Cобаки не умеют читать. Если бы Джек читал «Каштанку», ему, наверное, было бы легче… Хотя какая к черту «Каштанка», когда сломана лапа…
«…так жить невозможно! Нужно застрелиться!» Хорошо людям!
Джек лежал у края тротуара и чуть слышно поскуливал. Все равно не услышат. Шумит, воет, шаркает. Не затоптали и на том спасибо… Какой еще дурак придумал автомобильные сирены? Будто и без них на улице мало шума. Хорошо хоть от дороги оттащили! Мало того, что сбили этой, как ее…, черт…, от боли все повылетало из головы, так еще и обругали! А он, между прочим, переходил на зеленый! Собаки не различают цветов… Сами вы дальтоники! И чуть что ругаются! Чем больше виноваты, тем больше орут! Дурнее людей только мыши! Но тем все равно, хоть день, хоть ночь, хоть люди, хоть кошки, всю жизнь возятся и шныркают, где непопадя, пока не поймают…
Конечно надо быть справедливым, не все люди суетливы и бестолковы, бывают и хозяева…, но сейчас он не мог об этом думать. И так плохо… Задняя правая и бок наливались сверлящей болью, саднило в глотке, пересыхало во рту, даже плакать он не мог, лежал, уронив голову на холодный асфальт…
...Самый лучший цвет на свете светло-желтый, песочный, с чуть заметной пепельной крапинкой. Джек родился таким. Мокренький, теплый, сразу ткнулся в мамин бок, нашел гладкое, остренькое, надавил, почмокал…, и…, о счастье, теплая, пахнущая сладостью и маминой псинкой струйка потекла ему в горло, успокаивая, заботясь…
- Ты смотри какой!? А Джунька-то темно-коричневая…
Кто-то провел по спинке чем-то мягким и гладким. Джек недовольно засопел и скульнул не отрываясь от соска.
- Ладно, ешь, кутик…
Еще он любил голубой. Первое, что он увидел в жизни, свой собственный песочный хвост, лежащий на голубом ворсистом одеяльце. Прекрасное сочетание, кто понимает… Вкус у собаки – первое дело! Нет, не продуктовый… Понятно, что только с голодухи можно съесть любую дрянь… Ох, за последние четыре месяца он наелся! Улица..., что нашел, то и лопай, и старайся особенно не обнюхивать, а то стошнит. В желудке все переварится… Отравой не пахнет, и, слава богу!
Вкус - это врожденное. Собака со вкусом и со смыслом никогда не будет дружить с плохим хозяином! Никогда! Жаль только, что хозяев не выбирают…
Из чего состоит хороший хозяин Джек знал точно: из запаха, звука и цвета.
Запах должен быть теплым, успокаивающим, искренним… При этом совершенно не важно чем пахнет хозяин с человеческой точки зрения. Люди морщат носы от запаха псины. Только у больной собаки запах становится острым, едким и тревожным, а у здоровой, никогда! И тоже название дали – псина! Оскорбительно! Сказали бы хоть "собачатина", что ли, хоть по существу...
Сладковато-горький запах. Твоя собственная…, как это, вот, правильно, аура… Каждая собака пахнет по-своему! Пудель – сладковато, терьер – немного остро, но в меру, приглушенно, а такса? Самый лучший в мире запах! Так пахнут сухие абрикосы, мускус, пыль и мокрый песок. Сочетание! Букет! А они – псина!
Хороший хозяин может пахнуть по-разному. Хуже всего пахнут молодые хозяева… Нет, не дети, те, как раз пахнут хорошо, почти, как щенки: молоком и немного сухим воробьем. Могут пахнуть конфетами, печеньем, или всякими несъедобными вещами, которые человеческие щенки обожают совать в рот. Как же это называется? А, вот, жвачка! Просто ужас! Как это можно? За версту же несет отравой! А потом, "ах, живот болит". А ты не суй в рот, что попало! Но даже это не портит впечатления… Дети пахнут особенно – радостью…, почти все…, а те которые не пахнут…, м-да, от них надо держаться подальше… Эти обязательно будут мучить, тянуть за лапы, дергать за хвост, могут стукнуть, а могут и еще чего похуже придумать. Консервная банка на хвосте раем покажется!
