Первопроходцы Енисейского Клондайка

         Долгий путь к открытию русского золота

               
         Енисейское золото. Не каждому известна история его открытия. Как было найдено золото в Приенисейском крае, с какими трудностями пришлось столкнуться первопроходцам, когда они начали осваивать глухие, необжитые, огромные золотоносные пространства, кто из первопроходцев первым ступил на золотую, хотя и рискованную тропу. Интересно знать в каких объемах добывалось золото на отдельных приисках, в горных округах и в целом в Приенисейском крае. Что таят в себе архивы о первопроходцах Енисейского Клондайка, о тех, кто первым покорил золотую тайгу, кто стоял у истоков создания енисейской золотодобывающей промышленности.
         Задача этого материала, объективный рассказ истории енисейского  золота. Что послужило причиной изучения заявленной темы и ее подробное описание? В последнее время появились публикации, искаженно освещающие историю Енисейской золотодобывающей промышленности. Авторы публикаций, цитируемых ниже, посчитали, что они могут претендовать на некое «энциклопедическое универсальное», с ортодоксальной окраской обобщение. Они пытаются создать впечатление, что добрались до истины в истории енисейской золотодобывающей промышленности и изучать ее больше нет смысла (Ли Л.В, Быконя Г.Ф. В. кн.: Енисейский  энциклопедический словарь. Красноярск, 1998; О-Ун-Дар К.У. Золотопромышленность Енисейской губернии с 1832 по 1917 год, Красноярск; 2008; Погребняк А. В кн.: Енисейское купечество в лицах. Новосибирск, 2012; Энциклопедический словарь по истории и коммерции  Сибири, том 2, Новосибирск, 2013).
         В этих публикациях искажены названия приисков, хорошо известных в золотопромышленных реестрах, другие географические места. Не раскрыты роль и значение тех первопроходцев, кто внес существенный вклад в открытие енисейского золота, кто стоял у истоков создания енисейской золотодобывающей промышленности. Приданы забвению и те, кто в дальнейшем всячески развивал золотодобывающую промышленность, участвуя в ее техническом перевороте. Многие показатели Енисейской золотодобывающей промышленности не были использованы из соответствующих документов и изданий, а просто авторами произвольно выдуманы. Бывшие советские номенклатурные историки умышленно не раскрыли пагубную роль большевистского тоталитаризма в развале енисейской золотодобывающей промышленности. Все эти промахи авторов объясняются тем, что они не имеют практического представления о приисках, о золотодобывающей промышленности. Авторы не знают, в чем заключается разница между золотопромывальной чашей и драгой. Образно выражаясь, принялись писать о войне, «не нюхая пороха», как говорится. Все потуги авторов объясняются тем, что они, цитируя источники, использовали нарочито усеченный анализ публикаций, основу которого составляет бывшая советская идеология, отрицающая все хорошее, что было достигнуто до 1917 года.         
         Здесь необходимо ретроспективно привести исторические примеры. Ведь такие авторы, не в пример цитируемым только что, к числу которых надо отнести таких, как светило европейской геологии, профессор Э. К. Гофман, петербургский журналист А. Шмаков, путешественник, генерал, барон Э. Зедделер, писатели  Н. В. Латкин, В. И. Семевский, М. Ф. Кривошапкин, А. Уманьский, столичный геолог А. К. Мейстер, красноярский библиограф В. П. Косованов. Все они, прежде чем писать об енисейском золоте в своих очерках, статьях или книгах, объездили  весь Приенисейский край, побывали на многих приисках. Этих авторов по праву тоже можно причислить к первопроходцам Енисейского Клондайка. Благодаря их неистребимому стремлению побывать на приисках, увидеть своими глазами, как создается в Приенисейском крае золотой промысел, был накоплен огромный фактический материал, который может служить основой истории Енисейской золотодобывающей промышленности. 
         Любой изучаемый вопрос должен отличаться от других, ранее известных, новизной схемы, вбираемой в себя и новые факты, и новые сформулированные выводы. К сожалению, книга «Енисейское купечество в  лицах» (2012) не вызывает ничего, кроме огорчения. В ней при описании истории енисейской золотой промышленности нет новизны. Эта схема всего лишь повторение той, которая насыщена собранными фактами и сформулированными выводами, уже давно и подробно представлена во многих моих публикациях.
         В представляемом материале рассматривается иной взгляд на историю Енисейской золотодобывающей промышленности по сравнению с тем, какой содержится в книге «Енисейское купечество в лицах». Высказывать такое мнение по заданной теме дает мне основание ее длительное изучение, о чем свидетельствует библиография моих публикаций («Золото Удерея», газета «Красноярский рабочий», сентябрь 1989; «Енисейский Клондайк», газета «Красноярский рабочий», апрель 1990; «Спасет ли Россию золото Нижнего Приангарья», газета «Красноярский рабочий», февраль 1994; «Золотая жила нижнеангарского клондайка», газета «Красноярский рабочий», март 1994; «Могущество  России приумножалось енисейским золотом», газета «Красноярский рабочий», январь 1995; «Триумф и трагедия русского золота»,  газета «Красноярский рабочий», май 1995; «Енисейский Клондайк. Журнал «У братского перевоза», Канск, 1996; «У истоков енисейского золота». Журнал «Сибирский промысел», Красноярск, вып. № 10, 1997; «Удерейскому  Клондайку – 165 лет», газета «Ангарский рабочий», июль 2002; «Канскими золотыми тропами», газета «Канские ведомости», январь 2009).
         Историографии Енисейской золотодобывающей промышленности не повезло. В советское время ее освещали приверженцы советской тоталитарной идеологии, которые люто ненавидели предпринимателей-золотопромышленников, считая их мироедами, и в течение нескольких десятилетий, стирали из истории енисейской золотодобывающей промышленности все хорошее, насаждая ее советским идеологическим пониманием. Об этом говорит представленная хронология публикаций  (Сафронов  В. П. Октябрь в Сибири, Красноярск, 1962; Нагаев А. С. Из истории золотопромышленности и приисковых рабочих Сибири первой половины XIX в, Енисейск, 1964; Овсянникова Н. Д. Развитие золотодобывающей  промышленности Восточной Сибири в эпоху капитализма (1861–1914 г г., автореф. дис. канд. ист. наук, Иркутск, 1964; Рабинович Г. Х. Крупная  буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца XIX - начала XX в. в. Томск, 1975; Хроленок С. Ф. Золотопромышленость Сибири  (1832–1917), Иркутск, 1990).
         Перечисленных авторов не интересовали эволюционное развитие  золотодобывающей промышленности, роль и значение первопроходцев-золотопромышленников и их вклад в основание золотого промысла, те   трудности, с которыми они сталкивались, как вели свое золотопромышленное  дело, каково должно было быть его перспективное развитие. В основе генезиса работ этих авторов лежит голое стремление в большей степени обосновать историческую неизбежность классовой войны на приисках, разрушения существующего государственного строя, выставляя на первое место политическую борьбу, придавая ей насильственный характер с целью ликвидации в золотодобывающей промышленности всех форм собственности, предлагая ее замену путем советизации на тоталитарную, государственную.
         Золото, как металл  во все времена стояло особняком, олицетворяло могущество государства, являлось мерилом денег, играло стержневую роль в экономике  любого государства и России тоже. Остается оно таковым и поныне. Вспомним, что к началу XX века  Россия смогла создать огромный золотой запас, и она стала экономически сильной, и по темпам прироста производства выйти на четвертое место в мире, что и явилось основной причиной начала Первой мировой войны в 1914 году.
         О драгоценном металле – золоте на планете земля знали с давних времен.  Из литературных источников известно, что золото начали добывать еще четыре тысячи лет до нашей эры в древнем Египте, на реке Нил. Россия долго  не имела своего золота, и ее стремление отыскать своего «царя металлов» уходит в глубину веков. Древнегреческий ученый Геродот, живший в V веке  до новой эры, однажды посетил Причерноморье. Здесь ему поведали легенду,  что где-то за Уралом есть золото. На протяжении столетий русское  правительство пыталось найти золото и наладить его добычу. Стремление это  подкреплялось верой в богатство русской земли. Не случайно царь Иван  III  еще в 1488 году заявлял, что «в моей земле руда золотая есть».
         На Руси активным поиском золота занялись уже при Иване Грозном. Им  был учрежден «Приказ каменных дел», который руководил всеми поисками  золотых и серебряных руд. Академик В. В. Данилевский в своей книге «Русское золото» (1959), писал, что в 1633 году правительство отправило из Москвы в Пермь Великую  большую партию «золотые руды сыскивать», утвердив перед этим даже  специальный «Приказ золотого дела». Но найти драгоценный металл не удалось. Однако остановить одержимых людей, мечтавших найти «царя  металлов», было нельзя. И вот, пришло время и на небосклоне России сверкнуло лучезарным блеском долгожданное золото.
         21 мая 1745 года крестьянин Ерофей  Марков заявил в канцелярию Екатеринбургского казенного металлургического завода, что близ озера Шарташ на Урале он нашел «светлые камешки». На месте находки был открыт Березовский рудник, положивший начало золотому промыслу в России. Более чем за 268 лет, с тех пор как было открыто русское золото (была создана российская золотодобывающая промышленность), ему пришлось пройти несколько исторических периодов своего развития, разные эпохи общественно –экономических укладов России. Не имея современных технических возможностей, приобретая опыт золотодобычи на ходу, Россия, хотя и  медленно, но от периода к периоду наращивала объемы добычи драгоценного  металла. Предпринята попытка в истории развития русского золотого промысла  выделить два наиболее ярких периода его добычи и соответственно количество добываемого золота в них.      
         В первый период (1745–1830) - эпоху феодальных отношений, когда происходило становление российской золотой промышленности, ежегодно  добывалось в среднем по 12, 2 пуда (200 кг) драгоценного металла. 
         Во второй период (1831–1917), в эпоху капитализма, добыча золота  резко возросла, до 1892, 55 пуда в год (31 тонна). В иные годы этого периода в России было добыто золота, например в 1904 году 2647, 825 пуда, или 43, 4 тонны. В 1910 году добыча золота достигла своего максимума, 3885, 575 пуда, или 62,7 тонны. Экономист Винокуров М. в своей публикация в «Аргументах недели» от 1 декабря 2011 года допустил ошибку, заявив, что наибольшее количество золота в России было добыто в 1914 году. Это не соответствует действительности. Дело в том, что в 1914 году в общий объем добытого золота была включена и добытая платина. Об этом говорится в «Докладе постоянной совещательной конторы Второму Всероссийскому съезду золото и платинопромышленников» в 1915 году. Однако ни экономисты, ни историки, изучающие этот вопрос, не обращают на это внимание. Три десятилетия в начале второго периода Россия  триумфально шествовала по всему миру, занимая одно из первых мест по добыче драгоценного металла. В октябре 1917 года феодально–капиталистические периоды истории русского золота закончились, на смену пришла социалистическая социально-экономическая формация, уничтожившая поступательное развитие золотодобывающей промышленности и задержавшая ее восстановление на несколько десятков лет.      

         Открытие енисейского золота
 
         Говорить об открытии русского золота и динамике его добычи, нельзя  замалчивать историю его поисков и в Приенисейском крае, которая не каждому  известна. Редко кто знает и о первопроходцах Енисейского Клондайка, о тех, кто первым покорил золотую тайгу, кто стоял у истоков создания енисейской золотой промышленности.
         Открытие енисейского золота связано с именами русских талантливых предпринимателей, которые внесли крупный вклад в освоение обширных территорий Приенисейской Сибири, укрепление  экономического могущества России. Первооткрыватели енисейского золота, национальная гордость России. Сегодня, когда в Приенисейском крае  возрождается предпринимательство, нелишне вспомнить о его золотых корнях.
         Красноярский библиограф В. П. Косованов, изучавший историю енисейской золотодобывающей промышленности, считал, что с незапамятных времен тунгусы, проживавшие в Удерейской тайге и перемещавшиеся со своими караванами оленей из одного места в другое, находили в ключах золото и ковали из него золотые бытовые и ритуальные украшения.
         В давние времена отчаянные люди стремились отыскать на бескрайних  приенисейских просторах всесильного «царя металлов» и увидеть блеск его короны. Исторические источники свидетельствуют, что  в 1658 году посадский человек Алексей Жилин искал золотую руду в Енисейском уезде, о чем со временем вспомнили в столице, издавая 26 сентября 1727 года новый царский указ, разрешающий поиски золота в Енисейской провинции. Но дело до широкой разведки енисейского золота и его промышленной добычи так и не  дошло. Не было еще смелых предпринимателей, желающих вкладывать  крупный капитал в рискованное освоение таежной глуши, хотя и золотой.
         В 1822 году происходит событие, которое в последующем послужит  толчком к поискам енисейского золота. В этом году из состава Томской  губернии была выделена Енисейская провинция, получившая статус  самостоятельной губернии. В состав Енисейской губернии на правах уездных  городов были включены Красноярск, Енисейск, Ачинск, Минусинск и Канск,  со временем, ставшими базовыми золотого промысла.
         Образование Енисейской  губернии ускорило поиски енисейского золота. Уже в 1830 году красноярский мещанин Петр Пороховщиков на речке Ботою,  под Красноярском, находит в песке признаки золота. И, наверное, вслед за золотой находкой Пороховщикова, вскоре были бы найдены те крупные  залежи енисейского золота, которые прославили Россию на весь мир.
