Кавказский узел

Алексей Анатольевич Карпов
«Гибель одного человека — трагедия, гибель миллионов — статистика» - это изречение, которое приписывают Иосифу Сталину, очень точно отражает и современную действительность. Для политиков и штабных генералов жизни погибших молодых парней — это всего лишь безликие статистические данные о боевых потерях живой силы. А трагедии - остаются уделом матерей и близких родственников тех, кто сложил головы или безвестно сгинул, защищая интересы государства...

К ШАМИЛЮ БАСАЕВУ МЕНЯ НЕ ПУСТИЛИ
Людмила Николаевна Соатбаева, не желая ворошить прошлое, долго не соглашалась на встречу с нашим корреспондентом. И только доводы сослуживцев сына о том, что статья, попав в Интернет, возможно, поможет отыскать тех, кто что-то знает о судьбе ее сына, старшего лейтенанта Артура Соатбаева, пропавшего без вести в первой чеченской кампании, заставили ее вынести свою многолетнюю боль на газетные страницы.

Решением суда города Юрга (Кемеровская обл.) Артур Соатбаев был признан умершим 13 декабря 1996 года, однако нет никакой доподлинной информации, как, когда и при каких обстоятельствах погиб этот 23-летний офицер. Эта неизвестность делает материнскую боль еще острее, оставляя капельку надежды на чудо. А вдруг?.. Собрав всю волю в кулак, Людмила Николаевна, пообещав не проявлять эмоций, начала свой рассказ:
Я в одиночку вырастила двух прекрасных детей — дочку Венеру и сына Артура. В 1994 году, закончив Вольское военное училище, Артур вместе с лейтенантскими погонами получил направление для прохождения службы в Кемеровскую область. В декабре того же  года со штурма Грозного началась 1-я чеченская кампания... Сын служил далеко от Северного Кавказа, поэтому я надеялась, что война обойдет его стороной.

Но 13 мая 1995 года подразделение, в котором проходил службу Артур, было переброшено в Чеченскую республику. 18 месяцев мой сын находился в зоне боевых действий, потом между воюющими сторонами было заключено перемирие, закончившееся выводом российских войск с территории Чечни. 205-ой бригаде, в которой служил Артур, было предписано передислоцироваться из Ханкалы в Буденовск.

Однако в ночь на 13 декабря 1996 года командир 2-го отдельного батальона отправил Артура на задание, причем бензовоз, в котором находился Артур и водитель, выехал без сопровождения. Как мне потом рассказали, войска выводились спешно, и царила страшная неразбериха: один из блокпостов,  который должны были контролировать федералы, каким-то образом оказался в руках боевиков. У блокпоста бензовоз обстреляли, а находившихся в нем Артура и солдатика-срочника боевики сначала долго избивали, а потом бросили на пол УАЗ-ика и куда-то повезли. Когда боевики, охранявшие пленников задремали, Артур ногами выбил расхлябанную дверку автомобиля и выпрыгнул в темноту. Боевики выскочили следом, стреляли, искали, но так и не нашли.

Об этом рассказал вернувшийся в часть солдатик. Видимо для боевиков он, в отличие от офицера, не представлял никакого интереса — ему дали пинка и велели идти домой. О случившемся мне не сообщали три месяца. Наверное, командование части все это время предпринимало какие-то меры по розыску пропавшего без вести офицера, но безрезультатно...

Узнав о пропаже сына, я дважды ездила в Буденновск, надеясь если не отыскать его, то  хотя бы узнать что-либо о нем. В первый раз поехала туда с зятем: найдя командира  батальона, в котором служил Артур, я просила его познакомить меня с тем солдатом, который последним видел сына в живых, но мне в этой просьбе отказали. По одной версии, после того случая солдата демобилизовали, по другой — перевели в другую часть.
От меня скрывали любые подробности, касающиеся Артура, наверное, берегли мою психику. В основном с офицерами общался мой зять, и, думаю, ему рассказывали больше, чем мне... В расположении части я познакомилась с председателем Комитета солдатских матерей г. Буденновска Людмилой Васильевной Богатенковой, которая вызволила из чеченского плена многих военнослужащих. В тот момент она собиралась на встречу с Шамилем Басаевым, и я очень просила ее взять меня с собой, но получила категорический отказ.
«Если боевики узнают, что вы мать офицера (по расценкам боевиков выкуп офицера стоил тогда 100 миллионов рублей), то вас возьмут в заложники и будут требовать с родственников выкуп еще и за вас», - ответила тогда Людмила Васильевна. И попросила меня немедленно уезжать домой, пообещав, что без утайки сообщит мне любую информацию, которая будет ей известна.

Вскоре она сообщила, что на одной из встреч боевики ей сказали, что знают людей, которые за 5 миллионов могут мне показать место захоронения Артура и передадут его часы и обручальное кольцо. При этом Людмила Васильевна предостерегла меня, чтобы я не соглашалась на это предложение.
«Скорее всего, вас будут обманывать по известной схеме: водить по разным местам и каждый раз предлагать новые «платные версии» поисков», — предупредила она.
Во время второй поездки в Буденновск я вновь встретилась с Людмилой Богатенковой, и она рассказала мне, что в январе 1998 года на площади Минутка в Грозном по приговору шариатского суда были показательно казнены 7 российских офицеров, среди которых, если верить слухам, был и мой сын. Избитых до полусмерти офицеров облили бензином и сожгли заживо за то, что, являясь мусульманами, они воевали против братьев по вере.
Впрочем, слухов и версий тогда ходило предостаточно. Говорили, что физически крепких пленных через Грузию перевозили на территорию Турции, где продавали в рабство. Думаю, что это только слухи, ведь за 17 минувших лет, кто-то из них нашел бы возможность бежать, вернуться на Родину или хотя бы прислать весточку о себе... Я всегда стараюсь не пропускать выпуски телепередачи «Жди меня», но в них ни разу не было сюжета, чтобы нашлись те, кто пропал без вести в чеченских войнах.
В Буденновске штабной офицер выдал мне коротенькую справку о том, что мой сын пропал без вести во время боевых действий. Эта справка нужна была для начисления пенсионного пособия за погибшего сына. Если бы я знала, сколько обиды и разочарований принесет эта бумажка!..

