Выросшие в пробирке

Введение

 Я скучаю по каждому ушедшему дню. И чем дальше, тем скука более всеобъемлющая. Белыми пушистыми облачками убежали дни скуки моложавой. Косые дожди держат скуку последних времен. Стоп... Что же дальше?
Километры холодных и мокрых дорог. Слезы на запотевшем стекле пожирателя путей. Вот они неухоженные подминаются под его брюхо и их уже нет. Мы никогда не вернемся на это место. Невозможно войти в одну и ту же воду реки времени. И хорошо если ты точно знаешь, что впереди бесконечные пути. А вдруг дорога оборвется? Мир остановится и тебя смоет бездна всемирного потопа.
Наводнение последних времен. Уходят под воду леса и деревни. А болотца и лужи давно утонули под осенними дождями. Никаких тебе обочин. Серое море кругом. Почти неподвижное. Пожиратель дорог пыхтит как пароход. Господи, скука-то какая!
Есть ли там впереди теплый дом с компьютерами и книжечками? И работа: как построить на этом уплывающем основании храм.
Тепло и чисто в наших московских квартирах. Свет в люстрах большую часть дня, чтобы даже не подходить к окну, не видеть утекающий мир...
Прощание с ушедшим летом. Смыло стольких людей с дороги жизни. Выжившие сморкаются и кашляют по телефону. А кто-то молчит, не поднимает трубочку. Дай то бог, если прибился к какому-то островку. В беспутном Таиланде, например. Туда и пути нет.
«В прессе много болтают о вырождении рода человеческого в мире зачатия в пробирке и естественного отбора с помощью тяжелого кошелька. А каково им, наследникам бесплодных и бесполых родителей?” - думала я. Что-то быстро менялось в окружающем мире и не один дипломированный умник не смел замечать этот обвал.
Взять простую вещь — телефон. Еще недавно мы знали, что это средство общения с родными и друзьями. Теперь же это - коммуникатор, он вещает и требует, чтобы мы вели себя определенным образом. А больше всего требует денег, и чтобы не успевали даже подумать:  за что? Коммуникатор сам придумывает услуги, которые ему удобны. Сам вписывает их в ваши потребительские списки дополнительных услуг. Методом "тыка" определяет первых попавшихся. И не дай бог не оплатить. Так как он решает, поболтать ли вам с близкими или вы останетесь без телефона. И когда еще выберетесь в гости. Расстояния - огромные.
Кто-то думает, их, дополнительные услуги,  можно отключить. Сколько не пыталась, ни разу не удалось. А в этом месяце телефонные жулики съели у меня полпенсии при пересечении границы. Оказалось, за границей не стоит поднимать трубочку даже если звонят тебе. А купить местный мобильный телефон гораздо дешевле, чем быть ограбленным и приятнее, чем выслушивать хамские обращения безнаказанных отечественных телефонных воров.
Воинственный примитив влез в нашу мобильную связь. Сначала я оказалась в объятиях дамы, глупые анекдоты которой добровольно никто бы не стал слушать. Год назад в фирме "Билайн" меня накрепко схватили этим совершенно не нужным мне приложением. Трижды я пыталась от него избавиться, следуя указаниям операторов. Не вышло. При этом я была уверена, что эта совершенная чушь выдается бесплатно. Так же, как вместо гудков возникали не нужные мне мелодии.
Борьба между мной и вышеуказанной фирмой длилась месяц, пока не пришло уведомление на 900 руб. Обычно у меня столько уходит на мобильную связь за год. Очередной дежурный оператор  мне ответил, что если я выплачу деньги, то потом смогу написать заявление и привести это заявление лично телефонному начальству, может быть и поможет. Я решила, что скорее выброшу телефон.
Это было в прошлом сентябре. Я долго убирала номер нелюбимого мобильного с визитных карточек. Благо это был не единственный номер.
Прошел почти год, когда после оплаты за мобильную связь фирмы МТС через Сбербанк, мне на мобильный телефон пришло радостное сообщение, что я наконец-то могу пользоваться услугами службы знакомств. Безусловно, очень ценная возможность. Хорошо еще это оказалось только предложением, а то пришлось вовсе отказаться от визиток. А пока у меня есть еще один номер, но я его никому не скажу. Буду тайно звонить с дачи.
Недавно я встречала на Киевском вокзале знакомую с Украины. Та с удивлением посматривала на свой мобильник фирмы "Мегафон".
«У вас всегда так? мне идут откуда-то сообщения матом».
Через  неделю эта знакомая тоже сменила телефон.
У кого-то очень раздулись карманы. А значит и возможности создавать огромные семьи себе подобных клонов в пробирке. Целые муравейники. И вот тупой вор, навязывающий свои телефонные услуги становится прототипом такой семьи. И над миром вырастают такие грибы.
Еду с дачи и в окна межгородского автобуса заглядывают веселые окошки деревянных домиков. Все они глазастенькие, все - трехглазые.
Но вот бывший дачный поселок Тарасовка с заросшей сараями главной улицей. В каждом из них что то продают: гробы или скважины. На окраине стенд: «Земля для избранных». Кто же это такие, сами себя избравшие?

1. Прощание

Ещё одна душа вспорхнула и улетела в край незнаемый. И вновь изменилась жизнь. Тайным зверем подползает старость и её окружает орда болезней. Освободились руки-клещи ордынских воинов, тянущие нас вниз, в  беспамятное умирание.
Да мы не все успели!
Ещё немножко успеть построить! Проснувшись утром войти в Автокад. И восстановить жизнь в переплетении линий. Как хорошо, что есть люди, чьё беспокойство бередит жизнь, требуя ее роста.
Проходит время и оживают краны и механизмы грызущие грунт и бросающие в него яйца железобетонных фундаментов. Растут ростверки и уходят вглубь железобетонные корни свай.
А легкомысленное население планеты уже предрекает наше российское вымирание. Им все ясно. Для них у нас все не так.
Их с детства обучали двоемыслию. Когда каждый жизненный факт можно описать и как правый и как не правый. В зависимости от того, что вам в данный момент выгодно.
Это знание для них не слишком осмысленно. Просто, они слушают своих "избранных". Сами же часто падают, заполняя своими трупиками мелких насекомых рвы и траншеи на пути зла.  Они плохо различают свою дорогу,  иногда разбиваются вдребезги. Их благополучие временное и показное. Кажется, так легко стать героем дня. Так тьма жизни толпы не видна на фоне рекламы удачливых предприимцев.
Я еду на дачу и вижу, как вырос лес. Болота, речка, сельские дома — все стабильно, неизменно. А лес мужает, охватывает мир пленяющей красотой. Грязные окраины городов зарастают молодыми побегами.
Другое дело рост железобетонных окраин уродливого города. В нем нет ничего для людей.
Закон притяжения.
Нас  притягивает уравновешенное и сбалансированное существование. Как планеты солнечной системы притягивают их орбиты.
Мы всегда выбираем удобства и размеренность. Не это ли показатель стремления свести всякую подвижность к нулю. Мы вовсе не устремляемся к успеху, мы его ловим. Сладострастно отрыв рот, как глупая актиния, то ли растение, то ли животное, прикрепившееся на дне жизни. Оно — основа этой жизни. И сидит в глубине ДНК каждого.
Чтобы подняться со дна нужны катастрофы. Их нарастание в наши дни говорит о следующем скачке развития.
Ничего, кроме заполнения дна телами приспешников не создает гуманизм. Он ленивый и сонный. И возносит только полезное глубинным актиниям. «Да здравствует порочное и бессмысленное существование ради удовольствия!» - шепчет он.
Каждая актиния осуждает суету движения: «Да здравствует свобода не делать ничего! Какие могут быть пороки?..  Дозволено все, что не оторвет меня ото дна!»
Но это же не так!.. кругом мы видим многообразие и радость. И то и другое требует расхода жизненных сил. Откуда же они берутся?
Из верхних слоев. Каждая букашка, выросшая на дне, подхвачена вихрем эволюции. От нас требуется только бесстрашие.
Бесстрашие жить. Не прятаться глубоко в застывшем эгоизме, не воспевать стремление к наслаждениям. Не умирать от страха быть оторванным от любимого дна. А жить для высшего. Действовать будущего ради.
Какое будущее, когда рядом смерть?
Что смерть? Она никуда не денется. Твое пребывание в той или другой сфере оканчивается. Но ты уже чувствуешь, как твои ножки опираются на новую землю. Вроде и грязновато и привычное болото рядом. Кувырк на дно... Но нет.
Не зря ветер перемен сорвал тебя со дна. Включилась новая жизнь, на новом уровне, на новой земле. Трудно...
А поглощать удовольствия — это смерть. Сладкая, пахнущая лилиями...
Вспоминаю украшенное бальзамировщиками лицо умершей матери. Нет возврата.

2. Отдых в Европе

Сбывшиеся мечты. Разве не они убивают жизнь, заполняя мир осколками упущенных возможностей. Ты блаженствуешь на морском берегу, а где-то там...
Раз здесь все хорошо, значит где-то что-то упущено. Одинокая жизнь одинокой старости. Я — бедна, но сейчас окружена стареющими весьма обеспеченными людьми. И они похожи на меня. Только похудее. Следят за собой.
Каждый живет в своей скорлупке, но любит мир, особенно такой прекрасный, как на этом берегу. Безумная красота этого места разжигает  даже охлажденные жизненным опытом сердца.
А равномерно дышащее море. Разве не призыв к возрождению.  Только беспардонные хозяева телефонных сетей вмиг сожрав то, что я для них припасла перед перелетом, требуют ещё. Ненасытные стервятники. Ваши угрозы я спокойно переживу.
Орут чайки на крышах высотных гостиниц. Встающее солнце гасит фонари. Я уже третий день в раю. Хорошо бы погулять, но в дневную жару боязно. А ночью страшновато — совсем чужой мир.
Прекрасная дама моих лет помахала мне ручкой за рулем авто. Она меня знает, а я — нет. Должно быть соседка. Или у меня такой дурной вид, что я легко запоминаюсь.
Еще две недели лета, украденные непогодой в Москве в августе, вернулись в октябре на берегу Средиземного моря. Я умоляла природу дать еще чуть-чуть погреться перед суровой зимой и мне было даровано с избытком.
Тихий шелест волн в ночной тишине и стрекотание цикад. Рогатый месяц выплывает из морской тени. В погоне за яркими звездами.
Западная Европа. Я никогда здесь не бывала.
Тут свои будни. Скверы и пляжи украшают постаревшие англичане, вышедшие на пенсию и доживающие здесь остаток дней. Какой кому дарован.
 Город двухэтажный на фоне удивительных гор. Только в центре у моря целый район высотных гостиниц, где не номера для простачков, а целые квартиры для желающих купить место для жизни под южным солнцем. Внизу гаражи для привыкших к этому в своём прошлом.
И все парами, ну кого не удивит спокойная семейная пара хорошо одетых стареющих европейцев. Трудно говорить о чувствах, это люди сдержанные. Но их приверженность друг другу очевидна.
Поздний вечер. Все огни в окнах многоэтажных отелей погашены. Никто не ищет приключений. Только на крышах тарелки телевизионных антенн выдают привязанность отдыхающих.
Я помню, как приехавшая из Англии группа туристов нашего института не могли скрыть удивления по поводу  населения острова. «Теперь живут  в Лондоне совсем не те. Где же традиции?»
Появились новые традиции — старики англичане ищут и находят уголки с доступным пенсионерам уровнем жизни. Здесь недорого и прекрасный климат.
А дома у них свои проблемы. Растущее число безработных среди молодежи. Ведь большая часть производств перевезена в Китай. Там рабочая сила почти бесплатная. Пока что. И едет молодежь с хорошим английским образованием и англосаксонским трудолюбием на Запад. И кто же будет обеспечивать стариков пенсией.
Очень симпатичны старые англичане. Они вышли из того мира, где были традиции добрые.
Над морем взлетело солнце и поздороваться прилетели горлицы целой стайкой. Они, как видно, кормятся крошками еды на моей террасе.
Ночью было тепло, но ветряно. И под деревом, условно названным лимоном, лежат плоды ни на что не похожие. Думаю, это декоративное цитрусовое растение. Наверно благоухает в пору цветения.
Вот земля прогреется и высохнет мой купальник, тогда пойду поплаваю. За три дня в этом раю выработался порядок дня, где все определяет быстрота высыхания купальника.
Когда вхожу в море, оно не кажется ласковым, как в моих воспоминаниях. Скорее отрезвляюще холодным. Это при двадцати трех градусах воды. И я не перегреваюсь пока иду. Морской бриз приятно охлаждает. Даже после обеда можно ходить по городу, ощущая не только жар солнца, но и свежесть сильного морского ветерка.
Я так давно не была на море, что пришлось заново учиться плавать. Удобство Европы еще и в том, что никто не пытается давать советы. Все вежливы, но каждый сам по себе.

