…Он не успел досчитать. Потому что его как будто ледяной водой окатили. А потом он на секунду умер.
Нет, не так. - Он сотню тысяч раз умер и сотню тысяч раз родился заново.
Он был великим фараоном и самым последним рабом, величественным махараджей и ничтожным кшатрией; ученым и поденщиком, римским центурионом и друидом; он был пламенным бунтарем и жестоким тираном, благородным героем и беспощадным убийцей; в его жилах смешалась кровь гуннов и галлов, ариев и россов; он чувствовал в себе жажду крови Джека-потрошителя и неукротимую тягу к далеким землям Колумба и Магеллана; он жил интригами и распутывал самые головоломные загадки; он мучился над тайнами Вселенной и прожигал жизнь в притонах и кабаках; его мозг был вместилищем невероятных знаний, неоткрытых еще теорий и ненаписанных стихов; он был гонимым и гонителем, преследовал еретиков – и всходил на эшафот; он распинал – и его распинали тоже; он боролся с рабством и создавал атомную бомбу; он был Вечным Жидом и графом Сен-Жерменом, Аристотелем и Калигулой; он сжигал Рим и погибал на французских баррикадах; писал доносы – и Декларацию Независимости; он видел и знал всё, - все, что было, есть и даже, что будет. И все это – в одну-единственную секунду. Тысячи жизней, душ, судеб и личностей, - все это прошло через его мозг, вскипело в его крови, впиталось в каждую клеточку его тела, - или же всплыло из глубин подсознания памятью веков. В эту секунду он чувствовал себя всемогущим – и знал, что он – бессмертен.
А еще через секунду все это ушло, и Олега скрутила жуткая боль. Она прокатывалась по телу горячими медленными волнами, так что Олег начал ощущать себя скатертью, по которой елозят утюгом. Сначала он еще как-то терпел, лихорадочно вцепляясь в подлокотники кресла и оставляя на «вечном» пластике царапины от ногтей. Потом, когда боль добралась до ног, не веря себе, терпел еще какое-то время.
«Не может быть! – металась сумасшедшая мысль, перетекая от паники к надежде – и обратно. – Это… это просто фантомные боли!»
А потом он заорал и вскочил.
«Эй, полегче! – зазвучал в его голове предостерегающий голос. – Не гони коней!..»
Но Олег, уже ничего не слушая, рванулся вперед – с тем, чтобы через мгновение потерять равновесие и загреметь на пол. «Не получилось!! Как?.. Почему??.»
…Наверное, хорошо, что в тот момент сознание решило ненадолго оставить его. Это дало ему возможность осознать свершившееся и приспособиться к новой реальности. Если бы не эта кратковременная отключка, вероятно, Олег сошел бы с ума от отчаяния. Однако мимолетная пауза расставила все по своим местам.
Застонав, он открыл глаза. Голова гудела, будто по ней долго били железной кастрюлей.
- О-ох… Святые ежики… – прохрипел Олег. – Крепко же меня шандарахнуло…
Внутри засмеялись:
«Не бойся, скоро это пройдет».
- Понятно… Шизофрения не дремлет: голоса внешние перешли в голоса внутренние. Хотел бы я знать, какой вид сумасшествия предпочтительнее?..
«Зачем же так мрачно? – жизнерадостно поинтересовался изнутри знакомый голос. – Это всего лишь я».
- А-а… Мой призрачный друг… Ты уже тут? Ну и то хлеб: хоть обниматься не придется…
«Ценю твое чувство юмора, - бодро отозвался призрак. – Хотя и должен признать, что оно отмечено некой долей пессимизма. И совершенно напрасно: ты та-а-акое утро пропустил, приятель! Солнце в пол-окна!..»
Олегу показалось, что призрак довольно потянулся, как сытый кот.
- Рад, что хоть кому-то это утро принесло радость, - пробурчал Олег. Потом вдруг вспомнил: – Э-э: в самом деле утро!.. Как же ты?..
«Дубина, - усмехнувшись, сказал призрак. - После слияния с носителем дневной свет для таких как я становится не актуален. Кстати, поздравляю тебя с удачным проведением операции, партнер!»
