Я - иссохшийся глупый ребенок, без особых прав предъявлять кому-то свои правила и права. Мне бы вернее было повесить булыжник на себя, да пару центов дать прозапас, для того чтобы не забывала о мешке на своем горбу, и идти по самому краю сцены, зависая над тонкой гранью здравого смысла и помутнения. А может сразу признаться во всем и взойти на костер инквизиции, дабы посмотреть в глаза той аудитории, для которой совсем недавно распиналась о насущном, на той лекции, где близкие и родные приходили, чтобы отметиться и спать на задних рядах, а совершенно чужие хлопали глазами, открывали удивленно рот, цокали языком и засыпали меня вопросами, которые раз за разом потрошат меня. И взглянуть на них то ли высокомерно, то ли отчаянно, но при этом безнадежно висеть на столбе привязанной, и еле доставая носками до сухого хвороста.
Это же почти самосожжение все-таки, только стыдно будет потом не мне, потому что это последняя моя афера - подложить другим мысль, мол, это они довели меня, такую молодую и амбициозную, до костра, мол, совсем не моя вина, что вокруг одни руины и разрушенные города. Одно, правда, волнует душу мою истерзанную: что промелькнет перед глазами до того, как огонь доберется до молодой моей плоти? Не то ли как я наливаю чай без сахара, не то как тысячу раз хотела взять за руку кого-то такого важного, или будет это то детское очаровательное воспоминание об Анапе и розовом домике моей куклы Барби? Эй, палач или поджигатель, не важно в общем, налей мне последние пятьдесят грамм того классного виски. Какой бы я была авторитетной пьяницей, если бы перед смертью не попросила обжигающий глоток?
Прошу, наденьте на меня самое противное, самое розовое, милое платье, и накрасьте так, чтобы на куклу невинную была похожа, почти нимфеткой выглядела, такой была чтоб сам Гумберт залихватски присвистнул и мечтал украдкой взглянуть на, по-детски, оголенное бедро.Ну а всю мою графоманскую мерзость киньте мне в ноги, предварительно осмеяв. Я-то в этой графоманской поступи не видела никогда ни начала, ни продолжения, только один за одним разнообразный финал. Вам просто нужно представить, как в каждом очерке я ставлю для себя точку, но напарываюсь на продолжительный конец.
А теперь посмотри мне в глаза, истязатель мой, и снимай с этого столба. Еще не время, погода не та.