Командир, я вчера видел Бога
Он считает, что время пришло
И еще, командир, Он добавил: раз выхода нет
Значит надо идти напролом
Чин-Дар/Бу,
один из последних
-Конец нам, – спокойно объявил Ястреб.
-Похоже, что так, хотя… Еще посмотрим, – пробормотал Лесник, продолжая возиться с огнеметом.
Ястреб оглянулся. Пожар взбирался на холм не спеша, словно понимая, что они в ловушке. За спиной была сплошная стена пламени. Справа и слева вытянулись два огненных «языка». Они почти соединились впереди – теперь бежать было некуда. Ястреб двинулся вперед, на что-то надеясь. Лесник закинул оружие за плечо и последовал за ним.
По большому счету, надеяться было не на что: попытка устроить встречный пожар провалилась, а второго шанса огненная стихия никому давать не собиралась. Они не учли особенностей местных деревьев, да и мало было двух огнеметов чтобы отнять пищу у огненного фронта.
-Никак не пойму способностей этого леса к регенерации, – через респиратор и сквозь треск пламени голос Лесника был едва слышен, но напарник давно понимал его с полуслова.
-Зола, – отличное удобрение. Ты сам говорил, – отозвался Ястреб, не оборачиваясь.
-Согласен, но в таком холодном климате…
Ястреб вскинул руку, и оба спасателя замерли, а затем молча медленно встали спина к спине. Отработанным движением каждый из них отвел в сторону огнемет, готовясь отбросить его как можно дальше. Теперь это было не оружие. И не средство пожаротушения. Теперь это была приманка для опасного и плохо изученного противника. К счастью, был и другой способ борьбы с ним. Или с ней – не важно, как это называть. Главное это увидеть. Раньше, чем оно окажется рядом.
Не бояться! Просто не бояться, это ведь так легко – подумал Лесник, чувствуя, что от страха уже седеют волосы. Левая рука инстинктивно сняла с поясного ремня трещалку. Местное изобретение. Равно как и однозарядные огнеметы. Небольшая такая штучка, вся суть которой – создать сильнейшее электромагнитное поле. Лучшая приманка…
-Справа - сзади, – Лесник не говорил этого вслух, он воспользовался гипносвязью, хотя они стояли рядом. Говорить было опасно, к тому же слова требовали больше времени.
Оба огнемета приземлились в кустах, затем раздался взрыв. На любой другой планете это был бы счастливый финал схватки. Но Суланш был особой точкой на звездных картах: совершенно естественные явления природы принимали здесь невообразимые масштабы. Первой аномалией были лесные пожары. Они периодически прокатывались по планете, но на огнеупорных деревьях вновь и вновь отрастала листва. И Лесник с Ястребом могли бы тихо - мирно погибнуть, изучая это чудо, если бы не вторая аномалия. Не менее смертоносная, с той лишь разницей, что дело свое делала, как правило, мгновенно. Ничего уникального по сути – но нигде еще не было отмечено столь высокой концентрации шаровых молний.
На этот раз их было не меньше семи. Первая полетела следом за огнеметами – все-таки два больших куска металла, как на такое не клюнуть. Огненный шарик зацепился за ствол дерева и избавил спасателей от своего присутствия. Еще два лопнули вдалеке. Сами. Это случается. Следующий был использован Ястребом очень удачно: взрыв был мощный, и произошел как раз посреди «языка» лесного пожара. Так можно было убить двух зайцев – и от молний спастись и дорогу через огонь пробить. Дальше надо только взобраться на соседний холм – он ведь совсем лысый! Нечему гореть. А там, может, и капсула с корабля подоспеет. Ястреб поделился мыслью с напарником – все так же, не открывая рта, по гипносвязи. Затем подумал «громче», чтобы идею приняли и на орбите. Чтобы знали, куда точно сбрасывать аварийную капсулу. Точнее даже, не куда, а когда – дорогу-то она сама найдет по сигналу персональных передатчиков. Сверху идею поддержали, поскольку других способов помочь и не было. С космического корабля совсем не легко тушить лесные пожары. Даже если это спасательный корабль Совета Галактики. Особенно, если посреди огненной стихии находятся два живых человека, что исключает возможность обстрела, скажем, тяжелыми поглощающими зарядами.
Еще пара трещалок отвлекли очередную молнию. Разрыв летающего убийцы повалил, на этот раз, всего одно дерево. Если бы оно подмяло под себя еще парочку, путь был бы свободен. То есть от огня свободен, но не от бурелома, через который надо еще перебраться. Хотя это не так сложно. Включить защиту и прыжками - прыжками. Но на защиту сил нет, ведь карманный преобразователь может лишь использовать энергию того, кто им управляет. Других ограничений нет. Спасатель с «волшебной палочкой» может почти все: мысли читать, например, или сигналы передавать. Даже телепортироваться может. Да только тут некуда, лес кругом – закончишь телепортацию в дереве, и конец. Да и сил-то не осталось, все ушли на выполнение задания. И все время на него потратили, на эту, как бы назвать ее… рекогносцировку.
Молний вокруг больше не было видно, а они бы пригодились в отчаянной попытке перерубить огненную реку. Ведь немного осталось: «волшебные палочки» подсказывают, что ширина «языка» невелика.
Решение проблемы попалось под руку неожиданно. Точнее не под руку, а под ногу – Лесник наступил на то немногое, что осталось от оружия Ястреба после прямого попадания шаровой молнии. Совсем рядом лежал второй огнемет, слегка оплавившийся при взрыве, но совершенно исправный. Дульнозарядная конструкция была столь проста, что там почти нечему было ломаться.
