Котлова.
    - Ну и что? Мало ли, кто на кого похож.
    - Мне не хотелось, чтобы здесь околачивались МВД и прокуратура, и я отправил Василия в санаторий. В Карловы Вары вместе с женой.
    - Очень хорошо. Пусть подлечатся. Что еще?
    - Пока все. Да, звонили связисты. Хотят придти, чтобы проверить качество связи.
    - Пусть придут.
    Через час Воронов спросил разрешения зайти.
    - Приходили из телефонной компании проверять качество связи. - Остальное Воронов написал на листке бумаги: «Установили жучки в кабинете у Вас и остальных членов совета директоров. Мы просканировали все помещения. Обнаружили 20 подслушивающих устройств с радиусом действия до 500 метров. Убрать?»
Антон отрицательно покачал головой.
    - Ну и как связь?
    - Сказали, что все в порядке.
    Антон пригласил финансового директора.
    -  Каковы результаты внутреннего аудита?
    - Мы обнаружили документы по пяти  несанкционированным сделкам Цыбина.  Ущерб составил семь миллионов, четыреста тридцать две тысячи долларов. Жена Цыбина принесла его пароли и закодированные счета. Я могу перевести эти деньги на счета холдинга.
    - Успеется. Куда спешить? Эти деньги могут еще пригодиться нам с Вами.
Виктория Борисовна удивленно взглянула на Антона. Он написал записку «Нас прослушивают. Ваш кабинет тоже. Поэтому никаких «откровенных разговоров»,  по телефонам тоже. А деньги переведите сами лично. Сегодня же. И никому ни слова».
    Виктория Борисовна улыбнулась:
    - Антон Александрович,  а у Вас случайно нет еврейских родственников?
    - К сожалению, нет.
    Антон ухмыльнулся. Комбинация примитивная, но для такого «мудреца», как Аркадий Владимирович сойдет.
    «Мудрец» не преминул объявиться. Он позвонил и пригласил Антона к себе в «контору» утром следующего дня.
    - Рад Вас видеть в добром здравии, Антон Александрович! Как съездили? Как Париж?  Как прошли переговоры? – Как  бы  невзначай спросил генерал.
    - Не было никаких переговоров.
    - Как же? Разве Вы не встречались с господином - он заглянул в бумагу, лежавшую перед ним -  Мухтаром Хуссейном Бабаном?
    - Встречался. Один раз и лишь для того, чтобы он забыл адрес и телефоны холдинга. Бабан мелкий жулик и  обкрадывает собственный  завод  и  своих партнеров. Нам такие партнеры ни к чему.
    - Верно, верно. Мне доложили, что все деньги, украденные Цыбиным, переведены на счета холдинга. Но все ли? Обычно считается, что часть меньше целого. Но в некоторых случаях она лучше целого, особенно, когда прячешь концы в воду.
    - Философия довольно интересная, но я, честно говоря, не совсем понял, о чем Вы?
    - А я о тех семи с половиной миллионах долларов, которые не попали на счета холдинга. Если точнее, то речь идет о семи миллионах четырехстах тридцати двух тысячах долларах, присвоенных то ли Цыбиным, то ли кем-то еще.
    - Откуда у Вас такая информация?- Притворно удивился Антон с тенью легкого беспокойства.
    - Работа у нас такая. – Самодовольно усмехнулся генерал.- А пугаться не надо. Все можно уладить полюбовно.
    -  Как?
    - Оставьте себе и Виктории Борисовне одну треть. Это большие деньги.
    - А остальное?
    - Не задавайте детских вопросов. Не собираетесь же Вы их переводить в те банки, откуда они пришли. - Захихикал Аркадий Владимирович, довольный своей шуткой. 
    - Что же Вы раньше-то не сказали. Деньги ушли на счета холдинга еще вчера утром.
    - Как это так? Вы же приказали финансовому директору попридержать их. У меня абсолютно точная информация.
    - Вот копии документов, подтверждающих перевод. - Сказал Антон, доставая из кармана тонкую пачку бумаг.
    Генерал тупо уставился на Антона, поняв, что тот переиграл его.
    - Ну и что будем делать дальше? - Спросил он, с ненавистью глядя на Антона.
    - Дружить.  - Ответил  Антои. Я хорошо помню закон обратной пропорциональности «чем длиннее язык, тем короче шея». Генерал неискренне захохотал и важно изрек:
    - Ну что же. Будем считать, что проверку Вы прошли успешно. Я рад, что не ошибся в Вас!
    - Рад стараться! - По-солдатски ответил Антон.
    «Вот и поговорили. Теперь нужно опасаться выстрела в спину или падающего с крыши кирпича». - Подумал он.
    На следующий день  Антон принял решение, единственно правильное, как тогда показалось ему.


Глава11. БОЛЬШАЯ ПОЛИТИКА

     Антон связался с координатором партии в Санкт-Петербурге и сказал, что претендует на место в партийном списке на  предстоящих выборах в Государственную Думу.
    - Вы как раз вовремя. Список еще не утвержден и там есть одно местечко.
Выборы прошли успешно. Антон стал депутатом от своей партии и возглавил один из подкомитетов в думском комитете по собственности.
Позвонил Аркадий Владимирович и недовольно спросил:
    - Что же Вы, голубчик, даже не посоветовались со мной. Не хорошо. Тем не менее, поздравляю с избранием.
    «Шел бы ты куда подальше!» - подумал Антон и сказал:
    - Не хотелось беспокоить Вас и грузить своими проблемами. Не могу же я все время злоупотреблять Вашим отношением ко мне.
    Через месяц состоялось общее собрание акционеров холдинга, и был избран новый председатель совета директоров. На  прощальном банкете Антону преподнесли восхитительный набор  XVIII века для вина, коньяка и ликеров из муранского стекла. Стекло слегка покрылось мелкими волосяными трещинками, и от этого стало еще прекраснее. А на прощанье преемник Антона сказал:
    - Если Вы вдруг передумаете, то я всегда готов уступить кресло председателя.
    - Спасибо, я думаю, этого не случится.
    Антон с Сонечкой перебрались в Москву. В Митино им выделили трехкомнатную служебную квартиру в депутатском доме.Антон занял свой новый кабинет в Охотном ряду. При кабинете была небольшая приемная и более просторная комната для помощников, которых еще предстояло набрать. С собой Антон забрал только Василия Котлова в качестве личного водителя. Квартиру в Митино он отдал Котлову с женой. А сам с Сонечкой перебрался в Куркино, где купил удобный загородный дом с ухоженным садом и цветником.
    Первое же заседание Думы Антона разочаровало. Почти половина депутатов отсутствовала. Основные дебаты разгорелись по ничего не значащим процедурным вопросам. Лидер ЛДПР с выражением лица «под Муссолини» выкрикивал с места реплики, больше направленные на то, чтобы привлечь внимание к своей персоне.
    «Зачем он это делает?» - подумал Антон - «Ведь его и так вся страна знает в лицо и узнает по голосу».
    Антон не был искушен в политических играх и не знал, что любое напоминание о себе еще никому не повредило.
    На его столе лежала кипа законопроектов, представленных различными думскими фракциями и независимыми депутатами. Со всеми этими материалами нужно было ознакомиться, составить мнение и внести в комитет свои предложения, как по существу дела, так и редакционные.
    Пришлось в срочном порядке набирать помощников, как штатных, так и внештатных. К нему перешли «по наследству» двое бывших помощников покойного   Алекса, поднаторевших в делах такого рода.
    Еженедельно на прием к Антону записывались по 10-15 человек, в основном с жалобами на несоблюдение прав собственности региональными властями всех уровней от поселковой управы до администрации губернатора. Чаще всего жалобы были обоснованными. Антона поражала жадность чиновников. Они не гнушались даже одной - двумя тысячами рублей, если появлялась малейшая возможность содрать их с какого-нибудь несчастного бывшего колхозника. Но это были цветочки.Как-то зашел один из помощников и сказал, что на прием пришел известный щоумэн с проблемой признания его авторских прав на цикл песен, написанных им совместно с исполнителем. Антон  почему-то сразу вспомнил «бороду Навуходоносора», которого показал ему Алекс на их последней совместной тусовке. Интуиция Антона не подвела. Это оказался именно он. Усевшись, он, обнажил желтые лошадиные зубы в  искательной улыбке и сказал:
    - Алекс, к прискорбию ныне покойный, рассказывал мне о Вас много хорошего. Поэтому я осмелился побеспокоить Вас по столь ничтожному поводу. Затем он стал излагать суть своей просьбы. Антон слушал его и думал, а как  бы сам посетитель описал в стихах их сегодняшнюю встречу. Очевидно, что-то вроде: «Служил Антоша депутатом, Антоша жалобы читал..»  Антон непроизвольно рассмеялся. «Борода Навуходоносора» удивленно посмотрел на него.
    - Извините,- сказал Антон. - Я просто подумал, до чего мы докатились, если такой известный человек как Вы, вынужден заниматься столь малоприятными проблемами, вместо того, чтобы творить.
    Шоумен, не почувствовав иронии, покраснел от удовольствия, и не без самодовольства заявил:
    - Вы меня переоцениваете, но я стараюсь соответствовать тому имиджу, который приобрел в глазах общества.
    «Антоша жалобу не принял. Ее он сунул под сукно...» Продолжал мысленно сочинять Антон с легкой руки Ильфа  и Петрова.
    - Давайте сделаем так. Вы изложите письменно проблему и передайте моему помощнику. У нас будет документ, которому мы дадим ход.
    - У меня все готово. - Посетитель достал пачку бумаг с какими-то подшитыми квитанциями. Протянув все это Антону, он продолжил:
    - Здесь также отзывы известных артистов о моем творчестве.
    - Замечательно! - Сказал Антон и встал, прощаясь. Вызвав помощника, он сказал:
    - Еще один такой «ходок», и я Вас уволю.
    - Антон Александрович, за него просил  замдиректора думского пищекомбината. Я не мог отказать.
    - Заберите его бумаги и переправьте с сопроводиловкой в Комитет по авторским правам. Пусть занимаются. Такие вопросы решаются в суде, а не в парламенте.
    «Господи, какой херней приходится заниматься. Замдиректора пищеблока просил. Тоже мне меценат.  Видимо получил два билета на семейный концерт Игоря Николаева или Евгения Петросяна». - Разозлился Антон.
    Но серьезные дела требовали много времени и сил. Антону иногда приходилось брать документы домой. Он был человеком добросовестным и старался все делать основательно.
    А однажды на прием к Антону записались два хасида, прибывших из США.Прибыли они почему-то из Анкориджа, а затем через Магадан – в Москву. На вопрос помощника о причинах визита, они ответили, что это сугубо личное дело. Антон решил их принять. В конце концов, не каждый день просятся на прием американские хасиды.
    Хасиды оказались людьми не старыми. Один был очень ортодоксальный: в  черном лапсердаке с длинными завитыми пейсами и черной же шляпе с жесткими полями. Второй был более светский и молодой. С длинными черными волосами, собранными на затылке в косичку, ермолкой на макушке и в щегольском светло-сером костюме.
    Молодой представил своего ортодоксального коллегу:
    - Господин Емельянов разрешите представить Вам ребе Александра, вероятного кандидата на пост посланника в Одессе седьмого и последнего Любавичского  ребе Менахема Мендела Шнеерсона. Я же выполняю функции его секретаря. Ребе еще недостаточно владеет русским языком, поэтому я буду выступать в качестве переводчика.
    Нас привело к Вам серьезнейшее дело, связанное с историей нашего народа и движения Хабад.Мы просим Вас как юриста и как политика высокого ранга представлять интересы американских хасидов в России, и заняться вопросом возврата библиотеки истинному владельцу. Мы неоднократно обращались к правительству Советского Союза о передаче этих текстов их истинному владельцу-движению Хабад, но каждый раз получали отрицательный ответ.
    - Но я не понимаю, почему ваш выбор пал на меня.
    - Вас нам порекомендовал бывший посол США во Франции.
    Антон вспомнил, что несколько раз бывал на приемах в посольстве США в Париже вместе с Халедом, который был хорошо знаком с послом.
    - Мне кажется, что господин посол явно переоценил мои возможности. Я вряд ли смогу чем-нибудь вам помочь.
    - Пожалуйста, подумайте, не торопитесь с ответом.
    - Хорошо. Но я не думаю, что найду какую-либо возможность решить вашу проблему.
    -  Господин Емельянов, а можно попросить Вас о личном одолжении? – Спросил переводчик.
    -  Что еще?
    -  Вы же долго работали в Санкт-Петербурге. Не могли бы Вы порекомендовать меня кому-нибудь из руководства Северо-Западного речного пароходства?
    - На предмет?
    - Видите -ли, мой брат живет  в Израиле. А там запрещены азартные игры. Вот мы с братом и решили купить старенький теплоход класса река-море, отремонтировать его и поставить на прикол в нейтральных водах примерно в 30 милях от берега. Оборудовать там казино и небольшой отель. Всех желающих поиграть можно будет отвозить туда на катерах.
    Если поможете достать такое судно, будем весьма признательны. Естественно услуга будет вознаграждена соответствующим образом.
    - Идея, конечно, интересная, но мне как депутату заниматься посредничеством не к лицу. Обратитесь сами в пароходство без протекции. Я думаю, вам пойдут навстречу, поскольку у них накопилось немало судов, выработавших свой ресурс.
    Посетители ушли. Антон рассмеялся. Начали за здравие, кончили за упокой. Вроде бы ортодоксальным евреям по закону Моисееву нельзя заниматься игорным бизнесом. Но деньги, как говорится, не пахнут.
    Впервые за много месяцев позвонила Людмила. Она обосновалась на Кипре, купила дом и открыла сеть парикмахерских. Жила она с молодым румыном – искателем красивой жизни и вроде была довольна. Поздравив Антона с депутатством, она почему-то спросила про Клавдию.
    Антон давно собирался позвонить Клавдии. Позвонил и сообщил, что у него есть замечательный сыночек. Выслушал поздравления и узнал, что Клавдия усыновила свою осиротевшую племянницу и сейчас они с мужем всецело заняты девочкой.
    «У всех, слава Богу,  все в  порядке», подумал он и облегченно вздохнул.
    Дома Сонечка радостно сообщила, что Клер с Антошкой прилетают через неделю.
Антон обрадовался. Он скучал по сыну.  «Надо бы свозить его к маме, порадовать. Да и сам-то хорош, за столько лет ни разу не съездил домой. Откупался денежной помощью». Корил он себя.
    Клер прилетела похорошевшая и веселая.
    - Выглядишь прекрасно. Ты что завела молодого любовника? - Съязвил Антон.
    - Не будьте противным занудой, господин депутат.
    - Не говори папа; плохие вещи.- Закричал Антуан, прижимаясь к отцу. – Это мой папа. Бебе сказал, что любит тебя и соскучился. Он не смог прилететь. Мама сказала, что в самолете не было места. А место было, прямо рядом с нами.
    - Ничего, мы еще с ним увидимся. Позвони и скажи ему, чтобы не скучал.
    - Я не могу ему позвонить
    - Почему?
    - Как ты не  понимаешь? Бебе не может разговаривать по телефону. У него же нет ручек, только ножки…
    Перелет до Благовещенска маленький Антон перенес героически. Прохаживался по салону эконом класса, поскольку в первом классе были только папа; и еще один дядя, который все время пил виски с кока колой. В эконом классе только одна девочка немного говорила по-французски  и  через  нее  Антон  младший завел широкий круг знакомств.
    На вопрос, как тебя зовут, мальчик. Он неизменно отвечал:
    - Антон  Антоныч. - С ударением на Ы.
    В Благовещенске их встретили, а дальше на джипе, 300 км за четыре часа, в Нижние Пупки.
    Антон увидел село таким же, как и в день своего отъезда. Разве что домишки пообветшали. Подъехали к Емельяновскому дому. Антон тихонько приоткрыл дверь и запустил малыша в дом.
    - Господи! Да это же вылитый Антошка. Только одет не  по - нашему. Откуда ты взялся?  - Запричитала  мать и, выйдя в сени, увидела своего сына.
    - Антоша! Ты ли это? Вроде ты, но какой-то совсем другой.
    - Я, мама, я. Просто немного постарел и забурел.
    Антон бережно прижал мать к себе и стал целовать в седой пробор. Мать изо всех сил сдерживалась, но не выдержала и заплакала по бабьи прикрывая рот уголком платка.
    - Я уж не чаяла тебя увидеть.- Сказала она сквозь слезы.- Вот, думаю, помру и так и не увижу своего средненького. Отец-то покойный так и не дождался, а ведь как ждал! Он тобой очень гордился. Как же, единственный из всего района, выучился на профессора.
    - А где все?
    - Девки-то, как узнали, что ты едешь, в район отправились в салон красоты марафет наводить, скоро приедут. А парни пошли в магазин.
    Вот так и живем. Две  снохи, две внучки и два внука. Большие уже. Меньшому скоро четырнадцать. Спасибо тебе, ни в чем нужды не знаем. Новую баньку поставили на задах. Плохо только, что водопровода нет.
   - Ну, это мы уладим. Кто у Вас в селе командует?
   - Петька, сын хромого Порфирия, счетовода, если помнишь. 
   - Как же не помнить. Ты же хотела меня на его место сосватать счетоводом, чтобы я в поле не горбатился.
    Чуть позже вся семья собралась вместе. Антуан за обе щеки уплетал пельмени с моченой брусникой, запивая их малиновым квасом. Антон выпил немного водочки, настоянной на кедровых орешках, и никак не мог оторваться от капусты,квашенной со смородиновым листом, соленых груздей и рассыпчатой вареной картошки.
    После ужина Антон раздал подарки. Подарков было много. В основном фирменная одежда, которую Сонечка и Клер накупили в московских бутиках. Матери Антон привез роскошную испанскую шаль, теплый кашемировый жакет и очень мягкие зимние сапожки на меху. А племянникам мощный компьютер с цветным принтером и сканером.
    Мать, надев обновки, посмотрелась в зеркало:
    - Ну куда мне, старой, такую красоту.
    - Что Вы, мама, все это Вам к лицу.
    - Антоша, а ты чего жену-то не привез?
    Антон чуть было не спросил, которую, но во время спохватился.
    - Она плохо переносит самолет, а полет очень длительный. Ничего, вот приедете к нам и познакомитесь.
    - Да где уж мне.
    Проснулся Антон очень рано, с первыми петухами, и вышел во двор подышать. Мать и невестки уже подоили коров, внучки заложили хлеба в печь и накрывали нехитрый завтрак. Свежие яички, молоко, домашние творог и сметана, душистый цветочный мед.
    Неделя пролетела быстро. Антон поводил сына по окрестностям, покатал его на струге*, собирал с ним ягоды в лесу и слушал птиц. Он  выяснил, что  для  строительства  водопровода  все готово, есть проект и все разрешения. Только нет денег- трех миллионов рублей и это при годовом бюджете сельской управы в 800 тысяч. Антон сказал, что деньги переведет на счет подрядчика, и поручил сыну хромого Порфирия заключить договор с подрядной организацией.
    Пора было возвращаться. До отлета нужно было нанести визит губернатору области. Так полагалось по протоколу. Выполнив формальности, Антон с сыном вылетели в Москву. Антуан гордо носил на цепочке тигриный клык, который ему подарила бабушка. Клык был большой и желто-белый. Антон представил, сколько изюбрей, пятнистых оленей, кабанов и даже людей прикончил тигр с помощью этого страшного клыка, и ему стало не по себе.
    Сонечка и Клер валялись на кровати в ожидании обоих Антонов. Они приготовили на ужин их любимые блюда. Наигравшись и наласкавшись всласть, женщины без особого восторга ожидали встречи со своим мужчиной, без которого, как выяснилось, можно было вполне обойтись.
    К их радости мужчина и его сын так устали от полета, а еще больше от переезда из Домодедова в Куркино, что, не ужиная, завалились спать…
  … В Думе слушался в очередном чтении закон об ужесточении наказания за педофилию. Некоторые депутаты отчаянно доказывали, что наказание ужесточать нужно только для случаев изнасилования, сопровождаемых убийством. Что, мол, если это по обоюдному согласию, или с разрешения родителей, то вроде бы и наказывать не за что.
    «Да что они с катушек съехали? Что за обоюдное согласие с ребенком?» - Разозлился Антон и попросил слова. Выступить ему удалось только на следующий день.
    - К заявлению нашей партии в поддержку законопроекта я хочу добавить следующее. Вы так рьяно защищаете педофилов, что поневоле возникает вопрос, что здесь играет главную роль - деньги или собственные сексуальные предпочтения? Для кого стараемся? Для кучки больных извращенцев или целой армии мерзавцев, зажравшихся чиновников и толстосумов, которых потянуло «на свеженькое». Почему вы приходите в ужас при упоминании о химической кастрации? Я, вообще-то, не считаю химическую кастрацию радикальным способом «лечения». Нужно кастрировать по настоящему, как это делают на Востоке, и без обезболивания.
     А если уж вам так дороги эти подонки, то давайте создадим Российский  «Олений парк»** по примеру Людовика  XV, отправим туда ваших несовершеннолетних дочерей и внучек, сыновей и внуков.  Пусть ублажают страждущих. И высокое начальство, и олигархов, и всех желающих у кого есть деньги или административные рычаги.
    В зале раздался истеричный крик одного из депутатов, уже дважды тормозивших законопроект:
    - Кто дал Вам право оскорблять всех присутствующих депутатов?
    - А я не всех,  а только Вас и Вам подобных. И не только присутствующих, но и отсутствующих тоже. И вообще, если бы у высшего руководства страны было желание и политическая воля, то эта проблема была бы решена раз и навсегда.
    - А при чем тут высшее руководство? Этот вопрос в компетенции законодателей. - Раздался еще один голос.
    - Не надо лукавить. Столетиями решения высшего руководства были обязательными для всех. Ничто не изменилось, это сидит в нашем с вами подсознании.
