Спасибо за сына!

Жаркий июльский день. На улице + 35. Такое ощущение, что
плавится не только асфальт, но и вообще все. Сидеть в душной
дежурной части было невозможно. Я вышел на улицу в тенек, где на
ветерке было хоть немного прохладнее. Я увидел, что машина, которую
я поставил в тень, снова оказалась на солнце и накалялась, и решил
перегнать ее под дерево, чтобы она опять была в тени. Сев в душную
кабину милицейского уазика, завел мотор и уже собирался тронуться,
но в этот момент к машине подошла девушка. Лицо ее показалось мне
знакомым, но я не мог вспомнить, где и когда ее видел. Она
приблизилась к открытому окну машины и спросила:
- Вы не подскажете, кто дежурил 3 января?
- Так это давно было, спросите в дежурной части, там дежурный по
райотделу подскажет.
- Спасибо, - ответила она и неуверенно вошла в здание.
«Где же я ее видел?» – крутилось в голове…
 
3 января. Дежурить после новогодних праздников – это просто
наказание. А меня еще плюс ко всему попросили помочь соседям и
отправили на дежурство в Кировский район. Я приехал на место.
Стандартная процедура приема дежурств, зачитали свежие
ориентировки, и экипажи разъехались по маршрутам. День выдался в
общем-то вполне спокойным. Несколько вызовов на семейные,
задержали пару пьяных дебоширов. Да вот и почти все, что произошло
за день.
Около шести часов вечера мы заехали в дежурную часть, чтобы
пополнить экипаж участковым инспектором, который начинает работу
с 18.00. Старший экипажа ушел, а я замешкался в машине. Когда я
зашел в дежурку, то был поражен. Оперативный дежурный сидит за
пультом и испуганно косится в сторону. Все его движения очень
медленные и мягкие. Возле стены стоит его помощник и мой старший
экипажа. А в углу, на который косился дежурный, сидит здоровенная
овчарка и при малейшей попытке кого-то пошевелиться начинает
рычать и чуть ли не срываться с места, чтобы укусить.
Увидев меня, она грозно зарычала и кинулась в мою сторону. Я
прижался к стене и замер. Собака остановилась и вернулась на
прежнее место в угол. Но как только я пытался приблизиться к двери,
она тотчас кидалась на меня и заставляла вернуться к стене. Слава
Богу, все это безобразие длилось недолго. Дверь открылась, и в
дежурку вошел участковый инспектор в чине старшего лейтенанта.
- Джек, фу, к ноге!
И пес, ласково завиляв хвостом, приблизился к хозяину и сел у его ноги.
- Ну что, убедились, что может охранять?
Дежурный облегченно вздохнул и сказал:
- Да, от такого не убежишь.
Как выяснилось чуть позже, участковый привел на работу Джека, своего
домашнего пса, а дежурный посмеялся над ним: как может не
служебный, а домашний пес нести службу! Вот они и поспорили, что из
дежурной части никто не выйдет, пока будет отсутствовать хозяин.
Джек честно выполнил свою работу.
Несмотря на то, что хозяин дал команду фу, пес продолжал
настороженно следить за нами. И если мы приближались, то начинал
рычать и скалиться. Так что подходить к нему на близкое расстояние
никто не решался и все старались обходить его стороной.
У меня дома тоже две собаки, правда, не служебные, а обыкновенные
двортерьеры. Поэтому я собак особо не боялся и даже с самыми
злобными находил общий язык.
Не знаю, как мне в голову пришла эта идея, но я предложил старлету
поспорить, что его пес зарычит на него, защищая меня. Сразу же
нашлись желающие это все увидеть и засвидетельствовать.
Мы вышли в коридор, где вдоль стен стояли скамейки. Участковый с
Джеком сели на одну, а я сел на скамейку у противоположной стены. Я
долго упорно смотрел на пса. Он тоже внимательно смотрел на меня, но
когда я шевелился или пытался подняться, начинал грозно порыкивать.
Я аккуратно лег на скамейку и стал тихонечко поскуливать.