-Хорошо, что не успел зарядить! – заметил Лесник, подбирая уродливую железяку. – У тебя патроны остались?
Ястреб обозначил пальцами количество боеприпасов, Лесник поднял короткий ствол, чтобы выстрелить в конец спасительной тропы. Один взрыв и все – можно бежать вниз и сразу наверх. На этот огромный горелый холм, где такой простор для приземления капсулы. Там так много места, которого здесь почти не осталось – попадет спасательное устройство в огонь, и какая от него польза?
Когда она приземлится, все будет просто: запрыгнуть внутрь, закрыть люки и телепортироваться. Вот-вот потемнеет в глазах, а затем возникнет карантинный шлюз звездолета…
И действительно, в глазах потемнело. Только это не была телепортация. Они не успели понять, что это было. Ястреб просто потерял сознание. У Лесника же до темного занавеса вся жизнь пронеслась перед глазами. Ну, так всегда говорят – на самом деле, не вся, а лишь наиболее яркие моменты. И они навсегда остались в памяти его карманного преобразователя.
С низкой орбиты отлично различались красные линии на поверхности планеты Суланш. Это еще один феномен – не такой опасный, как лесные пожары и шаровые молнии, но куда более загадочный. Возле огромного панорамного монитора с видом планеты беседовали трое. Более всех выделялся высокий лысый человек в комбинезоне спасателя – Алекс (более известный как Ястреб). Рядом с ним стоял еще один спасатель – Рауль (он же Лесник), внешне ничем ни примечательный, что иногда помогало ему выжить. Третий расположился спиной к экрану – ему не надо было видеть картинку, ибо он помнил ее почти наизусть. Одежда его была будничной – свободная накидка резко контрастировала с облегающими костюмами собеседников. Полузакрытые глаза и мягкие черты лица археолога Али Кочевника дополняли картину.
-…необитаема с тех самых пор. Кроме этого сигнала, мы ничего о ней не знали. Я думаю, именно вам интересно будет понять, что стало с тем, кто послал тот сигнал. Известно, что он совершил там вынужденную посадку… Но в целом, ваша задача проста: определить, не опасно ли высаживаться археологам, – Кочевник замолчал и опустил глаза, затем тем же тоном поправил себя: – Определить, насколько опасно высаживаться. Там, внизу, не бывает безопасно. Думаю, не мне вам рассказывать. Здесь гораздо спокойнее, в космосе. Понятнее, что ли. Границы здесь четкие: жара и холод, атмосфера и вакуум. Жизнь и смерть…
Али устало улыбнулся, попрощался и ушел в направлении ангара, где разгружалась его экспедиция. Археологи тоже вовсю готовились к высадке. Будто бы решение о ней уже принято.
-Они будут десантироваться в любом случае, а? – Ястреб нехотя отвел взгляд от планеты и мотнул головой в направлении археологов.
-Это же Кочевник, который три раза выводил своих людей из под обстрела! Я у него учился, кстати.
Тут Алекс вспомнил кадры широко известной хроники. То же спокойное лицо начальника экспедиции, только в тесной рубке малого корабля межпланетного класса.
Очень странное место. Громадная гора посреди степи. Усеченный конус. Здесь обрывается отменная (когда-то в прошлом) дорога. Не похоже на вулкан. Вообще, явно что-то рукотворное. Конечно, надо заглянуть внутрь, обязательно. Но осторожно.
Ястреб прощупывал пространство впереди себя во всех возможных спектрах, но все же пару раз его голова встретилась с потолком. Если б не шлем – обилен был бы урожай синяков и шишек.
-Такого они еще не видели! Пусть с орбиты скажут, что это. Кочевник, посылаю запись. Думайте. Может выясним, куда теперь идти?
-Думаю, это культовое сооружение, – отозвался археолог с орбиты. – Я бы послал внутрь роботов сначала… Конечно, прежде еще и просканировал бы. Да, а потом роботов… Но Вы уже сами залезли, Ястреб. Там ничего не пострадало от Вашего визита?
-Я в самый низ не спускался. Видно же, вся картинка – вид сверху…
Вид, однако, был хорош под любым ракурсом. Спасателей, археологов, историков и иже с ними трудно удивить – они много всяких капищ видели, но тут… Сидят себе идолы. Сохранность отличная. Руки-ноги. Отдельные детали различимы под слоем пыли. Только отчетливо заметно: ни у одного головы нет. Совсем. И даже шеи нет. И не было, видимо. Иначе следы бы остались…
Лесник долго исследовал запись, а затем вопросил, сделав серьезное лицо:
-Мы, конечно, не спешим с выводами, но чего ожидать от планеты, где такому поклонялись?
Потом они пересекли одну из линий. Тех самых, красных, которые видно даже из космоса. С обеих сторон к ней подступал лес, но ни одно дерево не росло на самой линии. На всякий случай спасатели включили защиту и оказались правы. Слегка светящаяся поверхность уничтожала все, что имело неосторожность попытаться ее пересечь. Защита спасла, но отняла немало сил.
-Удивительные люди населяли Суланш в прошлом, – проговорил Лесник, когда разведчики сделали привал. – Я сначала подумал, что это дороги, но что-то плохо представляю себе тех, кто по ним ездил.
-Их шаровые молнии построили, – усмехнулся Ястреб, – Так удобнее по лесу летать.
