ЖЖ. Записки записного краеведа. 23 декабря, вечер.
«…Я без аппетита поужинал и поднялся к себе. За стеной царило молчание, и это пугало больше всего. Я включил телевизор, пощёлкал пультом, выключил. Пытался писать воспоминания дальше, но вымарал пять длинных абзацев – абсолютное не то.
Сон не идёт. Иногда забываюсь в полубреду, иногда просыпаюсь и маниакально прислушиваюсь к проклятому четвёртому нумеру. Сами знаете, как иногда тошно бывает от бессонницы, какими жуткими мыслями и страхами может наградить она человека с гипертонией и развитым воображением!
Соседка моя вернулась только в четверть первого. И, похоже, сразу же предалась сладкому сну. Я промучился ещё с полчаса. Показалось: что-то отпустило. Глаза слипаются. Выключаю компьютер и ложусь. Будь, что…»
Ужин плавно перетекал в фазу гульбища. Раздачу закрыли деревянной заслонкой, в кухне потушили свет, вместо люминесцентных, как в пионерлагере, ламп тихонько засияли три торшера у входа и пушистая, окутанная китайскими гирляндами елка. Заработал маленький бар в углу, за его стойкой возник юный белорубашечный бармен с наклеенной, как фальшивые усы, улыбкой, завертел в пальцах матовый тугой шейкер. Затрепетали присобаченные на ниточках к потолку комки ваты и снежинки, вручную вырезанные из бухгалтерских документов.
Площадка перед баром была очищена от лишних столов и стульев, на импровизированном танцполе мгновенно закружились под «Модерн токинг» первые пары. Гулька ласково обнимала за широкие кожаные плечи Жаника. Коровина томно шептала что-то на ушко Карим Каримычу. Николай-улы, прямой, как линейка, переступал вправо-влево, безучастно глядя поверх головы грустной Ларисы Витальевны – для этих двоих, как и для многих в зале эта корпоративка была последней в их фондовской жизни: контракты заканчивались, с января предстояло искать новую работу.
Ася оторвала взгляд от танцующих. Олег Юрьевич молчал. Он, проклятый, опять, как в автобусе, замолчал с того момента, как усадил её за свободный столик и расставил тарелки и стаканы.
Кашлянув, Коршунов неуверенно начал первую за вечер фразу:
– Ася, давайте пойдём…
Но куда они могли бы пойти, так и осталось для Ася загадкой. Коршунова прервал чей-то ликующий визг:
– Олега! Олега!! Ку-ку!
Откуда-то сбоку налетел на Олега Юрьевича маленький толстячок в «аляске» и треухе, силком поднял его со стула и принялся тыкаться ему в солнечное сплетение:
– Здорово, друг! Дружище!! Ты откуда здесь, а? А я, бля, зашёл на огонёк, думал тёлку снять и пива вдарить, а тут ты – ***се совпадение! Да что ж ты рыло воротишь, Ваньку Мадиляна не узнал, что ли?! Да стой же ты, дай я тебя… – выпалил толстяк и вдруг, забурев лицом, поднял Коршунова над полом.
Тот охнул и нелепо взболтнул в воздухе длинными ногами.
– Уф, тяжёлый, чёрт, разожрался, бля, а на меня посмотри – во фигура! Бабы млеют! – прохрипел Мадилян и обрушил тело Коршунова на стул.
– Э-э-э, – откашлялся шокированный Олег Юрьевич. – Здравствуй, Ваня. Откуда ты…
– Слышь, Олега, я сейчас в номер мотнусь, а потом – ух! Будем зажигать! Ты как здесь – с бабой? – Мадилян подмигнул Асе. – Познакомишь?
Коршунов нехотя сказал:
– Э-э-э… Ася, это Ваня Мадилян. Мой бывший коллега. А это – Ася Насырова. Моя ассистентка.
– Вау! Олега, где ты себе таких… ассистенток, бля, раскапываешь? – восхитился Мадилян. – Я б такой сам ась-сись-тировал!! Днём и ночью! Ночью и днём!
Ася рефлекторно передёрнулась.
– Горячая она у тебя… – хохотнул Ваня. – Ох, Олега, ну ты и трахарь!
Мадилян резко вскинул кулак, сорвал с себя треух и зайчиком заскакал к выходу.
Откуда он здесь взялся, придурок грёбаный?! С Мадиляном Олег работал пару месяцев в Праге в прошлом году, один, всего один раз позволил себе выпить с ним пива после работы – и вот, пожалуйста. Выскочил, как чёрт из табакерки! Сволочь, пошляк. И надо же – именно здесь, в этом долбанном санатории!
