золотая рыбка
из книги августа
Улов был неплохой – по полста баксов на рыло – если б не было уже двенадцать дня, а клиент не был первым.
Сержант Макаренко и не скрывал, что злится, будто считая, что непруха – из-за нового напарника, и это раздражало Певецкого – он-то при чём?
Первый день на новом посту начинался отвратно, и Певецкий мрачно следил за редкими прохожими, вспоминая сегодняшний домашний скандал… Будто не сама Люська пилила его целый год, будто не с ней он советовался – да были бы деньги его – наплевал бы! – нет, она вроде поняла, что пять тонн баксов за место возле Нижнего рынка – это, считай, даром!
Первый клиент сунул две сотки сам, в паспорт, и Макаренко не стал досматривать его сумку: да, чечен был вроде из ориентировки, если не считать, что фотороботы всегда похожи на всех… Но и Макаренко, и Певецкому было ясно, что в сумках ничего такого не таскают, и серьёзные взрывачи на тачках ездят, а уж мимо Нижнего рынка не пойдут… если все алкаши знают, что здесь менты чистят – а уж террористы…
Конечно, Певецкого очень интересовало – за что же этот чернявый отдал две сотни – сразу. Не пришлось даже концерт устраивать…
Но он почувствовал и даже как бы невзначай положил руку на погон Макаренко – и тот как бы невзначай ему кивнул – понял. У клиента вполне мог быть в кармане ствол. Тёмный чечен, от него пахло решительностью. И две сотни баксов – по полста на брата и сотня капитану Маразову – это было кстати.
Певецкий отогнал мысли о том, что не сумеет… Да ну! Вот, скажем, идёт мужик – лет пятьдесят или чуть больше. Жара – не жара, а пивка он выпьет. Вот только может не заглянуть в «Балтику» - одет плёво, но мужик гонористый – сейчас выйдет на бульвар и
засядет с пивком в какой-нибудь кафешке – а вот когда и как пойдёт обратно – вопрос. Впрочем, запомнить его надо. Как правило, все возвращаются обратно тем же путём – так что пожелал Певецкий мужику мысленно оставить в кармане хотя б полтыщи деревянных для них…
Да, снова нагнули его мысли о пяти тоннах баксов – разве просил бы у Люськи? Говорил же ей – не надо с «мерсом» спешить. Ага. Как же! У прапорщика Мамонова – новый джип. У Валюшко – «тойота» - новенькая.
У одного Певецкого лоха – «девятка».
Чем же плоха «девятка»?
Если б не покупка «мерса» - отделался б Певецкий за перевод на «жирный» пост двумя кусками. А так Маразов прямо сказал: не похудеешь, не у каждого офицера такая тачка – хочешь вылупляться? Гони пять штук.
Ладно. Раздражённо подумал Певецкий, зорко просматривая прохожих. Я эти пять штук здесь отобью быстро…
Мужик, которого просёк старший сержант, и впрямь в пивбар не свернул. Он обласкал пятисотку, отложенную с зарплаты – знал, куда идёт! Случайно попал в кафе «Золотая рыбка» с Сафоновой – давно её не видел, столкнулся возле технологического – и согласилась она, чтоб угостил чашечкой кофе… одноклассница. Он усмехнулся: да не был влюблён, ясно. Просто Маринка сейчас выглядела классно, как же – преподавательница в университете. А с ним бы никогда не пошла в кафе – Микольский рядом с ней выглядел, конечно, жалко – да случайно у книжника Очарова встретились. Микольский, впрочем, знал, что Сафонова уже три книжки стихов издала, знал… А вот Сафонова была удивлена, что Очаров насчёт её бывшего одноклассника дифирамбы поёт – теперь-то и она смутно вспомнила, как в редакции при ней упомянули крепко какого-то Микольского – ей и в голову не пришло, что об её однокласснике идёт речь – хотя могла б догадаться! – лет где-то двадцать назад она была у кисловодских поэтов – заметила, что Микольский у них котируется. Да ведь она, во-первых, тогда стихами всерьёз не занималась – писала диссертацию, уже, вроде, карьера обещалась – но пошли неудачи… В школе? Да она его тогда в упор не замечала – подумаешь, медалист.
Микольский всё это понимал и посмеивался про себя.
Впрочем, теперь он думал и не о стихах, и не о Сафоновой. Кафе ему понравилось! Уютное, столики на крошечных террасах, вроде как в беседочках, увитых диким виноградом – просто чудо!
