Утро
Грег бежал, а вернее стремительно карабкался вверх по винтовой лестнице, то и дело спотыкаясь об изъеденные жуками деревянные ступеньки. Мелькающий перед глазами поручень казался путеводной нитью, которая вот-вот пропадёт, стоит лишь ослабить на секунду внимание – и хотя надо серьёзно постараться, чтобы заблудиться на лестнице, хорошо знающий Грега его же мозг всё равно отдавал команду держаться этого нехитрого ориентира.
Преследования не было. Этот бег возник из небытия, им же, по логике вещей, он должен был и закончиться. О себе лишь периодически напоминал нестерпимый звон, доносящийся сверху. Это он заставлял бежать, это его неумолимость и режущая уши жестокость подвигали Грега как можно скорее найти и уничтожить машину, издающую звук. Скинуть эту музыкальную шкатулку с высокой башни или затолкать в её недра садистичного управляющего – метод не имел значения, сейчас важна была только скорость.
Неизвестно, сколько кругов ещё пробежал Грег, но вот звон стал уже настолько душераздирающим, что, казалось, всё вокруг загорелось адским пламенем, и вот именно сейчас, невесть откуда, появится окутанная тьмой высокая фигура, которая схватит страдальца за горло и с полной строгостью отчитает его за все многочисленные грехи.
Этому чудесному и логичному финалу Грег предпочёл глухой удар о дверь, которая не преминула тут же распахнуться наружу, заставив вломившегося пасть на колени.
Щурясь от яркого света, Грегори встал и попытался разглядеть хоть что-нибудь вокруг – безуспешно. В глаза ударило так сильно, что, даже уткнувшись взглядом в собственные ноги, Грег не смог увидеть ничего кроме солнечных пятен. В противовес наступившей слепоте появилась и радостная новость – вот уже несколько секунд, как не было слышно ни единого звука.
Стоило лишь об этом подумать, как из района живота послышался тихий звон – тот же самый, что заставил проделать весь путь наверх. Неужели его источник скрыт в глубинах тела? Или всё это происходит лишь в голове? Странное ощущение оборвало ход мыслей Грега: звон вдруг окреп, зашевелился и начал медленно раскачиваться среди внутренностей – это чувствовалось очень хорошо. Похоже, что собравшись с силами противное дребезжание начало уверенно карабкаться вверх по позвоночнику, поглощая тишину. Несмотря на страшную жару, кожа Грегори покрылась крупными мурашками.
Тем временем, зрение стало возвращаться к хозяину: Грег увидел себя на узкой площадке балкона огромной башни, небрежно сотканной из камня вперемешку с деревом, вокруг которой не было абсолютно ничего – лишь далеко внизу простирались до самого горизонта ярко пылающие под солнечными лучами пески. Грегори попытался наклониться вниз, чтобы прикинуть высоту, но ему это не удалось.
Это звон изнутри снова обращал на себя внимание. Становясь уже заметно громче и поднимаясь всё выше, он заставлял всё тело содрогаться в чудовищных вибрациях, своим движением будто раскидывая в различные стороны органы, встречавшиеся на своём пути. Уже сродни смерчу двигался он по телу, протискиваясь к горлу, оставляя за собой одну пустоту. А где есть пустота, там не пахнет ничем более.
Ноги Грега подкосились, и он снова упал на колени, на этот раз не имея сил подняться – тело потеряло над собой контроль. Прошла ещё секунда, и вот, подкатив к глазам, звон вырвался в воздух, захватив с собой весь мир, мысли и кусочки головы Грегори.
***
Выпучив глаза, Грег смотрел в потолок, пока на тумбочке рядом с его кроватью разрывался в истерике телефон. Прошло с полминуты до того момента, когда он протянул руку и снял трубку – звон прекратился. Поразмышляв о своём странном сне ещё секунд пятнадцать, он поднёс трубку к уху.
- Здравствуйте, мистер Фэйтел. – тут же прозвучал приятный женский голос. – Вы долго не брали трубку. Надеюсь, вы помните, что за Вами зайдут в девять часов утра?
- Эм... Не помню.
- Отлично, не забудьте приготовиться.