         Енисейское золото появилось бы намного раньше, если бы этому не  препятствовали сибирские власти. Уже на стадии поисков енисейского золота  поисковики сталкиваются с препятствиями сибирских властей, в частности  генерал-губернатора Восточной Сибири А.С. Лавинского, поисковые партии которого еще в 1827 году нашли золото под Иркутском. Больше думая о личной выгоде, нежели о могуществе России, генерал-губернатор запрещал другим поисковым партиям переходить за Енисей. Предприниматели имели не только необходимый для поиска  драгоценного металла капитал, но и обладали профессионпальными навыками  в организации золотых промыслов. Золотой путь, на который они ступили, был трудным и рискованным, на нем можно было найти то, к чему они стремились, или потерять все, что имели до этого. Их было не так уж много, русских предпринимателей, открывших золото в Приенисейской Сибири и основавших енисейскую золотодобывающую промышленность. Это екатеринбургские купцы первой гильдии Яким Меркурьевич Рязанов, Никита Федорович Мясников и Тит Поликарпович Зотов, купец второй гильдии Гавриил Федорович Машаров, казанский купец первой гильдии Игнатий Петрович Рязанов, томичи, Захарий Михайлович Цибульский, Иван Дмитриевич Асташев, коллежский советник, еще не имевший купеческого сословия. 
         Сразу же, как только начались поиски енисейского золота, складывается   конкуренция, поощряемая царским двором. Екатеринбургский купец первой гильдии Я. М. Рязанов обращается с прошением к Государю Императору Николаю I и получает от него привиилегию на промысел драгоценного металла. В 1832 году в Алтайских предгорьях он находит богатые залежи золота, одновременно порываясь попасть на Тунгусский север, в Приенисейскую тайгу, в Нижнее Приангарье, место, которое позднее получит название «Удерейской золотоносной системы». Об этом известно из рукописи неустановленного автора (хранится в Государственном архиве Красноярского края). Но нашлись те, кто опередил Я. М. Рязанова и раньше его открыл золото на приенисейских просторах.
         Когда Россия входила в ХIХ век, никто не предполагал, что он будет началом быстрого взлета российского предпринимательства, золотой эпохи Приенисейского края. Частное золотое предпринимательство в России развивалось целенаправленно. Большим стимулом к его развитию служили  законы, вышедшие в 1827 и 1838 годах. Благодаря этим законам и смелой предприимчивости первопроходцев Приенисейской тайги, Россия в середине ХIХ века выдвинулась в число лидеров мировой золотодобычи. И не надо  забывать истинных первооткрывателей енисейского золота и настойчивее  утверждать их приоритет. 
         Начиная с 1832 года поисковые партии открывают по речкам Белый и Черный Июсы, на границе Ачинского и Минусинского уездов, золотые россыпи, пригодные под промышленную разработку. По разным источникам поисковые партии были созданы Цибульским, Озеровым, Кузнецовым. Захарий Михайлович Цибульский, уроженец села Балахтинское Минусинского уезда начинал службу в Ачинской ратуше, окружном суде, затем управляющим приисками у золотопромышленника Я. М. Рязанова. В дальнейшем стал состоятельным купцом, откликнулся на призыв царского двора, пожертвовав на постройку первого сибирского университета в Томске 200 000 рублей, решив судьбу его открытия. Узнав о том, что в Приенисейском крае постоянно находят залежи золота, российское правительство не на шутку встревожилось. Надо было определить наиболее подходящие районы для дальнейшего поиска золота в Приенисейском крае и решить, допускать ли частных лиц к его прмыслу. Кабинет министров, ознакомившись со сведениями о золотых залежах на речках Белый и Черный Июсы, сразу же выдает предпринимателям специальное разрешение на добычу найденного золота, которую начали в 1834 году. За первые 40 лет на этих речках было добыто 2135,7 пудов (или 34 тонны 983 килограмма) драгоценного металла.   
         Золотоискатели шли непроторенными путями и добрались до реки Кан. Открытие канского золота связано с именем купца второй гильдии Михаилом Ивановичем Коростелевым, которого по праву можно считать первопроходцем Енисейского Клондайка. М. И. Коростелев, живший в 1780–1843 годах, занимался торговлей и скотоводством, но все время мечтал о находке золота в этих местах. Хорошо зная канские окрестности, однажды не вытерпел, и отправился по непроторенной тропе вглубь тайги, еще не предполагая, что она в его жизни окажется золотой.
         19 сентября 1833 года 53–летний купец Михаил Иванович Коростелев забрел на речку Янга - приток Кана. И этот день для него оказался фартовым, для канской округи историческим. Он загрузил в деревянный лоток на берегу речки одну, вторую, третью песчаную пробу и сильно удивился. В песке оказались золотые блестки. Так в песке была найдена первая канская золотая россыпь. На ее месте М. И.Коростелев соорудил старательскую промывку. Из промытых 8767 пудов песка им было добыто 130 граммов золота. Содержание золота составляло 33 и 4 доли в 100 пудах песка. И как это было положено по законам того времени, М. И.Коростелев как законопослушный купец, сразу официально зарегистрировал золотую канскую находку в виде приисковых отводов. На речке Янге М. И. Коростелев заложил прииски  Михайловский, Николаевский, Анатольевский и Иннокентьевский. За период с 1833 по 1838 год он добыл на них 4, 8 пуда (или 79  килограммов 551 грамм) канского драгоценного металла. Эту уникальную информацию случайно   удалось найти в Государственном архиве Красноярского края, в очень редком документе, в так называемой коллекции Г. В. Юдина, имеющем интересное название: «Сведения о промывке золота на приисках Канского и Нижнеудинского округов в 1833–1882 годах». Эти и другие сведения, на поиски которых ушло много времени, мною были опубликованы в 1997 году в журнале «Сибирский промысел». А потом они оказались в чужой публикации.   
         Открытие канского золота было настолько неожиданным, и в 1835 году  столичный «Горный журнал» сразу же отреагировал, напечатав статью под  названием «Описание золотого прииска, открытого в 1833 году в Канском  округе, Енисейской губернии». И если до этого дня в России не знали, что  существует такой уездный городишко, как Канск, то теперь он стал известным.  Интерес «Горного журнала» на этом не закончился, в последующем он  продолжался. В 1846 году в журнале была напечатана большая статья,  рассказывающая о начале и развитии золотодобывающей промышленности в  Восточной Сибири, в которой сообщалось и о том, как развивается золотой  промысел в Канском округе.
         М. И. Коростелев, как человек, умудренный жизненным опытом, хорошо понимал, чтобы заниматься золотым поиском золота, а тем более его добычей, нужны деньги и немалые. И он их зарабатывает, не чураясь никакой работы.  Предпринимательская жизнь М. И.Коростелева складывалась так, что ему  приходилось половину жизни жить в Красноярске, а половину – в Канске, где  скупал у охотников пушнину, содержал крупный рогатый скот до сотни голов,  занимался хлебопашеством, имел мыловаренный завод, его объявленный  капитал составлял 8 тысяч рублей. Успел послужить бургомистром и  городским головой.
         М. И. Корстелева остановить в поиске золота было невозможно. В нем  сидел неистребимый дух первопроходца. Приобретя большой опыт в канском золотом промысле, и как человек целеустремленный, он незадолго перед своей кончиной, ринулся на Удерейскую золотоносную систему, ставшую к этому времени привлекательной. В 1839 году там он открыл 3 прииска, Громовский,  Борисо–Глебский и Николаевский со средним содержанием золота в горной породе  22-73 доли в 100 пудах песка.    
         К этому времени в Санкт-Петербург стали доходить слухи, что енисейское золото имеется во многих глухих, недоступных местах, но оно еще  не разведано. Где–то за Нижним Приангарьем, в Удерейской тайге, есть золото, тщательно скрываемое местными тунгусами. А чтобы начать его разведку, надо было много денег. Снаряжение одной поисковой партии на период летнего сезона обходилось в три тысячи  рублей серебром. Это была большая сумма денег по тем временам, и выложить ее мог не каждый купец. Получалось так, что правительственная власть не хотела вкладывать деньги в разведку золота даже на казенных землях, а предприниматели не спешили рисковать, понимая, что осилить «царя металлов» в одиночку невозможно, значит, надо объединяться. И еще раньше, в 1835 году уральские и сибирские купцы объединяются и создают одну из первых в России  «Удерейскую золотопромышленную компанию» на паях, которая  20 апреля этого года была Высочайше утверждена, но по какой–то причине в этом году поиски золота на Удерее не начали. 
         В 1835 году поисковая партия томского золотопромышленника Ивана  Дмитриевича Асташева появилась на речке Бирюсе. Это ускорило действия купца Якима Рязанова. В 1836 году он отправляет туда поисковую партию под руководством опытного талантливого разведчика, купца второй гильдии Гавриила Федоровича Машарова. 3 июня на речке Хорме - притока Бирюсы, он находит богатый золотоносный пласт, опередив на несколько дней  разведчиков И. Д. Асташева, которые также обнаружили россыпи желтого  металла. О фартовой добыче драгоценного металла в этих местах  свидетельствует прииск Великониколаевский, на котором только за один 1841  год 1875 рабочих добыли более 71 пуда россыпного золота (одну тонну 165 килограммов).   
         Во время разведки золота на Хорме Г.Ф.Машарова обуревала  дерзновенная мысль. Ему сильно хотелось прорваться за Нижнее Приангарье, в Удерейскую тайгу. Но как туда попасть, никто не знал. И тогда  Г.Ф. Машаров, выведав кое, что у тунгусов, идет на большой риск. С согласия своего компаньона казанского купца Игнатия Петровича Рязанова наступившим летом 1837 года он, рискуя своей поисковой партией, спускается по реке Тасеевой на плотах до Ангары, и в сопровождении тунгусов прямиком двинулся на Удерей. В непроходимой хвойной тайге, на речке Малый  Шаарган - притока Удерея  Г. Ф. Машаров по указке местного ангарского крестьянина пленил, наконец, удерейского «царя  металлов» и 7 июля 1837 года вписал навсегда свое имя в историю российской золотой промышленности. Более полутора веков рассказывали всякие небылицы про открытие удерейского золота, не желая поискать документы. Многие годы не была известна фамилия ангарского крестьянина, с помощью которого  Г. Ф. Машаров открыл удерейское золото. Автору этих строк удалось найти в Государственном архиве Красноярского края удивительно уникальные, редкие документы, датированные 1838  годом, на которые никто и никогда не обращал внимание. Из документов явствует, что удерейское золото было открыто «по уверению крестьянина Василия Озерова…». Так гильдейский купец, разведчик Г. Ф. Машаров и никому неизвестный крестьянин Василий Озеров стали первооткрывателями Удерейского золота.       
         Крупные месторождения россыпей золота на Удерее, по оценке современника, превосходили все известные до этого. На месте найденных россыпей  Г. Ф. Машаров заложил удерейского золотого первенца - прииск Петропавловский, где в 1839 году добыл первые пуды желтого металла (21 пуд, или 344 килограмма). Так началась промышленная добыча золота в  Удерейской золотоносной системе, за Нижним Приангарьем. Говоря об открытии первых удерейских приисков, следует заметить авторам книги «Енисейское купечество в лицах», что свое незнание истории их открытия, они маскируют умышленной подтасовкой фактов. Прииск Рождественский, о котором они пишут на странице 73, был  открыт не Г.Ф. Машаровым, а И.П. Шараповым, и не в 1837 году, а в 1856-м, о чем зафиксировано в реестре приисков, изданном в 1898 году. 
         В столице ликовали: золото Удерея из Приенисейского края потоком  потекло в Санкт-Петербург на монетный двор, укрепляя экономическую  мощь России. За период  с 1839 по 1896 год казна получила более 154 тонн   удерейского золота, не вспоминая даже о его первооткрывателе  Г. Ф. Машарове. Гражданский подвиг, совершенный Г. Ф. Машаровым во имя  укрепления экономического могущества России, заключается еще и в том, что  открытие им удерейского золота явилось своеобразным трамплином, с  которого предпринимателям предстояло прыгнуть в неизвестность   Енисейского Клондайка на Севере. Екатеринбургский купец  Тит  Поликарпович Зотов, заложив в Удерейской, или Южной тайге, по соседству с Петропавловским прииском Г. Ф. Машарова, золотой прииск Аннинский, в  1839 году отправляет две поисковые партии и в Северную тайгу. Пробившись  туда, разведчики открывают по речкам Чиримбе и Вангашу богатейшие  россыпи драгоценного металла.
         В открытии удерейского золота складывалась ситуация, при которой не хотели признавать за Г. Ф. Машаровым его первенство. И чтобы ему доказать свое право на его открытие на речке Малый Шаарган, пришлось вмешаться генерал–губернатору Восточной Сибири. Имеется запись, которая хранится в Государственном архиве Красноярского края. Она свидетельствует, что 25 августа 1846 года генерал–губернатором был утвержден документ, которым признавалось открытие золота на речке Малый Шаарган за всеми компаньонами, в том числе и за Г. Ф. Машаровым. Судьба прииска Петропавловска, на месте которого Г. Ф. Машаров нашел первое удерейское золото, сложилась так же, как и многих удерейских приисков. Со временем золото в горной породе было выработано, и в 1960-х годах прииск был закрыт и стерт с лица земли. Сегодня на его месте пустырь, на пригорке которого лежит каменная глыба без надписи. И никто не знает, что эта магнезитовая глыба, напоминание о том, что здесь, когда-то, первопроходцами было открыто первое богатейшее удерейское золото, и отсюда они начали свой знаменитый путь промышленного освоения глухой золотой тайги. 
         Г. Ф. Машарову, как и остальным первопроходцам Енисейского Клондайка, досталась тяжелейшая ноша на золотом таежном пути. Покорение  обширной, безлюдной Приенисейской золотой тайги потребовало от  предпринимателей срочной переброски из разных концов России на дальние расстояния тысяч рабочих, неисчислимого количества старательского   инвентаря, продовольствия и фуража. Первопроходцы открывают в тайге  несколько резиденций, и на сотни верст пробивают особые дороги на прииски через гористую местность, буйные речки, дремучую непроходимость, местами сильно заболоченную тайгу.   