Он пересёк проспект, спустился мимо бывшей поликлиники, свернул налево и вдоль мрачной из шлакоблоков стены прошёл метров двадцать до неприметной калиточки – пара минут, и он устраивался в уютненьком уголочке, блаженствуя, ожидал официантку.
Старший сержант Певецкий своё раздражение не показывал, больше злился на напарника – тот не скрывал, что недоволен им… Ладно, спокойно думал Певецкий: погоди, падла, - я тебя отсюда выпихну… слишком умный, да? Нет, паря… я тебе не нравлюсь? Так знай: не я уйду отсюда. Я здесь – прочно.
Он остановил двух замызганных мужичков – от них не пахло, и не стоило связываться с ними – однако, Певецкий устал «пролетать» и решил «раскрутить» мужиков хотя б на чуть-чуть.
Один из них стал гоношиться, и Певецкий чуть ни вскипел: гад, он спорил за административный кодекс! Тоже, юрист нашёлся!
- Ну и что? – бубнил мужик. – А если б мы и выпили? Чего нарушаем? Идём себе, даже не шатаемся… Да трезвые мы!
- Походка у вас чего-то, - неопределённо сказал Певецкий, уже поняв, что мужики давать не собираются – ладно, отвезёт их «луноход» в трезвяк – там гадов научат, как кодексы читать, как с ментами спорить. – Может, наркотики употребляли?
- Да какие наркотики! – возмутился мужик. – С чего это вы взяли? Нет. Смотрите, что написано: считается, что появление в нетрезвом виде, оскорбляющем достоинство граждан… Мы не оскорбляли, верно?
- Если б оскорбляли, - веско сказал Певецкий, - это было бы уже хулиганство. Другая статья. Читай… Читайте: появляется в нетрезвом виде – появился – уже оскорбил граждан.
- Как же это? – растерялся мужик. – Тут распивочных – десяток! Везде разрешается пить – и пиво, и водку… Что же получается? Это, значит, - идёшь в пивную, берёшь пятьдесят грамм… Подносишь ко рту. Ничего не нарушил, да? Бух – выпил. Пара минут – и уже можно брать? Или до дома надо добегать за две минуты?
- Законы не мы придумываем, - коротко пояснил Певецкий.
- Да вы их читаете по…
- Сейчас подъедет машина – отвезут вас в вытрезвитель. Там врач установит.
- Ладно! – закипел мужик. – Ладно! Только я посмотрю, что вы в протоколе напишите!
Умник! – Певецкий тоже начинал звереть – эх, мне б сейчас с ним в трезвяк! Пожалел бы, гад, что умничает! Выбил бы из него все потроха – и никаких следов – на пару месяцев в больничку б уложил, сволочь!
Макаренко незаметно дал ему знак, Певецкий подошёл к нему.
- Гони их, - жёстко сказал младший по званию. – Пустые они. Нас с тобой за них изнасилует начальство.
- Да пусть в трезвяке… - начал было Певецкий.
- Да не нужны они там, - тихо и внушительно сказал Макаренко. – Отдай им паспорта.
И отошёл.
Певецкий и сам понимал, что у мужиков, наверное, и сотни в карманах нет - так что начинать дружбу с ребятами из вытрезвителя с «пустой посылки» - крайне глупо.
Он скрипнул зубами, взял в машине паспорта и протянул залупистому мужику.
- Идите. Вы свободны.
- Спасибо, родной, за свободу, - сверкнул глазами грамотный.
Певецкий уже его не видел.
Время шло – клиентов не было.
А Микольский наслаждался прохладой в «Золотой рыбке», потягивая прасковейское винцо – заказ приняли. Но не спешили.
За соседним столиком уселись менты в штатском – вокруг них официантки забегали, и это раздражало Микольского – он был словно привязан к столику – заказ сделан – теперь жди, не пырхайся…
Но время шло, а Микольский, к тому же слегка разогретый сухеньким, взвился с места и спустился к официанткам, дремлющим вокруг служебного столика.
- Ну и что? – невозмутимо сказала его официантка, не пытаясь встать со стула. – Полчаса вы должны ждать. Уже вам готовят.
- Да какие полчаса? – взорвался Микольский. – Какие полчаса! Соседний столик уже заканчивает есть – а я что?
- Идите на место. Ждите, сейчас будет готово.
- Да? – Микольский еле сдерживался, чтоб не наломать дров. – Нет уж! Не хочу!