     А нам, «слугам народа», следовало бы прислушаться и к его мнению. Я уверен, если провести референдум, то народ выскажется не только за пожизненное заключение и кастрацию, но и за смертную казнь. У меня всё.
    Антон пошел на свое  место под недовольными взглядами части депутатов.
«И на кой хрен мне всё это», - подумал он.
   … Антон изучал законопроект о переводе игорных заведений из городов в специально отведенные места в нескольких регионах России. Предлагалось создать там эдакие российские Лас-Вегасы и Монте - Карло. Ему это было не интересно, но прочитать следовало, поскольку в кулуарах шло довольно оживленное обсуждение и строились различные предположения о дальнейшей судьбе этого законопроекта. Более того на совещании думской фракции партии Антон должен был доложить о соблюдении прав собственности владельцев закрываемых игорных заведений. Вошел помощник и доложил:
    - В приемной сидит вице-президент Всероссийской ассоциации игорного бизнеса господин Алексей Брандис и просит принять его.
    - Что же это он явился без предварительной договоренности. Объясните ему, что существуют приемные дни и предварительная запись.
    - Я уже объяснил. Но он сказал, что хочет проинформировать Вас о проблемах, которые могут возникнуть в связи с принятием законопроекта о государственном регулировании деятельности игорных заведений.
    - Ладно. Давай его сюда.
В кабинет вошел крупный мужчина тщательно одетый с дорогущими часами на запястье. Он приветливо улыбнулся Антону:
    - Извините  за  вторжение, Антон  Александрович, но время не терпит. Мы слышали, что завтра на заседании фракции вашей партии будет обсуждаться этот злополучный законопроект и по просьбе членов нашей ассоциации я должен проинформировать Вас о реальной ситуации, которая складывается в столь доходной для государства сфере деятельности, как игорный бизнес.
    - А причем тут я?
    - Как же? Ведь Вы должны доложить фракции о проблемах с соблюдением прав собственности и компенсации финансовых потерь владельцев.
    - Речь идет только о соблюдении правовых норм. Ни о какой компенсации я не слышал.
    - Вы представьте, какие потери понесут владельцы казино и казна, в которую отчисляется львиная доля прибыли, если все это хозяйство прикроют до того, как оно будет обустроено на новом месте. Это миллиарды долларов.
    - Представить можно, но не вижу радикальных способов помочь владельцам и казне. Хотя не исключено бесплатное выделение земли под застройку и определенные налоговые преференции на какое-то время. Может быть удастся придумать что-то еще.
    - Мы много думали над этой проблемой. То, что Вы перечислили – это капля в море. Речь идет о потерях, которые не покроются стоимостью земли, или налоговыми льготами, предоставляемыми  на какое-то время. Единственный реальный путь – это мораторий на перевод игорного бизнеса в отведенные места до завершения строительства и обустройства инфраструктуры.
    - На какой срок по вашему мнению должен быть объявлен мораторий?
    - Годика два-три, не меньше. Для того, чтобы Вы представили масштаб возможных потерь я прошу сегодня вечером посетить вместе со мной одно из известных «злачных» мест в Москве и немного понаблюдать за происходящим.
    Антон подумал, что это поможет ему правильнее сориентироваться при подготовке материала к завтрашнему заседанию фракции.
    Вечером Антон с Брандисом отправились в казино «Кристалл» на Пролетарке. В этом казино Антон уже как-то был с Алексом и Людмилой.
    Здесь почти ничего не изменилось, разве что посетители стали более вальяжными. В этот вечер в зале казино шла большая игра с участием многих чиновников высокого ранга, депутатов Госдумы и нескольких олигархов, лица которых были уже достаточно узнаваемы.
    Антон обошел все рулеточные столы и отметил про себя, что ставки делались нешуточные. Особенно азартно играли известный исследователь Арктики и руководитель одной небольшой республики с окраины бывшего СССР. За стулом последнего возвышались два амбала, которые по очереди бегали в кассу покупать фишки для своего патрона.
    Антон вначале принял их за охранников, но судя по дорогим костюмам от Бриони и галстукам от Зилли это были скорее «кошельки» государственного деятеля, который больше походил на продавца арбузов.
    - Может сыграем, Антон Александрович, раз уж пришли в казино. - Спросил его спутник.
    - А чего  играть, если известно, что совокупный проигрыш клиентов неизбежен. - Процитировал Антон Алекса.
    - Так то совокупный проигрыш, ухмыльнулся вице-президент, указывая взглядом на государственного деятеля, один из спутников которого вновь отправился за фишками.
    Кончилось тем, что Антон выиграл приличную сумму, что-то около ста тысяч долларов, ставя только на цвет или зеро по подсказке своего спутника.
    - Однако Вам везет,- услышал Антон голос государственного деятеля. - Я вот проигрался в пух и прах, но никак не могу остановиться. Все надеюсь отыграться.
    - Сегодня ты, а завтра я, - пропел Антон фразу  из арии Германа. – Если все игроки будут выигрывать, то казино неминуемо вылетит в трубу.
    Антон обратил внимание, что за его столом необыкновенно везло  и  депутату-коммунисту, который вначале смутился, увидев Антона, но затем успокоился, когда тот тоже уселся играть.
    Закон был принят в первом чтении с поправкой от фракции ЛДПР о том, что игровые зоны должны быть созданы в течение шести месяцев, а запрет на азартные игры в городах вступит в силу через два года.
    Поправку активно поддержал депутат-коммунист, выигравший крупную сумму в «Кристалле» и еще несколько депутатов, тоже замеченные Антоном за игорными столами.
    «Однако, это все смахивает на взятку виртуозно впаренную господам депутатам, в том числе и мне» - подумал Антон. Ему стало неприятно от мысли, что кто-то решил, что купил его лояльность так дешево. Доходы владельцев казино за двухгодовой таймаут составят десятки миллиардов долларов.
    Первая мысль была отматерить вице-президента и швырнуть эту мелочь ему в лицо. Но Антон пришел к выводу, что сам определил размер своего «гонорара». Останься он в казино до утра, делая большие ставки, то выиграл бы во много раз больше и, возможно, не было бы повода для недовольства собой.
    Изучая представляемые на рассмотрение Думы законопроек-ты, Антон заметил одну общую черту. Проекты составлялись таким образом, чтобы их можно было толковать неоднозначно, что давало возможность делать большие деньги при их исполнении.Это открытие его потрясло. Получается, что все было направлено на то, чтобы обирать несчастное население, мизерные деньги которого были единственным источником обогащения для многих чиновников, не допущенных к ресурсному «корыту».
    И здесь тоже все замешано на личных интересах, а все эти партии существуют только для их удовлетворения коллективными усилиями. Интерес же только один - власть и сопутствующие ей деньги. Антону стало не по себе, и  он твердо решил сложить с себя депутатские полномочия.Он понимал, что не до конца выполнил завещание Владимира Михайловича по сохранению империи, передав управление ею в чужие руки. Но имея контрольный пакет акций, Антон мог активно вмешиваться во все дела и регулировать деятельность компании. Наблюдение за текущей ситуацией он поручил Воронову, которого в холдинге не воспринимали как человека Антона, поскольку полковник работал там с первого дня.
    Все шло своим чередом. После Цыбина никаких попыток провести несанкционированную сделку никто не предпринимал. Беспокоил только повышенный интерес областной администрации к делам холдинга. Уже были примеры рейдерского захвата крупных и успешных компаний, и нужно было что-то предпринять, чтобы избежать их судьбы. Чиновники разных рангов зачастили с визитами. Наконец пожаловал сам Глава областной администрации. Высказав несколько слов одобрения, посоветовал сконцентрировать больше средств в  головной структуре и создать единый мощный финансовый резерв. Предложение, на первый взгляд, было дельным, так проще управлять резервными средствами.
    Председателя совета директоров стали приглашать на заседания областного правительства. Иногда в качестве советника, но чаще в качестве эксперта. Спрашивали его мнение при принятии некоторых решений. Он необычайно возгордился и при случае бравировал своим частым общением с членами правительства. Воронов доложил об этом Антону.
    «Господи, как мало нужно, чтобы оболванить человека, если он тщеславен», - подумал Антон. «У него - герцогиня знакомая, пообедал он с графом на днях. Но осталось собой насекомое, побывав в королевских кудрях».- Вспомнил он знаменитую эпиграмму Роберта Бернса.
    Когда на собрании акционеров глава холдинга вышел с предложением о создании единого финансового резерва, многие его не поддержали. Генеральный директор Сибирской инвестиционной компании заявил, что этого делать нельзя  ни в коем случае, поскольку деньги из одного кармана вытащить легче, чем из нескольких.
    - Но ведь Вы знаете  чей это совет!
    - «Великие» тоже иногда ошибаются.- Возразил сибиряк.
Предложение не прошло, но Антон пришел к выводу, что нужно пересмотреть организацию холдинга и сделать все компании, входящие в него, более независимыми друг от друга, может даже перейти на структуру ассоциации. После собрания он пригласил нескольких региональных директоров, Викторию Борисовну и Воронова на ужин к себе в Куркино.  Ужин больше походил на совещание.
    - Я пригласил вас для обсуждения дальнейшей стратегии нашего бизнеса. Смена высшего руководства  страны, так или иначе, приводит к перераспределению собственности, и чем моложе команда, тем масштабнее изменения. Причины этого явления понятны. В первую очередь страдают наиболее одиозные олигархи. Но попадают в опасную ситуацию и слишком успешные и стабильные компании. К таковым относится и наш холдинг.
    - А чего тут долго думать. – Сказал сибиряк. – Если взять самый последний случай разрушения крупнейшей нефтегазовой компании и передачи ее активов совершенно неизвестной фирме из Твери за невесть откуда взявшиеся огромные деньги, то решение напрашивается само собой. Следует распределить активы холдинга между всеми, короче так: сожрать одну крупную компанию проще, чем десяток не очень крупных. Возни много. Весь вопрос в том, как это все правильно сделать.
    - Виктория Борисовна. Что скажете?
    - Идея ясна, хоть и высказана не совсем корректно. Над этим стоит поработать, но я не совсем представляю, как это впишется в узкие рамки Гражданского кодекса и как нам сохранить свой главенствующий статус.
    - Ну что ж, будем думать. Но думать надо быстро.
    Договорившись о дальнейших действиях, собравшиеся принялись за ужин, который Сонечка и Клер организовали наилучшим образом. Присутствие стильных и очаровательных женщин вдохновило присутствовавших мужчин на «рыцарские подвиги», было много тостов, стихов и комплиментов.
    Через месяц была подготовлена новая структура, а через полгода создана Международная инвестиционная корпорация, вкладывающая огромные средства в долгосрочные и дорогие проекты. В них приняли участие также крупнейшие транснациональные компании.
    Став президентом корпорации, Антон досрочно сложил с себя депутатские полномочия.
    Во время беседы с членами Высшего совета партии Антону был задан вопрос:
    - Вы искали себя в бизнесе и политике, но так и не смогли определиться. Вы уже дважды отказывались от депутатских мандатов  областного и федерального уровней. Отказались от руководства холдингом, от научной и дипломатической карьеры. Что же Вам нужно для полного удовлетворения?
    - Я хочу, чтобы хотя бы в одном регионе люди почувствовали, что что-то делается для их блага. Я не альтруист, но нельзя же, в конце концов, думать только о собственном брюхе и амбициях. Мне далеко не безразлично, что будет с моей страной. Я не собираюсь сбежать за границу при первых же признаках внутренних потрясений и не вывез семью, для подстраховки.
    - В таком случае Вам нужно отправиться в один из регионов и попробовать что-то радикально изменить. А не хотели бы Вы поехать на свою малую родину и заняться там практической работой? Например, в ранге вице-губернатора.
    - Хотел бы. Но без «вице».
    - Сразу не получится. Сейчас губернаторов не избирают, а назначают. Поработайте вторым лицом до окончания срока полномочий действующего губернатора, а там можно будет подняться и выше. Заодно займетесь и делами партии в регионе. Там мы пока проигрываем нашим оппонентам.Если Вы не возражаете, мы доложим Председателю партии и начнем действовать.
    - Можно я отвечу через неделю?
    - Договорились.
    Антона беспокоило, что он уже во второй раз бросает детище Владимира Михайловича. Но сейчас он его вроде бы обезопасил от чиновничьего произвола. Кроме того, нужно было подобрать подходящего преемника, и он решил сделать ставку на Викторию Борисовну - женщину, достойную во всех отношениях. Но сначала нужно было все обдумать, понять, что собой представляет действующий губернатор. И как прежде, посоветоваться с Клавдией.Антон был почти уверен, что Сонечка с ним не поедет, а останется в Санкт-Петербурге, да и Клер тоже  вряд  ли захочет похоронить  себя в Российской глубинке. «А может им вообще хорошо вместе без меня»,- подумал он.
    Вернувшись в Петербург, Антон пригласил Клавдию на обед. Встретив ее у входа в ресторан, Антон критически осмотрел свою подругу. Клавдия пополнела, стала  грузной. Что-то в ее облике изменилось. Антон не сразу сообразил, что она коротко постриглась и выкрасилась под «красное дерево», сразу став старше на несколько лет и потеряв свой прежний, почти европейский, вид.
    - Чего это ты так? - Спросил он.
    - А что? Разве плохо:
    - Не то, чтобы плохо, но теперь для полного комплекта тебе не хватает вязаного берета  какого- нибудь серого или сиреневого цвета.
    - Ну, ты скажешь тоже. Что я тебе дворовая бабка какая-нибудь.
    - Пока еще нет, но все идет к этому.
    Антон рассказал ей о последних событиях своей жизни. Ему нужно было выговориться до конца. Он не ждал от Клавдии каких-либо мудреных советов, но ее житейский здравый ум тоже мог подсказать что-либо дельное. Клавдия терпеливо выслушала его.
    - Что-то  ты  перемудрил, Соколик. Зачем тебе лезть в петлю. Не губернатор будет тебе мешать, а местная  шпана,  вкусившая  дармовых  денег и набравшая реальную силу. Власть с ними заигрывает и боится их. Ведь в любой момент могут грохнуть и ничего им за это не будет.
    - А как же люди?
    - А что люди? Как жили бедно, так и будут жить дальше, как пили, так и будут пить. Как ели картошку с квашеной капустой, так и будут есть. А ежели надорвешься, то никто спасибо не скажет.
    - Да как ты так можешь? А как же судьба страны?
    - Господи! Да кого она всерьез интересует? Судьба страны то! Об этом все любят только пошуметь. Одни - пустить слезу, размазав сопли. Другие – поорать, призывая все беды на головы врагов. А враги  все время меняются.  То иноверцы и евреи, потом Царь и дворяне, за ними враги народа, следом коммунисты, теперь кавказцы,завтра кто-нибудь еще. Всё богатство страны в руках кучки прохиндеев, а народ как был без штанов, без них и останется. Привык уже. Привык давно, не вчера и не сегодня. А вот у прохиндеев выросли аппетиты. Яхты и виллы им теперь подавай. Не успевают снять лапти или чувяки и высушить портянки, как уже лезут в персональный самолет. Давай лучше выпьем.
    - Ну, ты даешь, Клава. Прямо ведро ледяной воды вылила мне на голову. Но ведь когда-то это должно кончиться. Кто - то же должен начать. Почему не я?
    - Да что ты один-то сможешь, Соколик? Люди нужны. А где их взять? Сейчас каждый только за себя. Они долго разговаривали «за жизнь», вспоминали прошедшие годы, Антон отвез ее домой.
    У подъезда Клавдию ждал высокий сухощавый мужчина в темном плаще, шляпе, полосатых пижамных штанах и домашних тапках на босу ногу.
«Вот и еще  одна связь  с прошлым прервалась. Время безжалостно все стирает», - с грустью подумал Антон.
    Утром он пригласил Викторию Борисовну, чтобы поделиться своими планами на будущее.
    - Я, видимо, уеду далеко, на окраину страны. Хочу поработать в регионе. Вас же хочу попросить возглавить корпорацию. Да Вы и сами понимаете, что больше некому.
    - Только через мой труп! Вас же убьют, как Вы не понимаете? Что за донкихотство! И во имя чего?  Результатом будет только объявление плана «перехват», который еще ни разу ничего не перехватил, и соболезнование высшего начальства родным и близким.
    - А как же страна, люди, молодое поколение. Кто-то же должен им помочь, по крайней мере, попытаться это сделать.
    - Я Вас одного не пущу! Но если Вы все же сделаете такую глупость, то я поеду с Вами.
    Антон растерялся. Всегда сдержанная и корректная Виктория Борисовна вдруг так бурно отреагировала на его слова.
    - Я и не собираюсь ехать один. Возьму  с собой семью, нескольких  близких мне сотрудников и друзей.
    - А они у Вас есть, друзья-то? Насчет семьи я тоже не очень уверена. В Париж, Москву, Питер – это, пожалуйста. А вот в Урюпинск, вряд ли. И вообще, где Вы видели, чтобы у слишком успешного человека оставались друзья или нежная привязанность подчиненных.
    - Неужто все так плохо? Вот Вы, например, готовы ехать со мной. Разве это не проявление дружбы и преданности?
    - Нет. Это проявление совсем иного свойства.- Сквозь слезы прошептала Виктория Борисовна, резко встала и пошла к дверям. - Затем обернулась и с грустью сказала:
    - А Вы так ничего и не поняли.
    Антон опешил. Ему польстило, что такая красивая и умная женщина готова бросить все: мужа, престижную работу и налаженную жизнь, чтобы поехать с ним на край света. «Похоже на любовь», - подумал он.
    Антон решил поговорить с любимыми женщинами и посмотреть, как они воспримут неясные перспективы на ближайшее будущее.
    Выслушав Антона и его доводы, Сонечка и Клер в один голос  заявили, что  не хотят, чтобы он ввязывался в эту авантюру.
    - Чего тебе не хватает? Хочешь стать вторым Альбертом Швейцером***? Но если ты хочешь принести людям реальную пользу, то займись переделкой их сознания. Без этого ничего не выйдет. Никакие благие деяния, идущие сверху, ничего не изменят в сознании людей, наоборот, только еще больше развратят их. Люди, видя, что никакая работа не может дать им того, что они хотят иметь, перестали трудиться. Желают получить все просто так и сразу, как некоторые, выставляющие напоказ свое неправедное богатство. Отсюда повальное воровство, мошенничество, участие в финансовых пирамидах и потеря христианских морально-нравственных ценностей.
    - Так что же делать? Ведь не может же это все так продолжаться. Должен же быть какой-то выход?
    - Решение этой проблемы по плечу только высокоорганизованному сообществу граждан, которые на практике придерживаются декларируемых ими принципов. Но таких сообществ сейчас нет. Есть только сообщества людей, объединившихся для получения коллективной выгоды.
    - Если так решил, езжай. - Сказала Сонечка.- Я остаюсь здесь.
    -  А ты, Клер?
    - Я не могу рисковать Антуаном. Я уеду домой.
    - Ну вот и поговорили. Во всем полная ясность.
    - Антон, ты  не  обижайся,  пожалуйста.  Но то, что ты затеваешь, лишено всякого смысла. Тебя там никто не ждет и никому не поможет то, что ты собираешься сделать.
    Антон все же решил согласиться на пост вице- губернатора, но прежде нужно было определиться с преемником. Виктория отказалась наотрез и заявила, что едет с ним. Такая помощница, умная и надежная, была бы очень кстати. Смущала только лирическая составляющая. Антон не знал, как  ему себя с  ней вести.  Фактически из -за него она собирается уйти из семьи,а он не был готов принять такую жертву.
    После долгих размышлений  Антон и Виктория пришли к выводу, что «на хозяйстве» лучше всего оставить Воронова, который в курсе всего, что происходит внутри корпорации. В помощь ему придавалась Сонечка в качестве юридического советника и главбух, занявший место Виктории.
    Приняв  решение, Антон  вылетел  в Москву на встречу с лидером партии. Выслушав Антона, он сделал несколько дельных замечаний и сказал, что войдет с предложением в аппарат президента.
    Назначение состоялось через месяц, а еще через неделю Совет директоров назначил Воронова исполняющим обязанности президента корпорации. Воронов оговорил себе возможность постоянно обращаться к Антону и Виктории за помощью.
Сонечка была несколько удивлена, когда узнала, что с Антоном едет Виктория Борисовна, но не подала вида. Ревности не было. Они с Клер решили пожить вместе еще некоторое время.
    Антуан очень огорчился, когда узнал, что папа; уезжает далеко. Он прекрасно помнил поездку с отцом к бабушке и все время приставал:
    - Я же там был уже. Там хорошо и я могу там жить. Возьми меня с собой. Я смогу жить у бабушки.
    Договорились, что Антуан приедет с мамой летом.
    Сонечка спросила Клер:
    -  А не  ошиблись ли  мы  с тобой, отпустив его одного.
    - Почему же одного. А Виктория? Она вполне может о нем позаботиться. - Невесело усмехнулась Клер.
    - Клер! А ведь еще не поздно и мы можем изменить наше решение.
    - А что мы там будем делать в этой дыре? Каждый день ждать его с работы, чтобы заняться любовью втроем? Это мы можем делать здесь и вдвоем.