Джек навострил уши, начал оглядываться по сторонам, чтобы понять,
откуда идет звук. А у меня очень здорово получалось имитировать
поскуливание щенка (у своих собак научился). Поняв, откуда идут звуки,
он встал и двинулся ко мне, но его остановил поводок, который держал
хозяин.
- Отпусти поводок, - тихо сказал я и продолжал поскуливать.
- Ну, смотри, если укусит, я не виноват, - сказал старлет и отпустил
поводок.
Здоровенный пес подошел ко мне, не перестающему скулить, ткнулся
мокрым носом в щеку, а потом начал вылизывать лицо. Очень
аккуратно, плавным движением я протянул к нему руку и стал гладить
его по голове.
- Ну все, хватит, - сказал участковый и встал, чтобы отвести Джека от
меня.
Джек повернул голову и грозно зарычал. Из-за двери дежурки, откуда
наблюдали остальные участники этих событий, раздался смех. Джек
повернул голову в их сторону и тоже грозно рыкнул. Таким образом я
выспорил бутылку коньяка, а в наш экипаж добавились Джек и
участковый Серега.
 
19.15. Поступил вызов. Сожитель избивает женщину и ребенка. Мы
быстро грузимся в машину и выезжаем на происшествие. На асфальте
возле дома, куда нас вызвали, лежал какой-то белый пушистый комок. Я
аккуратно пропустил его между колес, чтобы не наехать, и мы,
выскочив из машины, поднялись в квартиру на четвертом этаже.
Дверь открыла заплаканная женщина с ссадинами на лице, а из
комнаты слышались всхлипывания ребенка.
- Он убежал, он убежал, - твердила она.
- Заявление писать будете? – спросил участковый.
- Да, конечно, проходите.
Они с Серегой прошли на кухню, чтобы оформить протокол. А старший
экипажа отправился опрашивать соседей.
Я заглянул в комнату, где плакал ребенок, девочка лет шести. На руке
синяк, платьице порвано. Зажалась в угол, испуганно вздрогнула,
увидев меня.
- Не бойся, - сказал я.
Девчушка подскочила ко мне, обхватила за колени и разрыдалась еще
сильнее: «Тимка! Тимка!»
Я присел на корточки, обнял ее, а она уткнулась носиком мне в грудь и
все повторяла: «Тимка! Тимка!»
- Что за Тимка? Это кто? Котенок?
- Это… Это…
И девочка заплакала навзрыд.
- Кто это? Давай вместе поищем.
Девочка заплакала еще сильнее:
- Дядя Валера…
И она протянула руку в сторону открытой форточки.
Я вспомнил про белый комок, на который чуть не наехал, и, сказав ей,
что сейчас вернусь, побежал вниз.
На дороге прямо под их окнами и лежал этот белый комочек. Маленькая
болоночка.
Я удивился, что, упав с такой высоты, она все еще дышала и пыталась
подняться на передние лапки. Бережно поднял ее на руки и вернулся с
ней в квартиру.
- Тима, Тимочка! Тима! – закричала девчушка, увидев ее у меня на
руках. Подбежала к своей маленькой кроватке, схватила одеяло и
постелила на полу.
- Дяденька милиционер, положите его сюда!
Я аккуратно положил его и стал ощупывать. Обе задние лапки были
сломаны.
- У вас бинты есть? – спросил я у девочки.
Малышка побежала на кухню и через какое-то время вернулась с
мамой, которая принесла бинты. За ними следом вошел и Сергей.
- Ну, я почти закончил. Старшой где?
- Пошел опрашивать соседей, еще не вернулся, – ответил я.
- Ну, я тоже пойду, помогу опрашивать, чтобы быстрей дело было. А ты
скорей заканчивай и возвращайся к машине.
Взяв со стола два карандаша, я наложил Тимке импровизированные
шины. А женщине посоветовал отвезти его утром к ветеринару,
надеясь, что кроме переломов у него ничего нет и песик должен
выжить.
Я попрощался и стал спускаться, как вдруг услышал лай Джека,
которого мы оставили в машине. Я сначала не понял, на кого лает Джек,
и только обойдя машину, увидел, что в кустах у дома кто-то прячется.
