Мир не плох и не хорош, он абсолютно нейтрален и стремится к равновесию, плохим или хорошим его делает наше отношение... Известный постулат для понимающих. Подумалось вот, что равновесие – это равный вес, когда на двух чашах весов приблизительно одинаково, без перекосов. Равнодушие же – это равная душа, ровная, значит. И ведь это хорошо, это означает, что всё в гармонии и покое. Ровная. Не затронутая дрязгами, склоками, без зыби и ряби, вызванных столь часто ненужным эмоциональным шумом.
Но в контексте общепринятого мы стали считать в точности до наоборот, это прижилось и стало нормой. Как обычай так думать и принимать. Мол, если равнодушный, то эгоист, сухарь и чёрствый. А так ли оно?...
Возвращаясь к теме добра, стоит призадуматься особенно: выходит, если не сделал добро, что часто трактуется как не совершение какого-либо действия, не проявил себя, не высказал мнение, следовательно, равнодушный? Значит, всё равно ему, ни до кого и ни до чего, кроме себя любимого – такой вывод делается. И лишь в последнюю очередь предполагается, если предполагается вообще, что не сделал-то именно потому, что подумал и решил не влезать, дабы не испортить, не сделать хуже. Вот и выходит, что ровная душа – это не отсутствие стремления помочь, доброты и проч., но изумительной красоты баланс, который даёт понимание истинной природы вещей, слов, событий.
Это невозмутимость и спокойствие. Это также бесстрастность и взвешенность. И следующие за ними, как итог – куда с большей вероятностью, чем за нервной эмоциональностью и возбудимостью, – видение истины и справедливости.
Молчание и беспристрастность воспринимаются как бесчувственность и почти жестокосердие. Отстранённость – как отсутствие интереса и почти предательство.
Чтобы усилить уничижительное значение равнодушия в его адрес применяется даже термин «индифферентность», как акцентирующий стремление эмоций к нулю и обличение в безучастности, в понимании большинства – преступной. Но слишком уж много навешано условностей, чтобы это слово, красивое по своей сути, стало отвечать за всю ложь и мерзость человеческой натуры, за тщательно скрываемые страхи и собственные недостойные мысли.
Легко и удобно сказать стоящему в стороне от свары, что он равнодушный. Куда сложнее понять, что такой отстранённый, возможно, просто выжидает удобный момент для максимального воздействия. Не зря ж изобилует наш язык такими выражениями как «главное – ввязаться в бой, а там – война план покажет», они стали популярны как в дворовом кулачном бою, так и цивилизованном бизнесе. Одновременно с этим мы подцепили на язык красивое слово «толерантность», напрочь забыв о собственном прекрасном – «терпимость». Которое так созвучно по смыслу с ровной душой.
Выпрыгивать из штанов, не щадя себя, вопреки своим интересам и возможностям считается нами проявлением щедрости, доброты, отзывчивости и вообще хорошим воспитанием. Равно как смертельной обидой воспринимается отказ в помощи там, где, по святому убеждению просящего, ты не имеешь права отказать. Что характерно, диапазон таких просьб определяется исключительно им, требующим; весьма удобная позиция. Только вот самым настоящим равнодушным и жестоким к другим, является именно он, ведь не берётся в расчёт ничего, что может помешать выполнению его планов. Страдание весьма распространённый и практически безотказный способ требовать сочувствия и сострадания, не раз апробированный ход для манипуляции другими без каких-либо душевных затрат. Что интересно, про страдающего – глубоко или нарочито – никто не посмеет сказать, что он равнодушный. Переживания как бы говорят сами за себя. Да вот только надрывно рыдающий и наслаждающийся своим несчастьем, чувства окружающих в расчёт не берёт, ему это не зачем и даже противопоказано. И хлещущий по щекам такого надрывного, пытающийся привести его в норму, всегда будет грубияном, чуть ли не садистом, безжалостным и хладнокровным (хладнокровность – вот ещё одно весьма спорное словечко из той же серии, что и равнодушие…). Тем самым равнодушным. Так, смешиваясь до полного исчезновения смысла, меняются местами доброта и тряпочность, где безотказность не более чем бесхарактерность, вежливость - слабость, равнодушие – грех, истерика – ранимость души, а стремление к совершенству так и вообще приравняли к холодности сердца.
И, похоже, никогда не возникнет у меня желания понять рвущих душу, напоказ ли, от несдержанности ли, мотивы и «логика» понятны, но от этого лично мне они не менее отвратительны и сочувствие вызовут вряд ли. Кстати, для такой показухи им не обязательно громко рыдать и делать несчастное лицо, можно деликатно промокать глаза и интеллигентно скорбеть, но, при этом, всё так же страдая исключительно своим эгоизмом.
Мне же предпочтительнее быть равнодушной в глазах других, хотя бы и с отрицательным оттенком, но честной для себя.
Поскольку точно знаю, что только думающий отстранённо и чётко, не позволяющий себе стать киселём, когда требуется быть гранитом – равнодушный, в общем, спасёт эмоционального, чуткого и отзывчивого истерика. А, заодно, и мир от него...