Милиция в творчестве Бакланова и Искандера

Александр Анайкин
Когда я читал рассказ Фазиля Искандера «Бармен Адгур», то невольно сравнил его с повестью Григория Бакланова  «Карпухин». И повесть Бакланова, и рассказ Искандера о милиции. Но как по-разному написаны. Однако я не буду разбирать особенности стиля этих двух совершенно не похожих писателей. Хотя, мне лично, Фазиль Искандер гораздо симпатичнее Григория Бакланова. И дело не в том, что Искандер как писатель гораздо талантливее Бакланова, к тому же прекрасный поэт. Нет, дело не в этом, вернее, не столько в писательском мастерстве авторов, сколько в этической стороне вопроса. Искандер честнее, Бакланов откровенный приспособленец. Но это моё мнение, которое я никому не собираясь навязывать. Но, на примере двух абсолютно разных произведений о советской милиции, я хочу продемонстрировать парадокс, когда читатель на разном материале, написанным разным литературным языком, тем не менее, приходит к одному и тому же выводу.

Начну с повести Бакланова «Карпухин», в которой изображено заурядное уголовное дело. Водитель Карпухин сбивает на грузовике человека. Его арестовывают, и начинается следствие. И вот тут-то для читателя начинается самое смешное в этой литературной трагедии. А смешным здесь являются действия правоохранительных органов: следствия, прокуратуры, адвокатуры. Действие происходит в конце пятидесятых годов. Казалось бы, есть методики расследования подобных дел, да и само дело не бог весть какое запутанное. Водитель бросил машину, у него даже в мыслях не было спрятать труп сбитого им человека. Оставил место преступление и пошёл бегать по полям. Стресс, понятно. А вот дальше начинается совершенно непонятное. Следователь милиции не замеряет тормозной путь машины, чтобы определить скорость движения грузовика. Арестовав водителя, его не отправляют на медицинскую экспертизу, но произвольно отмечают в протоколе алкогольное опьянение водителя, хотя тот абсолютный трезвенник. А вот жертва была как раз сильно пьяна, потому что в сильную жару человек выпил две трети бутылки водки. Но, то, что жертва была пьяна, судебно-медицинская экспертиза не определила. Им, оказывается, это и не надо было. А, может быть, человека накачали фармацевтикой и бросили под колёса. Естественно, уже вопроса о том, с кем человек пил, даже и не возникло. И вот на протяжении всей повести специалисты всех мастей гадают на кофейной гуще о том, был пьян водитель или не был. Идиотизм полный. Ну, хорошо, следователь молодой, недавно окончил ВУЗ. Но ведь он не один в милиции. Но следователю никто не указал на вопиющие ошибки. Прокурор упёрся в «факт» опьянения водителя и требует сурового наказания. И чем мотивирует. Да тем, что месяц назад уже сбили человека на том же самом месте и теперь, если строго не наказать повторный случай наезда на пешехода, то начальство не поймёт их. Адвокат вообще чмо, который что-то блеет жалкое и бессвязное. Пресса вопит о наказании. И никто не оперирует фактами, никто не аргументирует свои домыслы. Но, когда Карпухину дают «всего четыре года», как будто это мало, автор утверждает, что вот какая у нас человечная система. И на чём основан этот глубокий вывод. Да на том, что этому злосчастному Карпухину уже давали однажды семь лет лагерей за сущий пустяк, человек прихватил две пустые бочки от магазина, которые всё равно бы выбросились на свалку. И вот на этом основании Бакланов делает вывод, что власть стала теперь гораздо более гуманнее, чем десять лет тому назад. А ведь у читателя, здравомыслящего читателя, наоборот возникает чувство презрения и к милиции, и к прокуратуре, и к адвокатуре. Да и к советской прессе тоже. А в целом, вообще к советской власти. Потому что, прочитав эту повесть, невозможно не воскликнуть: «Господи, что же это у нас за страна такая, что же это за власть такая беспомощная»!

