Иногда нужно переоткрывать привычные города, которые, как ты думаешь, ты давно изучил с головы до пят. Нужно идти непривычными дорогами, искать неизвестные закоулки, смотреть на другие здания и встречать взгляды новых незнакомцев. В незнакомых пространствах знакомого города дышится иначе. Из дворов выныривают разные вещи: низенькая змея забора, краснокирпичное окно, на фоне которого двое детей что-то делят, слезающая краска куполов соборчика, пьяная молодость в подворотне или в беседке из плюща, два окна, одно над другим, в которых две женщины, одна над другой, высунули длинные носы, один над другим, внезапная гладь асфальта, внезапная шкура мостовой, внезапный двухэтажный дом двухвековой давности с табличкой: «Памятник архитектуры, разрушение карается законом!» - затем вдруг фрагмент сине-серого над головой, но вот уже в него врезается купол высотки; а за нею — еще высотка и, следом, - еще и еще, ты идешь по дну трубы или парада из великанов, обсыпанных снизу, в твой рост, - магазинчиками — а великаны тысячеглазо уставились на тебя, мол, беги, Форест, беги! - и вот ты уже задыхаешься под их прицелами, слева от тебя закругляется арка — и ты спасаешься в ней, слыша эхо своих шагов — дальше будут опять дворы, а за ними — тихие теплые воды свои несет улочка.
Свой уют она бережет много лет, и деревья ее под линеечку выстрижены, желтеющие, умирающие на сцене актеры: воздушным потоком подхваченный, желтый лист полукруги рисует, вздыхая, в изгибе танцора асфальту даря свое тело.
Улица вдруг выбрасывает тебя на пустое пространство площади — бесстыже молчащая, она окатывает тебя небом как ледяною водой посреди душного лета, и ветер наполняет твои легкие предельной теплотой на краю гранитной пропасти.
Ближе к темноте появляются кружева теней на стенах и на асфальте, город включает цветные глаза-фонари, зажигает свет в утробе коробок, втягивает человеческие свои массы вовнутрь — как будто вдыхает и задерживает дыхание до следующего утра — и выпускает на волю зверье, невинное и дикое...
Возвращайся в родные места, там — праздник, концерт, карнавал. Музыка нападает первой, за нею тебя несут толпы — все — туда, откуда сейчас — ты, со светящимися ушами, рогами, копытами. Ты теперь идешь против всех, но зачем? Возвращайся назад, окунайся в кутёж. Или нет: пусть салюты ба-бахают за твоею спиной, а толпа пусть замрет, устремится, столикая статуя, к небу глазами — как в музее, проскальзывай тихо домой.