* Речное плоскодонное парусно-гребное судно.
** Дворец Людовика XV, где содержались его несовершеннолетние наложницы, в том числе и мальчики.
*** Знаменитый миссионер и врач. Нобелевский лауреат.


Глава 12. «СПАСИТЕЛЬ ОТЕЧЕСТВА»

    Антон и Виктория прилетели в областной центр утром рано. Их встретил сам губернатор. Мужчина средних лет, спортивный, плотный со здоровым румянцем на лице. Антону рассказывали, что он заядлый охотник и рыболов. Любит играть в футбол и увлекается мотоспортом. Встретил он гостей не на «Мерседесе» представительского класса, а на «Джипе чероки». Губернатор Антону понравился. Широкое открытое лицо, приветливая улыбка и ясные синие глаза неплохо сочетались с медвежьей фигурой.
    - Добро пожаловать в родные края, Антон Александрович.  Для  вас с  супругой  подготовлен гостевой коттедж. Надеюсь, вам там будет удобно.
    - Виктория Борисовна не супруга, а мой помощник. Поэтому, если возможно, поселите нас отдельно.
    - Коттедж двухэтажный и в нем восемь комнат, четыре туалетных комнаты и две кухни. Он рассчитан на две семьи, так что каждому из вас достанется четырехкомнатная квартира со всеми удобствами. К приезду ваших семей мы решим вопрос жилья более капитально.
    «А он, однако, хитрец», подумал Антон. «Ведь наверняка знал, с кем я приехал и что не жена она мне.Вероятно, знает и то, что семьи наши сюда не собираются, а это означает, что он уверен в кратковременности моего пребывания здесь».
    В большой гостиной на первом этаже был накрыт стол. Хозяин и гости принялись за ужин. Губернатор спросил Антона:
    - А что Вас, собственно, заставило ехать сюда? Здесь не Москва и не Санкт-Петербург. Никаких культурных развлечений.
    - Мы приехали не развлекаться, а помочь Вам. Откровенно говоря, хочется пожить подальше от суеты и большого начальства.
    - Что же, желание понятное. Работы здесь невпроворот, а дельных работников кот наплакал. Вам достанется тяжелый участок. Социалка, здравоохранение, образование и молодежь. Проблем много.
    - Будем стараться.
    - Мне пора. Отдыхайте. Горничная покажет вам ваши комнаты. Завтра с утра будем знакомиться с сотрудниками администрации.
Губернатор уехал, а Антон и Виктория разошлись по своим спальням на разных этажах.
    Утро выдалось пасмурное. Плохо выспавшись на новом месте, Антон был не в настроении. Виктория тоже. Приехал губернатор. Позавтракал с ними и повез в город.Город  был  неухоженный. Старые  деревянные избушки сменялись панельными пятиэтажками времен Хрущева. В центре города, как инородное тело, возвышался новый отель, близнец многих пятизвездочных отелей мира. Несколько бывших барских домов дореволюционной постройки с колоннами выглядели как его бедные родственники. Чуть поодаль стояло добротное здание бывшего обкома партии, где сейчас размещалась администрация губернатора. Не выспавшийся охранник распахнул двери перед начальством.
    Сотрудники администрации собрались в актовом зале. Губернатор представил им Антона, перечислив все его титулы и бывшие должности, особо отметив, что господин Емельянов является уроженцем  деревни Нижние Пупки их области.
    «Уроженец» в своем костюмчике от Валентино и галстуке той же фирмы был больше похож на подуставшего от женского внимания красавца с обложки прошлогоднего
«Плейбоя», кем-то привезенного из столицы и зачитанного до дыр. До собравшихся никак не доходило, что в Нижних Пупках мог родиться такой совсем по виду не русский человек. Но слова губернатора подтвердил сам Антон, поблагодаривший своих новых коллег на местном диалекте за теплый прием и оказанное доверие. Народ радостно охнул - и правда «свой».
    Когда Антон и Виктория оказались одни в его служебном кабинете, обставленном массивной обкомовской мебелью, в котором для полноты картины не хватало только бюста Ильича, она с ехидной улыбкой сказала:
    - А Вы, однако, тонкий психолог и артист. Как Вы сразу влезли этим людям в душу. Если смените имидж, то вполне впишетесь в окружающий пейзаж. Вам очень подойдут черный двубортный мешковатый костюм, широкий яркий галстук, завязанный   «кукишем» и ботинки  с тупыми носами, желательно не чищенные. Хорошо бы еще белые носки, можно и цветные с узором.
    - А не кажется ли Вам, что будет лучше, если научить остальных, одеваться красиво, а не самому превращаться в неандертальца?
    - Так вот зачем Вы приехали. Насаждать Европейскую моду в Российской глубинке.
    - И за этим тоже. Ведь от уровня воспитания и бытовой культуры зависит многое.
    - И Вы будете прививать Европейские культурные ценности людям, которым они чужды. У них свои, веками сложившиеся понятия о том, что хорошо, а что нет.
    - Но я же их принял. Я ведь тоже уроженец этих мест.
    - Я думаю - Вы подкидыш. Только не знаете об этом.
    Их беседу прервала секретарша, сказавшая, что Антрна просит к себе губернатор.
    - С чего думаете начать, Антон Александрович?
    - С того, что Вы считаете первоочередным. Вы знаете ситуацию в области, а я пока нет.
    Такое начало губернатору понравилось.
    - Мы состоим в разных партиях, но конечная цель у всех партий одна - сделать Россию процветающей мировой державой. Так что, я думаю, мы сработаемся. Для начала займитесь пенсионерами и инвалидами. У меня есть информация, что не все там делается как надо. Материалы я Вам передам.
    Антон решил начать с домов для престарелых и инвалидов, понимая, что это наиболее незащищенная категория людей,отношение к которым в России диаметрально противоположно, принятому в Европе и Америке.
    Свой доклад министр социального развития области начала с сообщения о том, что в области имеется 15 государственных объектов, в которых проживают примерно 2500 престарелых и инвалидов. Мощность объектов варьируется от 50 до 600 человек. Население области около 900 000 человек, из коих приблизительно 20% составляют пожилые и престарелые. В очереди на проживание в домах престарелых состоит около 300 человек. Более половины домов требуют серьезного ремонта, но средств не хватает.
    - Что это у Вас все около, да приблизительно. Неужели нет точных данных? - Спросил Антон.
    - Цифры-то все время меняются. Люди умирают, появляются новые престарелые.
    - Понятно. Люди умирают, так и не дождавшись очереди, и к тому времени уже подрастает новое поколение стариков. Так что ли? Но ведь можно проводить мониторинг и постоянно корректировать данные в режиме “on-line”? Или у вас не все объекты оснащены компьютерной техникой?
    Министр пожала плечами: - Не понимаю, о чем Вы говорите.
    - С Вами все ясно. Вопросов больше нет. А сейчас попрошу  высказаться директоров объектов. Кто хочет взять Слово первым?
Встал Баклушин, плотный мужчина с золотой цепью на шее и крупным золотым же перстнем - печаткой на левом мизинце. Короткая стрижка с челочкой и пухлые щеки делали его похожим на «пацана из братвы». А черный двубортный костюм, пестрый галстук, тупоносые ботинки и белые носки вызвали улыбку у Антона. Он вспомнил утреннюю беседу с Викторией.
    Улыбку Баклушин воспринял, как добрый знак.
    - Мы перешли  на «автономку» и у нас все хорошо, подняли зарплату, сами себя кормим.
    - Только себя или подопечных тоже? – Спросил Антон.
    - Ну и их тоже, конечно, хотя им полагается только казенный харч в соответствии с нормативом.
    Дальше  все было в том же духе.  Все сетовали на свирепость пожарников, оставивших невыполнимые предписания почти в каждом из домов престарелых, и на нехватку средств.
    У Антона была информация о том, что в некоторых домах руководство присваивает и затем продает недвижимость подопечных, обещая им улучшенные условия проживания. А в одном из домов оборудован настоящий карцер, в который сажают провинившихся стариков.
    Больше всего проблем было в тех домах престарелых, где проживает много лежачих и нервно-психических больных.
    - Прежде, чем подытожить сегодняшнюю встречу, я бы хотел познакомиться со всеми социальными объектами данного профиля, а затем мы продолжим наше общение на эту тему.
    - Наверное, начнем с нас? - Спросил директор самого крупного и считающегося в области образцово-показательным «богоугодного заведения».
    - Нет. Я прямо сейчас поеду с господином Баклушиным. И, наконец, попробую понять, как работает его «автономка».
    Баклушин вытащил телефон, но Антон остановил его:
    - Звонить не надо. Приедем внезапно. Заодно посмотрите, как Ваши подчиненные справляются в ваше отсутствие.
    В Среднереченск прибыли  к обеду. Ехать было недалеко. Дом престарелых размещался в длинном двухэтажном кирпичном здании довоенной постройки, обнесенном высокой кирпичной стеной с остатками колючей проволоки. Здесь раньше размещалась колония для малолетних преступников. За стеной на многие сотни километров простиралась тайга. В воздухе пахло хвоей, прелыми листьями и грибами.
    Узнав машину шефа, дюжий охранник в камуфляже открыл ворота. Во дворе не было никого.
    - Обед. - Пояснил Баклушин.
    - А что. Давайте и мы тоже пообедаем вместе со всеми. Они прошли в столовую, где мирно вкушали скромную трапезу человек пятьдесят подопечных.
    - У нас еще двенадцать лежачих. Они принимают пищу в палатах. А тридцать работают на ферме. Им еду подают туда.
    Антон и Баклушин сели за свободный стол. Официантка с огромными, колышущимися, как студень, грудями, соломенной копной волос и необъятным задом, чем-то напоминающая знаменитую певицу, вопросительно посмотрела на директора.
    - Давай то, что есть. - Сказал Баклушин Старики молча допивали компот и постепенно выходили из столовой.
    Обед был неплох. На первое - мясная окрошка на квасе, на второе жареные свиные колбаски домашнего приготовления, а на десерт компот из сухофруктов. Все было чистенько и вкусно.
    - А старичкам не тяжело переваривать свиные колбаски? - Спросил Антон.
    - Так это только нам. Мы стараемся им давать поменьше жирного и жареного. Все-таки люди пожилые и не совсем здоровые.
    - А что они ели сегодня?
    - Валечка. Иди ка сюда.
    Официантка подошла.
    - Чем сегодня кормила народ?
    - На первое окрошка с квасом и сметаной. На второе рубленые паровые котлетки с гречневой кашей или картофельным пюре, ну а третье вы сейчас едите сами.
    После обеда Антона провели по всем служебным помещениям, включая медпункт, мастерские и библиотеку, где на нескольких полках жались потрепанные книжки Донцовой и Устиновой. Среди детективов в мягких обложках возвышались два фолианта Словаря Ушакова*,  собрание  сочинений  Достоевского в шести томах и кипа затертых старых журналов.
    - Да. Книжек не густо, - заметил Антон.
    - Народ книгам предпочитает телевизор. Мы установили восемь, по одному в каждом холле и два в красном уголке.
    В палатах жило по четыре человека. Две супружеские пары проживали в отдельных комнатах.
    Антон зашел в одну из палат, где его встретили четыре маленькие сморщенные старушки. Все они в прошлом были учительницами, без семьи и детей.
Антон спросил:
    - Ну как вам здесь живется? Чем заняты весь день. Довольны ли питанием?
    - Живем ничего. На всем готовом. Опять же лучше, чем дома в одиночестве. Днем гуляем на воздухе. Иногда ходим в лес, когда хорошая погода. Читаем газеты, которые выписывает директор, смотрим телевизор. В основном сериалы, так как остальные ничего другого смотреть не хотят. Питание нормальное,диетическое. В меру мяса и животного масла. Жаль только рыбы никогда не бывает.
    - И это на огромной реке? Что скажете Баклушин?
    - Дык, не заказывали.
    - А что, уважаемые дамы, стало с вашей недвижимостью   в городе? У вас, наверное, были  свои квартиры или комнаты.
    - А как же. Были. Мы их по доверенности передали дирекции дома престарелых с правом продажи и сдачи в аренду. Как только будут деньги, нас отправят в санаторий, самый лучший, на лечение и туристические поездки тоже, если захотим.
    - И как давно вы передали свою собственность дирекции?
    - Уже года два.
    - И сколько раз за эти два года вы побывали в санатории?
    - Пока еще ни разу. Задержки с оплатой. Это ведь не сразу делается.
    - Интересно. Не так ли, господин Баклушин?
    - Путают они все. Я Вам все объясню, Антон Александрович!
    - Завтра я Вас жду в 10 часов с подробной объяснительной запиской и всеми документами на передачу собственности в доверительное управление и договорами цессии и купли – продажи. Да. Сколько я должен за обед?
    - Нисколько. Зачем обижаете?
    Антон уехал, а Баклушин проклинал себя за то, что завел его к «училкам». Просто у них всегда было чисто. Убирались они сами, в отличие от остальных, где уборка производилась раз в неделю.
    «Ничего себе, благодетель. В санаторий и в Париж туристками. Ишь ты. Каков гусь! Я покажу тебе, как бабулек грабить!» Злился Антон всю дорогу.
    Приехав к себе, он пригласил Викторию Борисовну и рассказал о результатах поездки в Среднереченск.
    - Ничего неожиданного. Так что завтра с утра готовьтесь к общению с господином Баклушиным.
    Вошла секретарша и сообщила, что несколько раз звонил генеральный директор областного объединения ритуальных услуг, просил соединить с Антоном, как только он приедет.
    - Передайте ему, пусть позвонит завтра после часа дня.
    - Я уже соединила его с Вашим аппаратом.
    - Вот и передайте, то, что я Вам сказал.
    - Но это же сам Колокольцев!
    - Не пререкайтесь и делайте то, что Вам сказано.
    Секретарша, пожав плечами, вышла.
    - Сам Колокольцев! Это что однофамилец социальной министерши?
    - Это всеми уважаемый  и  весьма влиятельный супруг.- Сказала Виктория Борисовна.
    - Вон оно что. Так кто же кого «крышует»? Он ее, или она его?
    - Думаю, что он её.
    По селектору связалась секретарша:
    - Антон Александрович. Губернатор просит к себе.
    Антон отправился к начальству.
    В кабинете, кроме хозяина,сидел бритый наголо высокий мужчина с татуировкой на кисти в виде солнца с расходящимися с поверхности морских волн лучами.
    - Знакомьтесь, Антон Александрович. Это господин Колокольцев.
    - Как же, слышал. - Сказал Антон, не заметив протянутой руки Колокольцева, который даже не потрудился встать с кресла. Я просил позвонить завтра после часа. Так что будем считать, что мы договорились.
    - Колокольцев побагровел и не попрощавшись вышел.
    - Что  это Вы  так, Антон  Александрович? Это очень уважаемый в области человек.
    - Сколько у него судимостей?
    - Две. Но они сняты еще в позапрошлом году.
    - Сидел, вероятно, за разбой.
    - Ну что-то вроде того.
    - А меня зачем домогался? Я вроде пока не нуждаюсь в его услугах.
    - А он по поводу жены. Она как пришла домой после обеда, так и плачет все время. Мол, Емельянов хочет ее снять.
    - Правильно  плачет, а снимать  ее  надо за полное несоответствие. Какое у нее образование?
    - Восемь классов и педагогическое училище, заочно.
    Антон молча посмотрел в глаза губернатору. Тот глаза отвел и, заерзав в кресле, сказал:
    - Иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Он у нас как бы смотрящий по области. Ну, представитель деловых кругов, ответственный за область.
    - А губернатор у нас кто? Чей представитель?
    - Государства. Но с Колокольцевым приходится считаться. Он часто нас выручает.
    - Понял. У нас тут как бы такая большая зона, где Колокольцев играет  роль пахана.
    - Ну зачем Вы так. Просто с ним приходится считаться. Да и Вам советую не лезть на рожон. Никто с ним не может справиться - ни УВД, ни ОуФСБ.
    Антон ничего не сказал и ушел к себе.
    - Ну что?- Спросила Виктория.
    Антон рассказал ей о встрече.
    - Что будем делать? Ляжем под Колокольцева?
    - Я нет. А Вы, как хотите.
    Не успел он закончить фразу, как получил по физиономии. Схватившись за щеку, Антон с удивлением уставился на Викторию, которая разрыдалась, опустив голову и прикрыв лицо руками. Антон попытался ее успокоить. Обнял за плечи и стал ласково гладить ее плечи, руки и не заметил, как стал покрывать поцелуями залитое слезами лицо, глаза, шею. Она осторожно высвободилась и сказала:
    - Извините. Не сдержалась. Я просто не выношу, когда при мне говорят пошлости.
    Приехав домой, Антон перекусил на скорую руку и, вытащив бутылку своего любимого односолодового виски, устроился перед телевизором. Показывали какой-то старый средненький американский фильм. Антон рассеяно смотрел на экран, пытаясь уловить суть происходящего, но мысли все время вертелись вокруг разговора с губернатором.
    В дверь постучали. Это была горничная - миловидная женщина лет тридцати, которая поинтересовалась, не нужно ли чего, поскольку собиралась уходить.
Антон ее отпустил, и уже в дверях она сказала:
    - А Виктория Борисовна еще не пришла и не звонила.
Антон забеспокоился. Вырубив телевизор, оделся и вышел из коттеджа. В глубине парка он увидел стройную женскую фигурку в черном кашемировом пальто, грустно стоявшую перед кустом боярышника, что-то рассказывая ему. Антон подошел поближе.
    - Вика. Вы что это людей пугаете? Уже темнеет, а Вы все еще не пришли домой.
    - А что мне дома делать? Смотреть по телику всякую муру? Можно еще лечь спать вместе с курами и встать с петухами.
    - Могли бы зайти в гости. Посидеть со мной.
    - А что? Меня кто-то приглашал? Мы здесь уже целую неделю. И таких недель будет еще много.
    - Идемте ко мне. Скоротаем вечер вместе. У меня есть хорошая выпивка.
    - А потом он соблазнит ее, как молоденькую субретку.
    - А это уж как карты лягут. Может  и повезет. Идем?
    - Приказы начальства не обсуждаются, а исполняются.
    Снимая с Виктории пальто, Антон не удержался и нежно поцеловал ее в трогательный «загривок» с пульсирующей голубой жилкой.
    - Куда это Вы так спешите. И где обещанная выпивка?
    - Что желает королева?
    - «Королева играла в башне замка Шопена, и внимая Шопену полюбил её паж», - нараспев продекламировала Виктория строки Игоря Северянина.
    - «Это было у моря, где ажурная пена, где нечасто увидишь городской экипаж». - Пропел Антон первые строки этого стихотворения.
    - Я всегда подозревала, что Вы любите поэзию, но тщательно скрываете это. Королева желает хороший коньяк.
    - Сей момент, Ваше величество. - И Антон помчался на кухню за коньяком. – «Луи XIII» Вас устроит?
    - Думаю да. Хоть я и не пробовала. – Отпив глоточек, сказала: - Это просто чудо какое-то.
    - Еще бы. Три тысячи евро за бутылку!
    - Ну наконец-то! Волосатая душа мелкого лавочника вылезла наружу. А я чуть было не поверила  в Ваш природный аристократизм.
    Антон смутился и сказал:
    - В наше время женщину завоевывают не только достоинствами, но и щедростью.
    - Скажите, пожалуйста. Какой щедрый.Налил рюмочку стоимостью аж в пятьдесят евро. Это просто мотовство какое-то.
    Антон набросился на нее. Обнял и стал быстро - быстро целовать, уронив при этом на пол бутылку коньяка, и три тысячи евро, булькая, вылились на ковер, распространяя восхитительный аромат. Он взял ее тут же на ковре, разорвав колготки и трусики. Виктория внешне никак не реагировала на его ласки. Закрыв глаза, она лежала неподвижно, как манекен, и только обильно взмокшее лоно выдавало ее сильное возбуждение.
    Испытав первый оргазм, Антон с удивлением посмотрел на Викторию. Ее черные кудрявые волосы закрыли почти все лицо. Сквозь волосы на Антона смотрел огромный глаз фиалкового цвета, излучавший любовь, восторг и библейскую грусть одновременно.
    - Вот я и стала падшей женщиной. Кроме мужа, у меня никого никогда не было. Я изменила ему в первый раз.
    - Надеюсь, не в последний. - Пробубнил Антон. Воспоминания о муже ему не понравились
    - Я тоже надеюсь. - Воскликнула Виктория и стала срывать с него рубашку. Пуговицы полетели во все стороны.
    Сорвав остатки одежды и оставшись в чем мать родила, Антон подхватил гибкое тело на руки и  ринулся  в спальню. Они  вновь и  вновь любили друг друга и никак не могли насытиться. Больно укусив его за ухо, она прошипела:
    - Я тебе покажу, деревенщина, что такое влюбленная еврейская женщина! Будешь знать, как строить из себя высокоморального пуританина. Целую неделю смотрел на меня, как на мебель.
    Наконец, Антон взмолился: - Прекрати, у меня уже сил нет.
    -  Сейчас  будут,  - невинно  проворковала  она, лаская его «достоинство» языком и губами. Антон почувствовал, как через его позвоночник пронеслась молния. Он был на пике возбуждения. Почувствовав это, Виктория вползла под него и обвила его талию своими длиннющими ногами…
    Откинувшись на спину, обессиленный Антон спросил ее:
    - Девственница, а где ты всему этому научилась?
    - Надо читать шедевры мировой литературы,а не зубрить стихи салонных поэтов. Ты слышал о такой книге как Библия? Так вот. там есть глава, которая называется «Песнь песней Соломона». Она объединила в себе духовную и телесную философию любви женщины и мужчины. Это тебе не какая-то «Камасутра», или пособие для молодоженов с картинками.
    Утром они проснулись в постели Антона. Солнце уже встало.На кухне, накрывая завтрак, гремела посудой горничная, которая  конечно заметила переселение Виктории на половину Антона. Разодранная одежда и коньячное пятно на ковре тоже не способствовали конспирации.
    Горничная их встретила к завтраку, поджав губы и всем своим видом демонстрируя неодобрение.
    Антон совершенно спокойно сказал:
    - Мы  с Викторией  Борисовной  теперь  будем жить вместе, так что первый этаж будет свободен.
    - Как скажете. – Ответила женщина. Ей иногда приходилось оставаться ночевать в коттедже и ублажать заезжее начальство и важных гостей, и она, поначалу, решила, что ее услуги потребуются и Антону.
    «Видно не судьба», - грустно подумала она. Антон ей нравился.
    Утром прибыл обеспокоенный Баклушин. Войдя к Антону, он с порога начал оправдываться. Бабки все напутали.  Он продал только одну квартиру, двухкомнатную, своему родственнику, у которого нет нужной суммы, и он выплачивает стоимость по частям. Баклушин же хочет собрать всю сумму целиком, чтобы использовать ее на благо бывшей хозяйки, а пока он использовал эти деньги на развитие своей свинофермы.
    - И сколько же Вы истратили бабушкиных денег на свиноферму? – Спросил Антон.
    - Да ерунду, каких-то десять тысяч долларов.
    - А во сколько оценили квартиру?
    - В 25 тысяч.
    - При средней стоимости квадратного метра жилья в 900 долларов получается, что двухкомнатная квартира была общей площадью в 27 метров? Так, что ли? Не слишком ли дешево. А что с остальными тремя квартирами?
    - Сданы в аренду в среднем по 250 долларов в месяц.
    - Итого за два года доход составляет сорок три тысячи долларов США. Таким образом, Вы получили беспроцентный и безвозвратный кредит в размере 43 000 долларов. Недурно. Что будем делать? Звонить в прокуратуру?
    - Зачем же так сразу. Вот. – И он выложил на стол пухлый сверток.- Здесь двадцать тысяч. Я пополам. Все честно.
    - Скажите Баклушин, как Вам понравится, если я сейчас вызову милицию и обвиню Вас в попытке подкупа  должностного  лица?  Кем  Вы   работали раньше?
    - Милицию не надо, Антон Александрович. А работал я раньше менеджером по уходу за могилами на местном кладбище.
    - Так Вас директором сделал Колокольцев? Видимо через жену?
    - А что? Полгорода ему обязаны. Он тут рулит по всем понятиям. По долгам, по владению имуществом, разным спорам да мало ли по чём. У него везде свои люди.
    - И как давно он рулит? И вообще, как он сюда попал?
    - Попал он сюда из колонии № 3, где отбывал последний срок, пять лет назад. А родом он с Брянщины. За эти годы поднялся, приобрел авторитет, а затем прибрал к рукам все, что плохо лежало. Сейчас это самый богатый и влиятельный человек в области.
    - Откуда Вы все это знаете?
    - Я же местный. Вся  моя многочисленная родня живет здесь. Город-то не очень большой, так что всех  заметных людей я знаю.
    - Вот что Баклушин. Нельзя грабить беззащитных старушек. Ты Достоевского читал «Преступление и наказание»? Почитай. В вашей библиотеке есть. Деньги забери. Бабулькам купи новую мебель, поставь в комнату хороший телевизор. Приодень их, а затем отправь в санаторий. Оставшиеся деньги пусти в оборот, а старушкам выплачивай проценты по кредиту в соответствии со ставками сбербанка. Открой им счета. Выступи с инициативой  по области и займись недвижимостью тех пациентов, у которых она есть. Я поддержу. В противном случае родственники все отберут, а старики останутся ни с чем. Виктория Борисовна тебе поможет подготовить документы.
    Баклушин слушал Антона и не  верил своим  ушам. Такого  он еще не видел и не слышал.Когда Баклушин ушел,Виктория  взглянула на Антона из под приспущенных ресниц и сказала:
    - А ты и вправду Сервантесовский персонаж. Только не Дон Кихот, а мудрый губернатор Санчо Панса. Вместо того, чтобы отдать мошенника под суд, ты его отпустил, подкинул блестящую идею и сделал своим вассалом.
    - Вика! Не смотри на меня так. Иначе я за себя не ручаюсь и займусь тобой прямо на этом огромном письменном столе.
    - Я думаю, что этот стол и без нас повидал немало. Так что дождись конца рабочего дня.
    Вошла секретарша.
    - Колокольцев звонит. Что делать? Соединять с Вами?
    - Конечно. Я ведь сам назначил ему время.
    - Здравствуйте, Антон Александрович. Я прошу назначить время, когда мы могли бы встретиться. Мне о многом нужно с Вами поговорить.
    - Сегодня Вам удобно? Прямо сейчас.
    - Спасибо. Я недалеко. Через пять минут буду.
    «Ишь, какой вежливый. Небось за пазухой булыжник припрятал, поувесистей». Подумал Антон.
    Колокольцев явился разодетый в стиле Антона. Дорого и со вкусом. От бывшего уголовника осталась только татуировка на запястье. Правильные, но несколько жесткие черты лица были довольно приятны. Антону  новый  имидж Колокольцева понравился.
    - Антон Александрович, я не хочу, чтобы у Вас сложилось мнение, что я разжиревший волчара, держащий за уши всех областных чиновников. Собственно, они не заслуживают иного отношения. Я предлагаю Вам сотрудничество в осуществлении предпринимаемых Вами шагов по оздоровлению ситуации в области.
    - Что Вам нужно взамен?
    - Человеческое и уважительное отношение. Если Вы будете обращаться со мной не как с бывшим уголовником, а как с достойным уважения человеком, я буду полностью удовлетворен.
    - Но Вам придется лишиться определенной части доходов,  попадающих  к Вам  не  совсем законным путем.
    - У меня уже давно таких доходов нет. Рэкет, крышевание, разборки и прочая чернуха уже в прошлом.
    - Ну что же. В принципе это все возможно, хотя цену за лояльность Вы запросили незначительную.
    - Это зависит от того, с какой стороны посмотреть.
    - А как быть с Вашей женой?
    - Она женщина хорошая, но данной должности абсолютно не соответствует. Если Вы не возражаете, она через недельку уйдет по собственному желанию в связи с необходимостью ухода за детьми. У нас их четверо.
    - Договорились. А татуировочку лучше свести. Она не вяжется с Вашим обликом.
    - Придется сделать пересадку кожи. Иначе невозможно. - Ответил Колокольцев и вдруг ни с того ни с сего спросил:
    - Антон Александрович, а как давно Вы были знакомы с Владимиром Михайловичем?
    Антон с удивлением взглянул на него.
    - Не подумайте чего. Просто мне ночью позвонил полковник Воронов. Мы вместе были в Афгане, и Вася Котлов тоже. Так что теперь я за Вас в ответе. Да кстати, Баклушин приобрел веру в человечество. Вы не взяли деньги и отпустили его с миром. Теперь он порвет любого, кто на Вас косо взглянет. Меня уже предупредил.
«Однако, мир, и в самом деле тесен», - подумал Антон, «А Воронов молодец. Четко выполняет приказ покойного командира». Антон хотел задержаться на работе, но Виктория заявила, что срочно хочет домой.
    - Что случилось? - Спросил Антон.
    - Ничего. Просто соскучилась.
    «Хорошо хоть записки не пишет, как это делала Сонечка». Подумал Антон и сообразил, что он ни разу не позвонил Сонечке и Клер и даже не поинтересовался, как там Антон младший, и не съездил к матери, хотя она находится совсем рядом.
Антон рассказал Виктории о встрече с Колокольцевым. Она обрадовалась:
    - Это очень хорошо, что вы нашли общий язык. Мне наша горничная о нем такого порассказала, что впору было собирать вещи.
    - Чем ты его теперь займешь?
    - Я думаю создать общественный совет по контролю выполнения государственных программ социальной направленности и назначить его председателем Колокольцева. Пусть будет у него общественная должность и право активно вмешиваться в эту сферу. Кстати, его можно задействовать и в проекте реализации недвижимости обитателей домов престарелых. Думаю, что тогда никто не рискнет мошенничать.
Колокольцев активно включился в работу. В очень короткое время скопился капитал в несколько сотен тысяч долларов. На эти деньги для стариков, участвовавших  в программе, было сделано немало полезного. Им были созданы отличные условия для проживания и лечения. Идея Антона приобрела практическое воплощение в виде областной программы  «Обеспеченная старость». От желающих не было отбоя.     Очередь в дома престарелых выросла с трехсот человек до двадцати тысяч. Деньги, пущенные в оборот,  приносили хороший доход, и появились идеи по строительству пансионатов повышенной комфортности для престарелых. Но эта программа лишила многих родственников надежд на экспроприацию жилья старшего поколения. Все свои потери они, не без оснований считали результатом деятельности Антона. Соответственно, у него появилось много врагов. От крайних шагов эту публику сдерживало только участие Колокольцева во всех этих делах.
     Антон позвонил в Петербург Воронову, спросил, как обстоят дела в корпорации и узнал, что Сонечка отказалась от должности и вместе с Клер и Антуаном уехала в Париж. Воронов рассказал также, что его долго доставал Аркадий Владимирович и все выспрашивал, почему Антон «смылся» в Приамурье. Потребовал также передать ему компромат на Антона. В том, что таковой имеется, у него нет и тени сомнений. И еще добавил, что на Вадика Колокольцева он может положиться, как на него самого.
    На следующий день Антон с Колокольцевым встречали Васю Котлова с женой. Их поселили в бывших Викиных апартаментах, а Вася получил должность помощника, водителя и телохранителя одновременно.
    Антон решил съездить к своим, познакомить их с Викой. В пятницу после работы они отправились в Нижние Пупки. Гле-то на половине пути Антон вдруг увидел несущийся на полной скорости грузовик. Грузовик двигался прямо на их джип с явным намерением протаранить. Вася круто взял влево, затем вправо и снова влево. Грузовик попытался повторить маневр, но тяжелая машина была не столь послушна и, вильнув в сторону, врезалась на полной скорости в бетонный столб линии электропередачи. Удар пришелся со стороны водителя, который потерял сознание, сильно помяв грудную клетку о рулевое колесо. Его с трудом вытащили из покореженной кабины и довезли до ближайшего поселка. Вызвали по телефону скорую помощь, позвонили в райотдел милиции и отправились дальше.
    - Василий, как ты  думаешь, он наезжал на нас преднамеренно или случайно?- Спросил Антон.
    - Думаю, что не случайно. Он же повторил мой маневр в зеркальном отражении, явно норовя ударить в лоб. Но не рассчитал, что его «Краз» не такой маневренный как наша «Тойота».
    - Похоже, ты прав.
    Виктория не проронила ни слова. Она с тревогой смотрела  на Антона,  понимая, что  это начало войны, которую ему объявили аборигены.
    Добравшись до Пупков, они несколько успокоились. Неожиданный приезд Антона был большой радостью для матери и домочадцев. Мать была нездорова. Она похудела и очень ослабла, изменился цвет лица.
    - Мама, а Вы обращались к врачу? И почему не дали знать мне?
    - Какие тут врачи, Антон. Старик фельдшер, мастер на все руки. Все говорит мне: «Езжай в область, ложись в больницу. Антон за тобой присмотрит». Да куда уж там. Сил не осталось.
    - Я быстренько оформлю Вам загранпаспорт и повезу в Германию. Там очень квалифицированные врачи. Я думаю, они быстро поставят Вас на ноги.
    - В Германию? - Спросила мать и вдруг заплакала.- Антоша, миленький, меня уже не вылечить. Да и ни к чему это. Господь отмеряет каждому человеку столько, сколько ему положено. И счастья, и количества годков, и горя, и любви. Я свое получила. А в Германию когда-то я очень хотела.
    - Нет, мама. Сделаем так, как я сказал!
    - Антошенька. Я знаю, что говорю.
    Антон вечером навестил старого фельдшера, который принимал роды у матери и помог ему появиться на свет. Старик грустно посмотрел на Антона и сказал:
    - Я хоть и не профессор, но могу точно сказать, что у твоей матери неоперабельный рак. Поэтому лучше оставить ее в покое. Это у нее началось после того,  как  сгинули твои  братья. Осталось ей от силы два-три месяца.
    С тяжелым сердцем Антон пришел домой. Ему казалось, что будь он повнимательней и спохватись раньше, то все еще можно было бы исправить. Он связался по телефону с Колокольцевым и попросил привезти из города лучших врачей, каких только можно найти. Через два дня Колокольцев привез самого известного московского профессора - онколога.
    Профессор осмотрел больную, сделал ей УЗИ на привезенном портативном сонографе и сказал, что было бы неплохо провести полное обследование, но, что, к сожалению, он не может опровергнуть диагноз старого фельдшера. Метастазы уже в печени и почках.
    - Я выпишу обезболивающие средства, которые мы даем в подобных случаях. Она, хотя бы, не будет мучиться от болей.
    Антон и Виктория каждую пятницу приезжали в деревню проведать мать. Она уже не вставала и пребывала в полузабытье.
    В один из дней она попросила Антона достать из комода деревянную шкатулку, с русалками и фантастическими цветами, в которой хранила свои реликвии. Шкатулка была куплена прадедом Антона и перешла от дочери к внучке. Затем попросила достать из шкатулки заклеенный конверт из коричневой плотной бумаги и сказала:
    - Антошенька, сыночек мой. Откроешь конверт, когда меня уже не будет. Там очень важные для тебя бумаги. Прочти их и тогда все поймешь.
«Ничего себе, тайны мадридского двора», подумал Антон. Виктория отобрала у него конверт и сказала:
    - Зная твою пытливую натуру, я лучше спрячу его у себя.
    Водитель, покушавшийся на Антона, выжил, хотя остался инвалидом. Он заявил, что его нанял один из городских бизнесменов, родители которого передали в программу «Обеспеченная старость» свою четырехкомнатную квартиру, которая после их смерти должна была достаться ему.
    Суд дал заказчику шесть лет в колонии строгого режима, а водитель, как инвалид первой группы, получил условное наказание. В колонии бизнесмену пришлось очень несладко. Сработал авторитет Колокольцева. И он, и Василий были более чем внимательны и всячески оберегали Антона. Баклушин тоже не остался в стороне. Он постарался довести до сведения всех «обиженных» информацию о несладкой жизни заказчика покушения в колонии со всеми малоприятными подробностями.

* Автор «Толкового словаря русского языка».


