Шулмас

О злом духе, что таился в буддийской статуэтке, до тех пор, когда однажды её подарили молодой семье...

«…купили, и себе, и родственникам, и друзьям…»

Шулмасы – злые духи, демоны. Могут принимать облик мужчины или женщины, иногда имеют черты животных. В буддийской мифологии монгольских народов Ш. являются искусителями людей – чтобы отвлечь их от праведного пути, хан Ш. изготавливает водку, а из утробной крови женщины - Ш. вырастает табак. Колдовская сила ведьм – Ш. заключается в золотом волосе или в пучке волос на затылке, завладев которым, человек вынуждает Ш. выполнять его желания. /из миф. словаря

- Ах уж эти пятиэтажки, - весело заметил мужчина, держащий в руке мешок из красной ткани.
- Не говори, - ответила девушка.
Оба поднимались по лестнице на пятый этаж. Когда пара уже была на четвертом, открылась дверь средней квартиры. На пороге, стояла пожилая женщина с длинными, седыми волосами. Она настороженно посмотрела на двух людей, остановившихся около нее:
- Оставьте зло, что с собою взяли, мы ничего не сможем сделать, вы сами лезете.
- И Вас с Наступающим, - с улыбкой, вежливо ответил мужчина.
Пара направилась на следующий лестничный пролет.
- Пока не поздно, - в спину сказала женщина и несколько мгновений постояв, закрыла дверь, скрывшись в квартире.
- Давай покурим, - предложил мужчина. – «ппц» какой-то, - он улыбнулся.
- Ее здесь «старая монголка» называют, - улыбаясь, сообщила девушка. – Ее наверно, просто наш наряд шокировал, - она хихикнула.
Мужчина ответил коротким, веселым смешком.
Как только пара покурила, они нажали на кнопку, которая была у двери средней квартиры пятого этажа...
Было преддверие Нового года. В квартире большого города, но старого дома раздаётся звонок.
Дверь открывает Вероника – хозяйка квартиры. Людей, стоящих за порогом, молодая женщина узнаёт сразу; то приглашенные ей и её мужем их общие знакомые, прибывшие в нарядах деда Мороза и Снегурочки.
Наряженные громко воскликнули в знак приветствия поздравление с грядущим праздником.
Ответив громким: «ой-спасибо! Проходите», Вероника впустила гостей.
В прихожей тут же объявился и хозяин квартиры.
- А где Митька? – спросила «Снегурочка».
- Сейчас его позову, - ответила женщина и удалилась в зал, где полуторагодовалый ребенок - умеющий уже хорошо ходить и для своего возраста довольно развитый, из-за чего ему пророчили хорошее будущее, - смотрел по телевизору мультфильм. Мальчик даже и не подозревал о приготовленном для него родительском сюрпризе.
Когда ребенок вышел в прихожую, «дед Мороз» и «Снегурочка» громко воскликнули, поздравляя его, сопроводив сие действие хлопком хлопушки, от чего Митя содрогнулся. Но волнение, едва проявившись, сразу же исчезло, ибо на лице мальчика сияла радостная улыбка.
После вручения подарков и цикла веселых стихов, четверо взрослых удалились на кухню, оставив мальчика в зале, изучать подарки (какая-то игрушка, вроде трансформирующегося робота, и шоколадные сладости).
Взрослая компания сидела за накрытым, по-праздничному, столом. Периодически, наряду с прочим, мелькали рюмки и ложки, наполненные вкусной закуской.
В ходе бесед на ту или иную тему, Кирилл - глава семейства, сказал следующее:
- Он говорит, что опять этого Хвостика видел.
- Что за хвостик? – непонимающе произнес «дед Мороз».
Повисла немного напряженная пауза.
- Я ему не рассказывала, - «Снегурочка» пояснила причину возникновения вопроса своего «дедушки».
- А, - понял Кирилл.
