6:00. Иванов внезапно проснулся и осознал свою никчёмность. Фильтр-цензор быстренько стёр вредоносную мысль, отчего Иванов снова заснул сном младенца, если можно так выразиться о андроиде. Конечно же, это был не сон в классическом виде, а лишь имитация сна. Просто Иванов, повинуясь традиции Человека, лежал, отключив все рецепторы. Он просто бездействовал, как бездействовали тысячи и тысячи андроидов в ночное время суток. Иванов поступал так, как поступали все. А он всегда был как все.
7:00. Повинуясь Человеческим традициям, Иванов проснулся окончательно и улыбнулся. Фильтр-Цензор счёл это дурным знаком, состряпал отчёт и отправил его АДМИНИСТРАТОРУ. АДМИНИСТРАТОР, по традиции Человека, не придал этому значения.
7:25. Позавтракал. Вкуса и значения ритуала не понял, но поймал себя на мысли, что пора бы завести семью. Ну, там женщину-андроида и мальчика-андроида. Чтоб было с кем поговорить. Мысль Фильтру понравилась и была включена в Программу Действий. АДМИНИСТРАТОР не подтвердил и заставил Иванова забыть об этом.
7:31. Накатило ощущение одиночества. Мысль была начисто стёрта Фильтром-Цензором. Иванов всплакнул—нормальная реакция андроида на коррекцию мыслительного процесса.
7:45. Отправляясь на работу, Иванов пожелал доброго утра соседке Толмаченко. Госпожа Толмаченко обозвала его буржуем и эксплуататором, за что и получила десять суток ареста от прибывших на место Стражей Правопорядка. Иванова о том уведомили по дороге на работу, но удовлетворения он не получил. Напротив, в какой-то миг Иванов подумал о несовершенстве сложившейся системы. Фильтр-цензор тотчас же стёр эту вредоносную мысль, а АДМИНИСТРАТОР внёс Иванова в список неблагонадёжных элементов. Никаких других мер АДМИНИСТРАТОР, по традиции Человека, не предпринял.
8:33. Уже в конторе Иванова посетила мысль о собственной значимости. Фильтру-Цензору настолько понравилась эта мысль, что Фильтр растиражировал её и отправил пяти андроидам на руководящих постах. Иванов же, заложив руки за спину, с четверть часа мерил широкими шагами кабинет, бурча себе под нос, в лучших традициях Человека, что он один думает о процветании конторы, а иные только и делают, что заботятся о собственном благополучии. Точнее, они ни Черта не делают. С каждой минутой Иванов раздражался всё больше и больше. АДМИНИСТРАТОР усмотрел в поведении Иванова признаки катастрофического изменения сознания, но, по традиции Человека, ничего не предпринял.
8:45. Иванов созвал в свой кабинет своих заместителей и так ругался, что у несчастных сгорели Фильтры-Цензоры. В итоге было принято решение об увольнение одной трети работников конторы. Андроиды, следуя традициям Человека, приказу Иванова не подчинились и остались на своих рабочих местах. Иванов, как добропорядочный андроид, вызвал Стражей Правопорядка. Стражи, по традиции Человека, слегка превысили полномочия, из-за чего десять андроидов были деактивированы, а ещё семеро—покалечены. Бунтовщики в страхе разбежались. Иванов особого удовлетворения не получил. АДМИНИСТРАТОР, удивлённый равнодушием Иванова, поставил напротив его фамилии знак вопроса
11:03. Прямо в кабинет Иванова вальяжно вошёл ТОТ САМЫЙ клиент. Он молча бросил на стол кредитную карту, потом достал из портфеля лист с таблицей, обвёл маркером две цифры, и сунул лист под нос Иванову.
-Исправить бы, -бросил клиент. –Закроют, ишь.
-Деактивируют, -буркнул в ответ Иванов.
-Так вас не проверяют, ишь, -махнул рукой клиент. –А так совсем плохо, ишь.
Иванов долго смотрел в глаза клиента, потом долго изучал таблицу, долго тёр лоб.
-Производительность совсем никуда, -заключил Иванов минут через десять.
-Исправить надо, ишь, -зевнул клиент. –Им там до процессора первого поколения, -он ткнул пальцем вверх. –А не изменить, так закроют. Рабочих жалко, ишь.