Глава 13. ПОВОРОТ СУДЬБЫ

    Мать скончалась ранней весной. Антон очень тяжело переживал ее кончину. Он остался один, без родителей и братьев. Антон все время корил себя за то, что оторвался от семьи и был занят только собой. Виктория, как могла, старалась успокоить его.
    Как-то  вечером, когда  они  вдвоем  коротали время, читая при свете торшера в полутемной гостиной, Виктория вдруг вскрикнула:
    - Ой! Мы же совсем забыли про мамин конверт. Схожу принесу.
    Она принесла конверт и вручила его Антону. В конверте оказалось письмо матери к Антону, две фотографии, пожелтевшие от времени и несколько листочков  бумаги, заполненных  четким почерком на немецком языке.
    С одной из фотографий смотрел Антон Александрович Емельянов, но почему-то в форме офицера  военно-морского флота рейхсвера. На обороте была надпись: “Prinz  Eugen”, Brest, 1942.
    На второй фотографии тоже был Антон, только в ватнике в обнимку с матерью. Фотография была датирована февралем 1952 года.
На листке бумаги убористым почерком было написано: граф Оттон фон Зольц Лаубах (1866-1904) –дед, Эмма фон Изенбург – бабушка.  Граф Георг фон Зольц Лаубах (1890-1947)– отец. Принцесса Литгарде фон Витц (1904) – мать.
Граф Оттон фон Зольц Лаубах второй родился в 1919 году. Сестра Эмма родилась в 1930 году.
Ниже был набросок фамильного герба, в сердце которого помещалось изображение какого-то зверя, похожего на льва. Был еще адрес фамильного замка в Лаубахе.
    Письмо матери было коротким: « Дорогой сыночек. Твой настоящий отец - этот моряк, который на фотографиях. Он вместе с группой пленных был сослан на принудительные работы в наши края. Я познакомилась с ним в конце 51 года, когда работала в райцентре санитаркой в поликлинике и влюбилась с первого взгляда. Мы были вместе всего два месяца. Он сильно простудился и умер от горячки на моих руках. Звали его Оттон и, когда родился ты, я назвала тебя Антоном в память о нем. Я уже в то время была замужем, а твоему старшему брату было пять лет. Отец ни о чем не догадывался и считал тебя своим сыном, хотя ты ни на кого из нас не похож. Оттон оставил свой адрес и имена прямых родственников, на случай, если у  нас родится ребенок, чтобы он знал о своих корнях.Род их старинный ведет начало с 1485 года. Бог наказал меня за грех мой: забрал моего Оттона и твоих братьев,  наслал тяжкую болезнь, но я не ропщу. Я была в этой жизни очень счастлива, правда недолго – всего два месяца.
Если можешь, прости. Но я не могла скрыть от тебя, кто ты родом. Будь счастлив. Целую Мама.»
    Антон молчал. Виктория плакала и сквозь слезы сказала:
    - Я ведь тебе говорила, что ты подкидыш. Как видишь, я оказалась права. А мама твоя – великая женщина. Она пронесла свою любовь через всю жизнь. И никто не имеет права осуждать ее за это.
    - Возможно, ты и права. - Антон вспомнил своего отца, его сильные и ласковые руки, которые он так любил, и ему стало обидно за него.
    Антон глубоко вздохнул и спросил:
    -  И что же мы теперь будем делать?
    - Поедем в Германию знакомиться с родственниками, господин граф. Ты же ведь у нас граф. Оттон фон Зольц Лаубах третий.
    - Какой я тебе граф. Я всего лишь бастард*. - Грустно сказал Антон.
    - Не отчаивайся. Незаконнорожденные дети Гогенцоллернов получали титулы графов Цоллернов. Ты тоже можешь стать бароном фон Зольц, например.
    - Издеваешься.  Мне это не нужно. - Сказал Антон и  покрас-нел, вспомнив, как  в молодости он сочинял себе дворянскую родословную. «А ведь как обрадовались бы многие новые русские, окажись они в моей ситуации». - Подумал он. - «Но съездить все  же нужно. Хотя бы в память о несчастном лейтенанте флота, на которого я так похож внешне».
    Антон не чувствовал генетической связи со своим биологическим отцом. Александр Емельянов был ему ближе.
    В современной Германии дворянские титулы никак не влияли на судьбу их носителей. Дворянские привилегии, отмененные в 1919 году, так и не были восстановлены. Оставались только фамильные замки и усадьбы, содержание которых требовало немалых средств, и они постепенно приобретались третьим сословием, которому льстила возможность спать в графских и баронских опочивальнях в окружении потемневших и потускневших портретов чужих предков.
    Антон и Виктория решили взять отпуск и съездить в Лаубах – маленький городок в земле Гессен, главной достопримечательностью которого, согласно туристическим буклетам, был фамильный замок графов фон Зольц, который сдавался в аренду туристам для проживания.
    Прилетев  во  Франкфурт, они  взяли напрокат роскошный «Майбах» и отправились в Лаубах.
    Лаубах оказался симпатичным городком с обилием зелени и цветов. Замок найти было легко. Он находился в самом центре городка. Четырехэтажный с двумя круглыми башнями, похожими на «Толстую Маргариту» в Таллинне. Со стороны фасада башня была увита плющом, который местами уже приобрел красно-оранжевый оттенок.
    На небольшой площади перед замком возвышалась статуя одного из предков Антона.
Дверь открыл старик – дворецкий. Увидев Антона, он остолбенел и потерял дар речи. Затем кинулся целовать руку Антона, заплакал и бросившись вверх по лестнице закричал:
    - Госпожа графиня!  Госпожа графиня! Молодой граф приехал!
    - Что ты мелешь, старый дурень. Какой молодой граф? Мой брат Оттон погиб в русском плену в 1952  году.
    - Посмотрите сами. Госпожа графиня.
    На лестничной площадке появилась высокая статная женщина лет семидесяти с чуть подсиненными седыми волосами, модно и со вкусом одетая. Она надела очки и, увидев Антона, беззвучно опустилась на ступени, потеряв сознание.
    Когда ее общими усилиями привели в чувство, она сказала:
    - Оттон, любимый мой братик, это ты, но и не ты. Тебе уже должно было быть далеко за семьдесят, но на вид тебе не дашь больше сорока. Так не бывает!
    - Милая графиня. Я его сын.
    Женщина встала и крепко прижала Антона к груди:
    - Мальчик мой. Господь услышал мои молитвы и послал тебя. Я всегда молила Его о ниспослании наследника мужского пола. Я дважды была замужем, но Бог не дал мне счастья материнства. И вот ты - граф Оттон фон Зольц Лаубах третий стоишь передо мной.
    - Графиня. Я не граф. У меня нет никаких подтверждающих документов.
    - Какие тебе  еще  документы. Ты аристократ с ног до головы и удивительно похож на своего отца и прадеда.  Такие же огромные серо-зеленые глаза, прямой нос, упрямый подбородок с ямочкой и слегка вьющиеся темно-русые волосы как у нашей мамы. Идем. Я тебе покажу портреты твоих предков и фотографии деда и отца. Кстати, как твое имя?
    - Антон.
    - Ну вот, видишь, ты и есть Оттон третий, граф фон Зольц Лаубах.
    На стене в парадной зале Антон увидел большой рыцарский щит с гербом, который отец нарисовал в своей записке. По обе стороны щита висели портреты суровых рыцарей и мужчин в штатском платье. Один портрет был удивительно схож с Антоном.
    - Это твой прадед, граф Оттон первый.
    Антон передал тетке записку отца и две его фотографии.
    - Это  фото в Бресте у меня есть. А вот это видимо твоя мать? Красивая женщина и очень похожа на покойную невесту твоего отца, которая скончалась от туберкулеза перед самой войной. Оттон очень горевал, но как видишь, нашел свою любовь в далеком русском плену. Эта записка с перечислением ближайших родственников, плюс твоя внешность и есть самое лучшее доказательство твоей принадлежности к нашему роду.
    - Можно еще сделать анализ ДНК. - Вставила словечко Виктория.
    - Мальчик мой, кто эта женщина?
    - Моя невеста. - Ответил Антон.
    - Хорошо. Мы это еще обсудим.
    Виктория почувствовала приближающуюся опасность.Она догадывалась, что графиня, наконец  нашедшая  родного племянника, вряд ли захочет его ей отдать. Тем более, что она моментально распознала еврейское происхождение Виктории.
    - Виктория моя будущая третья жена. У меня две дочери от разных жен и сын, такой же бастард, как и я. Его мать француженка.
    - Узнаю любвеобильного фон Зольца. Все вы такие. Твой папаша ни одной красотки здесь не оставил в покое. Те, кто еще живы до сих пор вспоминают со слезами умиления, несмотря на преклонный возраст.
    Графина отвела Антона в комнату его отца, где бережно сохранила многие его вещи, книги и фотографии.
    - Ты будешь жить здесь. Рядом со мной. Твою подругу поселим в моей девичьей комнате. Я же занимаю спальню твоей бабушки. Это все рядом. Флигель с башней я сдаю туристам. На содержание замка не хватает средств.
    - Милая графиня, это не проблема. Я готов вложить требуемые средства в восстановление замка. А туристам нечего разгуливать в семейном гнезде фон Зольцов.
    - Во-первых, не называй меня графиней. Зови по имени, просто Эмма. Теткой тоже не зови. Я еще не так стара.
    А во - вторых,  мы  сейчас спустимся  в винный погреб, и ты выберешь себе вино по вкусу. Там есть бутылки еще из запасов старого Оттона, твоего прадеда.Я их еле сохранила во время войны. Эти лавочники-наци пытались прибрать все к рукам. Но твой дед надел свою полковничью форму,  нацепил боевые ордена  и с саблей в руке выгнал их вон. Потом гонял и американцев и англичан. Они хоть и посмеивались над петушащимся стариком, но неуважения не проявляли.
    Антон чувствовал, что потихоньку пропитывается семейной атмосферой фон Зольцов и начинает ощущать себя германским аристократом.
    Ночью Виктория тихонько пробралась к Антону. Она была несколько обескуражена тем, что Антон представил ее как свою невесту, и холодным приемом тетушки-графини. Особенно ее смутила фраза графини «Мы это еще обсудим». Антон тоже не мог взять в толк, что это значит.
    После бурных любовных игр Виктория спросила:
    - А германский граф может жениться на еврейке?
    - Я только этим и занят. Моя первая жена была еврейкой по отцу, новая невеста тоже - и по отцу и по матери. Кроме того, я еще не граф, а побочный сын графа.
    - Но у меня же нет титула. Из всех моих сородичей такой чести был удостоен только господин Ротшильд, который не имел счастья состоять в родстве со мной. Мой дед Яша Клигман был известный дамский портной в Киеве.
    - Ничего, приедем домой и я тебе куплю в дворянском собрании справку о твоем аристократическом происхождении. Ты у меня станешь Викторией Потемкиной или Куракиной.
    На следующий день неугомонная тетушка взяла Антона в городскую ратушу на предмет получения документа о родственных связях с семьей фон Зольц. В ратуше попросили сделать тест на ДНК. Через две недели был получен результат, полностью  подтверждающий кровное  родство Антона с фон Зольцами.
    Тетушка передала замок в собственность Антона, и ему был выдан соответствующий сертификат. Осталась «сущая безделица» - получение германского гражданства. Потребовалась целая куча документов, для сбора которых нужно было время. Кроме того геральдическая палата должна была подтвердить графский титул Антона и право пользования фамильным гербом.
    Антон положил на тетушкин счет 250 000 евро, сказав, что это ей на булавки. Эмма была очень тронута и все время  повторяла:
    - Ты настоящий фон Зольц.
    Антон подарил муниципалитету 100 000 евро на ремонт краеведческого музея, построенного двеcти  лет назад  графом Августом фон Зольцем.
    Городские власти не замедлили откликнуться, и Антон был избран почетным гражданином города Лаубах.
    Пора было возвращаться в Россию. Буквально за несколько дней до вылета графиня увезла Антона в соседний городок в гости к своим друзьям, где познакомила его с очаровательной молодой женщиной, племянницей герцога Брауншвейгского, состоящей с ними в дальнем родстве. Тетка сказала Антону, что графиней фон Зольц может стать только женщина их круга и посоветовала не торопиться с женитьбой на Виктории, которая ни по одному параметру, кроме внешности, на эту роль не подходила. Антон, чтобы не обижать тетку, сказал, что торопиться не будет.
    Виктория спросила его, куда и зачем он ездил. Антон  ответил, что  тетка  хотела представить  его родственникам.
    - Невесту тоже тебе подыскали? Небось какая-нибудь германская кобыла.
Антон знал, что у Виктории сильно развита интуиция и врать не стал.
    - Совсем даже и не кобыла, а очень красивая женщина, чем-то похожая на тебя.
    - Ну и как она в постели?
    - А вот этого я выяснить не успел. Было мало времени и много народу вокруг.
    Виктория вцепилась в него. И попыталась кусаться. Но из этого ничего не вышло -пиджак мешал.
    - Ты что! С ума сошла? Что ты делаешь?
    - Только посмей завести невесту. Я тебя загрызу. Понял, старый развратник?
    Ситуация сложилась комичная, и они расхохотались.
    - Ну, а если серьезно, то ты свободный человек, Антон и волен делать все, что сочтешь нужным.
    - Хорошо, сказал Антон и, подхватив ее на руки, отправился в свою спальню…
    Антон  договорился  с  Эммой, что  пришлет  к ней своего сына с матерью погостить на пару недель. Он связался с Клер, рассказал о последних событиях и договорился, что она с Антошкой поедет в Лаубах знакомиться с бабушкой  графиней. Клер была сильно удивлена таким поворотом судьбы своего сына и была весьма довольна. Во Франции графский титул еще кое-что значил.

* Внебрачный сын.


Глава14. ДОМА

    Антон и Виктория вернулись в Россию. В аэропорту их встретили Колокольцев с Василием. Антон сразу заметил какую-то натянутость.
    - Что это вы мнетесь? Что случилось?
    - Из Москвы приехала комиссия  проверять все дела по программе «Обеспеченная старость». Пока никаких нарушений не обнаружили, но не могут поверить, что можно честно работать и при этом зарабатывать деньги. Особенно старается один тип непонятно из какой организации. Придирается к любой мелочи и ведет себя нагло. Поместил в городской газете объявление со своим гостиничным номером телефона и предложением гражданам звонить в любое удобное для них время, гарантиируя при этом полную анонимность.
    Антон усмехнулся:
    - Вы не поняли, чей это стиль работы? Ну, ребята, вы даете. Это же товарищ из ведомства Аркадия Владимировича, который наверняка сам инспирировал эту проверку.
    - Что будем делать? – спросил Колокольцев.
    - Надо подумать.
    Идею подсказал Баклушин. Он предложил созвониться с «товарищем». Наговорить ему кучу всякой ерунды, а затем отказаться от встречи под каким-нибудь благовидным предлогом.
    - Он наверняка попытается использовать эту информацию, а мы попытаемся держать под контролем все звонки.Но держать под контролем все звонки не удалось.«Товарищу» поставили прямой телефон, минуя гостиничный коммутатор.Но идея cработала.«Товарищ» пригласил Колокольцева к себе.
    - Как  Вы  считаете, Колокольцев, возглавляемый Вами совет, обладает всей полнотой информации по недвижимости, передаваемой  социальным учреждениям?
    - У нас только та информация, которую мы получаем официально. Мы проверяем все документы по передаче собственности, а затем отслеживаем движение средств и их использование. Пока нарушений выявлено не было.
    - А Вы проверяете все сделки? Или выборочно?
    - Естественно, выборочно, как это принято при контрольных проверках.
    - Я так и думал. Вам подсовывают правильную информацию для проверки, тогда как грязные делишки проходят мимо Вас.
    - Объекты для проверки выбираем мы сами.
    - Вы сами лично?
    - Нет. Члены совета.
    - Но Вы в любом случае несете ответственность за достоверность выводов вашего совета.
    - Вероятно, да.
    - Так вот у меня имеется информация о присвоении средств по трем конкретным эпизодам. И во всех трех эпизодах замешаны Вы и Емельянов.
    - И на какую сумму, если не секрет?
    - На триста восемьдесят семь тысяч долларов США.
    - И что же дальше?
    - А дальше я сам лично произведу проверку в вашем присутствии и в присутствии Емельянова.
    На следующее утро  в Кабинете Антона собрались несколько членов комиссии, и «товарищ» торжественно объявил, что сейчас они проедут по трем интересующим его адресам.
    - Что за адреса и чем они примечательны?
    - Это те самые адреса больших квартир в центре города, бывшим владельцам которых начислены на личные счета  суммы в несколько раз меньшие, чем реальная стоимость этих квартир.
    - Я хочу проехать по этим адресам вместе с Вами.
    - Езжайте сами и проверяйте все, что сочтете нужным. Я занят и мне сейчас некогда.
    - Я требую! Я приказываю Вам подчиниться.
    - А собственно, кто Вы такой, что разговаривете с вице-губернатором в таком тоне? – Не повышая голоса, спросил Антон.
    - Я полковник ФСБ! - Прорычал «товарищ» и осекся, поняв, что проболтался.
    - Очень приятно. Вот и идите в свою организацию и приказывайте там сколько хотите.
    Полковник покраснел и выскочил из кабинета. Собрав несколько членов комиссии, он отправился по адресам.
    В  результате проверки  выяснилось, что бывшие хозяева произвели родственный обмен со своими детьми и передали менее благоустроенное жилье в управление социальным учреждениям. Никакого криминала  не было. Комиссия так и не нашла серьезных нарушений, не считая различных мелочей процедурного характера.Прощаясь с ними, Антон попросил «товарища» передать привет Аркадию Владимировичу.
    Через несколько дней позвонил Аркадий Владимирович:
    - Антон  Александрович, что же Вы выставили дураком моего коллегу?
    - Это не я. Это он сам постарался. Что делать? Бывает. Забудем. Лучше приезжайте к нам в гости. Здесь отличная рыбалка и охота.
    - Спасибо за приглашение. Я подумаю.
    Вечером Виктория сказала Антону:
    - Надеюсь, ты понимаешь, что это только начало. Дальше начнутся письма граждан и новые проверки по поводу и без повода. Ты же мешаешь многим и не только здесь, но и в других регионах.
    Люди  привыкли  воровать  и не представляют, как можно жить иначе.
    - И что ты предлагаешь?
    - Лично я предлагаю заняться любовью, господин граф. Дворовая девка не смеет отказать своему сюзерену.
    - Но сюзерен  подобных желаний  не высказывал.
    - Дворня обязана понимать желания хозяина без слов.
    Виктория потянула Антона в спальню и стала его нежно целовать и покусывать. Антон схватил ее в охапку, бросил на кровать, и содрав с нее одежду и белье грубо овладел ею, излив всю накопившуюся негативную энергию на свою подругу. Бедная Виктория стала отбиваться:
    - Пусти, грубиян! Мне больно. Ты не в солдатском борделе…
    Позвонила Клер и сказала, что они с Антошкой собираются в Германию на следующей неделе. Антон представил, как обрадуется тетка, увидев еще одного Оттона, уже четвертого по счету. «Что за мощные гены были у моих предков, что мы так друг на друга похожи», подумал Антон.
    Виктория оказалась права. Одна проверка следовала за другой. Налоговая инспекция, прокуратура, пожарники, правозащитники, аппарат правительства, экологи, комитет солдатских матерей и десятки других государственных и общественных организаций. На дома престарелых стали «наезжать» СМИ и разные бандитские группировки, в том числе и этнические. Казалось, вся Российская Федерация ополчилась на них. Проверки заканчивались ничего не значащими выводами, но забирали много сил и нервов.
    С наездами разбирались самостоятельно, не рассчитывая на помощь милиции и прокуратуры.
    Вечером пришел Колокольцев с забинтованной рукой.
    - А что у Вас с рукой? - Спросил Антон.
    - Убрали   татуировку. Пересадили кожу. Теперь если кто меня поцелует в эту руку, то он может смело считать, что поцеловал меня в зад.
    - А сидеть не больно?
    - Больно. Но я осторожно.
    Они с Антоном сели за шахматы. Но игра не клеилась.
    - Вас хотят заставить играть по их правилам. Вы либо должны принять это как данность, либо уехать отсюда. Дальше будет хуже. - Сказал Колокольцев Антону.
    - Что же мне все бросить и отправиться искать легкой жизни? Я достаточно обеспечен, чтобы уехать за границу, на какой-нибудь  Лазурный берег и вести жизнь рантье. Но я же сойду с ума от безделья, да и не за тем я сюда ехал.
    - Пишите книги. У Вас получится. Или снова займитесь преподаванием
    - Какие книги? Вы что, издеваетесь?
    - Ничуть. Просто с Вашим характером иначе нельзя.
    - Я уже играл по принятым правилам, когда работал в мэрии Санкт-Петербурга. Это было прибыльно и, представьте себе, не очень противно. Привык. Но грабить обнищавшее население – это не для меня.
    - Так продолжайте грабить толстосумов. Вы же делали именно это.
    - Делал, честно признался Антон. Но беда в том, что каждый отнятый у толстосума рубль, оборачивается против простых людей повышением цен. Ведь взятки в обязательном порядке учитываются при ценообразовании.
    - И какой же выход видите Вы из этой выгребной ямы.
    - Не вижу никакого. Я попробовал облегчить жизнь немощным старикам. Добился определенных результатов. Люди убедились, что мошенничать и красть не обязательно. Взять того же Баклушина. Ведь парень стал больше зарабатывать не воруя.
    - Но ведь нельзя же это объяснить каждому. Тем более, что воровать легче, чем работать.
    - Мужчины кончайте беседу. Идите ужинать.
    Когда Колокольцев ушел, Виктория спросила:
    - Ну и до чего Вы добеседовались?
    - До полного тупика. Но я боюсь за него. Те, кто хотят сожрать меня, знают, что он моя главная опора. Как бы  не устроили  какую нибудь подлянку.
    Подлянку устроили через несколько дней. Взорвали машину Колокольцева. Хорошо, что никто не пострадал. Прокурор области тут же объявил, что это результат бандитских разборок.
    - Пока что предупреждают. - Сказал Колокольцев.- Я же Вам говорил, что эту всю шваль надо держать за уши и не отпускать. Вы же постарались сделать из меня добропорядочного гражданина,и вот результат.Добропорядочность сейчас расценивается как слабость.
    - России, видимо, нужен второй Сталин. Люди теперь его воспринимают как защитника интересов народа. – Заметил Антон.  - Ведь ностальгия о твердой руке родилась не так давно. При крепостном праве можно было ни о чем не думать и жить себе, как живется. Хорошо, плохо – это не важно. Обо всем думал и за все отвечал барин. При советской власти барина заменило государство. А сейчас каждый должен заботиться о себе сам. Народ привык, чтобы все его проблемы решал кто-то со стороны. Приведу простой пример. Если у кого-то протекает крыша, он будет месяцами обивать пороги муниципалитетов, писать письма Президенту, Патриарху и Папе Римскому, жаловаться в Страсбургский суд, но сам не поднимется на крышу и не заткнет дыру чем-нибудь. Я не могу этого понять. Что это? Лень? Тупость или инфантильность, впитавшаяся в сознание за предыдущие века?
    - Наверное, все вместе. - Заметила Виктория. - И потом,  где его взять, второго Сталина, который не будет воровать, втискиваться в качестве пайщика в успешные компании, богатые банки и отбирать чужую собственность. А будет заботиться только о благе государства и как о важнейшей составляющей этого блага - сохранении своей власти. Когда Сталин умер, выяснилось, что кроме пары ношенных сапог и сменного комплекта одежды у него ничего своего не было. Даже парадная форма генералиссимуса и та принадлежала государству.
    - Это все философские проблемы нашего грустного бытия. Давайте думать, что можно конкретно предпринять, чтобы выправить ситуацию. – Сказал Колокольцев.
    - Лично я могу вернуться к старому стилю жизни, хотя приобрести прежнее влияние будет не просто.
    - А Вы не жалеете, что связались со мной? - Спросил Антон.
    -  Нет. Твердо ответил  Колокольцев.- Я окончательно убедился, что у нас в стране не имеет смысла играть в альтруистические игры и строить утопические планы. Либо нужно играть по установившимся правилам, либо уезжать куда-нибудь подальше. В новую Зеландию, например, или в Австралию. Или же сидеть и «молчать в тряпочку».
    - А поближе нельзя? В Германию, к примеру?
    - А что Германия мёдом намазана? Там наших полно, и они уже стали надоедать немцам.
    - Ну, если немцы терпят обильно размножающихся турок, то нас как-нибудь потерпят тоже.
    - Я вижу, что к Германии Вы прикипели основательно.
    - Колокольцев, полегче! Вы даже не представляете, с кем Вы сейчас спорите. - Вступила Виктория.
    - Вика. Замолчи.
    - И не подумаю.Напротив Вас сидит граф Оттон фон Зольц Лаубах третий. Владелец старинного фамильного замка и старой зловредной тётки – графини, которая видит во мне угрозу чистоте их породы.
    Колокольцев вытаращил глаза.
    - Что это она говорит? Антон Александрович, это правда?
    - Да. - Грустно вздохнул Антон.
    - Ну, вы, братцы, даете. Вот это новость! Так вот почему вы просидели там целый месяц.
    - А что, Колоколцев, не двинуть ли нам всем вместе в Лаубах. В замке места много. Посидим месяц-другой, а там, глядишь, что-нибудь и придумаем.
    - А как же "спасение отчизны"? - Съязвил Колокольцев.
    - Спасение от кого? От самой себя, что ли? Это под силу только Господу Богу.  Да и хочет ли она спасаться? Мысли о необходимости перемен появляются у людей, когда не хватает денег - одним на водку, другим на яхту.
    - Давайте так. - Предложила Виктория.- Нужно дней десять подумать, собраться с мыслями, а затем все обсудить и принять решение.
    - Антон Александрович, давайте послушаемся Викторию Борисовну. Женщины более практичны, чем мы, мужчины.
    - Быть по сему. - Подытожил дискуссию Антон. Но сначала закончим семейные дела.
    Антон с Викторией долго бродили по старому кладбищу в надежде найти могилу несчастного лейтенанта. Мать в своем письме не сообщила где ее искать.  Они расспрашивали старожилов, но никто не помнил германского моряка. Пленных было всего 12. Из них трое умерли и всех их похоронили на окраине кладбища. В поселковом совете просто была запись с указанием даты и причины смерти военнопленного Антона Зольца. Один старик указал приблизительное место захоронения. Антон с Викторией обнаружили там три еле заметных холмика с валявшимися поблизости полусгнившими крестами. Ни надписей, ни чего-либо, что могло бы указать, кто там захоронен, не было.
    Тогда Антон решил поставить общий памятник своему отцу и остальным военнопленным, покоящимся на этом кладбище. То, что под одним из холмиков покоится несчастный граф, уже сомневаться не приходилось.
    Жители были немало удивлены и раздосадованы этим обстоятельством. По поселку поползли разные слухи. Поступила даже жалоба в поселковый совет о том, что у многих уважаемых граждан, покоящихся на этом кладбище, нет памятников, а каким-то фрицам его хотят поставить. На вопрос Антона почему дети и родственники этих уважаемых граждан не позаботились о сохранении их памяти он получил весьма любопытный ответ:
    - Так ведь  памятник стоит денег, а фрицам он достается бесплатно! Чем же они лучше наших граждан?
    Антон с Викторией переглянулись.
    - А что, в этом есть своя логика. – Улыбнулась Виктория. -  Да здравствует халява! Вожделенная  халява! Но дело в том, что по этому вопросу к нам обратились родственники умерших граждан Германии, которые берут на себя все расходы по изготовлению памятника и его установке. Так что свое возмущение граждане направили не по адресу.
    Через месяц на братской могиле уже стояла гранитная стела.



