К 120 летию со дня рождения.
С. А. Есенин 21. 09. 1895-28. 12. 1925г
Есенин…Если кто хотя бы раз услышал или прочитал стихи Есенина, то навсегда остался в плену их чарующих звуков. Его стихи близки и понятны всем: от искушённого эстета, до матёрого уголовника. И всё же мне кажется, что только житель российской глубинки в полной мере может оценить недопетую, прекрасную, щемящую до боли, песню Богом одарённого поэта.
Вся страна уже сто(!) лет поёт его первые стихи, написанные в пятнадцать лет:
Выткался на озере алый свет зари.
На бору со стонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется, на душе светло.
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.
Зацелую до пьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуда нет.
Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты.
И пускай со звонами плачут глухари,
Есть тоска весёлая в алостях зари.
Конечно, искушённый читатель заметит, что нельзя одновременно сесть в копны и под стог, как дважды войти в реку; может быть, правильнее было бы «в сено свежее под соседний стог», но у Есенина не замечаешь эти мелочи; всё перекрывает восторг переживания расцвета любви с ликованием всей природы, всего живого.
Любовь всё же никогда не захватывала его целиком, и он говорил об этом:
«Как бы ни клялся я кому-либо в безумной любви, как бы я ни уверял в том, же сам себя, - все это, по существу, огромнейшая и роковая ошибка. Есть нечто, что я люблю выше всех женщин, выше любой женщины...» Славу?
Сергей Есенин родился в крестьянской семье в 1895 году в семье крестьянина, который впрочем, жил почти постоянно в городе на заработках. С 1904 по 1912 год С.Есенин учился в Константиновском земском училище и в Спас-Клепиковской школе. За это время им было написано более 30 стихотворений, составлен рукописный сборник «Больные думы» (1912), который он пытался опубликовать в Рязани. С 1912 года Есенин с отцом жили в Москве и работали в магазине Крылова. В марте 1913 года Сергей устроился в типографию Товарищества И. Сытина помощником корректора.
Корректор Анна Изряднова вскоре стала его женой. Она вспоминала о нем так: «Только что приехал из деревни, но на деревенского парня не был похож – на нем был коричневый костюм, высокий крахмальный воротник и зеленый галстук. С золотыми кудрями он был кукольно красив… Настроение было у него упадочное – он поэт, никто не хочет его понять, редакции не принимают в печать, отец журит.… Все жалованье тратил на книги, журналы, нисколько не думал, как жить…»
Брак с Анной с первых дней семейной жизни показался Есенину ошибкой. Больше всего его заботил успех поэтический. В 1914 году, наконец, его стихи напечатали в газете «Новь», в журналах «Заря», «Парус» и др., но это были не лучшие его стихи. В 1915 году, несмотря на рождение сына, Есенин оставил Анну с маленьким ребенком, решив попытать счастья в журналах северной столицы.
Он приехал в Петроград за славой и сразу же отправился искать Блока. Александр Блок назвал его «талантливым крестьянским поэтом-самородком», а его стихи – «свежими, чистыми, голосистыми», чем во многом определил успех Есенина в северной столице. Сергей предстал перед петербургской творческой интеллигенцией в образе наивного и простодушного деревенского паренька. Хотя с самого начала ни наивности, ни простодушия в нем не было, как считал его близкий друг Анатолий Мариенгоф. Он вспоминал, как Есенин объяснял ему свой успех в Петрограде: «с бухты-барахты не след идти в русскую литературу. Искусную надо вести игру и тончайшую политику.… Не вредно прикинуться дурачком. Шибко у нас дурачка любят… Каждому надо доставить удовольствие… Пусть, думаю, каждый считает: я его в русскую литературу ввел. Им приятно, а мне наплевать».
С рекомендации поэта Клюева Есенина приглашали читать стихи во дворец, но думаю, что стихи деревенского поэта вряд ли могли достучаться до сердец царских фамилий.