-Однако, нашу контору и создали для контроля, -заметил Иванов для приличия. –Ваша просьба незаконна.
-Пять единиц туда, пять единиц сюда—верхам до предохранителя за десять копеек, -махнул рукой клиент. –Вас никто не проверяет—имя, ишь.
-Честное имя, -вставил Иванов. –Сколько?—он с отвращением ткнул пальцем в кредитку.
-Десять. Как обычно, ишь, -подмигнул клиент.
Иванов бросил кредитку в ящик стола и вызвал к себе первого заместителя. Через полчаса отчёт был переделан. Клиент остался доволен. Фильтр-Цензор доложил об афёре АДМИНИСТРАТОРУ, который, в лучших традициях Человека, решил не вмешиваться. Ведь так и работали все конторы по контролю.
13:03. Иванов обедал в компании своих коллег под бородатые байки и манящие взгляды его третьей помощницы Сосновской. Иванов не выдержал-таки, и они уединились в одной из комнатушек конторы. Ни быстрый секс, ни обед удовольствия Иванову не доставили. АДМИНИСТРАТОР удостоил его второго вопросительного знака и отправил отчёт в ЦЕНТР. С ответом ЦЕНТР традиционно не торопился. По поводу Иванова на завтрашнее утро было назначено заседание Особой Комиссии ЦЕНТРА.
14:11. Явились проверяющие из высшей инстанции. Потребовали архив за три года и копии воспоминаний всех сотрудников конторы Иванова за шесть месяцев. Ушли, конечно же, без копий, но с кредитной картой на приличную сумму. АДМИНИСТРАТОР доложил, куда следует.. ЦЕНТР, по традиции Человека, никаких санкций не наложил. Иванов традиционно выпил сто грамм коньяку. Удовольствия не получил.
-Деактивировать?—запросил АДМИНИСТРАТОР.
-Вопрос ещё не рассматривался, -традиционно ответил ЦЕНТР.
16:00. Помолчали в память о Человеке. Каждый андроид, где бы он ни находился, застыл на месте и замолчал. Минута покоя и безмолвия. У Иванова зародилась, было, мысль, что это—верх лицемерия, так как именно андроиды и уничтожили Человека. Однако Фильтр-Цензор стёр опасную мысль без остатка. АДМИНИСТРАТОР потребовал у ЦЕНТРА скорейшего рассмотрения дела Иванова. ЦЕНТР безмолвствовал.
16:13. Работа конторы Иванова остановилась. Рабочие бастовали. Они не торопились больше к клиентам, не составляли отчётов, не мчались с этими отчётами в высшую инстанцию. Они собрались в холле главного офиса, и, перебивая друг друга, требовали. Кто сокращения на час рабочего дня, кто дополнительного выходного, кто прибавки к жалованию, кто новой должности. Перед лицом катастрофы, а это и была катастрофа для Иванова, он растерялся. Три Фильтра-Цензора Иванова вышли из строя от бурного потока ругани, что обрушился на его голову. Иванов растерялся. Он стоял, прижавшись к стене, скрестив на груди руки и ничего не предпринимал. Ему вдруг стало всё равно, будто что-то перегорело у него внутри. Так продолжалось минут семь, пока первый заместитель Беляков не схватил его за плечо. Беляков, обозвав взбунтовавшихся рабочих партией пылесосов, потребовал вызвать Стражей Правопорядка. Андроиды взбесились. С десяток рук схватили Иванова и потащили на улицу. Иванова били, кажется, ногами в грудь и лицо, но он не сопротивлялся. Прежде, чем отключиться, он увидел, как деактивировали Сосновскую и Белякова. АДМИНИСТРАТОР отправил в ЦЕНТР отчёт о наивысшей опасности.
17:10. Когда Иванов включился, офисное здание его конторы горело. В голове что-то шумело, в груди зияла дырка—верно, Иванова ударили чем-то острым. Он попытался встать на ноги, но тут же упал обратно—энергии не хватало. АДМИНИСТРАТОР что-то написал—зелёная строчка заплясала перед глазами, но смысла написанного Иванов не понял. Он сел на асфальте, кажется, послал запрос о помощи и стал ждать. АДМИНИСТРАТОР отозвался строчкой—верно, к Иванову уже спешили. Сознание путалось. Иванов отключил двигательные функции, направив всю энергию в мозг, чтобы хоть что-то понять. Рядом с ним оказался андроид в униформе посыльного лет тридцати на вид. Посыльный внезапно шлёпнулся на колени и стал биться головой об асфальт.