А молодые хозяева почему-то поливают себя всякими цветными водичками – духи называются. Уф! Особенно этим грешат хозяйки. Зачем? Ладно еще бы чуть-чуть, а то подойдешь, а от них, о господи…, чутье пропадает часа на три не меньше… Вкус нужен, чтобы природный запах не перебивать. Во как..., и людям нужен вкус, а не только собакам, как-то раньше в голову не приходило…
Да…, а кроме того, так и ошибиться недолго, не учуять запах тревоги, кислый до омерзения, аж в желудке начинает скворчать… Это каждая собака должна знать с детства, со слепого кутенка: пахнет тревогой, значит, в сторону, и побыстрее!
Лучше всего пахнут люди, которые не боятся. Эти подходят, протягивают открытую ладонь, нюхаешь и сразу, ага, понятно, этот равнодушный, этот так, не кошка, не собака, а вот этот…, вот он - хороший хозяин, хватай, а то уйдет… Но это, если повезет…
Цвет тоже важен. Лучше всего тепло-голубой – добрый, можно и зеленоватый, как крыжовник, и карий ничего… Но надо присматриваться, цвет может и подвести… Вот недавно он напоролся… Стояла такая ничего себе «хозяйка», глаза голубые, вроде мягкие, запах подвел, духами от нее, ух…, ну и купился… А эта, как заорет: «Ай, чья это собака!?», аж шарахнулись все. Настроение только испортила! Мышь голубоглазая! Хотя и сам хорош, вроде умный пес, а повелся на голубые глаза! Ну да, устал он от одиночества, устал…, а теперь и все, конец, кому он нужен хромоногий-то...
Джек тоскливо поднял морду, все серое, гул, шум, вздохнул, снова положил морду на асфальт. Уж лучше размышлять, а то совсем плохо, ой, как больно…
- Ску-ску-ску-ваауф!
Нет, так не пойдет…, так..., на чем я остановился? А, вот, звук…
Люди много говорят… Это хорошо для собак. Голос почти, как запах. У хорошего хозяина голос крепкий, без подлости, сразу видно - не боится, от такого можно ждать сочувствия в беде, такой понимает, как не удивительно, но и такое бывает.
Недавно он встретил такого… И запах был подходящий, но он сказал, что жена против собаки в доме… Только погладил и угостил сушкой. Джек любил сушки с детства. Вообще-то солидной умной собаке это не полагается, но у всех есть свои маленькие слабости…
Детство… Джек вздохнул, попробовал вытянуть раненую ногу, нет, больно, лучше не дергаться. Спасибо хоть сухо… А то еще то удовольствие валяться на мокром асфальте.
Пока Джек жил с мамой все было хорошо, только недолго, синее одеяльце, теплый бок, хозяин, хозяйка, только не его…, но это выяснилось потом... Он очень удивился, когда его и брата засунули в сумку и куда-то понесли. Брат спал, Джек даже позавидовал. Надо же быть таким невозмутимым... сумку открыли, Джек оторопел, столько вокруг было собак, кошек, каких-то непонятных зеленых и желтых, которые свистали и кричали пронзительно и противно, тогда Джек не знал, что это попугаи.
- Сколько стоит щенок?
Фу, вуф, ну и голос, просто шкура волнами. Не хочу к этой тетке, у нее вон и глаза какие-то пустые, как у золотой рыбки, выпавшей из аквариума…
- Мама, давай купим щеночка!
Господи, и эта туда же, ну и запах, чхи!
- Хозяин, не отдавай меня!
Джек завертелся в руках, оскалил на девчонку с серыми мышиными глазами мелкие зубки:
- Рррр!
Через минуту девчонка уже тискала его и сюсюкала:
- Ты мой холосенький!
Никакой я не «холосенький», такса - серьезная собака, вот не повезло! Попасть в дом к таокй недотепе, да она и держать как следует не умеет, руки, как кисель! Сюсюкает, а сама думает, как бы не запачкаться…Несправедливо!
В новом доме Джек забился под диван и не выходил знакомиться. Скулил про себя, грустил, пока не заснул. Утром его вытащили и ткнули мордой в миску с прокисшей овсянкой:
- Ешь!
Еда называется! Джек рыкнул, но воспитанная собака никогда не плюет в миску! Так мам говорила… Есть очень хотелось. После еды он понял, что ему надо выйти, поискал тряпочку, потом сообразил, подошел к двери и постучал лапой.
- Лена, выведи щенка!
- Я по телефону разговариваю!
