начало здесь http://www.proza.ru/2013/12/06/2300
Глава тридцать третья
Тяжелая мгла окутала мое тело, едва я оказалась за порогом этого мрачного заведения, в котором трижды бывала между сном и явью. И которое так долго и безуспешно искала наяву. И вот я внутри него. И мне кажется, что кафе живое, что оно медленно, еле ощутимо дышит, и где-то в глубине бьется его огромное каменное сердце… Несколько неуверенных, робких шагов… И вот мы уже дышим одним дыханием, и стуки наших сердец перекликаются и сливаются в единый стук, и с каждой секундой «Лабиринт» поглощает меня все глубже в свое засасывающее, безмолвное, не имеющее ни начала, ни конца, нутро, в свою страшную непроглядную темень, от которой веет какой-то тупой обреченностью…
«…Сколько их сгинуло за этим порогом?..» – вспомнилось мне собственное изречение, и я вдруг резко вздрогнула. А ноги все вели и вели меня вперед по рыхлой сыроватой земле, похожей на песок… А в ноздри вливался густой терпкий соленый воздух.
<Он утопился от несчастной любви… В море… - у меня возникло ощущение, что я бреду по берегу этого моря, и я невольно содрогнулась.>
«Нужно найти комнату, где проходила игра…» - словно ветром принесло откуда-то неясное решение.
Где же она может быть?..
Я наугад развела руки в стороны, и правая ладонь ткнулась в какую-то неровную стену.
<Наверно, где-то здесь…>
Дверь. Я чувствую дверь…
Внезапно сзади раздались тихие шаги.
Непередаваемый страх сковал мое сердце. Как будто ледяная рука сжала его в тиски.
Ладони заскользили по холодным кирпичам, и я нащупала длинную металлическую ручку.
В этот момент мимо меня прошла слабая волна, как будто кто-то невидимый приблизился ко мне.
<- Сюда… - прошелестел возле уха чей-то старческий голос. То ли шепот, то ли выдох…>
В темноте блеснули стекла очков, и шлейф легкой ткани или просто ветер, который гулял здесь, как на морском побережье, коснулся обнаженной ноги. В бессознательном ужасе я ухватилась за ручку, и дверь отворилась - легко и бесшумно.
Вместо пола за дверью стоял белесый туман, но заметила я это, уже сделав единственный неосторожный шаг, и понимая, что проваливаюсь сквозь него в какую-то бездну.
<«Борис Тимофеевич! Что же ты делаешь со своей бедной Дарьюшкой?..»> – подумала я, медленно, как будто вес мой внезапно стал не больше пушинки, пролетая вниз. И, по-моему, эта мысль не полетела вместе со мной… Она была тяжелее меня, она была, как здешний воздух – сыроватая и тугая.
И я почувствовала, что мой мысленный возглас остался где-то там, наверху. И часть меня – тоже осталась там.
И в тот же миг я опустилась, как на дно бездонного колодца, в знакомую груду тряпья.
<«Где-то здесь…»>
Отгоняя тишину, я сунула руку в карман. Спички. У меня должны быть спички.
Точно, они были. Вчера вечером, возвращаясь из библиотеки оркестра «Русская волна», я купила коробок за рубль. Потому что у Бориса Тимофеевича не было плиты с электроподжигом, как в квартире моего папы-адвоката.
И сейчас этот маленький коробок оказался весьма кстати.
Я осветила дощатый стол, скамейки, отдельные стулья. Какое-то решетчатое окно… Узнавая весь этот пустынный интерьер, осторожно подошла к шкафчику в углу.
<Здесь.>
Сырость приблизилась к ногам. Обняла их. В голове снова стало мутно, лениво и сонно. Мысли как будто затаились в ней, уступая место наплывающему дурману. Мозг начал медленно погружаться в мягкий обволакивающий сон. Когда я подошла к шкафчику, я уже почти не помнила, что нужно сделать.
Руки сами собой открыли скрипучие деревянные дверцы. Вынули карты – какие странные! – дамы, как персонажи сказок… А валеты… Руки стали слабыми, как у младенца, и карты веером, медленно-медленно закружились и рассыпались по воздуху…
Еще одна спичка.
Кружки с запахом пива… свечи… какие-то камни… и …
Журнал.
Что за журнал?..
«Журнал регистрации…»
Мозг вяло скомандовал искать имя и дату.
Ай! Догоревшая спичка больно коснулась пальцев, и он проснулся.
Искать! Скорее!
<Раздел «Архив».
Год 1986.>
Отозвавшись на приказ разума, пальцы медленно побрели по страницам, по строкам, по именам…
Еще одна спичка… Еще и еще… в сыром воздухе они вспыхивали вяло, мерцали тускло и тут же гасли.
Под моим еле-еле передвигающимся по бумаге длинным ногтем плыли корявые строки, глаза, щурясь, вчитывались, искали, искали <и, наконец, нашли.>
<Борис Тимофеевич Залевский. Год 1986. Код пари – 10.10.
И два звонких имени.