         В истории енисейской золотодобычи еще не до конца осознан подвиг первопроходцев. Проникая в необжитые места, они, отыскивая золото и создавая на ходу золотодобывающую промышленность, с величайшей  ответственностью перед временем и историей, прокладывали дорожные коммуникации между приисками, горными округами. Обобщая историю прокладки этих дорог, я на 17 лет раньше авторов часто упоминаемой книги об енисейском купечестве в одной из своих публикаций, писал, как в глухих местах первопроходцы проложили в Южной тайге такие дороги, как Удерейская (Мотыгинская), Климовская, Мамонская, Каменская. По этим дорогам приходилось путешествовать. В Северной тайге были проложены такие дороги, каак, Ермаковская, Лопатинская, Рязанская и Нифантьевская  (Киселев Л. Могущество России приумножалось енисейским золотом, Красноярский рабочий, 1995, 6 августа). На каждой из дорог строились зимовья, а для их исправления содержались рабочие и служащие. Предриимчивые купцы-золотопромышленники быстро заложили  в тайге множество приисковых поселков, создав на них и бойкую торговлю. Первопроходцы-золотопромышленники были людьми верующими, христианского вероисповедания, думали не только о золоте, но и о душе, и не жалели денег, отдавая их на строительство приисковых церквей. Кроме походной церкви, открытой Никитой Федоровичем Мясниковым на прииске Спасском, церкви были открыты Асташевыми на Тальском и Преображенском приисках в Южно-Еенисейском горном округе. Появились церкви и на приисках Северо-Енисейского горного округа, две из них там построили золотопромышленники, енисейцы Востротины.      
         Развернув большую добычу удерейского золота и укрепив свои капиталы,  Г. Ф. Машаров окончательно оседает в Канске, где в 1841 году переходит из  ектеринбургских купцов второй гильдии в канские купцы первой гильдии. Он  оказался не только талантливым золотоискателем и золотодобытчиком, но и  предприимчивым организатором. Стоявший у истоков создания  Енисейской  золотой промышленности, он один из первых принял на свои плечи самую  изнурительную работу. Кроме прокладки дорог, строительства приисковых  поселков, организации торговли, подвоза продовольствия и фуража, надо было  создать современное приисковое хозяйство и обеспечить добычу золота  большим числом рабочих. Уже в первые старательские сезоны на добычу золота на прииске Петропавловске он привлекает около 900 рабочих. А чтобы добыча была фартовой, рабочих надо было обеспечивать харчем и разным  провиантом. Для решения такой трудной задачи Г. Ф. Машаров делает  необычный предпринимательский шаг, закладывая в Канском уезде большое  сельское хозяйство. Имея большие посевные площади, он начинает  выращивать хлеб и разводить скот. Золотые прииски стали регулярно  обеспечиваться хлебом и мясом. Это был тот уклад жизни, который давал  возможность эффективно сочетать золотой промысел с натуральным сельским  хозяйством.               
         Сельское хозяйство не стало главным в жизни Г.Ф. Машарова. Как  предприимчивый золотоискатель, он глубоко понимал какое экономическое   значение, имеет драгоценный металл для  России, и все свои капиталы вкладывал, в его поиск и добычу. Он упорно осваивал Приенисейские золотоносные территории, настойчиво продвигаясь на ее север, открывал прииски, строил поселки, радуясь каждой найденной золотой песчинке. 
         Одержимый первопроходец и истинный золотоискатель Г. Ф. Машаров  жил в ногу со временем, сразу же вписался в ритм современной жизни,  принимал активное участие в тех общественных процессах, которыми жила в   то время Россия. В 1840–х годах в России начала активно развиваться  благотворительность. Высокие государственные сановники выехали в ее  глубинку, чтобы получить от местных предпринимателей поддержку в этом   нужном христианском деле. В 1843 году прибывший  в Красноярск сенатор, тайный советник И. Н. Толстой, собрал всех енисейских золотопромышленников и обратился к ним с просьбой создать благотворительный фонд оказания помощи сибирским городам и внести в него  деньги. Следуя традиции, быть всегда первопроходцем, Г.Ф. Машаров сразу   же откликается на этот призыв и вносит в благотворительный фонд крупную   сумму денег. Он был одним из первых, кто в 1848 году пожертвовал деньги на открытие в Красноярске первого детского приюта. Г.Ф. Машаров умер в 1862 году. До конца своей жизни он страстно мечтал о поисках драгоценного металла на обширных просторах Приенисейского края. Енисейская губернская власть не могла придать забвению кончину одного из создателей енисейской золотодобывающей промышленности. Ей пришлось признать этот историчесий факт и газета «Енисейские губернские ведомости» от 13 января 1862 года оповестила Пренисейский край о кончине Г. Ф. Машарова.   
         В период исторических обобщений о Г. Ф. Машарове всякое писали, больше плохое, чем хорошее, а часто и оскорбительное, высмеивали, называя  его «таежным Наполеоном». Это было время, когда к первооткрывателям золота вообще относились скептически, не признавая за ними никаких приоритетов. Не был исключением и  Г.Ф. Машаров. Некоторые авторы, выдумывая про него «байки» и чтобы придать своим изданиям некую сенсационность, так зашли далеко, что потеряли элементарный контроль над собой. Выдумали, что якобы он построил себе стеклянный дворец (Земля Исленди, Красноярск, 2010). Мне много раз приходилось бывать на его главном прииске Петропавловске. Приисковый поселок, тянувшийся вдоль террасы, заросшей густым хвойным лесом, на берегу золотоносной речки  Малый  Шаарган, которую старатели называли Петропавловкой, состоял из линейки деревянных домиков, посеревших и покрасневших со временем от ветров, снегов и солнечных лучей. Там не было не только никакого стеклянного дворца, но и никаких признаков, его напоминающих. Пришлось бывать и в городе Канске, последнем пристанище Н. Ф.Машарова. Но и там не было обнаружено никакх признаков построенного им стеклянного дворца. Выдумали и смерть Машарова, что якобы он упал в яму, наткнувшись на золотой самородок. И хотя  сказ о Г. Ф. Машарове представлен в форме легенды, но  носит оскорбительный, уничижительный характер. Оказалось, выдумывать небылицы про известных людей проще, нежели искать архивные материалы и творчески над ними работать. И чтобы не выдумывали оскорбительное про Никиту Федоровича  Машарова, он навсегда останется в истории первопроходцем, открывшим богатейшие залежи удерейского золота, которое укрепило экономический фундамент российского Отечества, и одним из основателей енисейской золотодобывающей промышленности.
         Среди тех, кто первым осваивал Енисейский Клондайк и особенно Удерейскую золотую тайгу, выделяется калоритная фигура екатеринбургского  и красноярского купца первой гильдии Никиты Федоровича Мясникова.  Оболганный бывшими советскими номенклатурными историками, он не был  признан как один из основателей енисейской золотодобывающей  промышленности, наоборот, был придан забвению и стерт из исторической  памяти. Одержимый предприниматель, он не сидел на месте, довольствуясь  получаемыми капиталами, а занимался созданием и золотого промысла, и  речного судоходств и часть своей жизни прожил или в Красноярске, или в  Иркутске. Это был тот смелый человек, кто захотел испытать свое счастье в  поисках золота на Енисейском Клондайке. Хорошо известный в России своей  состоятельностью и имея опыт разведки золота на Урале, он знал истинную  цену золотому предпринимательству. И все же Н. Ф. Мясников сильно  рисковал, отправляя в Удерейскую тайгу несколько поисковых партий, снабдив   их большими деньгами. Более 260 тысяч рублей серебром он затратил, прежде   чем на речке Большой Пескиной – притока Удерея, за Нижним Приангарьем,  нашел богатейшие месторождения россыпей золота.
         18 марта 1839 года Н. Ф. Мясников заложил у слияния речек прииск Спасский, ставший жемчужиной Удерейской золотой тайги. Ведь содержание золота доходило до 49 граммов в 100 пудах песка. Это действительно была жемчужина не только прииска Спасского, но и всего Удерейского Клондайка. Так я назвал свою книгу, написанную на основе длительного изучения истории прииска Спасского и могогократного пребывания на нем (Жемчужина Удерейского Клондайка, 2015). Прииск Спасский быстро развивался. Уже в первые годы там работало более 1200 рабочих. Их добыча за летний сезон достигала 91,5 пуда (по полторы тонны) драгогоценного металла. Для рабочих Никита Федорович Мясников не скупился и построил приисковый поселок из 200 домов.      
         Н. Ф. Мясников действительно был первопроходцем в золотом    промысле. Уже  в начале 1840 –х годов  на своем Спасском прииске по  рекомендации иностранцев он первым применил для промывки золотых песков  машины с паровыми двигателями. На золотом небосклоне России прииск Спасский оставил яркий след. За первые пятьдесят лет своего существования   прииск вложил в золотую копилку Отечества более 793, 6 пуда (12, 9 тонны) драгоценного металла. Н. Ф. Мясников и в христианском деле оказался  первопроходцем. Он один из первых на Енисейском Клондайке, 19 сентября   1844 года на прииске Спасском открыл походную церковь, которую все проезжающие через прииск называли «изящной».
         Своим размахом, богатством добываемого золота, природной красотой, прииск Спасский Н. Ф. Мясникова привлек многих знаменитостей России, и все они в разные годы побывали здесь. Среди тех, кто побывал на прииске Спасском и объехал Удерейскую золотоносную систему, были люди разных профессинальных групп, интересующихся появлением «золотого чуда» где-то далеко на окраинах России. Они тоже были первопроходцами в описании увиденного. Благодаря их большому стремлению побывать в местах «золотой лихорадки», стало многое известно об Енисейской золотодобывающей промышленности. Об открытии золота на Спасском  прииске и добыче золота на нем Н. Ф. Мясниковым, мною подробно рассказано в книге «Жемчужина Удерейского Клондайка» (2015). 

         Триумф Енисейского золота

         Уже на первом этапе действия золотодобывающей промышленности  первопроходцы Енисейского Клондайка внесли крупный вклад в экономику  России, хотя до сих пор об этом замалчивается. Енисейский горный округ, объединявший прииски  Южной и Северной тайги, стал центром золотопромышленности  России, слава о нем разносилась по всему миру. По темпам развития золотого промысла ему не было равных. В 1847 году при  12138 рабочих здесь было добыто наибольшее количество золота - 1212 пудов, или 19 тонн  852, 5 килограмма, что составляло 86 % всей годовой добычи в  России. Такой успех был не случаен, это результат настойчивости предприимчивых, одержимых первопроходцев, положивших свою жизнь на алтарь российской золотой промышленности. Они действительно служили делу и Отечеству. 
         Первопроходцы Енисейского Клондайка, отыскивая в недрах   Приенисейского края россыпное золото, и не подозревали, что здесь может  быть и рудное золото. Хотя о признаках рудного золота, например, за Нижним   Приангарьем, было известно, еще из ранних геологических находок, с 1843  года. Известный европейский геолог, профессор Дерптского университета Э.К. Гофман, побывавший на Удерейских приисках в этом году, отмечал, что на   прииске Спасском Никиты Федоровича Мясникова имеется и рудное золото.
         И  в доказательство того, что Удерейская система в своих недрах содержит рудное  золото, говорит найденный на прииске Крестовоздвиженском, на речке  Большая Мурожная, самородок золота весом 4 килограмма. (Это золоторудное  месторождение впоследствии будет названо Герфедским).   
         В начале 1880–х годов первопроходцы ринулись искать рудное золото на  Енисейском Клондайке. Уже в 1882 году в Северо-Енисейском горном округе  на отводе Счастливом они нашли богатое золоторудное месторождение,   которое назвали  Сергиевским. За период с 1884 по 1895 годы за Нижним Приангарьем, в Южно-Енисейском горном округе было открыто 23  золоторудных участка. К числу тех, кто был первопроходцем в добыче  жильного золота по праву надо отнести  опытного золотопромышленника И. Д. Черемных. В 1886 году подал заявку о найденной на своем Козьмодемьяновском прииске, на речке Рыбной, притока Ангары,  золоторудной жилы, которую назвали Хилковской, по имени известной  красноярской золотопромышленницы В. П.Хилковой, открывшей в этих местах богатые прииски. Первыми, кто подробно описал эту жилу и ее разработку, являются известные в Сибири и  России горные инженеры И.Лопатин, Г. Ю. Стемпневский, геологи А. К. Мейстер, В. А. Обручев, археолог Д.А.Клеменц, опубликовавшие о ней сведения в 1886-1911 годах.    
         И. Д. Черемных оказался не только первопроходцем в находке рудного  золота, но и первым шахтостроителем. Он первым из южноенисейских золотопромышленников пробил  в горной породе для добычи рудного золота  шахту. Наличие рудного золота в горной породе Хилковской жилы было  очевидным, и к его разработке приступили  сразу же без предварительной разведки. Были пробиты 3 шахты глубиною  36, 12 и 9  метров. Первая  шахта   имела 10 штреков. Среднее содержание жильного золота составляло 75–118  граммов в 100 пудах кварца. Был и рекордный случай, когда содержание золота  достигло огромной величины – 12 килограммов 270 граммов в 100 пудах руды. За период с 1886 по 1894 год из Хилковской жилы добыли 17, 6 пуда  (289 кг)  рудного золота. Но добычу золота пришлось забросить. С углублением  шахты до 44  метров его содержание оказалось крайне ничтожным.
         В конце ХIХ века первопроходцы открывают в водоразделе речки Боровой и Большой  Мурожной Герфедское (Герасимо–Федоровское)  золоторудное месторождение, в 1907 году, на севере  Южно–Енисейского  горного округа, на речке Аяхта (Аяхтинское). Для разработки этих золоторудных месторождений были построены обогатительные фабрики. В  начале 1900–х годов удачно складывалась добыча рудного золота на прииске  К. И. Иваницкого Богом–Дарованном. На начальном этапе годовая добыча жильного золота на руднике составляла 13 пудов.