3. Детская наивность

Вы помните сюжет спектакля «Синяя птица»? Девочка и мальчик, брат и сестра в погоне за «синей птицей» оказались в волшебном мире, где продолжали жить не старея дедушка и бабушка. Вот в таком мире я сейчас и нахожусь.
Необыкновенно, невозможно красивые пейзажи с морем и горами. Всегда тепло и все вечно цветет. То со стороны гор, то от моря собираются тучки, но останавливаются. В заповедном мире нет дождей, только жаркое солнце и прохладный ветер. Оба делают мир комфортным.
Красивое, и, что еще важнее, ненавязчивое население.
Можно поплавать в теплых водах Средиземного моря. Или посидеть на прогретой солнцем каменной скамейке любуясь морским пейзажем, заключенным с запада плотиной гор.
Или, в конце концов, погулять по вечноцветущим скверам, стараясь угадать название экзотических растений. Можно зайти в кафе на пляже и просидеть весь день с чашечкой кофе, наблюдая курортную публику. Можно поиграть со знакомыми в боулинг или теннис.
Все продумано и удобно. И везде, как символ этого благополучия милые парочки старичков. Как правило в чистой светлой одежде. Полуспортивной. Они всем улыбаются. Одна из таких дам мне помахала ручкой из за руля авто.
Это современный европейский курорт. И пенсионеры живут здесь круглый год.
Все удобно. Много великолепного жилья, как двухэтажного,  так и небоскребов. А, главное, все недорого. Где еще такое встретишь. И едут старики со всей Европы доживать свой век.
Правда, одиноких мало. Супруги помогают друг другу, трогательно ухаживают.
Это удивительное место, где можно жить не старея.
У нас же после тяжких лет прошло немного времени, но все грустное быстро забывается.
В загадочное время перестройки я каждый день шла на работу мимо огромной очереди желающих внести свои деньги в «МММ». На лицах «советских бизнесменов», надеющихся просто так разбогатеть, печать дурости. Я, естественно, не уговаривала этих незнакомых мне людей, но дома был старший брат через чур доверчивый. Это Женька, ныне покойный.
Маленький мальчик с белыми волосами и синими огромными глазами пришел в этот мир правдивым и доверчивым.
«Мама, посмотри, я сегодня пять пятерок получил» - похвастал мальчик, вернувшись первый день из школы. Он попал в школу в первый класс на несколько дней позже остальных по забытой теперь уже причине. И в этот день учительница показала ему в тетради как писать цифру пять, которую они «проходили».
Жизнь - вещь суровая, и каждый раз она его оглушала.
У родителей на уме были только выяснения взаимных отношений. Мы же с Женькой были дружны в этом аду.
Потом, в молодые годы у Женьки был неудачный брак, заключенный, так как девушка забеременела.
Интелегенция зарабатывала мало и, когда детей стало двое, жена потребовала, чтобы он бросил институт и ушел в грузчики.
И он ушел. Когда же оказалось, что мать двоих детей по-прежнему ведет жизнь беспутную, он ушел из семьи, оставив детей. В нищете.
Наверно, ему нужна была любовь родни. Но я была вся в делах и тоже не очень удачлива. Виделись редко. И совсем не говорили. То есть говорили о пустяках.
Мне было важно иметь отдельную квартиру. И я участвовала в покупке квартиры для Женьки, несколько лет выплачивая часть зарплаты маме. Квартиру купили хорошую, в хорошем районе. Но он и дальше заходил к маме отобедать. Днем, когда я была на работе.
Вроде все было для скромной жизни. Хорошая квартира и хорошая библиотека, он много читал. Но каждый раз, когда пытался завести подругу, поперек его личной жизни ложилась мать, безумно его любившая.
Уже оказавшись перед пенсией, он свои трудовые вложил в МММ. И моя мама нарочито восторгалась его находчивостью. Меня никто не слушал. А эта машина для выдавливания денег сожрала его с потрохами.
После этого он нуждался, хотя не голодал. Перестал следить за собой. Мама кормила, я оплачивала кооперативную квартиру.
Со временем я узнала от мамы: Женька сломался и начал пить... Через несколько лет мы его похоронили.
Потом сошла с ума мама. На нее нашло старческое слабоумие. Она по прежнему любила умершего Женьку и возненавидела меня.
Но теперь и ее нет.
Почему все вспомнилось? Моя богатенькая подруга, нажившаяся знаю, но не скажу на чем, нагло заявила, что разбогатела в МММ. Зачем солгала? Я не спрашивала.
Но вдруг я подумала, кто-то может ей поверить. Кто-то не помнящий тех времен. И думать, что вот такие мы никчемные, всем надо было вступать в МММ...
За все плати сам. Одно из правил.
Как только начинаешь надеяться на профсоюзы и социальное обеспечение, становишься рабом этих органов. В очередях и в собирании бесконечных документов пройдет жизнь. Тысяча маленьких бюрократиков будет вытирать о тебя ноги. Как бы хотелось, чтобы в семье был еще один член, озабоченный пробиванием маленьких льгот.
Так вот нет же, одна осталась.
Очень профсоюзно активными были мои родители. «Вся жизнь — борьба», любила повторять моя мама. И шла доказывать свою продвинутость. Мне никогда не хватало ее бытового энтузиазма.
А я бы хотела еще поработать. Мне приятно с утра отрывать компьютер. И загружать АВТОКАД новыми задачками.
А вот друзей пока предпочитаю видеть живыми. Сайты знакомств меня не прельщают. Месяц назад дочь сказала, что я могу посмотреть на ее новую подругу в "Face bookе". Долго в него влезала, так как от меня требовали фото и обязательно сменить пароль. Не сменила, но тем временем три человека меня назвали своими друзьями. Моя дочь, моя школьная подруга и неизвестный гражданин. Еще возникла моя внучка. Я молчу, но огромный круг людей предлагает свою дружбу.
Очень разнородный круг. Друзья моей дочери разбросаны по всему свету. Личности светлые, художественные. Боюсь, что по-русски мало кто из них знает.
Очень хочется ухватиться и за кого-то из друзей школьной подруги. Адвокаты, врачи косметологи, политическая элита. Очень нужные люди. Но я не могу себе представить чем бы я смогла их заинтересовать.
А вот с друзьями моей внучки придется точно молчать. Большая разница возрастов.
Вот уйду на пенсию, поеду на дачу и буду общаться с друзьями не реальными, а из параллельных миров. Буду делиться с ними воспоминаниями.
Люди ищут знакомств, но каждый замкнут в своем мире, как человек в футляре.

4. Предыстория семьи.

В крохотном городке, точнее посаде, на крыльцо богатого русского фабриканта неизвестная положила кулечек. Шевелящийся и посапывающий.
Подкидыш. Ну кто сможет убить свое дитя. Даже нежеланное. Делающее  невозможной жизнь незащищенной женщины.
Да, в середине девятнадцатого века одинокая женщина могла прокормиться только работая прислугой. То есть, находясь в подчинении в чужой семье. Или позор публичных домов.  И не было в обществе защиты, кроме семьи.
Общественное мнение так следившее за поведением незамужних женщин было на стороне слегка погуливающих мужчин. Смертоубийств не было. И пока не появлялся плод любви, окружающие смотрели сквозь пальцы.
И куда деться сироте? Кто бы женился на бесприданнице. Невест в России сколько хочешь.  Каждый бедняк старался, чтобы у дочери все было. И жилье и скарб и одежда.
Как-то так зародился мой прадед. Все, что могла сделать бедная мать, это подкинуть в богатый дом. Кто знает, может быть и были у нее какие-то основания, Но, скорее, это желание устроить ребенка в богатой семье. Для людей простых богатство и было единственно возможным счастьем. Как мы можем осудить голодную, за то, что кусок хлеба ей представляется счастьем жизни.
Хозяином дома был одинокий вдовец. Его дети выросли и жили отдельно. Он был рад этой новой заботе. Мальчика крестили Арсентием.
Первыми жителями посада Клинцы были староверы. Читая редкую книгу о церковных обычаях, в том числе об обычаях староверов, я узнала, что еще до раскола русской церкви один из московских приходов демонстративно, в ответ на нововведения Никона, переселился в окрестности древнего Стародуба. Те самые древние и дремучие места, откуда пошли мои предки.
В то время происходило объединение с Украиной, когда-то центром Древней Руси, пострадавшей от набегов монголов. Я помню исторические описания заезжего европейца ужасов опустошения Киева. Дело было через полгода после налета монголов. Город был усеян трупами и совершенно обезлюдел. Трупы было некому убирать.
Монголы не селились в средней полосе. Они не понимали, как здесь можно жить. Их хозяйство было основано на кормежке лошадей в поле. В родных степях с достаточно суровым климатом, зимой было мало снега.
Все страшные триста лет татаро-монгольского ига они не жили среди моего народа, набегая лишь для грабежа.
Так вот после Ивана Грозного монгольское иго перестало существовать. И появилась возможность воссоединится с остатками Киевской Руси, входившей в сферу влияния Польши.
В то время язык еще был общий - славянский. А в церковной службе киевляне кое что переняли у Польши. Касалось это вещей может быть и не таких важных, второстепенных, но очень заметных. И многоголосое пение, и фряжские иконы. Все это надо было либо принимать, либо потерять общий язык с новыми гражданами России.
В то время была сильнейшая миграция из разоренной Малороссии. Вспомним улицу Москвы, своим названием запечатлевшую название поселенцев - Маросейку. И наша произношение. Ведь до этого, например, слово корова, наши предки произносили так, как записывали. Такое произношение, с ударением на звук "о", еще недавно было у крестьянок, продававших молоко на даче.
Жители севера еще долгое время сохраняли исконное произношение. Однако время шло, грани стирались и общерусский классический язык многое перенял от мигрантов с Украины.
Привычным стало многоголосие церковных песнопений. И наглядные иконы, построенные по правилам европейской перспективы и украшенные бумажными цветами. Тем более, что людям малообразованным казалось, что все европейское гораздо лучше. Да и носители древнего Греческого Православия выпали из среды европейских народов. На время.
Теперь, благодаря отечественному телевидению, мы все говорим одинаково. Но раньше, по всей необъятной было много разных говоров. Моя бабушка никогда не говорила "медведь", а только "ведмедь". И лишь в зрелом возрасте я узнала, что так говорят и на Украине и в Белоруссии.
А фамилия, доставшаяся мне от отца, пошла от моих предков, живших в деревне Брянской области, никогда не сомневавшихся в своей русскости. Это не смешение народов. Просто в тех местах народ не был разделен.
Как же жили староверы, оказавшиеся на земле уже заселенной. Во первых они могли быть только горожанами, или, по-русски, мещанами и купцами. Дворянства и титулов, как и всех гражданских прав, раскольники лишались царскими указами. Особенно свирепствовала Софья. Это по ее указу раскольников собирали в сараи и сжигали.
Старообрядческая община не знала ни воровства, ни пьянства. Я не хочу противопоставлять их другим. Но по себе знаю, что сами староверы умели воспитывать у детей отвращение к этим порокам.
Староверы, как и вся допетровская Русь, никогда не знали рабства. Крепостное рабство, возникшее как влияние европейское, застало староверов уже лишенными всяких прав. И они крестьянствовали только там, где не было крепостного права. В Сибири, на Кавказе.
Крестьянами же эта земля была заселена давно. Своя родня, свои обычаи. Их потом было много среди клинцовского городского населения.
В Клинцах же, с самого основания, община староверов в отличии от исконных местных крестьянствовавших жителей, занималась промыслами. Они плели пеньковые веревки, устраивали красилки и другие мелкие производства. Насколько я помню семью моей мамы, они были скуповаты. И где-то в девятнадцатом веке некоторые из них оказались зажиточными и предприимчивыми. Ткацкие фабрики со всем оборудованием, станками и первыми рабочими они завезли из Германии.
Они - это не в смысле целиком община. Никакого коммунизма тогда не было. В недрах общины образовалось несколько богатых семей, двинувших промышленную революцию.

