Эх, не зря на одном из плакатов, призывавших советских воинов к бдительности, было написано: «Не всегда говори, что знаешь, но всегда знай, что говоришь!»...
Помнится, в юные курсантские и лейтенантские годы, общаясь со своими приятелями из числа бакинцев, я перенял от них немало словечек, с помощью которых ребята (в нашем узком кругу, естественно) придавали своей речи восточный колорит. Смысл некоторых я знал весьма приблизительно, хотя и понимал, что вряд ли они их переводятся достаточно прилично. Видать, потому, когда обстоятельства вынуждали меня изливать свои эмоции вслух, я нередко произносил именно эти слова. Увы, не всегда к месту...
Однажды я шёл по улице нашей Западной Лицы в прекрасном расположении духа, радуясь своему честно заслуженному выходному дню и застенчивой улыбке короткого северного лета. Вдруг сзади кто-то громко и нахально окликнул меня по фамилии. Фамилии своей я никогда не стеснялся, но очень не любил, когда ко мне обращались именно так - поэтому, повернувшись, свирепо выпалил пару слов по-азербайджански в сторону того крикуна, которого я не узнал по голосу и даже ещё не успел разглядеть. Смотрю - а это, оказывается, штурман с нашей лодки, идущий под руку со своей женой. Мы с ней тогда увидели друг друга впервые - тем не менее, она, совершенно неожиданно для меня, стала возмущённо говорить, что я «солдафон», «казарма» и тому подобное... Увидев моё замешательство, штурман (который поначалу, похоже, тоже растерялся) злорадно улыбнулся и очень выразительно сказал:
- Она у меня из Баку!
Я, конечно, извинился, но...
А вообще-то иногда можно попасть в дурацкое положение и при употреблении гораздо более безобидных слов (причём на родном языке).
Как-то раз, когда я стоял оперативным дежурным флотилии подводных лодок, моим старшим помощником заступил Володя. От наших общих знакомых я заранее узнал, что Вовка хороший парень, толковый офицер и надёжный друг, но вот только он слишком уж любит поговорить...
Вскоре я убедился, что мне сказали чистую правду.
Володя отлично справлялся со своими обязанностями и этим здорово мне помогал. Он вовремя звонил туда, куда надо было, сам исправно отвечал на звонки и при этом ухитрялся непрерывно общаться разом со всеми находившимися поблизости людьми. Я радовался, что у меня такой старпом, и наивно решил, что Вовина бесконечная болтовня - это не так уж и страшно. Тем более, что два других офицера, дежуривших вместе с нами, в основном помалкивали...
До того своего дежурства я считал, что нет ничего хуже, чем надолго, не имея возможности уйти, оказываться в тесной компании людей, у которых есть общие увлечения, доходящие порой до фанатизма.
Нелегко, например, бывает постороннему сидеть среди собаководов и выслушивать их восторженные рассказы о том, что съели и как потом сходили их питомцы, рассуждения о «плановой вязке» и тому подобное... Или, даже не собираясь покупать машину, часами слушать разговоры заядлых автолюбителей о том, как регулировать карбюратор, зажигание и какие свечи лучше. А ещё хуже - когда некто, считающий себя неотразимым мужчиной и заслуженным деятелем современного секса, начинает подробно, самодовольно и самозабвенно рассказывать о своих многочисленных победах, сравнивая себя в этом с самим Пушкиным.
Володя, к счастью, не принадлежал ни к одной из этих групп, что меня сначала радовало. Он особо не «фанател» ни от чего и был, судя по всему, примерным семьянином. Тем не менее, уже через несколько часов, слушая нескончаемые Вовины речи, я вдруг отчётливо вспомнил слова из поэмы Евтушенко «Северная надбавка»:
До отвращенья честен этот гад,
В Америку б такого, в президенты!
И вот так прошли день, ночь и наступило утро - очень напряжённое для оперативного дежурного время! В те годы ему по утрам нужно было производить доклады всему прибывающему на службу командованию флотилии, а кроме того - ещё и сообщать по телефону в гидрометеоцентр Северного флота о фактическом состоянии погоды в своей базе (потому что когда-то многочисленные метеостанции на побережьи оказались сокращёнными и ликвидированными как класс).
Все необходимые доклады командованию я сделал, выслушал почти неизбежные на дежурстве претензии в свой адрес, а потом набрал и номер гидрометеоцентра.
Пока я сообщал дежурному гидрометеорологу (девушке с приятным голосом и, скорее всего, не менее приятной внешностью), какие тут у нас температура, давление, осадки, скорость и направление ветра, а также состояние ледового покрова, Володя, кажется, излагал очередной рецепт домашнего вина из наших местных северных ягод, а может быть - делился секретом, сколько перца, сала и чеснока надо добавлять в фарш, чтобы из всего этого получилась отличная колбаса (всего не упомнишь!). Над ухом слышалось его непрерывное:
- Ду-ду-ду! Ду-ду-ду! Жу-жу-жу!
И вот тут моё терпение внезапно лопнуло! Я завопил прямо в микрофон - и, мгновенно осознав весь ужас от содеянного, в панике прервал свой доклад.
То-то, наверное, удивилась и возмутилась девушка-метеоролог от того, что незнакомый человек из далёкой базы, который ещё секунду назад был вполне вежлив и приветлив, вдруг проорал ей:
- ВОЛОДЯ, ИДИ В Ж...ПУ! - а потом самым хамским образом бросил трубку...