Рыбачка Соня и Русалка
Цари ссылали своих противников и уголовников в Сибирь. Меншиков был сослан в Берёзово. А какие песни сочинил народ о том как "бежал бродяга с Сахалина"! Такое невозможно даже себе представить! А в другой песне поётся о том, как бродяга переплыл Байкал на рыбацкой лодке! А ещё в одной песне и вовсе - на омулёвой бочке! Бежали они из тех мест не на поезде, ведь не было ещё Транссиба, а пробирались по дебрям, глухой неведомой тропою, и опять доходили до Центральной России!
Но вот до чего не додумался ни один царь, так это: ссылать людей в Центральную Россию, или как говорили в советское время за 101 километр.
А зачем ссылать в БЛАГОСЛОВЕННУЮ Центральную Россию? Благословенные русские женщины выращивали много детей. Учёный Менделеев реально предсказывал в скором будущем в России должно быть 800 миллионов человек. Все поля у крестьян были убраны, осенью скошенные луга блестели блеском. В лесах и то, селяне знали свои границы, женщины после сильных ветров приходили с граблями собирать шишки для отопления печек, и никто не залезал дальше своих уделов. Зато дети в ухоженных лесах могли везде ходить свободно, никто их не трогал, даже если забредут в "чужой лес". Ни один лютый объездчик не смел хлестнуть ребёнка крепостных крестьян, как было это во времена колхозов. В селе Красное Михайловского района есть картина местного художника, как крестьяне подняли восстание с вилами и топорами против князя Гагарина, подожгли имение, остановили карету, где ехал князь с женой... Причина восстания такова: объездчик-черкас похлестал крестьянские спины, когда застал их при вырубке барского леса.
Но прошли те далёкие времена. Наступил колхозный строй. Первых трудовых людей из сёл целыми семьями ссылали в Казахстан рыть каналы для баев и беков, вступивших в местные компартии. Сосланные русские люди построили много городов в Казахстане, Караганду, Экибастуз и много других.
Однажды в 1962 году из Казахстана на родное пепелище приехала 45-летняя женщина. Увидев вместо отчего дома обломки и пепел, откуда её вывезли в голодную степь 13-летней девочкой, женщина завопила:
- Правильно, что нас сослали! Так нам и надо! Какими же мы были дураками! Отец только и знал, что заставлял нас работать целыми днями! А мать говорила, что наше спасение в труде! Все наряжались, гуляли, плясали, пили, а мы свои наряды складывали в сундук, и шли работать! Мы белого света не видели со своим хозяйством! В трудах мы не знали всей людской подлости! Думали, что труд нас спасёт! Оказалось наоборот! Старались, берегли! И что же? Зачем всё это! Лучше бы пили-гуляли вместе со всеми! Отец и мать быстро умерли в Казахстане, брат погиб под Сталинградом! А я осталась ни с чем! -
Местная старая сельсоветчица узнала её, велела быстро убраться, а то снова заберут куда надо...
Потом колхозники стали убегать из колхозов. Исчезали с лица Земли целые сёла. Если до революции крестьяне, пахавшие сохой, жаловались на нехватку земли, то при колхозном строе стало не хватать рабочих рук, хотя была уже техника. И власти придумали! Ссылать можно и Центральную Россию! За 101 километр! Селяне в Центральной России даже не подозревали, что они окажутся в "зоне".
Судьбы у ссыльных были абсолютно разными. В моих рассказах нет никаких обобщений.
Ефима выслали из Москвы в 1977 году. Колхоз поселил его в дом 1927 года постройки. Соседи дали ему картошки, потом он стал получать зарплату. Никакой специальности он не имел. Не мог работать ни на тракторе, ни на машине. Ходил каждый день на стоянку - куда пошлют. Пасти стадо ему не доверяли, а навоз на ферме чистить не хотел. Была даже такая песенка на мотив "...Эй, моряк"...
- ...Эй, чувак, в колхоз я не поеду! Там решается вопрос: где и как возить навоз..." -
Да и навоз в те времена уже чистили бульдозерами. Но всё же зарплату ему выдавали. Однажды на стоянке его избил местный Колюнька. Фимка после этого запил. Ноябрьским тёмным вечером он по пьяни застрял ногами прямо под окнами на центральной дороге, которая была в то время грунтовой. Он шумел:"Помогите!" Но никто его не услышал? А старики боялись выйти из своих домов с наступлением темноты. Так он сидел в грязи, которая к утру стала смерзаться. Утром в восемь часов первый шофёр заметил, что кто-то копошится на дороге, вытащил его из грязи и отвёз в больницу. Все думали, что Фимка умрёт после ночной отсидки в замерзающей луже. Но организм его оказался крепчайшим, врачи в районной больнице прекрасными, а родственники после этого случая вытянули его опять в Москву. Зато Колюньку, избившего Фимку, забрали под каким-то предлогом в больницу, и он там умер от кровотечения из кишечника.