- Лена, я кому сказала!
Пока они припирались Джек не выдержал и налил на пол.
Ну? И за что ему досталось? Пусть бы Ленку свою била…
- Завели себе заботушку!
Сколько раз он это слышал? И гулять сам научился, и особенно не лез ни к кому, к плохой кормежке относился философски. Домашняя собака! Позвоночник сквозь кожу виден, ему никто не верил, что он живет дома… Зачем заводить собаку, если она начинает раздражать с первого дня?
- Мы в ответе за тех, кого приручили!
Вот курицы! Джек вспомнил, как один из гостей дома предложил забрать его в деревню. Поразмыслить, так и хорошо… Ну пододичал бы, зато свобода, бегай сколько хочешь, а не лежи под кроватью, чтоб лишний раз на глаза не попадаться… Но Леночка уперлась. Ах, как же она отдаст свою собаку в деревню! Нужен он ей, как собаке строгий ошейник!
Как-то раз ему стало совсем грустно, он встретил бывших хозяев и брата. Спрятался за угол и наблюдал.
- Зря мы Джека продали, я его сегодня вспоминал, смышленый песик был… Эх, Джунька…, а так их бы двое было и Макс не так жирел бы, Джек бы его гонял…
Макс и, правда, был толстым. Толстым и самодовольным, как всегда… Он поднял морду, учуял знакомый запах… Ну, уж нет! В таком виде, с хребтом наружу, с глазами, в которых просто написано: «я никому не нужен»? Нет, уж лучше бездомным стать! Джек забежал под ветер, Макс успокоился, они прошли… Может зря он тогда… Сейчас бы жил не тужил, гордость у него видетели! Ой, лапа болит!
Выгнали... Накаркал... В один прекрасный день выставили за дверь и больше не пустили… надоел…, как старый зонтик. Леночке все надоедало, интересно, а когда ей надоедят родители, она их тоже выгонит, как его?
- Собака, ты что плачешь?
Откуда она взялась? Вот это да! Услышала! И запах, и цвет! Господи, неужели хозяйка!
Старушка склонилась над Джеком. Цепкие шершавые пальцы стали ощупывать раненную ногу.
- Не больно! Чудеса!
Деловито распорядилась:
- Встань-ка. Нечего на холодном асфальте лежать, простудишься…
Осторожно продела руки под брюхо и поставила на ноги. Джек слегка взвизгнул, но встал.
Больно, но терпеть можно…
- Вот что, дружочек, я тебя не донесу, ты тощий, но крупноват…
Это я и сам знаю, - Джек добродушно ткнул старушку носом в ладонь. Запах воды, немного лекарствами какими-то пахнет, травками вроде…, а, это сухими листьями, а от рукава почему-то сметаной…, что она им делала?
- Ты постарайся, подхромай, я медленно пойду. Давай, давай, вот так, молодец!
Они шли по темной улице, Джек удивлялся. Вот, что значит сочувствие. А много ли ему надо? Чтобы пожалели, погладили иногда…, полчаса назад даже и подумать не мог, что встанет…, а она все говорила, говорила… соскучилась молчать, понял Джек:
- Как же мне тебя звать-то?
Внимательно посмотрела, приостановилась:
- Слушай, по-моему, ты Джек, нет?
Чудеса! Хозяйка! Джек,преодолевая боль в лапе, завилял хвостом, подставил голову щипцом под ладонь. Старушка задумчиво провела по бугорку, который есть на голове каждой породистой таксы.
- Джек все-таки…, знаешь что? – посмотрела в глаза и вдруг рассмеялась, - у тебя очень хорошая морда, выразительная такая, прям вылитый профессор!
Джек фыркнул, соглашаясь.
- Ты потерялся? Не похоже… Тощий больно… Ладно, будем вместе жить… Ты только не обращай внимания на моих… Ну, отдохнул? Тогда пошли дальше.
Очень интересно… Не обращай внимания… Значит там есть плохие хозяева… Ну, это мы еще посмотрим…, в смысле кто кого… Я тоже кое-что могу. Вот лапа пройдет… Такие хозяйки на дороге не валяются... Глаза хорошие… Голубые, блестящие… Интересно, она очень старая? У людей же это как-то странно. Шерсть белая вся, а глаза молодые…
- Ничего, завтра отведу тебя к врачу. Посмотрим, что с твоей лапой…
Добравшись до места Джек немного обеспокоился. Пятый этаж… Но одолел… В доме было полутемно. Старушка открыла дверь:
- Проходи…
- Мать, ты кого там привела?