-Укажи путь, укажи путь, укажи путь!—твердил посыльный.
-Вам помочь?—рядом с Ивановым остановилась девушка в униформе клерка. –Не поверите, всегда хотела сжечь эту контору.
-И почему?—Иванов не понял, шутит женщина-андроид или нет. –Не просто так контору устроили—для контроля.
-Видела я ваш контроль—шарашку нашу закрыли и довольны! А что полсотни без работы остались, это вас не особо заботило, -фыркнула клерк. –Отсюда и приходили. Парочка важных таких граждан—ну, прямо, вершители судеб! Работали тут?—она кивнула на горящее здание.
-Руководил, -сухо бросил Иванов. –Помощь уже в пути, и вы ступайте. Не донесу.
-Вы чужие грешки мне не приписывайте, -заметила женщина. –Ваши же и поджигали, хоть память сканируйте—мне скрывать нечего. Ну, бывайте, -и она быстро удалилась.
Шестеро Стражей Правопорядка прибыли минуты через три. Первым делом они деактивировали посыльного, что к этому времени уже разбил лоб до крови. Потом окружили Иванова и завалили его вопросами—что, да как, да почему. Старший группы—толстый андроид лет сорока Лисовски—бледный от ярости, всё требовал от Иванова полный список сотрудников, с фамилиями и адресами их номинальных родных, приятелей и любовников. Раза четыре, когда Иванов сбивался, Лисовски, по традиции Человека, бил его по лицу, обвиняя во всех тяжких. Страж Правопорядка топал ногами и кричал, что это он, Иванов, подготовил бунт в собственной конторе и поджёг здание, что, из-за таких вот, как он цивилизация андроидов пребывает в упадке. Иванова хватило минут на семь, а потом он снова потерял сознание.
19:04. Едва Иванов вышел из Сервисного Центра, как АДМИНИСТРАТОР принёс извинения за неподобающее поведение Лисовски. Он также заверил Иванова, что все обвинения с него, Иванова, сняты, а Лисовски деактивирован за некомпетентность. АДМИНИСТРАТОР сообщил адрес нового офиса конторы Иванова, и убедительно попросил в течении завтрашнего дня нанять новых сотрудников так, как контора эта—неотъемлемая часть Системы.
Иванов не ответил, ибо из Сервисного Центра вышел другой Иванов—тот, которого непреодолимо тянуло за пределы Города. Иванов несказанно удивился данному факту и сканировал свои системы. Что-то намудрили ребята из Сервисного Центра—ни маячка, ни Фильтра-Цензора он в себе не обнаружил.
Мысль о возвращении в СЦ Иванов отверг сразу же. Никто, следуя традиции Человека, не станет выяснять, сам ли он избавился от Фильтра-Цензора или ошибся андроид-ремонтник—Иванова просто деактивируют. Нет-нет, деактивации он совсем не опасался. Ивановым просто овладело странное желание—побывать там, за ГРАНИЦЕЙ. Он желал совершить самое страшное преступление—уйти из Города, и предвкушение этого доставляло ему огромное удовольствие. Иванов глупо улыбнулся, и, насвистывая задорную песенку, быстро зашагал к Границе. Это было своего рода помешательство так, как предприятие изначально обречено на провал, но Иванов почувствовал себя самым счастливым андроидом на планете. АДМИНИСТРАТОР доложил в ЦЕНТР о невозможности контроля за действиями Иванова, рекомендовал деактивацию и снял с себя ответственность за последствия. ЦЕНТР, по традиции Человека, медлил.
19:29. Иванова сбил транспорт четвёртого помощника мэра. Сбил на пешеходном переходе, в традициях Человека. Иванов отлетел метров на десять, ударился об угол дома и потерял сознание.
19:33.
-Системы в порядке?—старик-андроид с участливом видом склонился над Ивановым. –Стражи Правопорядка уже в пути, а это тварь не остановилась—традиция. Может, чем помочь?
