Это маленькая таоистская история послужила поводом для стихотворения на немецком языке Маше Калеко.
Сначала её содержание:
Einst traumte Dschuang Dschou, dass er ein Schmetterling sei, ein flatternder Schmetterling, der sich wohl und glucklich fuhlte und nichts wusste von Dschuang Dschou. Plotzlich wachte er auf: da war er wieder wirklich und wahrhaftig Dschuang Dschou. Nun weiss ich nicht, ob Dschuang Dschou getraumt hat, dass er ein Schmetterling sei, oder ob der Schmetterling getraumt hat, dass er Dschuang Dschou sei, obwohl doch zwischen Dschuang Dschou und dem Schmetterling sicher ein Unterschied ist. So ist es mit der Wandlung der Dinge.
Нестихотворный перевод:
Однажды Чжуан-цзы приснилось, что он - бабочка, счастливая, ничего не знающая о Чжуан-цзы бабочка. Внезапно он проснулся и стал опять Чжуан-цзы. Однако его не покидает сомнение, приснилось ли ему, что он был бабочкой, или бабочке приснилось, что она - Чжуан-цзы, хотя, конечно, между бабочкой и Чжуан-цзы есть отличия. Вот так-то между преображением вещей.
А теперь стихотворный перевод Валентина Надеждина:
Однажды он во сне себе предстал как мотылёк
Он в синеве летал меж запахами, воздухом, лучами
и лучшей участи себе не чаял!
И не засомневался он во сне,
что был не мотыльком когда-то – НЕТ!
Когда же он в конце концов проснулся
и стал не мотыльком – то встрепенулся:
О КАК БЫ Я ХОТЕЛ ТЕПЕРЬ ПОНЯТЬ –
ПРОСНУВШИСЬ НЕ ПРОСНУСЬ ЛИ Я ОПЯТЬ?
И над собою тихо усмехнулся:
КАК Я ТЕПЕРЬ ОПРЕДЕЛИТЬ СМОГУ –
Я Чжуан-цзы ИЛЬ СНЮСЬ Я МОТЫЛЬКУ?
М.б. эта история побудила Элис Васильеву в 1027 году написать:
...И сон один припомнился мне вдруг:
Я бабочкой летала над цветами;
Я помню ясно: был зелёный луг,
И чашечки цветов горели, словно пламя.
Смотрю теперь на мир открытыми глазами,
Но может быть сама я стала сном
Для бабочки, летящей над цветком?