Уставшие спасатели с трудом добрели до своей последней цели.
Без сомнения, это был какой-то летательный аппарат. Правда, одно крыло было длиннее другого, но такое случается. Особенно здесь. Лесник и Ястреб решили, что это последствия аварии. Посадка в лесу явно не имелась в виду теми, кто строил эту громадину.
Внутри несгораемого корпуса оказалось по-своему уютно. Особенно, когда спасатели нашли трещалки, огнеметы и пару инструкций по их применению. Без последних они долго думали бы, зачем нужны эти маленькие палочки. И эксперименты с приманкой для молний, вполне возможно, закончились бы несчастным случаем. Для высвобождения энергетического заряда трещалку достаточно было надломить.
Однако, самой интересной и неожиданной находкой оказался универсальный карманный преобразователь – похожий на их «волшебные палочки», но старой модели. Именно из-за него они и застряли здесь, не услышав предупреждения о надвигающемся пожаре. Просто потому, что в тот момент, когда с орбиты им посылали по мнемосвязи эту информацию, они были заняты другим. С корабля же попросту не запросили подтверждения. Наверху никто не предполагал, что два опытных спасателя, видавших гибель целых планет, могут «отключиться» от своих передатчиков.
Случай был редкий, и это того стоило. Во всяком случае, Лесник был уверен в этом до конца жизни. Ястреб сомневался. Может, у него просто было на это больше времени.
Дело в том, что к ним в руки попала «волшебная палочка» с такими данными, какие оказываются записаны только в экстренной ситуации. Например, когда у ее обладателя вся жизнь проносится перед глазами. Эта самая жизнь в отдельных ярких картинках и осталась на неуничтожимом носителе.
Автоматическая запись. Аварийный мнемосигнал.
Холодно. Узкие вертикальные зарешеченные окна. Город за окнами. Красивый холодный город. Красивая женщина рядом. Теплая, иногда даже горячая…
Я не прав, что предаю ее. Ри. Ри-Дар/Го. Смешные у них имена… Я не прав, но что мне делать? Да, она проснется и, может быть, вспомнит, как я попрощался рано утром. То есть вот сейчас. А сейчас она, наверное, скажет, мол, мне не надо идти.
И всё. Когда она проснется будет уже поздно. Она спит и даже не успеет понять, куда…
Она даже не знает моего настоящего имени. Его никто тут не знает. Даже прозвищ у меня два. Первое было выбрано в двадцать биологических лет, как принято на цивилизованных планетах. Второе тоже выбрал я сам – так принято в местной информационной сети.
Сеть окончательно заблокируют через два дня. Но эта ответная мера очевидна для меня уже сейчас, когда я стою у окна. Когда уже поздно что-то менять. Сеть пока работает.
Лютый:
Они добивают их, что делать?
Внешний:
Отлично пишешь. Не засекут по ключевым словам. Хотя уже не важно.
Делать нечего.
Лютый:
У нас ведь есть еще две группы, готовы к атаке
Внешний:
Пригласи их на праздник, раз на окраинах нас не поддержали
Раз молчит – значит согласен. Лишние слова – лишний риск, что засекут.
Внешний. Очень правильная кличка, не правда ли? Мой настоящий позывной – Бешеный, но здесь он не подходит. Вот Лютый этот, или Зверь – еще один из верных товарищей – те и правда бешеные. Даже по местным суровым меркам. Может, они справились бы и без меня, но Совет Галактики разрешил мне «осмотреться». После аварийной посадки. Спасатели, знаете ли, трактуют это слово по-своему…
«Движение неуязвимо, оно не имеет лидеров и структур, по которым можно нанести ответный удар»
Это из их программы. Они знали, конечно, и оборотную сторону. Движение аморфно и им трудно управлять. Отлично понимали это и нупаи, противники Движения. Хотя я поначалу, не понял, кто такие нупаи. Я решил, что они бандиты… Ну, не ошибся, конечно, но то было полбеды. Как сразу понять суть цивилизованному, хоть и отчаянному, спасателю? Я ведь внешний, чтоб не сказать – чужой. И язык трудно освоить сразу. «Ну» – означает «порядок», «пай» – «человек», вместе получается примерно «человек власти». Я-то думал, власть тут слабая, и преступность расплодилась, а оказалось: да, слабая, да только преступность является ее частью. И эти нупаи, разные – кто с оружием, кто без – они одновременно и государство, и беззаконие…
Пока я стоял в дверях, вспоминая другие значения слова «власть» в местном языке, ко мне приблизилась массивная фигура. Зверь. Один из Непримиримых. Один из тех, кого обидели. Один из тех, кто будет драться до конца.
-О чем задумался, Внешний, выпей лучше!
-Прекратить пьянку. Завтра праздник.
Я сказал это очень кстати. Они пришли в себя сразу, как по команде. Завтра праздник. Да. Но не тот, что в календаре. Завтра мы идем ва-банк. И праздновать победу будет только одна сторона.
Из угла комнаты поднялась худенькая неприметная девушка в мешковатой домашней одежде. Заноза – таков был ее позывной. А звали ее Кья. Полное имя я у нее не спрашивал. Конспирация. К тому же, оно не было столь обязательно для того, чтоб ее соблазнить. Надо сказать, непросто это было. И давно. Почти сразу после моей аварийной посадки. Три года назад. Местный год примерно равен стандартному…
-Все готово, – негромко сказала Кья, сверкнув своими непроницаемыми глазами. А она ведь только на первый взгляд неприметная… – Осторожно! Не нажми на спуск! – предупредила Заноза все так же тихо, протягивая мне оружие.