Ох, ну и голосочек! Шерсть дыбом… Джек поджался и приготовился зарычать, но старушка, потрепав его по голове:
- Тихо!
- Кого надо, того и привела! Вам какая разница?!
В прихожую вышел небольшого роста дядька. Та-ак, понятно, этому в дождь воды жалко, и всех подозревает в том же самом. Это ж надо! Это уже не мышь, это крыса, причем злая… Лицо вытянутое, подслеповатое, мелкое, и пузо на сторону, хоть бы рубаху застегнул! Джек неприветливо фыркнул в его сторону.
- Галь, ты посмотри!
- Сума Вы сошли? Еще собаки нам не хватало!
За мужиком показалась толстая, как тумбочка тетка, с растрепанной светлой шерстью на круглой голове. Прелесть парочка: крыса и болонка, вуф!
- Вас забыла спросить! Ну, отдышался? Пошли…
Подошла к двери в конце коридора, открыла:
- Заходи…
Джек вошел, щелкнул выключатель. Вот это я понимаю, все приятное, желто-серенькое...
- Ложись, - старушка достала из шкафа маленький матрасик, постелила в углу возле кровати.
Джек с удовольствием растянулся, принюхиваясь к воздуху в комнате. Уютно…, пыль, немного яблоками пахнет…, а листьями сухими откуда? А, на столе стоят в вазочке…
- Сейчас поесть принесу. А пи-пи можешь сюда.
Из-под кровати вытащила старую кошачью кюветку. Джек удивленно поднял брови. Старушка снова рассмеялась:
- Я ж говорю, профессор! Был у меня кот, давно… От него и осталось, и матрасик… Пока болеешь, можешь…
Ну, это уж слишком! Что я инвалид?! До утра дотерплю, а там схожу во двор, как полагается. Все-таки я ж не кот… С кухни донесся голос хозяйки:
- Ну, вот что мои дорогие! Я не за ваш счет живу! Еще и за квартиру плачу! Так что не очень-то! Я не кобеля себе привела, а собаку!
Нет, не понимаю я людей! А кто же я?! Но хозяйка – молодец, ее и защищать приятно. Ладно, крысы, вы меня еще узнаете!
Утром пошли к ветеринару. В ветлечебнице Джек был всего один раз с прежней хозяйкой. Больше боялась она…, что за прививку придется заплатить. Но от бешенства тогда прививали бесплатно. Люди в «ветеринарке» были хорошие, хоть и уколи в лапу, но он потерпел, «правильная» такса не должна бояться боли.
Врач попался молодой, рукастый, с огромными серыми глазами. Джек немного не доверял сероглазым, но к доктору расположился. Уж больно он хорошо смотрел, внимательно и ласково. Видно за версту – свой.
- Где Вы его нашли?
- Вчера на улице, машина его сбила, по-моему…
- Да, похоже на то, - аккуратно прощупал больную лапу, осмотрел пасть, уши, живот.
Пахнет здесь, конечно, не ахти, но не страшно…
- Потрясающе умный пес! Вы посмотрите, не жмется, не рычит, понимает, что поможем! Ай, умник! Звать-то тебя как?
- Джек.
- Браво, Джек, - потрепал по голове, повернулся хозяйке, - сейчас мы ему сделаем рентген, надо понять, что именно сломано, уколем «тройчатку». Клещей у него нет, желудок, судя по всему, здоровый, глаза тоже. Ему года три-четыре, судя по зубам. Но нужна будет операция, а это шесть тысяч не меньше. Осилите?
Хозяйка оценивающе прищелкнула языком:
- Дорого, но месяца за три-четыре соберем…, да, Джек?
Что он мог сказать? Только фыркнул, мол, ничего, подожду. Но стало страшновато.
- Тогда мы ему наложим стабилизирующую шину, чтобы не очень на лапу давил, Вы к нам приходите раз в месяц, будем менять, это бесплатно, а, как соберете деньги, прооперируем.
- Под наркозом?
- Конечно! У нас хороший наркоз, французский. Заснет и ничего не почувствует.