5. Игра в слова

Я раскладываю пасьянс из слов. Сходится, не сходится. Слова разных мастей. Начало, как правило, в холодных тонах. Смотрю с отрешенностью. Мозги уже включились: плюс, минус, двенадцать, сорок два. Дама треф.
Нет, так не пойдет. Надо подключить сердце. Червовая дама. Какая очаровательная блондинка. Идет за руку с трефовым королем. Пол мира в их власти.
А вот и злодейка...
Жизнь продолжается. За окном почти лето. Мало зелени, но много ожиданий.
Расчеты. Они похожи на ожидание. Мы составляем в мозгу картину мира. Тут одно давит на другое и надо все учесть. Не допустить разрушения. На это уходит вся жизнь. Маленькие воздействия от маленьких причин. Но самая главная причина огромна. Она давит на остальные. Наш корабль жизни перегружен. Трещат основы.
Нас слишком много. Мы жили в маленьком уютном зеленом городке под названием Арбат. Нас окружали предсказуемые друзья. Памятники культуры, памятники архитектуры. Память о возвышенных идеях. Тут раньше жили наши герои. Кругом столько милых особнячков. Вот здесь бывал Чадский. Здесь жили герои войны с Наполеоном. Там сочиняла Цветаева, а там летала ведьма Михаила Булгакова.
Потом круг стал разрастаться. Все стремились в предсказуемую жизнь. Нас окружили маленькие философии марксизма и ленинизма. Потом попер провинциальный шовинизм. Он давил воровством и терактами. Мы не пускали, нас взрывали. Предсказуемая жизнь рвалась по швам...
Уходит еще один день. И постепенно в этой жизни уходят воспоминания о прошлом веке. Это неизбежно. Нас не помнят. Нас стараются не вспоминать. Жизнь, как всегда ставит новые задачки.
А старые? Но ведь они уже кончились ничем. Старые ценности упали в цене. Наши устремления, наши неизбежные ошибки — кажется, что все ни к чему. Мир не становится лучше.
Однако память поколений существует, чтобы не повторять старых ошибок.
Когда совсем недавно мы были самыми молодыми, мы тоже не шли протоптанными тропами. Многое из тогдашней жизни было неприемлемо. И, когда вокруг нас были люди еще более старого поколения, мы противодействовали им.
И, все же, наш мир был реальнее. Мы слушали живую музыку, читали далекую от соцдействительности литературу, бродили бесконечными арбатскими переулками. Был интересный переулок. Когда я сворачивала в него, мне казалось, что иду к Крымскому валу. Но он как то незаметно изгибался и я оказывалась на Зубовской площади. Ну надо же, опять попалась. Как будто город играет со мной.
Что-то сегодня утром насторожило меня. Видимо, мысль о нереальности жизни в интернете. Глупые неживые друзья. Не нужные знакомства. Не нужные знания. Буду ли я еще работать?
Где-то в глубине сознания человека прошлого я не могу поверить в безопасность бездумного общения. Вся та сложная система контроля за населением давно переехала в интернет. И если не у нас, то где?
Я услышала обрывок передачи, где американская телевизионная программа хвастливо заявляла, что когда русские запустили свой спутник, американцы, опасаясь агрессивных «русских коммунистов», вложили огромные деньги в разработку проекта под названием «Артурнет», позднее переименованную в интернет.
Я нисколько не сомневаюсь, что с помощью бесконтрольного со стороны безмозглой партийной верхушки потока информации через персональные компьютеры, случился развал СССР. Но причем тут Россия?
Весь прошлый век Россия жила скрытной жизнью прежде значительного политического игрока. Партийная верхушка позволяла упоминание о России, только как о далеком прошлом, не более. Мы же выжили потому, что не ассоциировали себя с СССР.
Как же теперь? Появляются новые люди, которые принимают ложь, навязанную Западом. А мы молчим. Запад не боится примитивного коммунизма. Именно успехи русской науки заставили запустить информационную войну.
Изменились обстоятельства жизни. А с ними понемногу меняемся и мы. Я вижу даже наша молодежь не слишком жалует американцев. Когда мы начинаем восторгаться продвинутыми в науках и общем благополучии жителями Нового Света, они молчат, чтобы с нами не связываться.
Впрочем и мы, когда в перестройку заговорили голоса так называемой "свободы", поняли их единение с нашими противниками. Нам не могли простить отказ от коммунизма, который был для них так удобен. И все оправдывал. Победителей устраивало рабство на всей огромной территории Советского Союза.
Вот и теперь, когда я осваиваю новый компьютер с новым Windos, оказывается, не имею права подбирать программы сама. Компьютер требует: какой вариант Word'а я должна поставить, и почему-то я должна вместо карт Google принимать другую программу, гораздо хуже. Причем я непременно должна указывать свое местоположение. И по каждому пустяку давать новый пароль. Я ведь дома и пароли использую редко, только, чтобы никто не залез из Интернета.
Вся существующая настройка нового компьютера рассчитана на потребителя общественных сайтов знакомств. Но я старая и знакомств мне хватает. Я дружу еще со своими одноклассниками вполне реальными. К сожалению встречаюсь не так часто, как хотелось, но с удовольствием болтаю по телефону. Ну зачем мне виртуальные "одноклассники". Кто хотел со мной общаться, имеет мой телефон.
Не подумайте, я - за прогресс. И компьютер мне нужен для работы. А, когда окончательно оскудеет рука дающего мне работу, уйду в сочинительство беллетристики.
Так как же быть теперь с нашей любовью к Западу? Вероятно, думать о том, что те две милые дамы, соседки моей дочери в Вашингтоне, не имеют никакого отношения к снобам, диктующим свои правила в нашу жизнь.
Я не хочу размолвок.  Не хочу развязывания словесной войны. Я по прежнему грежу о единении остатков европейской культуры.
Перед нами двадцатый век раскрыл такие опасные явления деградации основ. Там, где мы теряли основы, вырастали трагедии распадающегося пространства. Нас затягивала пропасть разделения первой мировой войной. В ту пропасть канула Россия.
Потом попытка Германии сменить идеологию на древнюю ведическую раздавила ее саму.
Сейчас идет процесс втягивания в Европу мусульманского мира. И очень похоже, что ассимилировать будут не мусульмане, а как раз наоборот.
Мы хорошо помним мрачные годы перестройки. Но тогда хоть удалось избавиться от коммунизма.
Который теперь снова и снова нам навязывают наши зарубежные критики. Их вовсе не смущает попрание прав человека в коммунистическом Китае. Они и нас бы хотели видеть этакими фанатиками. Жертвами идеи. Им не надо разоблачение коммунизма. Они опять стремятся уничтожить Россию с его помощью.
Двоемыслие - предательская вещь. Когда одна и та же фраза толкуется по разному. То есть как кому удобнее.
Вот пример. В древнем мире собравшиеся на вече демократы Киева призвали варягов на войну с общим противником.
Теперь вспомним советскую казуистику, так кромсавшую нашу историю. По советским источникам, неразумные киевляне призвали варягов собою править. И не дай бог сказать по другому.
Или утверждение: Иван Грозный убил своего сына. Оказывается согласно летописи сын Ивана Грозного паломничал в отдаленном монастыре нынешней Вологодской земли через две недели после смерти. Ничего себе историческая наука.
И за все годы правления Ивана Грозного от репрессий погибло меньше народу, чем во Франции тех лет за одну Варфоломееву ночь.
А причина оговоров простая. Когда в советское время мы много путешествовали по Прибалтике, экскурсии чаще всего проходили на руинах замков, уничтоженных войсками Ивана Грозного. Стало понятно, чем вызвана ненависть к нашему соотечественнику и потомку византийской знати, получившему титул императора. Русское слово царь подразумевает Цезарь. Окрепшее государство становилось империей. 
В самый страшный век нашей истории, когда с востока обрушилась татаро-монгольская орда, христианский Запад объявил крестовый поход против православия. На земле Прибалтики вырастали рыцарские замки. И Александр Невский был вынужден заигрывать с Востоком, потому, что считал рыцарей гораздо опаснее.
Грозный же царь разбил врагов и с Востока и с Запада.
Почему мы боимся говорить о вещах очевидных, а только слушаем двуязычные наветы советской власти, теперь вроде как несуществующей.

6. Детство

Мальчик Арсентий рос в доме фабриканта старовера.
Это сочетание древних обычаев с вполне современной идеологией хозяйственной деятельности. Народ был беден. И не добр. А на фабриках собиралось самое обездоленное население.
Первые рабочие - немцы образовали фабричную элиту, Они становились мастерами цехов, и особыми умельцами, высокооплачиваемыми. Первоначально их заселили в рабочий дом. Общежитие по современному. Вскоре каждый смог приобрести свой дом, но преимущественно жили в своем поселке - Мизиричи.
Ни немцы, ни поляки не противопоставляли себя русским. Было много смешанных браков. Тягостный конец совместному проживанию пришел, когда перед войной с Германией (Второй мировой) немцев вывезли на восток.
Что с ними стало, я не знаю, но вот родственница моя, немка Лиза, жила в Клинцах после войны. Её не трогали, так как она была замужем за русским. И я с детства помню, как взрослые предостерегали нас, что ни Лиза, ни ее две дочери не те немцы, что воевали с нами. И это в те годы, когда каждая семья потеряла мужчин в войне с Германией.
Это о немцах. Но уже в конце девятнадцатого века армия рабочих пополнялась из разоренного крестьянства и обедневших мещан.
Арсентий не получил образования в европейском духе, но воспитывался, как сын. Женился и у него было три дочери.
Он был подрядчиком, строил кирпичные дома в разраставшемся городе, и имел свою кирпичную фабрику на окраине.
Все бы ничего, да приемный отец старел, а многочисленная его родня не могла допустить, чтобы деньги ушли подкидышу. От него избавились старым методом. Его оболгали.
Лишенный наследства прадед Арсентий стал пить. Однажды по пьянке избил жену. Говорят, от этого она умерла, оставив троих сирот.
После того, как в Клинцах выпал чернобыльский дождичек, к нам в Москву приехали дальние родственники, чтобы как-то пережить лихую годину.
Это была дочь сводного брата моей бабушки Оли с детьми. Арсентий, пожив какое-то время вдовым, женился на Прасковье. В этом браке родились сын Антон, много лет потом бывший директором школы и дочери Дина и Татьяна. Когда я была ребенком, они были невестами. И именно они, а не кто другой водили меня в церковь на Пасху.
Антон был лет на двадцать моложе моей бабушки. Я его совсем не знала. Он после войны поехал работать на Дальний Восток.
Девушки же жили в Клинцах с мамой. Добрые, веселые. Играли со мной, как с игрушкой. Но больше всего я запомнила маленькую деревянную церковь с туманом из ладана. И пением в унисон.

7. Человек без кожи

Наши предки много поколений бились над исправлением и утончением человеческой натуры, может быть по происхождению и близкой к животному миру.
Сейчас же правит примитив.
Мы все вышли из коммунизма. Нас нельзя обмануть кусочками христианской идеологии, прикрывающей звериную сущность процветавшего фрейдизма, марксизма, ленинизма. Самый большой взлет мысли в них - практицизм примитивных лавочников.
Какая такая здесь философия жизни? Грабь награбленное. В коммунистической идеологии отсутствует понятие о душе и бессмертии. Ничего сокровенного. Зато в общественной жизни процветают нудные собрания членов с разборкой лиц, неугодных верхушке партии власти. Как будто разборки внутри клана могут заменить мысль созидательную. Подмена поиска истины программным направлением "масс" в бездушный эгоизм.
И кто-то снова хочет вогнать людей в тюрьму идеологии марксизма.
Придумали, что вот Китай процветает при коммунизме. Просто в этой стране изменилось соотношение сил, когда было введено ограничение рождаемости. Рабочие руки китайских женщин были освобождены для сферы производства. А так как руки китайцев много дешевле остальных, огромное количество заводов европейского происхождения было направлено в Китай.
Без сомнения это выгодно тонкой прослойке мировой элиты. Они даже соглашаются пока обеспечивать сносное существование безработных Европы. Как в Древнем Риме разбогатевшие глобалисты бросали в толпу римлян объедки "хлеба и зрелищ". Отвлекали безумием разврата.
Характерна также солидарность с марксизмом мусульманских сообществ. Когда я была в Азии, обратила внимание на желание моих добрых знакомых увидеть во мне носителя идей Маркса и Ленина. Я либо отмалчивалась, либо скромно напоминала о миллионах загубленных марксизмом соотечественников. Не хотела конфликта.
Эти в сущности очень древние нации стремятся возродиться в революциях. Европейский ход развития им просто не подходит, так как обеспечивает приемлемое существование только в малочисленных семьях, где возрастание численности населения определяется возможностями единственной в семейной ячейке женщиной матерью.
Зверства, убийства, взрывы - все это действия людей малограмотных. Грабь награбленное - философия натур примитивных и не всегда бедных. Сведение понятия справедливости к материальному дележу. Мы много помним таких примеров из ушедшего прошлого.
Однако за тысячелетия человечество изменилось. Груз познания сделал людей мягче. Теперь никому не приходит в голову потакать кровожадности толпы прилюдными казнями.
Наиболее продвинутая часть превратилась в "человеков без кожи". Они обнажены для боли. Их организм настолько изменился, что ощущает чужую боль как свою. Это понятие не абстрактно. Это - физическое ощущение боли.
Заезжие же комедианты, не понявшие этой особенности и пропагандирующие террор, уже своими намерениями диктовать звериные правила на нашей земле вызывают отвращение. У них есть наворованное при социализме богатство, есть древняя клановая организованность. Но этого мало. Это - тактика, а в стратегии они не могут ничего предложить, кроме коммунизма. Уничтожив наш народ, они надеются осчастливить коммунизмом всех оставшихся.
В чем то их расчет на забывчивость оправдан. Даже наши молодые люди не помнят дикости коммунизма. Если даже у нас появились его последователи, то пусть книжечки почитают. Ведь весь интернет контролируется из за рубежа. Его надо знать, но в основание следует положить классическое миропонимание, зафиксированное книгами. Причем не адаптированными. Пока такая возможность есть в каждом доме.
Наши предки любили книжечки. Они попались на другом. Как у каждого народа есть свои слабости, наших предков погубил очень древний порок зависти. Им казалось, что вот-вот, поделив избыток богатства у сильных, и дав равные возможности слабым, можно потом восстановить миропорядок. Оказалось, что выпустили монстра, сожравшего всех.
Мерзким ноябрем подползает зима. Природа пустеет и люди уходят в свои норки. Тепло в них, но душновато. Единственное окошечко телевизора плохо освещает жизнь.