Верная тактика сработала: Есенин вскоре завоевал славу в самых влиятельных и изысканных литературных кругах, он стал модным поэтом, любимцем журналов и гостиных. М. Горький вспоминал: «Я видел Есенина в самом начале его знакомства с городом: маленького роста, изящно сложенный, со светлыми кудрями, одетый как Ваня из "Жизни за царя", голубоглазый и чистенький, как Лоэнгрин, – вот он какой был. Город встретил его с тем восхищением, как обжора встречает землянику в январе. Его стихи начали хвалить чрезмерно и неискренне, как умеют хвалить лицемеры и завистники».
Нет, он не был салонным мальчиком, каким его хотели видеть многочисленные обожатели. Душа его разрывалась от неизвестности в судьбе.
Грустно…Душевные муки
Сердце терзают и рвут.
Времени скучные звуки
Мне и вздохнуть не дают.
Ляжешь, а горькая дума
Так и не сходит с ума.
Голову кружит от шума…
Как же мне быть? И сама
Моя изнывает душа.
Нет утешенья ни в ком.
Ходишь едва-то дыша.
Мрачно и дико кругом.
Доля, зачем ты дана?
Голову негде склонить.
Жизнь и горька и бедна.
Тяжко без счастия жить.
В многих литературных гостиных, философских кружках, литературных кафе – везде Есенин узнавал новое для себя, но сохранил в целостности свой талант, не поддаваясь новомодным течениям. И совместный манифест имажинизма с Шершеневичем, А. Мариенгофом, Ивневым был для него случайным, только чтобы прибиться к какому-то берегу, без чего в то время тотальных объединений и партийности невозможно было существовать. «Художник должен быть свободным!» - вот его кредо.
Тема Бога, религии всегда присутствовала в творчестве Есенина, и как будто Бог хранил его всё время, до конца, пока поэт всенародно не отрёкся от веры.
Говорит господь с престола,
Приоткрыв окно за рай:
«О мой верный раб, Микола,
Обойди ты русский край.
Защити там в черных бедах
Скорбью вытерзанный люд.
Помолись с ним о победах
И за нищий их уют». ..
И кто не знает ранних стихов Есенина о русской зиме? Наверное, только это стихотворение и проходят сейчас в школах, как «проходили» мимо Пушкина, мимо Лермонтова, мимо Есенина…
Белая береза
Под моим окном
Принакрылась снегом,
Точно серебром.
На пушистых ветках
Снежною каймой
Распустились кисти
Белой бахромой…
Советские критики после долгого молчания о поэте писали, что он чуть ли не распространял листовки на маёвках, входил в боевую группу эсеров, дважды пытался вступить в ВКП (б) и пр. и пр. Возможно. В любом случае политика не далась поэту при всей его крестьянской смекалке и способности приспособиться ко всем условиям жизни, просто выжить, пережить.
Но…не получилось и выжить.
Кредо: ему очень не хватает образования. Он неловко чувствовал себя в присутствии всего символического Олимпа - Вячеслава Иванова, Бальмонта, Брюсова, Сологуба, Блока. Есенин поступает в университет Шанявского, но, проучившись 1.5 года, уезжает опять в деревню из-за хронического безденежья, так как стихи его печатаются мало. Дома ему тоже нечего делать и отдохнув, набравшись новых впечатлений, он вновь возвращается в Петербург к футуристам, символистам, акмеистам и, наконец, с друзьями тоже демонстрирует свой «изм» - совместно издают манифест имажинизма.
После революции первенство держат Маяковский и Д.Бедный, а К.Чуковский, Б.Пастернак, А.Ахматова, М.Цветаева, О.Мандельштам, К.Бальмонт, В. Брюсов оттесняются на задний план. А.Блок умер, Н.Гумилев расстрелян, т.е. «иных уж нет, иные же далече».
В стихах Есенина просматривается влияние А. Блока (лиричность и тот же символизм), Городецкого («национальный восторг». Но сам он остается несравненным и особенным, стихи его трудно с кем-то спутать. «Есенинщина» была запрещена более тридцати лет, такое влияние стихи поэта имели на людей.