Следующая судьба такова. Молодой Вася был сослан со своей сожительницей в 1978 году. В селе осенью была такая грязь, что не пройдёт ни одна машина. Как вдруг на тракторе притащили милицейскую машину и загрузили туда Васю. Вася был крепкого сложения. Ему приписали нераскрытое преступление в районе с убийством человека за 25 километров от села. Вася отказывался, говорил что он не мог даже туда доехать, и не был никогда в том селе. Прошло время. К сожительнице Васи опять притащили на тракторе милицейскую машину. Милиционеры сказали, что они нашли в посадке неопознанный труп похожий на Васю. Но сожительница ответила:"Вы его забирали, вы и хороните!" Возможно милиционеры, чтобы свалить свою вину за убийство Васи, пытали следующего сосланного.
Следующая судьба. В 1977 году в село привезли двух пенсионеров. Муж сидел в тюрьме за убийство собутыльника и был запойным. Жена тоже пила. Звали её тётя Шура, а по прозвищу Шлёп-нога, за то, что у неё была как-то повреждена нога. Им дали дом выехавшего из села парторга. Все такие-же дома колхоз покупал в 1977 году за 300 рублей, но парторг потребовал сумму 2200 рублей и помощь в переезде на новое место. Требование парторга - закон. Семья сосланных имела взрослых детей, которые к ним ни разу не приехали. Они познакомились с местными хулиганами и праздновали приход из тюрьмы местного Сашки по прозвищу Сишка. А через месяц Сишка требовал у тёти Шуры отдать ему пенсию, пытал её над включенным газом. Сишка сделал ей такие ожёги, что у Шлёп-ноги ампутировали руку. За такое преступление Сишка не ответил, но забегая наперёд скажу о его судьбе, сам он через 15 лет сгорел в собственной постели от своего окурка. Шлёп-нога, оставшаяся с одной рукой, продолжала с мужем пропивать свою пенсию. Им не на что было купить уголь, они стали пилить деревья в посадке и воровать электричество. Сишка, который искалечил Шлёп-ногу, когда сидел в тюрьме, выиграл в карты у сокамерника его квартиру, отдал своей жене. Сокамерник его умер в тюрьме. У Сишки уже была в областном центре квартира, которую он получил на производстве. Жена, получив от него две квартиры, всё-равно его выгнала в село к его матери. Шлёп-нога с мужем не ухаживали за своим домом, и у них стала разъезжаться крыша, но их это не беспокоило. Крыша стала разъезжаться по той причине, что парторг, выезжая из своего дома, что-то подпилил, но если бы во-время подчинить, то всё можно было бы подправить. Но Шлёп-нога с мужем ничего не делали. Так продолжалось 15 лет, потом крыша упала, а за ней и стена отвалилась. Муж Шлёп-ноги умер, а её в 72-летнем возрасте забрали в дом престарелых.
Следующая судьба. В 1981 году в Рязанское общежитие для строителей привезли 53-летнюю Шурку. Шурка весила 40 килограммов, чем гордилась. Девушки из комнаты стали возмущаться :"Зачем к нам подселили урку?!" Но комендантша им ответила:
- Это вы не наши. Вы не из строительной организации. Вас выселим, а её оставим! -
Шурка постоянно находилась на больничном, а значит пьянствовала в комнате. День спала, а ночью колобродила. Отец Шурки когда-то был охранником в Мордовских лагерях и потому "заработал" квартиру в Москве. В московской квартире у Шурки в 1981 году остались жить её мать и сын, но никто к ней не приезжал и не звонил. Если собрать всё время её работы в Рязани на ЖБИ, то едва ли наберётся из двух предпенсионных лет один месяц. Когда она вышла на пенсию, ей дали отдельную комнату. Она охлопотала себе группу инвалидности, и ей обязаны были дать однокомнатную квартиру, потому-что работа на ЖБИ вредная. Шурка так обрадовалась, что перепила и умерла, так и не успев заселиться в "заработанную тяжким трудом" квартиру.
Следующая судьба. 20-летняя Фридка приехала откуда-то в 1960 году в посёлок за 150 километров от Москвы отнюдь не по комсомольской путёвке. Но совхоз был обязан предоставить ей работу и жильё. Специальности у неё не было, и ей предоставили работу дояркой. Руки у неё до сих пор мощные, как лапы медведя. Возможно она была красавицей, и быстро выскочила замуж за пастуха Жорку, который по новому назывался - скотник. В 1964 году в посёлке построили первый совхозный дом, и получили в нём квартиры самые злые: Фридка, Тамарка, Полинка и прочие... Всю очередь растолкали, а вырвали себе самыми первыми...
