Люди с особого континента

Рене Арманд
     Телепроект  "Документальная история с Юрием Пивоваровым"
             
     Литературный  сценарий Рене Арманд

   

     Весной 1966 года Лев Николаевич Гумилев сошел с трапа самолета, прилетевшего из Праги. Вещей у него было немного, и он быстро прошел таможню. Офицер бегло просмотрел рукописи пассажира. Его устроило объяснение, что это тезисы научных работ. Если бы он вызвал эксперта, Гумилева могли арестовать. Ввозимые им на территорию СССР научные труды принадлежали белоэмигрантам. 
 
  Как спасти Россию от большевиков ? – В начале 20-х годов прошлого века этот вопрос висел в воздухе везде, где собирались белые эмигранты. Тоска по Родине требовала каких-то решительных действий, рождала планы заговоров против «власти хамов».  И вдруг начали появляться публикации, авторы которых называли эту власть, власть большевиков,  закономерной, исторически оправданной, и даже отчасти полезной для России. Эмиграция испытала шок. Авторами этих совершенно невозможных утверждений были не какие-то провокаторы , а весьма уважаемые ученые, люди с безупречными репутациями и блестящими родословными. Во главе этого кружка стоял князь Николай Трубецкой. Это его брошюра под вполне академическим названием «Европа и человечество» положила начало новому учению под названием «Евразия».
    « Все дело в удачном названии, - скажет впоследствии Милюков, - если бы они назвали его Азиопа, они бы провалились.»
    Новое учение о России, как об особом континенте ,стало итогом почти векового спора славянофилов и западников о том, что же такое наша Родина – отсталая часть Европы или передовая часть Азии?  Интеллектуальные соображения евразийцев – так себя стали называть создатели и последователи учения, воплотились в коллективном Манифесте под названием «Предчувствия и свершения», вышедшем в 1926 году.
        Впервые его авторы дали определение:  Россия – это особый географический континент, такой же, как Европа и Азия. Сама природа этих широт диктует России свой путь исторического развития.  И Октябрьская революция для России – это «геологический сдвиг», вызвавший фундаментальные преобразования в обществе, она объективно была необходима. В своем коллективном Манифесте  евразийцы формулируют цели движения. Главная задача евразийской пропаганды - создание новой интеллигенции, которая стала бы "мозгом" для правящего слоя в России. Для этого необходимо создание политической партии «Евразия», которая впоследствии заменит партию большевиков . Логический вывод: для достижения этих целей необходимо признание Советской власти и сотрудничество с ней.
      Манифест евразийцев  молниеносно становится известен всей белой эмиграции. В каждом доме, в каждом уличном кафе, где собираются русские, обсуждают идеи евразийцев.Особенность этого движения состоит в том, что оно создано не политиками, а учеными, каждый из которых уникален в своей области.
    Николай Трубецкой, из рода Гедиминовичей,  потомок  декабриста, сын первого в истории Московского университета выборного ректора Сергея Трубецкого , - филолог, лингвист.   И не просто лингвист, а «продукт штучного производства.»  В Московском университете в конце 90-х годов 19 века  на филологическом факультете был проведен эксперимент. Для подготовки специалистов по сравнительному языкознанию набрали семь человек студентов. Преподавателей же было 40, их пригласили из европейских университетов. За время обучения пятеро студентов отсеялись, программу  прошли до конца только двое – одним из них был Николай Трубецкой. Уже в 20 лет публикации его работ сделали ему имя в мировой науке.   И этот уникальный, самый сильный в мире специалист по сравнительному языкознанию, пишет свою часть евразийского манифеста, в которой доказывает, что все население России , со всем его множеством языков, славянских, тюркских, финно-угорских и прочих, объединялось в древности одним языком, праязыком. Следовательно, делает вывод Трубецкой, русские – это вовсе не потомки древних славян, это сплав разных народов, населяющих Евразию. И называть их следует евразийцами. Так Трубецкой, в частности,  поддерживает интернациональные идеи большевиков .
    Это поразительно, тем более, что никому и в голову не придет назвать его «красным».

