Моя книга. Глава 4. Приозёрск
Приозёрск - город моего детства. В 50-е годы прошлого века в районе озера Балхаш начали строить военный полигон для испытания ракетной техники. Папу, закончившего Ярославское военно-техническое училище войск ПВО и прослужившего какое-то время в России, перевели туда. На одну из площадок, с которых запускались ракеты. Все площадки были пронумерованы. Эта была тридцать пятая. Минимум удобств: общага, казарма, баня, столовая. Воду возили водовозками за много километров из Балхаша. Она была солоноватая.
Развлечений никаких. Изредка летом прямо в степи натягивали простыню, ставили лавки и смотрели кино. Вобщем, молодые офицеры расслаблялись в свободное время, как могли. Посылали гонца на станцию Сары-Шаган - самый ближний населенный пункт. На попутке гонец ехал туда более, чем за 300 км, покупал там в местном магазине ящик водки и закуску, какая была. Почему-то кроме хлеба и сгущенки ничего не было. Вот в выходные и пили офицеры водочку, закусывая сгущенкой.
Через какое-то время приехала туда после кулинарного училища Тома Мымрикова, стройная 18-летняя девушка с русой косой до пояса. В офицерской столовой лейтенант Аржаткин ее и заприметил. Забыл про сон, про водку со сгущенкой. Только ходил в столовую , подолгу поглощал котлеты с борщами, а сам только выглядывал Томку. Девчата же на раздаче, догадываясь о причине его "долгоиграющих" обедов, подкладывали лейтенанту побольше мяса и пожирнее щи наливали.
Тома же встречалась с каким-то старшиной и тот предлагал ей руку и сердце. Гена Аржаткин позвал этого старшину на мужской разговор. Они ушли в степь. О чем они говорили - так и осталось тайной. Но в скором времени Гена Аржаткин и Тома Мымрикова поехали в Алма-Ату жениться.
Дядя Толя, когда узнал, что Томка едет с женихом, раздухарился. Говорил, что только пусть приедет этот жених, он-то ему покажет. Но когда увидел красавца-лейтенанта-косая сажень в плечах, да еще на голову выше дяди Толи, почему-то передумал ему что-то "показывать". К слову сказать, мамина родня уважала и любила моего отца всю жизнь.
Играли свадьбу в доме старшей сестры Вали 4 марта 1959 года. Гуляла вся многочисленная родня. Гармонист выпивал и закусывал с чьих-то рук, не отрываясь от инструмента, играл без перерыва. В доме для плясок было мало места. Поэтому, не смотря на мартовский холод, танцы устроили во дворе. Чтобы было слышно перестук каблуков, отплясывали на табуретках. Земля была сырая, а гостьи были кровь с молоком. По утру из земли выковыривали табуретки, вогнанные туда по самые крышки.
После свадьбы молодожены вернулись на полигон, на 35-ю площадку. В женском общежитии отделили им перегородкой комнатку, где помещалась только солдатская койка и тумбочка. Причем чтобы попасть в это жилище, надо было пройти через большую комнату, где жили с десяток девушек.
В январе 1960 года Тома поехала в Алма-Ату рожать. 16-го января родилась девочка. Дали телеграмму Гене. Он примчался встречать жену с дочкой из роддома. Роддом - для красного словца. На самом деле небольшой фельдшерско-акушерский пункт в Горном Гиганте. Имя девочке дала баба Дуня. Молодой отец хотел назвать как-нибудь пооригинальней. Например, Гера. Бабушка встала горой: "Пусть будет Любой".
Папа, побыв с нами несколько дней, уехал обратно на полигон. Только когда растаял снег, весной, мама в охапку со мной, рванула к папе. Рассказывали, что я орала сутками до тех пор, пока семья не воссоединилась. Все просто: мама очень тосковала по папе и это передавалось мне.
На 35-й площадке нельзя было кому-либо праздно шататься без работы. Что поделать: секретный объект. Мама пошла сразу на работу. Яслей не было. Кстати, я была там единственным ребенком. Так что сидели со мной по очереди девчонки из общаги. Однажды папа пришел раньше, хотел взять из рук очередной няньки свою доченьку. А нянька была новая, проявила бдительность и ребенка незнакомому мужику не отдала.
Потом приехала баба Дуня. Чтоб ей разрешили жить на 35-й, пришлось ее оформить официально прачкой. Работал вместо нее какой-то солдат. Получал ее зарплату. А бабушка занималась только внучкой. К великой радости молодых родителей.
Помыкавшись по комнатушкам, семья переехала в только что построенный финский домик на две семьи. Без воды, канализации. Но уже было две маленькие отдельные комнатки. Молодые офицеры, глядя на Аржаткиных, начали привозить с родины свои семьи. А до этого я была единственной "принцессой". Когда родители ходили в кино, то выпускали меня гулять между рядами лавок. Я весь сеанс там бродила, а солдаты и офицеры мне совали кто конфетку, кто печенье.