- Лично у меня для праздника причин маловато, - нехотя процедил Олег. – Кажется, ходить я не могу…
«А, так ты из-за этой ерунды расстроился?» - легкомысленно заявил призрак.
- Из-за ЕРУНДЫ, говоришь?.. – Олег сжал кулаки. – Из-за ЕРУНДЫ, да?..
«Да не кипятись ты…»
- Ты же говорил… ты обещал!.. Ты же… что я смогу ходить…
«Да сможешь, сможешь», - снисходительно прервал призрак бессвязный Олегов лепет.
- Ты что, издеваешься? Я же попробовал – и у меня ничего не вышло. Слышишь – не выш-ло!
«Кончай истерить! – заорал призрак и с совершенно Валькиными интонациями добавил: - Достал уже! Говорю тебе – сможешь, значит, сможешь».
Олег оторопело молчал.
«Просто мышцы на ногах у тебя за столько лет атрофировались, так что вначале ходить будет трудновато. Я, конечно, помогу, но не мешало бы еще специальные упражнения поделать. Или в тренажерный зал походить. А еще - протеинчиков каких-нибудь попить для наращивания мышечной массы…»
- Что ж ты раньше не сказал? – пристыжено выдавил Олег.
«А разве меня кто-то слушал? – съязвил призрак. – Нет, - помчался, пошел скакать аки козел по огороду. Вот и результат. Как ты себя чувствуешь?..»
- Башка трещит как после трехдневной попойки, - признался Олег, осторожно ощупывая голову. На лбу обнаружилась ссадина и огромная шишка.
«Так и должно быть. Ты знаешь, сколько терабайт информации сквозь себя пропустил?.. Это не хуже вина пьянит».
- Ага. И не хуже вина память отшибает. Не помню я ничего. Из головы всё, что ты показывал, будто солому ветром, выдуло.
«А зачем тебе все сразу помнить? У тебя есть я. Считай, что я - твоя личная библиотека. Или файлообменник. Нужно будет что-то – возьмешь».
- Круто! – искренне восхитился Олег. – Все, что угодно?
«Ну, почти, - смутился призрак. - За исключением того, что тебе знать не положено».
- А что, есть и такое?
«Есть. То, до чего человечество еще не доросло. Или же то, что изменит человеческое сознание. Или же то, что запросто сведет тебя с ума. Подобные знания находятся в особой зоне и защищены ментальной стеной. Надеюсь, ты будешь достаточно благоразумен, чтобы не лезть куда не надо?»
- Не везет так не везет, - с притворной жалостью вздохнул Олег. – Всегда хотелось узнать что-нибудь эдакое…
«Не стоит с этим шутить, - сурово прервал его призрак. – Поверь, есть вещи, которые на самом деле лучше не знать».
- Ладно, ладно, договорились. Я все понял. У каждого могут быть свои маленькие секреты. И личное пространство.
«Ну, вообще-то, кроме оговоренного, секретов у меня от тебя нет. Считай, это и есть мое личное пространство, – усмехнулся призрак. - А тебе могу устроить, если хочешь».
Некоторое время Олег сидел с совершенно отсутствующим видом. Потом глаза его загорелись, и он расплылся в восхищенной улыбке:
- Вот это да! И как сие получилось?...
«Учись, студент, - снисходительно произнес призрак. – Делаешь так и так… Вот и все. Понял?».
- Угу! Не думал, что это так просто! – удивился Олег. – Спасибо тебе, дружище!
«Да всегда пожалуйста. Пользуйся на здоровье. Можешь хранить в этом отнорочке, что захочешь».
- Слушай… - Олег вдруг замялся. – А ты за это на меня не обидишься, а?
«А чего обижаться? Просто ты скоро поймешь, что в этом нет никакого смысла».
- Ты о чем?
«Ну вот чем ты слушал? – вздохнул призрак. - Вспомни, что я тебе про поле говорил?.. Ну-ка, ну-ка, напряги извилины!..»
Олег некоторое время соображал, что призрак имеет в виду.
- Зараза! – наконец выругался он. – Поле-то общее!..
Призрак захихикал, довольный произведенным эффектом: «На этом, собственно, и основано действие телепатии».
- Так что же, получается, что отнорочек этот мой – сплошная фикция? И для тебя прозрачен, словно рыболовная сеть?