8. Дочь

Бабушке Оле было шесть лет, когда она осиротела. Сестричке Анастасии - четыре. И еще была грудная девочка, которая вскоре умерла. Жизнь такая была. Умирало много детей, даже если они и не были сиротами.
Бабушка запомнила похороны матери только застольем на поминках. Ей запомнился виноград. Воспитывала девочек бабушка бабушки. Она же обучила их грамоте по псалтыри. Звали ее Александрой. Как и мою мать, и мою дочь.
Моя мама была названа Александрой, родившись у Ольги Арсентьевны после двух дочерей с этим именем умерших младенцами. Мало кто решался называть своих детей именем умерших в семье младенцев. Этот случай показывает преданность Ольги воспитавшей ее бабушке Александре.
Жили бедно. Оля, будучи ребенком, читала по покойникам.
Временами жила в монастыре. Помнит, что шила с монахинями одеяла.
Иногда летом ее брал отец помогать на кирпичном заводе. Сам же он пил. И зимой, когда останавливалось строительное производство, пел в кабаках.
Те люди, которые с помощью обмана получили наследство, вероятно, жалели девочку Олю и взяли ее в дом прислугой. Это не считалось предосудительным, когда бедных родственников брали в богатый дом прислугой. Бабушка вспоминала, что первое время было тяжело. Особенно, когда она полоскала белье в ледяной воде у криницы.
Потом она подросла и стала красавицей. Барышня миллионерша, получившая заветное наследство, взяла ее в горничные. Баловала ее, дарила платья, кольца и броши. Когда барышня заболела туберкулезом, они вместе поехали на пол года в Крым. У Оли были густые черные волосы и голубые глаза. Её принимали за гречанку. Какой-то мамин старинный знакомый говорил ей, что в те годы Оля была самой красивой девушкой в Клинцах.
Олю уже сватали, но первый сватался вдовец лет сорока. Девочка испугалась и просила свою бабушку не отдавать ему. Вскоре посватали Сергея, моего будущего деда. Оле было пятнадцать лет, а ему - семнадцать. Так они и прожили до глубокой старости.
Сергей был тоже сиротой и тоже беден. Работал на фабрике ткачом. Он был, по моему, четырнадцатым ребенком в семье. И хотя отец держал лавку, ему ничего не досталось.

9. С помощью таблеток

Наше поколение своим существованием, кроме обычных факторов, обязано еще и таблеткам. Мы родились во времена коллосального подъема науки, в том числе и медицины.
До революции в каждой русской семье было много детей. Однако советское правление, озабоченное увеличением производства и освободившее от семьи моих соотечественниц, эту особенность древнего быта отвергло. За работой у станка и добычей продуктов в полупустых магазинах прошла жизнь советских дам. Детей рожали мало. Но, как бы там ни было, практически все родившиеся выживали.
У моей бабушки, красавицы Ольги Арсентьевны, было 14 детей. То есть пока дед не воевал, она либо была беременна, либо кормила грудничка. Выжили же только четверо, те, кто пережил младенчество и достиг возраста более одного года.
Сказались, конечно, страшные годы войн и революций. Дети гибли от недоедания, а груднички - от недоедания матерей. Но какой отбор. Выживали лишь самые сильные.
Моя мама, её сестра и братья были красивыми и очень жизнелюбивыми. Однако детей рожали немного, кто одного, кто троих, а в среднем 2 ребенка на семью. И все их детки росли и развивались под присмотром современной медицины. Многие, как и я, в младенчестве пережили страшные, в старину смертельные заболевания. В год я заболела одновременно дифтерией, дизентерией и еще каким-то воспалением лимфатических желез.
Нас спасали таблетки, меня - пиницилин. И никакого естественного отбора.
Как быть дальше. Смогут ли пережить все жизненные испытания наши потомки.
Первый врач, которого я запомнила - это немолодая женщина. «Старорежимная» - как тогда говорили. Как только приходила, она здоровалась и сразу шла в нашу коммунальную ванну. Мама несла ей полотенце из комнаты. Никто не держал ни мыло, ни полотенца в общественной ванной. Было брезгливо. Дело было на Арбате. Послевоенные годы.
Как только она входила в комнату, она сразу обращалась ко мне: «Ниночка, здравствуй. Что у тебя болит?» Её не часто вызывали ко мне, просто, по-видимому, перед тем, как войти, она смотрела мое имя в карточке.
После просматривания, прослушивания она объясняла моей маме какие чаи и примочки ей приготовить. Когда однажды молодая и наивная моя мама, неожиданно освободившаяся от работы и полная суеты нашего времени, начала давить на доктора, требуя выписать лекарства, та четко ответила: «Что вы, дорогая, нельзя прибегать к лекарствам с обычной простудой. Во-первых, лекарства – это всегда вредно. Применять их надо с осторожностью. Во-вторых, если девочка серьезно заболеет, то лекарство может не помочь, так как организм уже привык к нему. Чай с малиной, теплое молоко с медом – вот ваши лекарства». И мама ей поверила. В моем доме редко пользовались лекарствами, а от простуд лечились по-домашнему.
Жизнь менялась и не всегда к лучшему. Когда я была подростком, но по прежнему лечилась в детской поликлинике рядом с метро «Смоленская», у нас какое-то время был очень чудной доктор. Он – кавказец, сразу и очень шумно входил в комнату. Подходил к зеркалу и лил на руки духи. Я не помню, как он лечил, так как серьезных болезней у меня не было, а простые, по совету «старорежимной» докторши, мы лечили без «химии». Я только помню, как я случайно оказалась вблизи него на улице. Его окружало ядовитейшее облако из смеси различных духов и одеколонов. Он просто не мог пройти незамеченным.
После Арбата мы получили квартиру в Медведково. Были страшно рады, что квартира собственная и нет соседей. Только через некоторое время мы поняли убожество окраин.
Потом, после окончания института, родители купили мне кооперативную квартиру в том же районе. И детские врачи уже приходили к моей дочери. Особенно запомнилась первая. Когда она вошла, я не знала, где её посадить. Она была на последнем месяце беременности. С трудом вошла в дверь и обессилено села вблизи ребенка. Мне было ее очень жаль. За первый год жизни моей Сашеньки сменилось шесть врачей. Я не знаю, насколько они были плохими, но они выписывали кучу антибиотиков. Хорошо, что в начале моей жизни была врач «старорежимная». Я нагло врала теткам врачам, что пичкаю ребенка антибиотиками, чтобы они подписали мой больничный. Я ведь все время работала, как и все женщины вокруг меня. А у советских врачей было предписание как можно скорее поставить ребенка на ноги, чтобы его мама могла пойти к станку. А о чистых руках врачей и речи не было.
Как не врать в этой жизни? Травить ребенка или воевать с режимом? Я не старалась остановить танк своим телом, я врала, как все вокруг. И теперь, когда я вижу даже сыр с названием «Советский», я вздрагиваю от отвращения. Сколько я видела детей с загубленным сильнодействующими лекарствами здоровьем.
Да, недавно я вызвала из поликлиники доктора для моей мамы. Пришел дежурный врач, мальчик лет двадцати трех. Он сразу попросил разрешения вымыть в ванной комнате руки. Быть может, все возвратиться на круги своя?


10. Война

Этот дурацкий компьютер, обученный программами далеко на востоке, постоянно пытается меня приучить говорить по-русски так, как он привык. Это относится в первую очередь к именам стариков. Он пытается отчество "Арсентьевна" заменить "Арсеньевной", но я хорошо помню как звали мою бабушку. Также невозможным он считает отчество деда "Филаретович". А ведь Филаретом звали русского святого. Мне очень обидно за стариков. Имена-то какие красивые. И кто они, навязывающие свои языковые программы в нашу жизнь? Не думаю, что русские.
Вскоре после свадьбы Сергея Филаретовича забрали в армию. Дед был участником русско-японской войны. Служил на крейсере Паллада.
Год добирались до Цусимы через Кейптаун и Гонконг. До конца дней он был полон воспоминаний об увиденных чудесах, носил тельняшки и военный картуз, которые присылал ему старший сын, ставший морским офицером.
После того, как крейсер получил в бою огромную пробоину и сел на мель, дед мой попал в плен. В японском плену пробыл 2 года. Даже плен в те времена был не таким жестоким, как сейчас. Жили на частных квартирах. Он потом кому-то хвастал, что у него была любовница японка. А на стенах его дома долго хранились японские картинки в японских черненьких рамках.
Ольга Арсентьевна в эти годы родила и растила сына первенца, крещеного Петром.
Её хозяйка барышня стала барыней, выйдя замуж за отпрыска обедневших князей Шаховских. Миллион рублей - было огромное состояние. Не то, что сейчас. Ольге Арсентьевне очень нравилась московская жизнь. Дом у них был на Зацепе, около своей фабрики. А дача - в Сокольниках.
 В те времена не только староверы купцы, но и потомки знатнейших дворянских родов стремились утвердиться на почве возникающего капитализма. Не всегда добропорядочного, так как идеология хозяйственной деятельности уже не была христианской.
Все языческие верования в те времена процветали в России. И особенно это затронуло дворянское образованное население.
И оккультизм Блаватской и "Агни иога" Рерихов проявились в душах образованных русских людей. А позднее, после разгрома России, были рассеяны по всему миру.
В борьбе же за власть в мире победили менее образованные, зато сплоченные в кланах потомки азиатской России.

11. Напор с Запада

Когда в перестройку возникла теле- и радиосвязь с Западом, нас удивил их огромный интерес к жизни сексуальных меньшинств. Мы были уже не маленькими и прекрасно понимали, что природа иногда делает ошибки. И не все вырастает и не все там, где надо.
Но было негласное правило: не обсуждать вслух, чтобы не обидеть пострадавших.
Каково же было наше удивление, когда мы по телевизору увидели гей парады. Здесь уж никак нельзя говорить о равноправии небольших групп пострадавших. Шло навязывание распутства для всех.
Мы слышали про пороки, процветавшие в тюрьмах. Здесь же и сейчас нас всех хотят принудить жить по тюремным законам. Изо всех сил стараются приукрасить порок. Очевидным для всех стало желание поработить молодежь и снизить рождаемость. Да, конечно, всех можно нарядить в чужие костюмы и заставить изображать что-то противоестественное. Но дети от этого не появятся. И семьи тоже. Нарушается основа социума.
Значит на этом карнавале неизбежно создание детей в пробирке. Вот и начало конца.
Впрочем, началось еще раньше. Родившиеся в двадцатом веке имели нормальные семьи, но с числом детей не более двух. Последнее время я часто бывала на кладбище и наблюдала фотографии этих семей. Старомодные круглолицые женщины с короткой стрижкой. Если при этом они обходились без абортов, то теперь уже их приравнивают к идеалу нравственности. Когда же мы посмотрим учения старцев, то безгрешным называют тот брак, в котором брачные отношения дозволены только ради рождения детей. И никаких удовольствий.
Бабушка моей подружки, по происхождению дворянка, вырастившая трех сыновей, как-то похвастала, что имела столько детей, сколько ей было надо. То есть люди образованные узнали этот секрет нерождения еще в конце девятнадцатого века.
Отсутствие удобств, отсутствие знаний не единственное препятствие снижению рождаемости в бедных семьях. Наши предки жили по апостольским правилам. Греха боялись.
Опять перед глазами сотни фотографий на кладбище. Этих людей легче было убить, чем подвинуть на разврат. Наше поколение, выросшее на таблетках, уже на много проще. Люди конца двадцатого века не только не могут принять нерождение детей, как грех, но и не желают принять аборт, как убийство.
Наши знания, наша идеология во многом определяется телевидением. Она обычно языческая.
Мы часто смотрим и очень хорошо понимаем американские фильмы. Такое же лживое и ханжеское представление о семейных отношениях, как и у нас. Все достойно, что спрятано за закрытыми дверьми спален. И многоопытные дамы, чье положение в обществе определяется богатством и вмешательством хирургов косметологов.

12. Пропасть

Невозможно понять беспечность предреволюционного времени. Жили, добро наживали, но мы то знаем - они стояли на краю бездны.
Мне попались сочинения моего отца про те же Клинцы тех самых лет. Бедность и безнадежность существования рабочих фабрик. Все образование они получали в церковно-приходских школах. Уровень современной начальной школы. И это поколение, предшествовавшее поколению освоившему космос и ядреную физику.
Сколько я помню, малограмотные потомки века девятнадцатого преклонялись перед наукой. Мой дед с гордостью говорил, что дал образование всем своим детям. И единственное в чем он осуждал власть дореволюционную, это - недоступность такого образования для простых людей.
Был любопытный случай в семейной жизни Ольги и Сергея. Сергей вернулся с войны Георгиевским кавалером. А Ольга тем временем жила в Москве и была горничной в богатом доме.
Об этом узнал фабрикант Сапожников. Он вызвал к себе Сергея говорит: «Я знаю, твоя жена у моей сестры прислугой».
Эта сестра фабриканта вышла замуж за москвича и забрала из оборота свои деньги, вызвав тем самым неудовольствие всей семьи. И хозяин решил ей насолить.
Он узнал, что Сергей недавно вернулся из японского плена. Жена же его, бывшая горничной у сестры Сапожникова, когда та была еще барышней, не желала уезжать из Москвы.
Фабрикант и говорит: «Хочешь, чтобы твою жену привезли к тебе по этапу?»
«Хочу».
«Вот тебе, отдай эти двадцать пять рублей в полицию. Тебе ее привезут как миленькую»...
И вот к богачу в Москве является пристав и требует, чтобы Ольга Арсентьевна следовала с ним. Пристава стали просить, уговаривать, намекать. Он не в какую. Место боится потерять.
Московский фабрикант пригласил его в кабинет. О чем говорили - не известно. Однако пристав обмяк,  разрешив Ольге ехать в поезде. Хозяева оплатили купе в мягком вагоне. Так, что Ольга Арсентьевна ехала с сыном в купе, а жандарм сидел на стульчике на проходе.
Я же помню, как ребенком часто слышала, чем кончались, как правило, ссоры деда с бабкой:
"Я из плена вернулся, а ты в Клинцы ехать не хотела".
"А ты меня по этапу с городовым вез, как преступницу"
Бабушкин любимец, дядя Петя или Петр Сергеевич стал капитаном первого ранга. Но умер рано, в 50 лет. Умер от рака мозга, развившимся, как следствие контузии на второй мировой.
Следующей по возрасту была моя любимая тетка, Нина Сергеевна. Красавица. Жизнь ее представляется почти сказкой, а среди знакомых и Пешковы, и Алексей Толстой, и летчики Анатолий Лепидевский, Байдуков и знаменитые в ту пору артисты...
Младшеньким был дядя Ваня, Иван Сергеевич. Родился, когда бабушке было за сорок. В войну служил танкистом, а закончил службу генералом в Генштабе.