         Здесь надо сказать правду. Несмотря на то, что енисейские  первопроходцы прилагали много усилий в поисках рудного золота, однако его наличие в горной породе Приенисейского края было незначительным. В 1911–1914 годах в общей енисейской добыче рудное золото составляло 31 %,  в  российской, того меньше, не превышая 1,7 %. Комментарии излишни, как говорится. Приенисейский край не был богат золоторудными месторождениями. Не было и необходимых условий для  обработки жильного золота, имелись всего три маленьких обогатительных фабрики.      
         В советской историографии жесточайшей критике подвергалось  положение о том, что в дореволюционной России право на добычу золота  получали только состоятельные люди, именитые купцы или государственные   чиновники. А для простого народа такого права не существовало. Особенно  лживо об этом пишет главный апологет советской идеологии Г. Х.Рабинович в книге «Крупная буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца ХIХ - начала ХХ  в. в.».
         Конечно, чтобы заниматься золотым  промыслом, нужны были капиталы и немалые, и в этом нет никакого секрета. А капиталами, необходимыми для открытия золотого промысла, как правило,  обладали состоятельные люди. Однако  Г. Х. Рабинович сильно лукавит,  замалчивая о том, что уже с середины ХIХ века в России золотым промыслом мог заниматься любой, кто пожелает, и препятствий к этому не было.   
         Доказательством этого могут служить яркие примеры золотого предпринимательства Н. К. Переплетчикова и А. А. Саввиных. Прежде чем стать крупными золотопромышленниками, они, будучи мальчишками, не имея ни положения в обществе, ни капиталов, однако занялись золотым промыслом, и никто этому не препятствовал, и через  пару десятков лет на их счету уже было по несколько Удерейских приисков, на которых они ежегодно добывали по 2-15 пудов золота. Со временем они сколотили капитал по миллиону рублей каждый, необходимый для содержания своих приисков. А вот другой, не менее занятный пример. В числе первопроходцев североенисейской золотой тайги значились многие, но только не охотник Егор Иванович Жмаев, который и является истинным открывателем золотых богатств северного Эльдорадо. Более 70 лет совдеповская номенклатура, идеологи, историки и писатели всех мастей, умышленно нагнетала страсти, пытаясь доказать, что такие обычные люди, как Жмаев, не имеющие определенного положения в обществе и капитала, не могли быть золотопромышленниками.
           Но стоило только прикоснуться к архивным документам, как сразу, же обнаружилось, что  Е. И. Жмаев имел в  Северо–Енисейском горном округе собственные прииски Феоктистовский и Александровский, на которых добыл более 13 пудов золота. Любопытный факт из книги «Список главнейших русских золотопромышленных компаний и фирм», изданной в 1897 году в Санкт–Петербурге. В ней сообщалось, что «Сельская обывательница Ю. И. Васильева имела в Южно–Енисейском горном округе прииск Николае–Иннокентьевский, на котором в 1894-1896  годах она добыла золота 7 пудов». Комментарии, как говорится, излишни.         
         Время шло своим чередом, Россия экономически богатела от добычи сибирского золота, занимая по его запасам одно из лидирующих мест в мире. Однако было заметно истощение поверхностного золота в горной породе в Приенисейском крае. Истощение поверхностного золота в горной  породе,  естественный природный процесс. Его добыча мускульным, старательским способом на бутарах уже не приносила тех доходов, какие были раньше. Такая добыча исчерпала свои возможности. Даже добыча золота с помощью бочечных машин, или так называемых американских чаш, не давала ожидаемого успеха. По–разному можно оценивать истощение золота в горной породе в Приенисейском крае.
         Дело не в том, что наступило сильное истощение поверхностного золота. Дело в другом. Золото по–прежнему имелось в горной породе в Приенисейском крае, но залегало очень глубоко. И чтобы добывать его, нужен был новый технологический прорыв, машинный способ, так называемый дражный, который уже широко использовался в золотодобывающей промышленности Америки, Канады, Австралии, Новой  Зеландии.
         Но переход в добыче золота со старательского на механизированный, драгами, был не не под силу многим владельцам приисков, он требовал больших капиталов. И тут стало ясно, что индивидуальная купеческо–предпринимательская форма собственности в одном лице или даже в двух–трех не могла приостановить падение золотого промысла. Для его активизации требовались другие подходы, сочетающие в себе использование новых  технологий и новых форм собственности.
         После 1847 года, когда было добыто максимальное количество золота (1212 пудов), падение его добычи произошло не сразу и не в один год. В последующие десять лет добыча енисейского золота еще держалась на высоком уровне, составляла 924,4 пуда в год. Но после этого началось постепенное падение его добычи. А потом падение золотодобычи установилось на относительном уровне и стабильно держалось продолжительное время. В енисейской золотодобывающей промышленности, например, за период с 1889 года по 1899 год, среднегодовая добыча добыча золота сохранялась на уровне 244,2 пуда.
 
         Основа перехода от мускульной добычи золота к машинной -акционерная форма собственности   

         К причинам падения добычи золота можно отнести его истощение в горной породе, мускульноый труд, индивидуально–предпринимательскую форму собственности. Но нельзя сбрасывать со счетов еще один, и, пожалуй,  самый главный фактор, отсутствие эффективных органов управления в золотодобывающей промышленности.
         Если взять горный округ, который по отношению к уезду, обладал  особым административным статусом, то в это время в нем отсутствовал единый орган управления золотодобывающей промышленности. А помощи от существовавшей канцелярии окружного горного инженера, которая осуществляла государственную надзорную функцию за добычей золота, явно было недостаточно (в те времена окружной инженер главный начальник в горном округе, следил за правильностью использования золотоносных отводов). И хотя канцелярия окружного инженера в своем составе имела военизированную стражу, численность которой в иные годы доходила до 159 человек, однако она не могла быть помощницей в сложных золотопромышленных делах. Требовался не военизированный контроль с помощью стражи, а нормальный, золотопромышленный, основанный на использовании машинной технологии в добыче золота. И на повестку дня встал вопрос создания такого органа управления и контроля в золотодобывающей промышленности, в котором сочетались бы и управление, и начало коммерческого предпринимательства со стороны самих же золотопромышленников.
         Перед началом технического переворота «Вестник  золотопромышленности и горного дела» сообщал, что  в 1894 году в Южно– Енисейском горном округе числилось 500 отводов, и только 176 из них  являлись работающими. И с неработающими приисками надо было что–то  решать. Конечно, в Приенисейском крае были прииски с хорошо отлаженным  золотопромывальным производством, хотя и старательским, с твердо устаноявшимся количеством рабочих, понимающих толк в добыче золота. Взять, к примеру, такие особо золотоносные прииски в Южно–Енисейском горном округе, как Благодатский, Крестовоздвиженский, Петропавловский, Прокопьевский, Спасский, Успенский, на которых за вторую половину XIX  века в совокупности было добыто 3604 пуда золота, что составляло 65, 25 % от общей добычи на всех Удерейских приисках. Однако, назависимо от  золотоносности, надо было решать, как поступить и с этими приисками при  переводе их на дражную разработку. И главное, согласятся ли их владельцы на установку на них драг. Не мало важное значение заключалось и в том, как сохранить на приисках рабочих. Ведь на перечисленных приисках проживало  наибольшее число рабочих. Не все прииски были пригодными для установки на них драг. И золотопромышленники идут на их закрытие. Например, в Южно–Енисейском горном округе были ликвидированы мелкие асташевские прииски, непригодные для добычи золота на них будущими драгами. 
         Выявлению причин падения добычи золота в енисейской золотой  промышленности предшествовала большая аналитическая работа. И  енисейские золотопромышленники не сидели, сложа руки, а приняв на себя  функцию первопроходцев, тщательно анализировали состояние золотого  промысла в Енисейской губернии. Были изданы специальные книги  справочного характера, рассказывающие о золотом промысле за последние  десятилетия, в которых была представлена динамика добычи золота.
         Подключились к этому анализу и местные газеты. «Енисейские губернские  ведомости»  от 2 сентября 1900 года, подводя итоги возникшего падения добычи золота, предлагали в золотопромышленности идти путем создания уже практиковавшейся  в России акционерной формы собственности.
         Газета как в воду смотрела. 21 декабря 1901 года в России вышел новый закон об акционерных обществах. Кроме этого, губернская газета предлагала для исправления дел шире использовать геологические возможности, пригласить для поиска залежей золота геологов и горных инженеров из Петербурга. Перед тем, как заняться промышленно–техническим переворотом, енисейские золотопромышленники, подводят итоги особенно в Южно-Енисейском горном округе, на территории которого находились Удерейские прииски, решили определить, сколько золота было добыто на них.
         Было подсчитано, что, например, на Александровском прииске, за период  с 1841 года по 1897 год, т.е. за  56  лет, было добыто 130 пудов, 15 фунтов, 33  золотника и 69 долей. Да и проба в горной породе прииска все еще оставалась высокой. Эти цифры говорили о том, что прииск Александровский обладал  большим резервом золота. Был сделан вывод, что дальнейшую добычу золота на нем надо механизировать. И прииску повезло. В 1903 году его в аренду взял  красноярский купец и общественный деятель Николай Николаевич Гадалов и установил на нем драгу, купленную в Новой Зеландии. Благодаря ему, прииск зажил новой  жизнью  и в скором времени по эффективности эксплуатации  стал одним из лучших в Сибири, о чем подчеркивалось в столичных изданиях. Н. Н. Гадалов был одним из тех первопроходцев, кто разработал и внедрил в практику жизни экономическую модель, в которой соединил золотой промысел, речное судоходство и торговлю. И все это выстраивал на основе акционерной формы собственности.          
         Падение добычи золота в енисейской золотодобывающей промышленности не было локальным, оно отражало ту финансово–денежную  неустойчивость, которая возникла в России в 1890–х годах. При изучении  финансово – экономического состояния России этого периода, надо сказать, что фактически кризиса не было. Просто в это время на фоне недостатков финансов происходила грандиозная структурная перестройка финансово – экономической системы. И следуя выбранному в начале  XIX  века курсу, перехода на капиталистическую форму экономики, Россия смогла осуществить финансово–экономическую перестройку. В основе капиталистической формы развития экономики лежали ее главные принципы – развитие промышленности, усовершенствование техники в производстве, применение в нем паровых и электрических двигателей, предпринимательская конкуренция. Этому способствовало поступательное стремление России следовать этим курсом. В целом, все это и подталкивало  Россию  к техническому прогрессу, вернее перевороту, который на рубеже  ХIХ-ХХ  веков в России получил сильное развитие, о чем хорошо сказано в книге «1000  лет русского предпринимательства» (1995).   
         В финансово–экономической структурной перестройке и в развитии  технического переворота большую роль сыграла дальновидная политика  министра финансов Сергея Юльевича Витте. Он не только перестроил многие  отрасли денежных доходов, но и ввел золотой рубль в качестве платежного конвертируемого средства и вывел Россию на новый финансово–экономический уровень. Уже за ближайшие два года государственный бюджет  удвоился. Однако надо заметить, что переход на капиталистическую форму  экономики и с его помощью развитие технического переворота в России  происходили неравномерно. И это было естественно. В центральных регионах России технический переворот происходил быстрее. А в отдаленных районах, например, в Сибири, в Приенисейском крае, он заметно отставал от темпов развития в центре.
         Енисейские золотопромышленники смогли мобилизоваться и начали  осуществлять развитие технического переворота, который затронул не только золотой промысел, но и поставил в повестку дня обязательное создание новых  органов управления енисейской золотодобывающей промышленности. Технический переворот в енисейской золотой промышленности начался  с  создания новой структуры управления, которую правительство предложило  вводить в горных округах. И опять енисейские золотопромышленники идут  путем первопроходцев.
         23 и 25 ноября 1897 года в городах Енисейске и  Красноярске состоялись первые съезды золотопромышленников  Северо–Енисейского и Южно–Енисейского горных округов.
         Были созданы новые, постоянные органы управления – Советы съездов золотопромышленников и при них Бюро. Бюро занимались текущими золотопромышленными делами, в его составы избирались 7 авторитетных, состоятельных золотопромышленников, имевших в данном горном округе собственные прииски, умевших управлять золотодобычей. На Бюро Советов съездов падала основная работа по внедрению технического переворота в золотодобывающей промышленности. Главой Бюро Совета съездов Южно – енисейского горного округа был избран золотопромышленник Павел Козьмич Гудков. Бюро Совет съездов Северо–Енисейскгого горного округа золотопромышленники доверили Пинхусу Лейбовичу Тонконогову. Съезды собирались регулярно, почти каждый год. На съездах горных округов подводили итоги добычи золота за прошедший год, намечали его добычу на следующий, решали разные первоочередные задачи существования  золотодобывающей промышленности в горном округе, исходя из наличия его капитала. Эта структура управления, которая возникла под влиянием активного участия самих золотопромышленников, которых можно считать в этом деле  первопроходцами, была эффективной. И в жизни золотодобывающей промышленности сыграла положительную роль, особенно в начале технического переворота. 
         Вслед за созданием органа управления в лице съездов и его Бюро, для  осуществления технического переворота, в 1898–м году, в Енисейской  губернии было учреждено первое золотопромышленное Товарищество на паях  «Драга» с капиталом 150 тысяч рублей для добычи золота на Удерейских  приисках и на приисках в Томской губернии машинным способом. Возникает  естественный вопрос, где золотопромышленники взяли деньги на учреждение  дражного Товарищества и на покупку драг. Случайностей в природе не бывает. 