«Успокойся, партнер. Да, поле общее, и отнорочек твой – всего лишь условность. Но цивилизованных людей от дикарей, если ты в курсе, отличает привычка уважать чужое личное пространство и соблюдать условности, договоренности и установленные заранее правила общежития. Так что соваться туда я не собираюсь. Кстати, это не только наших взаимоотношений касается, но и телепатии вообще».
- Так что, ты и вправду не шутил, когда сказал, что я смогу мысли читать?
«Конечно. Только увлекаться не советую. И времени много на это уходит, и не так уж это занимательно на самом деле. А бывает, лучше вообще не знать, что там в головах происходит… Себе дороже. В общем, - «не будите спящую собаку». А так, конечно, сам смотри. На первых порах, наверное, будет очень интересно».
- А разве это можно отключать по желанию? – удивился Олег.
«Разумеется! Как и любая функция, телепатия имеет свойство управления. Нужно – включил, не нужно – выключил. Ведь это немыслимо, если бы у тебя в голове постоянно чье-то «радио» играло! Тогда среди призраков психов было бы столько же, сколько и среди людей. С нас хватает и проблем с общей памятью».
- За столько веков – и не разобрались?..
«Да вот не нашлось до сих пор умника вроде тебя, - съехидничал призрак. – Ладно, теперь о…»
- Просто никогда не знал, что у призраков могут быть какие-то проблемы, - признался Олег.
«А что ты вообще о нас знал?»
- Ну-у… - задумчиво протянул Олег, перебирая в памяти фильмы на эту тему и прочитанные по эзотерике книги.
«Дай угадаю: призраки похожи на клочья тумана, они все как один злобные, а по ночам жутко утробно воют или скрежещут зубами. Так?»
- Ну-у… - снова неопределенно протянул Олег. Все сказанное вполне соответствовало его собственным представлениям. Или, как он теперь понимал, заблуждениям.
«Понятно, - с легким вздохом подытожил призрак. – Знаешь что, - переключился он, - а не пора ли нам сделать небольшой перерыв? Ты, вроде, в это время всегда завтракаешь».
- Ну да.
«Тогда …не мог бы ты сварить кофе? – призрак был немного смущен. – Тысячу лет кофе не пробовал!»
- Угу, конечно! Сейчас только в кресло заберусь.
Олег уцепился за подлокотники.
«Погоди! Это никуда не годится. Для чего мы тогда все затевали? Давай-ка поднимайся на ноги – и иди».
- Что – вот так прямо, как Лазарь – встать и идти? – спросил Олег, оттягивая время.
«Нет, пролежать тут еще пару лет, пока твоему тухлому тельцу кто-нибудь завтрак прямо сюда не подаст! – язвительность призрака была на высоте. – Кстати, не думаю, что валяться на холодном полу такое уж полезное занятие. Мне-то что, я уже оценил: пол изумительно холодный! – а вот ты можешь простуду схлопотать или поясницу застудить. А оно тебе надо? Вставай, говорю!»
Олег даже себе никогда не признался бы, что слегка трусит.
Шутка ли: просидеть в кресле все золотое детство, школу, институтские годы (но об этом нужно было бы рассказывать отдельно), и тут вдруг вот так вот – встать – и пойти?!. Нисколько не задумываясь о процессе ходьбы и не придавая этому никакого значения. Просто легко и беззаботно переставляя ноги, - так, как это делают все обычные люди. Левой-правой. А вдруг у него и сейчас не получится? Что тогда?..
«Давай».
И тогда Олег, повинуясь неистребимой и последней надежде, шагнул. А потом еще и еще. Шаг. Другой, третий… Колени у него дрожали и подгибались, лоб покрылся испариной, но он шел. Шел!! Один маленький, обычный - для всех остальных - шажок для Олега был огромным прорывом. Этим шагом он сделал не что иное, как преодолел пропасть, разделявшую его с человечеством. Он шагнул в мир нормальных людей.
Ничего, что руки его цеплялись за стены, а ноги волоклись по полу, как две неподъемные колоды, - главное, - он стоял на своих собственных ногах и шел! До кухни оставалось – на глаз - всего каких-то пару метров – и миллион парсек в его сознании – но он шел, и знал, что дойдет во что бы то ни стало.