    
      Евразийские идеи раскололи эмиграцию на «отцов « и «детей».  «Отцы», те, кому за пятьдесят, - Бердяев, Мережковский, Бунин  – проклинают большевистскую Россию и не желают сотрудничать с ней ни под каким видом. Устами Зинаиды Гиппиус они провозглашают свое кредо: « Хоть с чёртом, но против большевиков».  «Дети» - это поколение тридцатилетних, они воевали в первую мировую и в гражданскую, они более жестки и  прагматичны.  Их девиз – спасение России любой ценой, даже в союзе с большевиками. Их обычный довод в споре с «отцами»:  «Большевизм рано или поздно отомрет, а великая Россия останется.»
     Всем в эмиграции  известна биография Трубецкого. И после Октября 17-го года он пытался заниматься своей наукой – то в расположении белых, то в расположении красных, и, в конце концов, оказался в Симферопольском университете, где в 1919 году был сосредоточен блестящий состав российских профессоров из Москвы и Петербурга. Там же он был призван в армию, воевал на стороне белых, и на одном из последних пароходов покинул Крым. Константинополь, Афины, София, где он преподавал в университете, потом Прага. В Праге начала двадцатых годов был сосредоточен весь интеллектуальный цвет русской эмиграции.   
Почему именно Прага? Чешский президент Массарик  предоставил солидные гранты русским ученым и студентам, чтобы поддержать развитие науки в своей стране.   В Праге Трубецкой встречается со своим единомышленником, известным географом  Петром Савицким. По происхождению он тоже из аристократов. Его отец был членом Госсовета – выражаясь сегодняшним языком, сенатором верхней палаты парламента от Черниговской губернии. . В годы гражданской войны Петр Савицкий воевал в составе Русского корпуса армии гетмана Скоропадского. Потом он стал личным секретарем Петра Бернгардовича Струве, имевшего пост министра иностранных дел в правительстве Врангеля. Савицкий занимался тем, что сейчас называют пиаром – готовил статьи для газет и тексты листовок, в которых населению разъясняли политику белого правительства.   
     Савицкий внес в евразийскую концепцию свой вклад ученого-географа. Он доказывал, что  российские  широты самой своей природой и климатом диктуют народам совершенно иную модель поведения, чем в Европе или Азии.  Савицкому принадлежала идея о создании евразийской политической партии.
      Эту же мысль развивал юрист Николай Алексеев, самый старший из евразийцев. В условиях мира борьба могла быть только легитимной . Это на войне, как на войне, он в 40 лет впервые как рядовой кавалерист пошел в атаку на красных.
 В первой мировой он, кстати, тоже участвовал – и зарекомендовал себя как незаурядный организатор. Сумел наладить снабжение русских войск едой, лекарствами и даже боеприпасами в труднодоступном районе на границе Армении и Ирана, переправив с Волги на озеро Ван небольшие речные пароходы .    
   Как ученый, Алексеев дал новое прочтение всей системы юридического права в России, и этим вписал свою главу в учение об Евразии. Он построил систему доказательств непригодности в России прав человека в западном понимании. На Западе право построено на защите индивида. В условиях российских широт, по Алексееву, закон должен предписывать индивиду его обязанности, а права должны принадлежать более крупной ячейке общества – семье, например. Такой подход продиктован объективной российской реальностью, в которой индивид выжить не может, особенно в условиях Сибири, Дальнего Востока, среднеазиатских пустынь или степей Центральной части России. В России первичный атом всякого устройства – это коллектив. Алексеев писал, что если на Западе государство называет себя правовым, то в России оно должно быть гарантийным. Государственной собственности должно быть в процентном отношении существенно больше, чем частной – чтобы предоставить гарантии выживания евразийцам.  Поэтому, Алексеев считал , что большевики идут по правильному пути обобществления собственности .
       Трубецкого, Савицкого и Алексеева, объединяло, помимо прочего, участие в правительстве Врангеля.  Они были, выражаясь современным языком, политтехнологами  этого последнего белого правительства в России. Идеология и практика времен правления Врангеля на юге  еще до конца не осмыслена. Сейчас, в исторической ретроспективе, видно, что это могло быть правление альтернативное и самодержавному, и советскому. По выражению Петра Струве, « левая политика должна делаться руками правых». Именно по примеру правительства Врангеля, которое пыталось в отведенный ему короткий срок провести социальные реформы и наладить жизнь без коренной ломки строя, потом начали действовать правительства многих западных стран. 
             
      Историк Георгий  Вернадский, очень сложная личность, неразрывными нитями связанная с Россией (  на службе новой власти остался его отец, Владимир Иванович Вернадский),  в 1927 году написал работу «Начертание русской истории», которая целиком вошла в теорию евразийства как обоснование необходимости сохранять на территории России союз всех ее народов и всех религий. В этой работе он сделал вывод о  циклическом развитии России и дал прогноз о распаде СССР к концу двадцатого века.       
   По существу, у идеологов евразийского учения был только один пункт расхождения с политикой большевиков. Все евразийцы были глубоко верующими православными людьми. Они мечтали о том времени, когда бездушная государственная машина большевиков остановится и уступит место истинной православной власти.
      
   В 1927 году в Советский Союз едет Петр Савицкий. Эту поездку ему помогает организовать советское посольство. Савицкий  счастлив, что может съездить в Россию, своими глазами увидеть, что происходит на родине, встретиться со старыми знакомыми, познакомить их с евразийскими теориями. Он и понятия не имеет, что эта поездка – часть операции «Трест», которую проводят чекисты . Это станет для него открытием  спустя двадцать лет.    
      
