«Темнота, в которой упрекают поэтов, эманирует из ночи их поиска: человеческая суть погружена в темноту души и тайны».
Сент-Джон Перс
«Поэзия нацелена к высшей форме значения, расположенной в непонимании. Стихотворение можно дописать, но не прекратить: оно ищет другое стихотворение в самом себе, в авторе, в читателе, в молчании».
Педро Салинас
В поэтической "анатомии" душа занимает самое высокое место — она свободна, всеведуща и летуча. Ее страны мы познаем образами и символами, комментариями и традиционной наукой. Всё это может не задевать сенсориума, чувствительности нашего тела. Отсюда срединная и особая позиция сердца. Даже для восприимчивых к искусству людей душа и сердце — почти синонимы, что не слишком-то верно. Умное сердце отвечает за жизнь и утонченность нашей чувствительности, извлекая из конкретной природы амброзию и отраву.
Е.Головин
чешуйчатый каприз в опиумной летаргии... судорожные синкопы монохромной зимы... ледяные метафоры противоречивых сумерек... ревность Бытия, каменеют чёрные луны... кровоточащие тени матросов... пламенеющие лилии небес, багрянец астрального хрусталя... страдания невидимого Дон Кихота в скафандре мертвеца...скальпель Демиурга рассекает на метафоры звздных двойников истины...в живой лазури сновидений... поцелуи Диотимы скользят между пальцев как между струн гитары...её губы пробуждает лишь песок и воск распятий....когда я причаливаю к береговой полосе твоих плечей я слышу как скрипит дверь спальни палачей...мои двойники идут по следам судьбоносных быков и лошадей неистовой печали...лампада Орфея гаснет во льдах среди голодного ужаса снежных пустынь Инферно...траурный старик с золотыми часами баюкает змею, субтильная гармония агоний и рыданий, механическое восстание старомодных мечтаний, глубина инфернальных исчезаний, вакхические брызги философских морей, окна тел распахнуты в сухую влагу бессонных ночей...сны сами присваивают себе имена и наслаждаются собственными ароматами... спруты в судорогах морских глубин, электрические скаты, вопрошание встрепенувшихся седин... Старомодная мебель, газовый свет, крысы, автомобили, лондонский туман, сухая листва, фиолетовые рыбы, голодное вороньё, панцыри, чешуя, все дома исчезают в бездне моего Я. альбатросы падают на палубы, комментарии как руководство к смерти, всегда рядом, под рукой, все танцоры, сатиры и нимфы исчезают под водой... гиацинтовый триумф твоих бледно-зелёных глаз, бирюзы твоего сердца и седой ужас волос...кровь твоя источник ветра, снег небытия ложится на наши раненые тени и эти фокстроты под искрящимися струнами водопадов... слова на подносе немого лингвиста...как проливные дожди небесного Содома, тела танцоров пропитавшись влагой падающих звёзд, превратились в мачты пьяных кораблей...и в поднебесной гавани мы танцуем фанданго на костях лепрозорных дикарей.... упрощённый сон фавна.... после полудня сатиры восстают и дикие вопли Великого Бога Пана слышны со всех сторон, он не субъект вербальной игры, он принцип своевольной жизни, и покуда мы не воскрешены из заводей тропизмов... стервятник и танцовщица...фатальный менуэт... на бал Красной смерти вручили нам билет...плачь света на свидании с ледяным саваном тьмы...бокалы твоих грудей полны молоком луны....отражение в иллюзиях соломенной гитары... и Галатея у реки с ней вечное прибрежное молчанье её золотых губ...на её плечах сидят перламутровые голуби...я погружал руки в её тело как в мёд моих неизлечимых мечтаний и мрамор плоти отзывался эхом в девственном лесу её многовековых ресниц боготворимого мною мирозданья...теперь мы бунтуем против вечности...вечность бунтует против нас... глаз бесконечности как револьвер заряжен и когда-нибудь выстрелит в нас...эфемерность богохульных речей, стигматы ментальных сетей...завтрак как зеркальная инсталляция зашитого рта... поэзия ритуального отчаяния и доверчивость небесного хрусталя...возможно вечность это Ад, чьи врата рухнули перед Сыном Человеческим, мы безнадёжно искали его, пока он искал нас...и только мертвецы видят дурные сны... тела без органов зажаты меж зеркал, сатори в Париже, кровавые сутры подсолнухов и рушащихся скал...бытиё - это метафизический взрыв, мгновенно озаряющий бездну Сущего... поэты, праведники, мученики, идут по следам Диониса, verde que te quiero verde - ничем не погасить эту страсть...