- Да ну? – иронически глянула на него официантка. – Заказали – должны взять. Возьмёте.
- Так? – вскипел Микольский. – Я – должен? Ну, к чёрту! Я заплачу!
Он трясущейся рукой достал пятисотку и швырнул на стол перед ней.
Официантка пожала плечами. Взяла купюру и пошла за сдачей.
Микольский заставил её написать счёт – без очков, щурясь, трясясь от злости, он пытался читать.
- Хорошо! Шашлык – это понятно… Та-а-ак… Кофе? А кофе? Вы и за кофе взяли? Ну, спасибо… и… за… Эти пять процентов… За отличное обслуживание?
- Я обслуживала отлично. Вы ж сами не хотите.
Трясясь от злости, он схватил счёт и почти вприпрыжку помчался к выходу.
- Вот гад! – бросила ему вслед официантка.
- Что там, Лена? – спросил мент из-за столика – Сейчас его ребята возьмут.
У Макаренко запищал мобильник.
- Да? Какой? В белой? С короткими рукавами? А куда пошёл? Не знаешь?
Макаренко выключил мобильник.
- Идём к «Золотой рыбке» - клиент ждать не обещал.
Певецкий потопал за сержантом – что ж, сейчас на полштуки мужика обуют.
Но Микольский вне себя от ярости пошёл не по проспекту – куда глаза глядят, свернул на Власова – пивка, что ли выпить – да вспомнил, что всей сдачи – шестьдесят рублей – круто его раздели в «Золотой рыбке»!
И быстро зашагал по Власова, да ещё свернул сразу – когда Певецкий и Макаренко достигли угла Крайнего и Власова - его и след простыл.
- Свалил, гад, - скривился Макаренко. – Гоняться не будем… Идём.
Певецкий хотел ему что-то грубо сказать насчёт старшего по званию. Но смолчал.
Они быстро вернулись на угол Октябрьской и Крайнего – и тут повезло!
Навстречу им рулил пьяный!
Пьяный, совсем пьяный!
Макаренко козырнул и с минуту рассматривал потрёпанный паспорт.
Поднял глаза и посмотрел на Певецкого.
- Пройдёмте, - Певецкий крепко взял за рукав клиента и повёл его к машине.
В машине они обыскали взятого.
- Есть, - чётко сказал Макаренко и достал приличную пачку денег. – Вызывай машину.
- Сколько? – спросил Певецкий, когда клиента увезли – уже тоном, не терпящим возражений.
Макаренко понял, что не стоит спорить, молча стал считать деньги.
- Восемь сто шестьдесят.
- Четыре штуки капитану, - напомнил Певецкий, будто Макаренко не знал.
- Две штуки хватит, - Макаренко отвёл глаза – поймёт этот болван, что его проверяют?
- Нет, ложи четыре, - спокойно возразил Певецкий и мысленно добавил: дешёвка. Я уж тебя подставлю так, что…
Макаренко сунул Певецкому шесть тысяч с мелочью – передавать Маразову должен старший патруля.
- Ну, лёд тронулся, – уже благодушно сказал Певецкий, пряча деньги. – А ты оставил для трезвяка?
- Конечно. Три штуки… Я сразу ребятам с паспортом передал.
- Ну, к вечеру клиент пойдёт веселее!
- Дай Бог, - зевнул Макаренко, продолжая зорко следить за прохожими.
- Слушай, Петро… А ты в Бога – как?..
- Да так, конечно, - равнодушно кивнул Макаренко. – Видишь? Нам Бог клиентов посылает!
Он расхохотался.
Певецкий нахмурился.
- Смотри, не пугни фортуну… Эх, поднять бы сегодня десять штук! Мне сейчас бабки - позарез!
- Понятно, - согласился сержант. – Бабки всем нужны.
- Кроме клиентов! – хохотнул Певецкий.
- Уж это точно, - кивнул Макаренко. – Им деньги жмут… Что, пойдём помогать бедным?
- Идём.
Они вышли из «жигулёнка» и сразу увидели клиента – пьяного, на вид и пятиста рублей не поднимет.
- Гражданин, - начал Певецкий.
У Макаренко запел мобильник.
- Кто там? – поинтересовался Певецкий, рассматривая паспорт старика.
- «Золотая рыбка»… От них идёт клиент.
- Ну, «Золотая рыбка», - процедил себе под нос Певецкий, примериваясь к клиенту. – У нас желание одно…
+++