- Кто там? – спросил я. – Если ты сейчас не выйдешь, я выпущу собаку.
Выходи.
Из кустов вылез молодой мужчина лет тридцати. Руки в наколках,
полушубок расстегнут. Шапки на голове нет. Я открыл дверь машины и
аккуратно за поводок вывел Джека.
- Стереги!
Только тут я увидел на переднем сиденье шапку. И понял, что здесь
произошло.
Этот молодой человек хотел уехать на нашей машине. Ему повезло, что
он успел захлопнуть дверцу перед мордой Джека.
Тут спустились ребята. Серега, увидев задержанного, улыбнулся и
сказал:
- А вот это и есть наш герой.
- Этому герою еще светит срок за попытку угона служебного
автомобиля.
Мы погрузили его в машину и вернулись в райотдел.
 
21.45. Вызов на семейное. Мы поехали только с Серегой и Джеком. А
старший остался в отделе оформлять задержанного.
Серега с Джеком были на заднем сидении. Недолго думая Джек стал
протискиваться между передними сиденьями и все норовил лизнуть
меня в лицо. Одной рукой я кручу баранку, другой пытаюсь отмахнуться
от навязчивой ласки. При попытке Сереги отдернуть его Джек
оборачивался и хоть не злобно, но рычал.
Мы выехали на проспект. И в это время Джек, перемахнув через
переднее сидение, всей своей тушей взгромоздился мне на колени. Под
тяжестью Джека моя нога надавила на газ, и машина увеличила
скорость. За телом пса я не видел дороги, да и рулить практически не
мог. Единственное, что удалось сделать, - выключить зажигание.
Машина еще немного прокатилась вперед и остановилась. Так как из-за
Джека я не мог открыть дверь, Сереге пришлось выскочить из машины и
открывать мою дверь снаружи. А потом общими усилиями мы стащили
упиравшегося пса. Оказавшись на улице, Джек посмотрел на меня и
обиженно тявкнул. Мы снова погрузились в машину и поехали дальше.
Еще с первого с этажа мы услышали шум, доносившийся сверху.
Ускорив шаги, мы поднялись на третий этаж и позвонили в квартиру.
Шум стих.
Нам открыл мужчина пенсионного возраста и, буркнув, что он никого не
вызвал, захлопнул дверь перед самым нашим носом. В квартире снова
начались крики и шум. Я опять нажал на кнопку звонка. Мужчина
приоткрыл дверь, и я тут же подставил ногу, чтобы он не успел ее
закрыть.
Из квартиры был слышен голос женщины: «Помогите!». Я навалился на
дверь, и мужчина, чувствуя, что не сможет меня удержать, отступил и,
бурча что-то под нос, ушел в глубь квартиры.
Первым зашел я, за мной Серега с Джеком. Я бросился на женский голос
в комнату. На диване лежала пожилая женщина, лицо все в
кровоподтеках, из носа текла кровь, которую она безуспешно пыталась
вытирать какой-то тряпкой.
Я вышел из комнаты, чтобы найти в ванной полотенце, намочить его и
принести женщине. Участковый с Джеком остались в комнате. Когда я
почти отворил дверь в ванную, из кухни выскочил мужчина, который
открывал нам дверь, и с криком «Пошли все вон!» замахнулся на меня
кухонным ножом.
Коридор был узкий, и я уже приготовился было отразить удар, когда
почувствовал толчок в бок, который придавил меня к стене. Серая масса
пронеслась вперед и вцепилась зубами пенсионеру между ног. Рычание
собаки перекрыл крик, переходящий в фальцет. Нож, выпавший у
пенсионера из руки, я отшвырнул ногой и стал оттаскивать Джека,
который вырывался и норовил снова его укусить.
Дед плюхнулся на пятую точку, продолжая орать и держаться руками
сами знаете за что.
На крики прибежал Серега. Я сказал ему:
- Вызывай скорую.
Скорая приехала быстро. Пенсионера на носилках медики унесли в
машину, а женщине оказали помощь на месте.