А вот рассказ Искандера про бармена Адгура написан совершенно в другом ключе. Действие рассказа происходит в шестидесятых годах. Про милицию здесь тоже мало что хорошего сказано. Наоборот, с полной откровенностью милиция в рассказе изображена как исполнитель убийства, как киллер. Да, этот бармен остался жив, но это случайно. Ведь киллер свой последний выстрел делал на крылечке районного отделения милиции, при скоплении толпы милиционеров. Но, нет, этого лейтенанта милиции никто не задерживает, а вот Адгура арестовывают. Парень боится за свою жизнь, старается не потерять сознание, не заснуть в палате, пока друзья и родственники ничего не знают. В книге так и говорится, что все куплены, по крайней мере, могут быть куплены. И опасения парня не лишены основания. Ведь это именно его, жертву, сажают за решётку за хранения оружия, а его киллер делает в милиции вполне успешною карьеру и становится за короткий срок майором.

Чем отличаются эти два произведения. С одной стороны добренькая милиция, которая даже сочувствует водителю, а с другой стороны преступники в милицейской форме, которым вполне успешно удаётся замять дело, не посадить своего сотрудника за решётку и обвинить во всё саму жертву. Но дело то в том, что и после прочтения этого рассказа, как и после прочтения повести, невольно восклицаешь: «Господи, что же это у нас за страна такая, что же это у нас за власть такая»! Как видим, стили разные, а впечатление от произведений одинаковое, хотя Бакланов всячески лижет зад власти, а Искандер старается, пусть и на чисто бытовом уровне, быть объективным.

Но, когда читаешь такие книги, то невольно сравниваешь время развитого социализма с сегодняшним днём. Так ли уж мы далеко от него ушли? Или совсем не ушли? Вот, например, когда я читал про водителя Карпухина, то невольно вспомнил дело пятерых женщин, которые в шутовских нарядах устроили безобразный танец в храме. Дело в том, что из пятерых осудили троих, а на двух даже не завели уголовного дела. Я в своё время перерыл интернет, пытаясь найти этому факту объяснение. Но, нет, никаких объяснений найти не удалось. Что, наши журналисты такие дураки, что не способны увидеть очевидное? Конечно, нет. А ведь из этого дела следует масса других вопросов, которые тоже не были подняты. Конечно, из этого следует вывод не о глупости нашей журналистики, а то, что наши средства информации это не четвёртая власть, а скорее просто марионетка власти. Если им приказываю не замечать очевидного, они и не замечают. И опять невольно восклицаешь: «Господи, что же это у нас за власть такая, что же это у нас за государство такое»! Время другое, а впечатление от полицейских структур одинаковое.

А если вернуться к рассказу Искандера про бармена, то я бы хотел поправить автора, который объясняет покушение на бармена тем, что директор ресторана захотел поставит на его место своего родича. Но, автор в данном случае не учёл данных своего же сюжета. Дело в том, что после выхода из лагеря, бармен изгоняет занявшего его место человека. Более того, он изгоняет с тёплого местечка и самого директора ресторана. А что это значит? А это может означать только одно, что вышестоящему начальству в принципе всё равно, кто там будет работать в этом ресторане директором, а кто барменом. Лишь бы деньги своевременно за место платили. Бармену Адгуру даже предлагают стать директором заведения. Но тому хватает и более скромной должности. Тогда возникает вопрос, а почему заказали бармена, зачем в него всадили аж шесть пуль. Да ответ простой. Заказчику тоже было всё равно, кто там работает барменом в ресторане, ему был нужен эксклюзивный пистолет бармена, который в книге называется генеральским. И вот этот-то генеральский пистолет во время следствия пропадает. Эксклюзивное оружие было заменено на какой-то нестоящий ничего пугач. Когда читаешь об этом, то сразу вспоминаются многочисленные уголовные дела времён социализма, связанные с редкими бриллиантами, которые при советской власти сами же генералы, как можно вполне легко понять, и присваивали себе. Другими словами советские божки при помощи уголовников изымали у владельцев драгоценности. Вот и с генеральским пистолетом произошло то же самое, какому-то советскому божку очень приглянулся этот пистолет. Что поделаешь, такая вот у нас страна. Я уже и восклицать устал: «Господи, в какой же стране мы живём»!