Каждое стихотворение – рана в сердце, созвучная душе читателя. Сколько песен и романсов положены на его стихи!
Первая мировая война прервала начатое восхождение к славе. В 1916 году Есенина призывают в армию санинструктором санитарного поезда (не без протекции адъютанта царицы полковника Ломана). А потом он вообще фактически дезертирует из разваливающейся царской армии(и если верить автобиографии попал в дисциплинарный батальон, но опять выручил Ломан).
Ему однажды пришлось читать стихи императрице, которая отметила, что «стихи его красивые, но грустные», на что поэт ответил: «такова вся Россия».
Революция была вначале принята поэтом восторженно, как и многими известными поэтами. Возможно, и знакомство Есенина с Яковом Блюмкиным не ограничивалось пьяными куражами.
В годы военного коммунизма у поэта появился новый цикл стихов под названием «Москва кабацкая» Как ещё можно было погасить своё разочарование революцией?
Просто выжить, когда миллионы людей погибали в холодную зиму от «испанки» - новомодного гриппа?
А. Мариенгоф в своих мемуарах писал, что они «снимали» проститутку и уложили её спать с собой посредине, чтобы не замерзнуть в нетопленой комнате. Только чтобы согреться.
Их спасла поездка на Восток, где у поэта родились знаменитые « персидские мотивы», и откуда практичный Есенин привёз из самого Ташкента несколько мешков урюка, которые и спасли, можно сказать, от голода. С 19 по 21 годы Есенин был на Соловках, в Мурманске, Архангельске, Туркестане, Персии, Украине, Крыму, Киргизии, Кавказе.
Цикл стихов привезенных с Востока великолепен, он вознёс поэта на еще больший поэтический Олимп.
Кто не знает стихов: «Никогда я не был на Босфоре», «Шаганэ ты моя, Шаганэ!», «Руки милой пара лебедей»?
В поездке Есенин написал и «политизированные», но интересные произведения, как, например, «Баллада о 26». Особо стоят такие вольнолюбивые произведения, как «Емельян Пугачев".
И везде, где бы он ни был – роковая любовь, женщины, измены, политические авантюры, непризнание властью. Женщины любили его, несмотря, на сложный взрывной характер: где-то изменяли ему, где-то предавал он. Жизнь его была несовместима с семьей.
Зинаида Райх познакомилась с Есениным перед революцией, в «эпоху покорения литературных салонов». Эта живая бойкая девушка работала в левоэсеровской редакции. Вместе с вологодским поэтом Алексеем Ганиным они отправились в путешествие на Север – на Соловки и дальше в Мурманск. Под Вологдой Есенин и Зинаида Райх обвенчались в церкви Кирика и Иулиты. Сергей не жил с ней постоянно, хотя она и родила от него двоих детей – Татьяну (1918) и Константина (1920), погибших в годы репрессий.
Из воспоминаний друга Есенина А. Мариенгофа: «Зимой Зинаида Николаевна родила мальчика. У Есенина спросила по телефону: "Как назвать?"
Есенин думал-думал, выбирая не литературное имя, и сказал: "Константином".
После крещения спохватился: "Черт побери, а ведь Бальмонта Константином зовут".
Смотреть сына не поехал.
Заметив на ростовской платформе меня, разговаривающим с Райх, Есенин описал полукруг на каблуках и, вскочив на рельсу, пошел в обратную сторону…
Зинаида Николаевна попросила: "Скажите Сереже, что я еду с Костей. Он его не видал. Пусть зайдет, взглянет. Если не хочет со мной встречаться, могу выйти из купе".
Есенин все-таки зашел в купе глянуть на сына. Посмотрев на мальчика, сказал, что тот черненький, а Есенины черные не бывают».
Позднее кто-то вспоминал еще, что З. Райх, уже живя с Мейерхольдом, требовала у Есенина деньги на обучение их дочери. О детях Есенина и Райх, стоявших у его гроба, вспомнила Галина Серебрякова:
«Нехорошо было придумано, что его дети, сын и дочь, поочередно читали над гробом стихи отца. Очевидно, из доброго чувства Мейерхольд, их отчим, придумал этот спектакль, но вышло наигранно, тягостно.