         Еще в 1896 году золотопромышленники А. А.Саввиных, А.П. Кузнецов и П. К.Гудков учредили Боровинскую золотопромышленную компанию  с  капиталом в 860 тысяч рублей. Они были людьми состоятельными. А. А. Саввиных имел несколько богатых приисков как на речке Удерей, так и в бассейне рек Большая Мурожная и Боровинка. А. П. Кузнецову по наследству от отца по достался богатейший золотоносный прииск Крестовоздвиженский на речке Большая Мурожная. Ко времени учреждения Товарищества на этом прииске со дня его основания было добыто 565 пудов золота. Да и П.К.Гудков тоже был при капитале. Чтобы осуществить технический прорыв эти золотопромышленники пожертвовали личным капиталом. Главным вдохновителем создания дражного Товарищества и начала установки драг для добычи золота был Николай Вениаминович Асташшев, петербуржец, потомственный золотопромышленник. За Нижним Приангарьем ему принадлежали богатые золотом прииски. Так что у зачинателей дражного дела был и капитал, и страстное стремление осуществить в золотодобывающей промышленности технический переворот.
         Несмотря на то, что Н. В. Асташев в это время в составе русской дипломатической миссии находился в Бельгии, Брюсселе, однако через своих золотопромышленных агентов, находившихся в Петербурге и Лондоне, следуя выбранному курсу технического переворота, уверенно и заинтересованно контролировал создание Товарищества, закупку драги и ее заброску на место установки.   
         Первоначальный капитал Товарищества закладывался из расчета покупки двух драг. Создатели золотопромышленного Товарищества брали на себя обязательство начать в ближайшие годы создание Удерейского дражного  флота. Вскоре Товарищество было преобразовано в акционерное общество,  устав которого 1 февраля 1901 года утвердил лично Император Николай II. Капитал общества был поднят до 500 тысяч рублей. Теперь енисейским  золотопромышленникам предстояло проделать самую главную работу,  установить для добычи золота первую драгу. И определить, какой эффект она  даст при добыче драгоценного металла. Вообще, история закладки и сборки первой драги на Удерее, а по–существу рождение Удерейского дражного флота, осталась не изученной.
         Была выработана программа действий по созданию дражного флота,  которую надо было начать с установки первой драги. Но самое главное, нужны  были люди, способные заняться техническим переворотом в енисейской  золотодобывающей промышленности. И такие люди нашлись. Переводом золотодобычи с мускульного труда на машинный, дражный, в Южно – Енисейском горном округе занималась инициативная группа одержимых, преданных этой идее людей. Это были те, кого в промышленном перевороте можно назвать первопроходцами. Кроме Николая Вениаминовича Асташева, Павла Козьмича Гудкова, Андрея Андреевича Саввиных, Александра Петровича Кузнецова в эту группу входил и Иннокентий Александрович Хейн, выходец из московских купцов, проживавший в городе Енисейске.   
         Для того чтобы освоить мировой опыт установки драг и знать, как с их  помощью добывать золото, Н. В. Асташев выделяет из личного капитала  20  тысяч рублей и отправляет И. А. Хейна для приобретения опыта добычи  золота драгами на длительный срок в Англию, Новую Зеландию, Австралию  и Америку. Одновременно Товарищество, еще не преобразованное в  Акционерное общество, решает две очень важные задачи: во–первых, занимается покупкой в Новой  Зеландии драги весом 5500 пудов, стоимостью  70 тысяч рублей, а  во–вторых, выбором места для ее установки.       
         Интересна история выбора места для установки первой драги на Удерее и  начала ее работы. Выбором базы для первой драги занимался сам глава Бюро  Совета съездов золотопромышленников Южно-Енисейского горного округа П. К. Гудков. Прожив ранее несколько лет в горном округе и будучи  главноуправляющим приисками Асташевых, он хорошо знал все места  расположения приисков Удерейской системы. Следуя традициям енисейских  первопроходцев, П. К. Гудков и сам теперь выступал в этой роли. Он спустился вниз по Удерею на север, и в 10 верстах от Александровского прииска, выбрал огромную, ровную, как ладонь площадь, на которой находился прииск Калифорнийский (авторы книги "Енисейское купечество в лицах", по незнанию называют этот прииск Кашорорнийским, показывая свою авторскую  небрежность, граничащую с элементарной безграмотностью. Из уважения к этому знаменитому прииску, имеющему историческое значение, могли бы лишний раз заглянуть в приисковый реестр).
          На этом прииске П. К. Гудков и заложил сборку первой драги в 1900 году. Прииск Калифорнийский для установки первой удерейской драги был выбран не случайно. Он располагался в водоразделе речек Мамон, Удерей и Холма. Расположение прииска в таких отличных природных условиях было хорошим залогом для устройства на нем первой драги. Обилие воды в водоразделе трех речек исключало обезвоживание горной породы при промывке золота драгой в летнее жаркое время.
         Первоначально прииск имел название Калифорнский. Местность прииска еще в 1839 году году выбрал дальновидный первопроходец  удерейской золотой тайги, один из основателей енисейской золотодобывающей промышленности Никита Федорович Мясников и зарезервировал ее под будущую разработку. Но на открытие прииск Калифорнский был заявлен в 1856 году как Яковлевский отвод отставным унтер-офицером, шихтмейстером - горным чиновником Михайловым. В этом же году прииск был продан компании Шипилина и Крутовского. Созвучие Калифорнский видимо, не  устраивало владельцев, и они переименовали его под стать американской Калифорнии в Калифорнийский. С таким названием прииск числился до последнего своего дня, до закрытия. Со временем вся приисковая местность утвердилась как Калифорнийская площадь и останется в собственности Крутовских до пуска на ней первой драги. А потом прииск будет передан в аренду золотопромышленному Акционерному обществу «Драга» на срок до выработки золота на нем. Золотоносная площадь прииска очень большая, 243 635 квадратных саженей. Горная порода прииска имела относительно среднее содержание золота – 44 доли в 100  пудах песка. До конца XIX века на прииске почти не велась добыча золота, в отдельные годы было добыто всего 12 фунтов и 46 долей. Словом, ко времени постройки первой драги, на прииске сохранилась местность, не тронутая добычей золота. 
         Северной стороной приисковая площадь упиралась в густой еловый лес, который, находясь рядом, служил удобным местом заготовки древесины для драги в качестве топлива. Со временем прииск Калифорнийский станет  базовым акционерного общество «Драга». На прииске произойдут заметные  изменения. Появится большая мехмастерская, в которой будут проходить ремонт все драги Удерейского дражного флота. Здесь откроются  золотосплавочная лаборатория, школа по подготовке специалистов для работы на драгах. О важности прииска Калифорнийска можно говорить еще и потому, что до 1906 года на нем находилось почтовое отделение Южно–Енисейского горного округа, и это давало возможность быстрой переписки  с Красноярском при возникавших вопросах при сборке драги. На соседнем Покровском прииске имелся опыт добычи золота машинным способом - гидравликой с помощью локомобиля, который обслуживали рабочие, умеющие обращаться с техникой.             
         Хочется сказать, что площадь Калифорнийская и находившийся на ней прииск - одно из живописных мест удерейской округи. Автору этих строк приятно писать о прииске Калифорнийском, в детстве и юности часто приходилось путешествовать по его территории и видеть его воочию. Параллельно прииску, с левой его стороны, простирается хребет, уходящий, куда–то далеко, в северную даль. С хребта, прямо к удерейскому левобережью, полого спускается большая терраса, которая в будущем будет называться Калифорнийской, поросшая смешанным лесом, отличающаяся особой красотой, особенно в осеннюю пору, когда она  покрывается серебристо–золотистым багрянцем. В летнюю теплую пору Калифорнийская площадь сплошь покрывалась сибирским зеленым разнотравьем, зимой ее заносили глубокие, ослепительно белые снега, и  она казалась, снежной неприступной крепостью. 
         С первых дней к постройке первой драги на Удерее было приковано  внимание газет. «Енисейские губернские ведомости», как бы предвосхищая  пуск первой удерейской драги, 7 марта 1900 года напечатали заметку с  заголовком «Драга по речке Удерею». Планировалось пустить драгу к осени  1900 года. Газета «Енисей» 16 сентября 1901 года и журнал «Вестник  золотопромышленности и горного дела» за 1902 год сообщали, что «драгу,  переброшенную из Новой Зеландии на Калифорнийский прииск, установили и  опробовали к октябрю 1900  года, но ввиду наступивших ранних заморозков ее  не пустили». Пуск драги в добычу золота был осуществлен только весной 1901  года. За первый летний золотопромывальный сезон драгой было намыто  золота 1 пуд, 31 фунт, 34 золотника и 84 доли. В следующем, 1902 году,  Калифорнийской драгой уже было добыто золота больше: 2 пуда, 37  золотников, 48 долей. Можно представить, что творилось в душе золотопрмышленников, когда они  воочию увидели результат начавшегося технического переврота в енисейской золотодобывающей промышленности. При пуске первой драги енисейские золотопромышленники опять выступали в роли первопроходцев.         
         Если говорить об экономической основе начала дражной разработки в  добыче золота, то надо сказать, что она обходилась дорого. Однако дух первопроходцев был выше получаемой прибыли. Ежегодная плата за аренду прииска Калифорнийского в разработке драгой составляла 7327 рублей, что соответствовало почти годовой зарплате Енисейского губернатора. За период с 1900 по 1917 год Крутовские за аренду Калифорнийского прииска получили общую сумму, равную 156 400 рублям.   
         С пуском первой драги на Калифорнийском прииске был заложен  Удерейский дражный флот, самый большой в России. Деловые люди – золотопромышленники сразу же убедились, что использование драги в добыче  золота несет большую экономическую пользу. Удерейский дражный флот  развивался быстро, уже в 1909 году в Южно-Енисейском горном округе,   речка Удерей представляла собой огромную золотопромышленную зону. И через два месяца после того, как на Калифорнийском прииске, на Удерее, начали добывать золото драгой, на свой экстренный съезд собрались  золотопромышленники и заявили о высокой эффективности драги в добыче  драгоценного металла.
         Весть об удерейском дражном чуде мигом облетела  Россию, и в Южно–Енисейский горный округ хлынули люди, особенно  мастеровые рабочие и он зажил новой жизнью. Удерейские  золотопромышленники не скупились на покупку драг. 10–й съезд  золотопромышленников Южной тайги отмечал: «К 1907 году на постройку  драг было израсходовано свыше 3 миллионов рублей», гигантская сумма по  тем временам. Технический переворот в енисейской золотодобывающей  промышленности набирал темпы. По сведениям журнала «Золото и платина», уже в 1909 году на Удерее золото добывалось 22 драгами, что составляло 40 %  дражного флота России, которыми в этом году было добыто более 61 пуда золота, половина всей губернской золотодобычи. 
         Драги строились на деревянных понтонах, монтирование паровых котлов  выполнялось с применением горячей железной клепки, что требовало от кузнецов-котельщиков большого мастерства. Для обслуживания драг и их ремонта на Удерейских приисках было построено несколько мехмастерских, что усилило сюда приток большого числа мастеровых рабочих.
         По оценке столичных изданий, Удерейский дражный флот считался  одним из лучших в России, хорошо отлаженным производством, самым  экономичным, за лето драги работали до 185 дней, он был хорошо известен в Европе, и надежно обеспечивался запасными частями из европейских технических фирм. Особенно тесная коммерческая связь удерейских  золотопромышленников поддерживалась с английской технической фирмой «Морган и Джеллибрандт». Хотелось бы отметить одну особенность. На  Удерейских дражных приисках родился отряд талантливых руководителей  этого вида добычи золота.   
         Конечно, дражный способ добычи золота с помощью технических  механизмов резко отличался от добычи золота в прошлом с помощью бутары,  кайла и тачки. Перевод добычи золота с ручного на дражный не означал, что  он использовался повсеместно в енисейской золотодобывающей  промышленности. В некоторых местах еще долго в добыче золота  использовалась бутара. Это объясняется особенностью горной, золотосодержащей местности.
         Ведь добыча золота драгой пригодна там, где  золотосодержащий пласт горой породы находится вдоль речки, вода которой  используется для механической промывки песков. Но было много мест,  где золотоносный пласт располагался вдоль небольшого ключа и на возвышенности, где использовать драгу в добыче золота было практически  невозможно. Автору этих строк в жизни приходилось путешествовать по разным старинным приискам, и видеть своими глазами такие места, где добыча золота могла быть осуществлена только с помощью бутары. Например, в  Южно–Енисейском горном округе, близ речки Удоронги, в XIX веке находился прииск Александро–Невский. Богатый золотоносный пласт располагался высоко по отлогости, вдоль ключа. И добывать золото можно  было только старательским путем, с помощью бутары, что и делали старатели.  На окраине бывшего прииска Александровска – Гадаловска (Южно–Енисейска), на возвышенности, протекает ключ «Гремучий», вдоль которого  находился пласт горной породы с высоким содержанием золота. По руслу  ключа были установлены железные желоба – баксы с бутарой, в которой  старатели промывали горную породу, подвозимую на тачках. В Восточных  Саянах, в Партизанском районе, золотоносный пласт находился прямо в  поселке «Жайма», по которому протекает ключ. И взять золото из породы  можно было только с помощью бутары. Сохранившиеся отвалы из песка и  щебня напоминают об этом до сих пор.               
         Какие социально-экономическое изменения произошли в енисейской  золотодобывающей промышленности в период технического переворота в  связи с переходом на дражный способ добычи золота? Число рабочих с 1895 по 1915 год сократилось на 51 %. Сокращенные рабочие быстро проходили  переквалификацию. Из вчерашних старателей они становились мастеровыми  рабочими, продолжая жить и работать на своих приисках. В 1915 году  численность рабочих на енисейских приисках составляла 6310  человек. Такое  количество рабочих бесперебойно обеспечивало добычу золота драгами.  Объем добычи золота на 1 рабочего за период с 1894 по 1915 год увеличился  на 60, 3 %. Это был период триумфа енисейского дражного флота. Вот так,  через постройку драг енисейская золотая промышленность пошла путем  технического переворота. А осуществили его, как всегда, первопроходцы. 