13. Мир православный

"И на сердце стало горько, горько, горько"...
Была недавно на концерте в Доме Ученых, где исполняли одну из духовных песен Архидиакона Романа Тамберга.
Его замечательные канты я впервые услышала, продавая их записи в иконной лавке. Позже я оказалась в администрации монастыря, в подчинении эконома о.Романа.
Молодой, большой, копна волос далеких от поседения. Я никак не могла соединить грозный голос отца эконома и чудные песнопения. Но ординарным он точно не был.
Мне было хорошо слушать его голос, поющий кант о любви к ангелу хранителю. А в жизни он казался задиристым и требовательным. Видимо он не мог воспринимать меня всерьез. Может быть, моя тогда полумонашеская одежда раздражала его. Может быть, я казалась ему ханжой, или старой дурой. Трудно сказать. Нас там было много полустарушек в мужском монастыре. Женщины с опытом рядом с мальчиками монахами. Что-то в этом было не то.
О. Роман как-то признавался, что он не подвижник. Еще бы. Весь вид его изобличал пристрастие к еде. Впрочем, у монахов часто отсутствие некоторых пристрастий приводит к парадоксальной полноте.
Еще я не дружила с помощником эконома, человеком мирским, женатым.
Неприятности начались, когда по поручению отца наместника провела инспекцию состояния зданий в монастыре и на  подворьях. В трех местах были грубейшие нарушения противопожарных норм. Печи, камины ставили  на пол. С ведома эконома. В бане не выполнили проем для эвакуации при пожаре.
Я никогда не была дипломатичной.  О. Роману сказала, что он спорит не со мной, а с законами физики. То есть разговаривала не как раба божия, а как главный инженер проекта. Позже узнала, что в миру он был студентом строительного института, почти коллегой. Начались придирки, и я попросила мою подругу и начальницу художественной лавки забрать меня обратно за прилавок, согласовав это с помощником эконома, который только обрадовался, что я ухожу из числа его  подчиненных.
Художественная лавка была за стеной монастыря. В ней продавали писаные иконы, золотые цепочки и кресты, утварь и сувениры. Начало работы в 10 утра. Неделю работали, неделю отдыхали. Что позволяло на неделю уезжать на дачу. И коллектив был замечательный.
Я никогда до этого не работала в женском коллективе. Впрочем, кроме продавщиц были еще охранники. Одно время охранником работал бывший начальник хирургического отделения одной московской больницы, шутник и балагур. К сожалению, оказался запойным. Потом красавец казак двухметрового роста. Участник казачьего хора.
Именно в художественную лавку я вернулась из административного корпуса.
В тот же день вскоре прозвенел телефон. «Так вы законы любите, а КЗОТ не уважаете» - сказал  о. Роман громоподобным голосом. Он считал, что я должна была договариваться с ним, а не с его помощником. Так меня вернули в прорабы.
Нужно отдать должное, он был суров не только со мной. Доставалось всем теткам. Многие рыдали. Например, начальницу отдела кадров он уволил в день смерти ее мужа.
Я понимала, что меня смиряют. Но мне казалось не стоит мешать рабочие отношения с монастырским послушанием. Полное послушание не сочетается с ответственностью.
Случился пожар в бане, об этом писали в газетах. В тот день я болела. Когда вышла на работу, о Роман вызвал меня и за что-то распекал. Я в сердцах напомнила, что вот я говорила про эвакуационный выход из бани. Меня не слушали и кто-то чуть не сгорел.
О. Роман подошел к окну и задумчиво сказал «В бане был я, и ничего страшного не было». Потом вызвал секретаря и приказал подготовить бумаги для объявления мне выговора.
Еще случай, мне по каким-то делам выделили машину, но въезжая в ворота монастыря шофер вынужден был резко затормозить, и я врезалась во что-то носом.
Я пошла в свой офис. Нос сильно распух, и я беспокоилась, как в таком виде добраться домой. Позвонил о. эконом узнать, как я.
«Итак стала старая и страшная, а тут еще разбитый нос».
«Да, Нина Григорьевна, нам с вами надо быть страшными».
Умер он совсем молодым. На кладбище монахини Александровского монастыря пели его канты. Резко изменилась погода и пошел дождь. Природа прощалась с ним.
Ушла перестройка. И я постаралась вернутся в проектирование. Самым значительным и совершенно невероятным было проектирование и авторский надзор за строительством храма Всем Святым в Горнем Монастыре, на Святой земле.
Озеро Генисарецкое. Ровный плеск волн. Округлые холмы, заросшие редкими невысокими деревьями. Здесь я была с матушкой Рахилью, которой о.Роман посвятил одну из своих песен.
"Что грустишь так много, все стоишь в молчанье, вся ведь здесь дорога тягость и страданье..." Это удивительный человек, жизнь которой достойна воспевания. В то время она была монахиней шофером. И моя в тот момент удивительная судьба привела к месту первой проповеди христианства. Да еще в таком окружении.
На месте, где стоял город Копернаум, осталось одно здание. Рядом греческий монастырь. Единственный монах - отец Исидор. Молодой, энергичный. Кругом чистота и порядок. Цветники, огород. Церковь постоянно украшается. Роспись стен на золотом фоне. Сусальное золото, как на наших иконах, создает золотой фон фрескам. Батюшка немного говорит по-русски. Рассказывает, что несколько лет в монастыре жил послушник из России.
Монастырь расположен рядом с подворьем Горнего монастыря. И батюшка дружелюбно относится к русским монахиням. Сегодня он говорит, что в Назарете будет праздничная служба, в которой участвуют многие иерархи Афинской церкви. И лучший греческий хор.
По приезде в Галилею, матушка Рахиль объехала Галилейское озеро. Показала место, с которого было низвержено стадо свиней. До этого мы искупались в Иордане. Река здесь широкая, вода зеленоватая.
У нас Иорданом называют прорубь-купель, вырубленную во льду реки на Крещение. Здесь же всегда тепло и Иордан - известная по Святому Писанию река.
У впадения Иордана в море Галилейское расположился древний город Тиберия. На окраине Тиберии подворье Горнего Монастыря.
Теперь мы заедем на монастырское подворье на берегу   и отправимся недалеко на празднование Благовещения в палестинский город Назарет.
Храм православных палестинцев стоит на месте источника, где произошло Благовестие. К источнику можно спуститься по крутой лестнице глубоко вниз под алтарь.
По тому, как глубоко расположен источник, можно судить о древности этого события. Так же, как глубоко под землю ушла Гефсимания. К ней спускаешься по длинной и широкой лестнице. Еще глубже могила царя Давида в Старом Иерусалиме. На Святой Земле время измеряется глубиной.
Крестный ход, по местному обычаю палестинцев, - с бубнами и плясками.
Вечером - снова на подворье. Крохотная территория на крутом берегу застроена кельями с трапезной. Внизу источник Марии Магдалины и маленький храм в ее честь. Дальше вдоль побережья цитрусовый сад. Все это в месте первой проповеди Спасителя. Именно здесь он встретил апостолов рыбаков. Озеро пресное, но большое. Поэтому в Евангелии называется морем Галилейским. На озере сейчас рыбачат палестинцы. Часть добычи отдают матушкам в оплату за разрешение держать лодки рядом с садом. Местную рыбку называют «петровой». Она маленькая, но очень вкусная, без мелких костей.
Перед сном окунулись в источник на берегу. Слышали, как рядом разговаривают и смеются рыбаки в своих лодках.
На другой день заезжаем в город Каны, в Храм на месте первого чуда. В сувенирной лавке продают пальмовое вино.
Дальше едем к горе Фавор. На гору поднимаемся пешком. Матушка рассказывает о древнем волхве, здесь обитавшем. Наверху греческий монастырь. Так как я с матушками, нас приглашают в гости. Угощают кофе и оливками. Тут в каждом доме свои оливки. Заготавливают наряду с оливковым маслом осенью на целый год.
С вершины горы вид на огромную равнину, место будущего последнего сражения - Апокалипсиса.
Императорское Православное Палестинское Общество, основанное в 1882 году, существует и теперь. Его представители присутствовали в Иерусалиме на освящении Храма Всем святым, проходившем на праздновании 160-летия Русской Духовной Миссии.
Это две организации изначально дополняли друг друга. Духовная Миссия является частью Русской Православной Церкви. Служат в Миссии монахи. Возглавляет начальник,  архимандрит. Палестинское Общество - организация светская. В царские времена была влиятельной общественной организацией.
По счастливой случайности, а еще, отчасти, как один из авторов проекта Храма Всем  Святым в Земле Российской Воссиявшим, оказалась на праздновании освящения Храма в Горнем Монастыре. Я имела возможность сесть за стол рядом с историком и публицистом Лисовым Николай Николаевичем. Он - член Совета Императорского Православного Палестинского Общества, как я теперь узнала, посмотрев в интернет.  А тогда я читала его статьи, и мне хотелось переброситься хоть парой фраз. Но неожиданно справа от меня оказалась настоятельница монастыря свт. Марии Магдалины зарубежной церкви, Матушка Елисавета. Эта была одна из первых совместных служб с иерархами зарубежной церкви. Такое событие вызывало особую радость, и я со всем вниманием обратилась к ней.
Был, правда, за столом еще один знакомый иерарх, Дауд Матар – Председатель Императорского Православного Палестинского Общества в Палестине. Он являлся подрядчиком на строительстве храма. Его фамилия переводится, как "дождик". В те дни он стал дедушкой, и мы были приглашены на крестины.
Живет Дауд в Вифлееме в Палестинской автономии, в сельском четырехэтажном доме. На первом этаже – какие-то подсобные помещения. На втором – гостиная, столовая и огромная открытая кухня. На третьем этаже – спальни. Следующий этаж он построил для недавно женившегося сына.
У Дауда очаровательная смущенная улыбка. И молодая красивая жена. Очень стройная, модная и раскрепощенная. Посмотрели бы на нее наши журналисты, показывающие забитых азиатских теток в Палестине. Особенно непринужденно она выглядит за рулем. И дочь у нее красавица. Здесь, если уж палестинка христианской веры, она ни за что платок не оденет.
Дауд очень любит свой дом. Рядом дом матери. Вся окрестность утопает в зелени садов. Но жена постоянно пытается склонить его к миграции. Палестинцы христиане постепенно мигрируют в христианские страны. Этому способствует политика Израиля. Иерусалимские уродливые спальные районы все ближе к дому Дауда.
В мусульманских же семьях огромное количество детей. Они беднее и все больше рассчитывают на своих единоверцев в других странах. Этим объясняется их агрессивность.