«Чувак, ты мегакрут!» - услышал он у себя в голове ироничный голос и автоматически ответил:
- Пошел ты к черту, Валька!
Потому что говоривший был Валькой больше, чем на сто процентов, и Олег так по нему соскучился, что не мог не узнать.
«Финишная прямая – последний решающий рывок – и – победа-а-а!» - подбодрял его Валька, комментируя Олегово ковыляющее вихляние, больше похожее на передвижение ныряльщика в ластах по песчаным барханам, чем на ходьбу.
А потом в глаза ему ударило яркое осеннее солнце, и он, опустившись на кухонный стул, закрыл лицо руками и беззвучно заплакал. Как не плакал вот уже много лет. Сотрясаясь от рыданий и захлебываясь слезами. Но это не имело сейчас решительно никакого значения, главное – он смог – сам! – пересечь коридор и дойти от комнаты до кухни. А слезы можно было списать на сумасшедшее солнце, ослепившее Олега и обжегшее его сетчатку.
Валька – призрак – деликатно молчал. И Олег, как ни радовался Вальке, был ему безмерно благодарен за эту «радиотишину», потому что сейчас, как никогда, ему требовалось побыть наедине с собой и разобраться со своими скачущими мыслями, бушующими, подобно весеннему паводку, чувствами и бешено колотящимся сердцем.
Солнце медленно перемещалось над соседним домом, двигая его тень, словно часовую стрелку. По двору огненным лоскутом носилась чья-то рыжая собака, и ее веселый лай проникал даже через двойное стекло. Оставшиеся после вчерашнего ливня лужи по бокам слегка подморозило, и они походили на засахаренные по краям банки с вареньем. Олег с удивлением понял, что двор перестал казаться ему чужим и унылым.
- Спасибо… - шепнул он, улыбаясь и не зная, кому в точности предназначена его благодарность – вернувшемуся ли Вальке, сотворившему чудо призраку или вот этому нечаянному осеннему солнцу.
Вспомнив о том, зачем пришел на кухню, он начал готовить завтрак. Передвигаться на своих двоих было безумно трудно, но Олег ни за какие коврижки не согласился бы в этот момент вновь усесться в кресло. Он нагнулся и снял носки. Ему - за много лет - хотелось ощутить твердый пол своими ногами, - его гладкость, его щербинки и его прохладу, как призраку хотелось - тоже за много-много лет – ощутить вкус свежесваренного кофе.
Отхлебнув горячего напитка, Олег послал своему партнеру безмолвный призыв.
«Кайф! - не замедлил проявиться тот. – Супербожественно!»
«Супербожественно» было словечко из лексикона Вальки, и Олег невольно засмеялся.
- Еще хочешь? – подначивая, спросил он.
«Спрашиваешь!..» - притворно возмутился голос.
Олег налил еще чашку и приготовился пить.
«Э-э, а сахар?..»
Олег знал, что в отличие от него, Валька любит кофе с сахаром, поэтому бубухнул в чашку целых три куска рафинада, радуясь и самому товарищу, и тому, что может хоть как-то порадовать его. Что не сделаешь для любимого друга? Для Вальки он не пожалел бы не только сахара. Он отдал бы за него все, что угодно. Даже свои ноги, если бы потребовалось.
«Нет, кофе – это все-таки тема!» - в совершенном блаженстве протянул голос, и Олег уже не знал, кто произнес эти слова - призрак или же Валька.
- Угу, - согласился он, делая очередной глоток.
Возможно, на посторонний взгляд, кофе и не был супербожественным. Возможно. Но только не для Олега. Если Валька назвал его именно этим словом, значит, кофе этого действительно заслуживал! Уж кто-кто, а Валька знал толк в этих делах. Поэтому сомневаться в его словах у Олега не было ни малейшей причины.
Заваренный в это утро кофе приобрел весьма притягательный вкус. Словно присутствие Вальки – призрака добавило в него некую пикантную и неповторимую нотку. Его вкус стал ярче, резче, насыщеннее, - каким, вероятно, казался, когда Олег пил кофе впервые. Теперь он в полной мере понял призрака, рассказавшего ему о серой пелене, затянувшей мир. Сейчас ее будто сдернули, обнажив самое естество мира – всю его первозданность и красоту.