Не зная, что и сказать в ответ, Грегори уловил себя на том, что внимательно рассматривает в голове образ какого-то мелкого рыжего вьетнамца в военной форме, привязываемого двумя однорукими, чёрт возьми, неграми к фонарному столбу посреди безлюдной улицы. – Расизм какой-то. – пришла мысль, но озвучил он её по-другому:
- Хороший голос.
На том конце послышались короткие гудки.
- Я ей понравился.
Грег вернул трубку на место и накрыл телефон подушкой. Лениво потянулся, взглянул на настенные часы: половина восьмого. Он прикрыл глаза и продолжил рассматривать корейца.
На ругающуюся смешным голосом рыжую голову падали редкие хлопья снега – один из нападавших то и дело трепал милитариста за щеку, с ухмылкой примеряя его короткую руку к своему незанятому плечу. В двадцати метрах от столба перебегала дорогу стая бродячих собак. Как Битлз несколько десятков лет назад. Пленник с тоской окинул животных взглядом, ещё раз крикнул что-то своим недоброжелателям на родном языке и смиренно опустил голову.
Похитители торжествовали. От радости, вызванной отменным результатом слаженной работы, они громко загоготали, и, размахнувшись, соединили ладони в громком хлопке. На месте у обоих были только правые руки, поэтому жест вышел чрезвычайно эффектным. Улица снова погрузилась в тишину. Только фонарь на соседнем столбе, единственный рабочий в окрестностях, издавал тихий треск своим мерцанием. Однорукий, который был покрупнее, размеренным шагом подошёл к припаркованному рядом старенькому «Кадиллаку», щёлкнул багажником и извлёк наружу большой потёртый пластмассовый ящик, сродни тем, в которых хранят слесарные принадлежности. Вернувшись к столбу, работяга опустился на колени, аккуратно раскрыл инструментарий и начал в нём усиленно копошиться, создавая скребущие и звенящие звуки – с каждым новым обертоном испуг на лице китайца приобретал новый окрас. Но стоило только подняться вверх руке, сжимающей блестящий секатор, как небезосновательная тревога привязанного тут же сменилась настоящей истерикой – теперь пленник читал какую-то молитву, явно из серии «в экстренных случаях», быстро и шёпотом, постоянно сбиваясь и заикаясь, а темнокожий всё подносил к нему своё орудие – и чем ближе оно было, тем громче и убедительнее звучала молитва, тем невнятнее она становилась. Сталь коснулась кожи, и пронзительный визг охватил улицу.
- Офигенно... странное... утро. – выдавил из себя Грегори, открыв глаза. Посмотрел на часы: без четырёх минут девять. – Быстро летит. – не отрывая взгляда, он медленно моргнул. Девять ровно. – Захватывающе.
За дверью в спальную послышались шаги. Не просто шаги, топот. Это ирландская армия, не меньше, патрулировала коридор. Но там ведь места столько нет, на армию.
Вот кто-то с другой стороны взялся за дверную ручку. Судя по всему, крепко схватил её и рванул к себе – раздался хруст, и, сразу же за ним, глухой удар о пол. Оторвалась, бедная. Грегори тяжело вздохнул. Весь дом на соплях держится.
- От себя! – никаких других культурных слов у Грега не нашлось, да и неизвестно ещё, кого там чёрт принёс.
Тут же дверь с силой толкнули. Никакого эффекта. Ручку-то уже не повернёшь. Три секунды тишины, и Грег, будто в замедленной съёмке, видит, как ни в чём не повинная дверь вместе с петлями отделяется от стены и уходит в открытое плавание по воздушному пространству комнаты. Прямиком за дверью следует бесформенная чёрная груда, видимо, людей, никто из которых, стало быть, не догадывается, что в полутора метрах от дверного проёма вчера был поставлен книжный шкаф.
Не успел Грегори и мысль довести до конца, как летательный аппарат был остановлен шкафом – вломившиеся сначала плашмя ударились об ольху, а затем упали на дубовый паркет. Вот вам и вся IKEA.
Грег продолжал лежать на кровати, только руки положил за голову, чтобы легче было за всем наблюдать. В общей куче он смог разглядеть троих.
Дверь накрыла господ сверху, но они откинули её в сторону, поднялись с пола, и, энергично отряхнувшись, быстро выстроились у дальнего изголовья кровати, не подавая вида, будто что-то произошло.