Глава15. РОДНАЯ КРОВЬ

    Клер с Антошкой прибыли в Лаубах. Когда они вошли в замок, старая графиня пришла в восторг. На нее в упор смотрел маленький Оттон фон Зольц. Она обняла мальчика и расплакалась. Повела его в комнату отца. Достала из громадного окованного медью сундука слегка побитый молью матросский костюмчик. Надела его на Антошку, затем вытащила из семейного  альбома фотографию Оттона третьего и показала ее Клер.
    - Вот, посмотрите, как эти фон Зольцы издеваются над всеми нами.
    Клер обомлела. С фотографии на нее смотрел ее собственный сын в матросском костюмчике. Смотрел он на нее и в натуре.
    Графиня была довольна произведенным эффектом. Усадив Клер пить кофе, она стала ее расспрашивать.
    - Рассказывайте, фрёйляйн. Кто Вы, из какой семьи. Чем занимаетесь?
    - Я из простой семьи. Деды мои были моряками из Нормандии, ловили рыбу. Отец был школьным учителем математики. Я же закончила Сорбонну. Славянский факультет. Сейчас у меня небольшая консалтинговая фирма в Париже, которая обслуживает предпринимателей из России, Украины и других стран Восточной Европы, помогая им адаптироваться во Франции.
    Бедная Клер прошла только «фейс» - контроль. Она тоже, по мнению Эммы фон Зольц, не годилась в графини. Хотя и родила чудного Оттона четвертого.
«Бог ты  мой, кто  только не рожал от этих фон Зольцов». - Подумала старая графиня. Она уже твердо решила, что не отдаст мальчишку матери, оставит его у себя и воспитает настоящего графа, истинного продолжателя рода. «А жаль, что девочка из простолюдинок. Она очень хороша и приятна в общении. У этих фон Зольцов всегда был отменный вкус». - Вздохнула тетушка.
    Клер отпросилась у тетушки на пару дней,чтобы съездить в Висбаден и Франкфурт, сделать кое- какие покупки.
    Старая графиня занялась Антошкой.Дворецкий, он же садовник, кучер и камердинер выкатил из сарая коляску, вычистил ее до блеска и, взяв напрокат серого в яблоках коня, повез графиню с Антошкой на прогулку по окрестностям  Лаубаха. Антошка был в полном восторге. Он до этого никогда не ездил на настоящей лошади (пони не в счет). Слуга даже дал ему подержать вожжи.
    - Вот вернусь в Париж, все расскажу Бебе.
    - А Бебе это кто? - Спросила графиня.
    - Это мой любимый игрушечный жираф. Папа; подарил. Ои большой. Выше меня, но разговаривать не умеет.
    - А тебе нравится жить в Париже? Не скучно там?
    - Скучно. Но что делать. Мама работает, а я с няней. Зато, когда приходит мама, бывает весело. Мы играем, дурачимся, а потом идем ужинать.
    - А папа; часто приезжает к тебе?
    - Нет. - Глубоко вздохнул Антошка.
    - Все ясно.- Подумала старая графиня. - Нужно продумать план дальнейших действий.
    Клер,  естественно будет  отчаянно  сопротивляться. Эти французы так упрямы. Кроме того, она очень привязана к сыну, обожает его. Но ведь иначе и быть не может. Как можно не обожать маленького Оттона фон Зольца. План родился сам собой.
    - Клер, для того чтобы малыш стал настоящим Оттоном четвертым, необходимо, чтобы он в совершенстве овладел немецким и усвоил правила этикета. В этом плане с ним нужно поработать. Если Вы не против, то в любое удобное для Вас время  я готова заняться этой частью воспитания мальчика.
    - Большое спасибо, графиня. Я должна подумать и посоветоваться с отцом Антошки. – Клер упорно называла мальчика на русский манер Антошкой. Она не почувствовала в предложении тетушки скрытой опасности и подумала, что это может  принести мальчику определенную пользу.
    Клер и Антошка собрались уезжать. Он очень привязался к бабушке и почти все оставшееся до отъезда время проводил с ней. Как-то вечером графиня сказала, что собирается навестить родственников и показать им Оттона четвертого. Клер охотно согласилась поехать с нею.
    Встретили их очень тепло. Даже претендентка на роль невесты - Гертруда была искренне приветлива с Клер. Пока старшее поколение знакомилось с Антошкой и рассаживалось пить чай, Гертруда вызвалась показать Клер дом и особую гордость Брауншвейгов – старинную библиотеку, насчитывающую более тысячи томов.
Пора было уходить. Графиня вызвалась найти молодых женщин и обнаружила их в библиотеке нежно целующимися. Увидев графиню,Клер и Гертруда резко отстранились друг от друга, но уже было  поздно.
    - Это совсем не то,что Вы подумали, тетушка,–вспыхнув, заявила претендентка на роль графини фон Зольц.
    - А я ничего и не думала. Это ваши личные дела,  которые меня не касаются.
Обратно ехали молча. Клер  все время прятала глаза. Ей было стыдно перед старой графиней.
    Молчание нарушила Эмма фон Зольц:
    - Девочка, а ты очень любишь моего племянника?
    Клер, всхлипнув, закивала головой.
    - И у тебя, кроме него, никого нет?
    - Никого. - Тихо сказала Клер.
    - Тогда все понятно. Ты не хочешь другого мужчину, а своего любимого видишь редко. Сексуальная энергия должна иметь выход. Не все же тереть себя мочалкой под душем. Мне это понятно. Я пережила подобное после гибели моего первого мужа в пятьдесят четвертом. Автокатастрофа. Так что я тебя не осуждаю. А вот Гертруда - это совсем другое дело. Я думаю, что инициатором была именно она. Клер молча потерлась щекой о плечо графини. Как ни странно, случившееся сблизило женщин. Обе они были несчастливы, каждая по-своему.
    Клер созвонилась с Антоном и рассказала о предложении старой графини. Антон посчитал, что мальчику это пойдет на пользу. Антошка  должен был остаться с бабушкой  на два месяца. Клер возвращалась в Париж, а затем собиралась в Россию. Повидаться с Антоном. По его голосу она поняла, что у него не все ладно.
    Эмма фон Зольц была вне себя от счастья. На радостях она подарила Клер старинный браслет, усыпанный бриллиантами, принадлежавший еще ее бабушке по материнской линии. Клер была смущена  столь  дорогим  подарком и с видимым удовольствием надела его на руку.
    - Все правильно. Его полагается носить на правой руке.– Заметила графиня.
    - Да, я хотела спросить. Знакома ли ты с первой женой Оттона?
    - Да.- Ответила Клер.- Она очень милая и хорошая женщина.
    - Она русская?
    - Наполовину. Отец у нее был еврей. Очень известный адвокат.
    - Это у них одна из национальных профессий. Наряду с банкирами, портными и музыкантами-исполнителями.
    Клер улетела. Как-то ночью Антошка проснулся с ревом. Бабушка всполошилась.
    - Что с тобой? Мое счастье.
    - Мне приснилось, что БеБе заболел. Он девочка, а девочки всегда болеют. Ему без меня плохо.
    - А мы утром позвоним мамочке и спросим, как себя чувствует БеБе.
    Утром выяснилось, что с жирафом все в порядке. Просто он очень соскучился по Антошке. После завтрака Эмма с Антошкой отправились во Франкфурт искать Бе-Бе дублера. Жирафа нашли в “Zeil Galerie”. Он был очень похож на БеБе, только поменьше ростом.
    - Это  мальчик  и её зовут Мими. - Заявил Антошка.
    - А почему Мими? И почему её, а не его, раз это мальчик? – поинтересовалась графиня.
    - Потому что БеБе девочка, а Мими - мальчик. У жирафов все наоборот. Сказал Антошка. - Так надо.
    Антошке наняли учителя немецкого языка – вышедшего на пенсию старого учителя классической гимназии герра Заугеля. Занятия были каждый день по два часа, а еще  час  просто  прогулка  и беседа  на немецком с песенками и стишками. Учиться Антошке нравилось, и уже через месяц он довольно бойко изъяснялся на языке своих предков. Ему было немного трудно отвыкнуть от ударений на последней гласной, как во французском, но это был всего лишь вопрос времени.
    Герр Заугель заявил, что если Антошка прервет занятия хоть на десять дней, то все их труды пойдут насмарку. Нужно еще три месяца, чтобы ребенок достаточно овладел языком.
    Графиня  позвонила  Клер и пригласила ее пожить в Лаубахе хотя бы с месяц, чтобы не прерывать Антошкиных занятий. Клер обещала приехать. Но раньше Клер приехал Антон, да не один. Привез с собой Колокольцева, Викторию и Васю Котлова. Для полного комплекта не хватало только Баклушина.
    После нескольких  недель  размышлений и обсуждений Антон с коллегами так ни к чему и не пришли  и решили поехать в Лаубах- осмотреться, а там видно будет что делать.
    Старая графиня была в шоке.
    - Ты почему не предупредил, что едешь с друзьями? Где я вас буду размещать? В замке идет ремонт.
    - Эммочка! Не ворчи. Ворчанье – удел стариков, так что не торопи время. Они разместятся в отеле по соседству, мы там забронировали пол этажа.
Антошка был счастлив. Он все время таскал отца за собой. Познакомил его с Мими и  герром Заугелем. Показал коляску, свои книжки и игрушки. А затем заявил, что будет спать с папа.
    От такого решения Виктория была не в восторге, а старая графиня горячо поддержала внука. «Можешь и потерпеть, библейская блудница», - мысленно ухмыльнулась она.
Две недели, проведенные в Германии, ничего не прояснили. Все ниши, приносящие твердый доход были заняты. Кроме того, чтобы обеспечить успех бизнеса, нужно было многому научиться и во многом изменить свой российский безалаберный характер.К концу второй недели Колокольцев стал тяготиться  вынужденным бездельем и решил вернуться в Россию.
    - Антон Александрович, мне здесь тяжко. Все непривычно и чуждо. Одно дело приехать сюда на отдых, а другое тут жить и работать. Да еще надо хорошо знать язык. Даже милые посиделки с сардельками и пивом, которые в складчину устраивают соседи, не по мне. Отпустите, бога ради. Поеду домой.
    - Вадим, Вы свободный человек. Возвращайтесь. Вы мне ничем не обязаны. Это я перед Вами в долгу, поскольку вырвал из привычной жизни и создал множество проблем. Если у меня получится что - либо  путное, я  дам  Вам  знать.  А  так, всегда можете на меня рассчитывать по любому вопросу.
    Колокольцев уехал. Василий остался при Антоне и даже стал потихоньку осваивать бытовой немецкий. В  непростой  ситуации  оказалась  и Виктория.
    Старая графиня вела себя вызывающе корректно. Была приторно вежлива и галантно неприветлива.
    Она раздражала Викторию своей чопорностью и  молчаливым осуждением любого, даже мельчайшего, промаха. Но хуже всего на Викторию действовала ее иронично-снисходительная улыбка, которая с успехом могла быть адресована и служанке, тайком примеряющей шляпку хозяйки, или поперхнувшейся пирожком, взятым с хозяйской тарелки.
    Антон, казалось, ничего не замечал, что тоже выводило Викторию из себя.
    - Ты не считаешь, что так продолжаться не может?
    - О чем ты?
    - Я об отношении старухи ко мне. Она меня терпеть не может и постоянно придирается по всяким мелочам.
    - Во первых, не называй ее старухой. Она моя родная тетка. Во вторых я ни разу не слышал, чтобы она что-либо говорила в твой адрес.
    - Говорить не обязательно. Достаточно взглянуть на выражение ее лица. Того и гляди, она пришьет мне на платье желтую шестиконечную звезду и номер на спину.
    - Ну это уже слишком. Она никогда не страдала ксенофобией.
    - Откуда ты знаешь? Ты ее увидел первый раз в жизни всего полгода назад.
    - Что же ты хочешь, чтобы я сделал? Хочешь, я поговорю с ней.
    - Это ничего не даст. Она возненавидит меня еще сильнее. Нам нужно уехать домой в Россию.
    - Вика, в России мне делать нечего. Я хочу попробовать пожить здесь.Может, что и получится.
    - Ну как знаешь. Я понимаю, что сын тебе дороже всех, хотя ты об этом и не говоришь. И вообще не понятно, какое место занимаю в твоей жизни я. Разве что место наложницы. А что дальше? Я с каждым годом не становлюсь моложе и привлекательней. В один прекрасный день ты увидишь, что я уже старуха и потеряешь ко мне интерес. Если бы я могла родить, может, все было бы иначе.
    Антону стало стыдно. В конце концов, Вика ради него пожертвовала всем, что у нее было. Он эту жертву принял, но ничего не дал взамен, кроме сексуального удовлетворения. А это она, при желании, могла испытать и с другим.
    Антон нежно обнял Викторию и хотел поцеловать, но она мягко отстранилась и сказала:
    - Не  надо. Вдруг Ее  Светлость, госпожа  графиня  фон Зольц Лаубах увидит?
    - Кончай кукситься, девочка.
    - Какая я тебе девочка? Мне скоро сорок, дорогой. Это возраст!
    - Выглядишь ты на тридцать.
    - Спасибо за комплимент. Но это меня мало утешает. Я пошла спать. Не иди за мной.
    Это была их первая размолвка за год совместной и, на первый взгляд, счастливой жизни.
    Антон понимал, что Виктория не получила того, что ожидала, и что прежняя страсть вполне может обернуться неприязнью, но ничего придумать не мог. Ему еще предстояло разобраться с Сонечкой и Клер. Единственным светлым лучиком в этой ситуации был Антошка.
    «Позвонить Клавдии, что ли?» Подумал Антон. «Да нет. Она растворилась в привычной для себя среде и ей комфортно с дядькой в шлепанцах. Сейчас она уже просто не поймет, какого рожна мне надо».
    - Папа; иди ко мне. Ми-Ми хочет сказку про то, как жираф тигра и льва победил! Он кааак… дал им острыми копытами! А копыта ему наострил добрый маг.
    Сюжет был задан и Антон пошел расцвечивать его всевозможными подробностями, которые Антошка подправлял по мере надобности.
    На следующий день позвонила Клер и сказала графине, что сможет приехать на две-три недели. За вечерним чаем графиня не без легкого злорадства сообщила об этом Вике и Антону.
    - С чего это вдруг? - спросил Антон.
    - Я ее пригласила, чтобы она побыла с сыном. Иначе пришлось бы  прерывать  занятия и отправлять его в Париж.
    Виктория никак не отреагировала на новость. Она поблагодарила за чай и, извинившись, ушла к себе.
    - Эмма! Зачем ты так?
    - А что я такого сказала. Мать едет повидаться с сыном. Что в этом плохого?
Антон отправился к Виктории. Дверь в ее комнату была заперта. На его просьбу впустить его, Вика ответила, что плохо себя чувствует.
    Утром она не вышла к завтраку. Антон забеспокоился и пошел к ней. Дверь в ее комнату была открыта. Виктории не было. В платяном шкафу висели пустые вешалки для одежды.
    Антон сообщил об этом графине, та спокойно ответила:
    - Она улетела ночью в Москву, я сама вызвала ей такси.
    - А почему мне ничего не сказали?
    - Ты так сладко спал, что не хотелось тебя будить. Она тебя спящего поцеловала в лоб и уехала в аэропорт.
    Антон  замкнулся  в себе и  два дня ни с кем не разговаривал. С утра уезжал на машине в неизвестном направлении и возвращался поздно ночью. На третий день, немного успокоившись, он позвонил Виктории. Она не стала слушать его упреки и сразу отрезала:
    - Я возвращаюсь к мужу. Он меня простил. Работать буду в корпорации на своей прежней должности. Воронов обещал меня взять.
    - А как же я?
    - Скоро привыкнешь и найдешь утешение в объятиях очередной дуры, обалдевшей от твоей плейбойской внешности.
    Антон усмехнулся. Появившееся было ощущение пустоты прошло. Он даже не чувствовал обиды. Хотя, впрочем, обижаться-то, собственно, было не на что
    Прилетела Клер, веселая и красивая. Антон с Антошкой встретили ее в аэропорту Франкфурта.
    - Ты что-то подозрительно хорошо выглядишь. С чего бы это?-Ревниво спросил он.
Клер не успела ответить. В разговор ввязался Антошка:
    - Я знаю. Это потому, что тетя Виктория уехала. Я ее не люблю.
    - Надолго? - Спросила Клер.
    - Навсегда. - Спокойно ответил Антон.
    Клер задумалась. Бедняга совсем запутался в своих женщинах. Теперь же их на две стало меньше.
    Старая графиня встретила Клер очень тепло. Любовь, которую она питала к маленькому Антошке частично переносилась и на Клер. Эмма понимала, что мальчишку не удастся оторвать от матери. Она постепенно приходила к мысли, что Клер не такая уж плохая партия для Антона. Тем более, что он сам тоже не очень чистых кровей. Приездом Клер был недоволен только Василий, который успел привязаться к Виктории.
    Эмма стала намекать Антону, что мальчика пора крестить и необходимо, чтобы рядом с ним в это время были повенчанные  мать и отец.
    Антон объяснил ей, что пока он не разведется с Сонечкой, о браке с Клер нечего и помышлять. Да и неизвестно, как сама Клер отнесется к этому. Во вторых нужно было урегулировать вопрос с вероисповеданием Антона и Клер, которая была католичкой, а Антон православным, но крещенным в старой вере. Здесь же, в Лубахе, исповедовалось лютеранство.


Глава 16. АЛЕКС

    В очередное воскресенье Антон и Клер отправились в Висбаден в старейшее в Европе казино немного развеяться. Казино находилось в винном зале  старинного  Курхауса.  Роскошный  интерьер, великолепный винный погреб и отменная кухня создали ему мировую славу.Поужинав, они сели играть и вдруг Антон обнаружил за соседним карточным столом мужчину, удивительно похожего на Алекса. Когда мужчина мизинцем правой руки подправил свои очки, у Антона не осталось сомнений в том, что это действительно Алекс.Он подошел к карточному столу и, широко улыбнувшись, сказал:
    - Вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя. Но я очень рад, что ты жив и здоров.
    Мужчина настороженно взглянул на Антона и ответил на вымученном английском языке, что он не понимает в чем дело и просит его извинить. Антон не стал настаивать и, извинившись, отошел. Английский, выученный в Москве, имеет свою специфику. Речь, как правило, бывает не очень свободной, абсолютно правильной с грамматической точки зрения, но без расхожих фраз и  со специфическим российским произношением. Это, действительно, Алекс, убедился Антон, решив отложить объяснение на более подходящее время. Однако объяснение не состоялось. Алекс поспешно удалился. Антон попытался выяснить у крупье, за чьим столом тот играл, как зовут этого господина, но крупье, извинившись, сказал, что ничем помочь не может.
    Алекс, а это в самом деле был он, не на шутку встревожился. Наделав массув и получив крупный кредит а банке, контролируемом ингушами, под фиктивную сделку, уехал из России через Азербайджан. Авария случилась на самом деле, только за рулем сидел водитель, который погиб. Машина сгорела дотла. Алекс же, выбравшись из горящей машины, успел подбросить в нее свои карманные золотые часы «Павел Буре» и очки, по которым и «опознали» обгоревший труп. Сейчас же возникла реальная опасность разоблачения.«Опять этот проклятый Антон, неужели он все время будет путаться под ногами? Надо что-то предпринять, пока он не поделился своим «открытием» с кем-нибудь еще»,- подумал он.
    Уезжая из Висбадена, Антон не обратил внимания на темный «Ауди»,двинувшийся следом.
    Алекс проводил их до Лаубаха. Когда Антон и его спутники вошли в замок, он спросил у проезжавшего мимо патрульного, чей это замок и в ответ услышал, что замок  принадлежит графу  фон Зольцу, который родился и жил в России и лишь недавно вернулся в родные края.
    «Вот так номер», - подумал Алекс. «Этот козёл оказывается еще и граф».
Он лихорадочно думал, что делать. Можно исчезнуть, но если информация о том, что он жив, попадет в Москву, его начнут искать и найдут. Можно поговорить с Антоном и попросить его молчать. Но тогда Антон получит власть над ним, а опасность того, что он проболтается, не исчезнет. Следовательно, остается только один выход - уничтожить возможный источник утечки…
   … Пуля вошла в затылок. Алекс дернулся и затих. Вся машина была забрызгана кровью, осколками костей и мозгами. Патрульный, совершавший очередной круг, увидел знакомую машину, но уже с разбитым задним стеклом, подошел поближе и чуть не упал в обморок. Подобное он видел только в кинофильмах. Вызвав коллег из участка, он рассказал, что убитый интересовался замком фон Зольцов.   Полицейские вошли в замок и стали опрашивать его обитателей. Выстрела никто не слышал.
     Антона попросили опознать убитого, поскольку тот интересовался  замком.
Увидев труп Алекса, Антон изменился в лице.
    - Вы его знаете? - Спросил инспектор.
    - Мне кажется, да.
    - Что значит «кажется»?
    Антон  рассказал  о  встрече  в казино и о том, что они были давно знакомы.
    - Так кто же это?
    - Это гражданин России, Григорьев Алексей, бывший депутат Государственной Думы, который считался погибшим несколько лет назад в автокатастрофе.
    - Но у него панамский паспорт на совершенно другую фамилию.
    - На этот счет ничего не могу сказать. - Ответил Антон.
    Инспектор попросил не отлучаться из Лаубаха до выяснения обстоятельств. Это относилось ко всем обитателям замка.Полицейские прочесали парк и возле  пруда обнаружили гильзу от пистолета «ТТ». Пуля, убившая Алекса, была выпущена из такого же  пистолета. Утром Антон обнаружил, что исчез Василий Котлов. Исчезла и машина, на которой он возил Антона.
    Полиция установила, что Котлов, будучи телохранителем графа фон Зольца, привез с собой в Германию личное оружие – пистолет «ТТ». Начались активные поиски Котлова по всей Европе, но нигде не было обнаружено никаких следов. Антона и всех его домочадцев замучили допросами и, убедившись через некоторое время, что они действительно ничего не знают, оставили в покое. Однако наблюдение за замком и его обитателями продолжалось. Не было отменено также и распоряжение о невыезде.
    Несмотря на малоприятное частое общение с полицией, Антон обдумывал главную проблему – организацию собственного бизнеса в Германии. Лаубах и Земля Гессен его устраивали и по географическому положению и по климату. Мягкий и сравнительно теплый климат, наличие большого количества известных курортов и достаточно развитой инфраструктуры давали определенные преимущества для развития туристического бизнеса. Как вариант рассматривалась возможность организации оздоровительных туров для граждан России и остальных стран СНГ. Но нужна была фишка, которая привлекла бы богатых туристов и из западных стран. Хоть Лаубах и был объявлен климатическим курортом, наплыва желающих не было  по причине отсутствия высококлассных отелей и развитой развлекательной инфраструктуры. Отели, клубы, казино и ипподром находились более чем  в часе езды на автомобиле.
    Как-то раз графиня Эмма повела Клер в винные подвалы замка. Клер была очарована старинными дубовыми стеллажами для бутылок и бочками для вина. Ряды бутылок, покрытых пылью и паутиной, очень впечатляли. А попробовав старое «Шпэтбургундер», она пришла в полный восторг.
    Ночью, лежа в постели с Антоном, Клер, утомленная любовными играми, потянулась по кошачьи и между прочим спросила Антона:
    - А что если в винных подвалах замка создать винотеку и дегустационный центр. Там полно старых Рейнских, Мозельских и Баденских вин. Есть и Венгерские и французские вина и даже крымский мускат, настоящий «Порто» и испанский херес.
Все это добро не использовалось лет семьдесят, а то и больше. Если дать хорошую рекламу, то от посетителей отбоя не будет. Поскольку это удовольствие дорогое, можно будет один из подвалов использовать для дегустации ординарных и недорогих марочных вин для более массовой клиентуры.
Антон с удивлением посмотрел на Клер:
    - А ведь это гениальная идея, которую можно бесконечно развивать, создавая все новые и новые элементы инфраструктуры. Умница ты моя.
    - Как же, твоя. Тебе я нужна только как Антошкина мать, но не более того. Мы с тобой занимаемся любовью не чаще раза в неделю.
Раньше, я помню, все было иначе.
    - Все очень просто. Раньше мы были моложе.
    - Ты меня с собой, старикашка, не сравнивай. Мне еще нет даже тридцати.
    - Ах так! - Разозлился Антон.- Ну держись!
    И он занялся Клер на полном серьезе. Она предоставила инициативу ему и только тихонько постанывала, испытывая неземное блаженство. Антон проявлял чудеса изобретательности, используя весь известный ему арсенал любовных игр, и окончательно добил Клер, лаская ее языком и руками.
    - А это, чтобы тебе неповадно было устраивать оргии со всякими Сонечками и Гертрудами.
    Клер не могла говорить от переполнявших ее чувств. Она только молча лежала на спине. Из закрытых глаз текли слезы восторга. Дыхание стало прерывистым. Один головокружительный оргазм следовал за другим. Наконец она взмолилась заикаясь:
    - Ты что, хоочешь  мееня  дооконать? Умоляю! Хваатит. Я боольше нее могу.
Антон  усмехнулся  и оставил ее в  покое. Клер заснула, а Антон прокручивал в голове поданную ею идею и приходил к выводу, что из этого может развиться довольно крупное дело.
    Через месяц был готов бизнес-план,достигнута договоренность с известнейшими санаториями и крупнейшими отелями Земли Гессен о сотрудничестве и подписаны протоколы о намерениях. Для реализации проекта были нужны немалые средства, и Антон договорился о кредите под залог замка Лаубах и прилегающих к нему владений фон Зольцев.
    Для оценки возможности привлечения клиентов из России и соседних с нею стран Антон решил пригласить Колокольцева и позвонил ему.
    - Здравствуйте, дорогой Вадим Николаевич.
    - Рад слышать, Антон Александрович.
    - Вадим. Я думаю, что нам уже давно пора перейти на ты. Слушай, есть идея, причем не голая, а уже обсчитанная, со всеми затратами, рисками и грядущими прибылями. – И Антон подробно изложил ему суть предложения.
    Колокольцеву идея понравилась. Он пообещал провести в России предварительный зондаж, а затем приехать с тем, чтобы непосредственно включиться в работу.
Колокольцев  приехал в  начале осени. Он провел большую работу, и ему не терпелось сообщить о достигнутых результатах Антону. Результаты были обнадеживающими.
    - Да, вот еще. Я переговорил с нашими «пацанами». Им очень хочется интегрироваться в мировое бизнес – сообщество, и они готовы хоть сейчас вложиться в дело. Баклушин тоже готов. Он теперь очень уважаемый человек  в области.
    - А это не обернется потом неприятностями? - Спросил осторожный Антон.
    - Эту часть предоставь мне. Кстати, я недавно виделся с Васей Котловым. Он сказал, что то, что случилось, должно было случиться. Опознание после аварии было организовано Владимиром Михайловичем. Он не поверил в гибель Алекса. А у Васи было соответствующее задание. Кроме того, он просил передать, что очень сожалеет о том, что продырявил твой смокинг несколько лет назад в Москве и рад, что ты не очень пострадал. И вообще ты можешь на него рассчитывать в любом качестве.
    Антон задумался. Он догадывался, кто был организатором выстрела, но, что исполнителем был Василий, ему и в голову не приходило. И после этого Вася, как ни в чем не бывало, смотрел в глаза Антону, спас его от гибели в Приамурье и служил ему верой и правдой после гибели Владимира Михайловича,не забыв  наказать его убийцу.
    Да, «контора», в которой они служили, была непонятной, непредсказуемой, очень сильной и хорошо организованной. Людей туда подбирали очень тщательно. Им устраивали многочисленные и длительные проверки на прочность, преданность  партии и стране. Но все это осталось в прошлом. Сейчас там верховодят Аркадии Владимировичи, которые успешно  избавились  от опытных  профессионалов  и теперь чувствуют себя комфортно, делая деньги всеми доступными способами.
Колокольцев также передал письмо от Вики и сказал, что она выглядела неважно. Письмо было коротенькое: «Дорогой Антон, хоть я и вернулась к мужу, но жить с ним мне невмоготу. Ты все время в моих мыслях и перед глазами. Я тебя ощущаю всем телом и не в состоянии ничего забыть. Я очень тебя люблю и не знаю, как мне жить дальше. Прости, если сможешь. Целую Вика».
Антон тоже не знал, как быть ему самому. От Сонечки не было никаких известий, но ни Клер ни Вика не собирались его терять.
    Нужно было принимать какое-то решение, которое бы устроило всех. Поскольку такого решения пока не было, Антон полностью погрузился в работу,
оставив  «семейные» проблемы  на потом.

Глава 17. «ЛАУБАХ»