И коснулось это, как заметил Олег, не только вкуса. Цвета тоже стали ярче и контрастнее, звуки – четче и выразительнее, мир будто расцвел. Призрак, сам того не ведая, сделал ему еще один подарок.
Серая пелена пала; и если это преображение заметил даже Олег, то какова же была разница для призрака? – Можно было только догадываться.
Весь день они проболтали, как старые добрые приятели, - обо всем и ни о чем, - как не раз бывало у них с Валькой. Спорили, смеялись, смотрели старые фотографии еще школьных времен, на которых Олег – большеглазый и растрепанный мальчик – сидя в кресле, призывно махал кому-то рукой, зовя присоединиться, а Валька – живой, лопоухий и веселый, строил Олегу рожки… Потом Олег с горем пополам пытался ходить без опоры; и хотя получалось у него пока как у коровы на льду, - по словам Вальки – призрака, – все-таки он стал чувствовать себя на своих двоих немного увереннее.
В ногах происходило что-то странное: их пощипывало и покалывало, и Олег ощущал себя деревом, по которому весной начинают бежать разогретые первым теплом соки.
Находившись до изнеможения, он снова сварил себе – им обоим – кофе и утвердился на кухонном подоконнике, усевшись так, как мечтал вот уже много лет: прислонившись спиной к оконному косяку и подтянув колени к груди. С нового ракурса двор словно раздался вширь и показался Олегу едва ли не огромным. Или же, скорее всего, расширилось Олегово восприятие, охватывая аспекты бытия, скрытые обычному, замыленному бытом глазу.
- Такое впечатление, будто травы какой-то накурился, - усмехнулся Олег, поражаясь свежести и новизне впечатлений. – Или же родился заново.
«Ну ты и сравнил! – хмыкнул призрак-Валька. - По-твоему, новорожденный выходит из материнской утробы обкуренным, что ли?»
Олег чувствовал, что Валька над ним специально подтрунивает, поэтому продолжил мысль:
- А что? Рождение – тот еще адреналин! Если бы природа об этом не позаботилась, возможно, желающих появиться на свет стало бы куда меньше.
Призрак-Валька снова хмыкнул.
«Можно подумать, будь твоя воля, ты бы не захотел родиться?»
- Знаешь, Валька, - сказал он, уже не анализируя, с кем говорит. В конце концов, он хотел, чтобы это был Валька, значит, так оно и было! Точка. – Знаешь, это вопрос философский. А философские вопросы, как ты помнишь, лучше решать за стаканчиком хорошего вина.
«Кстати, по поводу алкоголя…» - прервавший Олега строгий наставительный голос не оставлял никакого сомнения в том, что Вальки и дух простыл. Переход был настолько резким, что Олег растерялся.
- А где Валька?
«Хорошего понемножку, - буркнул призрак. – Ну, чего надулся, будто любимую игрушку отобрали?»
- Ты его выключил, что ли?.. – ляпнул Олег первое, что пришло на язык.
«Дурак! – огрызнулся призрак. – Как я могу его выключить? Ты соображаешь?»
- Ты же сам говорил…
«Я говорил про функции. Функ-ции, ферштейн? А Валька твой – энергетическое поле; электрон, размазанный в пространстве, если тебе так понятнее будет. И одновременно – волна определенной частоты. Когда частоты совпадают, твой Валька «проявляется». Сейчас произошла рассинхронизация. Вот и все. Я думал, ты уже понимаешь».
- Ни черта я не понимаю. Я просто хочу знать про Вальку... – тихо сказал Олег. - Если он есть – то где?..
«Это вопрос философский, - говоря твоими же словами».
- А если… если я у него спрошу?..
«Не вздумай!» - жесткий и властный тон призрака сообщал, что Олег ступил на запретную территорию.
Олег испуганно замолчал. Однако любопытство оказалось сильнее. Не убьет же его призрак в самом деле?..
- А что, это какая-то Вселенская тайна, от которой Земля с орбиты сойдет? - решив прозондировать почву, кинул он пробный шар.