         Технический переворот в енисейской золотой промышленности могли осуществить только одержимые, смелые предприниматели, которых по праву  можно считать первопроходцами в использовании драг в добыче золота. Не  имея никакого опыта, они шли на ощупь. И сегодня петербужца Н В. Асташева, красноярцев П.К. Гудкова, А.А. Саввиных, енисейца И.А. Хейна можно считать выдающимися золотопромышленниками, которые в конце ХIХ века дали толчок техническому перевороту, положившие начало рождению беспрецедентного опыта акционирования енисейской золотой промышленности. Как раз акционирование и помогло золотопромышленникам перевести добычу золота с мускульного труда на машинный, дражный способ. Это были люди, ясно понимающие свою миссию, они знали, как надо служить  выбранному делу и Отечеству.   
         Работая долгое время над данной темой, хотелось дать определение,  какой вклад внесли енисейские золотопромышленники, переведя добычу  золота с мускульного труда на машинный, дражный, используя технический  переворот. «И только сегодня, почти более чем через столетие, становится  ясно, что это была предпринимательская акция мирового значения, ведь  закладывался крупнейший дражный флот в России»», - пишет  О–Ун–Дар К. У. в своей книжке (Золотопромышленость Енисейской губернии  с 1832 по  1917 год, Красноярск, 2008, С. 61–62). А вот эта же фраза, но принадлежит  другому автору, и появилась она на 1 1 лет раньше: «И только сегодня, почти  через столетие, становится ясно, что это была предпринимательская акция  мирового значения, ведь закладывался крупнейший дражный флот России».  Это не просто фраза, которая принадлежит мне, и впервые появилась в моей  публикации. Это исторический вывод, к которому пришлось идти долгие годы, изучая огромный объем материалов (Киселев Л. У истоков енисейского золота. Журнал Сибирский промысел, февраль, 1997, выпуск  № 10,  с. 5). Но  современные историки ничем не брезгуют, и беззастенчиво присваивают себе  исторические выводы других авторов. Это ли не пример современного  омерзительного плагиата, о котором в последнее время говорят все СМИ. Мне жаль этого историка, у которого нет самого главного, авторского достоинства, потерявшего и стыд, и совесть, набивая себе руку на исторических выводах, не принадлежавших ему. За спиной бодобных плагиаторов стоят научные руководители, которые их поощряют на агрессивное воровство чужого творчества.    
         Продолжая авторское изложение материала по истории енисейского  золота, следует отметить, что за 18 лет в Енисейской губернии, по сведениям газеты «Енисейская  мысль» и журнала «Золото и платина», всего в добычу золота было вовлечено 33 драги, что составляло больше половины всех имевшихся в России. За период с 1898 по 1919 год в енисейской золотодобывающей промышленности действовали такие дражные компании, общества и Торговые дома как «Драга», «Александровская», «Спасская», «Боровинская», «Федоровское», «Путиловское», «Северн- Енисейская», «Аяхтинское», Торговый Дом «Трифон Савельев и сыновья». Содержание драг обходилось дорого. Енисейские золотопромышленники за использование драг в добыче золота платили налоги: за промысловое занятие, лесной налог, земельный сбор, за вывоз из–за границы дражных  деталей, за использование дражных котлов. Так, например, акционерное золотопромышленное общество «Драга» за период с 1910 по 1916 год уплатило налогов 354 тысячи рублей.   
         Авторы книги «Енисейское купечество в лицах» хотят представить  историю так, что в середине 1900–х годов в енисейскую золотодобывающую  промышленность проникает иностранный капитал, мешающий местным  предпринимателям добывать енисейское золото. Имеется в виду созданное в  1908 году английское золотопромышленное общество «Новая Центральная  Сибирь» с капиталом 1 млн. 500 тысяч рублей для добычи золота драгами на  североенисейских приисках. Действительно, англичане приобрели там 40  приисков и установили 3 драги на речке Калами. В 1913 году (а не в 1914, как  по незнанию считают авторы цитируемой публикации) англичане приостановили действие своей компании, драги продали и перебросили их в  Баргузинский горный округ.
         Что послужило причиной прекращения действия английской компании? Авторы цитируемой публикации считают, что основная причина прекращения действий английской компании заключалась в том, что они занимались «спекулятивной продажей золотоносных участков». Это не соответствует действительности. В те времена, передача прииска от одного владельца к другому происходила добровольно на основе договора, или путем продажи на торгах. Но при продаже прииска на торгах требовалось документальное согласия канцелярии окружного инженера о том, что на прииске уже длительное время не ведется добыча золота. Основная причина заключалась в другом. Эксплуатируемые англичанами прииски находились в исключительно не пригодной для дражной разработки горной местности. И как считают сами североенисейцы, эта местность представляла собой большую валунность, преодолеть которую английские малолитражные драги были не способны. Тот, кто бывал на приисках и видел дражную добычу золота, знает, что большие и тяжелые валуны, попадая во внутрь драги, разрушают ее основные механизмы, в первую очередь ломается черпаковая цепь, выходит из строя и крутящийся  барабан, в котором происходит промывка золотоносного песка.         
         Вызывает большое сомнение публикация книги «Енисейское купечество в лицах» (2012) в той ее части, где говорится о якобы большом действии на енисейских приисках общества «Золоторосс», раскрученное произвольно. По-существу, это вызывает улыбку по отношению к авторам. 
         Как известно, акционерное предприятие Российского золотопромышленного общества или  «Золоторосс» было учреждено российским банкиром Горацием Гинсбургом в мае 1895 года для действия на ленских золотых приисках. У «Золоторосса» в енисейской золотодобывающей промышленности даже не было драг. Наличие драг, установленных на конкретной речке, в конкретном горном округе той  или иной золотопромышленной компанией или Акционерным обществом говорило о действительном их существовании.
         На Первом общегубернском съезде золотопромышленников Енисейской губернии, проходившем в марте–апреле 1916 года в городе Красноярске, регистрировались все, кто являлся представителем дражных приисков. Среди участников съезда никто из золотороссовцев, как дражников, зарегистрирован не был. Вообще, при наличии большого капитала, скрыть коллекцию документов «Золоторосса», подтверждающих большое число его золотопромышленных предприятий на территории Приенисейского края было невозможно. Все, что происходило в енисейской золотодобывающей промышленности, фиксировалось в специальных документах золотопромышленников. Да и от многочисленных местных газет, скрыть, что-то о золотопромышленных предприятиях было невозможно, они постоянно проявляли большое внимание к золотопромышленным делам.   
         Не подтверждается объективно якобы имеющийся заключенный  запродажный договор между «Золотороссом» и енисейским  золотопромышленником К. И. Иваницким для добычи на одном из его  рудников жильного золота. Даже беглый анализ говорит о том, что авторы  книги подают искаженную информацию относительно «Золоторосса». Добыча  жильного золота на всех енисейских рудниках составляла всего 1 % от  среднероссийской добычи. Обладая огромным капиталом, «Золотороссу  абсолютно не было никакой коммерческой выгоды иметь  золотопромышленные отношения с К.И. Иваницким, у которого годовая  добыча рудного золота на его Богом–Дарованном руднике была очень малой, в пределах 14, 6 пуда. По стоимости того времени, это оценивалось примерно в 260 тысяч рублей, что никак не коррелировало с интересом «Золоторосса», имевшего капитал 8 миллионов рублей (Ананьич Б.В. Банкирские дома в России 1860 – 1914  гг. , 1991). (17 января рудник был национализирован большевиками и разграблен, переименован в Коммунар).
         Вообще, упоминая К.И. Иваницкого, авторы книги «Енисейское  купечество в лицах» и лукавят и прикрываются откровенной ложью. Нельзя  согласиться с мнением авторов этой книги, что К. И. Иваницкий был первопроходцем, применив на своем руднике для добычи золота первую  гидравлическую установку. Это не соответствует действительности. Первопроходцем в этом деле был красноярский золотопромышленник Иван Трифонович Савельев. Торговый Дом «Трифон Савельев и сыновья» одно из первых золотопромышленных предприятий, которое в 1898 году установило гидравлическую машину с локомобилем для добычи золота на Покровском прииске, на речке Удерей. В знак признания этого исключительного золотопромышленного дела, савельевская гидровлическая установка экспонировалась на выставке в Горном институте в Петербурге. За период с 1893 по 1904 год в Сибири применение паровых двигателей и локомобилей при добыче золота увеличилось в 14, 8  раза.
         К золотопромышленному делу К. И. Иваницкого надо относиться, не походя, а путем честного исследования. Дело в том, что Иваницких было двое,  Иван и Константин, которые на начальном этапе своего золотого промысла имели прииски на речке Удерей, в Южно–Енисейском горном округе, где и приобретали свой первый золотопромышленный опыт. В период советизации о золотых богатствах Иваницких ходило больше слухов и домыслов, нежели твердо установленных фактов. Особенно это нагнеталось после того, как Иваницкие отказались добровольно отдать рудник Богом–Дарованный и имеющийся капитал большевикам.
         И самая главная большевистская байка заключалась в том, что в одном случае один из Иваницких свое золото спрятал в Хакассии, которое нашел хакасский охотник, в другом, ему удалось с золотом и миллионами рублей сбежать в Америку. Хотя это мало вероятно.
Авторов книги «Енисейское купечество в лицах» не очень интересовала правда об Иваницких и их золотопромышленном деле. Приверженцы прошлой советской идеологии авторы старались подлить как можно больше масла в огонь, чтобы до конца скомпрометировать енисейских золотопромышленников. Возможно, в руках авторов цитируемой книги, были какие–то материалы о действии «Золоторосса» на территории Приенисейского края, но их ограниченные и двусмысленные трактовки вызывают большое сомнение.
         Нет смысла вклинивать в происходящий исторический процесс то, чего не было на самом деле. Для объективного доказательства, имело ли место то или иное событие, в истории какого–то вопроса, то применительно к золотодобывающей промышленности, лучше всего назвать основные признаки существования компании или акционерного общества: на какой речке находилось собственное или арендуемое золотодобывающее предприятие, название прииска или рудника, включенные в официальный реестр, и самое главное, назвать горный округ, где это происходило. Авторы изданной книги ничего подобного в ней не представили. Вербальное рассуждение о «Золотороссе» напоминает материалы, притянутые из документов «ленских золотых приисков».
         Енисейские золотопромышленники действительно были  первопроходцами. И забывать их гражданский подвиг во имя служения делу и  Отечеству большой грех перед историей. К 1917 году на енисейских приисках  действовало 18 или около  90 процентов всех акционерных предприятий,  добывающих золото в Сибири. Благодаря талантливым первопроходцам,  акционерная форма предпринимательства вывела енисейских   золотопромышленников на взаимовыгодные коммерческие связи  с Америкой,  Австралией и Европой. 
         Нельзя представлять дело енисейских золотопромышленников таким, что им было до него полное безразличие, что они легко могли создать в своем детище катастрофу. И то, что они стремились получать от добычи золота прибыль, в этом нет ничего плохого. Содержание золотодобывающих предприятий в глухих, плоходоступных местах обходилось дорого. В енисейских золотопромышленниках кроме предпринимательской жилки крепко сидела и творческая, организаторская. Это помогало им в условиях рынка и свободного предпринимательства работать над перспективой развития золотодобывающей промышленности.
         О высокой творческой активности енисейских золотопромышленников говорят многие факты. С конца прошлого века по 1917 год они провели более 50 съездов золотопромышленников, собраний акционерных компаний и обществ, опубликовали десятки обстоятельных технико-экономических и финансовых отчетов. Труды енисейских золотопромышленников представляли огромный интерес, переводились на английский язык и издавались в Америке.

         Поиски путей коренного переустройства   
         Енисейской золотодобывающей промышленности
      
         Уверенно следуя традициям первопроходцев, енисейские золотопромышленники весной 1916 организуют и проводят свой Первый общегубернский съезд. Государь Император Николай II не оставил без внимания открытие съезда и в своей телеграмме пожелал енисейским золотопромышленникам дать «новый толчок  к развитию этой важной отрасли природного богатства Родины». 
         Съезд с большой заинтересованностью разработал перспективную  программу коренного переустройства енисейской золотодобывающей  промышленности. Прежде всего, было запланировано развернуть в  Приенисейском крае широким фронтом геологическую разведку золота. Уже  сразу после съезда она началась под руководством известного столичного  геолога А. К. Мейстера в  Южно–Енисейском горном округе, особенно в  Аяхтинском золотоносном узле. Составлялись и подробные геологические   карты наличия золота в этом золотоносном горном округе. Для увеличения добычи золота в Приенисейском крае, золотопромышленники предлагали увеличить дражный флот в 6–8 раз, для нужд золотой промышленности построить в Красноярске крупный металлургический завод. В глубь золотой тайги намечалось проложить железную дорогу, через Енисей (напротив города Енисейска) построить мост, а для подготовки специалистов золотой промышленности открыть учебные заведения, в том числе и технический институт. Енисейские золотопромышленники основательно готовились эволюционным путем добиться изменения в золотодобывающей промышленности. Они уже начали создавать Енисейский губернский комитет золотопромышленников, Енисейский губернский Дом золотопромышленников и Енисейский губернский Банк золотопромышленников.