Тамарка была из местных, замужем на шофёром, который возил начальника, а сама работала на складе. Полинка до сих пор красива, но лицо её сковано злобой. Полинка весит сейчас 60 килограммов и в свои 75 лет катается на велосипеде. Фридка весит 200 килограммов, а Тамарка - 160.
Фридка не обижала своего мужа Жорку, прожила с ним 20 лет вырастила троих детей. Когда он умер, Фридка вышла замуж за скотника Кольку. Кольку она тоже не обижала, прожила с ним 10 лет, а потом он умер. А вот про Тамарку говорят, что она добила своего мужа, когда тот заболел, и потому к ней теперь не приезжают ни дети, ни внуки. У Тамарки и Фридки разделение труда. Фридка гонит самогонку, а Тамарка выжирает. До 70 лет пила каждый день, потом стали отниматься ноги.
Один раз какой-то мужик не отдавал Фридке деньги за бутылку, тогда сын и внук убили того мужика. Внук взял вину на себя, вся родня пришла на суд, напугали судей. По малолетке внук отсидел в тюрьме год.
Фридка, когда работала дояркой, плевала в бидоны с молоком, калечила коров самым изощрённым способом. В родильном отделении привязывала корову за заднюю ногу на всю ночь, так, что корове приходилось стоять на трёх ногах. Корова не могла растелиться и погибала в страшных муках вместе с нерождённым телёночком. Бригадиршей была Фридкина дочь Олька, так никто ни за что не отвечал.
Но жители посёлка очень уважают Фридку, её детей и внуков. Если бы вдруг посёлок стал каким-то островом в океане, то эта семейка бы царствовала. Ещё можно понять пьющих, но почему непьющие женщины с высшим образованием приходят на поклон засвидетельствовать своё почтение, послушать её мат? - "Надо же пообщаться" - говорят они.
В посёлке нет ни церкви, ни памятника погибшим воинам. До революции в посёлке был пивзавод.
Фридка по-своему верующая, если женщина в воскресенье постирает что-нибудь из белья Фридка обматерит, но посты сама никогда не соблюдает, жрёт по-много и часто, покупает каждую неделю по целой сумке конфет. По её понятиям трусы в воскресенье менять нельзя, а обжираться в пост можно.
Утром в семь часов Фридка и Тамарка садятся на лавочку и "разговаривают" матом. У Фридки голос как из трубы, слышно на всю округу:
- Нам бы 200 тысяч пенсию получать!" - трубит 200-килограммовая Фридка.
Рядом детский сад, и её клиенты бросают бутылки рядом с оградой. Однажды Фридка с Тамаркой так поругались, что их слушали дети из детского сада. Но эти тяжеловески так разошлись, что снимали штаны, и показывали одна другой свои огромные голые задницы. Но потом помирились. А Тамарка однажды ругалась на чужого семилетнего ребёнка:
- Хочешь я тебе задницу покажу! -
Когда ребёнок на нейтральной территории сорвал вишенки, тогда 200-килограммовая Фридка, 160-килограммовая Тамарка и 60-килограммовая Полинка взяли старую одноручную пилу и мигом спилили все вишни. Хотя вишен на нейтральной территории было много.
Однажды 40-летний Фридкин сын перепил и орал на 73-летнюю Тамарку:
- Помнишь ты валялась под забором, ноги раздвигала!!! -
Тамарка в ответ:
- А твоя мать, что, хорошая!? -
Он ей в ответ:
- Моя мать!?!?!? Зае...сь!!! -
Я впервые слышала такой способ похвалы собственной матери.
Но потом они опять помирились.
Когда Фридка и Тамарка садятся на лавочку, то у каждой с колен свисает брюхо по причине большой объёмности. Опорную палку им приходится держать под углом 45 градусов, или даже положе, мешает брюхо. Но они считают себя красавицами, к другим цепляются по малейшему поводу.
Всем неугодным Фридкин внук бьёт стёкла ночью в 20-градусный мороз. Фридкины дети и внуки крепчайшего здоровья охлопотали себе вторую группу инвалидности, и теперь маются дурью от безделья.
Рассказывать о всякой болотной нечисти можно долго, но вывод один: некогда благословенная Центральная Россия с наступлением колхозного строя стала поруганной, униженной, заплёванной, прибитой. А те,кто придумывал колхоз, уже давно называли своими погаными языками село - "дырой". А теперь и вовсе, местные ребята не отходят от магазина, а на полях работают узбеки. Местный маленький пляжик на речке ребята забросали битыми бутылками.
В совхозе почему-то даже не делили землю в 90-ых годах. Начальники всё себе прихватили, теперь нанимают гастарбайтеров. Начальники и их приближённые захватывают теперь уже целые жилые кварталы под строительство своих складов с капустой. Начальники не платят никаких налогов за гастарбайтеров. Не платят узбеки ни за воду, ни за электроэнергию, ни за газ, ни за вывоз ТБО, ни за канализацию. Вот поэтому и растут тарифы ЖКХ.