Призрак хмыкнул, разгадав хитрый Олегов маневр, и на уловку не повелся.
«Просто представь себе, что будет с Валькой, если ты его вдруг огорошишь таким вопросом, - сказал он. – Ты о нем подумал?.. То-то же. Для него жизнь – это здесь и сейчас. Большего он не знает. И ни о чем не догадывается. Понимаешь?..»
Озадаченный вид Олега говорил о том, что к такому повороту мысли он не готов.
Призрак вздохнул. И уже спокойно, словно маленькому ребенку, стал объяснять:
«Ты же через слияние прошел. Знаешь, что это такое… Помнишь. Где они все, по- твоему, те, кого ты почувствовал?.. Они существуют или их нет? Валька – один из них. Он везде – и нигде. Понимаешь? Он – частица».
- Ну да, - уныло протянул Олег, - конечно. Частица. Винтик. Крошечный незаметный винтик в огромной машине. Винтик в мясорубке.
«Не передергивай. Я говорил совсем не об этом. Он – частица мира. Его атом, если хочешь. А атом, как ты помнишь, в переводе – «неделимый». Его душа – неделимая составляющая Вселенной. Разве это плохо?»
- А я?.. – вдруг спросил Олег. – Что будет со мной, когда…? Я тоже стану как ты? Как Валька?.. Как все они?
«Олег, мы ведь, кажется, договаривались? – Насчет отнорочков, секретов и личного пространства. М-м?..»
- Ну... Был такой разговор.
«Рад, что ты помнишь».
- Я просто хотел… Скажи, а Валька… он еще вернется?
«Мне-то откуда знать?! – возмутился призрак. – Это вообще не от меня зависит!»
- А от кого? – опешил Олег.
И вдруг сообразил, что они с призраком говорят о совсем разных вещах. Вернее, об одном и том же, но на разных уровнях. Олег спрашивал, сможет ли Валька «проявиться» когда-нибудь еще, а призрак имел в виду что-то совсем глобальное, что, по его же собственным словам, ему, Олегу, знать было не положено. Многозначность человеческого языка создала развилку, позволявшую заглянуть за «красные флажки».
«В свое время узнаешь. Ибо «Во многая мудрости – многая печали», - процитировал призрак. – Прости, я и так сказал слишком многое из того, что не полагалось... Да и вообще, вопрос это действительно философский».
Олег решил, что, пожалуй, на рожон сейчас лезть не стоит. А, возможно, призрак прав, и некоторые вещи и впрямь лучше не знать. Открывавшаяся перед ним Вселенная кишела загадками и тайнами, подавляющая часть которых на поверку была не просто отталкивающей, но и пугающей.
- В таком случае, партнер, «А не хлопнуть ли нам по рюмашке?» - предложил он.
Судя по хмыканью, призрак цитату узнал, однако шутку Олега никак не поддержал.
«С алкоголем и дурманящими веществами поосторожнее».
Сказано было более чем сухо и более чем серьезно. Хотя юмор, как Олег убедился, призрак понимал, да и сам шутить умел.
Только Валькины шутки были легкие, летучие, словно пушинки от одуванчика. А у призрака – как камушки: весомые, литературно гладкие и академично прохладные. Над одними хорошо было хохотать, жадно поглощая их, как сладкую сахарную вату; над другими хотелось помозговать, пробуя их «на язык», подобно кислому леденцу.
Впрочем, Олег стал замечать, что шутки призрака понемногу меняются, словно юмор просачивался откуда-то извне, переходя, так сказать, по наследству от Вальки. И даже появилась какая-то своя искра: свои словечки, присказки, темы, рождавшиеся в этом странном симбиозе двух душ. Или все-таки трех?.. – Ведь носителем был он, Олег, а, значит, призраку кое-что и от него перепадало.
- У призраков что, сухой закон? – заинтересовался Олег. – Или вам какие-нибудь религиозные убеждения не позволяют вино пить?
«Ну, положим, сухого закона у нас нет; и в свое время я пробовал такие вина, что тебе и не снились, - снисходительно сказал призрак. – Насчет убеждений – глупо было бы отрицать, что их нет – они даже у лошади Пржевальского есть… Ты чего ржешь?.. Так вот. Только никакого отношения к религии это не имеет. Почему у вас чуть что – принято религию приплетать? Да и вообще, как ты себе это представляешь, нашу религию? На чем, она - по-твоему - должна быть основана, и кому мы должны поклоняться?»