Вячеслав и Аля.>
Глава тридцать четвертая
Мозг едва успел уложить эту информацию на какую-то дальнюю полку, когда неясные шумы в голове вдруг начали стремительно приближаться и нарастать, и власть сна приобрела такую мощь, что, ища выход из игровой комнаты, <который должен был находиться где-то совсем рядом>, я трижды невольно зевнула и два раза споткнулась непослушным телом о стулья.
<Мгновения утекали… и они уносили мою жизненную энергию.>
Я понимала это. Я судорожно боялась этого! Боялась всей своей кожей, всей кровью, которая как будто тоже замедлила свое течение по жилам. Но ускорить собственное перемещение я не могла. Наоборот, движения тормозились с каждой секундой, а уплывающие мысли становились обрывочными и разрозненными.
…И мозг слабел и проваливался в какое-то тупое беспамятство…
<А выход всё никак не находился.
Как же это… Здесь же есть дверца, за которой я пряталась ночью… Она должна быть…Но её нет…
Мысли отчаянно путались, и я в прострации блуждала по маленькой комнатке, как по самому настоящему лабиринту, снова и снова обходя всё те же четыре гнетущие черные стены.>
Внезапно удивительный сон окончательно свалил меня с ног. Рука, ощупывавшая стену, прочертила безвольную горизонтальную линию и, потеряв последние силы, упала вдоль шелкового сарафана. <Сейчас и я упаду… и усну так сладко, как не спала даже в глубоком счастливом детстве…> Я почувствовала, как качнулся вокруг меня белесый воздух… как он начал трескаться и крошиться мутными неровными клочьями…
<Сладкое падение… и вечный сон… только скорее… Я больше не могу слышать этих нарастающих стонов и горьких, безнадежных всхлипов, плача, грубых окриков, неистового смеха, обрывков гитарной музыки и еще каких-то далеких звуков, с каждой секундой все сильнее разрывающих мою голову.>
Но упасть я не успела.
В самый последний миг тело вдруг стало прозрачным и как будто растворилось в белом клочковатом воздухе. Ноги потеряли опору, и, пытаясь ее нащупать, я внезапно поняла, что ступни в плетёных шлепанцах уже не могут достать до дна этого колодца… Чье-то знакомое теплое объятие вновь укрыло меня, и неведомо откуда взявшийся легкий поток ветра приподнял к самому потолку мою тающую оболочку. Не успев испугаться, я быстро пролетела сквозь белую штукатурку, сквозь какие-то комнаты, похожие на тусклые гримерки… в ушах стучало биение чьего-то близкого сердца… А перед глазами маячили размеренные взмахи тяжелых опахал.
<Она прилетела!..
Взмывая все выше и тараща глаза, я вдруг оказалась внутри того самого зала, где выступала с Димкой. Бесконечные ряды черных кресел… и ощущение незримого присутствия людей… нет, не людей…
Страшное ощущение подкралась к горлу.
…призраков… Мне и сейчас показалось так же, как и тогда. Что в абсолютно пустом зале
так тесно… что воздух сжат, как пружина.
Окажись я сейчас там, ВНИЗУ, СРЕДИ их невидимой толпы, я сошла бы с ума от ужаса…>
Снизу вдруг подул сильный леденящий ветер, как будто в полу зала открылась бездонная воронка… Подземный холод объял мои ноги, забравшись под купол сарафана.
<Они повсюду… Они вперили на меня свои пылающие невидимым светом жадные глаза… И они тоже видят меня…чувствуют…
И ЖАЖДУТ…
Они раскинули невидимые густые сети, и движение мое как будто замедлилось… словно я влипаю в этот воздух, как в тягучий мед… Скорее… вырви меня отсюда! - мысленно взмолилась я к своей спасительнице, чувствуя многократное прикосновение к ступням и пяткам чего-то отвратительно теплого и влажного, похожего на липкие языки…
Крылья сделали мощный рывок… перед глазами мелькнул потолок зала, огромная люстра, словно с фотографии городского театра до революции, распахнула свою сердцевину, и, просунувшись прямо внутрь этой люстры, я вылетела снаружи, на следующий этаж «Лабиринта».
Теперь передо мной, в маленькой гримерке, сидели за столом три женщины. Яркий свет осветил лицо одной из них.
<Какая красавица! – восхитилась я.>
Бледная кожа, нежная полуулыбка, огромные, волнующие глаза…
Совершенная красота!
Но в то же мгновение губы красавицы чуть раздвинулись, и прекрасное лицо странно исказилось… Совсем чуть-чуть, едва заметно! Но этого легкого движения хватило, чтобы загадочная полуулыбка превратилась в дьявольскую усмешку, обнажив сверкающие белизной, но чересчур длинные зубы… Глаза сузились, и блеск зрачков утонул в глубокой, беспросветной черноте.
Я почувствовала дурноту. <Скорее, милая!.. Скорее наверх…>
<- Ты останешься здесь… - раздался над ухом тихий шелест.>
Неожиданно мое тело опять наполнилось силой и полным человеческим весом и, не успела я удивиться тому, как наливаются руки и проясняется мозг, как крылья бабочки раскрылись, и в ту же секунду я больно шмякнулась на пол маленькой комнаты с белыми стенами и мебелью, завешенной прочной светлой тканью.
продолжение http://proza.ru/2013/12/18/2151