На вопрос Сергея, будет ли она писать заявление, женщина сказала,
что будет. Но только на нас – за то, что изувечили ее мужа.
- Тогда нам придется арестовать вашего мужа за покушение на
сотрудника милиции.
Мы вернулись в дежурную часть и написали рапорта об использовании
служебной собаки. Джека пришлось увезти домой во избежание новых
эксцессов. А то снова на коленки заберется или кого покусает, не дай
Бог.
 
00. 45. Выехали на маршрут. Подъезжаем к площади Кирова. Посреди
дороги идет толпа пьяных. Мужчины и женщины, человек шесть.
Увидев фары нашей машины, они стали махать руками. Мы
остановились. Один парень вышел из толпы и, подойдя к уазику, открыл
дверь с моей стороны. Заглянул в машину, еле-еле ворочающимся
языком спросил:
- Водка есть?
Напомню, что мы были в милицейском уазике, с мигалками,
соответственно одетые в милицейскую форму. На мой совет: «Иди
домой проспись, да и вообще по дороге не ходите, не дай Бог сшибет
кто», - парень, ухватившись за баранку, стал втискиваться в машину и,
дыша перегаром мне в лицо, просить:
- Ну продайте бутылочку.
Оттолкнув его левой рукой, я спросил:
- Ты что, не видишь, кто перед тобой, кого ты остановил? На моей
машине шашечек нет. Это не такси!
В те времена таксисты постоянно подторговывали по ночам водкой.
- Так че, водку не продадите?
И он снова стал втискиваться в машину.
Генка (старший экипажа) протянул газовый баллончик и прыснул ему в
лицо. Правда, мне тоже немного досталось.
Такое ощущение, что баллончик не сработал. Парень отступил на шаг
от машины, потер руками лицо (а у меня в это время уже начали
слезиться глаза) и уже более трезвым голосом сказал:
- Я у вас не одеколон, а бутылку спрашивал.
Остальные его друзья, надрываясь от хохота, наблюдали за этой
сценой. Мы в машине тоже еле-еле сдерживали смех.
- Да нету у нас, все уже продали, - сказал я.
- Ну так бы и сказали, - и парень шатающейся походкой пошел к своим
друзьям.
По дороге он развел руками и покачал головой, как бы объясняя, что
водки нету. Народ закатывался от смеха.
Я проехал немного вперед и, поравнявшись с толпой, остановился.
Генка открыл дверь и спросил:
- Вы этого хмурика до дома доведете или вытрезвитель вызвать?
- Доведем, доведем, - дружно ответили нам сквозь смех.
 Мы поехали дальше.
 
01.55. Выехали последний раз на маршрут. Ночью мороз усилился. Если
днем было –28, то теперь все –35. Да еще и ветерок поднялся.
Холодина жуткая. Машину продувает насквозь. Проедем, вернемся на
базу, а потом до окончания смены будем выезжать только на вызовы.
Едем по проспекту. Уличные фонари погасли. У нас всегда в целях
экономии с двух до четырех уличное освещение выключается.
Проехали до конца проспекта, развернулись на границе района. На
улице никого. И приняли решение возвращаться на базу.
Проезжая мимо остановки, я увидел внутри на скамейке что-то темное.
Притормозил, сдал назад. На скамейке полулежала молодая женщина.
Ондатровая формовка натянута до самых ушей. Лицо закрыто шарфом.
На бровях и шарфе от дыхания образовались сосульки. Руки вставила в
рукава. Видимо, чтобы согреться.
Мы стали ее поднимать, спрашивать, но видно было, она так замерзла,
что не может даже говорить. Когда мы вели ее к машине, чтобы
отогреть, я обратил внимание на ее живот, который даже шуба не
могла скрыть. Женщина была беременна. Посадили ее в машину, стали
растирать щеки. Видны были следы обморожения.
В машине я расстегнул ее шубу, чтобы женщина могла скорее
согреться, так теплый воздух проникает быстрее, а еще включил печку
на полную мощность.
Генка и Серега растирали ей лицо, руки и ноги. Я сел за руль, чтобы
увезти ее в больницу, которая, к сожалению, находилась в другом
конце района. И пока мы ехали, женщина стонала, а потом начала
кричать.
