Сладострастная улыбка.
Рассказ.
Есть ли что-то ценнее денег?
Да. Ещё находятся те, кто уверен в этом.
Жизнь у Володьки складывалась удачно: школа, институт, хорошая
работа, женитьба по любви, сынишка и дочурка - всё у него было; и ему
казалось, что неприятности могут случаться с кем угодно, но только не с ним.
А жизнь, та, что крутилась и вертелась вокруг него - так не
думала; и однажды, в самый что ни на есть прекрасный весенний день, когда
вокруг всё цвело и пахло, и в воздухе носились, будто снежинки, вишнёвые
и яблоневые лепестки от цветов - Володька остался без работы, по причине
банкротства предприятия. И он вдруг обнаружил, что ни его знания, ни опыт
работы - никому не нужны. Да и сам он - никому не нужен, кроме семьи, перед
которой он почувствовал себя на столько виноватым, что окончательно
потерялся от сознания своей беспомощности.
Но, похоже было, что он родился под счастливой звездой, ибо ни дня
не сидел ни дома, ни в кабаке, а рыскал, как голодный волк, по всему городу,
по всем тем местам, где хоть что-то крутилось и вертелось, лязгало железным
звоном, или откуда пахло соляркой, дымом, и прочими запахами "живых"
механизмов. И... повезло ему: встретился школьный товарищ, Колька.
Разговорились. Оказалось, что у Кольки дела идут в гору, бизнес его
процветает. Правда, пока подходящей работы для Володьки - нет, но...
- Ночным охранником на время - пойдёшь? - осторожно, чтобы не
обидеть товарища, спросил он. - Ну... пока не найдёшь что-нибудь
подходящее, или... у меня вакансия не откроется.
- Конечно, пойду! - как-то сразу согласился Володька, неожиданно
даже для себя: уж очень он страдал от безденежья, и совестно ему было перед
женой и детьми. И поправился: - Ночью буду у тебя... сторожить, а днём,
зато, смогу искать... постоянную работу.
- Ну и прекрасно! - Колька по-дружески похлопал товарища по плечу. -
Сегодня же и выходи на проходную. Сейчас я познакомлю тебя с ребятами, и они
введут тебя в курс дела: расскажут, что ты должен будешь делать... А вот,
кстати, познакомься с моей женой. Она здесь за всем присматривает, и... она
же... что-то навроде главного бухгалтера, - говорил новый начальник
Володьке, когда они подходили к воротам, у которых их и встретила очень
симпатичная молодая женщина, в прекрасном дорогом костюме. "Люся", - как
представил он её. "А отчества не назвал! - заметил Володька. - Он и в школе
был скромником... и умницей. Хороший человек. И чего мы с ним не сдружились
тогда?"
Тесного знакомства и сейчас - не состоялось: Колька с женой тут же
ушли по делам, а Володьку охранник - мужчина уже солидного возраста - стал
"вводить в курс его новых обязанностей". И, как-то между делом, несколько
слов сказал он и о новых Володькиных начальниках.
- Такая симпатичная пара! Такие красавчики оба, и денег куча, а...
Бог ребёночка не даёт. Уж пять лет живут, а детей нет. Жалко... Я слышал:
ездили, лечились где-то, но... ничего, - даже развёл он руками. А потом
минуту помолчал и добавил зачем-то: - Ты вот что, парень... если хочешь
работать здесь и не иметь неприятностей - помалкивай, что бы ни увидел!
Что тебя непосредственно не касается, - сделай вид, что ничего не видел,
не слышал. Главное, - помалкивай, - ещё раз повторил он. - Понял? И запомни
хорошенько: не лезь ни в свои дела.
Володька-то запомнил этот наказ нового коллеги по работе, но не
понял: зачем его так серьёзно предупреждают? И чего он не должен замечать?
Но... правду говорят, что беда не ходит одна: "Пришла беда - отворяй ворота"
- часто слышал он от матери. Так и случилось: в первое же ночное дежурство
- он понял, что вовсе не повезло ему с работой, а даже наоборот... ещё и в
отношении к людям, что-то больно сломалось в нём.