Я видел ранние образцы и знал основную идею. Идею умнейшей Занозы, рожденную после изучения всей исторической информации об оружии, какая только нашлась на моей «волшебной палочке». Я-то предлагал сделать что-нибудь вроде револьвера, но местные мозги оказались не хуже мозгов нескольких поколений на десятках других планет.
-Заряжено что ли? – спросили мы в один голос.
-Не. Там видно, что не заряжено, – улыбнулась девушка. – Я имела в виду – жми, когда все смотрят. Просто чтобы принцип поняли.
Я посмотрел на магазин, торчащий слева. Дырки для патронов были пусты, но оружие лучше всегда направлять в безопасном направлении. Так я и сделал, спуская курок. В гробовой тишине маленькой квартиры раздался тихий отчетливый щелчок. Я повторил несколько раз, пока магазин не повис справа. Кья тут же кинула мне второй, такой же дырчатый, тяжелый и ребристый, но длиннющий. Одним инстинктивным движением я перезарядил оружие.
По сути – револьвер, но удобнее и компактнее, своего древнего предка. Выстрел происходил из «барабана», но тот был не круглым, а плоским. К тому же вместительным и быстросменным. Зверь, Лютый и остальные с интересом и некоторым недоверием осматривали незнакомое оружие. Они уже знали, что грохот от него неимоверный, но в открытом бою звук был на нашей стороне. Нупаи тоже раньше такого не слышали. Они испугаются первого же залпа.
-Сколько таких готово? – поинтересовался Лютый, почесывая огненно-рыжую неухоженную бороду.
-Несколько сотен. К утру будет тысяча. Надеюсь. Сборка не сложная. А деталей мы уже заготовили вдоволь. Вечером я объеду ближайшие мастерские…
-Вечером, Заноза, тебе лучше быть здесь, – буркнул Зверь. Я не сразу понял, к чему он клонит, а когда понял, то вмешался:
-Она не пойдет одна. Ее беречь надо. Сопровождающего выберем по жребию.
Так и сделали. Жребий вытянул Зверь. Отойдя с ним в дальний угол, я посоветовал взять с собой одного надежного человека из его группы. И добавил, что мастерские вечером уже не так важны, а про дислокацию складов Заноза не знает. Хотя в ее предательство трудно было поверить.
Нупаи выкинули Занозу из дома после гибели ее родителей. За смерть последних – кто знает – возможно нупаи же в ответе… С тех пор она жила разве что не в подвалах, пока не нашла себе этот угол. Маленькую квартирку в грязном районе. Сюда раньше сгоняли бедноту, выселенную из более благополучных мест. Теперь и такое жилье было дороговато. Для честного человека. Нупаи-то себе могли позволить и что получше. Особенно те, что при оружии.
Взгляд в зеркало был случайным. Видеть себя не очень-то хотелось. Небритый человек, который не спал уже сутки. Местные сутки – чуть длиннее стандартных.
Длинные седые волосы. Седина она на всех планетах от тех же причин – мы ведь, люди, одинаковы. Мы дети колонистов одного человечества. Просто ушедшие в разных направлениях.
Иногда мне трудно поверить, что все мы братья и сестры. Это так. Но от природы мы злы. Только воспитание делает нас людьми. У них тут, в огромной стране Йассор на далекой планете Суланш просто забыли… Да все напрочь забыли – воспитание, порядок, честность.
Немыслимо. Заноза говорит «объеду мастерские», а они слышат «уеду, а вас тут нупаи перебьют пока». Я уже тоже это слышу…
Попалась в руки листовка Движения. Из ранних.
«Нупаи обирают тебя и пытают, даже когда они далеко. Твой хлеб и даже твой воздух опорочен их поборами, взятками и кражами. Им платит тот, кто продает тебе хлеб. Тот, кто его выпекает. И кто привозит. Даже тот, кто ворует у тебя хлеб, забираясь к тебе домой, пока ты на работе. Даже с ним они в доле…»
И еще одна, примерно того же периода:
«Нас больше! Если каждый убьет хотя бы одного нупая. Даже если каждый третий! Они сильны, когда их много. Они ничто без оружия. Они сдают оружие, когда уходят с работы домой. Власть не доверяет им оружие, когда они дома. Они вечно пьяные. Даже на работе. Дома они пьяные и без оружия.
Сообщившим адреса нупаёв Движение выплачивает…»
Эта мне тогда не понравилась из-за того, что литературная форма «нупаев» была заменена на «нупаёв». То есть примерно «грязных». А вот при написании следующей этим жаргонным словом воспользовался я сам. К тому же, опорочил государственный гимн Йассора:
Громить нупаёв будем мы повсеместно
Мы будем их резать и будем сжигать
Давить будем гадов, судить будем честно
И их же дубинками их забивать
Наше Движение, чистое, честное
Будет теперь за порядком следить…
-Вот. Как я и говорил, добили.
-Лютый… Где остальные две группы?
-Одна прибыла, мой господин! Вторая – не в моей ответственности. Но вроде, на подходе.
-Хорошо. И перестань ко мне так обращаться. Даже в шутку.
Это даже в языке чувствуется. На нормальных планетах обращение обычно только на ты. Нет в языке другой формы. Иногда есть уважительное – исторически сложившееся… Тут четыре варианта! Ты, Вы, господин и господин мой… Такое должно было вырабатываться поколениями. Психология рабов.