- У нее все колготки намокли, – сказа Гена. – Она вот-вот родит.
Управляя автомобилем, я попутно пытался связаться по рации с
дежуркой, чтобы вызвать скорую помощь.
Из-за большой скорости на скользкой дороге меня стало заносить,
поэтому попытки связаться я прекратил и все внимание уделил
движению.
Женщина кричала все сильнее.
- Срывайте с нее колготки, это воды отходят, - крикнул я ребятам через
плечо.
- Вот давай остановись и сам срывай.
Я остановился. Выгнал их из машины, чтобы не мешали. Достал два
вафельных полотенца, которые принес из дома и которыми еще не
пользовался, так что они были чистыми. Кинув их на спинку сиденья,
стал стягивать с женщины шерстяные колготки, трусы, все насквозь
мокрое. На резиновых ковриках тоже хлюпало.
Женщина кричала все сильнее. Я как можно шире раздвинул ей ноги и
успокаивающе гладил по животу. Было такое ощущение, что в животе
кто-то сильно и упорно бьется. А мышцы женщины судорожно
сокращались.
- Давай, давай, милая, - приговаривал я, пытаясь ее успокоить.
И вот что-то стало показываться. Как в каком-то сне медленно-медленно
начала появляться головка ребенка. Я схватил одно из полотенец и стал
придерживать ее. Я не знал, нужно ли тянуть, и поэтому просто ждал,
когда все произойдет само собой, и очень боялся повредить ребенку.
Вот он весь оказался на полотенце. Вслед за ним выплеснулось что-то
еще и потянулась пуповина. У меня ничего не было, чтобы обрезать ее.
Единственное, что мне пришло в голову, - это перегрызть пуповину
зубами и завязать на узел.
Ребенка завернул в полотенце, но было такое ощущение, что он
неживой. Где-то читал или слышал, что ребенок, когда родится, должен
заплакать, а этот молчал и в свете фонаря был какой-то синенький и
страшный. Я стал обтирать его полотенцем – и в это время он будто
икнул и заорал! Такой крик появления новой жизни могли слышать
только матери, рождающие детей, и акушеры, принимающие роды. Это
был замечательный крик!
Бросив на пол грязное полотенце, которым обтирал малыша, я схватил
другое и завернул младенца в чистое.
Быстро скинув с себя бушлат, я положил ребенка на него на переднем
сиденье и тщательно укутал.
- Парни, быстро в машину! – крикнул я подпрыгивающим на морозе
Генке и Сереге.
Дверь открылась, в машину ворвался холод. Парни вскочили на заднее
сиденье. И мы понеслись в больницу. На всякий случай я включил сирену
и мигалку.
Через 15 минут мы были у больницы и колошматили в двери приемного
покоя. Помогли заспанному санитару погрузить роженицу и ребенка на
носилки и занесли внутрь.
Там их осмотрел врач и сказал, что самое страшное, что с ней
произошло, - это обморожение ног. А малыш, по всей видимости,
здоровый. Это все он мне рассказал, когда возвращал бушлат.
Мы вернулись в дежурную часть. До самой сдачи смены я на морозе
отмывал изнутри машину. А потом, сдав дежурство, поехали ко мне
домой отметить появление новой жизни.
 
Жаркий июльский день. На улице +35. Такое ощущение, что плавится
не только асфальт, но и вообще все. А я еще сижу в душной, нагретой
на солнце машине и вспоминаю ту морозную ночь с третьего на
четвертое января.
Из дежурки вышла девушка. Теперь я уже узнал ее. Огляделась по
сторонам и пошла вниз по улице в сторону Оби. На крыльце появился
Генка, помахал мне рукой и крикнул:
- Олег, тебя дежурный зовет!
Я закрыл машину и пошел в дежурную часть. Дежурный встретил меня
на пороге:
- Тут девушка тобой интересовалась. Адрес твой дать не мог. Сам
понимаешь. Но она просила передать.
И протянул мне маленький клочок бумаги. На нем была всего лишь одна
строчка: «Спасибо за сына!»