Когда они шли домой настроение у Джека немного поднялось. Во-первых, хозяйка сказала, что наркоз (фу, колючее слово), это не страшно: сделают в лапу укол, он заснет, а проснется – лапа будет здоровой. Во-вторых, собрать деньги на операцию врач поможет. Как не странно Джек понимал, что такое деньги. Уж слишком часто о них говорили в Леночкиной семье.
- Завтра пойдем к Люсе, она тебя щелкнет, повесим фотографию в клинике и в интернете, будешь у нас «звездой экрана»! – хозяйка засмеялась явно довольная чем-то.
Что такое фотография Джек знал, Леночка щелкала его телефоном, когда он был маленьким, а потом сюсюкала и умилялась над снимком, совершенно не обращая внимания на живого Джека. А вот это второе ин-терррр-нет…, видимо не страшно и не больно, ну, и ладно, а звездой быть, это, как на собачьей выставке по кругу ходить, как его мама в свое время.
Лапу замотали ярко-синей мягкой резинкой, к резинке приделали лямку, лямку надели на шею, от этого лапа смешно подпрыгивала, но болела гораздо меньше. Джек даже пробежался за голубями, но не слишком. Уважающий себя такс не должен обращать внимания на всякую мелкую уличную шантрапу, вроде голубей и кошек…, ну, так для формы разве что… Кроме того, они купили новый ошейник и красивый желтый поводок и Джек почувствовал себя вдвойне солидной собакой. Когда ты на поводке, надо идти чинно. Купили еще и намордник, но это больше для проформы, кусаться он не собирался…
Люся - подруга хозяйки, оказалась вполне симпатичной тетушкой. У нее жил старый солидный кот Питон – спокойный и дружелюбный рыже-белый «перс», и маленький беспородный котенок Фляжка, похожий на бутылочку на лапках.
Питон на правах хозяина дома немного пошипел на Джека, но так, больше для солидности.Удостоверившись, что гость не намерен скандалить, разрешил обнюхать себя, а Фляжка сразу же стал «охотиться». Выгибаясь всем своим овально- неуклюжим тельцем, котенок делал вид, что самое большое его желание вцепится мертвой хваткой в хвост Джека.
Джек улегся рядом с Питоном и стал постукивать по полу кончиком хвоста, подзадоривая котенка. Когда Фляжку подбирался поближе, поддевал его носом под круглый оттопыренный животик и слегка подбрасывал, придавая ускорение. Фляжка «заводился» и бегал боком, а Питон довольно жмурился и пыхтел, глядя на их «охоту».
- Вот тебе «и, как кошка с собакой»! – Люся пододвинула хозяйке чашку и блюдечко с рафинадом, - ты посмотри на них, как век знакомы. А этот-то, малой! Ах, ты кошкин огрызок! А говорят, животные ничего не понимают!
Люся с интересом наблюдала за «баталией». Фляжка теперь "представлялся", большим котом, раздувался, качался из стороны в сторону на почти прямых лапах и пискливо взрыкивал, пугая Джека. Джек же делал вид, что боится, прятал нос между лап и припрядывал ушами, собирая кожу на лбу в мелкие складки.
Хозяйка довольно улыбнулась:
- Артисты! Знаешь, я иногда смотрю на такие вот штуки, и думаю, а животные-то куда умнее людей. Я вчера пришла вот с ним, а сынуля мой опять свою «шарманку» завел! Пузо отрастил, ушей из-за щек не видать, а все ему мало… Собака его объест, представляешь!?
- Маш, уходила б ты от них, а? Ну, ни красоты ж, ни радости, ни складу, ни ладу у вас… Главное тебе же есть куда…
- Да вот и я думаю… Внука мне все равно не дают, как ворогу… Я-то думала, что помогать буду, а они зататарили его в ясли, так целый день и врозь, мальчик на меня косится, как на чужую…
- Ой, я вообще не знаю, зачем они его рожали, как назло себе. Я никогда не забуду, как твоя Галина «вывезла» про детей!
- Это про то, что все дети недоделанные?
- Ну, да…
Джек прислушивался к разговору, одним глазом следя за маневрами Фляжки, который сменил тактику и охотился теперь на его бок.
Вот тебе и здрасьте… Там оказывается и щеночек есть. То-то ему показалось, что молоком пахнет…
- Рвауф – скрипуче зевнул, - нехорошо получается… Его хозяйка вроде мама, а ее не уважают, проучить их что ли… Или не стоит, хуже наделаешь? Задача… Надо подумать, понаблюдать.