Последние несколько секунд жизни Грега оказались самыми странными за всё время его существования. Никто не обучил его тому, как следует вести себя в подобных ситуациях, а поэтому и слов никаких он подобрать не смог. Просто продолжил наблюдать.
Перед ним стояли трое в чёрных костюмах. Вроде бы, мужчины. Но насчёт одного особой уверенности не возникало – длинные волосы, связанные на затылке в хвост, яркие тени под глазами. Тени под глазами? О, нет, не следует его за это судить. И Грегори продолжил осматривать гостей. Женоподобный и другой, что стояли по краям, были быковатой наружности – охрана, без сомнения. Третий же, со светлыми кудрями на голове, казался сущей щепкой на их фоне, но и на босса не походил. Не считая макияжа на лице одного из посетителей, лица у всех троих были самыми обыкновенными. Встретишь таких на ули…
- Я – Джек. – внезапно представился женоподобный.
- Марк. – пробубнила вторая горилла.
- Джонни. – хриплым, суровым, да и вообще несвойственным такому типажу людей голосом, произнёс кудрявый.
- Вы кто вообще? – ответил Грег.
- Джек.
- Марк.
- Джон-ни. Джонни. – медленнее повторил мелкий.
- Это я и так понял, Монни, Жмарк и Томми. Вы из налоговой? Или кто указал мне дверь ломать? – Грегори вступился за свои права.
Кудрявый обратился к Джеку. – Ты слышал? Он издевается!
- Дело стоит больше, чем деревянная дверь, Грег – на кону вещи посерьёзнее. Гораздо серьёзнее. – Джек сделал такое серьёзное лицо, будто на этом самом кону стояла судьба всей планеты, не меньше. Синие, непонятно для чего нанесённые тени, если бы не чёрный костюм, мгновенно выдали бы в мужественном Джеке рядового бомжа, который не прочь набить морду всякому прохожему за косой взгляд. Но, к сожалению, костюм присутствовал, и выглядел он довольно солидно.
- Мне в полицию позвонить, или вы уже сами вызвали? – Грегори попытался напомнить, что он является полноправным хозяином дома.
- Дурак, полиция тут не поможет, они не в курсе дела! – вмешался тот, который назвался Марком..
- Тогда скажите, наконец, КТО ВЫ ТАКИЕ? – повторил Грег, не особо ограничивая себя в интонации.
- Я - Дже…
- ЗАТКНИСЬ! На кого работаете? Зачем пришли? Говорите и проваливайте.
- А ты нервный. Я выдаю миссии таким, как ты. Джонни – бухгалтер, а Марк – просто наш друг. У тебя ещё один вопрос. После буду говорить только я. – пояснил Джек.
Грегори не хотелось спорить с таким грозным существом, как Джек, но и сдаваться он не собирался. – Какой на хрен бухгалтер?
- В любом важном деле нужен бухгалтер. Чтобы дело состоялось. Думаю, ты смекаешь. Бухгалтер считает.
- И что твой бухгалтер считает?
- Трупы считает. У тебя вопросы кончились, забыл?
- У меня ещё сотня вопросов. И я их здесь задаю. – уже почти без уверенности ответил Грегори.
- Марк? – Джек кивнул своему другу – тот молча обошёл кровать и склонился над Грегом. Близость массивного морщинистого лица Марка послужила неким ограничителем скорости – у Грегори пропало всякое желание перечить гостям, несмотря на то, что в голове торжествовало чувство одураченности.
- А теперь слушай, – Джек продолжил. – Ты – что-то наподобие Избранного, смекаешь? Ты можешь сделать то, чего не могут сделать другие.
- И что же?
- Молчи. Ты сам позже обо всём узнаешь. Но сейчас тебе нужно знать одно – от твоих действий зависит судьба всего мира. Не смейся. А то потом хныкать будешь. В общем, есть один человек, с которым только ты сможешь уладить. Без лишних вопросов. Вот пойдёшь и уладишь.
- А кто сказал тебе, что я куда-то пойду? И кто вам, идиотам, сказал, что я вообще собрался кому-то помогать?
- Пойдёшь и поможешь, никуда не денешься. Ну, и это, полегче с выражениями – мы тут как культурные люди начали всё-таки. – несмотря на внешность и излагаемый тоннами бред, Джек оставлял впечатление толкового человека. Он будто понимал, о чём говорит.