Обязанности охранника были не сложные: транспорт на территорию
запускать, регистрировать в журнале, а работников наоборот - выпускать; и
проследить, чтобы никого лишнего на территории ночью не осталось. Всё шло
нормально, если не считать того, что последний КамАЗ заехал на территорию,
в гараж, аж часов в девять вечера, и шофёр - Володька записал в журнале его
фамилию: Чемоданов, - не спешил уходить домой. Уже дважды Володька подходил
к железным воротам гаража, которые ему надо было запереть на замок и
опечатать, а водила всё что-то возился около автомобиля. "Должно быть,
ответственный работник: любит машину, которая его кормит", - даже подумал
он, чтобы успокоить себя. Но далее произошло то, что... и в дурном сне не
могло ему присниться.
В майские вечера долго светло, только часам к десяти более-менее
начинают сгущаться сумерки. И в это время в дверь проходной избушки, с
улицы, кто-то легонько постучал. "Кто бы это мог быть?" - неприятно ёкнуло
у Володьки сердце. Но он не был трусом, и, не колеблясь, открыл дверь, и...
опешил: перед ним стояла в лёгеньком, прекрасной расцветки, платьишке -
Колькина жена, Люся. У него аж челюсть отвисла и заклинила в таком
положении, тогда как девушка очень мило и по-доброму улыбнулась ему.
- А, это ты - новенький! Я ещё не успела тебя запомнить, - сказала
она, и смело пошла прямо через проходную; Володька едва успел посторониться.
Он не успел расклинить онемевшую челюсть, чтобы спросить: "А где
же Колька? Как же он так поздно, по темноте, не боится отпускать
красавицу-жену одну!?" - как, какая-то сила - возможно, предупреждение
дневного охранника: ничему не удивляться, и обо всем молчать - остановила
его. "А, может, она пришла с проверкой! Колька же сказал, что она за всем
здесь присматривает», - попытался успокоить Володька себя, но ему не
понравилось, что хозяйка повернула к гаражу. "Увидит там этого шофёра. И
ему нагорит, что поздно задерживается, и мне неприятности, что на территории
посторонние до сих пор", - подумал он, не зная, что предпринять, как
оправдаться.
Но... прошло пять минут, десять, пятнадцать - а из гаража никто не
выходил! Володька не находил себе места, не знал, что подумать, и что
делать! Наконец, не выдержал, и сделал маленький обход по территории, и
подошёл осторожно к гаражу. То, что он услышал оттуда - ему и не
понадобилось видеть!.. Сначала он остолбенел: "Не может быть! Такого не
может быть!.." - взорвалось что-то у него внутри, показалось даже, что в
голове мозг закипел... Володьке пачки сигарет всегда хватало на полтора-два
дня, а в эту ночь, уже к утру, он был бы рад найти и окурок.
Люся и Чемоданов вышли за проходную где-то через час, когда уже
совсем стемнело. Володька думал, что не сможет поднять глаза на уходящих,
но... смог! Уж очень ему любопытно стало увидеть: и что ж в этом мужике
есть такого особенного, чего нет в Кольке? И ничего не увидал, кроме
обыкновенной, но очень самодовольной морды... Зато улыбка Люси - его
"убила"! Почти тридцать лет прожил Володька, думал, что его уж ничем и не
удивить, но... оказалось, что он крепко ошибался. Только у Эмиля Золя в
каком-то произведении он встретил однажды выражение: "Её глаза горели, как
две свечки!.." Или что-то в этом роде. Так вот, Люся, и ничуть не скрывала,
как горели её глаза, а лицо всё светилось в сладострастной улыбке!..
Володька даже сказать: "До свидания", - не смог, потому что уму показалось,
что ему подмигнули...
Рано утром Володька увидал в аллее напротив проходной Кольку в
спортивной одежде, выгуливающего спаниеля, и, не колеблясь, окликнул его,
и подошёл.
- Николай, - впервые он назвал товарища так официально, - извини
меня, пожалуйста! Но я... не смогу... здесь работать... - с трудом, боясь,
что его голос дрогнет, выговорил он, не поднимая глаз, и более не смог
произнести ни слова.
- Жаль... Извини меня тоже, Володя, но... Я понимаю, что эта работа
не для тебя, но... я лишь хотел помочь тебе, чем могу... хотя бы временно...
с деньгами. Хочешь, дам, хотя бы в долг? Потом отдашь.
Володька отказался наотрез. И едва дождался сменщика, чтобы наконец-то
уйти, и никогда более в этот район города не заходить, даже случайно.