         И снова енисейские предприниматели идут впереди, принимая на себя роль первопроходцев, чтобы заметно улучшить деятельность своего детища – енисейской золотодобывающей промышленности. На повестку дня ставятся разные вопросы, в том числе и эффективность финансирования отрасли. Красноярские газеты в 1916 году о перспективах создания Енисейского губернского Банка Золотопромышленников сообщали следующее: «В Петрограде рассматривается вопрос учреждения в Красноярске золотопромышленного Банка. Основной капитал банка определяется в 50 миллионов рублей, он будет состоять из 200 000 акций по 250 рублей каждая. Этот капитал предназначается для коммерческих операций Банка и выдачи кратковременных ссуд. Долговременные ссуды будут выдаваться  сроком на  20 лет. В перспективе планируется довести капитал Банка до 150 миллионов рублей. В случае создания банковского капитала добычу золота, количество рабочих и предприятий можно удвоить. Банк кроме чисто финансовых операций, планирует своими силами разрабатывать прииски, строить заводы и фабрики для извлечения золота. В задачи Банка будут входить: организация и подвоз грузов, устройство железных дорог, шоссейных путей к районам золотодобычи, а также проводка телеграфа и телефона, постройка почт». (Между прочим, в решениях Первого съезда енисейских золотопромышленников не говорится о привлечении иностранного капитала в создание «Енисейского губернского банка золотопромышленников», - Л. К.).
         Для руководства работой по выполнению перспективных планов,  намеченных Первым съездом золотопромышленников, был учрежден  Исполнительный Совет. Проделанную работу предстояло освещать печатному  органу – «Известиям Исполнительного Совета общегубернского съезда  золотопромышленников Енисейской губернии». Для  разработки программы и  направлений дальнейшего развития енисейской золотодобывающей  промышленности были привлечены самые талантливые предприниматели-золотопромышленники, уже ставшие к этому времени признанными деятелями. Это В. П. Серебренников (председатель Бюро Совета съездов золотпромышлеников  Южно–енисейского горного округа, основной докладчик на общегубернском съезде), Н. Н. Гадалов (глава Александровского и Азиатского золотопромышленных акционерных обществ), В. П. Усков (глава Аяхтинского золотопромышленного Товарищества), И. Т.Савельев и Н.И Савельев (владельцы фирмы – Торговый Дом «Трифон Савельев и сыновья»). 
         В конце XIX - начале XX века в России был провозглашен тезис: через технический переворот – к индустрии. Енисейские золотопромышленники имели достаточный жизненный опыт, знания, образованность и прозорливость. Они смело несли эстафету на всем своем пути. Этот путь был тернистым и трудным. Он брал свое начало на открытии енисейского золота, создании золотодобывающей промышленности, осуществлении в ней технического переворота. А потом разработка и принятие на своем съезде в 1916 году обоснованной, обширной и глубокой программы (создание металлургической, механической, строительной, банковской, управленческой, коммуникационной и учебной инфраструктуры). Перечисление указанных факторов инфраструктуры в развитии добывающей отрасли говорит о том, что она была сориентирована на ее индустриальный путь, опередив намного раньше сталинистов начала 1930-х годов.
         Однако намеченным планам енисейских золотопромышленников не суждено было сбыться. Что же помешало этому осуществлению? Главная причина – вспыхнувшее в октябре 1917 года большевистско–пролетарское насилие, которое уничтожило все дерзновенные планы и надежды.
Историки советского периода в любом вопросе, в любом деле всегда искали кризис, на чем и строилась их пропагандистская демагогия. Такой подход был применен и к истории енисейской золотодобывающей промышленности. Кризис, возникший накануне 1917 года, по их мнению вылился в катастрофу.
         Словом, все решили свалить с больной головы на здоровую. Использование кризисов и катастроф советскими историками подается в исторических работах нарочито как революционно-политический прием с целью необходимости ликвидации существующего социально-экономического уклада жизни.
         Один из первых советских историков ортодоксов, писавший о том, что на енисейский золотой промысел в середине  1910-х годов обрушился кризис, был В.П. Сафронов со своей книгой «Октябрь в Сибири» (1962). Эту большевистскую идею позднее подхватили его последователи, заявив в изданной книге, что «Первая мировая война поставила енисейскую золотопромышленность перед катастрофой» (Енисейское купечество в лицах, Новосибирск, 2012, с. 85). В этой фразе содержится ни что иное, как псевдоисторический, лживый факт. Действительно, начавшаяся Первая мировая война вызвала напряжение в енисейской золотодобывающей промышленности. С приисков на фронт было мобилизовано много рабочих, специалистов. Однако в рассмотрении этого вопроса должна, быть какая-то логика, построенная на объективном рассмотрении происходившего процесса: могла ли возникнуть катастрофа в енисейской золотодобывающей промышленности по причине, зависящей  от внутреннего состояния отрасли? Нет, не могла, ибо внутренних причин, толкавших к катастрофе, не существовало. Тогда о какой катастрофе говорят бывшие номенклатурные историки. А если и была, то по, чьей вине возникла и как.   
         Умышленно исключив анализ всей цепочки событий, происходивших в 1916–1921 годах и состояние дел в енисейской золотодобывающей промышленности и сбросив на читателей, не искушенных в этих сложных вопросах, свои субъективные измышления, бывшие номенклатурные историки, придумали не только катастрофу в ней, но и причины ее породившие. Основу катастрофы они определяют следующими причинами: во–первых, неспособностью енисейских золотопромышленников завершить технический переворот в золотой  промышленности. Во–вторых, зависимостью енисейской золотодобывающей промышленности от монопольного проникновения в нее капитала как иностранного, так и центральной России. В–третьих, сращиванием банковского и промышленного капитала. Ни первое, ни второе, ни третье доказать им не удалось.
         Следует высказать принципиальное мнение по причинам, которые выдвинули бывшие советские номенклатурные историки по возникновению катастрофы в енисейской золотодобывающей промышленности. Каким должна была быть завершенность технического переворота, они сказать не смогли. Это очень длительный и напряженный процесс, ибо он зависит, как от технического состояния собственного государства, так и от мировой технической  вооруженности. И действовали енисейские золотопромышленники, осуществляя технический переворот в золотом промысле, при наличии тех возможностей, какими они располагали. Выше головы–не прыгнешь, как говорится. Авторы книги «Енисейское купечество в лицах» к оценке состояния енисейской золотодобывающей промышленности периода Первой мировой войны, а вернее накануне большевистско–пролетарского октябрьского переворота, подошли с точки зрения марксистско–ленинского понимания,  намекая на то, что незавершенность технического переворота в золотом промысле является фактором, тормозящим его развитие, что и привело к его катастрофе.       
         Что касается зависимости енисейской золотодобывающей промышленности от монополий капитала как иностранного, так и центральной России, то здесь требуется не вербальное вольготное рассуждение, а приведение конкретных экономических показателей этой зависимости по конкретным золотодобывающим предприятиям. Одна очень существенная деталь этой важной истории, которой является история о происходивших  процессах в енисейской золотодобывающей промышленности. Накануне рокового 1917 года количество драг в енисейских золотопромышленных предприятиях было стабильно. Не наблюдалось и сокращение золотоносных площадей. Поэтому, монополистическому капиталу, будь то иностранному, или центральному, не, во что было вкладывать свои ресурсы. И говорить, что с периода Первой мировой войны енисейская золотодобывающая промышленность находилась в руках монополистического капитала, не выдерживает никакой критики. В истории енисейской золотодобывающей промышленности все было не так, как ее рисуют бывшие номенклатурные историки, навязчиво подгоняя ее под влияние и зависимость от монополий Европейской России. Если уж говорить о взаимосвязи банковского и промышленного капитала, то нельзя замалчивать тот факт, что основные енисейские компании, акционерные общества и Торговые Дома обходились в содержании своих золотопромышленных предприятий собственными капиталами и не обращались за финансовой помощью не только к иностранному, но и к центральному российскому капиталу.
         В качестве примера можно привести Александровское золотопромышленное акционерное общество, Спасскую и Северо–Енисейскую золотопромышленные компании, Торговый Дом «Трифон  Савельев и сыновья», Аяхтинское золотопромышленное Товарищество, золотопромышленные предприятия, которых находились в Южно–Енисейском и Северо–Енисейском горных округах. Эти золотопромышленные предприятия со дня своего основания и до конца существования (до захвата большевиками власти и их конфискации) обходились своими капиталами и всячески препятствовали проникновению в них монополий иностранного и центрального капитала. Их существование является примером экономического умения управлять золотым промыслом.      
         Критика енисейских золотопромышленников бывшими советскими  номенклатурными историками за то, что они получали кредиты для содержания своего золотодобывающего предприятия, беспочвенна. Практика получения кредитов носила доверительный, цивилизованный характер. Так, на примере Александровского золотопромышленного акционерного общества, регулярно получаемого кредиты от Сибирского торгового банка, Русско–Азиатского банка, Красноярского общества взаимного кредита, от Красноярского отделения государственного банка с возвратом под 3 % годовых, можно сказать, что в этих финансовых взаимоотношениях ничего не было замечено, что наносило бы вред золотодобыче.
         Наоборот, получая кредиты, общество своевременно начинало каждый золотопромывальный сезон, добывая запланированное количество золота, которое соответствовало мощности золотодобывающего предприятия. Александровское общество долгие годы получало кредиты от этих банков. Но, ни разу, ни один из этих банков не ставил вопроса, чтобы получить от общества часть паевой или акционерной доли. Среди енисейских предпринимателей начала XX, занимавшихся золотым промыслом, торговлей и другими видами коммерческой деятельности, было много людей, имевших высшее образование, полученное в престижных российских университетах и европейских академиях. Они были хорошо осведомлены о состоянии мировой и европейской рыночной экономики. И хорошо понимали, что, значит, пользоваться услугами иностранных коммерсантов, если это вызовет ущерб своего дела.
         История коммерческих отношений между енисейскими золотопромышленниками и иностранными коммерсантами имеет долгий период. Он ведет свой отчет с момента начала енисейского золотого промысла, когда приходилось покупать американские золотопромывальные чаши и до того времени, когда на енисейских приисках начался технический переворот с помощью новозеландских драг. Как раз эта история и свидетельствует, что ничего не делалось в ущерб енисейского золотого промысла. Словом, енисейские предприниматели, занимаясь золотым промыслом, всячески его оберегали и иностранцев в него не допускали. За время существования енисейского золотого промысла ни одно Товарищество, компания или акционерное общество не были поглощены иностранным капиталом. (В то же время нельзя замалчивать факт насильственного уничтожения стихийно созданной советской властью енисейской золотодобывающей промышленности. Это был факт ее поглощения, о чем будет сказано ниже подробно). Авторы книги «Енисейское купечество в лицах», навязывая мнение о проникновении монополистического капитала в енисейскую золотодобывающую промышленность, умышленно замалчивают вопрос оказания российским правительством финансовой помощи енисейским  золотопромышленникам, как будто ее не было. Не знать этого, значит не знать истории енисейской золотодобывающей промышленности, а действовать путем пресловутого сослагательного наклонения.
         Российское правительство оказывало золотопромышленным горным округам финансовую помощь. Так, по  ходатайству Всероссийского второго съезда золотопромышленников, в 1915  году горным округам был выдан кредит в сумме  3 500 000 рублей под 10-12  %  годовых. Из  этой суммы правительственного кредита получили: Южно–Енисейский горный округ - 500 тысяч рублей,  Северо–Енисейский - 150 тысяч рублей. Это был период заметного оживления в добыче русского золота, и российское правительство это хорошо понимало, помогая золотопромышленным предприятиям. Выделение правительственного кредита не является фактором монопольного вмешательства центрального финансирования в сибирскую золотодобывающую промышленность, а всего лишь оказанием финансовой помощи валютной отрасли экономики.               
         Что касается вопроса сращивания финансового и промышленного капитала, то по этому вопросу можно сказать коротко. Капитал - это экономическая категория. И если происходит взаимодействие финансового капитала и промышленного на добровольной, паритетной основе для достижения экономического результата, то в этом нет ничего плохого. Ведь это естественный процесс, ибо он и обеспечивает развитие экономики. Следует дополнительно высказать мнение по третьему вопросу.
         Бывшие советские номенклатурные историки, утверждая мнение, что енисейская золотодобывающая промышленность находилась в зависимости от монополий Европейской России, действуют путем конспирологии, характерной  раннему большевизму и позднему коммунизму, используя завуалированность и неопределенность.
         Но этот вопрос уже выходит за рамки исторического толкования, он в большей мере является нарочито идеологическим. В этой связи интересно вспомнить пропагандистские публикации Владимира Ленина как предреволюционного, так и революционного периодов (Империализм как высшая стадия капитализма, 1916; Государство и революция, 1917). Как известно, в этих большевистских работах Владимир Ленин под видом ликвидации монополистического капитала, призывает и насаждает насильственный слом всего государственного устройства в России, захвата власти большевиками, уничтожения частной и акционерной собственности и передачу ее в руки охмелевшему пролетариату. Фактически бывшие советские номенклатурные историки до сих пор идеологически находятся в утвердившихся в их сознании этих положений Владимира Ленина.
         Если более объективно проанализировать процессы, происходившие в енисейской золотодобывающей промышленности в годы Первой мировой войны и на начальном этапе большевистско–пролетарского беспредела, то можно с большой долей очевидности определить, кто фактически создал в ней катастрофу, и все будет выглядеть иначе, нежели то, что рисуют бывшие номенклатурные историки. В октябре 1917 года большевики захватили вооруженным путем государственную власть в России и насильственно заменили капиталистическую общественно-экономическую формацию на формацию социалистическую. Насильственная замена одной социально-экономической формации на другую мгновенно нанесла удар по ликвидации золотого запаса России и вызвала катастрофу в его фундаменте, в золотодобывающей промышленности.
         За период с 1911 года по 1915 год ежегодная добыча енисейского золота была стабильной и составляла в среднем 180, 4 пуда. После того, как грянула разрушительная пролетарская революция, скоротечная большевистская насильственная конфискация, именуемая национализацией, кровопролитная Гражданская война, добыча енисейского золота стремительно падала, в 1921 году составляла всего 4 пуда.
         Начиная с периода советизации и до окончания Гражданской войны, добыча енисейского золота сократилась в 45,1 раза.