Желая избавиться от гостей, Грегори ответил. – Кажется, я понимаю, о чём ты. Я согласен помочь. Только давайте побыстрее спасём этот ваш мир, и я вернусь к своей нормальной жизни?
- Ты начинаешь мне нравиться. – ответил Джек, похлопав по спинке кровати.
- И мне. – тихий шёпот разнёсся над самым ухом Грега.
- А мне – нет. Но я бухгалтер, и это не моё дело. – подвёл Джонни. Теперь этот тип казался Грегори самым подозрительным и опасным.
- Для начала тебе следует раздобыться пушкой. – Джек откинул край одеяла, оголив тем самым правую лодыжку Грега, и просунул ему между пальцев жёлтый листок бумаги с какими-то каракулями.
- Какой ещё пушкой? Ты говорил, что надо договориться. – на полном серьёзе возразил Грег.
- Ты что, никогда в переговорах не участвовал? Ладно, мы теряем время. Когда ты найдёшь пушку, мы найдём тебя. До встречи. И, давай, поторапливайся – твой уклад жизни в опасности. Да всё вообще в опасности. Ребята, пошли.
- Стойте! – Грег махнул рукой. – А много ещё «таких, как я»?
- Ты первый. – ответил Джек.
Трое сделали по кивку в сторону лежавшего без капли понимания происходящего хозяина дома и отошли от кровати. Дружно подняли дверь, вышли в коридор и установили её на место. Послышались приглушённые шаги, всё тише и тише, и наконец входная дверь глухо захлопнулась – Грегори Фэйтел остался наедине с тишиной, сломанной дверью и запиской меж пальцев ноги.
Часы показывали пять минут десятого.
- РАБОТА! – Грег вскочил из под одеяла, забыв про всё, что случилось, и, открыв шкаф, начал судорожно выкидывать из него все вещи в поисках того, что можно было надеть без предварительной обработки утюгом. Выбор пал на серый свитер, по которому вообще нельзя было понять ни сколько ему лет, ни то, когда его в последний раз стирали. Превосходная находка для такого дня.
Кое-как натянув на себя джинсы и аккуратно уложив несчастную дверь на пол, Грегори подбежал к раковине в ванной. Там он прополоскал рот и умылся холодной водой, что слегка привело мысли в порядок, если и можно было утверждать о существовании порядка после утренних событий.
Подобрав с пола кухни носки и наскоро натянув их на ноги, Грег выбежал в коридор и начал обуваться. Забыв взять свою сумку, он выскочил на улицу и не глядя захлопнул за собой дверь. Только тут к нему пришло осознание того, что сегодня, в понедельник, на работу следовало идти к десяти часам утра.
Майское солнце ласково прогревало воздух и ярко освещало маленький, раскинувшийся прямо перед домом Грегори зелёный дворик. Из будки Берсерка доносилось тихое скуление – пёс явно обиделся, его следовало покормить ещё вчера вечером. Если по Седьмой улице в этот момент проходил человек, то он мог бы увидеть посреди двора дома № 23 подозрительного мужчину в джинсах, надетых задом наперёд, обутого в туфли разного цвета. Причёска Грега походила на гольф-площадку работы безумного ландшафтного дизайнера, а тёмная фигура, стоящая позади него с битой наперевес, окончательно убедила бы прохожего в галактической важности происходящего.
В молчаливой задумчивости Грегори рассматривал тень от заборчика и анализировал былое. Вдруг позади него послышался какой-то шорох. Не успел он обернуться, как раздался глухой стук и голову пронзила острая боль – тень рокового заборчика разрослась, захватила весь газон и небо, в глазах окончательно потемнело и Грегори упал на землю.
***
К моменту, когда Грег очнулся, тени заборчика уже было не разглядеть. На город опустилась темнота. Вот уже сутки, как Грегори не принимал пищи. И, если бы не режущее чувство голода, неизвестно, сколько бы ещё он пролежал посреди своего двора, ковыряясь в бардаке собственных мыслей. Приподнявшись, наш герой аккуратно ощупал свой затылок – ни боли, ни шишки от удара – будто и не было ничего вовсе. Невозможность адекватного восприятия происходящего расстроила Грега. Поднявшись на ноги, он обнаружил под собой лист бумаги – на нём крупными корявыми буквами было написано: «ТЫ НЕ ПОЙДЁШЬ НА РАБОТУ». – Сукин же ты Нострадамус! – прорычал Грегори и, развернувшись, побрёл обратно в дом. Ощупывая карманы, Грег осознал, что надел джинсы неправильно – тем не менее, кажется, у него ничего не украли.