- Мите кажется, - сказала Вероника, - что по ночам к нему приходит какой-то маленький зверёк, который то ли запрыгивает, то ли залезает к нему в кроватку. Этого зверька Митя называет Хвостик. Они якобы тихонько, чтобы их не услышали, играют, а затем ложатся спать; точнее Митя, а зверёк ложиться рядом с ним. А к рассвету зверушка уходит в неизвестном – на этом слове женщина сделала наигранно таинственную интонацию в голосе, сопроводив это, для подчеркивания «эффекта», соответствующими движениями рук – направлении, исчезает.
- А животных, вы уверены в том, что их не может быть?
- Точно, - с ноткой обиды ответила женщина.
- Я имею в виду, - начал проявлять попытку реабилитации в глазах хозяйки квартиры уже поддатый «дед Мороз», - что может лаз какой-нибудь в стене. Место, что вы еще не видели.
- Ага, еще не видели, - томно повторил Кирилл, давая понять, что он в своем доме видел всё.
- Да уладится. Думаю, в этом ничего страшного нет. Митька ещё маленький. Детям его возраста свойственны фантазии такого рода, - тоном оптимиста сказала «Снегурочка»
- Ну ладно, хватит, - объявил глава семьи. – Давайте, лучше, выпьем.
И поблагодарив друзей за помощь в организации сюрприза, хозяева квартиры торжественно подняли очередные рюмки, после звона коих, опустошили их вместе с гостями.
- А это что?
- А это тебе, - с улыбкой ответила «Снегурочка», пододвинув к хозяйке, через стол, небольшую красную коробочку – по видимости обшитую бархатом.
Развернув упаковку и развернув подарок, Вероника «ух-ты-нула», увидев маленькую, статуэтку коричневого цвета, в виде одетого в халат, «желеобразного» толстяка с голым пузом – на этом месте халат был раскрыт, - лысой головой, невообразимо широкой улыбкой, и чем-то закупоренным, кувшинчиком в руках, который чуть выглядывал из закрывающих его кистей рук, лежащих на пузе.
- Мы же отдыхать ездили, вот оттуда и привезли, сувенир. В деревушке, мимо проезжая, купили, и себе, и родственникам, и друзьям конечно, тоже понабирали. Они по тематике одинаковые, но каждая чем-то да отличается, - пояснила «Снегурочка»
- Спасибо.
Слегка привстав со стульев, женщины чмокнулись через стол, в то время как их мужчины, уже около десяти минут о чем-то увлеченно разговаривали, что даже и не слышали то, о чем говорили их половинки.
С зала послышался телефонный звонок. Кирилл, встал из-за стола и направился к телефону. В это время, его жена позвала Митю. Ребенок вышел из зала – встретившись в коридоре с отцом, - и вошел на кухню.
Через некоторое время, мальчик уже был в зале и стоял около разговаривающего по телефону отца:
- Папа, - на глазах ребенка налились слезы, - там Снегурочка – и как-то мило, жалостливо вытянув губки, добавил – водку пьет, - в его детском, наивном голосе слышалось волнение о сказочном существе.
- Ох нехорошая, - заглушив внутренний хохот, утешающим тоном ответил отец; и грозно добавил: - Ну сейчас я ей. – и с этим заявлением он резко встал и вышел; ребенок испуганно проводил отца глазами.
Едва отец успел зайти и открыть рот, чтобы "приколоться", из зала донеслось громкое, детское рыдание.
Взяв малыша на руки, Вероника фыркнула на мужа, чтобы он не лез со своими утешительными репликами. Она отнесла ребенка в ванную комнату, где опустила его в ванну. И когда та начала набираться теплой водой, молодая женщина, уже более-менее успокоила сына, периодически умывая лицо малыша намоченными ладонями. Ванна наполнилась почти на треть. Вероника сказала сынишке, что сейчас придет и, ушла, оставив воду набираться дальше.
Зайдя на кухню, где в ожидании ее отповеди, уныло сидели «дед Мороз», «Снегурочка» и глава семьи, хозяйка тут же начала отчитывать мужа, в ходе чего, "новогодними существами" были технично наполнены рюмки. И вскоре, наступило примирение.