Фляжка, наконец, набегался и прикорнул под брюхом Джека.
- Видали? Уснул! – Джек скосил глаз на Питона. Тот двинул усом.
- Маленький он и есть маленький…
Джек постепенно осваивался. Их с хозяйкой день начинался с прогулки. Вставали и шли. Обходили двор, ближний скверик. Джек придирчиво обнюхивал кусты, газоны, выясняя, много ли коллег посещает «его» территорию. Коллег было достаточно. Хозяев тоже. Кто-то узнавал Джека… В «ветеринарке» висела его фотография – фас мастерски сделанная Люсей. Интересовались, как продвигается сбор средств на операцию. Кое-кто из проходящих мимо несобачников, спрашивал, что с ним, бывало, что и совали хозяйке деньги.
- Вот видишь, мир не без добрых людей. Соберем мы тебе на операцию, соберем.
Так уж получалось, что они все время были вместе. На работу - сторожить общежитие, за покупками, в собес, к подругам… Джеку особенно нравилось ходить в общежитие. Весело, шумно. Однажды он даже поймал там крысу, чем заслужил уважение и право на собственный тюфячок в вахтерской каптерке. Сама комендантша принесла, о, как! Только вот дома становилось все хуже и хуже. Джек чувствовал нарастающую волну раздражения и глухо ворчал, когда светлошерстая Галя пыталась повышать голос на хозяйку. Галя в таких случаях взвизгивала, как полупридушенная мышь, а крысоподобный сыночек грозился выгнать его на улицу.
Хозяйка жестко обрывала сыночка и уходила в свою комнату, оставив в раковине недомытую посуду, которую с ворчанием домывала потом Галя, гремя так, как будто под руками у нее были не фаянсовые тарелки, а металлические «блинчики» ударной установки. Джек виновато плелся за хозяйкой, утыкался мордой в колени и сочувственно вздыхал:
- Муф, извини, опять не сдержался…
- Ничего Джек… Ох, кажется придется нам с тобой съезжать отсюда…
Хуже всего дело обстояло с малышом. Мутный, широкощекий, он смотрел на Джека исподлобья и норовил пнуть, если Джек проходил мимо. Пахло от него не молоком, а прокисшей тревогой, неуверенностью, недоверием ко всем, и ко всему.
- Ребенка только пугаете, - ворчала в таких случаях Галя.
- Если б его не пугали, он бы и не пугался - говорила хозяйка со вздохом, и почти про себя добавляла, - ох, недобрые вы…
В один прекрасный день, явившись с работы, Галя заявила, что давно пора купит новую кухню. Джек заозирался по сторонам, пытаясь понять, что имеет в виду «болонка».
Как это? Новую комнату что ли? А готовить где? Туда-сюда бегать? Ничего не поймешь у этих…, точно, мыши какие-то…, все бы им шныркать и суетиться…
Сыночек, который всегда поддерживал супругу, посмотрел на хозяйку и тявкнул:
- Давай деньги, мать. Пользоваться ведь будешь…
- У меня нет столько…
- Третью часть нам надо, - Галя недовольно выгнула пухленькие бровки, - на этого, - махнула рукой в сторону Джека, лежащего в коридоре у дверей хозяйкиной комнаты, - есть, а на дело, нет…
- Это не дело… Без кухни можно прожить… У вас и старая в приличном состоянии.
Галя вдруг сорвалась на визг:
- Вы прикидываетесь, что ли! Мне людей в дом привести совестно! Кухне пять лет! Этот кобель Вам дороже, чем мы?! Что Вы думаете, я буду это терпеть?!
Джек подошел к хозяйке и стал возле ее ноги, недобро посматривая на визжащую Галю.
- Стоит, смотрит! Как дам щас!
Галя замахнулась, но не успела ничего сделать. Джек громко зарычал, старательно показывая зубы. Тронь только!
В комнате громко захныкал ребенок, Галя сорвалась с места, хлопнув кухонной дверью. Сыночек оторопело уставился на Джека, потом перевел взгляд на мать:
- Ты, это… убирай его куда хочешь…
- И сама убирайся? – хозяйка невесело усмехнулась.
Джек поразился, вот это глаза! Нет, что ни говори, у него хозяйка что надо. Аж искрят, как у сиамской кошки! И зрачки поперек!
- Мать, ты чего?
