Квершлаг был новый. Проходчики прорубали его в толще пород на глубине триста шестьдесят метров и прошли половину километра. Летом его строительство будет закончено и новый ствол шахты будет соединен со всеми транспортными ее магистралями. Добыча угля значительно возрастет. Подрастут заработки шахтеров. Улучшится вентиляция забоев на всей шахте. Завершение строительства квершлага сулило всем не малую пользу.
Квершлаг получался замечательный. Не квершлаг, а метро. Высокие стены и свод подземелья были закреплены бетоном и побелены известью. Под сводом тоннеля – фонари. Светло, тепло и сухо.
Рельсы новые, стыки их еще не разбиты тяжелыми транспортными машинами, стрелки не расхлябаны тяжелыми составами. Шпалы лежат ровно и засыпаны свежим щебнем. Ехать по такому квершлагу, все равно, что по проспекту города, только цветов не хватает и девчонок..
А сегодня получилась промашка. Даже не промашка, а непростительное разгильдяйство. Назревал нешуточный скандал. Наколбасил десятник предыдущей смены. Не проверил, с какой стороны шахтного ствола поставлены на пересменку электровозы, и скомандовал отпалить забой насосной камеры. На последних минутах смены забой рванули.
Насосная камера, примыкает к объездному тоннелю, по которому со ствола к забою гонят порожняк. Взрывом камни выплеснуло на рельсы тоннеля и завалило выход. Остались машины по другую сторону завала. В ловушке остались. Ни порожняка, ни машин.
Есть особая порода людей, какие всякое дело хорошо сделать стараются. Черта характера, безусловно, полезная. Плохо – если этот человек пожелает вечно первым быть. Тогда беда. Жажда похвалы и зуд похвальбы – человека в рвача превращают. Тогда он любой ценой результата добивается. И совсем нехорошо, если он в начальники выбьется. Не на подобающее разуму место встанет, а дорвется до него тоже любой ценой. Кто-то из них машины не щадит, кто-то людей. А кто-то и машины и людей гробит.
Сеньку с Мишкой, еще на верху пожилые шахтеры, выходя из клети, с явным подвохом «поздравили»:
– Вам, лихачи, сегодня сюрприз припасен… –
Лихачами машинистов зовут на всех шахтах. Прозвали за то, что работают они ловко и бойко. Не редко рисково работают. Иногда – опасно. На их плечах лежит забота – вывезти все, что добудут забойщики и проходчики. Сколько успеют вывезти машинисты, это и план рабочей смены всей шахты. В выполнение плана только уголь зачисляют, а порода, на любой шахте это как очистки от картошки. Но и ее надо вывозить. В шахте не оставишь. В шахте для породы места нет. Вывозят на гора, сыплют в отвал. У каждой шахты он насыпан. Горы величиной с египетские пирамиды образуются – терриконами называются.
Всю эту прорву груза машинистам электровозов по штрекам и квершлагам надо вывезти к стволам шахт. Крутятся ребята ужами, порой на честном слове план вытягивают. По труду и честь, наградили не ловкачами, а лихачами. В народе всегда так, перебор в любую сторону возможен.
Машинисты не обижаются. Некогда обижаться. Пока обижаешься, машину на поганом стыке прочь выжмет. Скаканет восьмитонная хламида мимо рельсов – по самое некуда в подсыпку забурится или крепежную раму вышибет, да еще в составе всякой беды приключится… Вот и будешь пластаться час или больше, слушать отборный «шепот» диспетчера, пока на ноги машину не поставишь.
А состояние проездов, особенно на старых штреках, аховое. Рельсы от долгого терпения под колесами машин змейкой вьются. Сердце в сапог прячется, когда машина в крутом повороте на растрепанный стык накатывается. Новички в такие мгновения борт кабины побелевшими пальцами тискают. Словно удержать пытаются. Да разве удержишь…
Сегодня «лихачи» спускались на свой горизонт в ожидании какого-то подвоха. Неугомонный Мишка не норовил воровато выглянуть на ходу за крышу клети, стараясь определить – далеко ли они уже спустились в подземелье.
Высовывать нос из клети было опасно. Случайно сорвавшийся в ствол камешек мог ударить по темечку, а выпасть в рот зеваки. Сотни метров глубины – таят не малую опасность.