Очевидно, что с отцовским инстинктом, несмотря на наличие четырёх детей от трёх жен у Есенина были проблемы. Возможно, он ревновал З.Райх и считал, что дети не от него: «Есенины черные не бывают». Хотя по фотографиям детей видно, что они все похожи на него. Да и что он мог дать детям при его богемном образе жизни?
И еще как-то Мариенгоф обмолвился, что больше всех своих женщин Есенин ненавидел Зинаиду Райх. А значит, считал он, Сергей больше всех остальных ее - единственную – любил по-настоящему. А ненависть из любви возникла потому, что перед тем, как выйти за Есенина, она сказала ему, что он у нее – первый мужчина, а это оказалось неправдой. И вот этого Есенин – мужик по крови – никогда ей не простил. Всякий раз, когда он вспоминал Зинаиду, судорога сводила лицо, глаза багровели, руки сжимались в кулаки: "Зачем соврала, гадина!" И у нее другой любви не было. Возможно, это и, правда. После окончательного разрыва с Зинаидой Райх Есенин с легкостью относился к случайным встречам, с удовольствием пил и скандалил в кабаках. Он был бездомен и бесприютен, когда в его жизнь ворвалась Айседора Дункан, известная американская танцовщица, приехавшая в красную Россию, чтобы открыть студию танца для русских девочек.
У Есенина были давнишние связи с эсерами, он даже якобы состоял в боевой дружине (из одной автобиографий), был знаком с известным эсером-боевиком Блюмкиным Яковом Григорьевичем (прототип разведчика Исаева-Штирлица), который 6 июля 1918 года убил германского посла графа фон Мирбаха. Кстати, утверждают некоторые источники, что в 1925 году в Англетере Блюмкин присутствовал уже в качестве чекиста, когда Есенина вынимали из петли и потом составляли протокол места происшествия.
Есть несколько версий их первой встречи. Но все сходятся в одном: Айседора и Сергей сразу понравились друг другу. Мариенгоф утверждал, что Дункан увидела Есенина на пирушке в студии Якулова. На ней был красный хитон, льющийся мягкими складками. Волосы были красные с отблеском меди, и, несмотря на большое тело, она ступала легко и мягко.
Не гляди на ее запястья
И с плечей ее льющийся шелк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашел»…- писал поэт о ней в своих стихах
Она увидела Есенина и улыбнулась ему. Потом Дункан прилегла на диван, а Сергей Есенин пристроился у ее ног. Айседора окунула руку в его кудри и поцеловала в губы.
«Мальчишкой, целуя коров в морду, я просто дрожал от нежности… И сейчас, когда женщина мне нравится, мне кажется, что у нее коровьи глаза. Такие большие, бездумные, печальные. Вот как у Айседоры», – говорил Есенин. Она была талантлива, щедра и непосредственна как ребенок, внутренне раскрепощена. Ее покорили трепетная нежность, детскость, незащищенность души поэта. Есенин напоминал ей давно погибшего сына, и она давала ему не только женскую, но и материнскую любовь. Она была на 18 лет старше его. Он говорил только по-русски, а она – по-английски, французски и немецки. Но они понимали друг друга.