    На территории парка вырыли большой котлован под винный подвал и дегустационный зал. На плоскую бетонную крышувинохранилища насыпали землю, разбили газон и построили теннисные корты олимпийского класса. Рядом, на муниципальной земле, взятой в аренду, соорудили поле для гольфа со всеми полагающимися строениями.Правое крыло замка осталось для проживания владельцев, а в левом разместился фешенебельный ресторан под названием «Космополитен» с наиболее популярными кухнями мира: итальянской, французской, китайской, тайской, кавказской, русской и ливанской. Естественно, нашлось место и для классической германской кухни. Каждой кухне был отведен свой зал. Командовал всем этим поварским войском знаменитый Энтони Ли, ученик великого Бернара Луазо и Массимо Феррари, стажировавшийся у Мартина Янь и в знаменитом Тайском ресторане «Oriental Spoon» у Адирека Шрибубха.
    С  началом  весны потянулись  первые ручейки туристов. К лету их количество возросло настолько, что приходилось записываться в очередь за несколько недель. Через полгода комплекс «Лаубах» приобрел Европейскую известность. Он очень  полюбился  российским  туристам,  которые приносили основной доход в межсезонье.
    Антон завел конюшни. Появилась новая услуга – прогулка в конном экипаже по окрестностям Баденских курортов. Клиентам импонировало, что всё действо происходит в фамильном замке фон Зольцев и что их лично приветствует сам граф. А то, что граф прекрасно владеет русским языком, приводило «братьев славян» в неописуемый восторг.
    Дела шли хорошо, и Антон  рассчитывал через год  покрыть значительную часть расходов. Они с Колокольцевым уже подумывали о строительстве нового фешенебельного отеля и, если удастся получить лицензию, то и казино.
    В ясный весенний день Антон получил извещение из Хамовнической прокуратуры Москвы с требованием явиться к следователю для дачи свидетельских показаний в связи с убийством Алексея Григорьева. Были указаны день и час. Антон позвонил следователю по номеру телефона, имевшемуся на официальном бланке. Тот отказался давать объяснения по телефону и потребовал личного присутствия Антона, угрожая всеми мыслимыми и немыслимыми карами в случае неявки. Антон нанял московского адвоката, который стал представлять его интересы. Адвокат был очень ловкий и очень дорогой. Он буквально в течение недели добился решения суда о том, что уголовное дело должно быть заведено в стране, где  было совершено преступление, а не в России.
    Германская полиция уголовное дело завела, но не сочла нужным привлекать Антона даже в качестве свидетеля. Соответственно в возбуждении уголовного дела по факту убийства Григорьева Хамовнической прокуратуре было отказано, так как преступление было совершено вне ее юрисдикции. Стало ясно, что это очередной «наезд».
    Адвокат попросил Антона о личной встрече и, получив согласие, приехал в Лаубах. Он рассказал, что «дело» было инспирировано  Аркадием  Владимировичем  и  что тот не отстанет, пока не добьется своего.
    Антон понимал, что деньги, уплывшие из рук генерала,  не дают Аркадию Владимировичу спокойно спать. Но он не собирался ничего платить, ни под каким видом. Антон рассказал Колокольцеву историю взаимоотношений с Аркадием Владимировичем и попросил совета.
    - Проще всего заплатить. Бросить ему кусок, чтобы подавился. - Сказал Колокольцев.
    - Но он будет требовать еще и еще.
    - А на каком основании? Тогда ему показалось, что он вас с Викторией подловил на мошенничестве, потому и потребовал свою долю.
    - Но ведь никакого криминала не было. Следовательно, он уже не должен был ничего требовать.
    - Но ведь его провели как мальчика. Вот он и разъярился. Поэтому необходимо возместить моральный ущерб.
    - И сколько же ему дать?
    - Примерно треть того, что он «потерял».
    - Это где-то около полутора миллионов долларов.
    - Многовато. Теперь понятно, чего он так взъелся.
    - А как обставить передачу денег? Ведь он может меня прищучить за попытку подкупа должностного лица.
    - Самое простое - это дать ему выиграть в любую азартную игру. Карты, кости, бильярд. Да что угодно.
    - Но сумма немаленькая. Такой выигрыш привлечет внимание. Да и не к лицу генералу играть в подобные игры. А без свидетелей эта затея будет лишена смысла.
    - Можно  открыть ему счет в оффшорном банке. Или дать корпоративную кредитку, установив предельную сумму расходов.
    - Было бы неплохо вытащить его сюда и решить все эти вопросы здесь, а не в России.
    - Можно попробовать.
    Антон позвонил Аркадию Владимировичу, рассказал о письме Хамовнической прокуратуры и попросил помочь, смиренно напомнив о том, что они договорились дружить.Он предложил генералу приехать в Баден-Баден подлечиться, пообещав все устроить лучшим образом.
    - А девочки будут? – Игриво спросил Аркадий Владимирович.
    - Обязательно. Всех цветов и размеров.
    - Шучу, шучу. Давай без глупостей. Но лечиться приеду. Через две недели у меня отпуск. Так что я приеду с женой. Через две недели Антон с Колокольцевым встречали Аркадия Владимировича во Франкфуртском международном аэропорту.
    Генерал прилетел без жены, сказав, что она не захотела в санаторий, а отправилась на Французскую Ривьеру, где будет ждать его по окончании курса лечения.
    Увидев Колокольцева, генерал притворно удивился:
    - И Вы здесь? Рад видеть. Очень рад.
    - Взаимно, Аркадий Владимирович.
    - И чем же вы тут с Антоном Александровичем промышляете?
    - Да вот, влезли в туристический бизнес и не знаем, как вылезти.
    - А что, есть проблемы?
    - Сколько угодно. Но главная трудность – это адаптация к местным условиям ведения дел. С нашим характером это очень непросто.
    - Но я слышал, что в Антоне Александровиче течет и немецкая кровь. Так что ему должно быть проще.
    - Да Бог с Вами, Аркадий Владимирович! Вы забыли, где я родился и воспитывался. Так что немецкая кровь вся  перебродила и приобрела чисто российскую консистенцию со всеми вытекающими.
    - Короче, что немцу хорошо, то русскому смерть?
    - Поговорка в своем первоначальном, не перевернутом варианте звучит приятнее. Но суть примерно такая, как Вы сказали.
    - Ничего. Научитесь.
    Двадцать дней генерал послушно выполнял все предписания врачей и возмутился, когда Антон попытался  оплатить  счета  медиков, заявив, что привык платить за себя сам.
    - Да. - Сказал Колокольцев. Наш подопечный не так прост, как хотелось бы. Что будем делать, граф?
    - Надо подумать.
    Подумали и начали с того, что по просьбе генерала, зашли в Висбадене в автосалон «Ауди», чтобы посмотреть новые модели, а  выехали оттуда на новеньком «А-8», который фирма вручила генералу как пятидесятитысячному посетителю. Восторгам Аркадия Владимировича не было предела.
    - А какую марку предпочитает Ваша супруга?
    - «Порше»! Она не такая скромная, как я.
    На следующий день они выехали из автосалона «Порше» на новеньком “996”, полученном от фирмы в качестве презента десятитысячному посетителю. На этот раз восторгов было меньше. Аркадий Владимирович все прекрасно понял, но не подал виду. Он просто посетовал, что дома никто не поверит в двойную удачу.
    - Это решаемый вопрос. - Сказал Колокольцев, который организовал весь этот цирк, отвалив кругленькие суммы в автосалонах. - Ведь есть же официальные дипломы от фирм.
    - Вы что не знаете, что в московском метро можно купить даже диплом доктора наук за 1000 рублей?
    - Пока можно забрать машину, которая подороже. Одна удача - это реально. Вторую переоформим на кого скажете и отправим в Питер.
Баден-Баден очень понравился Аркадию Владимировичу. Особенно виллы в его окрестностях. Он постоянно твердил:
    - Вот бы такой  махонький  домишко  здесь на старости лет и больше ничего не надо. Живи себе на здоровье, попивай пиво и закусывай сосисками.
«Домишки»  стоили  от  трехсот тысяч  евро и выше. Аппетит у генерала был неплохой. Посмотрели несколько вилл, нашли одну подходящую. Договорились о цене, внесли задаток  и условились, что Аркадий Владимирович определится на чье имя покупать дом и пришлет этого человека для оформления документов.
    В день отъезда в аэропорту он сказал:
    - Ну, ребята, я ваш должник по гроб жизни. Ни о чем не беспокойтесь, я  вас в обиду никому не дам.
    После трехмесячного молчания позвонила Сонечка и попросила развод. Она собралась замуж за своего бывшего однокурсника. Антон его знал. Парень, как парень. Из старой ленинградской  семьи. Антон ответил согласием. А еще Сонечка сказала, что их дочь вышла замуж за швейцарца и решила остаться в Лозанне.
Антон с грустью подумал, что не видел свою дочь много лет. Они стали почти чужими. Тем не менее, он отправил ей крупную сумму в качестве свадебного подарка. Дочь позвонила из Швейцарии и поблагодарила отца. Она уже говорила по-русски с сильным акцентом. И это было очень грустно.


Глава 18. ПОКУШЕНИЕ

    Дела шли неплохо. Компания процветала, и Колокольцев стал зондировать почву для организации дела в долине Рейна. Там было немало подобных заведений, но они были однообразны и скучны. Не хватало фантазии, которая у компаньонов была в избытке.
    Но случилось нечто, что чуть было не поставило крест на всех их трудах.
В составе одной из групп, приехавших в Лаубах поразмяться, были два молодых человека из России. Колокольцев сразу же распознал представителей криминального мира, несмотря на европейский лоск и отсутствие золотых цепей, перстней и прочих атрибутов, присущих этой братии.Парни вели себя естественно. С удовольствием дегустировали старые вина, не глядя на цены, и остались ночевать, попросившись в отель, расположенный  в левом крыле  замка. Колокольцев решил пообщаться с ними.
    - Как вам у нас?
    - Клёво. Но скучновато без телок.
    - Надо было привезти с собой. Здесь городишко маленький и нравы довольно строгие.
    - Не догадались. Но ничего. Одну ночку как - нибудь перекантуемся.
    - Надолго сюда?
    - Да нет. Через пару дней домой. Дела.
    Колокольцев ушел, но чувство тревоги его не покидало. «Что-то здесь не так» - думал он, но никаких явных  признаков  опасности  не  было. Тем не менее, он ее ощущал всей своей кожей. На всякий случай Колокольцев решил проследить за парнями. Занял номер напротив и через дверь стал прислушиваться  ко всему, что происходило в коридоре.
    Вот официант прокатил тележку с ужином в конец коридора. Чистильщик сапог собрал выставленную у дверей обувь, чтобы к утру поставить ее обратно, но уже вычищенную и сверкающую. Горничная прошелестела легкой походкой. С тихим мычанием, которое мало походило на пение, подвыпивший постоялец прошел к своему номеру, потом долго не мог попасть ключом в замочную скважину. Наконец все угомонились. Было уже далеко за полночь.Колокольцев чуть было не заснул прямо на стуле у дверей. День выдался тяжелый, и Вадим основательно устал. Наконец, он услышал легкий скрип открываемой двери напротив.
    - А ты знаешь, в какой комнате спит этот гребаный граф?
    - Знаю. Но он не один, а со своей телкой.
    - Кончать будем обоих?
    - На нее заказа не было. Просто отключим ее.
      Колокольцев вышел из номера, громко захлопнув дверь.
    - Вы куда, ребята?
    - Да вот решили пройтись. Что-то не спится.
    - А пушка зачем?
    В руках одного из них был пистолет с глушителем.
    - Для самообороны. - сказал он и с бедра выстрелил в Колокольцева, но Вадим успел упасть раньше, и пуля содрала только кусок кожи с головы. Кровь заливала лицо, но Колокольцев успел сделать два выстрела. Один попал в живот  стрелявшему, а второй - его подельнику в колено, отчего тот взвыл, и, немного попрыгав на здоровой ноге, свалился рядом со своим товарищем. На выстрелы выскочили проснувшиеся обитатели гостиницы, прибежала охрана. Был составлен протокол с показаниями свидетелей, раненых унесли в служебное помещение и вызвали неотложку и полицию.
    До приезда  полиции  Колокольцев успел поговорить с охромевшим бандитом.
    - В чем дело? Я не полицейский и ты меня, наверное, знаешь. Так что давай выкладывай.
    - Да пошел ты. С ссучившимися не разговариваем.
Бандитов забрали в госпиталь, а обитателей замка попросили никуда не отлучаться. Начался долгий и изматывающий допрос свидетелей.Антона тоже пригласили на допрос.
    - Как Вы думаете, господин Емельянов, не слишком ли много и часто стреляют в вашем замке?
    - Думаю, что слишком. Но ничего не могу понять, а тем более сообщить Вам по этому поводу.
    - Ваш партнер заявил, что на Вас планировалось покушение, которое ему удалось предотвратить, ранив двух человек. У второго тоже оказалось оружие и огнестрельное и холодное.
    - Я ничего не понимаю. Я уже два года живу в Германии и занимаюсь своим бизнесом. Никаких связей ни с кем в России, кроме бывшей жены и нескольких друзей не поддерживаю.
    - Хорошо, подумайте и, если что-либо вспомните, дайте нам знать. А пока прошу из Лаубаха никуда не уезжать.
    Случившееся так  потрясло  старую  графиню,что она слегла с сердечным приступом. Больше всего она испугалась за внука и племянника. Остальные ее интересовали меньше.
    Антон с Колокольцевым сидели на закрытой террасе и пытались проанализировать случившееся.
    - По документам они оба проживают в Тюменской области. По повадкам – это просто уголовники-отморозки. Они не профессиональные киллеры. Профессионалы работают в одиночку и не стали бы затевать убийство без предварительной подготовки, которая требует времени.  А здесь ничего подозрительного замечено не было.  Вспомни, не перешел ли ты дорожку кому-то из тюменских деятелей.
    - Не знаю. Надо подумать.
    Антон задумался. Во время работы в Бейруте он передавал Владимиру Михайловичу информацию и по тюменским нефтяникам тоже. Куда эта информация шла дальше Антон не знал. Кроме того, придуманный им способ подстраховки действовал безотказно. Даже те владельцы компаний, которые были привлечены к ответственности за утечку капиталов и неуплату налогов, не предъявляли никаких претензий.
    «Неужели какая-то часть информации все же поступала в правоохранительные органы?» - Подумал он. «Тогда не исключено, что это работа Аркадия Владимировича, пожелавшего замести следы.»
    Антон поделился своими соображениями с Колокольцевым. Тот удивился:
    - А зачем это ему. Он еще не получил главный приз – «домик в деревне». А потом и следов-то никаких нет. Давай позвоним ему, может, что и прояснится. Антон связался с генералом и рассказал ему о произошедшем. Аркадий Владимирович был удивлен не меньше Антона и, попросив данные на неудачливых киллеров, пообещал выяснить, что к чему.
    - Надеюсь, ты не думаешь, что это устроил я?
    - Нет, конечно. Иначе не позвонил бы.
    Полиция так ничего и не смогла выяснить. Киллерам предъявили обвинение в покушении на убийство, которое в суде могло развалиться,  не было мотива и доказательств. Раненый в живот после нескольких операций был переведен в тюремную больницу долечиваться. Второму пришлось ампутировать ногу. Никто ими не интересовался. Только однажды наведался клерк из российского консульства. Визит носил чисто формальный характер. Германская сторона не знала, что делать, и предложила переправить их в Россию.
    Российские власти не торопились с ответом, и вопрос повис в воздухе
    Колокольцев отправился в тюрьму, но арестованные отказались с ним встречаться. Наконец, по электронной почте пришло письмо от Аркадия Владимировича.Ему удалось выяснить, что парень, оставшийся без ноги, сын некогда богатого тюменского нефтяного магната, который был вынужден продать конкурентам свою кампанию за бесценок, поскольку ему грозило серьезное обвинение в уклонении от уплаты налогов в особо крупном размере и незаконный вывоз капитала за границу. Второй  был  бандитом  из  Ханты - Мансийска, которого использовали для выполнения всяких щекотливых поручений и криминалитет, и бизнес, и власти.  Эдакий  мастер  на  все  руки  и слуга  всех господ.
    Колокольцев снова отправился в тюрьму и на этот раз ему удалось переговорить с одним из киллеров.
    - Я не спрашиваю, кто заказчик. Я ничего не хочу знать, кроме причины. Если ты просветишь меня, я постараюсь вытащить тебя отсюда. Возможности для этого есть.
    - Бабло, что ли? Здесь тебе не Россия.
    - Ты не знаешь местных законов и порядков. Вас обоих в любом случае отправят в Россию. Немцы не будут вас кормить за счет своего бюджета. Мы наймем хорошего адвоката и вытащим вас отсюда сами.
    - А какие гарантии?
    - Мое слово!
    - Да, не густо. Но другого варианта я не вижу.
    - Вот и хорошо. Будем считать, что договорились. А теперь рассказывай.
    - В позапрошлом году несколько средних и малых нефтедобывающих компаний из разных нефтяных регионов России были куплены за бесценок крупным  монстром по одной  и той же схеме - шантаж. Все эти компании в одно и то же время были клиентами Бейрутской фирмы Емельянова. После долгих поисков канала утечки информации о схемах перевода капиталов в оффшоры и названиях  банков Бахрейна, Бейрута и Катара, где они оседали, разорившиеся нефтедобытчики пришли к выводу, что виновником утечки является Антон Емельянов. Совпадало все: время и схемы проведения сделок, общий посредник и, наконец, компания их поглотившая. И они приняли решение «наказать» Антона. Но найти его было не так-то легко. Постоянные перемещения Антона из Питера в Москву, затем обратно в Питер, потом Приамурье и, наконец, Германия затрудняли его поиск. Помог случай. На Российском телевидении появилась реклама туристического комплекса «Замок Лаубах» с интервью Антона. Для ликвидации Антона в Германию отправили меня. Товарищ мой приехал для подстраховки.
    - Теперь все ясно.
    Располагая этой информацией, вычислить заказчиков не составляло труда.
Колокольцев рассказал Антону о встрече с бандитом, и они пришли к выводу, что правоохранительные органы  и Владимир Михайлович здесь не причем, а уж Аркадий Владимирович тем более. Утечка произошла из Бейрута, и информацию компании-поглотителю, которая тоже была клиентом Антона, могли дать либо он сам, либо Клер, которая отправляла всю почту в адрес генерала. Поскольку оффшорные банки вряд ли дали бы информацию о своих клиентах кому-либо, оставалась только Клер.
Антон не мог понять, как и почему Клер пошла на такой шаг. Ведь она прекрасно понимала, чем это ему грозит. Спросить ее он прямо не мог, а вдруг она не причем. Но тогда кто? К компьютеру доступ имели только они оба и, если Клер отлучалась, хоть на минуту, она блокировала компьютер, и вытащить что-либо из него было невозможно. Но утечка все же произошла.
    Антон решил просто поделиться с ней и посетовать на такой оборот дел.
Вечером после ужина Клер с Антоном вышли пройтись по парку. Она поинтересовалась, удалось ли что-либо выяснить о причинах покушения.
    - Выяснилось почти всё и причина, и заказчики, и исполнители.
    - Так в чем же дело?
    - А дело в том, что четыре года тому назад, когда мы с тобой работали в Бейруте, один из крупных клиентов получил доступ к информации о нескольких небольших нефтедобывающих компаниях, которые тоже пользовались нашими услугами. Затем путем шантажа он за бесценок выкупил эти предприятия, разорив их хозяев. Я никак не могу понять, как это могло произойти. Ведь, кроме нас двоих, никто не имел доступа к этой информации. Другие варианты утечки исключаются.
    Клер потупилась, затем глубоко вздохнула и вдруг разрыдалась.
    - Подлец, гадина, мерзавец! Как он посмел после того, что сделал со мной, устроить такое. Ведь из-за моей глупости и безалаберности тебя могли убить.
    - Я ничего не понимаю. Успокойся и расскажи, что произошло.
Антон стал гладить ее по голове, осторожно обнял и прижал к груди. От этой ласки Клер зашлась в истерике. Она стала вырываться и кричать:
    - Оставь меня. Не трогай. Я не достойна твоей любви и сочувствия. Я не хочу больше жить.
    - Успокойся и расскажи, что произошло. Расскажи. Тебе станет легче.
    И Клер, немного успокоившись, поведала Антону омерзительную историю.
    - Ты был в отъезде. В офисе оставались только я и бухгалтер, которая в этот момент была в банке. Как обычно, в неделю раз я отправляла  зашифрованную информацию Владимиру Михайловичу. В приемной сидел финансовый директор крупной нефтедобывающей компании и ждал, пока я ему подготовлю распечатку с его реквизитами. Я собиралась зашифровать очередное письмо, когда зазвонил мой мобильник, который лежал на твоем письменном столе. Я на несколько секунд отошла от компьютера, нарушив инструкцию. Пока я взяла телефон и вернулась обратно в приемную, этот подлец уже сидел на моем месте и читал незашифрованное письмо. Я согнала его, но было уже поздно. Я стала просить его никому об этом не говорить. Но он рассмеялся мне в лицо и сказал, что никому, кроме тебя, ничего не скажет. А этого я боялась больше всего и стала его умолять не делать этого.
    - Хорошо. - Сказал он.- Я ничего не скажу господину Емельянову, если ты мне окажешь небольшую услугу. Оральный секс. Вот, что я хочу. Ты ведь француженка, и у тебя это должно здорово получиться.
    Выхода у меня не было, и я согласилась. Больше всего я боя-лась потерять тебя, и я уже знала, что жду ребенка. Я встала на колени, а он сидел на моем месте, ну и… Меня мутило от омерзения и унижения. В один момент он приказал:
    - Посмотри на меня.
    - Я подняла глаза, а он сфотографировал меня на свой мобильник в ситуации, не оставлявшей сомнений в том, чем я была занята.Затем он сказал, что отдаст мне свой мобильник и ничего тебе не скажет, если я дам ему информацию о четырех интересующих его небольших нефтяных компаниях из Тюмени,Ижевска,Волго-Уральской провинции и Уфы. Ну я и показала ему письма. Он сделал какие-то пометки в блокноте, а затем отдал мне свой телефон с фотографией на дисплее. Снимок был не очень четкий, но узнать меня было можно, так же как и понять что я делала в этот момент. Вот и всё.
    Антон от возмущения потерял дар речи. Из-за какой-то ерунды эта дурочка выдала секретную информацию, да еще и ублажала этого подонка на французский манер. И после этого, зная, чем это может обернуться, спокойно занималась с Антоном любовью, принимала его ласки и клялась в вечной любви. Антон оттолкнул ее.  Клер упала на колени  и с  мольбой протянула к нему руки. Антон отвернулся и собрался было уйти, как она сказала:
    - Ты, наконец, узнал правду, и мне стало немного легче, но я понимаю, что после этого нам уже никогда не быть вместе. Я завтра же уеду. 
    - Имей в виду, Антошку я тебе не дам. Мало того, что из-за тебя меня пытались убить, ты еще хочешь лишить меня сына.
    - А что мне делать?
    - Оставь  его мне. Ты сможешь видеться с ним, когда и сколько захочешь. Я не готов сейчас простить тебя, но может со временем. Кто знает. Я понимаю, что ты стала жертвой собственной неосторожности, обстоятельств и мерзопакостного человека. Но от этого мне не легче. Я с ним еще разберусь. Можешь не сомневаться. А сейчас тебе лучше уехать хотя бы на время. Я должен  все это  переварить. Поверь, мне очень больно и за тебя и за себя.
    - А когда я смогу снова увидеть мальчика?
    - В любой день, когда захочешь.
    - Можно и через неделю или десять дней?
    - Да. Я его пришлю к тебе в Париж с няней.
    - Антуан. Почему ты так великодушен? Я этого не заслуживаю.
    - Потому, что ты мать моего сына и мне есть что вспомнить.
    Клер улетела. Антон остался один. Он рассказал Колокольцеву все, как есть. Колокольцев задумался.
    - Несчастная женщина. Стала жертвой подонка и накликала на нас беду. Нужно как-то договориться с «заказчиками». Наведаюсь ка я в тюрьму и комиссариат и переговорю со всеми. Может, что и получится.
    Колокольцев ушел, а Антон зашел в спальню к сыну и долго молча смотрел на спящего малыша, державшего за хвостик жирафа, стоявшего рядом с его кроваткой.
    Колокольцев  поговорил с обоими парнями. Объяснил им ситуацию и дал понять, что они с Антоном постараются вытащить их из тюрьмы, если истинный  виновник их несчастий будет наказан.
    В полицейском комиссариате не знали по какой статье списывать расходы на содержание и лечение обоих русских. Ограниченный бюджет комиссариата Земли Гессен трещал по швам. Колокольцев заявил, что он берет на себя возмещение всех расходов и обязуется обеспечить их экстрадицию в Россию, попросив дать перечень и формы документов, которые при этом необходимо представить. Он также внес в фонд поддержки ветеранов полиции приличную сумму.Собрав необходимую информацию, Колокольцев вылетел в Москву.
    Через месяц в Висбаден прибыли два оперативника из Тюмени для сопровождения арестованных. В полицейской машине их отвезли в аэропорт Франкфурта и в наручниках провели через таможенный и паспортный контроль. Уже в «рукаве» с парней сняли наручники, и они как обычные пассажиры эконом класса вылетели в Москву, оттуда в Тюмень. В Тюмени их встретили друзья и увезли в неизвестном направлении. Поскольку никакого убийства не было, а в роли пострадавших оказались сами киллеры, в России им обвинение предъявлено не было, а просто была взята подписка о невыезде на срок проведения дополнительного расследования. Короче, все спустили «на тормозах». Надо отдать должное Колокольцеву, который все организовал наилучшим образом.
    Через месяц по центральному телевидению сообщили об убийстве одного из крупных нефтепромышленников России, расстрелянного на пороге своего собственного загородного дома. Как всегда, был объявлен план «Перехват». Никого не перехватили, убийцу не нашли. Прокуратура заявила, что, вероятно, это убийство было связано с профессиональной деятельностью потерпевшего.