     В середине 20-х годов евразийцы  встречаются то в одной, то в другой европейской стране, они публикуют свои тезисы в эмигрантской печати, набирая сторонников.  Среди них – такие видные личности, как  музыкальный критик Петр Сувчинский. Его можно назвать наследником Дягилева, только Дягилев продвигал в Европу русский балет, а Сувчинский – русскую музыку. Он знакомил западных ценителей музыки с творчеством Прокофьева, Стравинского,  Шостаковича, каждый раз подчеркивая, что такая музыка, современная, космическая, могла родиться только в  русской душе. 
   Ученый Лев Платонович Карсавин, родной брат известной балерины Тамары Карсавиной  сформулировал тезисы  «О существе революции». В конце 20-х годов Карсавин утверждал, что настанет время, когда комиссаров в коммунистической партии заменят на священников – и тогда эта партия станет по-настоящему народной.   
      Со стороны могло показаться, что русская эмиграция создала некую новую, свежую общественно-политическую силу . Но внутри евразийского движения уже назревал раскол.
        Движение делится на правое и левое крыло. Правые – это ученые, теоретики, сторонники законного пути распространения идей евразийства . Их путь – это международные научные контакты, создание и регистрация политической партии «Евразия» для участия в выборах ( не забудем, что белая эмиграция не имела достоверной информации о происходящем на родине). Левые – за более активный и авантюрный путь. Они  предлагают начать игру с НКВД – согласиться на агентурные отношения, но использовать связи  российскими спецслужбами в  целях движения. Они знают, что идут на большой риск, возможно, даже их посадят и расстреляют, и многие к этому готовы.
       Внутри белой эмиграции организуется «Союз возвращения на Родину».
   Многие вступившие в него евразийцы -  аристократы и бывшие офицеры, рассуждают так: нужно сделать попытку начать новую жизнь в государстве, которым управляют большевики, и отдать свои знания, таланты  внедрению гуманных идей в головы советских правителей . Большевикам по-прежнему нужны специалисты, и евразийцы надеются путем личного участия в строительстве новой советской жизни  вдохнуть разум и православную душу в безжалостные программы большевиков.         
 Одним из создателей «Союза возвращения на Родину» был Сергей Эфрон, муж поэтессы Марины Цветаевой, представитель «кламарцев».  Кламарская часть евразийского движения – это левые радикалы. Их центр – французский городок  Кламар. 
 Их девиз – хватит теории, надо переходить к практическим действиям. Их лидер – Сергей Эфрон.
 Эфрон познакомился с евразийским учением в Пражском университете, где учился, в основном, ради стипендии, на которую можно было прокормить семью. Эфрону с самого начала стали близки идеи евразийцев. Он сам был примером евразийского сплава, сын видного еврейского народовольца Якова Эфрона и русской аристократки Елизаветы Дурново. Эфрон , как и некоторые его единомышленники из «кламарцев», осуществил записанный в Манифесте евразийцев постулат:  пошел на сотрудничество с Советской властью. На практике это означало – с НКВД.  Эфрон хотел любой ценой вернуться на родину, и рассуждал примерно как Рощин в «Хождении по мукам» : я во время гражданской войны проливал кровь моих братьев, и теперь готов пролить собственную кровь ради спасения России. Его история хорошо известна: участие в операциях против троцкистов, возвращение в СССР. Расстрел. И дискредитация евразийского движения, к которому он себя относил. 
Франция запретила движение евразийцев на своей территории. 
 Но это была только одна, хотя и очень веская причина краха евразийцев в конце 30-х годов.

