Новый Совет
Мини-Трагедия в трех действиях
(классика в новой редакции)
Все возможное совпадения – случайны
Действующие лица:
Кристиан Давыдов, свободный философ
Георгий Георгиевич Пилатов, демократически избранный правитель страны
Ночной Гость
Митрополит Михаил Глинка, ближайший помощник и преемник Патриарха
Протоиерей Вячеслав Цапин, председатель синодального отдела по кооперации со СМИ
Протоиерей Февроний Мернов, председатель синодального отдела по взаимодействиям с армией и правоохранительными учреждениями
Владимир Ильич Зосимов, профессор апологеники Духовной академии
Архимандрит Трифон Шакунов, настоятель монастыря, духовник Правителя
Охранники, секретарь.
Действие первое
Столица. Администрация Правителя. Рабочий кабинет. Четверг Страстной Седмицы.
Правитель подписывает документы, среди которых решения о помиловании преступников. Вдруг его взгляд падает на прошение из Патриархии утвердить смертный приговор, вынесенный N-ским судом столицы преступнику, обвиняющемуся в злостном надругательстве над святыней и оскорблениях чувств православных верующих. Правитель в изумлении смотрит на секретаря.
Правитель:
- Что это такое? Они что там, обалдели совсем, что ли? У нас же смертная казнь отменена. Что это за преступник? Я хочу с ним поговорить лично!
Секретарь:
- Георгий Георгиевич, это противоречит протоколу.
Правитель:
- К черту протокол, когда речь идет о таком важном решении, я должен все выяснить лично. Мне же потом всему миру в глаза смотреть. Что скажет мировое сообщество? Нет, надо прежде во всем самом разобраться.
Секретарь с поклоном удаляется.
Проходит некоторое время. Заходит секретать:
- Георгий Георгиевич! Преступник доставлен.
Входит осужденный. На нем помятые джинсы, толстовка, рваные кроссовки.
Правитель:
- Как Вас зовут? Представьтесь, пожалуйста, имя, фимилия, откуда Вы родом?
Давыдов:
- Кристиан Давыдов. Родился в Украине, под Киевом. Отец родом из Сербии. Там я провел детство, так получилось. Но отца я не помню, он умер, когда я был еще маленьким.
Правитель:
- А, Украина, хлебная страна! Так значит, Вы мигрант? Где проживаете?
Давыдов:
- Нет, я гражданин страны. Тут в столице я окончил школу и университет. Но с пропиской... там возникли сложности – наш дом, где мы жили с мамой, был определен под снос, нас выселили, но новую квартиру так и не дали...
Правитель:
- То есть, Вы фактически, лицо без определенного места жительства. Так Вас обвиняют в том, что Вы призывали верующих к разрушению Храма и вообще всех церквей в городе. Как это понимать? Вот показания нескольких десятков свидетелей о том, что Вы пришли в Храм, прошли через охрану, взошли на амвон и оттуда, со святого места призывали разрушить Храм.
Давыдов:
- Простите, Георгий Георгиевич, но эти добрые люди так ничего и не поняли из того, что я им говорил. В числе прочего я говорил, что должнет рухнуть храм прежней веры, должны разрушиться прежние стереотипы следования лишь внешним атрибутам церковности. Бог внутри каждого из нас. И тот, кто прислушается к себе, должен постараться уловить Его голос внутри себя самого, внутри своего сердца. И следовать Ему. А внешние атрибуты заглушают голос Бога внутри человека. Они хороши лишь для того, чтобы толпу сделать послушной, усмирить ее и направить туда, куда это нужно лидеру. Ведь именно так затмевается Истина.
Правитель:
- Что Вы можете знать об Истине? Ваша жизнь сейчас висит на волоске, а Вы рассуждаете об Истине. А скажите, тут написано, что Вы занимались незаконным целительством, вопреки мнению Церкви, осуждаюшему этот вид деятельности и считающей его неприемлемым для нормального духовного развития.
Давыдов:
- Ну, это так и назвать-то нельзя. Просто, так получилось, что нескольким людям я помог тогда, когда никого рядом не было... Но мне искренне жаль, что я сейчас занимаю Ваше время, и мое дело дает Вам повод для головной боли. Ведь истина состоит в том, что Ваше положение обязывает Вас разбирать мое дело, вместо того, чтобы заниматься государственными делами, которые в данный момент стоят. ...Какая тяжелая в этом году весна – она порождает очень скверные мысли... Но не беспокойтесь, это сейчас пройдет. Вам надо больше отдыхать. Если бы Вы согласились поехать куда-нибудь в пригород, побродить по весеннему лесу. У меня появились некоторые мысли и я мог бы, сопровождая Вас, поделиться ими с Вами. Ручаюсь, Вам было это бы интересно...
Входит секретарь.
Правитель секретарю:
- Я разобрал дело. Не вижу оснований в утверждении приговора. У Вас все?