Сидя за столом и мило беседуя, они вдруг заговорили о мальчике… в этот миг лицо женщины обомлело. Она выскочила из-за стола и буквально через секунду, уже вбежала в ванную комнату... раздался дикий крик ужаса.
Бегущая из крана вода уже переливалась через край ванны, создавая небольшие колебания, в которых без единого движения плавало тело ребенка. Словно раскрытые объятия для рук, что могли бы его спасти, маленькие ноги и руки были растопырены. По его судорожно сжатым кулачкам было видно как мальчик мужественно терпел мучения в ожидании помощи. Безо всякой злости, которой не успел научиться в этом мире, он замер в жутком смирении с неизбежностью — помощи не будет. Его бездыханное тело теперь медленно и безропотно покачивалось в колебаниях воды...

Прошли похороны Мити. Предпраздничные дни, пытались утешить своей веселой суетой, словно внушая — смотрите на нас, как блестят лица людей в ожидании света и искрится на солнце укутанные в снег природа и городской пейзаж; точно так же как и некоторые люди, внушая — отвлекись, мол, отдайся иному, красочному; но всё это, между строк подразумевало лишь одно — сделать вид, что ничего не было... никого не было... просто стереть из памяти любимого малыша и зло. И дням было суждено пролететь над убитыми горем родителями незаметно, особенно празднику, ибо свет их праздника безвозвратно угас.
Лишь папа покойного ребенка нашел в себе в силы, сквозь невыносимую душевную боль, сделаться зомби и с пустотой в глазах и на сердце, выходить на работу... пустота, за которой пряталось безутешное горе; жена же, в отсутствии мужа, молчаливо проводила время в доме, да и по приходу, в квартире все равно продолжала царить тишина, словно смерть забрала с собой не только маленькую душу ребёнка, но и душу родителей — свет их жизней...
Увидела женщина сон: день, траур, печаль - она снова была на похоронах. Всё так, как и было, только сейчас было какое-то унылое лето, а за спинами пришедших проститься людей, она увидела огромного мужчину в смокинге. Он смотрел прямо в ее глаза. В его лице она узнала человека, изображенного на подаренной ей статуэтке. Он ей широко улыбнулся.
Дневной свет вдруг начал таять и расплылись люди, надгробные плиты, кресты. Теперь она где далеко-далеко, в огромном, ярком, зеленом саду, что посреди бесконечной пустыни, объятой палящим, знойным солнцем. Присутствие пустыни ощущалось, хоть ее и не было видно ни на горизонте, ибо он был застлан ярким белым светом, что был где-то далеко, но сияние его, без малейшего потускнения, было и здесь; ни сквозь странные, красивые растения сада. Пред ней мужчина со статуэтки, в том же одеянии - похожий на монаха. Он лежал на мягких, темно-красных подушках под крышей изящной беседки, что сверкала, казалось, сама по себе, и полностью сделана из золота. Монах что-то долго ей говорил, но что именно, понять и тем более запомнить, женщина не смогла; единственное, что въелось в ее сознание, это обрывистые слова:
- … разбей кувшин… возьми волос… вернется твой сын…
И видение пропало, так же плавно, как и первое, и взаимосвязано ли это с тем, что тут же раздался до боли знакомый, родной, детский голос:
- Мама, - пребывая во сне, женщина открыла глаза. Она лежала дома, но комната была залита нежным ярким светом, что не резал глаза. Вся мебель переливалась разноцветными бликами, словно радуга гуляла в этом свете, впитываясь своими цветами то в тот, то в другой предмет. Около ее кровати, перед ней, стоял Митя, - я же здесь…
Женщина проснулась, и вновь ее начал давить комок ужаса, горечи и боли от не так давно пережитого кошмара…

Приблизился к концу очередной февральский день, такой же холодный как и предыдущие. За окном тихо подвывал ветер. Женщина сидела за столом, на кухне, где блекло светил абажур, и курила очередную сигарету. В голове еще остались остатки алкоголя, принятого вчера – это уже было больше двух недель подряд. Окруженная тишиной пустой квартиры, Вероника с грустью смотрела в черный квадрат окна. Свет был лишь здесь, в остальных местах квартиры гуляла темнота.