Через некоторое время советское правительство перестало субсидировать школу Дункан, и она решила поехать в Европу, чтобы найти деньги. Желая ускорить оформление визы для Есенина, они решили официально зарегистрировать свой брак. Есенин и Европа друг другу не понравились. Поэт писал Мариенгофу: «В Берлине я наделал, конечно, много скандала и переполоха. Мой цилиндр и сшитое берлинским портным манто привели всех в бешенство. Все думают, что я приехал на деньги большевиков, как чекист или как агитатор… Во-первых, Боже мой, такая гадость, однообразие, такая духовная нищета, что блевать хочется. Сердце бьется, бьется самой отчаяннейшей ненавистью…»
О Есенине и Дункан сохранилось много свидетельств современников. Эта пара поражала, вызывала любопытство, интерес, породила много сплетен и толков. Наталья Крандиевская-Толстая вспоминала, как увидела их в Берлине: «На Есенине был смокинг, на затылке – цилиндр, в петлице – хризантема… Большая и великолепная Айседора Дункан, с театральным гримом на лице, шла рядом, волоча по асфальту парчовый подол…» Потом Крандиевская-Толстая пригласила Дункан и Есенина на завтрак с Горьким. «Есенин читал хорошо… Горькому стихи понравились, я это видела. Они разговорились… Айседора пожелала танцевать. Она сбросила добрую половину шарфов своих, оставила два на груди, один на животе… Есенин опустил голову, словно был в чем-то виноват…»
Эту же встречу описал Максим Горький, со всей своей беспощадной наблюдательностью: «От кудрявого, игрушечного мальчика остались только очень ясные глаза, да и они как будто выгорели на каком-то слишком ярком солнце. Беспокойный взгляд их скользил по лицам людей изменчиво, то вызывающе и пренебрежительно, то вдруг неуверенно, смущенно и недоверчиво… Пожилая, отяжелевшая, с красным, некрасивым лицом, окутанная платьем кирпичного цвета, она кружилась, извивалась в тесной комнате, прижимая к груди букет измятых, увядших цветов… Эта знаменитая женщина, прославленная тысячами эстетов Европы, тонких ценителей пластики, рядом с маленьким, как подросток, изумительным рязанским поэтом, являлась изумительнейшим олицетворением всего, что ему было не нужно».
Домой Есенин вернулся без Айседоры. По воспоминаниям Владислава Ходасевича, Есенин как-то привёл в круг богемы Блюмкина в чекистской кожаной куртке. Как всегда, поэт Сергей Есенин стремился поразить окружающих дам… Кивая на Блюмкина, Есенин предложил понравившейся ему девушке: «А хотите поглядеть, как расстреливают в ЧК? Я это вам через Блюмкина в одну минуту устрою». В 1920 году, когда Есенин и братья Кусиковы арестовывались ЧК, Блюмкин оказал помощь поэту, обратившись с ходатайством отпустить его на поруки. За год до гибели поэта, находясь в Закавказье, Блюмкин, приревновав свою жену к Сергею Есенину, стал угрожать поэту пистолетом.
Ряд сторонников, появившейся в 1970—1980-е годы версии об убийстве С. А. Есенина, связывает со смертью поэта Блюмкина; некоторые из них приписывают ему подделку предсмертных стихов Есенина («До свиданья, друг мой, до свиданья…»), что опровергается проведённой экспертизой автографа.
Есенину этот романтик говаривал: "Я террорист в политике, а ты, друг, террорист в поэзии". Тучи сгущались на горизонте жизни Есенина. Он несколько раз лечится в психиатрической лечебнице; сказывается разгул от неприкаянной жизни. Никак не может он принять новую жизнь, хотя тянется к ней как подсолнух к солнцу. Его известность интересна и для власти. Сам Троцкий по протекции Блюмкина намекает ему, чтобы Есенин сочинил поэму о нём. Но «заказные поэмы» не для Есенина.
Не каждый умеет петь,
Не каждому дано яблоком
Падать к чужим ногам.
Сие есть самая великая исповедь,
Которой исповедуется хулиган.
Я нарочно иду нечесаным,
С головой, как керосиновая лампа, на плечах.
Ваших душ безлиственную осень
Мне нравится в потемках освещать.
Мне нравится, когда каменья брани
Летят в меня, как град рыгающей грозы.
Я только крепче жму тогда руками
Моих волос качнувшийся пузырь.
Так хорошо тогда мне вспоминать
Заросший пруд и хриплый звон ольхи,
Что где-то у меня живут отец и мать,
Которым наплевать на все мои стихи,
Которым дорог я, как поле и как плоть,
Как дождик, что весной взрыхляет зеленя.