Глава 19. ГРАФИНЯ ЭММА

    Бизнес Антона и Колокольцева процветал. Полиция Земли Гессен была довольна, что ей компенсировали все затраты и еще пожертвовали в фонд поддержки ветеранов полиции приличную сумму. Как-то вечером, когда Антон и Колокольцев сидели за шахматами, Антон сказал:
    - А не вызвать ли нам Викторию сюда. Пусть поработает с нами в роли финансового директора.
    - Я думаю, что ей нужна еще одна должность.- Сказал Колокольцев.
    - Какая? - спросил Антон.
    - Должность любящей супруги.
    Антон промолчал, а затем сказал:
    - Её не жалует Антошка и не выносит Эмма.
    - Антошка привыкнет, а графине не обязательно об этом докладывать. Пусть не знает.
    - Я могу сделать ей официальное предложение. Походит в невестах некоторое время, затем примет лютеранство и можно будет под венец. Я думаю, когда Эмма получше ее узнает, она сменит гнев на милость.
    - А сам-то ты верующий, или это всего лишь дань моде? 
    - Я легитимный христианин. Крещеный в старой вере. Но Христос-то ведь один, а не свой персональный у каждой конфессии. Поскольку все эти поповские выдумки только мешают людям жить, вспомни хотя бы Варфоломеевскую ночь, то я тоже могу считать себя православным, лютеранином, католиком и даже мормоном.
    - Ну положим, мормоном ты уже был, когда у тебя одновременно были четыре любимые женщины.
    - Я подумывал о магометанстве.
    - Как же! У них можно иметь только три жены, а у тебя было четыре.
    - Давай замнем для ясности. Теперь мне осталось принять иудаизм  и жениться по обряду Моисееву.
    Позвонил Аркадий Владимирович и спросил, когда может приехать будущий собственник домика в Висбадене, чтобы все оформить.
    Собственник оказался молодой девицей, которая подцепила генерала на каком-то приеме. Длинноногая, грудастая блондинка с крутыми бедрами и осиной талией была весьма аппетитна, несмотря на простоватое лицо и дурные манеры.
    Колокольцев с большим рвением взялся ее опекать.
    - Колокольцев, тебе не стыдно отбивать девицу у пожилого человека?
    - Не стыдно. Я не отбиваю, а помогаю. Это благотворительная акция.
    - В каком смысле?
    - Я же на этом ничего не заработаю, кроме простатита, или чего-нибудь еще, покруче.
    - Ты уж постарайся не заработать чего - нибудь. У тебя молодая жена и куча детей. Постыдился бы.
    Они с Антоном посетовали, что генерал поступил весьма опрометчиво, связавшись с этой девицей, но потом решили, что это их не касается.
    Документы были  оформлены, и девица вселилась в свою недвижимость. Ей понравилось. И она заявила, что остается здесь, поскольку ей как владелице недвижимости стоимостью свыше 500 000 евро положена пятилетняя многократная виза и льготы при получении вида на жительство.  Получила она также и «призовой»  «Ауди А-8».
    Колокольцев с ней спорить не стал в надежде, что ей все объяснят в иммиграционной службе, когда через 90 дней предложат уехать домой за новой визой.
    Антон вызвал Викторию, и она вскоре приехала.
    - Я развелась с мужем. Так что я теперь уже не грешница и уже любой раввин отпустит мне грехи.
    - Поздравляю. Но мне, бывшая мадам, хотелось бы узнать о Ваших дальнейших матримониальных планах.
    - Побуду свободной женщиной. Затем найду себе не очень старого, не очень лысого и не очень толстого еврея. Желательно коммерсанта или адвоката, достаточно обеспеченного и незанудливого. Ну как тебе?
    - Нормально. Найди мне тоже подходящую невесту. Будем дружить семьями. Справлять вместе Йом – Кипур, Ханук  и Пейсах.
    - А что это такое?
    - Это ты у меня, православного, спрашиваешь? Ничего себе дочь Израилева. Не имеешь понятия о таких важных вещах. Знаешь что. Давай, пока ты свободная  женщина,  пойдем  ко мне  в  спальню и там я тебе все объясню. И он увлек ее за собой.
    - Сумасшедший. Днем при свете. А вдруг кто-нибудь войдет?
    - А мы запремся.
    Они жадно любили друг друга.  Их тела истосковались по почти забытым ощущениям. Они не представляли, как сильно соскучились. Вика все время плакала от счастья, Антон сцеловывал эти слезы и ласкал её всю. Наконец, уставшие и умиротворенные, они спустились в гостиную.
    Старая графиня ничего не понимала. Как только она сделала ставку на Клер, как та тут же уехала. А теперь явилась эта. Хоть и красавица, но все же…
    Вика приветливо с ней поздоровалась и сказала:
    - Дорогая графиня, не беспокойтесь. Я ни в коей мере не претендую на графа. Мой приезд вызван чисто деловой необходимостью.
    -Ну конечно. В эти дела входят также страстные вопли, стоны и всхлипы, раздававшиеся на весь замок средь бела дня. Хорошо хоть наш дворецкий глух, как пень, а Оттон младший еще не понимает, что это такое. А мне это все знакомо не понаслышке. Я тоже была молода и любима. Господь с вами. Живите, как знаете.
Вика покраснела и не знала куда девать глаза. Выручил Антошка. Он вежливо поздоровался и сказал:
    - Тетя Виктория, идемте, я Вас познакомлю с Мими. Он Вас ждет и хочет подружиться.
    Встреча с Мими была очень теплой. Виктория  ему понравилась. Антошка был доволен.
    - Ты знаешь, по-моему, ему нужна подружка. Не обязательно жирафа, можно слониху или тигрицу. - Сказала Виктория.
    - Тигрицу нельзя. Она может  его съесть, когда проголодается. А слониха очень большая и толстая, как наша кухарка. Давай лучше лошадку. Они будут вместе скакать.
    - Завтра же поедем искать лошадку.
    Лошадку купили и не одну, а две. Одну стоячую, а на второй можно было раскачиваться верхом. Антошка был счастлив. Казалось, ничто не могло омрачить начавшуюся идиллию. Но на следующее утро Эмма не вышла к завтраку. Горничная прибежала в слезах и сказала, что старая графиня не просыпается.
    Эмма умерла во сне, ничего не почувствовав.Антон очень горевал. Он успел привязаться к тётке. Переживал и Антошка. Он любил свою бабушку.
    На похороны съехалось много народу. Родственники, друзья, сослуживцы мужской половины рода фон Зольцев, знакомые, арендаторы  и бывшие слуги. Антон  даже не предполагал, сколько у него родственников в Германии.
    Эмму из-за крутого нрава родня побаивалась и поэтому часто не навещала. Антон же пришелся им по вкусу. Он получил множество приглашений, с удивлением узнав, что среди его родственников есть потомки королевских фамилий Гогенцоллернов и Габбсбургов, герцогов Брауншвейгских и фон Аренбергов и других аристократов помельче.
    Мужчины в основном были во фраках и цилиндрах. Женщины - в траурных платьях и без драгоценностей.
    Отпевание состоялось в лютеранской церкви, построенной одним из фон Зольцев. У церкви собрался весь Лаубах. Графиню, несмотря на крутой характер, любили за доброту и сердечность.
    Церемония заняла много времени. Пастор с благоговением перечислил всех именитых родственников, прибывших  проводить  графиню  Эмму фон Зольц Лаубах.
Ее похоронили в фамильном склепе рядом с родителями. После роскошного  поминального обеда, организованного с русским размахом вездесущим Колокольцевым с черной икрой, русской водкой и прочими деликатесами, родственники и гости пребывали в весьма хорошем расположении духа. Они попросили Антона сообщить, когда ему будет удобно нанести визиты. И просили, чтобы он непременно привез с собой Оттона младшего.
    Гертруда томно взглянула на Антона и смиренно сказала, что была бы рада видеть его у себя в любое время, чем вызвала бурю эмоций у Виктории, которая больно ущипнула Антона.
    - Я тебе покажу, в любое  время. - Тихонько прошипела она. - Развратник чертов.
    Антон с сыном принимали соболезнования и прощались с гостями. Когда все уехали, Антон обнял Викторию и Колокольцева и сказал:
    - А теперь давайте помянем графиню Эмму по нашему, русскому, обычаю. Поминание продлилось далеко за полночь.
    Утром к Антону подошел старый дворецкий и спросил, нужны ли его услуги молодому графу, или он предпочтет кого-то другого. Антон обнял старика и сказал, что он нужен и даже очень, поскольку его присутствие всегда будет напоминать о графине Эмме, чем сильно растрогал старого слугу.
    Антон настолько вжился в атмосферу Лаубаха и свой графский титул, что ему становилось неуютно, когда его называли просто господин фон Зольц. Виктория посмеивалась:
    - Если хочешь, я тебя буду называть Ваше сиятельство. Это будет особенно торжественно  звучать, когда мы будем заниматься любовью.
    - Прекрати. Ты же знаешь, что я этим вещам не придаю серьезного значения.
    - Не лукавь, пожалуйста. Тебе это очень даже нравится. Интересно, как тебя в эти моменты называет Гертруда.
    - При чем здесь она? Между нами никогда ничего не было.
    - Не было? Так значит будет.
    - Ты что, уговариваешь меня? Впрочем, ради тебя я готов на все. Могу и Гертруду отыметь, чтобы рассказать тебе, как она меня называет.
    - Только посмей! Я ей выцарапаю глаза, а тебе кое-что оторву.
    - Не будь такой ревнивой. Ты еврейка, или турчанка? Черт возьми.
    В разгар этой милой беседы явился встревоженный Колокольцев.
    - «Генеральша» пропала. Не явилась ночевать. Не отвечает на телефонные звонки. «Генеральшей» называли девицу Аркадия Владимировича.
    - Это не есть хорошо. Мне совсем не хочется оправдываться перед генералом. Тем более, что на следующей неделе он собирается сюда в предвкушении неземных ласк.
    - Что будем делать? - Спросил Колокольцев.
    - Подождем еще денечек, а там видно будет.
    - Давайте-ка, я съезжу к ней. - Предложила Виктория
    - Попробуй. Хочешь, я тебе составлю компанию? - Спросил Антон.
    - Да уж я как-нибудь сама.
    Виктория позвонила через несколько часов.
    - Красавица ночевала не дома, а в полицейском участке. «Генеральшу»  вдрызг пьяную вытащили из машины, где она спала возле ночного клуба  в Баден Бадене. Хорошо хоть она никуда не поехала, поэтому ей не предъявили обвинения за езду в  нетрезвом  виде. Ее машину мы оставили на стоянке и сейчас едем к вам.
    - Она еще и сильно пьющая. - Подытожил происшествие Антон.
    «Генеральшу» отпаивали горячим сладким чаем и огуречным рассолом, но ничего не помогало. Синдром похмелья не проходил. Тогда Колокольцев дал ей приличную дозу коньяка. Она сразу ожила и, повиснув на нем, потребовала ласки.
    - Терпеть не могу пьяных баб. - Заявил Колокольцев, и отправился с ней в свою спальню.
    - А мы что, хуже? - Спросила Виктория.
    - Но ты же ведь трезвая.- Возразил Антон.
    - Это дело поправимое. - Ответила она и, выпив рюмку коньяка, потащила Антона за собой…
    Через несколько дней прибыл генерал. Прямо с аэропорта он со своей девицей отправился в их «домик». Несколько дней бурных плотских утех не прошли даром. Сердечный приступ чуть не свел его в могилу. Благодаря героическим усилиям врачей процесс не развился в обширный инфаркт. Генерала госпитализировали, и продержали в клинике целую неделю.
    Всю эту неделю за него опять отдувался «бедный»  Колокольцев. Генерал. уезжая, хотел  было, взять девицу с собой, но та наотрез отказалась.
    - Не хочу в Питер. Не хочу в Москву. Хочу здесь.
    - А без меня ты не скучаешь?
    - Блин! Еще как! Вот спроси его. - Сказала она, кивнув в сторону Колокольцева.
    - Ну и как она скучает?
    - Отвратительно. - Ответил Колокольцев. - Совершенно не дает покоя. Все время твердит, что хочет то к зайчику, то к папику. Короче уже изрядно надоела.
    - Это кому я надоела? Тебе что ли? - Взревела «генеральша».
    - Да я тебя сейчас…
Аркадий Владимирович не дал ей закончить. Обнял и ласково сказал:
    - Ну зачем же ты так. Как соскучишься, приезжай сразу. Я всегда тебя жду и буду счастлив.
    - Как же, ждешь. Кто тебя не знает. Ни одной юбки не пропускаешь. Ты думаешь, мне легко здесь это все знать?
    - Так поехали вместе.
    - Нет уж. Я из своего дома никуда не поеду.
    В аэропорту она даже пустила слезу. Генерал был очень растроган и, уходя к паспортному контролю, все время оглядывался и посылал воздушные поцелуи.
Когда он скрылся, девица воскликнула: - «Свободу Юрию Деточкину!»  и, повиснув на Колоколцеве, что -то  ему  вполголоса  проворковала. Колокольцев вспотел от смущения.
    - Прекрати. Кругом же люди.
    - Эти свои, - кивнула она в сторону Антона и Виктории, - а на остальных плевать.
    - Тебе бы такую, хоть не надолго. Тогда понял бы, что ты имеешь в моем лице. – Сказала Виктория.
    - Да будет тебе, пробурчал Антон.
    Как-то вечером, сидя у камина, Антон вдруг сказал Виктории:
    - Ты знаешь? Я устал от Германии. Мне очень не хватает России со всей ее дикой непредсказуемостью, безалаберностью и пофигизмом. Мне так надоели эти «правильные» немцы. Хочу хулиганов и алкашей, наших нахальных девок и наглых таксистов, пустопорожних болтунов - политиков и некомпетентных, вороватых министров.
    - Такого добра и здесь хватает с лихвой
    - Так здешние не настоящие. Они не раскрывают душу после второго стакана и даже не подозревают, что существуют такие великие слова, как «ты меня уважаешь?».
    - Так в чем дело? Оставь здесь Колокольцева на хозяйстве. Вернуться сюда мы всегда сможем. У нас еще вся жизнь впереди.
«А ведь она права». - Подумал Антон. «У нас, действительно, вся жизнь еще впереди».


Глава 20. «НЕЖНЫЕ ОБЪЯТИЯ РОДИНЫ»

    Сквозь прорехи в облаках уже были видны огни Пулкова. Пилот выпустил шасси, и через некоторое время лайнер вздрогнул и затрясся по взлетной полосе. Раздались жидкие аплодисменты и пассажиры стали готовиться к выходу. Каждый спешил поскорее забрать свою ручную кладь с тем, чтобы потом добрых двадцать минут простоять в неудобной позе, ожидая пока выйдут стоящие спереди. 
    Антона и Викторию встретил Воронов. Он сильно изменился за последние несколько месяцев. Вместо подтянутого сухощавого полковника их встретил импозантный мужчина слегка полноватый и очень уверенный в себе. В голосе его появились повелительные нотки, а в глазах сытое равнодушие к окружающему миру.
    - Забурели, полковник, забурели. Вы  выглядите  как преуспевающий банкир и это вам к лицу.
    - Да что Вы, Антон Александрович? Просто нет времени следить за собой. Вот и разжирел от недостаточной физической нагрузки.
    - Ну разжиреть не разжирел, а вот разленился – это точно. – Вступила в разговор Виктория.- Спорт нельзя бросать так сразу и резко. Он может ответить неприятностями со здоровьем. Так куда же мы?
    - Я заказал Вам апартаменты в «Европейской».
    Только сейчас Антон и Виктория сообразили, что у них в Петербурге нет своего угла.
    - Вот так-то, Антон Александрович, Твои метания  между любимыми  женщинами сделали тебя бомжем. У тебя нет  даже  малюсенького закутка, который мог бы назваться твоим домом.
    - Что делать? Так уж все сложилось.
После обеда Воронов уехал. Антон и Виктория остались вдвоем.
    - Так что же будем делать? – Спросила она.
    - Не знаю. Не могу понять, за каким чертом мы сюда приехали. Ностальгия, или просто внезапный всплеск тоски по коллективной безалаберности? Давай поживем здесь некоторое время, а там видно будет.
    Антон  позвонил  Аркадию  Владимировичу  и сообщил, что прибыл в Петербург.
    - Срочно надо встретиться, Антон Александрович. Есть о чем поговорить. Давайте сегодня в восемь в ресторане «Палкинъ». Антон  пошел на  встречу один. Виктория, сославшись на усталость, осталась в гостинице.
    Аркадий Владимирович сообщил, что ему предложили уйти на пенсию.Предложение он вынужден принять,поскольку оно было сделано в категорической форме.
    - Так  что не знаю, Антон Александрович, что  я  буду делать дальше. Сейчас ведь на генеральскую пенсию  не  проживешь. Это  не то, что в советское время, когда ее называли райской.
    - Да, ситуация незавидная, но отчаиваться не нужно, что -нибудь придумаем. Хозяйство у нас большое, местечко всегда найдется.
    - Это оно сейчас большое,  но все может измениться.
    - Как это понимать?
    - А так. Прокуратурой вместе с силовиками готовится  крупная акция против империи покойного Владимира Михайловича и его «наследников». Какую-то информацию им слили некоторые члены совета директоров во главе с его  бывшим председателем. Их не устраивает Воронов и то, что в Ваших руках находится контрольный пакет акций. Короче готовится дело против Вас по обвинению в мошенничестве в особо крупных размерах по ряду эпизодов. В том числе и по программе «Обеспеченная старость». Сюда же приплели гибель Цыбина, Алекса Григорьева и самого Владимира Михайловича. Я думаю, что если Вы захотите выехать из страны, то, вероятно, это не удастся.
    - А Виктория Борисовна и Колокольцев?
    - Естественно, они в одной связке с Вами.
    - Спасибо, Аркадий Владимирович. Встретимся завтра.
    Антон помчался в гостиницу к Виктории.
    - Мы здорово вляпались. Сейчас же собирайся и езжай на вокзал. Выедешь поездом в Финляндию или Литву, в любую страну, куда будут билеты. Затем в Лаубах. Я тебе потом все объясню.
    - Ты остаешься? Если да, то и я с тобой. Я одна никуда не поеду.
    - Дура! Делай то, что я тебе говорю! Это тебе не поездка в Приамурье! Здесь пахнет тюрьмой. И если нас посадят обоих, от тебя пользы будет ни на грош. Сейчас же уезжай, без багажа. На вокзал езжай на общественном транспорте, а еще лучше пройдись пешком. Это недалеко.
    Виктория расплакалась и стала покорно собирать в сумку вещи первой необходимости.
    - Брось все это. Возьми только сумочку. Да, вот еще. Забери мои кредитные карты. Я себе оставлю только две российские. Позвонишь мне, когда  уже  будешь в  безопасности. Скажешь просто, что любишь меня.
    Антон проводил ее до выхода из гостиницы.
    - Возвращайся скорее. Я закажу ужин и буду тебя ждать в ресторане. - Громко сказал он ей.
    Антон заказал ужин и позвонил Колокольцеву:
    - Здравствуй,Вадим. Мы благополучно добрались. Здесь кое-что изменилось. Завтра встречусь с руководством корпорации и попробую определиться с дальнейшими шагами. Ты пока оставайся на хозяйстве. Если будет нужно твое присутствие я дам знать.
    Подошедший официант спросил, когда подавать горячее.
    - Чуть позже. Я жду жену.
    Антон управился с закусками, взглянул на часы и обеспокоенно посмотрел в сторону входа в зал ресторана. Затем глубоко вздохнув, расплатился и вышел из гостиницы. Погуляв по Невскому, он отправился к себе. Включил телевизор и стал ждать звонка от Виктории.
    Она позвонила во втором часу ночи и сообщила, что очень его любит.Антон облегченно вздохнул. Утром заехал Воронов. Увидев, что Антон спустился один, он спросил:
    - А где Виктория Борисовна?
    - Она вчера отправилась проведать своих родственников и осталась у них.
    В офисе корпорации ничто не предвещало событий, о которых сообщил Аркадий Владимирович. Только бывший глава холдинга отводил глаза, избегая  прямого  взгляда  Антона. Все  остальные, казалось, были рады его приезду.
    После взаимных приветствий, когда Антон и Воронов остались одни, полковник сказал:
    - Я чувствую, что вокруг корпорации  идет  какая-то возня. Прокуратура  потребовала кучу справок по финансовой деятельности, объяснив это плановой проверкой. Контрольно - ревизионное управление администрации губернатора сообщило, что в начале следующей недели пришлет бригаду ревизоров, хотя очередную проверку они проводили полгода назад. Следователь, который вел следствие по делу о гибели Владимира Михайловича,сообщил,что вскрылись какие-то новые факты и необходимо провести дополнительное расследование. Короче, я чувствую,что готовится очередной, но уже массированный наезд со стороны властей.
    - Как Вы думаете, какова цель наезда?
    - Очевидно захват собственности, как это принято у нас в стране. К нашей корпорации подбираются давно, уже года три. Сперва был повышенный интерес к делам холдинга со стороны администрации губернатора, затем последовали заверения в вечной дружбе и  куча «полезных» советов, а после смены юридического статуса, ликвидации холдинга  и рассредоточения активов был период непродолжительного затишья. Сейчас идет новая волна вмешательства в наши дела.
    В это время секретарь доложила, что на линии следователь областной прокуратуры по особо важным делам. Воронов взял трубку и с тревогой взглянул на Антона.
    - Господин  следователь  настоятельно просит,чтобы Вы никуда не отлучались. Он сейчас подъедет.
    - Что ж, подождем.
    Следователь прибыл через полчаса. Он вежливо поздоровался и обратился к Антону:
    - В связи с возникшими дополнительными обстоятельствами, областная прокуратура проводит расследование по ряду эпизодов, в которых Вы фигурируете прямо или косвенно. Калининский районный суд постановил применить в отношении Вас следующую меру пресечения:«Содержание под стражей до окончания следствия без права освобождения под залог».Решение суда было принято заочно в виду Вашего пребывания за границей и носит исключительный характер в связи с тяжкими преступлениями, которые Вам инкриминируются.
    - Я могу узнать, в чем меня обвиняют?- Спросил Антон.
    - Безусловно. Но Вас пока ни в чем не обвиняют. Обвинять будет суд. Вы подозреваетесь в финансовых нарушениях, совершенных во время руководства холдингом и корпорацией, соучастии в убийствах Владимира Михайловича Кузнецова, Алексея Григорьева и Виктора Цыбина, а также в мошенничестве в особо крупных размерах во время Вашего пребывания на посту вице-губернатора.
    - Так значит, Владимира Михайловича все же убили, и это не было несчастным случаем?
    - Поскольку возникли новые обстоятельства, то было решено провести дополнительное расследование. А сейчас прошу следовать за мной. Вас надлежит поместить в следственный изолятор №1, или «Кресты» и содержать там до окончания следствия. Вам полагается  адвокат. И можете  ознакомиться с ордером на задержание.
    - Адвокат мне не  нужен. Я как  нибудь справлюсь сам. Но мне необходимо
коечто взять с собой.
    - Составьте список. Господин Воронов перешлет Вам все, что нужно, естественно, в рамках дозволенного.
    - Ну что, Воронов. Прощайте.
    - Не прощайте, а до свидания, Антон Александрович. Я думаю, что все образуется.
    Антон повернулся к следователю:
    - Поехали. Я надеюсь, за мной прислали казенный транспорт.
    - Зачем же. Поедем на моей машине.
    Так начался новый этап в карьере Антона Александровича Емельянова графа Оттона фон Зольц Лаубаха третьего.