Внутри дома всё осталось в том же состоянии, что и утром. Швырнув туфли в дальний угол коридора, Грег прошёл на кухню и достал из холодильника брус сыра. Размотав пищевую плёнку, он вцепился в него зубами, и, сделав хороший укус, начал небрежно пережёвывать.
Стоя посреди комнаты с сыром в руке, Грегори продолжал смотреть куда-то в пол – давно уже ему не приходилось задумываться о стольком в течение одного дня. Кто это? Зачем? Почему именно он? Решением всех этих проблем Грег решил занять полицию. Он прошёл в спальную, со вздохом переступив через дверь, и поднял с пола телефонную трубку. Гудков не было слышно. Классический ход – доброжелатели перерезали провод. Вернувшись в кухню за мобильным телефоном, Грег обнаружил на его месте лишь белоснежный листок бумаги, на котором каллиграфическим почерком было оставлено послание: «Я взяла твой телефон попользоваться. Скоро верну! А пока спаси мир». Проделки Джека?
Таким образом, пропала и возможность сообщить боссу о произошедшем недоразумении. Грегори снова открыл холодильник и достал из него недавно откупоренную бутылку вина. Сделав пару глотков, он откусил ещё часть от бруска сыра, который до сих пор держал руке. Вернув продукты в холодильник, Грег ополоснул рот под краном и вернулся в спальную – туда, откуда всё начиналось.
- Утро вечера … мудренее. – сказал себе Грегори, поудобнее закутываясь в одеяло. – Хулиганство, кража … покушение на убийство.
И он заснул.
Снова утро
Светало. Темнокожие сидели на тротуаре по обе стороны от привязанного к столбу пленника – тот был в отключке. Лужу крови под его туловищем можно было бы принять за тень, отбрасываемую каким-то кустарником, если, конечно, смотрящий был настолько слеп, что не мог отличить кустарник от человека с перебинтованным плечом.
На улице до сих пор было тихо и пусто. Негры тихо беседовали между собой на своём языке – по интонации можно было понять только то, что они находились в удручённом состоянии. Тот, что был побольше габаритами, тихо похлопывал ладонью по асфальту. Вдруг он вскочил с земли, и, встав перед своим приятелем, быстро начал ему что-то объяснять, делая энергичные взмахи рукой. Слушающий его сначала медленно и задумчиво кивал, а потом тоже поднялся на ноги. Подельники, сжав кулаки, встали лицом к лицу – их разделила лежащая на асфальте рука корейца. Они обменялись кивками, скорчили самые что ни на есть серьёзные лица, а уже через долю секунды складно прокричали «ТУ – РО – ДА!» и взмахнули руками – оба показывали на пальцах «ножницы». Спорщики зарычали.
Массивный не растерялся и со счастливым видом помахал своей рукой перед носом товарища, показывая, что его «ножницы» больше и крепче. – Луп! – возразил второй, дав начало следующему раунду. На этот раз оба показали «камень». Снова слово «луп», и подельники повторяют заветное «ТУ – РО – ДА!» – оба выносят вперёд руки с чётко обозначенной «бумагой». Но тут негр поменьше срывается и моментально переигрывает пальцами на «ножницы».
Крупный собрат размышлял над ситуацией ровно секунду, а потом просто набросился на товарища, повалив того на землю, и начал изгонять из него наглость своей сильной рукой.
Серая плешивая собака, ожидавшая подходящего момента вот уже пятнадцать минут, тут же выбежала из-за ближайших кустов и схватила зубами лежащую на земле руку. Окрылённая счастьем, но понимающая близость смерти, она сразу же пустилась по улице наутёк.
Когда хирург-самоучка понял, что его добычу украли, в погоню за везучей собакой уже бежало с десяток собратьев. Темнокожий, так же внезапно, как и начал, прекратил избиение своего товарища. Вытерев окровавленную руку о его куртку, с горьким вздохом он слез с тела и уселся рядом. Нащупал в кармане сигареты, достал одну и закурил. Однорукий поднял свой взгляд на мирно падающий снег – его глаза блестели от слёз.