Не важно. Главное, что есть люди, разорвавшие рабскую лямку. Человек – зол от природы, но и свободен.
Вот, две группы партизан уже в столице. Хорошо. Жаль, конечно, весь отряд Бывшего перебили нупаи… Бывший и сам был когда-то нупаем – отсюда и позывной его. Но он был относительно честным. Насколько это здесь возможно. Перед тем, как сбежать к нам, он украл документы из сейфа начальника своего участка. Красть плохо, конечно. Зато он подтвердил свои опасения – ловушка для него уже была готова. Даже номер табельного оружия неправильный в документах был. Его собирались убрать. Легко и без заззрений совести сфабриковав дело. На тему «его» оружия.
Ведь он многим мешал, гнушаясь взяток и вранья.
Мы, конечно, решили его проверить. Он сказал, что искупит кровью. Ему ответили – у нас это стандартная процедура для бывших.
-Значит я не первый? Не отвечайте, понимаю. Но радует, если так. Поручайте, что хотите. Только в безоружных не могу стрелять.
Да, он не был первым перебежчиком. Как минимум, один мне запомнился до него. Мы звали его Толстый. Он дезертировал тоже, в некотором роде, от честности. Мало отличаясь от своих товарищей, он не выдержал лишь однажды. Его коллеги остановили на улице женщину с маленьким ребенком, и один из них – в процессе вымогания у нее денег – пнул малыша ногой. Не сильно так. Но зрелище это, как говорил сам Толстый потом, еще не раз вставало у него перед глазами. И обычный нупай сорвался. Вытащил дубинку и сильно, очень сильно ударил то мерзкое существо, которое смеет бить ребенка ногами. В принципе, можно было ударить по голове и убить…
Разумеется, Толстого уволили. Почти сразу. Но тут подоспели ребята из Движения. И на этот раз Толстый воспользовался шансом. Средь бела дня, когда патруль остановился выпить чего-нибудь для согрева. То жалкое существо, которое так любило поднимать руку (и даже ногу) на безоружных детей, было добито своим бывшим коллегой. Толстого приняли в Движение. С негласным испытательным сроком, понятно.
Всем нам было нужно еще кое что помимо оружия. Понятно, что в праздник выключится инфосеть, а нам нужна связь. Они думают, что мы глупее. Что заблокировав сеть – «профилактика», «технические неполадки» – смогут нас ослепить. Нет уж!
Я достал передатчики Когда Заноза и Зверь отправились инспектировать мастерские. Ей ни к чему про них знать, а ему я потом выдам.
-Я смог сделать три десятка. Показываю только сейчас. И только вам. Попробуйте. Не бойтесь, никто в Йассоре не сможет перехватить наш сигнал. Никто на Суланше не сможет…
Они работали подобно «волшебной палочке» спасателя. Хотя возможности были скромнее. Освоить пользование ими оказалось для Йассорцев даже проще, чем я рассчитывал. По сути, надо было просто думать. Думать четко, чтоб другие «слышали» и понимали.
-Если один из них попадет в руки врага. Мы можем его отключить. Имейте в виду: если вычислите предателя, то по вашему сигналу я не только передатчик отключу, но и его владельца. Могу и навсегда «выключить», но не буду. Наверное. Я гуманный ведь.
-Человек добр от природы?
-Трудно сказать… – ответил мне учитель тогда...
Мы сидели у иллюминатора на одном из «балконов» и смотрели на закат. Вроде бы, это была экскурсия на какой-то естественный спутник. Не помню, где точно. Пара дней полета от школы. Тогда это измерялось днями, теперь – минутами.
Учитель так и не дал мне однозначного ответа. И хотя я был очень юн и довольно глуп, я всё понял. Когда-то, задолго до переквалификации в педагоги, он был спасателем и многое повидал. Большинство наших учителей имело богатый опыт самого разного рода. И никому, кстати, не приходило в голову этим кичиться.
Еще мы заговорили тогда об общественном строе – ведь мне не было понятно, что первично. Добро в обществе? Добро в человеке? Только теперь я понимаю, как нелегко было моему учителю. Ведь мне, видевшему лишь зеленый и уютный мир добра, все казалось таким простым…
Когда они отключили сеть, мы были уже в пути. В качестве боевого марша мы выбрали одну из песен Чин-Дар/Бу:
Ищи эти старые песни,
Ищи прошлогодний снег,
Ты ищи… Ищи!
Задорная такая песня прославленного поэта. Я понимал не все слова, а тексты у Чин-Дар/Бу сложные. Но мне хватало его ореола – этот человек открыто говорил о политике, пел о политике… Так что, его судьба была решена: его поколение уже почти вымерло. Тихо. Например, от сердечного приступа. И тут я даже не подозреваю нупаев. Просто поэты Йассора пережили недавнюю «вспышку свободы» особенно остро. Многие просто спились. Многие перестали петь… Нет, старое пели, зарабатывая на хлеб насущный. Нового только мало писали. Да и в возрасте многие были уже. Чин был одним из последних…
Кстати, серая масса народная «вспышку свободы» уже почти позабыла. Звали это время бардаком, да помнили, что власть менялась. Раз или два, а может и три, но три уже многовато, нет. Два, наверное… А раньше говорили – по здешнему обыкновению – красиво и помпезно «Солнце Свободы»…
-Чин-Дар/Бу сегодня идет с нами, Внешний. Знаешь, жена моя как его песни любит!