Олег невольно прыснул:
- Да уж, - сказал он, смеясь. – Тут я промашку дал! У вас там мирное сосуществование, сплошной консенсус и анархический пантеон! А из-за чего же тогда?
«Да из-за вас! Из-за тебя, неужели непонятно? Алкоголь притупляет реакцию и сенсорное восприятие, бла-бла-бла. В общем, прими как данность».
- КПБ?
«Именно. Одно из правил».
- Понял, не дурак, - коротко сказал Олег. – Тогда, может, еще по кофейку?..
…Когда кофе был допит – это как раз совпало с закатом – самое время было вернуться к прерванному разговору.
- Ладно, давай инструктируй дальше. Что там у нас на очереди после телепатии? – Телекинез? – шутки ради весело спросил Олег.
«Прости, - на полном серьезе ответил призрак. – Тут я тебе мало чем помогу».
- Что, «кинеза» не будет? – преувеличенно огорчился Олег. – Ну вот…
Призрак же был, похоже, расстроен не на шутку.
«Прости, - виновато сказал он. – Теоретически я могу тебя, конечно, проинструктировать, но в основном тебе самому придется с телекинезом разбираться. У меня с этим, как ты говоришь, облом…»
- Слушай, а почему так? Мысли читать можешь, а предметы двигать - нет?.. – с интересом спросил Олег.
«Практики маловато, - понуро пояснил призрак. – Телекинезом может владеть тот, у кого когда-либо был телесный контакт с материальным объектом. С человеком, то есть. У меня еще не было. Вот представь себе живое существо. Ребенка, к примеру. Что-то он умеет делать с самого рождения – дышать, глотать, реагировать на боль, а чему-то учится в течение всей жизни – ползать, говорить, читать, держать ложку …»
- Это ты про условные и безусловные рефлексы?
«Ну да! – оживился призрак. – У нас то же самое. Только умения другие. С чем-то мы уже рождаемся, а что-то приходится осваивать. Читать мысли – это безусловное. Это как-то с полем связано. Я тебе про него рассказывал. А вот толкать предметы – навык. Чтобы этому научиться, нужно хотя бы раз почувствовать, ощутить – вес, фактуру, плотность… И без носителя тут никак не обойтись».
- Вот оно что, - сказал Олег. – А как насчет летать? У меня получится?
«Летать?» – призрак был слегка удивлен.
- Ну, левитировать, - поправился Олег.
«Да нет, я понял, - сказал призрак. – Нет, это вряд ли. Мы летать не умеем. Полет – это преодоление силы тяжести и сопротивления воздуха, - стал объяснять он, явно сев на своего конька. - А левитация – игнорирование притяжения согласно закону… Ладно, не буду тебя грузить, - все равно ваши физики этот закон еще не открыли. Мы, как ты понимаешь, не пользуемся ни тем, ни другим способом. Нам они не нужны».
- А вот ты по воздуху перемещался – это что, не полет? – в свою очередь удивился Олег.
«Нет. В обиходе это, разумеется, можно как угодно называть. Но, говоря строго научно, это телепортация. Тебя какая интересует: горизонтальная, вертикальная, линейная, дискретная или..?..»
- Тпру!.. – Олег замахал руками. – Ничего себе!.. Я что, это все тоже выучить должен?!
Призрак вздохнул:
«Да нет… Это так, для общего развития».
- А-а… - Олег немного успокоился. - А как же скорость?
«Что скорость?»
- Телепортация – это ведь, как ежику известно, мгновенное перемещение из одного места в другое, а тут…
«Ежику своему скажи, чтобы молоко на губах сначала утер, прежде чем в физику соваться», - с ехидцей фыркнул призрак.
- Я серьезно: разве возможна телепортация на таких низких скоростях?
«В фантастических романах, может быть, и невозможна, – небрежно заметил призрак. - А в реальности – как видишь. Поменял переменную – и всё. Я тебя научу».
Сказанное прозвучало, как забавный афоризм, и Олег рассмеялся.
Продолжение следует.