Зазвенел будильник.
Грегори отчётливо видел этот сон – продолжение вчерашнего. А это могло означать лишь тот грустный факт, что вчерашний день действительно имел место быть.
Тут в горле Грега запершило, и он, покатившись по кровати, разошёлся таким кашлем, что чуть ли не вывернулся наизнанку. Моментально проснувшись, он вытаращил глаза и … ничего не увидел – всё было в дыму!
Завопив «ЁПТА!», Грег быстро натянул на голову простыню и попытался что-либо понять. Но у него не получилось, и поэтому он, так и оставшись в образе приведения, вскочил с кровати и выбежал из комнаты в коридор. Дым валил из кухни. Там всё горело яркими и радостными цветами. Шторы, столешницы, холодильник – в общем, всё.
- А раковина горит? – только и подумал Грегори, но тут же навалился на входную дверь и выскочил из дома.
Через тридцать с лишним минут пожарные увидели во дворе дома №23 Седьмой улицы тело, накрытое простынёй. Скинув её, они обнаружили босого мужчину в грязном свитере и джинсах, надетых задом наперёд. Раскачиваясь на животе по газону, он в исступлённом крике изливал поток ругательств и с силой вырывал траву из всех мест, до куда только дотягивались руки.
- Сэр, всё в порядке? – спросил один из спасателей.
- СУКА! КАК… АРРР! ЧЁРТ! – продолжал орать Грег, не замечая, что с ним пытаются завести разговор.
- Неадекватный какой-то, ничего от него не узнаем. Оглядимся получше. – сказал видимо самый старший в бригаде пожарник.
Посреди двора стояла собачья будка, из темноты которой на спасателей жадно смотрели два жёлтых глаза. Берсерк был обыкновенным псом и, несомненно, хотел есть и мог найти себе пропитание среди гостей, но после того Ада, свидетелем которого ему посчастливилось стать несколько минут назад, он и думать позабыл о чувстве голода, решив, наверное, что пока будет лучше пересидеть тут, в безопасности.
Тем временем, пожарные стали с интересом разглядывать оставшиеся во дворе неизученные предметы – почтовый ящик и красивый деревянный заборчик, от которых вроде бы не исходило явной опасности.
- О! – вдруг обернувшись, громко воскликнул самый высокий из пожарников, и ткнул пальцем в дымящиеся обломки за спинами остальных.
Возглас был таким неожиданным, что все без исключения повернулись – даже Грегори, которого уже изрядно присыпало белым пеплом, перекатился с живота на спину и приподнял голову поглядеть, что же там. Но в его безумном взгляде не читалось ничего хорошего, и он, дабы не терзать себя, снова перевернулся на живот и продолжил грызть газон.
Спасатели подбежали к останкам дома и начали что-то увлечённо обсуждать.
В службу спасения звонил кто-то из округи – какой-нибудь добряк, который, скорее всего, боялся не за участь малообщительного Грегори, не принёсшего никому выпечки в честь новоселья, а за свой дом, до которого беда тоже могла дойти. Но справа от дома Грега раскинулся пустырь, а его соседу-алкоголику слева, которому многие и так желали смерти, не было никакого дела до мира за окном – так что скорее всего высокий столб дыма просто потревожил какую-нибудь впечатлительную старушку с соседних улиц.
Грега такие размышления не волновали. Полный разочарования и жалости к самому себе, с вопросом «Кого я обидел?» он снова перекатился на спину. С неба падали белые хлопья … и не только они. Среди пепла, без какой-либо поддержки, летела его зубная щётка. От явной бредовости увиденного Грегори выкатил глаза, и тут же, чуть повыше, на высоте порядка десяти метров, заметил неторопливо раскачивающийся на ветру блестящий чёрный принтер. В этот момент перед самым носом Грега пронёсся его паспорт – абсолютно бесполезная в быту книжка, за которую сейчас он отдал бы даже свой холодильник. А вот и он! Белый гигант, словно ангел, обливаясь солнечными лучами, парил выше всех других вещей, высоко-высоко, и, надо сказать, чертовски величественно!