-Может мы и не правы, что втягиваем в это мирных демонстрантов. Но так надо, – отозвался я, подумав, что Чин, скорее всего, погибнет сегодня. Но он-то знает, с кем он идет, а вот толпа, которую наши бойцы окружают с четырех сторон…
Зверь не ответил. Он удобно расположился за штурвалом, даже при его габаритах места в машине хватало. На этот раз добыли нормальный транспорт. Где? Разумеется в богатых районах. Но долго наслаждаться реквизированным не пришлось – вот Зверь отпускает ручку акселератора и машина замирает на крытой парковке в центре столицы. На верхнем этаже, разумеется.
Дальше все перекрыто. Сегодня один из национальных праздников. Народные гуляния. Народные блуждания. Народные волнения – все похоже. И нупаи на чеку. Мы поднялись проверить обстановку, но на верхнем этаже нас уже ждали. Они стояли – не стесняясь – по двое с каждой стороны. Но и мы к этому были готовы. Едва достигнув проспекта, я что есть сил стал посылать сигнал по самодельной гипносвязи. Начали!
Первым делом, мы нейтрализовали наблюдателей на крышах и верхних этажах. Всеми возможными способами мы направили туда антенны микроволновых излучателей. Гуманно – на малой мощности. Если нупайские наблюдатели и снайперы имеют мозги, то они поспешат ретироваться. Если нет, то сначала они ослепнут, а затем умрут. Но это если у них вместо мозгов в голове только приказ стоять на посту. Но не очень-то они подчиняются приказам обычно…
Глупо, конечно, но я и Зверь шли в первом ряду. Немного позади был Чин-Дар/Бу. Он стоял в кузове какого-то грузовика со всей своей аппаратурой и пел. Про прошлогодний снег. Так дублировалась команда к началу атаки.
Надо сказать, что нупаи подготовились достойно. Как им не знать! Не первый день уже их периодически убивали по одному – наказывали особо аморальных. Изредка истребляли целые патрули и даже участки. Так сработал покойный Бывший, например. С целью добыть оружие, прежде всего. Теперь у Зверя и остальных командиров была – кроме нашей самоделки на дымном порохе – и обычная нупайская рамка. Короткая рамка – то есть электромагнитный пистолет. Скорость пули выше, шума-дыма нет вовсе. Правда пулю слышно, но ее скорость в несколько раз превышает звуковую. Так что не услышать супостатам своей смерти. Но рамок у нас все же мало, так что творчество Занозы весьма кстати.
Первый выстрел был с их стороны. Это я отлично помню. Хотя на моем карманном преобразователе запись отрывочная – я потом просматривал. Да, вот взрывается грузовик, песня обрывается, Чин летит в толпу вместе с аппаратурой. Они стреляли не в него, нет. Снайперу приказали остановить грузовик, когда мы прижгли их наблюдателей. Они предусмотрели и такой вариант – со стороны площади подтянули снайперов в экранированных костюмах, для которых наш микроволновый сюрприз был просто незаметен. С нашей стороны в дело вступили те самые две группы отчаянных, которые не были отправлены днем раньше на помощь Бывшему. Они добирались до верхних этажей и в упор уничтожали снайперов. Действовать приходилось молниеносно – жгло и своих тоже. Но за цепью нупаев, перерезавшей проспект, тоже были стрелки. И их было не достать. Дальше – хуже. Они тоже решили нас поджарить. Не одни мы умные. Тяжелые нупаи поперек проспекта были в защитных костюмах, и две машины с антеннами явно вознамерились обратить нас в бегство или ослепить. Или даже уничтожить.
--Сейчас с лихвой искуплю грехи, – пришла ко мне вдруг четкая мысль-фраза по «моей» связи. И я не сразу узнал его. Он успел выстрелить два раза, каждый раз с разных точек, когда я понял, кто это.
--Толстый! Бей по антеннам! Жжет все тело уже.
--Выполняю.
И в тот же момент от пренеприятного жжения внутри осталась лишь легкая тошнота. Но это само пройдет. Даже лечения не требует. Толстый с ювелирной точностью продырявил обе антенны. Правда, на этот раз, он стрелял дважды с одной позиции, и его засекли. По зданию, где он засел ударили сразу несколько тяжелых рамок с нупайской стороны. Но я «слышал» его «фон» в передатчике – значит, жив.
Дело, в любом случае, было сделано. Нупаи были почти обезоружены и обезглавлены – горела штабная машина, тот легкий броневик, в который попали первые пули Толстого. Он знал их методы изнутри. Ему было ясно, куда стрелять.
Лишь бы выжил.
Наш первый залп был не особо точен, но он деморализовал врага окончательно. Грохот и дым сломили-таки боевой дух этих нелюдей. Они стали отступать! И тут первый ряд присел на одно колено, а второй вскинул оружие. Они не стреляли. Не было приказа, видимо, бить на поражение. Но недолго оставалось до получения такого приказа.