Секретарь:
- Нет. Еще одно дело – самое важное. Призыв к свержению законной власти.
Правитель Давыдову:
- Как? Вы, говоря такие сладкие речи, являетесь на деле государственным преступником?
Говори, в разговорах с архимандритом Трифоном ты говорил о свержении государственной власти, или н е г о в о р и л ?
Давыдов:
- Георгий Георгиевич, уважаемый отец Трифон тоже все перепутал. Его увлечение монархизмом сыграло с ним злую шутку. Я только говорил, что нет нужды во внешних правителях, что каждый сам себе царь, если живет с Богом в ладу, если слушает голос Бога в своем сердце.
Может я кого-то этим обидел или подставил? Что будет с отцом Трифоном? Он был так добр ко мне, приютил в своем монастыре, накормил. Много расспрашивал, все интересовался моими воззрениями на теорию власти. Но потом появились ОМОНовцы и меня арестовали. Не будут ли у него проблем в связи со мной?
Правитель:
- Проблем у него? Не думаю...
Вызывает секретаря:
- Проводите осужденного...
Действие второе
Дворец Правителя, неподалеку от Палат. К Правителю подходит делегация: Митрополит Михаил, протоиерей Вячеслав Цапин, протоиерей Февроний Мернов, профессор Зосимов.
Члены делегации с подобострастием здороваются за руку с Правителем.
Митрополит Михаил:
- Георгий Георгиевич, мы уполномочены говорить с Вами по поводу дела Давыдова. Это очень серьезно. К нам поступают многочисленные обращения возмущенных верующих, требующих принятия самых жеских мер в отношении его.
Протоиерей Цапин:
- Это не только возмутительно, его беспардонные и беспрецедентные выходки в Храме. Кстати, это не первая его акция, он выступал с подобными проповедями, и в других церквах, и находит себе сторонников среди либеральной части нашей паствы. Он разрушает не только устои и сложившиеся традиции нашей веры, но он посягнул на общественное положение иерархии. Это неслыханно! А самое главное – на устои государства.
Правитель:
- Вы находите? Отец Февроний, а Вы как оцениваете действия Давыдова? Вы также считаете, что он подрывает устои нашего демократического государства, говоря о Царстве? Ведь Вы – убежденный монархист, кажется?
Протоиерей Мернов, срывающимся от волнения голосом:
- Понимаете, уважаемый Георгий Георгиевич, я ведь монархист в душе. А так, я – допропорядочный гражданин нашего демократическогого государства. Одним словом, я за сильную государственную власть в Вашем лице.
Митрополит Михаил:
- С нами пришел профессор Зосимов. Он может с точки зрения апологетики дать обоснование опасности действий и учения Давыдова.
Правитель:
- Что ж, профессор, изложите Ваше авторитетное мнение, пожалуйста. Очень интересно послушать.
Профессор Зосимов:
- Видите ли, уважаемый Георгий Георгиевич, Давыдов следует позиции католической церкви, которая всячески старается не только нивелировать всю нашу богословскую святоотеческую традицию, но и ставит себя выше государства. А это мы допустить никак не можем.
Правитель:
- Владимир Ильич, но что конкретно негативного Вы видете в проповеди Давыдова?
Профессор Зосимов:
- Он фактически отвергает церковную традицию в следовании принципам построения духовной и общественной жизни. Ведь, он, говоря о том, что слушать голос сердца, в котором, по его мнению, Бог, он полностью ведет народ к состоянию прелести, в которой пребывал Франциск Асизский, например. Вот Святитель Игнаий Брянчанинов, к примеру, писал...
Правитель:
- Благодарю Вас, профессор. Вы прояснили ситуацию.
Обращаясь к митрополиту Михаилу:
- Владыка, отойдем немного для частной беседы.
Отходят от делегации и начинают прогуливаться по аллее.
Правитель:
- Владыка, сейчас преддверие Пасхи, время прощения. Я предлагаю Вам к этому светлому дню проявить милосердие и объявить о помиловании. В сущности же, совершаются преступления и гораздо более тяжкие, но мы проявляем милосердие.
Митрополит Михаил:
- Простите, Георгий Георгиевич, но я вынужден настаивать на самом жестком решении. Таковы мои полномочия.
Правитель:
- Но как же права и обязанности Церкви проявляться милосерие и печаловаьбся перед властью о прощении согрешивших? Вы, иерарх христианской Церкви, убеждаете меня в необходимости самых жестких мер в отношении простого философа, с затуманенными мозгами. Не боитесь, что вскоре после этого на Вас самих может обрушиться вся мощь судебной машины государства?
Митрополит Михаил:
- Вы нам угрожаете? Вы не забыли, что позицию в наших с Вами отношениях мы формулируем на Основах Социальной Концепции, где четко прописан пункт о гражданском неповиновении власти, в случаях ее прямого противоречия духовным традициям нашего народа.