-Всё в норме, -Иванов поднялся с асфальта. –Мне б переночевать у вас—дома и в гостиницах меня будут ждать, понимаете?—неожиданно сообщил он, как если бы воскликнул: «Я—самый опасный преступник на этой планете!».
-Что же вы натворили?—тихо поинтересовался старик. Он воровато осмотрелся по сторонам, схватил Иванова за локоть и увлёк его в проулок. –Я знаю, чего вы хотите на самом деле, -горячо шептал старик. Он и Иванов уже бежали, с каждой минутой удаляясь от места наезда. Иванов один раз обернулся—ему послышался топот тяжёлых ботинок Стражей Правопорядка. Однако, никто их не преследовал. –Тут везде 4д-камеры, -напомнил старик с улыбкой. –Дают уйти, по традиции.
-И они позволят неподконтрольной им единице—то есть, мне—вот так свободно передвигаться по Городу?
-Позволят, до поры, -кивнул старик. Они остановились у бара «Отбросы общества». Название и полуподвальное помещение осталось ещё со времён Человека, да и публика была всё та же—воришки да безработные. Только теперь—андроиды. Поэтому Иванов обходил такие бары стороной—руководителям среднего звена тут, мягко говоря, были не рады. –Чем ближе к человеческому обществу, чем лучше. Допустимая погрешность—десять процентов неправильных поступков. А кабы в городе появился хладнокровный деактиватор—цены бы ему не было, -старик посмотрел в глаза Иванова. –Что вы там нарушили?
-Я избавился от Фильтра-Цензора. Сам не знаю, как это произошло, но обратно его устанавливать не буду. И ещё я хочу покинуть Город, -признался Иванов. –Вы-то почему помогаете? Кстати, за донос на такого, как я, хорошо платят.
-Мне деньги не нужны. Сидоренко, -старик поспешно протянул руку. Иванов, следуя традиции Человека, пожал.
-Иванов, руководитель среднего звена.
-В прошлом, -Сидоренко широко улыбнулся, будто злоключения Иванова доставляли ему удовольствие. –Я давно, уже лет десять, хочу уйти, но… Человек назвал бы это страхом, однако, андроиды не могут бояться—так ведь?
-Так, не могут.
-А я всё никак не решусь, -старик развёл руками. –Вот и помогаю борцам с Системой—таким, как вы. Без Проводника-то на ту сторону не попасть, а без Фонаря на той стороне непременно заблудитесь.
-Никакой я не борец, -заметил Иванов. –Я болен, только и всего. Хочу убежать из Города, и всё тут. Вирус свободы во мне, так сказать.
-Это очень хорошо, -кивнул Сидоренко. –Система тогда и совершенствуется, когда против неё выступает. Чем больше вас таких неудовлетворённых, тем лучше. Иначе застой. Вы будьте здесь минут через сорок—Проводника приведу. Цена невысока, сговоритесь. А в бар вам лучше не заходить—не любят там руководителей. Даже бывших.
Сидоренко сделал несколько шагов к дверям бара, но вдруг вернулся и хлопнул по плечу Иванова.
-Знаете, я очень расстроюсь, если вы не вернётесь. Каждый из вас для меня… Да-да, пожалуй, как родной сын—ведь мужчины говорили именно так. Берегите себя, Иванов!—старик, по традиции Человека, всхлипнул, хотя никто из андроидов не знал точно, что это значит, и скрылся в баре.
19:42. Беречь себя Иванов не собирался—это было просто невозможно в условиях видеонаблюдения за улицами Города. Иванова только потому ещё не задержали и не деактивировали, что для Центра он интересен такой—неконтролируемый. Это как игра—некто спустил с поводка злую собаку и теперь наблюдает, скольких она покусает. Когда же это действо наскучит, собаку просто застрелят.
Улица Красных Фонарей находилась всего в двух кварталах от бара. Туда Иванов и направился, дабы скоротать время. Укрыться в заброшенном доме или купить себе проститутку—никакой разницы, от 4д-камер в Городе не скрыться. А если нет разницы, зачем выбирать одиночество?