           В 1927 году распалось ядро идеологов евразийского учения. Георгий Вернадский принял приглашение Йельского университета и уехал туда преподавать. Период нищенской эмигрантской жизни в Европе для него закончился навсегда. Он не знал английского языка, и полностью погрузился в его изучение. Ему стало не до евразийцев. Впоследствии американский профессор Джордж Вернадский  получит мировую известность как автор пятитомной «Истории России», в которой нашли отголосок и его евразийские идеи. 
    В начале 30-х  годов положение евразийцев осложнилось. НКВД интересовался  ими потому, что они озвучили цель создания партии, конкурентной коммунистической. Гитлеровцы – потому, что они не доверяли этим русским эмигрантам, которые в своих воззваниях к сторонникам евразийства призывали их сотрудничать с Советской властью, и к тому же обвиняли европейцев в экспансии  своего образа жизни в другие страны.
   Многие сторонники евразийского движения отказались от него,  получая из СССР информацию о сталинских репрессиях. Стало понятно, что идеологи учения  ошиблись. История СССР развивалась совсем не по их сценарию.
     Николай Трубецкой уехал из Праги в Вену, где получил место профессора. Там он прославил свое имя, как выдающийся лингвист. Его жизнь оборвалась трагически. После аншлюса, когда Трубецкой лежал в больнице с сердечным приступом, в его квартиру с обыском пришли гестаповцы. Они искали доказательства связи Трубецкого с  НКВД.  При этом известии с ним случился повторный сердечный приступ, и он умер. Ему было всего 48 лет. Во внутреннем дворе Венского университета стоят бюсты тех профессоров, которыми гордятся венцы. Среди них – бюст русского аристократа и ученого Николая Трубецкого.
 Сейчас никто в мире не вспоминает о нем, как о родоначальнике евразийского учения.
    Николай Алексеев в 1945 году принял советское гражданство, и был принят на работу в советскую делегацию, как юрист. Сохранилось много его работ, вошедших в евразийское учение,  которые он сам лично печатал на машинке.
      Петру Савицкому судьба уготовила роль хранителя евразийского учения. Он прожил дольше всех – 97 лет. Евразийский архив ( статьи, документы, протоколы, манифест)  находился у него , надежно спрятанный в известном только ему месте. Его не нашли гитлеровцы, его не нашли агенты НКВД, хотя у Савицкого было проведено несколько обысков после освобождения Чехословакии в 1945 году. Тем не менее, его арестовали  и отправили в ссылку на 10 лет – по некоторым сведениям, за его прошлое участие в «Тресте», который сам же НКВД и организовал. В 1927 году Савицкий приезжал в СССР, чтобы встретиться с единомышленниками, сочувствующими идеям евразийцев. Таких было мало, но все же они были. Есть данные, что евразийскому учению симпатизировал Тухачевский.  За это давнее дело ( прошло 18 лет! )  Савицкий сидел в Мордовских лагерях. И  – удивительно! – был счастлив, что хоть заключенным, по этапу, но вернулся на родину. Он писал об этом в письмах, в стихах . Но после освобождения , в 1956 году, он все же вернулся в Прагу, где оставался архив евразийцев. Через несколько лет чешские власти сделали попытку опять арестовать его  за подрывную деятельность, но это им не удалось. За Савицкого вступилось международное сообщество ученых, был организован специальный Комитет  - и старика оставили в покое.
     В 1966 году произошла поистине историческая встреча Петра Савицкого и Льва Гумилева, который  приехал в Прагу на международную конференцию археологов.
   Лев Гумилев был, безусловно, человеком отважным. Понимая, что за ним могут наблюдать, он встречается с белоэмигрантом Петром Савицким, географом, которому в то время уже исполнилось 95 лет.  Они долго беседуют – два бывших лагерника, люди, по рождению принадлежавшие к одному кругу. После освобождения они начали переписку. 100 писем Савицкого осталось в архиве Гумилева. Письма и работы Гумилева отправлялись бандеролью в Чехословакию – это было можно, страна социалистического лагеря, как-никак. Но в конверты Гумилев вкладывал два экземпляра. Один – для Савицкого, второй – для отправки в США, Георгию Вернадскому. По такой же схеме в Ленинград приходили ответы.
    Личная встреча бывших лагерников прошла тепло. Как Гаврила Державин юному Пушкину, Савицкий передает « евразийскую лиру» Гумилеву. Позднее он еще раз спасет архив – в 1968 году, когда советские танки войдут в Прагу. А сейчас, в 1966 году он как бы  передает знамя евразийства Льву Гумилеву,  вручая ему самые важные документы движения, в первую очередь, манифест, написанный в 1926 году.  Эти бумаги опасны для Гумилева. Если власти их обнаружат, ему снова может грозить тюрьма. Но он , не задумываясь, кладет их в свой портфель и провозит через советскую границу.
      Гумилев получил разрешение от Савицкого  использовать идеи евразийцев в свои трудах, до поры до времени не ссылаясь на первоисточники. Это во времена советского тоталитаризма было бы просто немыслимо.  Так благодаря мужеству и личной отваге двух ученых-энциклопедистов, Савицкого и Гумилева, с идеями евразийцев стали знакомиться советские историки и обществоведы.
       Идея Евразии, по существу, в массовом сознании ассоциируется с именем Гумилева. Между тем, его личный научный вклад в эту теорию не исчерпывает всех фундаментальных работ по теме, выполненных учеными из среды белоэмигрантов в 20-30-х гг.
         В начале 90-х в обновленной России евразийские идеи вошли в моду – после того, как открылись спецхраны и коллективный манифест евразийцев «Предчувствия и свершения» стал доступным любому читателю. Учение евразийцев заинтересовало многих, тем более, что история показала: в 1926 году евразийцам удалось фактически предсказать развитие событий в СССР и даже указать на причины его будущего падения. 
    Авторы евразийского учения, все как один, до последнего вздоха были одержимы мечтой вернуться в свою Россию. Они и вернулись – своими книгами, идеями, которые сейчас востребованы политиками.