Наш второй залп оказался просто отменным, с той стороны было немало убитых и раненых. Нупаи почти не стреляли, только у некоторых нервы не выдержали…
Дальше не помню. Провал в памяти. Зато потом очень ярко: Зверь падает на раненого нупая. Лицом вниз прямо передо мной. И я почти сразу прихожу к простой мысли. Он закрыл меня собой. У раненого была прострелена нога, его пытался вытащить другой, но вскоре у второго оказалась прострелена голова. Молоденький нупай, еще вчера кичившийся своей формой, понял, что сейчас его растопчут. Надо отдать должное его выдержке – приказа стрелять не было, и оружие он достал только в последний момент. Быть может, хотел застрелиться, чтоб не страдать. Что ж, достойно. Только наша толпа двигалась уже почти бегом. Не получилось самоубийства: он успел выстрелить пару раз, но не в себя. Не обратив на раненого внимания, я оказался у него на мушке. Тут подоспел Зверь. Уже смертельно раненый, он рухнул прямо на своего убийцу, зажав в обеих руках тяжелый «револьвер» и, без сомнения, добив ударом в голову.
В тот же день был штурм нупайского дворца. Помню, что они сдались почти без боя. Охраны внутри было мало. Толпа мирных граждан твердо решила присоединиться к бойцам Движения и громила теперь все на своем пути. Помню уничтоженные Залы Контроля Сети. Инфосеть, кстати, мы восстановили довольно быстро. В ней стало приятнее общаться без нупайской прослушки.
Потом провал опять. Следующее в записи на преобразователе: четвертый день. Тогда они стянули войска к столице. Без записи не вспомнил бы – там ведь мысли не мои, а командиров наших, записаны с мнемоэфира.
С двух сторон в город входили ВНР. Войска народного резерва. Что-то среднее между военными и нупаями. Армия, конечно, тоже к нупаям относилась – ведь к ним почти все было привязано в Йассоре. Даже дороги они прокладывали. И дома они строили. Оттого, видимо, жилья хронически нехватало. Оно только им и доставалось. И богачам, конечно.
Что было с этими ВНР? Я, когда их громили, больше сидел в захваченном дворце нупаев и писал воззвания. Но связь наша работала отлично, так что картина почти полная.
Они были на подступах к городу, когда мы им предложили признать победу Движения. (Революцией это потом назвали.) Где-то две трети согласилось – все же ВНР были скорее частью армии, поэтому городских нупаев сами недолюбливали. Особенно кабинетных безоружных.
Пытались даже убедить армию и помирившихся с нами ВНРовцев повоевать чуток на нашей стороне. Не получилось. Вас, говорят, трогать не будем, но и в своих стрелять не готовы.
Тем временем, несговорчивая часть «народного резерва» начала штурмовать город. Дымным порохом и трофейными рамками трудно против танков воевать. Тем более, йассорских танков. Пожалуй, лучших боевых машин на Суланше. И это несмотря на нищету тех, кто их проектировал. Брони там было немного – от гиперзвукового снаряда все равно мало поможет, зато вооружение и маневренность позволяли на противника эти самые снаряды сыпать градом. На заставах, где дежурили Дружинники Движения, пару-тройку танков удалось пожечь… А их были десятки, если не сотни.
Нашим спасением стала связь – мы их слышали, а они про мнемопередатчики даже не знали. Кто-то кинул мысль: разрушать мосты. Дружинники тут же бросились воплощать это в жизнь. Однако, в целом, судьба наша была на волоске.
На последнем ярусе нупайского дворца была посадочная площадка, а внизу – бомбоубежище. Мы решили, что лучше успеть эвакуироваться. Пусть даже за границу! Хуже сидеть в подвале. Не лучше – принять здесь бой с танками. Эта мысль как-то совсем не согревала.
Чудо случилось во второй половине дня. Этого длинного-предлинного четвертого дня.
И чудо это я видел своими глазами. Колонна шла, фактически, с одного направления. Практически беспрепятственно. Иногда по ней постреливали с домов. Без особого эффекта. Танкисты отвечали огнем с ходу. И вдруг, словно из ниоткуда, на ВНРовцев обрушился целый шквал огня. Классический заход со стороны солнца – четыре самолета, несколько столбов дыма. Спрашиваю мысленно: кто? И мне отвечает Лютый!
--Я думал, авиация нейтральна или на их стороне!
--Какая там авиация – это птички из летного училища. Чуток ракет и мизерная скорость. И со мной трое курсантов-дезертиров.
Они успели сделать еще один заход. Направление опять было неожиданным, и некое подобие зенитного огня не нанесло самолетам никакого вреда. Затем зашипела обычная местная связь:
-Полсотни девятый! Прекратить атаку. Немедленно вернуться на базу. Иначе собьем.
Лютый ничего не ответил противнику. Лишь своим курсантам приказал: расходовать боекомплект. Больше подбитых танков будет, да и самолеты лишний вес сбросят.
Лютый успел. Новые столбы дыма поднялись над холодной столицей Йассора. Остатки колонны подверглись массированной атаке дружинников и сложили оружие.
Успели и истребители, прилетевшие на охоту. Даже если оставить в стороне то, что за штурвалами штурмовиков сидели 3 курсанта и один немолодой уже офицер запаса, шансов уйти у них не было. Лютый сделал просто – четверка разогналась до предельной скорости и пошла в сторону базы на малой высоте. Сдаваться. Или нет? Если аэродром перешел уже на нашу сторону – их встретят как героев. Впрочем, до туда надо еще долететь, а пара истребителей готова к перехвату…
Последним погиб Лютый. Из всей четверки повезло только его ведомому: с трудом посадив поврежденную машину, он был арестован на родном аэродроме. Но вскоре освобожден. А после даже награжден.
Утро пятого дня. Спал мало. Привык спать мало, теперь вот организм не может много. Ужас. На одном их верхних этажей – наконец-то, вижу окна без решеток…
-Скоро эти железки на окнах никому не будут нужны, вот увидишь!