         Как известно, любая катастрофа отрицательно сказывается, прежде всего, на состоянии производственных предприятий и на социально-экономическом положении рабочих. Рассмотрим этот тезис путем сравнения. Несмотря на начавшуюся войну, в 1914 году енисейские золотодобывающие предприятия добыли золота на 43 пуда больше, чем в 1913 году.
         По сведениям «Статистического обзора Енисейской губернии» в 1914 году средний сезонный заработок приискового рабочего составлял 289, 6 рублей. А по сведениям акционерного общества «Драга» на одном из его приисков, находившегося в Южно-Енисейском горном округе, в 1916 году средний сезонный заработок рабочего возрос до 611 рублей, увеличившись в 2,1 раза (продолжительность сезона на дражных приисках равнялась 5-5,5 месяцев). Советские историки, чтобы доказать свои «выдумки» о социально–экономических трудностях приисковых рабочих, прибегали к сбрасыванию своей лжи прежде всего в уменьшении их сезонного заработка, а фактически подделывали исторические факты.
         Стоит привести еще один из примеров истинного сезонного заработка приисковых рабочих. Например, на удерейском Александро-Ивановском прииске наследников Саввиных сезонный заработок рабочих в 1916 году составлял 749 рублей 47 копеек, что было намного выше общегубернского среднесезонного заработка приисковых рабочих. Несмотря на военное время, енисейские золотопромышленники прилагали большие усилия, чтобы на приисках находилось необходимое число рабочих, обеспечивающих добычу золота. В 1914 году их было 5860 человек, а в 1916 году произошло даже  увеличение до 6360 человек. 
         Так что за годы Первой мировой войны, как среди приисковых рабочих, так и на золотодобывающих предприятиях социально–экономической катастрофы не было. Она возникла позднее, в умах историков советской номенклатуры. А теперь более подробно рассмотрим, была ли катастрофа в енисейской золотодобывающей промышленности, когда, кто ее создал и каковы были от нее потери.
         Катастрофа была и возникла не от недостатков в енисейской золотодобывающей промышленности, а от насильственного захвата власти большевиками и от разрушения ими существующей экономики. Особенно ожесточенно и разрушительно катастрофа протекала на Удерейскиих и Североенисейских приисках, Ольховском руднике, которые являлись основой, фундаментом енисейской золотодобывающей промышленности.

         Большевистская национализация, смертельный удар по Енисейской золотодобывающей промышленности

         От большевистско–пролетарского насилия пострадали многие. Но больше всего досталось енисейской золотодобывающей промышленности. Поскольку об этой катастрофе совсем не говорится, следует коротко рассказать, как она накатывалась на енисейскую золотодобывающую промышленность.
         В январе–апреле 1918 года большевистский Енгубисполком, состоящий в основном из ссыльнопоселенцев (а по–существу из государственных преступников, осужденных государственным судом за призывы к свержению государственной власти и находившихся на поселении в Сибири), командировал своих агентов на енисейские прииски и рудники. Всех руководителей золотопромышленных предприятий посланцы Енгубисполкома с помощью местных активистов, бывших ссыльнопоселенцев, насильственно отстраняют от их руководства.
         Взамен существовавших ранее приисковых управлений, скоротечно и явочно создаются так называемые органы советской власти. Всю енисейскую золотодобывающую промышленность большевики подчиняют горному отделу Енгубсовнархоза, наделив его правами ревкома, т.е. неограниченной революционной властью.
         Что это значит в переводе на общечеловеческий язык? Это значит, что в противовес разработанной енисейскими золотопромышленниками созидательной программы, большевики из Енгубисполкома разработали свою программу полного, смертельного разрушения валютной отрасли: явочное, силовое установление тоталитарной власти, введение на приисках агрессивного комиссарства, революционных трибуналов и революционных судов, вооруженных охранных отрядов, конфискация имущества и производства.
         В таких условиях заниматься предпринимательством в золотодобывающей промышленности теряло всякий смысл. Это были те признаки катастрофы в енисейской золотодобывающей промышленности, о которых бывшие советские номенклатурные историки не говорят. Эпоха первопроходцев Енисейского Клондайка и его продолжателей под натиском большевистского тоталитаризма закончилась, в Приенисейском крае наступило смутное время. Чтобы закрепить силовой скоротечный отъем собственности в золотодобывающей промышленности, Енгубисполком в марте–апреле 1918 года принимает декрет о ликвидации всех енисейских частных и акционерных золотопромышленных предприятий и конфискации их собственности с передачей ее под контроль явочных органов советской власти.
         Какова может быть историческая оценка принятых большевиками-енгубисполкомовцами декрета по силовой национализации Енисейской золотодобывающей промышленности. В основу этого декрета была положена доктрина большевизма. В советский период история енисейского золото освещалась по тоталитарным принципам. Во–первых, надо было создать общественное мнение, что енисейские золотопромышленники являются эксплуататорами. Исходя, из пресловутой классовой борьбы, они должны быть физически уничтожены. Во–вторых, собственность золотопромышленников должна быть национализирована, а они сами лишены права добывать золото. В–третьих, в последующем, все, кто участвовал в ликвидации золотодобывающих предприятий и физическом уничтожении золотопромышленников путем агрессивной советской идеологии был возведен до уровня пафосного героизма.      
         Большевики–енгубисполкомовцы наносят умышленный,  смертельный удар по Енисейской золотодобывающей промышленности, который сразу же обернулся ее разрушительной катастрофой. Прииски и рудники активистами советской власти и отрядами красной гвардии были разграблены, многие их бывшие руководители были физически уничтожены. Так произошел захват власти и имущества большевиками на енисейских золотопромышленных предприятиях приисков и рудников.
         Агрессия большевиков в захвате власти и ликвидации частных и акционерных золотодобывающих предприятий обернулась, начиная с 1917 года и в последующие годы, немыслимым сокращением числа рабочих, в 20 раз. Добывать золото стало некому. Повторяясь, следует еще раз сказать, что внутренних причин в енисейской золотодобывающей промышленности для обвального падения добычи золота, а вернее для катастрофы, не было. К концу Первой мировой войны все драги на енисейских приисках находились в зоне местностей, где горная порода содержала достаточное количество россыпей золота, обеспечивающее их плановую добычу. Это подтвердилось позднее, в конце 20 – начале 30–х годов, когда после многолетней разрухи советский трест «Енисейзолото» восстанавливал добычу драгоценного металла. У читателей естественно возникнет вопрос, что сталось с енисейским дражным флотом, который являлся сердцевиной золотодобывающей промышленности?
         Накануне захвата большевиками собственности золотопромышленных предприятий, на их балансе было 27 драг. Дальнейшая их судьба трагична. По сведениям газет «Свободная Сибирь» и «Красноярский рабочий» в 1919 году красные партизаны, которых на приисках называли «красными бандитами», подстрекаемые большевиками, в Южно-Енисейском горном округе сожгли и потопили 4 драги. Остальные 23 драги, конфискованные большевиками, были брошены на произвол судьбы, и вследствие безхозяйственности оказались не пригодными для добычи золота.
         Можно ли говорить об экономических потерях в енисейской золотодобывающей промышленности. Не только можно, но и необходимо. С момента начала большевистской конфискации, с марта 1918 года с переходом в период Гражданской войны по 1921 год, енисейская золотодобывающая промышленность потеряла примерно 553, 6 пудов (9067, 968 кг) золота на сумму более 11 миллионов рублей. Об объективности катастрофы, которая обрушилась на енисейскую золотодобывающую промышленность, бывшие номенклатурные историки говорить не хотят. Так что ответ на вопрос, была ли, катастрофа в енисейской золотодобывающей промышленности, и кто фактически ее создал, виден налицо. Чтобы окончательно подтвердить, как красноярские большевики создали катастрофу в енисейской золотодобывающей промышленности, необходимо рассказать об их последнем насильственном акте в ее разрушении. Если не рассказать всей правды про возникшую катастрофу в енисейской золотодобывающей промышленности, то она так и останется неизвестной катастрофой.
         Большевистская национализация была не единственным смертельным ударом по Енисейской золотодобывающей промышленности. За национализацией последовал другой удар, который дискредитировал всю Енисейскую золотодобывающую систему.      
         Золото, добываемое на енисейских золотодобывающих предприятиях, проходило определенную процедуру. Сначала оно поступало в Красноярскую золотосплавочную лабораторию, где путем горячей плавки очищалось, от примесей разных металлов и устанавливалась его проба. После этого сведения поступали для фиксирования в Енисейское губернское казначейство, а потом драгоценный металл передавался в Красноярское отделение государственного банка на хранение. Такой путь прохождения золота исключал любую  коррупцию и обязательно публично освещался газетами. Вот по этой живой связи и нанесли красноярские большевики удар в спину, умышленно подрывая экономические основы енисейской губернии. В ночь на 18 июня 1918 года стало известно, что в ближайшие часы в Красноярске падет советская власть, а город займет Белая гвардия. И члены Енгубисполкома забеспокоились за судьбу енисейского золота. Неизвестно, какое количество золота имелось в отделении Красноярского банка. По сообщению красноярских газет известно, что в феврале 1918 года в отделениях банков городов Красноярска, Енисейска, Минусинска и Ачинска золотой запас совокупно составлял 180 пудов золота (2952 кг).
         Обладая немыслимым коварством и властным вооруженным превосходством, большевики–енгубисполкомовцы наносят еще один смертельный удар по Енисейской золотодобывающей промышленности. Чтобы  енисейское золото не досталось Белому движению, члены Енгубисполкома сговариваются и совершают ночное ограбление Красноярского государственного банка. Енгубисполкомовцы похищают из сейфов банка неприкосновенную государственную собственность, 35 пудов (573, 30 кг) золота и 32 миллиона 600 тысяч рублей деньгами. Одновременно захватывают казенную речную флотилию, состоящую из четырех пароходов, и устанавливают на палубах пулеметы.
         Сговор красноярских большевиков– енгубисполкомовцев предусматривал следующее. Перед ограблением банка и бегством они  разделились на две группы. Большая группа, более 30 человек, ринулась в северном направлении, меньшая группа в западном. Бегство первой группы предусматривало спуск на пароходах до устьев Енисея, а дальше через Северный Ледовитый океан прникновение в Европу, где беглецы планировали осесть с золотом.
         Командующим Енисейским военным округом был отдан приказ о задержании беглецов и изъятии у них похищенных казенных денег, золота и пароходов. Карательную экспедицию по обезвреживанию первой группы возглавлял полковник Мальчевский. 9 июля 1918 года в устьях Енисея, у деревушки Монастырское (Ново–Туруханское), большевики– енгубисполкомовцы с похищенным золотом были схвачены. Полковник Мальчевский за выполнение операции был призведен в генерал–майоры. Второй группе, меньшей по численности, уйти дальше города Ачинска не удалось. На железнодорожной станции она тоже была схвачена. Как сообщали газеты того времени, при аресте участников этой группы, под одеждой у них  были обнаружены пояса с крупными суммами денег. Так была пресечена одна из смертельных акций большевиков–енгубисполкомовцев по Енисейской золотодобывающей промышленности.      
         Читать и переваривать историю грабежа красноярскими большевиками государственного золота и бегства с ним, омерзительно. Претендуя на установление абсолютной государственной власти, в таком большом регионе, каким являлся Приенисейский край, большевики в то же время опустились до уровня обычных уголовников–грабителей. Но удивляться этому не приходится. Это было основой политики тоталитарного большевизма с первых дней захвата ими государственной власти. 
          Ограбление большевиками–енгубисполкомовцами Красноярского государственного банка и их бегство на вооруженных пароходах местные газеты, такие как «Свободная Сибирь» и «Красноярский рабочий», не оставили без внимания и оповестили об этом Приенисейский край. Комментарии здесь совершенно не требуются. Хотя надо сказать, что только безумцы могли совершить такое бандитское преступление. Все члены Енгубисполкома, более 30 человек, были пойманы. Как лица, совершившие особо тяжкое преступление, связанное с ограблением государственного банка и похищением из него в огромных объемах валютного металла и казначейских денежных билетов, были расстреляны. Таким был финал катастрофы в енисейской золотодобывающей промышленности, которую создали большевики. Это ответ авторам книги «Енисейское купечество в лицах» на те заблуждения, которыми она изобилует.
         В бытность советской власти о первопроходцах Енисейского Клондайка, о тех, кто стоял у истоков первых поисков золота, кто создавал енисейскую золотодобывающую промышленность, по идеологическим соображениям предпочитали не говорить. Усилиями советских номенклатурных историков они были приданы забвению, стерты из памяти …   
         Енисейская золотая промышленность всегда была надежной опорой  российской экономики, развиваясь эволюционно, без всякик революционных  прорывов. За период с 1833 по 1917 год енисейская золотодобывающая промышленность подарила Российскому Отечеству 37 895 пудов (или 620 тонн 721 килограмм) золота. За этим подвигом во имя Отечества стояли русские первопроходцы, талантливые предприниматели, которые вписали яркую страницу в золотую летопись русского золотого промысла.
         Дальновидный Э.К.Гофман, европейский геологический светило,  профессор Дерптского университета, генерал–лейтенант, побывавший в Приенисейском крае еще на заре зарождения золотой промышленности, в 1843 году, метко выразился, оценивая значение сибирских первопроходцев золотой тайги. Он  сказал, что «предприимчивость нескольких человек открыла для России новый источник государственных доходов - золотой промысел».
         Потомки должны быть благодарны первооткрывателям енисейского  золота. Это они, одержимые предприниматели–первопроходцы, отыскивая и добывая золото, укрепляли сибирскую глубинку, приумножая могущество России. Они достойно служили делу и Отечеству и навсегда вписали свои имена в золотую летопись Приенисейского края.

         На фото слева направо: Цибульский Захарий Михайлович; герб Енисейской губернии; Савельев Иван Трифонович.

         Россия – Сибирь – Красноярск – Новосибирск, 2013 г.