14. Бабушка и дедушка

Мне было пять лет, когда мама отослала меня к своим родителям. Полтора года до школы я прожила в Клинцах. И потом года четыре приезжала к старикам на летние каникулы.
Также, как в более поздние времена я изучала жизнь старой России по обстановке в домах на Арбате, где выросла, представление о жизни в русской провинции сложились по воспоминаниям о детстве в послевоенных Клинцах.
Маленький уездный городок, утопающий в зелени садов. Жилые дома, как правило деревянные, в три окна на улицу. Заборы тоже деревянные много выше человеческого роста. На улицах вдоль тротуаров огромные старые деревья. Особо любимые липы и белая акация.
От вокзала до города несколько километров. Дорога шла через сосновый бор. Встречая нас, дед нанимал телегу. И каждый раз дорогой шел разговор, как немцы изуродовали сосны. На коре каждого ствола были вырезаны огромные стрелы, наконечником вниз. Я воспринимала их, как свидетельство изуверства. Однако, когда много лет спустя оказалась в Германии, я снова увидела эти стрелы на стволах сосен, и узнала, что хозяйственные немцы так добывали смолу. Вероятно, еще с каменного века.
Но настоящий ужас у меня вызывал процесс отъезда из Клинцов. Уезжали мы всегда в последних числах августа, в конце каникул. Поезд стоял на станции только две минуты. Билеты продавали без номеров мест, и их количество не зависело от количества пустовавших скамеек. Но самое главное – в Москву везли яблоки. Мешками. Каждого уезжающего в Москву провожал весь клан – родственники, друзья. Моему деду было за семьдесят, но я помню, как он пролез между вагонами и открыл нам дверь, которую не хотели открывать кондукторы. Тотчас же набежала толпа и сжала нас до моего истошного крика. И, хотя мы всегда «влезали», от страха у меня сгибались коленки. Потом всю ночь  мы с мамой сидели в коридоре на чемоданах. Однажды я помню, как ночью была инспекция, обнаружившая безбилетных пассажиров с яблоками в купе проводников. На всю жизнь запомнилась картинка, как мешки с яблоками выбрасывают на асфальтированную платформу. Они разрываются и по платформе катятся красные яблоки.
Город до войны были окружен лесами. Однако немцы, боявшиеся партизан, вырубили вокруг города километра два шириной полосу. Главная улица города была застроена кирпичными трехэтажными зданиями еще до октябрьского переворота. Магазины и даже бывший театр. На месте разрушенного советской властью православного храма стоял деревянный кинотеатр. Тут же рядом в новом кирпичном трехэтажном здании располагались местные власти.
Весь остальной город, кроме школ и фабрик, состоял из одноэтажных рубленых домов с палисадниками цветов и огромными садами за высокими заборами. На окнах обязательные ставни, с коваными запорами, пропускаемыми внутрь дома. В этом месте стены на красивой ленте подвязана металлическая задвижка и пробка с цветком из атласной ленты, чтобы дырку, в которую проталкивали металлический стержень, можно было заткнуть этой красивой пробочкой, когда ставни были открыты. В обычном доме было три или четыре комнаты, расположенные вокруг русской печи, терраса с крыльцом и сени с лестницей на чердак. Все продуманно для экономии топлива. А топливом в этом городе была «купа» - спрессованный в кирпичики торф. Дрова использовали только для растопки.
Были и дома пятистенки, а иногда даже больше того. Но все теплые жилые комнаты имели кусочек печи. В больших домах было несколько печей. И жили в них, как правило, несколько поколений семьи.
Наш дом небольшой. Купили его дедушка и бабушка, когда были совсем молодыми. На деньги  от продажи даров и украшений, полученных Ольгой Арсентьевной от фабрикантши барышни.
Дед зимой растапливал печь каждое утро. Когда она достаточно прогревалась, он выгребал остатки углей для завтрашней растопки, закрывал печь заслонкой, ставил горшок с углями в специальное арочное углубление под печкой и шел будить бабушку. Дальше начинала колдовать у печи она.
Весь обед ставили в печь сразу и на весь день. Такой способ приготовления называется томлением. Вот такая томленая пища оказалась самой полезной, и уже высокообразованные дамы вроде меня и моих подруг покупали очень дорогую «цепторовскую» посуду,  чтобы в наших условиях использовать этот метод приготовления пищи. Кроме того в печи пища до вечера оставалась теплой.
Весной каждая хозяйка старалась засадить цветами участок как можно гуще.
У каждого был свой огород и сад. У нас этим занимался дед. А вот цветником и клубникой занималась бабушка. Кроме роз. Розы дед не доверял бабушке, растил сам. Перед домом из-за огромного клена было тенисто. Там стоял стол со скамьями для летних трапез и висел гамак. Летом приезжали дети и внуки. В доме было бы тесно. Цветник был за домом. Некоторые цветы, например лобелию, портулак, львиный зев, бабушка покупала рассадой в городском питомнике. Я помню, как она брала меня с собой. Питомник был недалеко от дома.
В городе были любимы синие дельфиниумы и розовая дицентра. Вечерами в каждом саду благоухал душистый табачок, а на солнце - левкое. Мята и ноготки росли в огороде, как растения полезные, но не очень красивые. Два старых куста сирени были перед домом, а два молодых деревца – у забора за домом, рядом со скамеечкой.
У деда сад был молодой, но уже плодоносящий. Яблони, груши, вишни и чернослив – обычный набор. Вдоль забора - малина.
Небольшой участок около ворот выложен красным кирпичом.  В огороде помидоры, огурцы, лук, морковь, свекла - и все то, что необходимо было старикам для питания на год. Для внуков сажали сладкий горошек. Гордостью деда были огромных размеров плоды помидоров. Картофель высаживали между деревьями в саду.
В тех местах лето теплее, чем в Москве. Песчаные же почвы воду не задерживали. Огород необходимо было поливать постоянно. Сорок ведер воды из колодца приносил дед ежедневно, если не было дождя. Воду для полива огурцов и помидор держали в огромной бочке. Для этих капризных растений она прогревалась на солнце. Днем мы дети играли с водой в бочке, пускали кораблики.
Никаких теплиц ни у деда, ни у соседей в те времена не было. Был еще дедов сарай с инструментами и курятник. Кур кормили покупными отрубями, дешевым зерном и отварными овощами. Пищу для них рубил дед в маленьком деревянном корытце сечкой, металлическим инструментом полукруглой формы с деревянной ручкой. С таким универсальным хозяйством, какие враги могли нас одолеть!
В провинции и в мирное послевоенное время магазины были пусты. Молоко, сметану, мед, изредка мясо покупали на рынке у крестьян. Остальное было свое, включая курочек. Кроме хлеба и сахара. Их приносили из магазина.
Покупками и всеми финансами занимался только дед. Обычно на рынок он уходил, растопив утром печь и, уступив место около нее бабушке. Уходил в картузе и с кошелкой. Я помню, как он шагал по улице ссутулившись.
У бабушки тоже были какие-то денежки в «заначке». Когда дед по воскресеньям давал мне деньги на билет в кино, бабушка выходила на крылечко как будто бы проводить меня, и тихонько совала мне денежки на мороженое и другие лакомства. В кино и на речку я обычно ходила с подружками, соседскими детьми, часть из которых была постарше.
Несмотря на нищету, весь этот мир воспринимался с радостью. Позади была война. Выжившие были благодарны погибшим, старались благоустроить свой быт. Мои старики три года были в эвакуации, кажется, в Челябинске. Когда вернулись, дом был цел. Но внутри не было ничего. Тогда же пропала и икона, которую до войны они прятали на чердаке. Все те вещи, которые я помню, были куплены после войны.
Погибла еврейская семья, жившая рядом. Дом не сохранился, но деду достался кусок земли, на котором он посадил сад.
Еще я помню, как вечером гнали по родной Красной улице стадо коров. Бабушка выбегала с совком, чтобы набрать удобрений. Это называлось – золота набрать.
Мало кто из соседей держал коров. Все таки - город, до пастбищ далеко. По договоренности я каждый вечер приходила в такую семью, расположенную в двух кварталах от нас, и выпивала стакан парного молока.
Бабушка была доброй, мягкой. Дом был украшен ее рукоделием. Все вечера бабушка проводила за плетением кружев. Еще она была искусной кулинаркой.
Многие современные люди думают о старинных русских хозяйках по пословице - "Щи да каша - пища наша". Как бы не так.
В те времена наши предки вписывались в общую европейскую культуру. Чтобы не говорили нынешние народоведы с комсомольским прошлым.
На завтрак бабушка обычно делала омлет или драчену, последнее - это разновидность омлета с небольшим количеством муки. Иногда делала гренки. Особые, которые, как я позже узнала, в Англии называют французскими. Их готовят из хлеба, размоченного в молоке, затем окунают в размешенное яйцо и жарят. Летом, когда много ягод, бабушка часто баловала нас муссом. Тонкости я забыла, но взбивался мусс на манке и очень долго. Когда поспевала вишня, делали вареники, причем ягодки были с косточками, что придавало им особый привкус. А сверху поливали деревенской сметаной.
Воскресенье отмечали пирогами. Традиционными: с мясом, с капустой и с вареньем. А по праздникам бабушка делала торт. Из бисквитных тоненьких коржей с прослойками крема.
Из мясных блюд я помню только холодец, потому, что бабушка специально шла на мясокомбинат купить копыта и хвосты для него. Потом до глубокой ночи варила. А ночью будила меня, чтобы я помогала облизывать сладенькие косточки.
По вечерам мы, дедки, собирались на одной из скамеечек у чьей-нибудь калитки и играли в «садовника» или в «ножички» или другую какую игру. Часто кто-нибудь из хозяек выносил детям противень печеных яблок с сахаром.
По нашей Красной улице проходило не больше одной, двух машин в день. Летом улица зарастала травой-муравой, кудрявой и чистенькой. Вдоль тротуара сажали деревья и декоративные кусты, которые создавали прохладу жарким летом. Посреди улицы стоял колодец. Вода в нем была питьевая, но все старались для этой цели принести воду из криницы, расположенной далеко, в трех кварталах от нас. Криницами в тех местах называли источники.
Остальное время я проводила в играх с соседскими детьми. Напротив жили две очаровательные девочки – Лиля и Лора Улезко. У них был огромный сад. Мы часто играли в этом саду. Ели неспелые яблоки и сливы. Это казалось особенно вкусным, так как было под родительским запретом. В самом конце сада было огромное дерево грецкого ореха и просто травяная лужайка.
Маму девочек звали Стеша. Она была из деревенских. Дед же девочек, который давно умер, был когда-то старостой православного храма.
А рядом с одной и другой стороны жили семьи смешанные. Ближе к нам жил таксист. Еврей. И красавица русская жена. Жену звали Марией. Она была чистоплотной и хозяйственной. С ними в доме жили двое взрослых детей: Зяма и Белла. Белла была девушкой и мне казалась красавицей. Она училась на воспитателя детского сада и играла со мной, как с игрушкой Я была горда этой дружбой. Зяма, как отец, пошел в таксисты. Как звали отца я еще недавно помнила. Но сейчас я вспоминаю лицо, но имя ускользает из воспоминаний.
Другая смешанная семья - Блинкины. Хозяин был директором какого-то маленького производства. И женился на хорошенькой буфетчице. Но тут была полная неудача, о которой судачил весь городок. Она спилась. У них было два сына. Младший - мой ровесник Гена. Была еще девица постарше, но не могу ее вспомнить.
 Большой сад был и у родителей девочки Тани Зубаревой, что жила в угловом доме. Но там, кроме сада, использовали  для игр строения, отделявшие сад от двора. Среди них была банька, двухэтажный сарай и самое загадочное строение – кузня. Кузнецом был покойный дед.  В кузне все было покрыто толстым слоем пыли. Старинные меха и наковальни.
И дом у них был интересный. Какая-то с претензией мебель. Во всей обстановке, как я потом поняла, чувствовался стиль модерн начала двадцатого века. А в спальне висела копия картины Васнецова с Иван-царевичем на волке.
Мне в дедовом доме выделяли маленькую комнатку. Над кроваткой висел самодельный коврик с аппликацией из разноцветных кусочков сукна. Осенью, зимой и весной старики сдавали комнатку студенткам техникума, приезжавшим из деревни.
Еще была подружка Валя года на два старше меня. Благодаря ей я прочла первые романы «Без семьи» и «Джейн Эйр». С тех пор вся сентиментальная литература для меня связана с воспоминанием о скамеечке в бабушкином цветничке.