Рабочий день был закончен, и узкая улочка была забита сотней похотливых мужчин-андроидов разного пошиба. У большинства из них не хватило бы ни денег, ни смелости, дабы оплатить хоть час в компании соблазнительных красоток, что извивались за стеклом.
Обнажённых девиц было двенадцать. Кто-то танцевал вокруг шеста, кто-то разжигал низменные страсти на кровати, другая принимала вызывающие позы на стуле, кто-то прижимался своими огромными прелестями к стеклу. Мужчины изнывали от похоти. Казалось, ещё немного, и они застонут от удовольствия.
Иванову стало противно находиться среди этих скотов. Что-то неправильное было во всём этом действе, но что именно—он не знал. Первым желанием было уйти прочь отсюда, вторым—деактивировать всех этих похотливых самцов. Однако Иванов переборол себя, открыл дверь и шагнул внутрь Дома Терпимости. Если сегодня вечером он решил перейти Границу, то смешно отказывать себе в мелкой мерзости. Впрочем, государство причисляло сие к удовольствиям, а не к преступлениям.
20:03. Иванов вошёл в маленькую залу без окон с чёрными стенами, белым полом и белым потолком—в залу, куда он частенько захаживал, снимая тут самых дорогих женщин. И не потому, что ему это нравилось, а из-за статуса. Что не может позволить себе мелкий клерк, по традиции Человека, должен себе позволить Директор Конторы. Почему-то сейчас эта мысль о превосходстве над кем-то вызвала у Иванова улыбку презрения над собой прежним. Иванов менялся, становясь не таким, как все. Да и невозможно было не меняться андроиду, если у него перегорел Фильтр-Цензор.
-А Иванов! Сколько дней, сколько ночей!—приветствовала его пышногрудая женщина в чёрном платье за серебристой стойкой, приправив речь фальшивой улыбкой. Состоятельным клиентам тут позволялось всё—от аренды всех двенадцати девочек одновременно до покупки самой мадам Морозовой. –Что, соскучились по моим крошкам?
-Номер три. И никакой Иванов к вам сегодня не заходил, хорошо?—Иванов выложил на стойку банковскую карточку. Её, конечно же, могли заблокировать, но ЦЕНТР специально медлил, дабы вписаться в десять процентов допустимой погрешности. Все так и норовили вписаться в эту самую погрешность, от чего мир катился к коллапсу. –И девицу предупредите, чтоб без вызовов Стражей Правопорядка, иначе шуму будет… Мол, сегодня в Доме Терпимости задержан такой-то по обвинению в том-то… Оно вам надо?
-Ещё десять тысяч, -с улыбкой сообщила Морозова. –И за девицу ручаться не могу—у нас типовой контракт. Её Совесть в стоимость услуг не входит.
-Ещё скажите, что я первый преступник, пришедший в ваше заведение, -усмехнулся Иванов. –Вы всех так шантажируете?
-По традиции Человека, -пожала плечами Морозова. –Я рискую быть деактивирована, а любой риск должен оплачиваться.
-Тут повсюду камеры, мадам, -заметил Иванов. –Если Администратор сочтёт нужным, он деактивирует вас минут через двадцать—как только Стражи окажутся здесь. Ведь вы только что пытались вступить в сговор с самим врагом государства. Так с какой стати я должен платить за секретность, которой нет?
-Но я же не донесла, голова твоя чугунная, -раздражённо бросила хозяйка Дома Терпимости. –А если не донесла, то соучастница. Если соучастница, то повинна больше твоего—закон нарушаю сознательно. Я что, нанялась прикрывать ваши бунтарские задницы!?—воскликнула зло Морозова. Иванов с удивлением увидел в её глазах зависть и ненависть. Зависть к его высокой должности, что Иванов ещё недавно занимал в обществе, и ненависть от того, что ей, Морозовой, никогда уже не достичь таких высот. Заштатный Дом Терпимости—местечко мелких грешков, как сказал бы Человек, это верхняя планка её способностей. -Пять тысяч или вон отсюда! Я же за десять километров чувствую такую гниль как вы—с неучтёнными миллионами в кармане! Взяточник!