Вы понимаете, на что Вы своим отказом поддерживать наше ходатайство, толкаете церковную власть? Ведь какой скандал может возникнуть, если узнают, об этом в мировом сообществе! Подумайте о Ваших взаимоотношениях с ведущими странами мирового сообщества. Ведь в одночасье может обрушиться и кончится все это американо-европейским миротворческим контингентом в стране. А восточную ее часть возьмут под контроль китайцы, и вся нефть и газ будут уходить к ним. Вы попросту непоправимо подорвете экономику страны, не говоря уж о личных благосостояниях многих. Вас это, кстати, лично тоже в немалой степени коснется. Подумайте об этом.
Правитель:
- Вы угрожаете мне, всенародно избранному главе государства, гаранту Конституции? Или Вы не боитесь, что как Вы с архимандритом Трифоном поступили в отношении Давыдова, так и с Вами могут поступить?
Митрополит Михаил:
- Архимандрит Трифон во славу Божию потрудился, помогая власти изобличить преступника. Сегодня Патриархом подписан Указ о награждении его к Празднику Пасхи правом служения Литургии с открытыми Царскими Вратами до «Отче наш». Это самая высокая награда, которая дается священнику за его труды на благо Церкви. И недавно было принято решение о посвящении его в епископы.
Но подумайте над тем, что любовь и доверие народа могут измениться, если людям станет известно, то глава государства милует преступника, призывающего к изменени церковной традиции и свержению законной власти методами террора. Это никто в мире не одобрит. Покрывание террористов – преступление против человечества.
Правитель поворачивается и, не говоря не слова, уходит.
Делегация удаляется. Идет полным ходом подготовка к Пасхе и все священник должны быть на своих приходах. Завтра – день Великой Пятницы, воспоминания крестных страданий и смерти Спасителя. За которой следует Его чудесное Воскресение...
Действие третье
Столица. Главная следственная тюрьма. Одиночная камера. Ночь на Великую Пятницу. Темно, свет выключен. В камеру к Давыдову приходит некто в черном плаще с накинутым на голову капюшоном, скрывающим черты лица.
Давыдов:
- Кто Вы? Что Вам нужно?
Гость:
- Ты думашь, я не узнал тебя? Кристиан из рода Давида, рожденный в стране хлеба... Я давно слежу за тобой. Ты думаешь, ты что-то можешь изменить? Зачем ты пришел к нам?
Давыдов:
- А Вы не понимаете?
Гость:
- Да, я видел исцеленных тобой. Это были безнадежные смертельно-больные люди. Но ты видишь, наша страна тоже безнадежно больна. Что ты принес ей? Исцеление? Нет, ты принес разлад в душах людей. Кому нужны твои проповеди о любви и прощении? Кому, кроме сопливых интеллигентов, либерального болота, нужны твои проповеди о Царстве внутри каждого? Кого интересует сердце?
Стране нужен порядок. И только мы его сейчас можем обеспечить. Только-только мы начали налаживать социальную работу, Церковь заботится о страждущих, дает людям надежду. Мы начинаем приходить в школы, стремимся влиять на образование, построить его правильную систему, когда мы могли бы руководить духовным развитием каждого. И ты это все хочешь у людей отнять? Ведь, ты же не даешь им ничего! Ничего, кроме какого-то феерического «Бога в сердце»
Мы – система, которая воспитывает человека, ведет его в его духовном развитии. Ты нам не нужен. Ты ломаешь все, чем наш народ жил все эти прошедшие столетия, на чем мы создали мощную державу, способную защитить не только себя, но и помочь другим народам обрести свободу.
И ничего, что у нас внутри нет этой свободы. Она никому по-сути не нужна. Что люди будут с ней делать? Они не умеют распоряжаться свободой. А мы знаем, как ее направить в нужное русло. На благо всем...
Слушай, прошу тебя, уходи. Ты здесь лишний. Ты нам все ломаешь. Хочешь, я помогу тебе уйти? Мы сможем уйти вместе. Нас выпустят беспрепятственно. Я помогу тебе сделать новые документы, и ты сможешь уехать. Начать новую жизнь где-нибудь в другой стране. Решай!
Давыдов, не говоря ни слова, подходит к Ночному Гостю и молча обнимает его. А затем, также не проронив ни слова, отворачивается и отходит в тень. Ложится на нары, отвернувшись лицом к стене...
...Ночной Гость выходит их камеры и поднимается в тюремный двор, где снимает плащ и вместо него одевает привычную рясу и на голову скуфью с крестиком, берет в руки посох, поправляет на груди панагии...
Светает. Наступает Великая Пятница, и Патриарх должен в Храме служить Вечерню с выносом Плащаницы и Чином погребения Спасителя...
...На тюремном дворе рабочие из заключенных строят место казни. Почти уже все готово, осталось только... приладить горизонтальную перекладину креста.