ПОЧЕМУ ТАК С НАМИ ПОСТУПАЮТ?!
На встречу с корреспондентом газеты «Суть» меня уговорил Михаил Цымбалов, который всячески опекает и помогает мне от лица организации «Боевое содружество», - призналась Людмила Николаевна. - Михаил и его товарищи по организации возмущены тем, как государство «отблагодарило» матерей, чьи сыновья сгинули в Чечне. На моем примере они собираются вынести проблему на федеральный уровень и попытаться восстановить справедливость для тысяч обиженных матерей. И эта публикация, которую они намерены передать в центральные СМИ, по их мнению, должна стать отправной точкой. Но обо всем по порядку...

Когда я пришла в социальный отдел Балаковского военкомата и предъявила  справку, ко мне отнеслись очень внимательно. За что начальнику отдела Ирине Михайловне Алексеевой и военкому Александру Михайловичу Калинину я безмерно благодарна.
Пенсия, назначенная за Артура в размере 14 тысяч рублей, согласно закону, делилась на всех неработающих членов семьи. Таким образом, моя доля оказалась равна 3500 рублей, столько же отправлялось в Узбекистан, отцу Артура, который оставил семью, когда дети были совсем маленькими...
Особенно удивило то, что одна из долей пенсии полагается... погибшему Артуру! Когда я позвонила в балаковское управление соцзащиты и попросила специалиста ответить на вопрос: куда девается доля Артура, мне ответили коротко: «Никуда» и положили трубку.
А 8 ноября 2012 года мне пришло письмо, подписанное начальником Центра социального обеспечения военного комиссариата Саратовской области О. Олейником. Прочитав письмо, я испытала шок и потрясение.

Мне сообщали, что «Федеральным законом от 7 ноября 2011 года №306 ФЗ «О денежном довольствии военнослужащих в предоставлении им отдельных выплат» назначение ежемесячной денежной компенсации (ЕДК) членам семей военнослужащих, пропавших без вести, в том числе в период военных действий не предусмотрено.
В соответствии с указанием заместителя министра обороны РФ от 06.07.2012 №205/181/2/599 Вам с 01.12.2012 г. прекращена выплата ЕДК, предусмотренной федеральным законом №306 в сумме 3500 рублей».

Мне не деньги нужны, мне обидно, как со мной поступили! - не смогла сдержать слез Людмила Николаевна. Разве мой сын виноват, что он погиб не на виду, а от рук бандитов! И какие муки он перенес в этом аду?! А чем я провинилась перед государством, которое считается демократическим, а действует по сталинским законам: если попал в плен — значит предатель, родственники которого не достойны денежного пособия?!! В январе 2008 года из Миротворческой Миссии имени генерала Лебедя, которая продолжает физический розыск граждан, пропавших без вести на Северном Кавказе, мне пришло письмо, где сообщается, что розыск Артура, как и 3000 военнослужащих, пропавших без вести на Северном Кавказе, продолжается. То есть как минимум 3000 российских матерей испытывают такую же боль, обиду и разочарование, которые испытываю я...
Представитель организации «Боевое содружество» г. Балаково Михаил Цымбалов от лица ветеранов боевых действий выразил возмущение относительно законности отменены  федерального закона.

- Как вообще возможно, чтобы заместитель министра обороны своим указанием мог отменить ФЗ, подписанный Президентом?! Это нонсенс! Кроме того, ветеранов возмущает тот факт, что по действующему законодательству военнослужащий, умерший от ран в госпитале, не считается погибшим на войне, поэтому его родственники лишаются денежного пособия. 
В России, действительно, продолжают действовать сталинские законы, при которых родственники пропавших без вести лишаются денежных компенсаций, а ребята, чьи останки не сумели найти, причисляются едва ли не к предателям и дезертирам. Представители региональных организаций «Боевое содружество» и «Боевое братство» посредством обращения в ГД РФ будут добиваться внесения поправок в российское законодательство, которые защитят честь и достоинство погибших и их родственников, - заверил Михаил.
А пока в школе № 21 г. Балаково, как факт восстановления справедливости, в торжественной обстановке была открыта мемориальная доска в память о погибшем на войне старшем лейтенанте Артуре Соатбаеве. Таким образом, ветераны общественной организации «Боевое содружество» увековечили память своего товарища, когда-то учившегося в этой школе. С фотографии на нынешних учеников смотрит симпатичный молодой парень в новенькой офицерской форме. Он не успел пожить, неизвестно место его захоронения, куда его мама и 18-летний, выросший без отца сын Артем могли бы прийти с последним поклоном и возложить цветы. Но, возможно, именно с его именем будут связывать начало процесса восстановления справедливости по отношению к тысячам ребят, безвестно сгоревших в огне кавказских войн...