Внезапно, молодая женщина почувствовала чье-то присутствие.
Повернув голову в сторону – в проем открытой кухонной двери, - в блеклом, падающем из кухни свете, она увидела в прихожей маленькое существо, похожее на белочку. На нем была гладкая, каштановая шерстка. Существо лежало в углу входной двери и двери в зал. Свернувшись в клубок, оно закрывало пушистым хвостом свою мордочку, что уткнулась в обнимающие ее лапки.
- Хвостик. Хвостик! – негромко воскликнула женщина.
Существо грустно вздохнуло.
Едва женщина сделала малейшее движение, чтобы к нему подойти, как в какой-то миг поняла, что существо стало мертвым и, через мгновение, она видела уже пустой угол.
Но присутствие кого-то, ее не покинуло. В тяжелый мыслях, что давили ее вот уже на протяжении нескольких дней, она вошла в зал, где, включив свет, подошла к настенной полке – к иконе, и, в этот миг она увидела стоящую рядом с изображением святого лика, подаренную ей статуэтку мужчины с кувшинчиком. Он глядел на нее с полки, широко улыбаясь.
В этот миг, все мысли Вероники резко перемешались и, словно канули в черную бездну, оставив лишь неразборчивое эхо. Не осознавая своих действий, женщина взяла статуэтку и, развернувшись (от полки) занесла предмет над головой.
«Мама, я же здесь! - пробив информационное эхо, звонко прозвучали слова ребенка, которые она слышала во сне, и голос добавил: - Простили же тебя…»
Но, не замечая ничего, движима неведомыми инструкциями, она резко опустила руки вниз, разбив статуэтку об пол. Осколки разлетелись в разные стороны, образовав некую окружность, напоминающую снежинку из искусства «оригами»
В центре «снежинки» еле заметно лежал длинный, золотой волосок, что поблескивал на свету горящей люстры.
Вероника подняла его, и словно по какой-то шпаргалке, громко произнесла:
- Пусть вернется мой сын!
Её сознание резко вернулось в нормальное состояние, мысли теперь текли ровно, не принуждая на всплеск той или иной эмоции.
Вероника выключила в зале свет, и вернулась на кухню.
Едва она села за стол, как кухонный свет, единственно горящий во всей квартире, быстро замигал и, неожиданно погас.
В наступившей темноте, в тишине которой гуляли зловещий холодок и тихое завывание ветра за окном - будто бы он вглядывался с улицы внутрь, но не намереваясь войти, - женщина услышала чье-то дыхание, что было ровным и доносилось из зала.
Она медленно пошла на него.
Войдя в зал, и нащупав во тьме кнопу, женщина включила свет и, оторопела. Одетый в похоронный костюм, Митя сидел на стуле в центре зала. Его ноги, не доставая до пола, свисали вниз и были недвижимы. Он сидел, держась, вытянутыми вниз руками, за боковые края стула. В лице ребенка, Вероника видела застывший злобный взгляд, наполненный жуткой ненавистью. Глаза его были полностью залиты чернотой, в которой, не отражался, даже свет от люстры. На правом плече мальчика сидело маленькое существо, похожее на белочку, только шерстка была черной, и глаза – такие же черные и ненавистные, как и у мертвеца.
- Митенька, - тихо окликнула женщина.
В ответ, из синих уст ребенка, донесся тонкий, зловещий, загробный шепот:
- Умри-и…
Внезапно, лампа в люстре моргнула, и свет тут же погас.
Наступила жуткая мгла и тишь.
Вероника попятилась назад, но вдруг, ее ноги налились тяжестью и согнулись. Она обреченно, медленно села на пол.
В темноте скрипнул стул, и послышались тихие шаги, приближающие к женщине.