- Ничего… Вот что, сыночек дорогой, давно тебе сказать хотела, переезжаю я...
- Куда это?
- В старый дом... Пожила у вас, хватит! Мир этому дому, пойдем к другому...
-Да ты, что? Да, там же...
-Что там же?
- Но там ведь квартиранты...
- В одной половине, а в другой я буду жить, как и жила.
- А деньги?
- Что, жалко стало? Я-то грешным делом подумала, что ты за меня волнуешься..., что трудно одной управляться будет. Ничего, обойдетесь, сами за квартиру заплатите, из своих. А дом старый, я на ремонт буду собирать.
- Мы так не договаривались... Ты, это, подумай! Не молоденькая уже!
Джек вертел головой, стараясь понять в чем угроза. Говорят вроде спокойно, но, как-то нехорошо делается, аж в воздухе звенит. Хозяйка засмеялась. Но это был не ее смех. Сухой, злой..., ох, плохо... Джек поморщился. На всякий случай приготовился прыгнуть на сыночка, ну, держись, крыса! Но прыгать не пришлось.
- Ну, вот что! Ты мне не угрожай, не на такую напал. Из меня еще песок не сыплется! Сама о себе позабочусь. А думать тебе придется: дом оформлен на меня, сдам его под пожизненную ренту, и вы с Галей умоетесь! Так что не угрожай, не боюсь! А уезжаем мы завтра... Пошли, Джек.
Крыс так и остался стоять в кухне. О, картина, прелесть...Морда обалдевшая, глаза мутные, тупые - красавец!
Войдя в комнату, хозяйка села на кровать и неожиданно расплакалась, совершенно беззвучно, но отчаянно. Джек в туже секунду, наплевав на боль в лапе, с разгона запрыгнул на ее колени. Лизал ей лицо, не особо разбираясь, куда, нос, так нос, губы, глаза... Слизывал соленые капельки пыхтя от старания. Трудился, пока не услышал смех.
- Ах, ты мой защитник-утешитель! Ладно, уговорил, не буду больше...
Чемодан и сумку они собрали с вечера. Джек совал длинный нос, то в шкаф, то в чемодан, то под кровать, проверяя, не забыли ли чего важного. Рано утром они ушли. Положили ключ на подзеркальник в прихожей, захлопнули дверь.
- Все, Джек, уходим по-английски.
Ехали долго. Трамвай напоминал большого уверенного в своей силе пса.
По присыпанной пылью улице подошли к небольшому одноэтажному домику с серой крышей и зелеными, немного облупившимися рамами-наличниками. Забор, калитка, козырек почтового ящика над прорезанной в калитке щелью. Джек понюхал калитку, а за калиткой садик, судя по всему… Жить можно, и лучше даже, какая порядочная собака не мечтает охранять свой собственный двор…
- Ну, пришли, - хозяйка распахнула калитку, - заходи, хозяин.
Джек вошел во двор. За калиткой дорожка, под окном маленький садик, несколько груш, одна яблоня, клумбочки, засыпанные осенними листьями, в углу старая собачья будка. Ух, ты! Забыв про солидность, деловито подбежал к будке, залез, обнюхал пыльные углы, вылез весь в паутине и скелетах прошлогодних листьев.
- Нравится?
Джек весело тряхнул ушами. А то!
- Вот тебе и комнатная собака…
Комнатная! Эх, вы люди… Да, таксы - охотники от веку! А в будку залезть, это вообще святое дело…
… Инга спускалась по лестнице «пузырясь» от досады. Стоило приглашать на интервью, чтобы битых полтора часа лепить какие-то благоглупости! Как этим «тетям», которые якобы ратуют за счастливое детство «деток из семей, входящих в группу риска», времени не жалко, ни своего, ни чужого. Тьфу! Кому они могут помочь, чем…, да, и хотят ли...
Интересная штука - «гений места». Когда она была школьницей, в этом здании помещался райком комсомола. Внутренность и внешность дома не изменилась. Помпезные тяжелые лестницы, массивные кабинетные двери, и пахнет также, пылью, цементными полами, чернилами. И люди такие же «протокольные», только малость «причесанные» под современность. Комсомольских боссов сменили чиновники социальных и юридических служб городской администрации.
И двери не изменились: полированные деревянные рамы с толстыми грязными стеклами.