15. Самодержавие

Самодержавие... Как и все, я когда-то была напугана этой страшилкой. Ведь оно было символом сопротивления советской власти. Русскому человеку признаться в симпатии к идее самодержавия, это тоже, что немцу – в симпатии к национальной идее. Да, англичане имеют право и на национальную идею и на сохранение королевской семьи. А мы - нет. Должно быть, они получили разрешение за лояльность к властям, оставившим не у дел королей. Для всех очевидно, что все королевские семьи Европы не обладают королевской властью. Это просто достаточно богатые люди, активно занимающиеся благотворительностью. Я плохо знаю подробности, но отношусь с большим уважением, к  людям, хранящим остатки традиций века девятнадцатого. И все же, идея русского самодержавия сильно отличается от европейской всеядности.
Я никогда не участвовала в каких-то политических компаниях. Не люблю политиков. Поэтому мои сведения о законности престолонаследия существующих потомков очень ограничены. Но я четко помню из истории, что когда оскудел род Рюриковичей, был избран в цари Романов. Демократически избран. И из хорошей семьи, которую все знали.
Кстати, «рабская» приверженность русских сильной власти – тоже миф. Как нам говорят древние летописи, Русь первоначальная была демократичной. Ведь призвание варягов для участия в войне, тогда поразившей Русь, осуществлялось на вече. Вече – это общее собрание всех граждан данного города. Явление, похожее на демократию Древней Греции. Я этого нигде не читала, но, вероятно, многие народы проходят через период «греческой демократии», но только в маленьких городах-государствах, пока все граждане знают друг друга и, потому могут выбрать человека надежного.
Нам известно, что вече управляло и в древнем Киеве и в Новгороде. Очевидно, что воины варяги были наемниками. Другое дело, что выполнив волю народа, они не ушли. Почему? Произошло изменения самого общества. Вместо разрозненных демократичных городков образовались государства, победившие внешних врагов. В них было заинтересовано все население. Никто и не думал гнать варягов. Тем более, что нигде не упоминалось наличие переводчиков. Видимо, варяги говорили на одном языке с нашими предками. Возможно, это были северные славяне, так называемые "варонги", исповедавшие язычество близкое к скандинавскому. Отсюда скандинавские имена не только у богов, но и у князей.
Период расцвета Киевской Руси совпадает со средневековым дроблением на феодальные княжества. Такое мироустройство намного эффективнее древней демократии. Я думаю, многие считают Русь таким же монолитным государством, как и Россия, а это был целый мир. Князья постоянно воевали друг с другом. Однако, при нападении на Русь такого страшного врага, как монгольские кочевники, разрушило феодальные княжества. В междоусобной вражде князья нередко прибегали к помощи внешних врагов – монголов или литовцев. Это показывало слабость феодальных порядков.
Усиление Московского государства вызвано сменой его устройства. Не случайно  термин «Князь», означавший, «король», уже при Иване Грозном был заменен на «царь». Что на языке тех времен означало – «Цезарь» или, по-современному – император.
Именно им была  покорена Казань, оплот остатков власти монгольских кочевников. Русофобы все объясняют нечеловеческой жестокостью первого царя. Но так ли это? Единственным источником этого мифа были показания его личных врагов и изменников, бежавших в Европу. Наши же летописи об этом молчат.
Очень приятны слуху слова: «Император», «Империя».
При упоминании слова «империя» я сразу вспоминаю любимый некогда детский фильм «Звездные войны». Какое-то время американская администрация использовала название «Империя зла» из этого любимого американцами фильма в антироссийской пропаганде. Но фильм хороший.
Это было намного лучше, чем появившиеся тогда полностью растленные советские фильмы типа «Маленькой веры». Такой маленькой веры нам не нужно.
Через несколько лет, когда дочь поступила в Московский Университет, можно было подумать о Вере. Я крестила Сашку в Храме «Ильи в Обыденском переулке».
Анну, ее подругу из Женевы, крестили в детстве. Девочка француженка Коко училась с Анной в Женевском университете на факультете, со специализацией по философии Восточного Христианства. Она приехала в Москву, чтобы перейти в Православие. Как оказалось. Церковь и батюшку подобрала ей Анна.
Девочка приехала, чтобы креститься у определенного батюшки, с которым переписывалась. Как приятно было общаться с такой молодежью. А тут и сейчас процветают желающие поставить на наших дочерей клеймо малых вер.
 Не знаю, как сложилась судьба Коко. Она сирота с детства. А ее мачеха сестра покойной матери. Когда родители узнали, что она из протестантства перешла в Православие, ее выгнали из дома. Впрочем, Аня говорила, что к тридцати годам она все равно будет очень богата, так как получит наследство матери.
Так вот, о маленькой вере. Целый сонм молоденьких женщин стремится из восточной Европы в прислуги в западную Европу. Мы это очень хорошо знаем и делаем вид, что все в порядке. Но присмотритесь, куда они попадают. И лучшее ли это положение для них. Домой они не вернуться и рожать соотечественников не будут. Зато в церквях Иерусалима прихожане - домработницы из Украины.

16. Словоблудие

Строится храм на Коммунистическом проспекте.
Тихий очень чистенький пригород с правильной екатерининских времен планировкой улиц. Вдоль тротуаров - старые липы. Дома тоже старые, но вполне пригодные. Рубленные, но большие. Вокруг домов огромные участки земли, заросшие лесом. Вот только названия улиц - наследие недавнего прошлого: одни только комсомольские да коммунистические.
Сквозь листву старых лип вижу очертания красивого храма. Приятно, что знаю архитектора, его воплотившего в проект.
Что же такое — храм на коммунистическом проспекте? Что знают люди, считающие себя верующими, о новомученниках? Или о миллионах погибших за свое имя — «крестьяне», которое когда-то, до появления колхозов, означало «христиане».
Допустима ли такая глупость, когда храм строится на улице, названной в честь гонителей веры?
Первое время это казалось смешной ошибкой. Но время идет и ошибки становятся грустными. Каждый день проезжаю мимо станции метро с названием «Библиотека им. Ленина». Когда-то еще в первом классе приобщалась в ней к богатству отечественной культуры. Но даже в те суровые годы, полные насилия власти и предательства, мы знали, что библиотека - Румянцевская. Меня не удивляет ненависть «совдепии» ко всей нашей культуре. Пугает равнодушие наследников.
Вдруг почему-то появилось у публики желание свести понятие культуры к ярмарке. Этакие мы простые и разухабистые. Казаки красивые ходят по ярмарке, песни поют. А дальше что? Проспект-то — коммунистический. Именно казаков убивали герои советских песен.
Как же быть нам, не спившимся, выжившим? Оставаться на уровне ярмарочных представлений или задуматься над возрождением. И все ли следует оставлять из былого?
Последнее время, когда тело стало старым, люди, убежденные на основании толстеющего кошелька в своей значимости, пытаются помыкать мною. Чувствую это пренебрежение от заказчиков, вполне православных. А ведь главным инженером проекта я стала в тридцать лет и без всякого блата. Не будучи ни коммунистом, ни провокатором. И никто не сомневался ни в уме женщины, ни в компетентности.
Теперь же кое-кто требует от нас жить по домострою. А если ум пытливый и опыта проффесионального — хоть отбавляй? И жизнь по домострою относиться к другим временам и обстоятельствам. Женщин тогда ничему не учили. Знай рожай. Пытаться домострой возродить — это тупик.
Да всегда ли был домострой. Интересуясь историей, я когда-то, еще в советское время, читала сочинения протопопа Аввакума. Характер у него был занозистый. И вот, когда уже будучи протопопом в Нижнем, он решил воспитывать прихожанок в суровом понимании христианского поведения, они собрались и избили его. До полусмерти.
Да, думаю крестьянки, получившие после якобы европейских реформ 18 века тяжелый опыт крепостного закабаления, были более смиренны. Рабыни рабов. Они и сейчас пропускают мужиков у прилавка без очереди.
Но и это иго миновало. Не следует сохранять доставшееся в давней истории рабство.
Лишенные средств массовой информации, древние люди больше думали и сильнее чувствовали. Дамы долгими вечерами за рукоделием старались постичь значение бессмертной души. Единственная книга в каждом доме — Библия — фантастическая феерия, дававшая множество жизненных примеров с поучениями.
Древние люди были натурами цельными. Так как в свою судьбу вкладывали долгие размышления. Мы же ищем способ все упростить. Сложный ситуация... Не спится ночами... Значит, мы покупаем телевизор в спальню.
Изменилось представление о времени. Как же все успевать, ведь время бежит все быстрее. Это не шутка. Это хорошо продуманный факт. Я помню в детстве один день включал в себя события, равные целому году в зрелости.
А если научиться сравнивать опыт поколений? Неужели спираль закручивается все сильнее? Мы гордимся, что наша благополучная жизнь гораздо продолжительнее, чем у неандертальцев. Считая, что время — это витки, накручиваемые вокруг солнца.  А если поражена сама основа времени и в каждом витке его все меньше. И кто может оценить сколько его в последнем вздохе... Время бежит скачками. Иногда останавливается.
Бесполезно говорить о потерянном времени. Иногда время также, как и действия, и мысли - замирают. Мы не контролируем эти вещи.
Древние майя веровали в полосатость времени. И в плохое время ничего не делали. Такое было при встрече с испанцами. Казалось бы они поэтому и проиграли, но кто знает, сохранился бы этот  народ, не выйдя из игры. Сейчас их гораздо больше, чем до встречи с европейцами. И они ушли от традиции убивать пленников. И кушать их.
И все-таки как никакой другой народ они чувствовали изменения потока времени. Может быть у них было время думать о времени. И, может быть, они почувствовали необходимость приобщится к цивилизации не как троглодиты, не просто поедая ее носителей.
И заключительная шутка. Пребывая в среде переполненной людьми, мы более одиноки, чем допотопные охотники, блуждавшие в лесах. Те несли заботу о близких в своем сердце. Нам же некогда оглянуться. Подумать. Поговорить. Нет желания поделиться опытом и, уж тем более, выслушать кого-то.
В юности в окружении родных по крови, мы растем озлобленными волчатами. Может быть мы просто ничего не успеваем, так как времени совсем мало. Может быть это и есть глобальная катастрофа.
Написала я и вспомнила, что на мне уже поставили печать мрачного и потому характерного для моего менталитета типа. Причем, если армяне переживают за уничтоженных турками соплеменников, это ничего. Никакого отрицательного менталитета. А тут мало того, что мы не имеем права говорить о миллионах преступно загубленных советской властью соотечественников, о разграбленных столицах и селах. О бесправных беженцах на окраинах мира. Мы еще должны изображать радость всего менталитета, по поводу их гибели.
Это что, продолжение советского насилия? Я так устала всем улыбаться.
Оказывается, и этого мало. Менталитет им, видишь ли не тот. А как же хоровод нищих, окружавший Данилов монастырь в начале перестройки? А сироты в этой толпе? А миллионы не рожденных детей?
Я тут по телевизору слышала, как какой-то акушер, выступивший на всю Россию по поводу обнаруженных в лесу трупов нерожденных детей, заявил: «А чего их (женщин) агитировать делать аборты для получения стволовых клеток, когда они сами бегут к нам».
Это он про наш с вами менталитет. И мы прощаем. Только вздыхаем. Радости вот в нас мало.
А то, что никогда здоровый и непьющий мужик не сможет обеспечить своим детям достойное существование, не говорят. Если только он не найдет женщины из другого менталитета. Для умрачнения их породы.
Вся провинция обнищала за неблагополучный для нас век.
Россия погибла в огне первой мировой войны. Исчезло даже такое название. Остался только русскоязычный мир. Несмотря на это, печатные и другие органы постоянно пытаются внушить, что коммунизм - русский. Чуждые нам подпитывают несчастных, попавшихся на эту пропаганду.
Мне пришлось общаться с близкими нам по крови западными украинцами. Да, для них коммунизм — только русский. Это основа их неприязни и надежда урвать жирный кусок здесь у власть предержащих. Они не хотят даже думать, настолько это кажется им выгодным. Наша слабость внушается цифрами, опубликованными солидными дядями.
 А как делается научное обоснование негативных черт нашего менталитета?
Магия чисел. Вся информационная сфера заполнена выдуманными числами. Кто будет считать бедных и забитых, когда каждое слово, вложенное в соответствующие органы, дает немалую выгоду. Ату их, с их менталитетом. Да здравствуют веселые и довольные, разбогатевшие в бесславное время. У них прекрасные показатели по всем параметрам.
Хотя я бы на их месте не обольщалась. Все эти показатели публикуют те же лгуны, которые обвиняют нас в угрюмом менталитете.

17. Тайна жизни

Старая любительская фотография нашей семьи. В первом ряду у основания дед с бабкой. Дед с гладко выбритым подбородком, но с усами. На вид сердит, но мы знаем, что он шутник и любитель розыгрышей. В центре — бабушка в белом кружевном платочке. И сам платочек и вся одежда ее напоминала о моде ее молодости — конца девятнадцатого века. Рядом — моя мама, молодая, с короткой стрижкой густых вьющихся волос.
Перед ними на маленькой скамеечке сидим мы, дети. Я, повыше остальных в центре, в платье с кружевным воротничком. Справа двоюродный брат Валерик с самодельной шпагой в руке. А с другой стороны — Аркадий, его брат, на год нас моложе, и потому казавшийся нам с Валериком малышней. В верхнем ряду — мой отец, почему-то при галстуке, дядя Ваня, а между ними мой старший брат — Женька, еще подросток.
 Действие происходит в саду дедова дома, виден краешек стола, за которым мы обедаем летом. Справа - открытая рама окна кухни.
Как странно видеть этот кусочек жизни, так хорошо знакомый мне, и такой бесконечно далекий. Большая часть из действующих лиц уже ушла. Нет этого дома и этого сада. Это кажется невероятным, так как я до сих пор чувствую этот мир. Я чувствую себя в этом ряду на фотографии. Чувствую связь с братьями. Мне кажется;, что я продолжаю играть с ними. А бабушка с дедушкой кажутся такими надежными. Это опора.
И в тоже время возвращаюсь в далекую юность, когда после похорон деда, в Москву привезли бабушку. И ее дети договорились, что она по очереди будет жить у каждого по году. Потом ушла и моя бабушка и мой отец. Такие разные. Теперь за порог жизни переступила моя мама. Но дело в том, что я продолжаю жить и той ушедшей жизнью.
Это не осмыслено словами. Только какое-то сладкое щемящее чувство близости с прошлым. Оно не ушло и даже не забывается. Вот там за углом, вне поля любительской фотографии, куст душистой розы. Я это чувствую. Я чувствую запах. В доме кружевные салфетки, сплетенные руками бабушки, а над моей кроваткой немецкий коврик, который прислал старикам дядя Ваня. Из Германии.
Почему тысяча событий из сегодня уходят навсегда. А эти маленькие маячки детства остаются. Этот феномен знают все. Но объяснений нет. Мы живем во всех этих мирах одновременно. Прошлое живо за нашей спиной. Мы не можем его изменить, но всегда можем вернуться, переживая его снова и снова. Вернуть мысли и действия мы не можем. Но можем почувствовать любовь и согреться ею.
Это следовало бы назвать умом сердца, так как на уровне мыслей объяснений нет.
Вот я какое-то время назад сижу на крыльце дачи и упиваюсь звуками и запахами уходящей на ночь природы. Сладко от мысли о заснувших внуках. И пиликанье кузнечиков — как воспоминание о вечном.
Поверите ли маленькие детки, что я все та же девочка, жившая в домике у дедушки с бабушкой. Что стоит только чуть защурить глаза, и я вижу все эти миры сразу.