-Посмотрим, – отвечает Толстый. Уж он-то знает, что масштабы бандитизма в Йассоре ужасающие. Не только среди нупаев. Он вдруг меняет тему: – Жалко Лютого. Хороший мужик был. Но зачем он полез?
-Просто честный человек, у которого есть совесть. Не обязателен ему повод для мести. Да не только ему, вот про Зверя слышал? – и рассказываю ему про Зверя. Про его смерть… – И тоже никак не пойму, что его-то толкнуло. Не меня заслонить, а вообще к нам. Так жену свою любил…
И тут Толстый тоже рассказывает мне про Зверя – про его жизнь. О ней я ничего не знал. Почти…
-Ты же мысли читаешь. Правда? – с такого вопроса он начал. Я кивнул, – И плохо читаешь! Нупаи его жену убили. И изнасиловали, видимо. Но это уже кто докажет? Вот. Было ему, за что мстить.
Я замолчал, вспоминая рассказы Зверя. Да, он так искренне говорил. Она была для него жива. Что ж, теперь они вместе. Где-то там, в здешнем раю. Даже в краю безголовых идолов таковой предусмотрен.
Дальше длинный провал. Какие-то совсем короткие «кадры» в памяти.
Интервенция. Через границу трудно перейти – там гибнет все живое, но есть пути этого избежать. И войска соседей крошат нашу оборону. Затем контрудар…
Чистка в рядах дружинников. Народу все равно. Обрывки песни, тоже на мотив гимна:
Наши дружинники – злые предатели
Их, как нупаев, теперь перебьем…
Бунт. Попытка нупайской реставрации. Народу все равно. Народ не ощутил особой разницы. Особенно в провинции.
Плазменная война. Не имею понятия, кто включил эту штуку. Нупаи? Дружинники? Может, агенты интервентов. Но важнее результат. Теперь по всей огромной территории страны носятся шаровые молнии. Неимоверное количество энергии и погибших. Для борьбы с напастью Заноза со своим учеником Умником конструируют трещалку. В отчаянной попытке остановить лесные пожары, возникшие от молний, используются универсальные огнеметы. Оружие это позволяет устраивать возгорания вдали от стрелка – при метании гранаты, или вблизи – если выдернуть из ее чеку, то огнесмесь вылетает широкой струей… Это из инструкции… Там еще написано, что штука эта ужасно эффективна, так вот: против людей – возможно, а с лесными пожарами борьба затянулась. Дым сильно отравил атмосферу, климат потеплел, а затем стал холоднее.
Или что-то в этом роде.
Тем временем, мы успеваем погрузиться в самолет… И бежать за границу. Тут летит много хороших людей. Ри, моя красавица. Заноза с Умником. Даже Чин-Дар/Бу со своим костылем – его все-таки зацепило осколком тогда.
Конец аварийной записи
Именно остов этого самолета так привлек внимание Ястреба и Лесника несколько лет спустя.
Бешеный до сих пор считается пропавшим без вести. Судьба остальных пассажиров также неизвестна, хотя и предсказуема.
Как оказалось, от дыма и от огня красные линии границ мало помогают. Хотя даже шаровые убийцы обычно дохли, пересекая их. Как правило, происходила детонация молний. Но не всегда. Плазменная угроза постепенно охватила всю планету, очень быстро ставшую необитаемой.
Спасательный катер приземлился буквально в паре шагов от огня. Верховой пожар движется быстро, бегущего человека вполне может догнать. Выскочившие из катера археологи знали это не понаслышке и действовали очень проворно. Ястреба заметили сразу – серебристый комбинезон был отлично виден на фоне темной почвы. С Лесником вышла заминка. Одежда его обгорела, был сильно покорежен даже огнемет, так и оставшийся в правой руке. Уставшие спасатели явно прозевали одну из молний – именно она и поразила Рауля, едва он поднял оружие. Среагировала на металл.
-На корабле разберемся, – отрезал Кочевник, и хотя голос его не был громким, все услышали. Даже сквозь шум пожара и шипение остывающей обшивки катера, который только что пробил атмосферу планеты почти отвесно. Али так спешил, что даже хотел телепортироваться – но делать это сверху вниз было самоубийством. Малейшая ошибка – и никого в живых не останется. Наверх – совсем другое дело. Если и выйдет промах, то в космосе не так много опасностей. Хотя, на этот раз, телепортация чуть не погубила всех – катер очень резко остыл, «прыгнув» на низкую орбиту. Наружная обшивка даже местами отлетела.
Впрочем, для Лесника это уже не имело значения.
Они стояли напротив все того же огромного экрана. Вид планеты Суланш ничуть не изменился: тот же дым пожаров и красные линии. Ничего нового не было и здесь, на звездолете. Но теперь лишь двое стояли у экрана. Ястреб вздохнул, глядя туда и словно не замечая Кочевника:
-И как мы сразу не догадались? Ведь очевидно: эти полосы не могут быть ни дорогами, ни линиями энергопередачи! Все дело в том, что мы живем в мире без границ. А здесь от мира только и остались эти бесполезные границы, – он смолк и закрыл глаза.
-Мы вернемся туда и сможем быстро разобраться с… аномалиями. Полагаю, Лесник был бы рад это услышать. Помню его, знаете, еще моим учеником…
-Мы все знали, на что идем, Кочевник. Рауль был бы рад даже вернуться туда, я уверен. И мы вернемся. Это только начало.
Иерусалим
2010