Инга вспомнила, как они стояли перед этими дверями, собираясь на райкомовскую комиссию «по вступлению». Кто-то из одноклассников спросил ее:
- Инг, а ты знаешь, чем райком комсомола отличается от детского сада?
Инга немного опешила от такого пассажа и поинтересовалась:
Ну, и чем?
- Тем, что не отвечают ни за что, как дети, а пьют и трахаются, как взрослые!
Все возвращается на круги своя… Выйдя из «предбанника» она решила «выдохнуть» и покурить. Вытаскивая сигареты, заметила, что у парадного входа, сидит симпатичный песочный такс с перевязанной чем-то синим задней лапой. Собака сидела чуть боком, уложив больную ногу вдоль хвоста. Инга - страстная собачница не пропускала мимо ни одной симпатичной «тявки». Порода, размер и прочий экстерьер значения не имели.
- Была бы собака, а уж Инка любого монстра за пять минут превратит в слюнявого идиота, - добродушно ехидничал муж, слегка удивляясь тому, как Инга чувствовала собак.
С детства самые свирепые псы лезли к ней с изъявлением сугубой приязни, поражая этим своих хозяев.
- Злых собак, практически, не бывает, - обычно говорила Инга, лаская очередную «неприступную» псину, - бывают злые обстоятельства или нехорошие люди, к которым попадают хорошие собаки…
Такс с явным интересом разглядывал невысокую темноволосую женщину в темном джинсовом костюме, с большой сумкой через плечо. Инге новый «знакомый» тоже понравился». Игра «в переглядки» кончилась тем, что такс не спеша встал, подошел к присевшей на корточки Инге, и ткнулся носом в ее протянутую руку.
Ах, ты симпатяга, - Инга провела рукой по длинной ребристой голове, - хозяина ждешь?
В следующую минуту пес вывернулся из-под ее руки и приветливо взлаяв натянул поводок. На крыльцо вышла худенькая седая женщина в брюках и короткой рабочей куртке.
- Ты мой дорогой!
Отвязывая собаку, приветливо кивнула Инге:
- Вы уже познакомились? Он у меня общительный молодой человек. Да, Джек?
Джек приветливо махнул хвостом и снова сунул голову под руку Инге.
- А, что у него с лапой?
- Машина сбила, я его на улице подобрала, а теперь вот рада до беспямятства. Это ж не собака, а чистое золото! Знаете он какой!? Настоящий мужчина! Вот теперь на операцию ему собираем. Скоро отремонтируем лапу и поедем на охоту. Да, мой хороший!
Инга поймала себя на том, что любуется этой немного смешной парочкой. Суетливая легонькая старушка и молодой, полный сил зверь. «Свирепый такс не ел три дня…» , - только этот совсем не свирепый, а приветливый и какой-то человекопес … Говорят же, что собаки похоже на своих хозяев, а эти просто копия друг друга… По привычке старого собачника Инга стала расспрашивать старушку, как к ней попала собака.
«Вот и встретились два одиночества» человеческое и собачье, встретились и счастливы, причем, так счастливы, что готовы делиться со всеми, кого не встретят…, кто понимает…
- Возьмите, пожалуйста, - Инга протянула женщине купюру, это для Джека, - такому «обояшке» грех не помочь.
- Спасибо, - старушка взяла сторублевку, - видишь, - нагнулась и показала деньги псу, - еще одна сотня в твою копилочку.
Джек серьезно обнюхал бумажку и благодарно взглянул на Ингу.
- Неужели понимает? - поразилась Инга.
- Вы знаете, мне кажется, понимает…, он иногда так себя ведет, что, кажется, вот-вот заговорит… Я бы не удивилась…
Ухм, заговорит! Тоже мне достижение! Любая собака умеет говорить, только не все люди ее слышат …
Месяца через полтора, проходя мимо бывшего райкома, Инга заметила знакомую фигуру. Джек снова ждал хозяйку. Темно-коричневый послеоперационный жилет-бандаж удивительно шел к его крепкой приземистой стати.
- Привет Джек! - Инга взбежала по ступеням, протянула руки.
Пес кинулся здороваться.
- Тебя прооперировали! Ну, молодец! Хозяйку ждешь? Ты смотри, береги ее, она у тебя славная! – Инга последний раз погладила собаку, - ну, будь здоров, удачи …
Джек проводил Ингу глазами. Хозяйка.., настоящая…, но моя все равно лучше всех!