Когда мне было около четырех лет, моя семья переехала в Приозёрск - военный городок, центр всего полигона. Дали нам там трехкомнатную квартиру в новостройке. Сейчас такие дома называют хрущевки. В городке уже была цивилизация. Магазины, школы, садики, больница и госпиталь, ГДО - гарнизонный дом офицеров. Городок был закрытый для посторонних. Снабжение товарами было на высоком уровне. Все, что необходимо было, покупалось здесь.
Военный городок Приозёрск. Он навсегда остается в моей памяти, как светлая и добрая страница моего детства. Не забудется никогда весенняя степь, сплошь покрытая ковром из тюльпанов - алых и желтых. Через неделю-другую все это буйство красок исчезнет. Земля покроется потрескавшейся коркой. Озеро Балхаш. Такое большое, что не видно берегов. Пляж был в нескольких минутах от дома. В выходные там не было где яблоку упасть. Был пляж песчаный и был сплошь усыпаный галькой- гладкими камушками, обточенными балхашскими волнами. Галька раскалялась, идти по ней до воды, что по сковородке. Купальщики бежали бегом. Загорали мы на толстом шерстяном одеяле, чтоб не было так горячо. А рыбалка! Рыбы тогда в Балхаше водилось полно: сазаны, судаки, лещи, подлещики. Даже неопытные рыбаки всегда возвращались домой с уловом. Практически на всех балконах стояли самодельные ящики, обтянутые марлей, где вялилась рыба.
Возле ГДО был посажен парк, разбиты клумбы с цветами. В 60-е годы не было в Приозёрске цветочных магазинов. Перед первым сентября детям разрешалось обрывать цветы на клумбах. Так что все шли в школу с букетами. Перед домами жильцы сажали деревья. Напротив наших окон посадили карагач. Папа каждый вечер поливал его из ведра.
Люди. Соседи. Друзья. Совсем другие, чем в большом городе. Когда всех знаешь хотя бы в лицо. Когда нет практически секретов. Когда радость и горе - достояние всего городка. Тетя Люба и дядя Володя Жгуны. Тетя Люба- близкая подруга мамы еще с 35-й площадки. Вместе они учились в заочном техникуме в Алма-Ате. Ездили вместе весной на сессию. И жила тогда тетя Люба у тети Вали, маминой сестры. Да и вообще, почти каждый год с мужем и детьми приезжали в отпуск в Алма-Ату и останавливались у Полуэктовых. Дружили родители и c соседями. Двери не закрывались. У меня было полно подружек. Самые близкие- Лена Ширинская и Марина Сажина.
С Мариной связана такая история. Однажды летом, было нам тогда лет по 7-8, задумали убежать мы из дома. Бежать решили аж на Полуостров. Это отдаленный район Приозерска. Жили мы возле конечной остановки автобуса. Маршрут автобусный был в городе один, назывался 4п-4в. Почему? Спросите что-нибудь полегче. Самое интересное, узнала я от ныне живущих в Приозёрске, что маршрут существует до сих пор. Причем с таким же названием.
Так вот, решили мы с Маринкой ехать на этом автобусе до конечной остановки на Полуострове, а там пробраться на чердак одного из домов и жить тайно там. Взяли полбуханки хлеба, два пакета "быстрорастворимого" супа, куклы. Погрузили на детскую коляску и поехали. Самое главное - написали одинаковые письма родителям: уходим из дома, нас не ищите. Пока ехали до Полуострова, прекрасное настроение постепенно улетучивалось. На конечной остановке мы уже решили возвращаться домой. Но так как денег у нас было на проезд только в одну сторону, пошли пешком по дороге. Там нас и нашли наши мамы. Ну и получила я тогда... Но самое обидное было, что до конца каникул нам запретили видеться с Маринкой.
В 1972 году летом меня отвезли к бабушке в Казань. Больше в Приозёрске я не бывала. Может оно и к лучшему. Смотрю я фотографии и видеоролики нынешнего Приозёрска и прихожу в ужас. С развалом СССР полигон стал никому не нужен. Стоят там пока российские войска, но чем занимаются - неизвестно. Стартовые площадки превратились в руины. Так же почти разрушен Приозёрск. Все, что можно было украсть, растащило местное население. Даже многие жилые дома разобрали по кирпичику. Неизменным остался Балхаш и степь. Они снятся мне часто. После такого сна просыпаюсь счастливой - в детстве побывала. В своем счастливом детстве.
Иллюстрация: Озеро Балхаш и тюльпаны. (фото из интернета)