Олег злился на Мадиляна, но гнусная мыслишка свербила: может, и хорошо, что всё так обернулось, ни к чему эти нюни-слюни, служебные романы всякие… Да какие там романы – если бы! – так, корпоративные случки на выезде. Ася, конечно, милая девочка, но не будем забывать, что она замужем, к тому же его подчинённая, можно себе представить, какие сплетни о них уже гуляют в этой выгребной яме, Фонде «Ласт хоуп». Еще месячишка – и духу его здесь не будет, и не вспомнит про этих гулек-асек-майрушек-алиюшек… Просто надо потерпеть, бабу себе присмотреть на стороне, для здоровья, чтобы не вело, как болвана. Так что, Ваня Мадилян, не послан ли ты мне, пошляк и сволочь, ангелом моим хранителем?..
Ася пожала плечами:
– Я, наверно, пойду… Спокойной ночи, Олег Юрьевич.
Расстроилась. А может, плюнуть на Ваньку, утащить её к себе, запереться?.. Где этот осёл Жомарт?! Ещё вломится… Нет, надо держаться. Вспомни о Машке, да и об Асе подумай, каково ей будет завтра, например?
– Ася, может, посидим ещё? – промямлил Олег. – Давайте, я коктейль вам возьму.
…А она-то размечталась, гусыня. Теперь и уйти неудобно. С другой стороны, хорошо, что всё так вышло. Расслабилась, заморочила сама себе голову, Гульки наслушалась. Тоже мне, красотка выискалась. С физиологией своей чёртовой. Вот, разве, Мудилян какой польстится…
– Олежка! Ты ли это?! – страстное контральто принадлежало пышногрудой низкорослой блондинке с глазами-маслинами. Одета она была в бархатные леггенсы, интимно сползающие с животика, и низко посаженный бирюзовый топ на бретелях. Качаясь на остриях золочёных шпилек, поигрывала янтарём ожерелья, улыбалась порочными перламутровыми губищами...
У Олега Юрьевича отвисла челюсть.
– Олежка, приди в себя, не позорься, – переливчато засмеялась дамочка. – Не узнал, что ли?
– Раиса? – Коршунов встал, потом сел. – П… присаживайся. Тебя-то каким ветром сюда занесло?
– Да я с Ваняшей. – Раиса изящно присела рядом с Асей, впрочем, совершенно её игнорируя. – У него командировка, у меня командировка. Мы же с ним, ты помнишь, в прошлом году затусовались. Ванька после Чехии с «Космобратьями» зависает, это московская шантрапа, типа ищут зелёных человечков. Он у них координатор проектов. И меня пристроил, спасибо ему, по своей эзотерической линии. Настрадамус я, Олежка, от этих чехов. Ты правильно сделал тогда, что в Бразилию свалил. Хрен с ним, забили. Короче, я теперь директор по связям с общественностью при буркутском «Шеолине», Академии скифских наук. Слыхал про такую?
Олег Юрьевич пожал плечами.
– Да-а, потерялись мы, Олежка, в этом мире бушующем… – изрекла Раиса и снова затряслась от смеха. – А помнишь, как мы в Праге оттянулись?! На стриптизе? Ты тогда нажрался и меня посылал девкам в трусняк баксы совать… Скромняга... – она смелой рукой поворошила волосы Коршунова. – Сам-то как?
– В Фонде «Ласт хоуп», – несчастным голосом проговорил Олег Юрьевич, отводя глаза от Аси. – Координатор по аналитике.
– А-а, кризисный менеджер, значит? – небрежно бросила Раиса. – В Зорком тусишь? Клёво. А я в этой заднице, Шыркане. Веришь, ни одного приличного кабака, про бильярд я уж молчу. А ты что же, всё с Машкой Крамник путаешься? Она, говорят, в Нью-Йорке теперь рулит?
– Да… – на шефа было жалко смотреть.
«Пора», – решила Ася и поднялась.
– Кстати, познакомьтесь, – выдохнул Коршунов. – Это Ася, моя помощница.
– Хай, Фася, – не глядя, отсалютовала Раиса. – Скажи, Олежка, ты почему не писал, не звонил? Свинья ты порядочная! Ладно-ладно, не парься, я необидчивая. Давай по махито за встречу?
Ася только начала бочком выбираться из-за стола, как откуда ни возьмись выскочил Мадилян, обеими руками впечатал её обратно за стол:
– Куда?! Ась-сись-тентка! Будешь ась-сись-тировать! Олега, беги за рюмками к буфету! – Ванька триумфально водрузил на стол бутыль буркутского жёлтого коньяку, литра на полтора. – Девчонкам закусить не забудь, бля, они ж у нас нежные! – и он медведем облапил пышные плечи Раисы.
– Сволочь! – вскричала та, отпихивая Мадиляна. – Поцарапаешь!
– Молчи, Р-раиса! Мы ж с тобой, как нитка с иголкой! Как Ромео, бля, с Джульеттой!
Как зомбированный, Олег Юрьевич встал и направился к стойке бара. Ася снова попыталась смыться и снова была остановлена железной дланью Мадиляна, не перестававшего балагурить с Раисой.