Глава 21. ПОДСЛЕДСТВЕННЫЙ

     Антона усадили в приемной начальника СИЗО. За дверями решали, куда его поместить. К уголовникам в шестиместную камеру было как-то неудобно, а свободных одиночек не было. Наконец было решено поместить Антона в четырехместную камеру к задержанным за мошенничество. Камера,рассчитанная до революции на одного человека, сейчас вмещала две двухъярусные койки. Так что на каждого заключенного приходилось порядка трех квадратных метров площади.
    Соседями  Антона оказались  двое молодых катал* и один цыган, севший за продажу фальшивых «золотых» украшений. Публика была относительно спокойная. В камере стоял неистребимый тюремный запах нищеты и человеческого горя.
    Соседи  ни  о чем  не спросили, просто  молча указали на свободную койку. Антон разложил соломенный матрас, застелил постельное белье и одеяло. Постель сильно пахла дезинфекцией, запах которой моментально заполнил камеру.
    - Ничего, скоро выветрится. Надо бы открыть форточку.
    - Не вздумай, прохрипел один из катал. Я простужен.
    - Тогда будем нюхать дальше. - Спокойно ответил цыган.
    Антон не принял участия в «дискуссии». Ему было не до разговоров. Он попытался заснуть, но не смог и всю ночь пролежал без сна, слушая храп сокамерников и газовые «выхлопы» их кишечников. Дышать было нечем, и Антон подумал, что он так долго не протянет.
    Днем во время прогулки Антона окликнул здоровенный уголовник голый по пояс и весь покрытый татуировками. На его торсе и спине было изображено много чего - от классического натюрморта «вот что нас губит» (бабы, карты и вино) до печальной надписи «несчастным родился – несчастным умру», но не было отличительного знака принадлежности к воровской элите - восьмиконечных звезд на плечах.
    - Эй, фраерок, - крикнул он.- давай к нам в купе, у нас как раз есть место возле параши. Он громко захохотал, довольный собой. Дружки, кучковавшиеся возле него, стали хихикать, подпихивая друг друга локтями и перемигиваясь.
    - Я уже поселился.- Ответил Антон.- И компания меня вполне устраивает.
    - От моих  предложений еще  никто  не отказывался.
    - Значит я буду первым.
    - А может первым и последним. - С угрозой прорычал уголовник.
    - Поживем-увидим. - Спокойно ответил Антон.
    После прогулки уже в камере цыган сказал Антону:
    - Теперь держи ухо востро. Эти гады могут порезать исподтишка.
    Два дня его не беспокоили и никто не приставал. На третий день во время прогулки к нему подошел офицер охраны и сказал, что Антона хочет видеть один уважаемый человек. Он попросил следовать за ним.Офицер привел Антона в санчасть, постучал в дверь одной из палат и, получив разрешение войти, пропустил Антона в комнату, закрыл за ним дверь, а сам остался снаружи.
    В чистой и светлой комнате, обставленной не без комфорта, в кресле сидел мужчина лет пятидесяти в махровом халате. На ногах его были мягкие домашние туфли.
    - Присаживайтесь на диван, Антон Александрович. Не стесняйтесь. Не хотите чего нибудь выпить? Могу предложить водку, коньяк.
    - Спасибо. Что-то не хочется в первой половине дня.
    - Я тоже предпочитаю промочить горло вечером, сидя перед телевизором. Но перейдем к делу.
    Меня зовут Юрий Евгеньевич. Я пребываю в этом богоугодном заведении уже второй год. Все жду, пока следователи соберут нужные им доказательства. Мне сказали, что Вас поместили в  четырехместные апартаменты, где Вы, естественно, терпите  определенные   бытовые  неудобства.  Это поправимо.
    Можно наладить и снабжение продуктами - свежие овощи и фрукты, а также сыр, колбаса, кефир и прочее. Еще чай и кофе. Короче все, что нужно для поддержания сил. Все это не дешево, но цены вполне разумные, хотя и несколько выше действующих на воле. Ну, что скажете?
    - Я согласен. Только разъясните, как я должен расплачиваться. Ежедневно, или можно помесячно. Авансом, или после оказания услуги?
    - Оплата вперед.
    - А какие гарантии?
    - Мое слово.- Сухо сказал Юрий Евгеньевич.
    - Этого вполне достаточно.- Ответил Антон.
    - Вы так считаете?
    - Более, чем уверен.
    - Ну и слава богу.- Затем он крикнул:
    - Капитан войдите.
    Когда офицер вошел Юрий Евгеньевич сказал:
    - Разрешите представить моего нового друга Антона Александровича Емельянова. С сегодняшнего дня я беру над ним шефство, так что поместите его в соседнюю палату со всеми вытекающими.
    По мобильнику Юрия Евгеньевича Антон позвонил Сонечке и Колокольцеву и рассказал о сложившейся ситуации.  Сонечку он попросил прислать ему чистое белье, зубную пасту и бритвенные принадлежности.
    Сонечка, помявшись, промямлила, что муж не разрешает ей общаться с Антоном.
Антон  не удивился. Он понимал, что ей не хочется связываться с арестантом.
Колокольцев же сказал, чтобы Антон не отчаивался и обязательно сообщил после встречи со следователем, что ему «шьют» и еще обещал сделать так, чтобы к нему никто не приставал.
    Тогда он позвонил Клавдии, не без оснований считая, что она не подведет. Клавдия, узнав, что случилось, запричитала и через час с помощью Юрия Евгеньевича оказалась у Антона в санчасти.Антон передал ей одну из своих кредиток,сообщил «пин код»  и объяснил,  как снимать наличку для оплаты «бытовых услуг» в «Крестах».
Но сносная жизнь продолжалась недолго. Через три дня Юрий Евгеньевич сообщил, что прокуратура настоятельно требует постоянно оказывать на Антона психологическое давление и ему пока придется   вернуться в камеру.
    - Они взялись за Вас всерьез. Но, если бы у них было что-то конкретное, Вас вряд ли подвергли бы моральной обработке столь примитивным способом.И Антон вернулся к «своим» мошенникам.
    За прошедшую неделю следователь его не вызвал ни разу и никаких обвинений не предъявил.Антон нервничал. Происходило грубейшее нарушение «Процессуального кодекса РФ», но на требование  допросить его и предъявить обвинение ответа не последовало. На десятый день следователь соизволил его вызвать.
    - Так что будем делать, Емельянов?
    - Не знаю. - Спокойно ответил Антон.
    - Для  начала ознакомьтесь с этим документом.
    И следователь протянул Антону несколько листов, исписанных мелким убористым почерком. Документ представлял собой перечень обвинений, выдвинутых против Антона.
    - Это еще не все. По остальным эпизодам обвинения будут предъявлены после окончания комплексной ревизии, которая сейчас проводится. А пока я задам Вам несколько вопросов:
    - Как Вам удалось завладеть контрольным пакетом акций холдинга? Ведь они Вам достались даром? Не так ли?
    - Да, так. Акции перешли в мою собственность по дарственной, которую я получил уже после гибели Владимира Михайловича. О столь щедром подарке я и не подозревал.
    - Ну, ну. Вот Вам и мотив для убийства. Что скажете?
    - Мотив - это еще не доказательство.
    - Возможно, возможно. А как Вы объясните, тот факт, что буквально через два часа после встречи с  Вами был убит Алексей Григорьев. Прямо у порога вашего замка. Произнося  слово «замок», следователь ехидно ухмыльнулся.
    - А никак. Германская полиция не предъявила мне никаких претензий.
    - Немцы не предъявили, а мы предъявляем, поскольку был убит гражданин России! -С пафосом произнес следователь.
    - Далее. По логике вещей место покойного Владимира Михайловича должен был занять его первый заместитель Цыбин Виктор Алексеевич.Но он внезапно был отстранен от должности, а затем убит. Кстати, точно также, как и Алексей Григорьев, одним единственным выстрелом в затылок. А Вы вдруг ни с того ни с сего были избраны председателем Совета директоров холдинга, который вскоре сами же и расформировали.
    - Я ничего не могу сказать по этому поводу, но я никого не убивал. А председателем меня избрал Совет директоров. У них и спрашивайте почему.
    - Спросим. Обязательно спросим. У всех спросим.
    Следователь несвежим платком вытер с лысины пот и продолжил:
    - Будучи вице губернатором Вы предложили программу «Обеспеченная старость» и организовали ее практическую реализацию. Благодаря этой афере были присвоены немалые средства, принадлежащие по праву беззащитным, как Вам казалось, старикам. Но наше государство своих престарелых граждан в обиду не дает! Сейчас расследованием этого дела активно занимаются наши коллеги, и вскоре мы предъявим Вам дополнительные обвинения.
    - Все, что Вы сказали, абсолютно не соответствует действительности. Я вообще не имел никакого касательства к материальной стороне реализации этой программы.
    - Так-то оно так, но ничто не могло помещать Вам брать деньги у директоров  домов  престарелых за предоставленную им возможность подзаработать, не так ли?
    - Если я отвечу на Ваш вопрос, Вы все равно не поймете, поскольку речь пойдет о совести и человеческой порядочности.
    - Прекрасно! Вы оскорбили должностное лицо,осуществляющее следственные действия. Это еще одна статья.
    - А у Вас  есть доказательства? Вы же диктофон не включили. - Рассмеялся Антон.
Этот маленький эпизод доставил Антону нечаянную радость, но  озлобил  и без того агрессивно настроенного следователя.
    - Мой Вам совет. Напишите признание во всех совершенных Вами противоправных действиях, а я оформлю явку  с повинной, что может облегчить ваше положение.
    - Я подумаю.
    - Пишите прямо здесь и сейчас!
    - Нет. Я должен подумать, чтобы правильно сформулировать все, что вы хотите.
    - Хорошо. Я распоряжусь, чтобы Вам дали бумагу и ручку. Можете это сделать в камере.
    Антона увели. Через конвоира он передал записку Юрию Евгеньевичу, что ему срочно нужно позвонить.Спустя некоторое время конвоир принес Антону мобильный телефон и сказал, что он его может оставить у себя.
    - Только выключите звуковой сигнал, - Добавил он.
    Антон связался с Колокольцевым и подробно рассказал ему о встрече со следователем.
    - Не горюй. - Ответил Вадим. - Все будет хорошо. Я тебе позвоню через несколько дней, а пока потяни время и ничего больше не говори следователю.
    Прошла еще одна неделя. Антона больше не вызывали на допрос, но ему разрешили переселиться в санчасть. Колокольцев не звонил.
Юрий Евгеньевич радостно встретил Антона и сообщил, что от очень  уважаемого  вора в законе, «смотрящего» по Северо-Западному региону, поступила  просьба  всячески поддерживать Антона.
    - Что же Вы не сказали, что близко с ним знакомы?
    «Ай да Колокольцев!» - подумал Антон и сказал:
    - У меня нет привычки распространяться о своих знакомствах. И вообще, существует закон обратной пропорциональности: «чем длиннее язык - тем короче шея».
    Юрий Евгеньевич рассмеялся, закон ему понравился.
    Через два дня следователь снова вызвал Антона. Он выглядел несколько растерянным, но быстро собрался и спросил:
    - Ну как, Вы все написали?
    - Нет. Не написал ничего. Я проконсультировался с хорошим адвокатом, моим бывшим однокурсником. И он посоветовал мне пока не торопиться.
    - А Вы что, юрист по образованию?
    Антона удивила неосведомленность следователя.
    - Не просто юрист, а еще немножко профессор и  доктор  юридических  наук. У Вас  что нет моего досье?
    Следователь ничего не ответил, быстро собрал свой портфельчик и заявил:
    - На сегодня хватит. Я Вас вызову, когда сочту нужным.
    Антон вернулся к себе в санчасть. Там его ждал сюрприз. Он застал Клавдию, чаевничающую с Юрием Евгеньевичем. На столе стоял видеоплеер.Клавдия извлекла из сумочки две видеокассеты и передала их Антону.
    - Вот. Сегодня утром один мужчина остановил меня у подъезда и передал это для тебя. Сказал, что от Колокольцева. Я и принесла. Спасибо Юрию Евгеньевичу. Хожу сюда, как к себе домой.
    - Надо полагать, что Колокольцев – Это Вадим Николаевич? - Спросил Юрий Евгеньевич.
    - Да. Это он.- Ответил Антон.
    - Что же Вы раньше-то не сказали? Ах да. Закон обратной пропорциональности. Я его знаю очень хорошо.
    - Давайте посмотрим, что он Вам прислал.
    Антону очень не хотелось посвящать в свои дела малознакомого человека, да еще и уголовного авторитета, но других вариантов не было.
    Поставили одну из кассет. На экране телевизора поя вился известный телеведущий с одного из центральных телеканалов.
    - Уважаемые телезрители! Вашему вниманию предлагается интервью с очень необычным человеком, который прошел афганскую и первую чеченскую войны. За военные заслуги был награжден «Орденом  красной  звезды», «Орденом мужества», медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги», а затем стал профессиональным киллером.Что побудило его выбрать такую профессию неизвестно.  Сейчас вы его увидите и услышите.
    На экране появилось суровое лицо Василия  Котлова, который исподлобья  смотрел  в объектив телекамеры.Василий сильно изменился. Постарел и выглядел очень уставшим. Черты его лица приобрели еще большую жесткость и суровость. Василий откашлялся и спокойно начал:
    - Я, Василий Матвеевич Котлов, родился в 1960 году в селе Корга  Парабельского района Томской области в старообрядческой семье. Работал в охотничьем хозяйстве егерем. Служил в армии, воевал  в Афганистане и Чечне в составе спецотряда КГБ СССР. Военная профессия – снайпер. Я вот, что  хочу сказать.
    Телеведущий перебил его:
    - Расскажите поподробнее о службе в спецотряде КГБ, и чем он занимался в Афганистане.
    - Чем надо - тем и занимался. Всё им расскажи, чтобы потом перевернули с ног на голову и обмазали дерьмом. Не мешай. Не за этим я здесь. - И продолжил:
    - Я твердо заявляю, что на Антона Александровича Емельянова возводится напраслина.  Сейчас он сидит в «Крестах» без суда и следствия. Ему шьют убийство генерала Владимира Михайловича Кузнецова, который был в Афгане моим командиром, убийство этой мрази Цыбина и толстого Алекса Григорьева. Так вот. Цыбина застрелил я за то, что он убил на охоте Владимира Михайловича подлым выстрелом в спину. Об этом мне рассказал сам генерал,когда я его умирающего вез в больницу. Алекса Григорьева тоже застрелил я из того же пистолета, что и Цыбина. Обоих выстрелом в затылок с близкого расстояния. Оружие, пистолет «ТТ» № 637421, уже передано в приемную Генерального прокурора Российской Федерации. Экспертиза подтвердит мои слова.
    Телеведущий вновь перебил Котлова:
    - Расскажите поподробнее о  причине убийства бывшего депутата Государственной думы России  Алекса Григорьева.
    - Так было нужно. Я сказал столько, сколько сказал и всё.
    - Вы, надеюсь,понимаете,что я обязан немедленно позвонить в правоохранительные органы и сообщить о вашем местонахождении.
    - Не торопись, еще успеешь. - Усмехнулся Василий и снова повернулся к камере:
    - Вы меня простите Антон Александрович за то,что в моих  грехах заставляют  каяться Вас. А эта пленка будет выставлена в интернете на сайте «Криминал. ру». На всякий случай. 
    После чего усадил журналиста на стул и стал обматывать его скотчем, Затем гемм же скотчем неспешно заклеил ему рот. То же самое проделал с оператором товарищ Василия, лицо которого было скрыто под маской.
    - Через часок вас освободят. Мы сами позвоним в милицию. С этого материала снимем копии и обязательно пришлем Вам.
    Антон сидел взволнованный, а Юрий Евгеньевич расчувствовался и, вытирая слезы, повторял:
    - Вот это человек! Утер нос мусорам и прокурорам, да так, что они долго будут икать, вспоминая его.
    Клавдия тихо всхлипывала, с нежностью глядя на Антона.
    На второй кассете были интервью с участниками программы «Обеспеченная старость», сотрудниками домов престарелых и их подопечными. Интервью дали и старенькие учительницы, с которых все началось. В конце разразился речью Баклушин, который закончил ее почти тостом:
    - Здоровья и удачи Антону Александровичу, единственному из больших начальников, с которыми я имел дело, не берущему взяток! А начальников всяких и разных я повидал немало.
    - Ну что, ждите скорого освобождения, - резюмировал увиденное и услышанное Юрий Евгеньевич.
    Несмотря на то, что обе кассеты были присланы и в областную прокуратуру, Антона продержали в СИЗО еще две недели под предлогом ожидания результатов ревизии. Выпустили его только после того, как телеведущий запустил этот материал в эфир со своими комментариями и разразился нешуточный скандал. Материал был выставлен и в интернете тоже.
    Перед Антоном даже не извинились. Поначалу он собирался обратиться в суд, затем вспомнил старую русскую поговорку: «не сс.. против ветра» и плюнул на всё.
Позвонил Колокольцев:
    - Ну как тебе Котлов? Любопытный мужик.
    - Я тебе очень признателен, Вадим.
    - Я тут не причем. Вася услышал из теленовостей о твоем аресте и все сделал сам по велению души. Он мне позвонил из Шереметьевского аэропорта и сказал, что вылетает очень далеко и весьма доволен, поскольку замолил свой грех перед тобой. Очевидно, отправился к своим единоверцам в Южную Америку или Австралию.
    Вася Котлов так и остался для Антона загадкой. Было непонятно, как могут сочетаться в одном человеке искренняя вера в Бога, кристальная честность, совестливость и способность  спокойно убивать людей  без всякой корысти в силу какой-то необходимости.Субъект, достойный  изучения по теории Чезаре Ломброзо*, или зомби, получивший соответствующие воспитание и подготовку?
    Выйдя на свободу, Антон решил свернуть в России все дела и окончательно перебраться в Европу. Надеяться на то, что родная страна в обозримом будущем станет жить по законам, а не по чьей-то прихоти, не приходилось.
    «Вот и все. Прощай  Родина, которую людская алчность и ненасытность сделали мачехой для большинства ее детей»,  подумал Антон и ему стало очень грустно и муторно на душе.   «А собственно, чего я сам добивался все это время? Власти, богатства и возможности жить по потребностям, общественного признания, удовлетворения собственных амбиций, чьей-то любви, семейного благополучия? В общем-то, да. Добился всего из перечисленного и почти все потерял. В сухом остатке имею большой и доходный бизнес в России и в Германии и еще авторитет в маленьком городишке Лаубах. Но самое главное – это Антошка, который растет без матери и может быть будет вынужден называть мамой Викторию, которую не любит. Если я не лукавлю и сын мне дороже всех на свете, то мне придется простить Клер и вернуть ее, порвать с Викторией и сделать ее глубоко несчастной. Тогда счастлив будет мой Антощка, а может быть и я. Ведь по настоящему я был привязан только к Клавдии и Клер. Сонечкино обожание и любовь Виктории приятно тешили мое самолюбие. Я пользовался их отношением и позволял себя любить, почти ничего не отдавая взамен. Ну, Емельянов, подумай еще и сам прими решение, может быть самое важное в твоей жизни.»
    Но ничего путного в голову не приходило. Антон понимал, что решения, при котором всем будет хорошо, просто не существует, и он опять обратился к Клавдии за советом.
    Антон больше часа изливал душу. Клавдия спокойно слушала его, не перебивая и не задавая вопросов. И когда он выговорился, спросила:
    - А эта твоя Клер увлекается и девочками тоже, или это был всего лишь один случай?
    - Только один, - соврал Антон и отвел глаза.
    - Не ври, соколик. Я же прекрасно знаю, когда ты говоришь неправду.
    - Видишь ли, Клавочка, у современного молодого поколения свой взгляд на эти вещи. Они поборники абсолютной свободы во всем и, в первую очередь, в сексе.
    - Свобода свободой, да только вот стыд терять ни к чему. Это уже не свобода получается, а сплошной разврат. Но если это тебя не колышит - дело твое. Можешь вернуть ее обратно. В конце концов, она не так уж и виновата в том, что случилось с ней. Ведь она больше всего боялась потерять тебя. А мальчишке нужна мать и пока жива своя, родная, приемная с ним не совладает.
    - А как же Виктория?
    - Она еще молодая, красивая и умная, как ты говоришь. Вот и поговори с ней откровенно и прямо. Если она и впрямь такая, какой ты ее видишь, думаю, поймет все правильно. Потоскует немного и успокоится.
    Антона это «немного» сильно задело. Он поймал себя на мысли, что ему хочется, чтобы она  всегда о нем помнила и страдала. «Ну и мерзавец же ты, Емельянов.Эгоист и пижон,» подумал он.
    Клавдия улыбнулась:
    - Ты совсем не изменился и даже годы тебя не сделали мягче. Зачем тебе нужно, чтобы Виктория вечно любила тебя, пусть встретит того, кто ей больше подходит, и который будет любить не только себя, но и ее тоже.
    - Ты, наверное, права. Я сегодня же с ней поговорю.
    - Только не на ночь глядя. Лучше с утречка.
    Утром за завтраком Антон никак не мог начать разговор с Викторией. Что-то мямлил, перескакивал с одного на другое, пытался шутить. Она с недоумением смотрела на него и затем спокойно спросила:
    - Я вижу ты решил, что нам лучше расстаться.
    - Ну зачем же ты так сразу и прямо в лоб?
    - А ты не виляй, скажи прямо.
    - Пойми! Я не могу…
    - Да, или нет?- Прервала она его. - Твои аргументы меня не интересуют.
    - Ну, допустим, да.
    - Что же. Пусть будет так.
    Антон был разочарован и обижен. Он всю ночь мысленно прокручивал предстоящий разговор. Старался найти подходящие слова, чтобы не очень ранить Викторию и избежать истерики и слез. А тут, нате вам пожалуйста. услышала его трусливое «да» и продолжает как ни в чем не бывало доедать омлет, запивая его кофе. Наконец, утерев рот салфеткой, она сказала:
    - Знаешь, я от тебя очень устала. Твой нарциссизм сведет с ума кого угодно. У меня же выработался иммунитет, и я думаю, что для нас обоих так будет лучше.
Виктория ушла. Антон же остался сидеть перед чашкой с остывшим кофе и никак не мог успокоиться. У него было такое ощущение, что его только что высекли.«Итак, три женщины меня покинули. Посмотрим, что скажет четвертая», - подумал Антон.
     Вечером он позвонил Клер и предложил ей вернуться. Клер долго молчала и затем сказала, что ей надо подумать.
     Антон не на шутку встревожился: «неужели и здесь облом?». Он ожидал, что его предложение  будет сразу принято с радостью и благодарностью.
    Клер позвонила через день.
    - Ты уверен, что я тебе нужна?
    - Уверен. А Антошке очень нужны мы оба.
    - До твоего появления мы с Антуаном вполне справлялись сами, да и после тоже. Может быть я заберу Антуана, а ты будешь видеться с ним в любое удобное для тебя время столько, сколько сможешь. Если бы была жива Эмма, возможно, имело бы смысл держать его в Лаубахе. Сейчас же он на попечении няни и герра Заугеля. Ты же вечно занят.  А ему нужно идти в школу, общаться со сверстниками, привыкать к городской жизни со всеми ее плюсами и недостатками. Подумай сам, где ему будет лучше.
    - А как же я? Без вас обоих.
    - А ты уверен, что наше присутствие рядом с тобой  так необходимо? И потом у тебя еще есть Виктория, наконец.
    - Нет у меня никакой Виктории. Мы расстались окончательно.
    - Так вот почему ты вспомнил о моем существовании.
    - Вовсе нет. Я расстался с ней, чтобы мы поженились. Не только ради Антошки, но и ради нас самих.
    - Я меньше всего думала о замужестве. Ты и так  всегда будешь его единственным и любимым «папа;».
    - Ладно, Клер. Давай оба подумаем до завтра. Я тебе позвоню.
    Антон был в полной растерянности. Он не ожидал, что все женщины, которые когда-то были готовы принести себя в жертву ради него, так легко расстанутся с ним.
    Антон задумался, что-то пошло совсем не так. Он не заметил перелома в отношениях. Ему казалось, что, одаривая этих женщин своим мужским вниманием, он делает их счастливыми, но этого, видимо, было мало. В глубине души Антон понимал, что такие отношения трудно назвать любовью. А этим женщинам нужна именно она, а не только секс и достаток.
    Антон  проворочался  в постели  всю  ночь, но так и не смог заснуть. Он хотел было позвонить Клер рано утром, но побоялся получить удар по самолюбию, если вдруг она ему откажет.
    А злой червячок в душе нашептывал ему: « а зачем тебе, собственно,связывать себя женитьбой. Это всегда успеется. Отдай ей мальчика и занимайся им, сколько хочешь. Ты ведь его не бросаешь. Зато будешь свободен, и кто знает, как высоко тебя вознесет судьба.»
     Антон поймал себя на мысли, что эта идея ему нравится. А что. Это все вполне разумно. У ребенка есть все, да и вниманием отца он не обделен. Пусть растет в Париже. Я же буду наезжать часто, так что и у Клер будет возможность всегда общаться со мной.
    Он не звонил Клер несколько дней, позвонила она сама:
    - Я уже несколько дней жду твоего звонка. Ты принял какое-нибудь решение?
    - Я думаю, ты права. Антошке лучше расти в Париже. Графский титул он из за этого не потеряет.
    - Если ты тоже поселишься с нами, то я не буду возражать против брака с тобой. Даже можешь не принимать католичество.
    - А как же мой бизнес и прочие дела. Я же не могу все бросить на самотек.
    - Я тебя поняла. Когда мне приехать за мальчиком?
    - Когда тебе удобно.
    Клер забрала Антуана из Лаубаха через несколько дней. Мальчик не хотел ехать, не повидавшись с отцом. Он спрятался в своей комнате и молча, горько плакал, обняв своего жирафа. Клер видела, что Антуан переживает сильный стресс, но поделать ничего не могла. Антона на роль любящего отца видимо хватило не надолго.
    Разрешив все свои семейные проблемы, Антон немного успокоился и отправился на встречу с Вороновым.
    - Рассказывайте, полковник.
    - Рассказывать особенно нечего. Дела идут нормально. Только вот несколько членов совета директоров подумывают выкупить у Вас Контрольный пакет акций. Они просили меня узнать Ваше мнение на этот счет.
    - А с чего бы это вдруг?
    - Они считают, что занимать позицию рантье, в данной ситуации непозволительно и требуют либо вашего активного участия в управлении компанией, либо передачи акций членам совета.
    - Какая-то доля разумности в этом есть.
    « А не плюнуть ли на все, и продать эти чертовы акции. Здесь все равно спокойной жизни не будет.»  Подумал Антон.
    - Пусть готовят официальное коммерческое предложение.
    Воронов удивленно посмотрел на Антона:
    - А как же завещание Владимира Михайловича. Не предается ли тем самым его память? Ведь эти акции Вы получили просто так, по его дарственной с единственным условием сохранить «империю»
    - Не могу же я всю жизнь оглядываться на тень Владимира Михайловича. Вечно благодарным быть невозможно.
    - Будь по Вашему. - Подытожил беседу Воронов.
    Через несколько дней было созвано общее собрание акционеров, на котором обсуждался вопрос условий передачи акций. Когда пришли к окончательному соглашению и стороны подписали документы о передаче прав собственности, Воронов попросил слова для важного сообщения.
    - У меня в руках дополнение к завещанию Владимира Михайловича, официально заверенное нотариусом в присутствии двух свидетелей – финансового директора холлдинга Виктории Клигман и начальника службы безопасности Воронова.Дополнение гласит, что в случае, если господин Емельянов решит продать принадлежащий ему пакет акций, или передать его, кому либо на иных условиях, то вышеупомянутый   контрольный пакет акций должен быть безвозмездно разделен между всеми акционерами в равных долях.
    Заявление было выслушано в глубочайшей тишине, которую затем разорвала овация.
    Антон сперва не сообразил, что произошло. Но когда понял, уже было поздно. Его упреки Воронову не возымели действия.
    - Ни я, ни Виктория Борисовна не имели права рассказывать Вам о существовании этого документа. Мы дали слово генералу, которому были обязаны буквально всем. Так что Ваш тезис о том, что нельзя быть вечно благодарным  приемлем не для всех.
    Антон получил причитающуюся ему долю дивидендов и навсегда покинул офис корпорации, думая, что вычеркнет из памяти все, что с ней было связано.
Он считал, что все кругом его предали, совершенно не задумываясь над истинными причинами происшедшего.
    Он хотел было отправиться к Клавдии, чтобы поплакаться и посетовать на несправедливость, с которой ему пришлось столкнуться, но вовремя остановился.
Придя в гостиницу, Антон спустился в бар и заказал большую порцию виски. ииПригубив стакан, он понял, что бармен вместо выдержанного «сингл-молт» всучил ему дешевенький «ред лейбл» сильно разбавленный большой порцией льда. Антон подошел к бармену и предложил ему выпить это пойло. Бармен стал возмущенно оправдываться и обратился к присутствующим за поддержкой.
    К Антону подошел здоровенный амбал - здешний вышибала и тихо попросил  «заглохнуть», положив ему на плечо тяжеленную ладонь.Антон решил не ввязываться в скандал. Расплатился и вышел. «И почему у нас все норовят обмануть, словчить и смошенничать?» Подумал он «вот я и получил сполна все, о чем скучал в Германии».
    Расстроенный он отправился в респшен и заказал на утро билет во Франкфурт. Оглядевшись, он увидел двух довольно хорошеньких, но простоватых и ярко накрашенных девиц, сидящих в креслах со скучающим видом. Поманив рукой, он увел девиц с собой. Девицы страшно обрадовались, когда поняли, что он берет к себе их обеих. Однако уже в лифте Антон пожалел о своем опрометчивом поступке. У девиц было несвежее дыхание, а едкий запах пота настойчиво пробивался через дезодорант и парфюм.
    Уже на своем этаже в дверях лифта Антон вручил им по сто долларов.
    - Спасибо, что проводили, барышни. Пока.
    Девицы оторопели:
    - Как? И это всё?
    - Я мало заплатил? По моему за такую маленькую услугу этого более, чем достаточно.
    -  Да мы не об этом. А как же секс?
    -  Секс будет в следующий раз. – Улыбнувшись сказал Антон и пошел к себе в номер.
    « Ну ты даешь, Емельянов. Ты нашел своим женщинам не очень удачную замену. А, собственно, каким это своим? Они же все тебя бросили.»
    Антон только сейчас осознал всю безысходность своего положения. До сих пор любимые женщины даже после продолжительной разлуки возвращались. Сейчас этого, видимо, не будет.

* Знаменитый итальянский психолог-криминалист.


Глава 22.ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

    Франкфурт поприветствовал его моросящим, занудливым дождичком. В аэропорту его никто не встречал, кроме водителя, который сообщил, что господин Колокольцев ведет переговоры с потенциальными партнерами и надеется, что Антон Александрович успеет к подписанию документов.
    Колокольцев выглядел уставшим и невыспавшимся.
    - «Генеральша?» - Догадался Антон.
    - Не без этого. - Вздохнул Вадим. Кстати Аркадий Владимирович вышел в отставку и завтра прибудет к нам в надежде получить какую-либо необременительную и хорошо оплачиваемую работу. По случаю его приезда эта коза  устроила мне Вальпургиеву ночь, так что я еле передвигаю ноги. Воронов мне звонил, так что можешь ничего не рассказывать.
    - Воронов меня предал и Виктория тоже с ним заодно.
    - Ты абсолютно неправ. Он просто не  предал память своего командира и выполнил его волю до конца, в отличие от некоторых.
    - И ты Брут, туда же.
    - Антон призадумайся над тем, что с тобой происходит и попытайся понять причины. Если сам не разберешься, придется тебе все это разжевать, чего мне делать совершенно не хочется. Отвлекись на минутку от восхищения самим собой. Короче ищи в себе.
    Антон провел скверную ночь Замок без Эммы, Антошки и Виктории казался пустым и чуждым. Он долго думал над словами Колокольцева и пришел к выводу, что вел себя как изрядная скотина, стараясь ничем не обременяться. Вот и результат. А его близким было нужно только немного тепла и заботы, поскольку благосостояние, которое он им обеспечил, постепенно стало привычным и отошло на второй план.
    Приехал Аркадий Владимирович и сразу объявил, что надолго. « Генеральше» это не понравилось.
    - А как же служба? - Спросила она.
    - Со службой покончено. Теперь я вольная птица.
    - И уже не генерал?
    - Генерал, но только в отставке.
    - Пенсионер что ли?
    - Можно и так.
    - И где же ты жить собираешься?
    - Как где? В нашем доме.
    - В моем, что ли?
    - Что с тобой девочка?
    - Со мной ничего. А вот в свой дом тебя я не пущу. Ишь,  губы-то раскатал. В нашем доме.-  Ехидно проворчала она.
    Аркадий Владимирович в ужасе уставился на «Генеральшу». Он смотрел на нее так, как будто увидел впервые. Собственно, так оно и было.
    Антон увел обескураженного Аркадия Владимировича к себе в кабинет.
    - Успокойтесь. Она не стоит ваших нервов. Обыкновенная хищница. Но Вы не переживайте. Дом куплен в рассрочку и еще полностью не оплачен, так что она пока не является собственницей дома.  И очень скоро мы ее отправим обратно в Россию, а дом перепишем на Вас. И машину тоже.
    - Дело не только в этом. Я же ее любил!
    - Ее, или ее тело?
    - Ну пусть так. Но ведь любил!
    Несколько рюмок коньяка успокоили оскорбленного любовника.Расхрабрившись, он обещал устроить «Генеральше» такую веселую жизнь, что мало не покажется и еще долго всхлипывал в полусне, пока окончательно не вырубился.
    Уяснив, что дом еще не выкуплен и в течение двух лет ей придется выплачивать примерно по 15 тысяч евро ежемесячно, «Генеральша» закатила большой скандал. Колокольцев жестко поговорил с ней, выдал некоторую сумму в качестве платы за «услуги» и отправил в Петербург.
    Несколько дней Антон был поглощен делами. Его личные неприятности стали казаться не такими уж страшными. Но через некоторое время Антон остро ощутил свое безнадежное одиночество, и ему стало совсем плохо. Он запил. Заперся у себя в кабинете, несколько дней не выходил и ни с кем, кроме горничной, носившей ему еду, не разговаривал. Когда запасы спиртного, имевшегося в наличии, иссякли, он позвонил Колокольцеву и попросил принести еще.
    - Наконец вспомнил, что кроме тебя тут еще есть люди. Что тебе принести?
    - Все равно, лишь бы покрепче.
    Вадим отправился к Антону, прихватив с собой бутылку водки и несколько банок пива.
    - На вот, прими наше народное средство от похмелья и кончай дурить.
    - Я не дурю, Колокольцев. Мне очень плохо. Я совсем один и у меня никого нет, кроме тебя. Все меня бросили, даже Вика. И ты тоже бросишь, потому что я предал Владимира Михайловича. И вообще я никому не нужен. Я хочу моего сыночка, а его забрала эта лягушатница.
    И он заплакал горькими пьяными слезами.
    - Ну, положим, все не совсем так, как тебе сейчас кажется. Я думаю, что кое - что мы сможем поправить.
    - Ты это серьезно? - встрепенулся Антон. - Помоги мне
Вадик. Я совсем запутался.
    Колокольцев созвонился с Викторией. Она даже не стала его слушать, заявив, что дальнейшая судьба Антона ее совершенно не интересует. Особенно после того, как он вынужден был вернуть акции Владимира Михайловича.
    - Антон очень ненадежный человек. Он слишком противоречив и слаб. Я устала. Мне нужен мужчина, который мог бы стать для меня опорой.
    - Ладно, Вика. Но мы -то с тобой останемся друзьями?
    - Конечно, Вадим. Мне не в чем тебя упрекнуть.
    Клер повела себя мягче. Она выслушала Колокольцева и сказала:
    - Я же не отказала Антону. Я просто сказала ему, что Антуану пора идти в школу и, что желательно, чтобы он учился  в Париже.
    - Приезжайте оба и чем скорее, тем лучше. - Жестко сказал Вадим.- Сейчас не время ставить условия и устраивать дискуссии. Ты меня поняла?
    - Да. Прошептала Клер.
    Клер с Антошкой приехали через несколько дней. Антошка не находил себе места от радости. Он обнимал отца, потом перебегал к матери, затем притягивал их друг к другу, а сам втискивался между ними и крепко прижимал обоих к себе. В глазах у Клер стояли слезы, а Антон с грустью думал, что чуть было не потерял их.
    Он посмотрел на сияющую рожицу сына, затем на зареванную Клер и сказал:
    - Наконец-то мы все вместе и ничто нам не мешает. Я думал, что уже все кончено, а оказывается, настоящая жизнь только начинается!
    Клер грустно улыбнулась:
    - Надолго ли?
  - Думаю, что навсегда.- Твердо ответил Антон.

               
                ЭПИЛОГ

    На вахтенном мостике фрегата германского военного - морского флота «Принц Ойген-2», принимавшего участие в учениях НАТО в Тихом океане, стояли два офицера красивый молодой лейтенант и уже седой капитан второго ранга. Лейтенант с грустью смотрел на воду, мирно плещущуюся у борта.
    - Это, кажется, здесь. – Сказал капитан. - После атомной бомбардировки останки «Принца Ойгена» могло расшвырять на большую площадь. Ведь бомбы были помощнее, чем в Хиросиме. Но лагуна атолла Бикини, где мы сейчас стоим, невелика и может быть нам что-нибудь  удастся найти.
    Молодой лейтенант задумался:
    - Я думаю, искать сувениры на память нам здесь не стоит. Просто я сброшу венок на место, где погиб крейсер, на котором воевал мой дед граф Оттон фон Зольц Лаубах второй во время второй мировой войны. Он спас корабль от потопления, но его выбросило за борт, а в море его подобрали русские.
    - Значит служба на флоте – это семейная традиция фон Зольцев?
    - Нет. Моряком был мой погибший в русском плену дед, а теперь и я, несмотря на недовольство отца. Отец хочет, чтобы я стал его младшим партнером по туристическому бизнесу в Лаубахе. Но мне совсем не интересно ублажать туристов, спаивая им вина из подвалов фамильного замка. Я предпочитаю море. Видимо сказалось также и влияние генов моих прадедов по материнской линии, которые тоже были моряками.
  Лейтенант сбросил за борт небольшой венок. Оба офицера вытянулись и взяли под козырек, отдавая последние почести по-гибшему кораблю.

                Москва, Лимассол, Ереван. октябрь 2011-октябрь 2013.