сны отражаются в нирваническом Эдеме зеркал. я снова не нахожу себе места. капли слёз её бокал. И в иллюзориуме её запахов прячутся павлиньи тени и тигровые лилии...
ты рождаешь голубоглазые слёзы в глубине, но тем слаще становится пребывание в этом странном царстве земном...нет уже ни чистого отсутствия ни забвения
... по прежнему на расстоянии ружейного выстрела от Тебя и на расстоянии лезвия от своего потустороннего Я.
ESSE EST PERCIPI - бормотание агонизирующих фонтанов. солёный прах зыбучих песков Нирваны. мальчик в петле из инея. Голгофа в изголовье.
АБСЕНТОВАЯ ЛЕТАРГИЯ МОНОХРОМНО-ОПИУМНОЙ ЗИМЫ.
Колыбельные гильотин под окном. битое стекло рассвета.
белая смерть полнолуния. колодцы собачьего лая.
Чёрные лезвия небесной бритвы тянутся к горизонту.
... в приворожённости твоего отражения скитаюсь как в зазеркалье... я как позабытого солнца глаз...что вечно обречён созерцать ту, которой не коснусь никогда...лазурное дыхание твоё...и плеск моих костей... грязные кровавые деньги вызывают пьяные улыбки дикарей...сочится поэзией плоть твоя златотканная... нагой мой череп проступает на холсте твоих сновидений...кто-то пробудился в жаркой лагуне твоего тела... кто-то, но не я...всё сущее отражается в борьбе твоего ума... я лишь скитаюсь среди твоей отражённой наготы... слушая извечный диалог наших скрещённых сердец... в крике твоих волос колыбель для падших звёзд... я с твоей заворожённостью помолвлен лучом заката под этим небом Манхэттена....которое скрывает нас друг от друга зеркалами лунных сияний и одиночеством многоликих распятий....
мёртвые всадники рвут гитарные струны ища от любви защиты...универсальность тела без органов...шизоидные потоки раскодированных желаний, прорыв к безумию солярного ануса... через трещину в менструальных сумерках Эго...развёртывающиеся сингулярности свободных дизъюнкций...статичная туманность пейзажа... молчание Арто...его трансинтенсивность...примирительный пакт между Содомом и Гоморрой...колыбель Эдипа...смерть философии как последнее звено в цепи... скальпы холмов на географических картах...трупные будни отсталой юношеской страсти...в упряжке бытия... вниз по склону сущего...обезоруживающе щёлкая языком...мифологемы содомизации... инъекция травматического опыта... мама дала право возврата на постоялый двор содомии...родильные щипцы на ночном столике...искусство латает заплаты сознания и ума...
Арто:
воздух улыбкою палача сквозит сквозь мою и твою кожу
Элюар:
Мертвую ночь оковало льдом
мои желания осели в бокале сновидения
мне снится что я глотаю твои поцелуи запивая абсентом
Плачу, но почему? хочу чтобы было это со мною наяву но твоё тело недостижимо далёко пркрасно
остаётся жить в имя сна!
Бретон: Любовь без границ, без век, без веры и плоти. Слепая Афродита любуется морем. Матросы охраняют её всю ночь, продолжая точить ножи. Новый поэт или художник желает быть затравленным, истерзанным, израненным, живущим в постоянном конфликте с самим собой, или тем, что осталось от его нищей самости.
Беккет: Нищета понимания вводит обывателя в заблуждение. Не возникает никаких новых образов, ни интереса к искусству, лишь бледная игра в добродетель, которая ослепляет душу дилетанта, чтобы возбудить сомнение в возможности что-либо познать. Вещи непримиримо и непостижимо связаны между собой. В мистерии невоздержанных членов всё застывает. В такой дождливый вечер любовь к человечеству лучится как звезда в разбитом окне.
Голос Кроули: Love is the Law, Love under Will
Голос Арто: Искусство — это умение лишить жест его отзвука в организме; тогда, если жест сделан правильно и с нужной силой, этот отзвук побуждает сначала тело человека, а затем и всего его целиком принять положение, соответствующее исполненному жесту.