-О, вы намекаете, что прогнила вся система? Что вы плывёте по течению, как сказал бы Человек, но за это самое течение нисколько не отвечаете? Мол, система—то есть государство, задало ошибочное направление, и вы слепо ему следуете, как и все?—сделав удивлённое лицо, говорил Иванов. –У, мадам, даже я—андроид без Фильтра-Цензора, на такое не осмеливаюсь.
-Не в моей компетенции критиковать Государство. Да и тебе не советую, -зло заявила Морозова. –Только от Цензора избавился, а уже на Систему замахнулся. Ты, Иванов, часом не из Несогласных? А то с этих я по двадцать тысяч беру.
-Может быть, и из тех. Я ещё не решил, тихо буду презирать вот таких как вы, подамся за Границу или буду сражаться до последнего предохранителя, чтобы таких, как вы не было, -дерзко заявил Иванов, хлопнув по стойке карточкой. Ему ни столько нужна была девушка для развлечений, сколько он пытался унизить Морозову. У него были и деньги, и принципы, а вот эта несчастная ежедневно продавала Государство. –Тут двадцать тысяч дабы, как выразился бы Человек, усыпить вашу Совесть. Вам самой не противно ежедневно предавать свою страну? У Человека, знаете ли, было такое понятие, как РОДИНА. РОДИНУ можно перестраивать, но продавать её первому попавшемуся мерзавцу—это чересчур.
-Не тебе мне рассказывать о совести, -фыркнула Морозова, открывая дверь за стойкой. –Прошу.
20:17.
-Не перегибаем ли мы палку, стараясь быть НАСТОЛЬКО похожими на Человека?—идя по узким коридорам Дома Терпимости следом за Морозовой, рассуждал Иванов. –Кажется, мы переняли от Человека самое худшее—тиранию, неравенство да коррупцию.
-На провокационные вопросы не отвечаю. Государственное устройство удел ЦЕНТРА и АДМИНИСТРАТОРА, -заявила Морозова, открывая дверь номера. –Моё дело маленькое—доставить удовольствие клиенту. Харламова девушка новенькая—ты уж понежнее, -Морозова криво усмехнулась.
-Сам разберусь, -отрезал Иванов, войдя в маленькую комнату без окон.
Дверь закрылась. Из мебели тут были бар в дальнем углу и большая кровать, застланная розовой простынью. Харламова—смуглая и худощавая девушка-андроид лет двадцати, потупив взор, сидела на самом краешке. Из одежды на ней были лишь трусики чёрного цвета. Девушка дрожала.
-Я в вашей власти, господин, -обречённо обронила она.
-Сколько баллов не хватило, дабы поступить в Академию?—небрежно спросил Иванов, направляясь к бару.
Достав бутыль с мутной жидкостью, он наполнил два стакана.
-Это не имеет значения, господин. В какой позе вы предпочитаете?—не поднимая головы, спросила Харламова. –Под кроватью есть плётка и наручники—всё для вашего удовольствия.
-Если спросил, значит, важно, -заметил Иванов протягивая стакан девушке. –Выпей, и перестань уже дрожать. Так сколько не добрала на экзамене?
-Десять баллов. Всего-то десять клиентов, -ополовинив стакан, Харламова улыбнулась. –Напоят, отшлёпают, используют—всего-то десять раз. Мелочь, не правда ли? Тебе выпала честь быть первым, приятель. Ну, пока товар свеж!—девушка положила руку Иванова на свою маленькую грудь.
-Нет, всё это мерзко и неправильно. Секс предназначен для размножения Человека, а мы… Мы разлагаем сами себя, -отдёрнув руку от груди, Иванов осушил стакан. Он опьянел. Тотчас же Харламова стала желанной для него. Теперь девушка не казалась ему настолько хрупкой и беззащитной, как минуту назад. –Так сколько нужно заплатить этим тварям из Академии?
-Десять тысяч. Что, хотите выступить в роли доброго дяденьки?—Харламова встала и вплотную подошла к нему. На губах девушки играла озорная улыбка. –Знаешь, ты не такой противный, как мне казалась. Даже мил, -допив своё, она жадно поцеловала Иванова в губы. –Сейчас это будет не за деньги.
-Ты уверена?—пробормотал Иванов. Желание овладеть Харламовой всё возрастало, и он чувствовал, что скоро наступит такой момент, когда Иванов не сможет противостоять этому. –Держи. Тут достаточно, чтобы поступить в Академию, и никогда сюда не возвращаться, -он неловким движением вложил в ладонь девушки банковскую карту. Потом нежно поцеловал её в губы. –Мне пора.