18. Последние времена

С юности привыкла защищаться от советской власти, сопротивлявшейся естественным стараниям людей жить лучше.
Детьми мы всегда знали о препятствиях к получению образования. Причиной называлась потребность страны в рабочей силе.
Препятствия ставились в приобретении всякого имущества и уж, конечно, в строительстве дачи. В качестве объективной причины преподносилась необходимость сохранения сельскохозяйственных угодий. А также создания зеленой зоны вокруг Москвы.
Препятствия ставились в туристских поездках заграницу. Боялись якобы за нашу нравственность.
Препятствия ставились в здравоохранении. Нас постоянно упрекали бесплатным лечением. Как будто оплачивали лечение из своего кармана.
Где же теперь блюстители советского воздержания?
Они первыми ринулись мародерствовать, когда безумная власть окончательно сгнила.  Захватывая заводы, пароходы, самолеты и все, что плохо лежало.
Ввели платное высшее образование, чтобы черный люд и не думал учиться.
Построили дачи в той самой зеленой зоне.
Завели дома в Испании и Англии, где и детей учат.
Там же заграницей и лечатся.
Да, пока власть тьмы была очевидна, люди становились только сильнее.
Что же теперь, когда бывшие коммунисты, а ныне еще большие демократы, заговорили нас до умопомрачения.
Нам предлагают бороться за свободу выбора пола.
Те, чьи дела не увенчались успехом, не могут замолчать. Их речи хорошо оплачиваются.
"...Мы пришли на новогодний карнавал в костюмах: «Свобода», «Равенство» и «Братство». У нас нарумянены щеки и всем своим видом мы стараемся расположить незанятую публику. Ту, которая еще не натворила дел. Особенно мы приукрашаем их слабые места. Те, которых касаясь, можно привести субъект куда угодно.
А как мы хвалим его за хамство, называя смелым. За предательство, называя предприимчивым. За легковерие, называя очень современным. Игра слов — наше оружие.
Что же нам нужно? Неужели блуд? В каком-то смысле. Наши идеи бесплодны и не дают даже маленькой радости. За то мы получаем марионеток, изображающих страсти. Сами же мы не испытываем удовольствия даже от власти над людьми. Нас толкает только страх.
Страх перед кем?..."
Заговорщики всех времен узнавали друг друга по каким-то известным им тайным знакам. Например особой формы колпакам, гвоздикам в петлице или по упоминании в речи словосочетания "новый свет".
Как же узнают друг друга современные сотайники? Их ключевая фраза содержит кляузу "русские пьяницы". Это не важно, что живя в столице, вы можете годами не встретить подвыпившего соотечественника. Для них важно, - тот, кто откликнется на эту мысль положительно - их человек.
На днях вызвала такси, чтобы уехать с дачи. За рулем оказался молодой человек, рыжеватый, с глазами навыкат, но очень симпатичный. Я думаю, что он из глубокой провинции и в Подмосковье недавно. Очень активен, но несколько простоват. Проговорив всего пару минут о прелестях погоды и природы, смачно заявил: "а вот "русские пьяницы..."
Насколько помню, он рассказывал как ему хорошо было на турецких курортах. Действительно, подумала я, на турецких курортах, наверное, много хозяев турецких рынков, а их отношение к моим соотечественникам определяется чувством вины перед ограбляемыми. Кто бы из них стал любить бедных старух, которым сам же подсовывает тухлые фрукты.
Я давно уже заметила, как откровенны со мной эти современные заговорщики. Думаю, я не похожа на выработанный их практической жизнью образ врага. По их представлению, я должна быть блондинкой с плоским лицом и глуповатыми речами. А на их сентенции по поводу "русских пьяниц" должна смиренно произносить: "да уж, такие мы."
Мои слова: "Да уж, мои предки не пили водку совсем", он воспринял, как утверждение моей нерусскости.  Он представления не имеет о суровой идеологии староверов, о быте в России допетровской. Наоборот, он почувствовал в моем отвращении к крепким напиткам осуждение "русских пьяниц".
Мне приятно сознавать, что кто-то так озабочен вымиранием соотечественников, что бьет тревогу по поводу пьянства. И в то же время их тревога является основным козырем в руках заговорщиков. Они мечтают о том, чтобы это именно так и было. Они не помнят, чьими трудами живут.
Прошлый век был тяжким для России. Большая и, наверно, лучшая часть соотечественников погибла безвременно.
Но мы знаем свою истории и сколько раз страна поверженная восставала... Неожиданно для заговорщиков.
К сожалению многих из интеллигенции за это время не стало в живых. Ряды носителей культурного наследия заметно поредели. В том числе и наша прекрасная творческая элита. Везде господствует примитив, всегда знавший: «говорите, не говорите, а я свое схвачу».
Этот примитив не понимает, что расплата грядет в их детях. Воспитанные на их примере, они не поймут, о чем толковали премудрые старцы Веры. А если вдруг поймут, то вынуждены будут сражаться со своим окружением.
Нет, исторический опыт показывает, что между разбогатевшими ворами и их разумными потомками должно пройти, как минимум, два поколения. Поколения, погубленных пьянством и развратом безнаказанным. По земным законам.
Что же делать нам? Жить, воспитывать нормальных детей. В конце концов, та страшная афера, которая готовилась в 1993 году, к юбилею по календарю от Адама, не удалась. Пока мы живы, жива и надежда.


19. Порвалась дни связующая нить

В любой науке умозаключениям предшествуют аксиомы. То есть, если в основе лежит ошибочное предположение, то многочисленные разработки этой ошибочной аксиомы ничего не дадут.
Недавно прочла статейку, где доказывается, что и Россию и Православие ждет погибель. Причем за основу принята аксиома, что интернационал был русским, а после перестройки русские от него отказались. Значит, они не последовательные и потому погибнут.
Эта аксиома – суеверие нашего времени. Я думаю, здесь не просто незнание, а не желание знать.
Россия заплатила, так называемой «русской» революции, миллионами жертв. В этом она превзошла все другие народы. И, именно в этом смысле революцию можно назвать «русской». Мой народ больше всех сопротивлялся этой революции.
Где вы видели, чтобы небольшая кучка малограмотных русских людей, использованных для прикрытия интернациональной основы, могла захватить и реализовать власть. Да сам захват произведен в то время, когда большинство русских мужчин сражалось за интересы союзников в Европе. А остатки этой армии мигрировали после разгрома в город Константинополь, который был обещан союзниками в первой мировой.
Конечно, когда эта самая власть лопнула, она всех нас забрызгала. Но автор этой статьи решил свалить вину на слабых, как он думает. Вот в этом он не прав.
Россия дорого заплатила за «крестовый поход» против Турции и дипломатические игры с западной Европой. Сто лет назад Россия перестала существовать. Сохранился русскоязычный мир, в котором нам предстояло жить.
Среди знакомых были разные люди. Но никто не веровал в «Карло Марло». И воевали не за Сталина, а за Родину. Никто не хотел рабства для своих детей в будущем мире.
А фашисты вели себя не просто как грабители. Их мировоззрение, отнюдь не христианское, зиждилась на использовании рабского труда.
Воевать одновременно и с фашистами и с интернационалом было бы невозможно. Вот и сидели сатрапы на гниющем троне несправедливости. До перестройки. А потом трон рухнул. Да, безусловно, во время войны интернационал был вынужден искать поддержки среди моих соотечественников. Именно в этот период они вынуждены были делиться властью на среднем уровне.
Высшие же эшелоны власти четко контролировались, туда чужих не пускали. Но именно эти круги и сгнили. От чудовищной глупости этого миропорядка.
Коммунистическая идеология нужна была во время захвата власти в России. Это демагогия. «Верхи не могут, низы не хотят». Для дальнейшей жизни она была непригодна. Но маленькая эта кучка наверху была вынуждена ее поддерживать. В противовес всему.
А, как только она рухнула, интернационал стал проповедовать идею, что сама теория марксизма хороша, только плохие русские её загубили.
 А в руках этой кучки была вся мощь оружия. Но не люди. В науке и технике марксизм порождал отставание. Рабский труд неэффективен. И с какой стати я буду надрываться, если все призы получат партийцы.
Воровать я не могу, в нашей семье это неприемлемо. А вот кто-то не такой щепетильный разбогател в советское время на воровстве.
Я стала забывать, что все те дни, которые прошли в гневе, навсегда потеряны. Колоссальные пробелы в памяти — времена гнева. Они были не только вредны для окружающих, но и бесследно потеряны для меня.
Известен факт, что через какое-то время в памяти о каких-то путешествиях остаются только приятные впечатления. Все трудности, неудобства в пути забываются. И в воспоминаниях остается прекрасный отдых на природе или на палубе корабля.
Кто этого не знает?
Забывается духота в вагоне, хамство обслуги или насекомые в каюте корабля. Ваш организм сам делает отбор фактов. То есть где-то краешком сознания вы какое-то время помните и плохое. Но эти воспоминания блеклые и вы не чувствуете своего присутствия в них. Воспринимаете, как что-то произошедшее не с вами. В дальнейшем это стирается из памяти совсем.
Так и вся жизнь. Гнев, зависть уходят из нее. И время, потраченное на них, утеряно безрезультатно. Если же в ваших воспоминаниях живо зло, если вы по-прежнему ему внемлите, вам надо спасаться. А то и вся жизнь окажется перечеркнутой.
Даже если вы обижены безвинно, подумайте, что здесь не так. Может быть вы намеренно привлекли внимание свирепого вампира, питающегося злом. Может быть вас привлекло обаяние всеобщего поклонения перед богатством и силой. «Богатые тоже плачут» - это глупое название отражает действительность. Положение окружения такого существа не завидное, так же как и радости самого вампира.
Эмоциональная жизнь на каком-то уровне перерастает физиологические потребности. Нельзя поглотить больше заданного природой. Или тогда образуется «черная дыра», которая захватывает все больше якобы удовольствий, не давая ощущать их. А ощущая только неуемную потребность самого поглощения.
А черная дыра - это, как известно, водоворот. Он втягивает тех, кто к нему приближается. Поэтому так зачастую безнадежны «успешные» люди. Их успех — это миф толпы. Он построен на зависти толпы.
Так как же нам наполнить эту жизнь радостью. Для меня лучший способ — это путешествия. Во первых, оказавшись на расстоянии от повседневности, можно оценить ее качество. Устраивает ли вас она. Во вторых, поток новых впечатлений гарантирует, что в вашей памяти останется много хорошего.
Знаю много людей, окружающих себя любовью наших младших братьев. Не всегда есть силы бороться со злом среди себе подобных. Но вот кошечки, собачки окружают вас приветственными повиливаниями хвостов, игривостью поведения. Общение с ними не даст возрастания в мире ментальном, но защитит ваше сердце своим обожанием.
Когда-то любила книги. Они продуманны и взвешены, их содержание наполнено мыслями о жизни. Но много ошибок, а иногда и просто лжи. Впрочем, тут легче избегать зла. Книжка не понравилась - можно ее закрыть, выбросить или сжечь в дачной печи.
В общении же с себе подобными требуется крайняя осторожность. Неудача - это не просто боль от удара, это много лет, поглощенных собственными злыми помыслами.

20. Разбегающаяся Вселенная

Как странно смотреть на нынешних магов. Они правильно одеты и один из них непрерывно улыбается. Даже когда вещает об энтропии Вселенной. А в конце познавательной лекции говорит то, ради чего его пускают в эфир. А именно, что самое ценное в жизни - это сама жизнь и единственный выход из тупика вселенской истории, в том, что надо стараться успеть в ней как можно больше. Без намека на характер "успевания".
Очевидно, горстка людей, находящаяся на крохотной планете, в очень коротком промежутке времени не имеет достаточно знаний для воссоздания будущего этого мира. Мир меняется и меняет свои законы.
По старому знакомому закону энтропии мир давно должен был погаснуть, но возникают неучтенные обстоятельства и он продолжает жить. И даже расти. Что-то наполняет мертвые пространства энергией, как ты ее не называй. И, если отрезать возможность узнавания неучтенных обстоятельств, мир сразу начинает гибнуть. В головах философов, конечно.
Последние лет тридцать все представители преуспевающей части науки твердят об Армагедонне. Почему же? Наш мир, то должен поджариться на сковороде всеобщего потепления, то замерзнуть в новом ледниковом периоде.
Это не случайность. Все теории двигают попечители дорогостоящей науки. Все определяет тяжелый кошелек властителей этого крохотного мира, который так легко поддается на мнения таких же маленьких людей, но хорошо упакованных. Хорошо одетых, успешных, имеющих регалии. И что же эти процветающие предлагают? - Брать все от жизни, так как самое ценное в жизни - сама жизнь. Страшновато.
Одно хорошо, жизнь Вселенной мало зависит от пророчеств незнаек. Плохо, что конкретная жизнь, вплоть до жизни конкретной планеты, в руках владельцев тяжелых кошельков. А они гораздо больше думают о собственной власти над умами обывателей, чем об объективной пользе.
Возможно, что планета захочет сбросить ядро хозяев этой жизни. При этом неизбежно погибнут миллиарды крохотных жизней, не наделенных влиянием, но искренне пытающихся понять этот мир.