Внезапно раздался звук открываемого замка. Услышав его, Вероника закричала диким криком…
Кирилл поднимался по освещенному лампами подъезду. Оказавшись на пятом этаже, его почему-то насторожила тишина, особенно та, что царила не в самом подъезде, а исходила от двери его дома. Открыв её, Кирилл вошел в объятую мглой квартиру. Он даже не успел закрыть за собой дверь, как в нос тут же ударило резкое зловоние, и в сердце ворвалась паническая тревога, которую он был не в силах объяснить. Мужчина сделал шаг в сторону зала и, в этот момент, тихий голос жены позвал его из подъезда – голос проник через приоткрытую входную дверь.
Мужчина замер.
Голос раздался вновь.
Кирилл медленно вышел из квартиры и, с необъяснимым страхом увидел, неожиданно поглотившую весь подъезд тьму.
Держась за поручни – ибо едва что-либо можно было различить, - он настороженно спустился на площадку, где находился мусоропровод.
И тут, около его ног, раздался жуткий женский вскрик, пронзивший тишину и пронесшийся громким эхом по всем этажам.
В испуге, мужчина отскочил назад.
Стена подъезда, вдруг озарилась блеклым лунным свечением, в котором, Кирилл увидел плавно проплывшую, небольшую тень. Очертания ее были в виде круга, спереди которого был маленький выступ, а сзади, маленькими волнами, за ним тянулась – в момент его переплытия по стене – лента, похожая на лисий хвост.
Раздался звук замка – открылась дверь средней квартиры четвертого этажа. В тускло упавшем на площадку, прорезав мглу, свете, мужчина увидел то, что повергло его в ужас и вызвавало ступор.
Около него, на бетонном полу, лежало голое тело Вероники. Ее труп был в больших ранах в виде укусов. На бетонном полу лежали внутренности, вылезшие наружу из разорванного живота. Возле мертвой женщины, была бледная, словно отрубленная по нижнюю челюсть, голова девушки с каштановыми волосами, что были затянуты в длинный хвостик. Голова, громко чавкая, грызла бок трупа. Откусанные куски она глотала, и когда, при этом, они вываливались на пол – ибо не было ни шеи, ни чего-либо другого из тела, - жадно впивалась за очередной порцией. В жуткой трапезе жуткого создания, еле слышались обрывки слов, голова, сильно хрипя, что-то бормотала сама себе:
- … сейчас будет мозг… потом позвоночник наращу… затем руки… обрасту… тело будет у меня…
Лицо трупа Вероники покачивалось под укусами, было застывшим в жуткой безмятежности, а глаза с тоской смотрели на мужа, который, неожиданно для себя, вышел из ступора и, словно под разрядом тока, рванул с места и пнул голову, грызущую труп его жены. Голова полетела к стене, но не ударилась об нее, а вошла в темноту, будто бы спряталась, и затихла. Продолжая свои молниеносные действия, Кирилл перешагнул через Веронику и побежал по лестнице вниз на четвертый этаж, где была открыта дверь, но, замер в оцепенении на середине.
Он увидел пожилую женщину с длинными седыми волосами. Она сидела на полу в коридоре спиной к собственной квартире, в которой все так же горел свет. Женщина видела весь ужас, творящийся на верхней площадке напротив нее.
Вцепившись руками в свои волосы, она бормотала:
- Нас никто не видит, нас никто не слышит, мы жертвы для нее, мы в царстве ее, в ее вакууме, западне, капкан, откуда нет выхода тем, кто попал в него, и спасти не сможет нас никто и ничто, а затем она к другим пойдет, цепляясь за нити, сделанные Ханом. – и, она начала с силой тянуть волосы вниз сильными рывками, громко крича: - Шулмас! Шулмас! Она вышла! Шулмас!
Мужчина, бешеными и полными страха глазами, смотрел на нее сверху, и едва он сделал вдох, чтобы вновь вырваться из сковавшего ужаса, как с уст его слетел сдавленный, обрывистый вскрик - внезапно подлетев, в спину мужчины что-то впилось, что-то, прогрызшее его позвоночник...

***
«…тело будет у меня…»

«Мама, я же здесь»