Что ж такое! Ася с раздражением огляделась. Фондовская братия гужбанила вовсю. Вместо танцев коллектив затеял игру в «бутылочку». Под гогот коллег грант-менеджер Макбал Идрисовна смачно чмокнула в губы курьера Еркенчика, облизнулась и победоносно глянула на своих товарок из бухгалтерии. Те зааплодировали. Ася попыталась было помахать Гульке, но куда там! Карапетова с волнением следила за траекторией пивной бутылки, сидевший напротив Жан Снизим Риски снисходительно задирал бровь. Может, Жорку позвать? Нет, от него сроду не отвяжешься. Блин, как противно… Чтоб я ещё на корпоративку поехала!
Вернулся Коршунов, поставил на стол пиалку с заплесневелыми фисташками и четыре коньячных бокала.
– Выпьем по глоточку, – невыносимо фальшивым тоном произнёс шеф. – И разойдёмся.
– Я этим чехам стратегию пятнадцать раз переписывала, ё-мое! Что за уроды! Меня же и попёрли. Нет, Олежка, ты прикинь? Панславяне, ё-моё. Ну ничего, вот увидишь, я снова до Европы доберусь! – Рая стукнула кулачком по столу. – Они у меня наплачутся, гоблины!
Олег хихикнул и откинулся на стуле. Чёртов Мадилян разливает коньяк по бокалам, как водку – чуть не до краёв. Не нажраться бы. Он покосился на Асю. И что?.. ОК, почему бы ему, интересно, не выпить с друзьями? Раз он окончательно решил сегодня забить на секс.
– Ну, рыба моя, за взятие Праги! – крикнул Мадилян, разливая по третьей порции. – Броня крепка, и танки наши быстры, едренть!
Раиса рассеянно выпила, кинула в рот горсть фисташек, захрустела, как кабан желудями.
– Да… Чехия мне гавкнулась. Но я, считай, и сейчас в шоколаде! Выхожу на седьмой уровень самопознания, сифилис могу энергетикой лечить. А какой у нас сакральный шар в урочище! Сказка! Мёртвого поднимет. Ой, Олежка, поехали завтра – покажу!
– Это не ваш шар, – вдруг с обидой возразил Мадилян, разливая по четвёртой. – Ты, Раиса, ври, да не завирайся!
– Сам дурак! – Рая крепко обхватила ладошками бокал, жеманясь, покрутила в нём коньяк. – Брат по разуму, ё-моё!
– Ты наш метеорит, бляха-муха, не трогай! Мои ребята Нобелевку на этом матерьяле свободно отхватят!
– Кто?! Эти твои бородатые космозадницы?! Не смеши, Ваняша!
– Раиса, разбей себя ап стену! Чё ты гонишь, подруга? Сама-то с кем связалась? Харя-рама, блин, за три дня не обсеришь… Слышь, Олега, сись-тентка, давайте вмажем, что мы как не родные! А хотите, я вам завтра, бля, эту, экс… экс-кур-сию устрою? Джипарь на ходу, природа, м-мать её – зашибись! Пикничок! Одеяла там, винище, музон, расслабон! Заодно наш метеорит поглядите. А?
Ася пожала плечами.
«Так и быть, провожу её до номера, – решил Олег. – Это не принци… ципально. Чмокну в щёчку – и всё. Правда-правда».
Он машинально выпил пятый бокал, лизнул фисташку и глупо ухмыльнулся. Жизнь-то налаживается! Чудесный санаторий, чудесные ребята, чудесные девушки! Снег! Ёлки! Д-друзья!
– Куда, Асенька! – опомнился он, увидев, как она поднимается со стула. – Не-ет, рюмочку! За любовь!
– Да я потанцевать иду, Олег Юрьевич...
И правда, в столовке снова крутили музон. «Я буду до-о-олго гнать велосипе-е-е-ед…» Какая тошнотворная хрень. А кто ж её пригласил? Жорка?! Ах ты… Нет. А кто же?.. Сейчас узнаем…
– Раиса, пошли потанцуем, – сказал Олег и дёрнул Раю за топ.
– Олежка, ты что, порвешь же! Потерпи… – жарко зашептала она, прижимаясь к нему под столом коленом.
Ася по стенке добежала до выхода, напоследок оглянулась – Олег Юрьевич и Раиса, как сорвавшиеся с цепи зомби, держа друг за друга за локти, безобразно скакали посреди танцпола под Барыкина. Коллектив Фонда гикал, хлопал и топал, подзуживая партнеров.
Вдруг, мигнув, вырубился свет, взвыв басом, заткнулся и Барыкин. Раздались недовольные крики и свист. В следующую секунду в столовке зажглись все осветительные приборы разом. Перед тем, как зажмуриться от светового удара, Ася успела заметить слившихся в страстном поцелуе Коршунова и Раису.