Грег расслабил зрение и понял, что воздух вокруг заполнен его вещами – любимыми, и не очень. Всем, что у него было. И все эти вещи – кроссовки, бритвенные станки, тарелки, не просто болтались в воздухе – они летели к небу, уходили от него навсегда. А небо, воплощая равный обмен, осыпало предыдущего хозяина и всех под раздачу попавших горами пепла.
- НЕ-Е-ЕТ! – прокричал Грег и зажмурился. Через несколько секунд, по его замыслу дав авторам розыгрыша достаточно времени для возвращения всего обратно, он аккуратно, один за другим приоткрыв глаза, увидел, что в небе ничего больше нет.
- Фух… – с упокоением вздохнув, он поднял голову и снова посмотрел на свой дом.
Увидев пожарников, поливавших из брандспойта воробьёв на проводах, он без сил уронил голову обратно на землю и закрыл глаза.
Новый человек
Грег проснулся от какого-то толчка. Открыв глаза, он нашёл себя лежащим на всё том же газоне. С высоких небес яростно светило в его лицо солнце, а между лицом и солнцем стоял чей-то силуэт. Стоял и неспешно пинал голову Грега.
- Ты-ы-то кто-о? – очень удручённым тоном попросил представиться недоброжелателя Грегори.
- Конь в пальто! Покурил, да? Покурил дома? – резко выпалил незнакомец, будто уже давно ждал своей реплики, и ещё раз, теперь посильнее, пнул Грегори в ухо.
- Чё..? Я не курю… И хватит меня пинать, а то скажу Берсерку и он тебя сожрёт… – немного подумав, Грег добавил. – Да я и сам бы чего-нибудь поел… Или …
- Говна поешь, слабак! – незнакомец попробовал почистить подошву кроссовка о волосы Грега, снова пнул его по голове, и ушёл восвояси.
- Вот же хрен. – тихо сказал Грегори и продолжил лежать, думая о чём-то.
Но через пятнадцать секунд грегоненавистник вернулся, плюнул на свитер Грега, добавив: «Так и сдохнешь здесь, неблагодарный», и ушёл окончательно.
- ... – с трудом выдавил из себя Грегори (да, именно многоточие он выдавил из себя с трудом) и продолжил лежать.
Он медленно, с передышками то на истерический смех, то на округление глаз, перебирал свои последние полтора, видимо, дня жизни, комментируя виденное про себя в следующем стиле: ЧТО… ЭТО… АААА! И? ДА… ЫЫЫААРГХ! … ХМ…
***
Уже спустя полчаса он, заключив после кучи внутренних переговоров резолюцию с самим собой, твёрдо решил встать. И ровно через семь минут после этого твёрдо встал.
Он огляделся и понял, что на улице решительно ничего не изменилось – газоны и заборчики, заборчики и газоны, улыбающиеся друг другу соседи и их долбаные цветочки, автомобили у обочины – всё было, стояло на своих местах, как и стояло всю свою жизнь – всё, кроме дома Грегори Фейтела.
- Ну и хрен с вами! – Закричал во всю глотку Грег под действием какого-то внутреннего позыва. – Я переезжаю, уроды! – закончил он, после чего со странным взглядом, в котором читались апатия и удовольствие одновременно, твёрдым шагом пошёл к будке Берсерка и упал перед ней на живот, начав болтать ногами так живо и задорно, как умеют только женщины из рекламы всякой пляжной всячины.
В тот момент редкие домохозяйки с улицы только недоумённо переглядывались между собой, не зная, как следует отвечать на выкрики души.
- Привет, товарищ! – засунув руки поглубже в будку и обхватив пса, Грегори продолжил. – У меня к тебе две новости. Или три. Ладно, я их не считал, но все плохие. С какой начать? – Из темноты в ответ послышалось тихое скуление, – Хорошо, пёс! Так… Дома нет! – скуление чуть усилилось, – Что у нас дальше по списку? Еды тоже нет! – Берсерк выждал секунду, после чего громко завыл, а ещё чуть погодя умолк и начал тихонько грызть руку Грега. – Ха, сучонок, то-то же! А ещё меня донимал какой-то говнюк. – Пёс замолк. – Чего, мои проблемы? Ладно. Пойдём в бар? Может, вырубим чего-нибудь?