Они бы вилами пришли вас заколоть
За каждый крик ваш, брошенный в меня.
Сколько тоскливых стихов о матери, деду с бабкой, сестре, родных просторах? Я думаю иногда, надо ли было уезжать поэту из родных мест? «Где родился – там и пригодился?»
Но что его ждало дома? Раскулачивание семьи? Работа в колхозе? Работа учителем в сельской школе? Или уж судьбой дано было пролететь ему короткий путь по небосклону русской поэзии?
Нежная гармоничная душа Есенина не принимала вывороты пролеткульта, он всегда неодобрительно отзывался о надуманной, так называемой, пролетарской культуре:
«Они хотят стиснуть нас руками проклятой смоковницы, которая рождена на бесплодие; мы должны кричать, что все эти пролеткульты есть те же самые по старому образцу розги человеческого творчества». И далее, «Ной выпускает ворона. Мы знаем, что крылья вороны тяжелы, путь его недалек, он упадет, не только не долетев до материка, но, даже не увидев его, мы знаем, что он не вернется, знаем, что масличная ветвь будет принесена только голубем – образом, крылья которого спаяны верой человека не от классового осознания, а от осознания обстающего его храма вечности". Вот эта фраза - «не от классового осознания» и остановила восхождение Есенина в первые поэты России, где на долгие годы был провозглашен лозунг партийности литературы. В основе творений Есенина - образ и он неоднократно настаивает на этом. И уже через десятки лет озарение Есенина находит подтверждение в стихах Б.Пастернака в стихотворении «Август»
«Прощай, размах крыла расправленный,
Полета вольное упорство,
И образ мира, в слове явленный,
И творчество, и чудотворство".
В народе говорят: «Только ворон прямо летает», и Есенин старался проскочить между Сциллой соцреализма и Харибдой власти, разрушающей до основания, как в Интернационале, весь старый мир с колокольнями и «вишневым садом».
Женщины. Женщины в жизни Есенина занимали огромное место и, как бы он не принижал свои чувства.
Последний брак с внучкой Л.Н.Толстого не случаен: возможно, для него он был последней соломинкой, чтобы зацепиться за жизнь. Почему-то меня не оставляет чувство, что он, брак, был по расчёту. Несмотря на «пылкость» поступков, Есенин, если верить воспоминаниям друга его А. Мариенгофа, всё делал по расчёту, с крестьянской хитринкой.
Любил ли кто поэта более Галины Бениславской? Откуда она взялась в его жизни, подумал я, обнаружив памятную о ней табличку на могиле Есенина, похороненного на Ваганьковском кладбище в Москве? Застрелиться на могиле Есенина, что это - упрёк поэту или от безысходной тоски по нему?
Уж очень непонятные отношения с Бениславской у Есенина! Если это была взаимная любовь, то, что мешало им соединить свои судьбы? Читаю их письма, 15 апреля 1924 года Есенин пишет Г.А.Бениславской: «Галя милая! Я очень люблю Вас и очень дорожу Вами. Дорожу Вами очень…»
Остальные письма к Бениславской не выходят за рамки обращения к литературному агенту с массой поручений денежного и «щекотливого» порядка, пока Есенин колесил по Кавказу, лежал в больницах и пр.
Иногда создаётся впечатление, что он просто её использовал и ни когда не любил, как использовали женщин герои Стендаля, Моппасана, Золя. И даже её последний выстрел на его могиле до сих пор служит известности поэта.
Болезнь.
В неполных тридцать лет Есенин неоднократно лечился в психиатрических лечебницах. Иногда, чтобы избежать наказания за конфликты с властью. Но чаще – от запоя, когда «не удавалась повенчать розу белую с черной жабой» - по образным стихам поэта.
И это есенинское «грубым дается радость, нежным дается печаль» - понятно всем и вечно.
Ему просто не было места на этой земле. «Черный человек» позвал его с собой из «Страны негодяев» в никуда.
Какое прекрасное последнее стихотворение, в котором он прощается со всеми нами.
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей,—
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.