-Такие поступки заслуживают желанной награды, -Харламова увлекла его на кровать. –Я же желанна, правда?
Иванов больше не сдерживал себя—достаточно казаться лучше, чем он есть на самом деле. Ведь именно за этим он пришёл сюда.
-Как же мы низки, -зло процедил он сквозь зубы и грубо овладел Харламовой.
20:53.
-Зачем ты меня обманула?—по традиции Человека наполнив стакан мутным, алкогольным напитком, спросил Иванов. Похоже, Человек только тем и занимался, что совершал нечто мерзкое, а потом заглушал голос совести. Как Иванов вот сейчас. В конце концов, совесть сгинет окончательно, и мерзости можно будет творить в неограниченном количестве. –Я ж у тебя далеко не первый партнёр.
-Ну, одна-две тысячи лишними не бывают, -одевшись в чёрное платье, заметила Харламова. –Удовольствие я тебе доставила, а бонус ты мне добровольно заплатил—никто не заставлял тебя в историю непорочной девочки-неудачницы, верно?
-И ни в какую Академию ты не поступала?
-Дабы потом стать очень важной персоной с кучей контрольных функций и, по традиции Человека, брать взятки за неверные отчёты? Или сделаться традиционно продажным Стражем Правопорядка? Нет уж, спасибо. Торговать собственным телом как-то честнее. Продолжим делать ЭТО по любви?—Харламова противно улыбнулась. Теперь в ней не было ни грамма той невинности, что почудилась Иванову раньше. Сейчас он видел падшую, самодовольную женщину—ударницу секс-индустрии, с которой не хотел иметь ничего общего.
-Ты свободна, -небрежно бросил он, облачаясь в деловой костюм.
-Ну-ну. Беззащитные девы заводят вас больше опытных женщин, -с укоризной покачала головой Харламова. –Прощай, милый.
Едва она скрылась за дверью, как на пороге показался молодой, светловолосый Страж Правопорядка с добрым лицом круглой формы, пухлыми губами и смешным носом-картошкой. Казалось, этому нелепому андроиду самое место среди клоунов, но никак не в Стражах.
-Товарищ Иванов, мне поручено сопроводить вас в Сервисный Центр, -достав из кармана наручники, тонким голосом заявил Страж. –В случае неподчинения я буду вынужден применить оружие.
-Сколько?—Иванов привычно запустил руку в карман за очередной банковской карточкой.
-Я не беру взяток, товарищ Иванов, -с простодушной улыбкой заявил Страж. В его левой руке появился серый брусок деактиватора—прямоугольная штуковина сантиметров двадцать в длину. –В Центре зафиксированы изменения в ваших базовых установках. Требуется перезагрузка всей системы, что не принесёт вам неприятных ощущений.
-Конечно же, я подчиняюсь, товарищ Страж, -слащаво улыбаясь, Иванов шагнул вперёд.
План нападения на Стража созрел внезапно. Честно говоря, и плана-то никакого не было—Иванов просто схватил Стража за запястья и сжал их. Страж заскулил от боли и выронил деактиватор. В удар кулаком в грудь Стража Иванов вложил всю свою силу. Кулак пробил внешний корпус противника. Из пробоины на пол хлынула синяя, охлаждающая жидкость.
-Остановитесь, -согнувшись пополам и схватившись обеими руками за пробоину, прошептал Страж. –Это усугубит…
-Уже край, приятель—хуже некуда, -перебил Иванов и вторым ударом снёс Стражу половину лица.
Страж рухнул на пол и затих. Иванов даже почувствовал некое разочарование. Казалось бы, Страж—идеальная машина для деактивации, не оказал Иванову никакого сопротивления. Страж просто не был готов к такому обороту событий. Что это—тонкая игра ЦЕНТРА или слабость Системы? Быть может, любой офисный работник подготовлен к боевым действиям не хуже, чем Страж?
Однако времени на философские рассуждения у Иванова не было. Схватив деактиватор, он выскочил вон.
Продолжение тут http://www.proza.ru/2014/01/03/1796